Текст книги "Зловещие мертвецы"

Автор книги: Сэм Райме

Соавторы: Айвен Райме
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Алиса, а ты со своим развитым воображением можешь представить ведьму? – поинтересовалась Линда.

– Ведьму. Ты знаешь, в принципе, могу, но очень смутно.

– Смутно, это как?

– Понимаешь, для меня ведьма – это что-то не конкретное, нереальное. Я не могу представить, что она имеет какие-то четкие формы, – голосом искусствоведа вещала Алиса.

Но Линде только это и нужно было. Она хотела, чтобы ее подруга разговорилась, чтобы исчез барьер отчуждения между ними всеми, чтобы они превратились в одну монолитную компанию, чтобы у них было одно общее на всех дело. И тогда, Линда была в этом уверена, им будет весело и хорошо, и тогда этот уик-энд удастся. Потом уже в городе, они будут с удовольствием вспоминать, как провели два дня далеко в горах, на берегу каньона!

Эшли остановил разговор, ударив Скотти по плечу:

– Слушай, парень, карта показывает, что где-то здесь нам пора сворачивать. А ты несешься, как угорелый. Сейчас мы куда-нибудь вылетим и потом долго будем выбираться и долго будем искать дорогу назад. Карта четко показывает, что на следующем повороте нам нужно свернуть на проселок.

– Какая карта. Я и без нее представляю. Ведь Майкл мне сказал, что на тринадцатой миле будет поворот на проселок.

– На какой миле? – поинтересовалась Алиса.

– Да на тринадцатой. Я еще сам удивился, почему на тринадцатой? А он говорит, что его тетка сама вымерила расстояние от городка и именно на тринадцатой миле решила построить свой домик.

Действительно, Скотти притормозил и после первого поворота они увидели указатель, стоявший на обочине. Это был большой кусок фанеры с надписью, отбитой под трафарет: «Этот мост находится в аварийном состоянии, и вы переезжаете через него на свой страх и риск».

– О, это как раз то, что мне нужно. Ведь я классный гонщик! – крикнул Скотти. – Сейчас я вам продемонстрирую свое мастерство.

– Скотти, Скотти! Спокойнее! – закричала Линда. – Не спеши, ты что читать не умеешь? В аварийном состоянии. Риск.

– Да какой к черту риск.

Скотти смело свернул на мост. Шейла подбодрила его:

– Давай, Скотти, разгоняйся, и перелетим этот мост, как на крыльях.

Но Скотти, увидев хлипкие, прогнившие доски, немного сбавил скорость, и машина, осторожно и неуверенно, въехала на мост. Настил под ней заходил ходуном. Пара прогнивших досок сорвалась вниз и бухнулась в горный поток.

Алиса, высунувшись из окна, с ужасом смотрела на почти кипящую под ними, далекую воду.

Автомобиль двигался осторожно, как бы на ощупь. Казалось, что он ощупывает протекторами каждую доску. А доски, из которых было сложено покрытие моста, вздрагивали и напоминали клавиши разбитого пианино.

Они подскакивали при каждом прикосновении к ним Ржавые гвозди с визгом выскакивали из своих гнезд. Доски одна за одной обрывались.

Но пассажиры автомобиля этого не видели потоми что машина медленно двигалась по мосту, а доски обрывались уже за ней. Хрустнула балка, и переднее колесо автомобиля зависло прямо над стремниной. Мотор мгновенно заглох.

Скотти, отпустив руль, вытер крупные капли пота на лбу.

– О черт! Действительно риск, действительно это серьезно. А мы так легкомысленно отнеслись к предупреждению. Сейчас нам всем будет конец.

– Да брось ты, – попытался его успокоить Эшли.

Алиса буквально вжалась в сиденье. Она уже приготовилась вскинуть руки, прикрыть голову так, как рекомендуют делать при авиакатастрофах.

Эшли осторожно распахнул заднюю дверцу и ступил на шатающийся настил.

– О господи! Действительно мы вляпались.

– Да ничего. Ничего, – справившись с испугом, закричал Скотти. – Этот мост, я скажу вам, как каменный. Он стоял миллион лет и еще миллион лет будет стоять. Так что, девчонки, не трусьте. Сейчас я газану, и мы помчимся.

Шейла, оторвав ладони от лица, глянула на Скотти.

– А мне кажется, что этот мост заговоренный. Может, старая ведьма, сумасшедшая тетка Майкла, про которого ты рассказывал, его заговорила, и ничего с нами не случится.

– Да, конечно, ничего не случится, – Скотти смело нажал на педаль газа.

Старый форд вздрогнул, посыпались доски, но машина уже успела выскочить передними колесами на противоположный берег. Все облегченно вздохнули. Они даже боялись оглядываться назад.

– Ну все, теперь отлично, теперь выбрались, – радовалась Шейла.

– Вы такие веселые, – мрачно сказала Алиса. Как будто бы, назад нам отсюда не придется выбираться.

Все как-то немного поутихли, и в самом деле поняли, что дорога назад почти отрезана, ведь вряд ли машине удастся вновь преодолеть этот разболтанный и доломанный мост.

– Ну и что, – не потерял присутствия духа Скотти, – машина ведь не наша, мы ее брали на прокат. Доедем от домика до моста – тут же недалеко – бросим ее и пройдем пешком. Пятерых людей ведь мост выдержит. А там пусть фирма, давшая нам на прокат машину и разбирается с ней. Это будут ее проблемы. А мы скажем, что машина просто сломалась. Да это будет и недалеко от истины. Я сам удивляюсь, как она сюда добралась.

Скотти вывел машину на можжевеловую аллею, в конце которой грязно белел старый охотничий домик. Машина ползла, как черепаха, подпрыгивая на толстых корнях, вздрагивая всеми внутренностями, пригибая к земле бампером высокую траву, которой успела зарасти дорога.

Казалось, что еще один-два толчка, один-два камня, и этот форд рассыпется на куски, развалится прямо на глазах.

Но ребята, охваченные радостью победы, успехом преодоления злополучного моста, не обращали на это внимания. Ведь машина была не их собственная, ее взяли на прокат – и поэтому, чтобы с ней не случилось, они особо не волновались. Ведь они ехали отдыхать, хотели провести два дня, как можно более интересно и насыщенно.

Скользили по ветровым стеклам автомобиля огромные мохнатые лапы елей, цеплялись за корпус автомобиля ветви деревьев, сыпались листья, но машина продиралась сквозь заросли по узкой аллее, стремясь как можно ближе подъехать к дому.

Скотти развернул машину на широкой аллее, засыпанной желтыми, вперемешку с красными, осенними листьями, и припарковал ее возле старой секвойи.

Компания, утомленная тряской дорогой, наконец-то вышла на твердую землю.

Нестерпимой голубизны небо простиралось над ними. Такое, как бывает только в северных широтах ранней весною или поздней осенью. Холодный ветер свистел в ушах. Здесь, на высоте, ему не было преград, и он всей своей силой наваливался на деревья, на людей, на одинокий охотничий домик.

Казалось, тут только что кто-то был. Кружились в танце подхваченные ветром листья, раскачивалась со скрипом подвешенная на цепях парковая скамейка, вздрагивали оконные ставни.

Скотти критично осмотрел компанию: никто высказывать свое восхищение домом не спешил, и тогда он на чал первым.

– А дом ничего. Смотрите, ребята, теперь таких не строят, бревна-то какие, а? В локоть толщиной. Навека стоит. И ни ветер, ни ураган, ему не помеха. Думаете, мало тут ураганов было на его веку?

Скотти сделал несколько шагов по направлению к дому, но никто не двинулся вслед за ним.

– Ну и что, ребята, что он маленький. Нам хватит.

– Мне этот дом явно не нравится, – вновь взялась за старое Линда.

– И ты, Эшли, такого же мнения?

– И мне дом напоминает мертвеца.

– Не надо меня пугать! – возмутилась Линда. – Мы же с тобой договорились, Эшли.

Скотти махнул рукой на остальных и решил сам заняться поисками ключей, ведь все-таки он сам договаривался с этим пьянчугой Майклом, и дернул же черт не поинтересоваться насчет ключей.

Парень поднялся на скрипучее крыльцо и обернулся. Его друзья стояли возле машины, и почему-то небольшое расстояние между ними вдруг показалось Скотти огромным. Фигурки друзей казались маленькими, и ему подумалось, что даже добежать до них он не сможет. Но дом оказался незапертым.

Скотти легко толкнул дверь, и она открылась. Ключи торчали с обратной стороны двери. Связка легко зазвенела в руках парня.

– Тут, наверное, такие места, что посторонние здесь не ходят! – крикнул он своим друзьям. – Давайте быстрее в дом.

Он повертел на пальце массивное бронзовое кольцо, с интересом рассматривая старинные, какие уже многие десятилетия не делают, ключи. Подумав несколько мгновений, он положил их на дверной косяк сверху.

– Так, ну что, с новосельем, – Эшли взошел следом за другом на крыльцо.

За ними поднялась Линда. Она сразу же плюхнулась на раскачивающуюся скамью, взмахнула ногами, оттолкнулась от толстых духовых плах, из которых было сложено крыльцо и принялась раскачиваться, напевая веселую песенку.

Эта песенка как-то мгновенно разрядила то гнетущее настроение, которое охватило прибывших к дому ребят.

Скотти переступил порог охотничьего домика.

– Эй, Скотти, – послышалось ему вслед. – Слушай, подожди, не хоти туда, – говорила Алиса.

– Чего это, не ходи.

– Знаешь, а может твой профессор, с чудной австрийской фамилией, никуда и не уезжал, может он сидит в доме, и мы будем для него незваными гостями.

– Да нет, посмотри, нигде не видно следов человека Все тихо.

Скотти, смело переступив порог, в темноте нащупал выключатель и зажег свет.

– О, так тут и свет есть! – радостно выкрикнула выглядывая из-за плеча своего парня Шейла, – ну и запустение! – воскликнула она, уже хорошо присмотревшись.

На полу толстым слоем лежала пыль. В камине гостиной чернели неприбранные уголья. Зеркала тоже покрывала пыль, и Шейла рассматривала себя сквозь серую вуаль.

Даже нахальность Скотти куда-то улетучилась, настолько нежилым казался дом. Он расхаживал по гостиной, и его шаги отдавались гулким эхом в нежилом доме. Лампочка, казалось, светила слишком тускло по сравнению с ярким вечерним солнцем.

Но подбодренный криками приятелей, Скотти принялся осматривать дом дальше. Тяжело скрипели толстые дубовые половицы. Взгляд Скотти упал на старинные часы в черном лакированном корпусе. Парень долго их рассматривал. Он прекрасно понимал, что место этим часам никак ни в этом заброшенном доме, они должны висеть где-нибудь в антикварной лавке или в каком-нибудь шикарном замке. Настолько они были красивы и старинны. Он осторожно открыл дверцу часов, смахнул с циферблата пыль и толкнул маятник.

Неожиданно, даже для него, в механизме часов что-то хрустнуло, потом раздался щелчок, и тяжелый медный маятник качнулся. Скотти удивленно отпрянул. Он никак не ожидал, что часы пойдут от прикосновения его пальцев. Но маятник мерно и неспешно принялся раскачиваться. Витая минутная стрелка, дернувшись, переместилась на одну черточку.

Скотти приподнял рукав своей куртки и взглянул на часы. Потом также осторожно, указательным пальцем он перевел стрелки, установив точное время. Механизм старинных часов продолжал работать. Скрипели пружинки, вращались шестеренки. И только какой-то шелестящий звук, как будто сотня маленьких насекомых переползает внутри, поразил парня. Но он не придал этому звуку никакого значения. Он закрыл дверцу и принялся дальше осматривать дом. Казалось, что здесь уже несколько месяцев никто не жил и даже не заглядывал сюда.

Но в доме, к приятному удивлению Скотти, было все. На полках стояла посуда, целыми были стулья, столы. Огромные кровати застелены и убраны. Только пыль красноречиво говорила о том, что здесь уже давно не ступала нога человека. Что уже давно не прикасалась рука хозяйки к столам, стульям, посуде, ко всему, что заполняло этот странный дом.

На стенах висели головы убитых животных. Их стеклянные глаза, подернутые пылью, внимательно смотрели за Скотти, который неторопливо двигался по комнате.

Покачивались на цепях какие-то сельскохозяйственные приспособления, топоры и пилы стояли у стен, тяжелые кузнечные тиски были прикреплены намертво к массивному верстаку.

– Ну что ж, – сам себе сказал Скотти. – Я думаю, нам здесь будет неплохо. Дрова есть, камин, видимо, работает, так что, если мы его разожжем, здесь будет очень тепло и приятно.

С этими мыслями он вышел на крыльцо. Его друзья, открыв багажник форда, выкладывали на ковер желтых листьев все то, что привезли с собой. Здесь было вино, пиво, банки с консервами, компоты, хлеб, большие тяжелые дыни, скрученные и перетянутые кожаными ремешками спальные мешки.

– Ребята, а здесь и не так плохо, как я себе представлял, – сказал Скотти.

– Ты же расхваливал этот дом, как мог, – откликнулся Эшли.

– Ну знаешь, я даже не подозревал, что тут есть водопровод и ванна, – Скотти похлопал друга по плечу. – Так что, берите все шмотки и тащите в дом. Мы вмиг его обживем. Главное, развести огонь и вытереть пыль, тогда здесь можно будет жить.

Девушки принялись наводить порядок, а ребята взялись колоть дрова и разводить огонь в камине. Труба давно отсырела, и дым никак не хотел идти в нее. Едкое удушье наполняло гостиную. Но вскоре труба немного подсохла, и дым ровной струей потянулся вверх.

Скотти удовлетворенно вздохнул.

– Теперь полный порядок. Нужно только не забывать время от времени подбрасывать дрова.

Эшли сложил возле камина высокий штабель дров прислонил к нему кочергу и, как завороженный, смотрел на огонь, покручивая в руках рукоять тяжелого топора, который он сам не знал зачем притащил в дом.

– Знаешь что, Линда, – обратился он к своей девушке, – когда я смотрю на огонь, мне всегда вспоминается закат. Как будто садится солнце.

Линда пожала плечами и глянула в окно.

– И в самом деле уже закат. Солнце садится за соседний хребет. Мне всегда в детстве было так страшно, когда я смотрела на закат. Мне думалось, что солнце зайдет и больше никогда не вернется, что навсегда настанет ночь и ночь эта будет вечной.

– Да ладно вам философствовать, – подошла к ним Алиса. – Давайте лучше, будем собирать на стол, я уже ужасно проголодалась. Эта дорога, тряска вконец меня измотали.

Все воспрянули. Действительно, каждый в этот момент почувствовал, что ужасно голоден, и что сейчас самое время поужинать.

Девушки быстро нашли в старом комоде хрустящую накрахмаленную скатерть, заслали ею огромный дубовый стол и принялись выставлять на нее уже вымытую посуду и те продукты, которые привезли с собой из города. В центре стола поставили темные бутылки с красным вином. Разложили вилки, ножи, оказавшиеся, как ни странно, тут в достатке и даже в изобилии.

– Слушай, Линда, – спросила Шейла, – а куда пропала Алиса? Ты ее не видела?

– А кто ее знает, может быть, пошла осматривать окрестности. Ведь она приехала сюда рисовать. А не заниматься тем, чем будем заниматься мы с тобой.

Девушки переглянулись. Алиса в это время сидела в комнате напротив старинных часов. У нее на коленях лежала папка для рисования, а в руке – остро отточенный карандаш.

Часы ее поразили, и она решила зарисовать их на память, ведь никогда прежде с такими часами сталкиваться ей не приходилось. И она, как художник, понимала, эти часы действительно произведение искусства, и их обязательно надо увековечить. Качался маятник, неторопливо передвигалась от черточки к черточке витая стрелка.

За окном уже сгустилась ночь, и электрический свет, заливавший выбеленную комнату, казался безжизненным. В золоченом выпуклом маятнике отражалась вся комната, но не такой, какой была на самом деле, изображение было уменьшенным и перевернутым. При каждом взмахе маятника перед Алисой проплывала уменьшенная комната, в которой она сама сидела вниз головой и что-то рисовала в маленькой папке еще меньшим карандашиком.

Алиса и сама не могла ответить себе на вопрос, почему ей вдруг захотелось подойти поближе к этим странным часам и всмотреться в колышущийся маятник. Она отложила папку, подошла и взглянула на блестящий выпуклый металл. Там была она, там было ее лицо, но какое-то странное, непонятно искаженное. Оно напоминало не то видение, не то ужасный сон. Девушка несколько мгновений пристально вглядывалась в свое лицо, качающееся в сверкающем маятнике. Холодок озноба пробежал по ее спине. Она вздрогнула и отпрянула от часов, в которых шелестел невидимый механизм, как ей показалось, шелестело время, медленно просачиваясь в никуда. И тогда в ее голове мелькнула дикая мысль: «Я должна нарисовать их сейчас, и если я не успею нарисовать их до того времени, как минутная стрелка коснется цифры десять, все пропало, все будет кончено. Время уйдет безвозвратно. Я должна успеть нарисовать эти часы. Я должна их нарисовать, пока никто не вошел в комнату. Только я одна, и ни от кого это больше не зависит».

Девушка лихорадочно водила карандашом по бумаге, вслед за острием возникал четкий рисунок черного старинного корпуса часов. Но на рисунке часы получались безжизненными. Маятник неподвижно завис, коснувшись стенки.

И что не делала Алиса, как ни подрисовывала, не удавалось передать движение маятника. Часы были на рисунке мертвыми.

– О черт, – сказала девушка, когда сломался карандаш.

И в это же мгновение она подняла глаза и увидела, что маятник старинных часов застыл у одной из стен в таком положении, как будто чья-то невидимая рука его держала, не давая сдвинуться с места. Маятник завис на самой высокой точке своей амплитуды колебания. Витая минутная стрелка как будто бы прилипла к цифре десять. Было без десяти шесть.

Но, как ни странно, остановившиеся часы начали бить. Они били все громче и громче, все меньше времени оставалось между ударами. Они били больше двенадцати раз.

Оторопевшая Алиса сбилась со счета. За окном зашелестел сухой листвой ветер, ставни ударились в стены, и окно распахнулось. Подхваченные ветром занавески метнулись на улицу и распростерлись там двумя широкими белыми крыльями.

Алиса хотела броситься к окну и закрыть створки, как вдруг почувствовала, что не может подняться. В ее ушах звенел и звенел бой курантов. С преобразившимся от ужаса лицом Алиса что было сил сжала обломок сломанного карандаша. Альбом задрожал на ее коленях, и девушка с ужасом заметила, что лист с изображением часов затрепетал, с треском оторвался и закружил по комнате. А ее рука, помимо ее воли, обломком карандаша принялась водить на белом листе непонятные линии. Линии складывались в странный, ужасающий рисунок. Карандаш прорывал бумагу, оставляя черные глубокие полосы.

Алиса не сразу сообразила, что же нарисовала ее рука. Перед ее глазами из дрожащих неровных линий представало изображение странной книги, на обложке которой была искаженная ужасом рожа с выпученными страшными глазами.

Как наваждение неожиданно началось, так неожиданно и прекратилось. Пальцы расжались, карандаш со стуком упал на пол. Шторы перестали развеваться.

Алиса ошалело осмотрелась по сторонам, не видел ли кто того, что произошло с ней буквально мгновение назад. Но она в этой комнате была одна. Также висели на стене часы, также ровно светила лампочка. Также на ее коленях лежала папка для рисования.

Алиса с омерзением оторвала большой лист с рисунком странной книги, скомкала его и швырнула на пол.

В это мгновение вновь качнулся маятник, и витая стрелочка переместилась на одно деление. Но что-то все равно происходило странное. Дом, как показалось Алисе, начал вздрагивать и качаться. Но она видела на каком мощном фундаменте, из дикого камня, он построен. Значит, это не дом, а что-то другое. Ее взгляд скользил по дубовым доскам пола. Люк, ведущий в погреб, приподнимался. Но он не мог открыться, потому что толстая стальная цепь удерживала его. Она проходила через массивное кольцо и была крепко закреплена большими коваными скобами к полу. Погреб был закрыт тяжелым старинным замком.

Широкая дверь распахнулась.

– Алиса, долго тебя ждать, уже все в сборе?

От этого голоса Алиса судорожно вздрогнула и стремительно повернула голову к вошедшей. Это была Линда.

Девушка широко улыбалась.

Ну скорее, скорее, мы заждались, уже все на столе, все стынет. Скорее. Ребята хотят вылить.

Алиса отложила папку и нетвердой походкой направилась в гостиную, где за большим столом сидела вся компания.

Линда только хотела закрыть дверь, как Алиса остановила ее.

– Нет, не надо. Пусть двери будут открыты. Я хочу видеть свою комнату.

Линда недоуменно пожала плечами, но она уже привыкла к странностям своей подруги.

– Как хочешь, – сказала она. – Тебе в этой комнате спать, ты и выбирай. Если боишься, что кто-нибудь влезет в окно, то могу тебя разочаровать. От нам миль на десять ни одного живого человека.

Алиса хотела объяснить подруге, что с ней произошло нечто странное, но как-то не решилась, а может быть, и постеснялась.

– Мне сказали, что вы заждались меня, – сказала Алиса, глядя на громко чавкающего Скотти.

Тот улыбнулся:

– А я и не собираюсь кого-нибудь ждать. Что, тут особое приглашение нужно? Мы приехали отдыхать, так что садись за стол и отдыхай.

Алиса села так, чтобы видеть в открытых дверях своей комнаты люк, ведущий в погреб с лежащей на нем тяжелой цепью. Скотти дожевал кусок мяса и поднялся из-за стола.

– Я хочу поднять свой бокал за этот чудесный день, который так удачно кончился. Мы не упали в каньон, не разбились, добрались до этого уютного дома и сейчас отдыхаем. Я хочу выпить за этот чудесный, уютный дом. За этот вечер.

Эшли смотрел на своего друга и не понимал, чему тот так радуется. В доме царила промозглая сырость, которую не мог разогнать даже жарко растопленный камин.

Алиса пугливо поглядывала на крышку люка, ведущего в погреб.

Одна только Шейла с умилением смотрела на нахального Скотти, который сказав свой тост, ковырялся ногтем мизинца в зубах.

– Ну так что, думаете вы пить или так и будете смотреть в свои бокалы?

Скотти запрокинул голову и уже успел влить в себя половину содержимого большого хрустального бокала как вдруг со страшным грохотом в комнате Алисы откинулась тяжелая крышка люка. Взвизгнула скоба, вырываясь из доски. И все затихло.

За столом царило молчание. Все испуганно смотрели в открытую дверь на зияющее чернотой отверстие в полу.

Скотти подхватился первым и бросился в соседнюю комнату. За ним к люку подбежали и все остальные. Некоторое время они молчали, вслушиваясь, что же творится внизу. Но там было тихо.

– Что это? – промолвил Эшли.

– Бог его знает, – пожала плечами Линда.

– Что бы это ни было, – сказала Алиса, – но оно там, в подвале сидит.

Она показывала пальцем в темноту, куда, как бы приглашающе, спускались стертые деревянные ступени крутой лестницы.

– Закроем и все, – окончила Алиса.

– Животное, наверное, какое-нибудь, – предположила Шейла.

– Животное, – рассмеялся Скотти, глядя на свою девушку. – Животное, говоришь, посмотрим, какое там животное.

Он сунул ногу в темноту и резко ее отдернул.

Все испуганно отскочили от люка. А Скотти довольно расхохотался.

– Ну вы, трусы. Никто не хочет сходить вниз, посмотреть на диковинное животное? – Он окинул взглядом друзей.

Эшли как-то неудобно отвел взгляд. Алиса испытующе посмотрела на Скотти.

– А тебе самому слабо слазить? Или только можешь вот так, кончик ноги туда опустить.

Скотти обиженно нахмурился.

– Ну ладно, если вы такие трусливые, то я спущусь сам.

– Что бы вы ни говорили, ребята, но что-то там есть, и Скотти прав, надо проверить что именно там прячется.

– Черт с вами, могу и один сходить, – бросил Скотти, взял с каминной полки электрический фонарик, проверил, работает ли он – фонарик работал и Скотти удовлетворенно хмыкнул. – Ну и черт с вами, трусы, схожу один.

И смело, как на прогулку, он начал спускаться в черный провал люка.

– Я скоро вернусь, – бросил он из темноты. – Ждите меня, не выпейте все. Я скоро.

Все настороженно молчали. Всех охватило странное жуткое оцепенение. Скрипели истертые ступеньки, и этот душераздирающий звук действовал на нервы.

Прошло несколько минут гнетущей тишины. Скотти не появлялся. Эшли освободился от объятий своей подруги, присел на корточки у черного провала и, свесив туда голову, крикнул:

– Эй, Скотти, Скотти, ты меня слышишь!

Но ему никто не ответил.

– Ты что, нашел там что-нибудь интересное и не хочешь признаться?

В ответ была тишина.

– Послушай, Эшли, может он там нашел клад? Золотые монеты и не хочет с нами делиться? – Линда захохотала. – Слушай, Эшли, сходи, а то он все заберет себе. Он же ужасный жмот. Я его уже давно знаю. Сходи проверь, – шутила девушка.

Но по ее голосу было нетрудно предположить, что она просто хочет, чтобы Эшли пошел туда и узнал, что же там со Скотти.

– Скотти, Скотти, – вновь крикнул в черный провал Эшли.

– Скотти, – присев на колени, крикнула туда Шейла. – Скотти.

– Да он дурачит нас, – сказал Эшли.

– Точно, наверное, дурачится. Шутки, правда, у него не очень хорошие. У меня на душе кошки скребут.

– Может, он там кошку и ловит, – попытался пошутить Эшли.

Но его шутка не произвела на девушек должного впечатления. Они робко и испуганно жались друг к другу, боясь подходить к черному зияющему провалу.

Эшли все это уже начало раздражать. Он уже несколько раз чертыхнулся про себя, не любил подобных шуток. Эшли ступил на скрипучие ступени, ведущие в подземелье.

– Дайте мне фонарь.

– Послушай, Эшли, – сказала Линда, но ведь у нас только один фонарь, и он у Скотти.

– Ну тогда дайте какую-нибудь лампу.

Шейла побежала и принесла из гостиной керосиновую лампу «летучая мышь», которая уютно горела в комнате. Эшли взял ее и принялся спускаться в погреб.

Но тут забеспокоилась Алиса:

– Эшли, не ходи.

– Это еще почему?

Эшли замер с занесенной над ступенькой ногой

– А если ты не вернешься?

– Я не такой дурак, как Скотти.

– Я боюсь, ты не вернешься, – настаивала Алиса.

– Ты этого хочешь?

– Ты пропадешь, как Скотти, – вполне серьезно сказала девушка.

– Тогда следом пойдет Линда.

– И она тоже пропадет.

– На поиски пойдет Шейла.

– Я не хочу оставаться одна. Вы будете сидеть в подвале, а мне не хватит духу туда спуститься. Я умру от страха.

– Не глупи, Алиса, я обещаю, этого не будет.

– Я бы просто закрыла люк.

Эшли пожал плечами и исчез в темноте.

– Хоть ты не пропади! – крикнула ему вдогонку Линда.

Глубина и размеры подземелья неприятно поразили Эшли. Свет его фонаря не доставал до противоположной стены. Он скользил по заплесневелым огромным валунам, из которых были сложены стены погреба. Странные приспособления, не известные ему, болтались на тяжелых ржавых цепях. «Наверное, сыры», – подумал Эшли и прикоснулся пальцем к одному из мешков. Тот принялся раскачиваться, скрипя цепью. С ржавых водопроводных труб капала вода. Свет от лампы продолжал скользить по заплесневелым мрачным стенам.

Наконец, он уперся в низкую дверь с массивным кольцом вместо ручки. Под ногами чавкала и хлюпала вода.

Эшли несколько раз брезгливо поморщился. «Здесь, наверное, крысы водятся», – подумал он, переступая через полусгнившие ящики и какие-то рваные тюки.

Эшли, с трудом преодолевая страх и брезгливость, толкнул низкую дверь. Она противно заскрипела и открылась. Следующее помещение было еще больше и просторнее. Со стен свисали цепи. На полу чернел прямоугольник недавно разрытой земли.

Эшли зацепился за черенок лопаты и чуть не упал, несильно ударив лампу о стену. На удивление, в этом помещении было довольно сухо и чисто. Но темнота здесь казалась еще более густой, еще более непроницаемой.

Парень приподнял лампу как мог выше и только хотел оглядеться, как вдруг откуда-то снизу прямо к его лицу вынырнуло смеющееся лицо Скотти. Эшли отскочил от испуга.

– Ну ты и трус, – хохотал Скотти.

В призрачном свете лампы, страшным оскалом блестели его большие здоровые зубы.

– А ты козел, – сказал Эшли.

– Что, испугался, – не унимался Скотти. – Ну ладно, если ты уж набрался смелости спуститься в подземелье, я тебя кое-чем порадую.

Скотти взял Эшли за руку и подвел к большому письменному столу.

– Ты посмотри, чего здесь только нет, – и Скотти схватил в руку немного тронутое ржавчиной охотничье ружье-двустволку. – Немного почистить и полный порядок.

Увлекшись, Скотти навел ствол ружья прямо на Эшли. Тот испуганно отвел его рукой в сторону.

– Я же говорил, ты трус, – рассмеялся Скотти. – Тут и патроны где-то есть. Я уже два вставить успел.

Эшли, не обращая внимания на дурацкие шутки приятеля, осматривал стол. Его внимание привлекла явно старинная книга в немного истлевшем кожаном переплете. Он взял ее в руки. Странный холодок пробежал по спине. Прямо с обложки на него смотрел перламутровыми глазницами вытесненный на коже череп. Эшли поморщился и открыл первую страницу.

– Боже ты мой, ты посмотри только! – изумился он.

Но Скотти был так занят своей находкой, что не обратил на книгу внимания. Эшли листал страницы – это была очень странная книга, ни одной понятной буквы, какие-то закорючки, кабалистические знаки и рисунки. Самое страшное в этой книге были рисунки: черепа, отдельно нарисованные глаза с тянущимися от них нервами, какие-то крылатые твари с перепонками между пальцев, ужасные рожи. Кое-где в книге были закладки. Одна из них выпала на стол. «Книга мертвых», прочитал на ней Эшли.

Еще его поразила сама обложка. Она хоть и была полуистлевшей, но в то же время, казалась очень твердой и тяжелой. Эшли провел пальцами по ее бугристой поверхности. Его передернуло, как от прикосновения к страшной жабе. Ему было неприятно. Он пощупал листы, они тоже были сделаны из кожи, только более хорошо обработанной и выделанной. Они казались глянцевыми, и от прикосновения к ним, тот же леденящий ужас пробегал по телу парня.

Он захлопнул книгу и положил на стол.

– Смотри, смотри, – толкнул в плечо Эшли приятель. – Смотри, что я еще нашел. – Он держал в руках огромный полуметровый кинжал.

Его кривое волнистое лезвие матово сверкало, рукоять была сделана из цельного куска кости. Она изображала странное фантастическое существо – химеру. Пасть этого животного оскалилась, глаза смотрели на того, кто держал кинжал в своих руках.

Скотти испуганно, преодолевая страх, сунул мизинец в открытую пасть химеры и мгновенно отдернул.

– Ты боишься, что она тебе откусит палец?

– Нет, я боюсь, он просто застрянет у него во рту и придется вырывать зубы. А это не очень приятно.

– Слушай, ну и мерзкая же она, – сказал Эшли, разглядывая голову химеры.

– Да, почти такая, как твоя предыдущая девчонка, та у тебя тоже была страшная. Но это еще не все, – похвалялся Скотти. – Среди этого хлама есть и полезные вещи.

Он вытащил на середину письменного стола большой тяжелый магнитофон, такой, каких уже давно не выпускали, с большими бобинами широкой магнитофонной ленты.

– А вот и еще записи, – Скотти подгреб к себе стопку бобин. – Может там музыка, сейчас дискотеку наладим. Девчонок полапать можно будет.

Скотти радостно грузил ленты на магнитофон, а Эшли никак не мог оторвать своего взгляда от лежащей на столе книги. Он вновь открыл ее на первой попавшейся странице. Прямо на него смотрел какой-то ужасный монстр, красная рожа его извивалась, как языки пламени. Что-то знакомое почувствовалось при прикосновении к тонким кожаным страницам. Но Эшли так и не мог сообразить что.