Текст книги "Исход Эдема (СИ)"
Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Он берет столовые приборы и продолжает есть. Я глазею на него примерно секунды три, прежде чем поднимаю челюсть со стола и нанизываю жаренную колбаску на вилку. Я откусываю пряный, жирный кусочек и понимаю, что яда в нем нет. Не то, чтобы я действительно так думала. Но это была либо ложь о моей потенциальной смерти от яда, или признанием, что я была восхищена очаровательным ртом Люцифера. Я не могу и не дам наслаждаться ему эффектом, который он на меня производит.
– Ты всех водишь на свидание к себе в комнату? – спрашиваю я, устав от звуков жевания и глотания.
– Нет, – отвечает он, не глядя на меня. – И я не знал, что это свидание.
– О…эм… – заикаюсь я, внезапно почувствовав себя очень неловко. Это оказалась неудачно попыткой поднять настроение. Теперь ситуация стала еще более затруднительной. – Конечно, нет.
– Расслабься, – рассмеявшись говорит Люцифер. – Я шучу. Ну, не совсем. Я не хожу на свидания, Иден. Я заключаю сделки, развлекаюсь и трахаюсь. Свидание – это удел смертных.
– Я не имела в виду…
– Но если это то, что ты хочешь, то я не разочарую. И, конечно, я бы не привел тебя на первое свидание к себе в комнату на блинчики.
Я дважды моргаю, прежде чем сказать:
– Нет необходимости.
– Предпочитаешь пропустить стадию с ухаживанием и перейти сразу к дикому и безудержному сексу? – Он игриво шевелит бровями, но меня это не задевает.
– Пас. Не хотелось бы мне запачкать рвотой твои прекрасные стены.
Как и в моей спальне, Люцифер запрокидывает голову назад и смеется. Его смех резкий, грохочущий и опьяняющий, но не такой глубокий и гортанный, как у Легиона, но такой же лёгкий.
– Ты забавная, Иден. Мне это нравится. Ценю хорошее чувство юмора.
Я смотрю в его мерцающие глаза и ошеломительную улыбку, задаваясь вопросом говорит ли он правду.
– Я всегда думала, что сарказм один из семи смертных грехов.
– О, это как с Обжорством и Похотью. Не знаю, должен ли я тебя публично выпороть или вознаградить.
Он всё ещё ухмыляется, так что я понимаю, что он шутит. Но опять же, он также хитро улыбался прошлой ночью, когда приказал изнасиловать до смерти двух моих бывших одноклассников. Просто сама мысль о них безжизненных, истерзанных телах заставляет взбунтоваться завтраку в моем животе.
– Что случилось с Захари и Даниэль? – спрашиваю я, не успев вовремя замолчав.
Все веселье испаряется с лица Люцифера, и я ему за это благодарна. Слишком легко пасть под его очарованием и смазливой внешностью. И когда он точно знает на какие кнопки жать в моей голове, то лучше будет держаться за те ужасные сцены, которые произошли в столовой. Я должна прибывать в ужасе, чтобы держаться тут, чтобы помнить кто он на самом деле. Мне нужно ощутить тот же отчаянный ужас, который привел меня в это место.
– Имеешь в виду, живы ли они? – Он слегка касается пальцами края стола. – Допустим они живы, ты бы не мучилась из-за того, что я с ними сделал? И они не заслужили такой участи?
– Не могу сказать, что кто-то заслуживает быть изнасилованным и покалеченным до смерти.
– Лгунишка, – ухмыляется он. Прежде чем с моих губ слетает резкий ответ, Люцифер поднимается на ноги и протягивает мне руку, чтобы я тоже встала. – Хочу тебе кое-что показать.
Сохраняя без эмоциональное выражение на лице, я смотрю сначала на его руку, а затем на лицо.
– Что?
– Пойдем. Увидишь. Возможно ты получишь ответы, которые ищешь.
Я поднимаюсь, но отказываюсь от его руки в жесте неповиновения.
– И какие ответы я ищу?
– Почему ты здесь. Что ждёт тебя в будущем, – лепечет он, увлекая меня все глубже в свои апартаменты. Он останавливается у обычной двери и кладет руку на дверную ручку. – И кто такой, твой любимый Легион.
От одного лишь упоминания его имени я чувствую себя снова пустой, несмотря на плотный завтрак. Я хочу вернуться, убежать из этого места и притвориться, что нездоровое любопытство не съедает меня, как кислота. В любом случае всё будет ложью. Люцифер покажет мне только то, что сам захочет, чтобы я увидела. Но он же не лгал мне в том сыром подвале? Он поделился со мной правдой, пока Легион, скованный ангельским ядом, смотрел на него с ужасом. Возможно Люцифер прав. Может Легион – главный лжец в этой истории. Мне так хотелось верить во что-то, что я, вероятно, купилась бы на что угодно. Может я все время верила совсем не в то.
– Покажи мне.
Сексуально и злобно Люцифер улыбается, когда поворачивает дверную ручку. Комнату лишь освещают несколько свечей, как будто это ритуальная комната, как и у Се7мерки. Тем не менее на полу нет вырезанной пиктограммы или столбов с хранящимися на них кинжалами с кровавыми камнями в рукоятке. Вместо этого – книги. Древние скрижали покоились на полках, расположенных на трех из четырех стенах. А в центре комнаты на белом мраморном подиуме лежит книга размером с тумбочку. Трёхфутовые столбы со свечами стоят по обе стороны от нее. Я смотрю на Люцифера, который кивнув, осторожно подходит к ней.
– Библия, – отмечает он, пока я изучаю потрепанный кожаный переплёт.
Я бросаю на него косой взгляд.
– Почему у тебя есть святилище для Библии?
Он пожимает плечами.
– Почему бы и нет? Я ведь главный герой.
Люцифер идет вперед и нежно пробегает пальцами по обложке огромной книги, а затем открывает ее. Он с легкостью переворачивает страницы без колебаний или каких сомнений. Никаких звуков шипящей плоти. Никакого потрескивания пламени.
– Иден, ты знаешь, историю Легиона, которая написана в Библии?
Я опускаю взгляд на страницы, которые Люцифер перевернул. Евангелие от Марка.
– Знаю.
– Да? Потому что та история не сможет рассказать тебе того, что случилось много веков назад. Там были не просто люди, которых он мучил. Женщины. Дети. Целые деревни. Он превратил их в монстров, которые наслаждались смертью и разрушением. Они сжигали родимые дома до пепла. Они насиловали дочерей и убивали сыновей. Жестокость и хаос делали Легиона сильнее.
Я отрываю глаза от книги.
– Это было давным-давно. И не притворяйся, ведь он исполнял твои приказы.
– Легион никогда не исполнял моих приказов. Он мой брат. Равный мне. Но он не хотел ответственности и известности. Он был одержим лишь одним.
– И чем же? – шепчу я.
– Отмщением.
– Отмщением? – Я поворачиваюсь к Люциферу и хмуро смотрю на него. – За что?
Люцифер закрывает книгу и подходит к единственной стене, у которой не стоят шкафы. Кажется, что на ней нарисована фреска, охватывающая пространство по крайней мере двадцать футов в длину и пятнадцать футов в высоту. Она напоминает карту, но никакой-то там страны, о которой я могла слышать. Среди неровных линий и текстур лежит история.
– Что это? – спрашиваю я с пытливым взглядом. Там столько всего…демоны, ангелы и даже люди. Художник изобразил всё весьма детально, но это не красивое произведение. Кровопролитие, сражения и каждая сцена мрачнее предыдущей. Даже если бы я изучала ее несколько часов подряд, я бы не смогла переварить её жестокость. Как может создание, неважно бессмертное или нет, пережить такую немыслимую боль?
– Начало. Искра, которая создала твой мир. Человек родился с единственной целью – жить для Бога. Поклоняться Ему и только Ему. Дышать ради Его милости. Тебя создали смертной марионеткой, а Он твой кукловод. Но пока ты была создана по его идеальному образу, ты не была так совершенна. Ты создана, будучи обреченной на провал. И за этот провал ты будешь умолять – пресмыкаться – о Его прощении. И наш милосердный Отец дарует это прощение, пока твоя вера в Него будет непоколебима. К сожалению, некоторые из нас оказались недостаточно достойными, чтобы получить такую же благодать. Когда мы пали, то сотворили грех. Мы нарушили Божий план. Мы дали людям право выбора и свободу мысли. Глубоко и чётко чувствовать каждую эмоцию. Мы создали человечество. Вера больше не была непоколебимой. Вам разрешили подвергнуть сомнению всё это, поскольку мы попытались сделать тоже самое на Небесах. И я сделал так, чтобы вас не бросили. Вы могли жить, думать и чувствовать без Него. Вы могли бы принадлежать чему-то, быть возлюблены кем-то, кто не будет судить о вас по вашей человечности.
Повернувшись к нему, я смотрю на него и не скрываю шока на лице.
– Лжешь.
Он качает головой.
– Знаешь ведь, что нет. Как по-твоему, почему Он допускает грех? Знаешь, Он может остановить меня. Но где Он? Он слишком горд, чтобы признать, что я проблема. Что я важен настолько, чтобы Он потратил на меня время и силы. Поэтому вместо того, чтобы спасти твой мир, он предпочитает делать вид, что я ничего не стою, он лучше позволит вам страдать, чем признать, что я бросил Ему вызов.
Я смотрю на Люцифера, который без каких-либо эмоций смотрит на фреску. И если бы не резкий тон, я бы подумала, что ему все равно…что он лишен чувств. Но никто не может вынести осуждения. Даже Люцифер, при всей его пустой красоте и зловещей силе, восприимчив к эмоциональным шрамам.
– Зачем ты мне это говоришь? – шепчу я, все еще уставившись на его профиль.
– Потому что я хочу, чтобы ты поняла. Хочу, чтобы ты увидела, что я тоже знаю каково это быть брошенным и забытым. Легион и я пали не ради лживых обещаний удовольствия и беззакония. Через некоторое время мы изменились – многие из нас. И вместо того, чтобы принять происходящие изменения, наш Отец избегал нас. Стыдился нас. Я приспособился со временем…это даже мотивировало меня создать собственную империю. Легион позволил своей боли и ярости поглотить его. Он убивал ради спортивного интереса, пытал от скуки. Он выпустил мор и разжигал войны просто потому, что он это мог. Он был прекрасен, силен, как никогда, и питался, укоренившейся в нём ненавистью. Я никогда не скрывал того, что наслаждаюсь болью и страданиями других. Но Легион…в его глазах все были виновны. Он хотел уничтожить Божий план и всё, что с ним связано. И никто не мог его остановить. Даже я.
– Так как же он остановился?
Наконец, Люцифер поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и на его лице привычная ему ухмылка. Теперь я вижу, что это ложь. Он обманывает не меня, а себя самого.
– Боюсь, это останется одной из загадок жизни. Всего за один день…его сознание переродилось. Потом пришло чувство вины и раскаяния, настолько сильные, что это чуть его не убило. Он сбежал, забрав с собой нескольких моих лучших солдат, утверждая, что исправит все ошибки, которые он совершил. – Он многозначительно выгнул бровь. – А может и нет. Возможно это часть его плана. Ходить среди людей. Создать команду обученных убийц. Завладеть доверием наивной, одинокой девочки, которая сделает все ради него, даже поставит на кон собственную смертностью. А его потерянная любовь, Адриэль, стала вишенкой на торте.
Я краснею, сдерживая слёзы унижения. «Неправда», говорю я себе. Он лжёт. Но пока мой разум и мое сердце сражаются внутри дрожащего тела, я понимаю, что часть из сказанного Люцифером – правда. Я слишком далеко зашла, чтобы отличить факты от вымысла.
– Я хотела бы вернуться в свою комнату, – заявляю я, повернувшись к выходу. Я не жду разрешения, даже не останавливаюсь, чтобы он сопроводил меня обратно в гостиную. Мне нужно сбежать из этого места и его понимающего взгляда, и росписи, нарисованной самой смертью. Не тогда, когда я легко могу себя увидеть среди насилия и бойни. Люцифер молчит всю обратную дорогу до моей комнаты, и я благодарна за это. Я бы все равно не смогла ответить, потому что горло сдавливает рвущееся наружу рыдание. Уходя, но берет с меня обещание присоединится к нему за ужином, и я клянусь, что вижу на его лице самодовольную улыбку, прежде чем он отворачивается.
Он знает, что этот раунд за ним. А я даже не пыталась обороняться.
Глава 6
Ужин проходит, как в густом тумане. Еще одно облегающее платье. Более дорогая и наивкуснейшая еда. И еще больше несвязной ахинеи от небольшой банды отбросов Люцифера. Николая, который смирился с ролью лучшего друга-мудака, и три сексуальные мегеры, хихикающие над каждым словом, произнесенным Люцифером. Клянусь, он даже не может проглотить кусок или сделать глоток, пока они не польстятся у его ног. К счастью, я должна терпеть их примыкания лишь до третьего блюда, вместо шести.
– Тебе нравятся гребешки, Иден? – невзначай спрашивает Люцифер, словно он не бросил атомную бомбу в виде правды на меня сегодня. Я провела большую часть дня, погружаясь еще глубже в свою неуверенность и замешательство. Я знала, что Легион являлся одним из самых злых существ в аду. Я просто не знала, насколько он был злым. И каковы были его намерения. Я киваю и выдаю то, что кажется считается вежливой улыбкой. Насколько мне известно, я могу гримасничать.
– Да. Спасибо.
– Отлично. На десерт я приготовил кое-что особенное.
Кровь схлынула с моего лица.
– Еще один сюрприз?
На секунду он кладет свою изящную руку поверх моей.
– Не волнуйся. Сегодня только одни удовольствия. Никаких наказаний, обещаю.
Я быстро убираю руку и прячу ее под столом.
– Эм…приятно слышать.
Но даже его обещание никак не облегчает болезненное чувство, распространившееся внутри, и остаток ужина я провожу, пиная вилкой еду по тарелке. Через некоторое время после того, как десерт унесли, нечестивая троица Люцифера извинившись уходят в заднюю часть комнаты и затем тут же возвращаются практически обнаженными. Куски лакированной кожи покрывают их соски и женские прелести. В руке каждая держит поводок, конец которых прикреплен к ошейникам трех обнаженных пленников – двух мужчин и женщины. Запястья связаны, а во рту кляп в виде шарика, они быстро шаркают на коленях, изо всех сил стараясь не отставать от своих непристойно одетых хозяек. Единственное, что удерживает меня от побега в мою комнату, тот факт, что они, кажется, готовы – взволнованы даже, словно они сами подписались на издевательства и унижения. Порочные ангелы Люцифера останавливаются перед ним с хитрыми улыбками на лицах, и играют с поводками.
– Сегодня вечером, – начинает одна (думаю, это Аманда).
– Будет не только удовольствие, – продолжает Сандра.
– А также… – подхватывает Кристина.
– Боль, – одновременно произносят все трое.
Боль? Я резко поворачиваю голову к Люциферу, как и следовало ожидать смотрит на меня, словно ждал моей реакции.
– Но ты ведь сказал…
– Т-с-с. Всё в порядке, – воркует Люцифер, его голос пропитан снисходительностью. – Они этого хотят, вот увидишь.
И я вижу. Даже больше, чем необходимо. Девушки начинают шоу, дав команду трем рабам, чтобы те поцеловали носки их высоких сапог. Достаточно невинно. Затем они переходят к более извращенным вещам – несколько хлопков по заднице «веслом», и пару ударов хлыстом. У них даже есть зажимы для сосков. Чистое БДСМ-шоу. Я даже разочарована. Я ожидала большего от сатанинских блудниц, а не сцену из какого-то романа любительской эротики или эротического фильма. Но затем становится всё…более жестоким. Я бледнею, когда три женщины надевают страпоны и покрывают их прозрачной смазкой. А когда девушки начинают трахать рабов – жестко – я чувствую вкус желчи в горле. Но их пленникам это нравится. Они даже, наслаждаются. Просят ещё и ещё, а так как это ночь удовольствий, женщины счастливы исполнить их просьбы. Но то, что действительно отвратительно, это огонь, который ревет в моем животе. Я чувствую, как горят мои щеки, как жар спускается вниз на грудь и оставляет пятна на коже, покрытой мурашками. Желание попробовать их страсть на вкус охватывает меня, наполняя рот слюной. Ненавижу то, как я себя чувствую. Ненавижу, что, глядя на них я мучаюсь от желания. Меня тошнит оттого, что я завожусь от вида, как взрослые мужчины хнычут, поскольку их тела заполнены длинными, жесткими силиконовыми членами. Я сжимаю бедра вместе, чтобы потушить жар. Моя плоть пульсирует от созданного мною трения, и я в страхе закусываю губу, чтобы сдержать стон. Загипнотизированная, я даже не моргаю, пока Кристина не заставляет всех перейти в другую позу. А потом…я едва не теряю контроль. Она скользит пластиковым членом в тело первого мужчины, тот в свою очередь трахает второго, который раздвигает бедра девушке и толкается в её влажное лоно. Сняв страпон, Аманда садится на лицо девушки и двигается в такт толчкам парня в её тело. Затем притягивает Сандру, закидывает её ногу себе на плечо и проникает глубоко в её лоно языком и пальцами. А я думала, что оргия в туалете Наблюдателя была невероятной. А вот эта…выходит на следующий поразительный уровень. И каждый хлопок, каждый стон удовольствия и каждый глубокий толчок заставляет меня содрогаться от желания. Я хочу того же. Я хочу быть там…вместе с ними. Я хочу, чтобы соки Сандры капали мне на губы. Я хочу царапать ноготками ее мягкую, влажную плоть. Я хочу ощутить член этого незнакомца внутри себя, в то время пока другой мужчина вколачивается в него сзади. Ненавижу, я ненавижу, ненавижу это, но черт возьми…так сильно желаю. И я понять не могу почему. Я чувствую, как меняюсь здесь. Мой разум – открыт, тело – горит от желания. Я думаю о вещах, на которые никогда не осмелилась даже посмотреть, не говоря уже о том, чтобы самой испытать. И вот они тут, в полном моем распоряжении. Я могу встать из-за стола, снять платье и присоединиться к ним, и никто не осудит меня. Никто не попытается остановить или пристыдить. Они бы приветствовали меня с распростертыми объятиями и отпраздновали бы мое самоосвобождение.
«Давай же», шепчет чужой голос в голове. Это даже не Адриэль. «Ты испытаешь несказанные ощущения».
Я хочу испытать нечто подобное. Я хочу ощутить что-то – что угодно – кроме боли, ярости и страха. Я хочу освободиться от оков неуверенности в себе и нерешимости, которая удерживает меня в тюрьме мирской. Я всю жизнь старалась быть на заднем плане. Не привлекать внимания. Оставаться в тени. Не дать им увидеть кто я на самом деле. И знаете что? Я ничего от этого не получила. Ничего, кроме одиночества, душевной боли и кучи неприятностей. Так почему бы не поддаться собственным желаниям? Почему не сделать то, отчего мне станет по-настоящему хорошо? Я делаю глубокий вдох и готовлюсь отбросить последние капли нерешимости, звук бьющегося стекла привлекает мое внимание.
– Прошу простить меня, – сквозь зубы говорит Нико, блеск его ледяных глаз пробивается сквозь туман вожделения. На лице появляется маска презрения, когда он изображает шок от беспорядка, который он сам же и устроил, разлив красное вино по столу в кровавом отвращении.
Чёрт. Я действительно собиралась сорвать с себя одежду и присоединиться к ним? В аду? К адским шлюшкам или демонам, да кем бы они не были? Да что со мной происходит? Я закрываю глаза, чтобы прийти в себя, пока слуги убирают беспорядок, учиненный Нико. Сцена перед нами продолжается, хотя и с чуть меньшим удовольствием. Или, дело во мне. Может быть, теперь, когда я не полностью ослеплена раскаленной добела похотью, я наконец-то вижу, что это на самом деле ловушка. Отвлекающий маневр, чтобы отвлечь разум от тела. Люцифер знает насколько слаба плоть. Твою мать, он практически книгу написал о плотских желаниях мужчин. Он знает на какие кнопки давить, чтобы заставить меня пасть перед смертельной слабостью. И по правде говоря, я позволила ему нажать на каждую из моих кнопок.
Черт. С. Ним.
Возможно утром он выиграл, но сейчас он не одержит победу.
– Достаточно! – Я резко встаю с места, что ножки стула с лязгом чиркают красный пол. Все действо тут же останавливается. Ни единого хриплого стона или звуков царапающих ногтей влажную кожу. Не знаю добилась бы я такого эффекта, если бы покончила жизнь самоубийством прямо тут, но сейчас все присутствующие таращились на меня, а значит их внимания я точно привлекла. Особенно самого великого и ужасного порождения зла.
– Какие-то проблемы, дорогая? – застенчиво спрашивает Люцифер.
– Я знаю, чего ты добиваешься, – отвечаю я, наклонившись вперед. Я прижимаю потные ладони к столешнице, но не отступаю. – Не строй из себя саму невинность, ты знаешь, что я почти также облажалась, как и они. – Я взмахиваю рукой в сторону застывшей на полу оргии. – Но знаешь, что я тебе скажу…не выйдет. Я оценила жест, но этого не произойдет. А теперь прошу меня извинить.
Я только что подписала собственноручно смертный приговор. Я иду через комнату к двери, понимая, что за ней меня может ждать Мрачный Жнец. Но ничто, кроме ошеломленной тишины, меня не сопровождает. Даже испуганное выражение Саскии на пороге не останавливает меня. Я игнорирую любопытные взгляды и низкий гул, который, кажется, исходит из картин. Пусть смотрят. Пусть они сообщат своему хозяину, какая я дерзкая сука. Вероятно, сейчас он обдумывать мою трагическую смерть и составляет список излюбленных пыток.
– Пошли, – резко говорю я, боясь хоть на секунду притормозить.
Она сменит за мной, стараясь не отставать.
– Что произошло? – испуганно шепчет она.
Я бросаю взгляд на стены, ловя краем глаза движение. Слышу безумный гул десятков шепотов, но они не заглушают шум крови в ушах. Я даже не оставляю Саскии возможность открыть дверь в мою комнату, прежде чем сама толкаю ее, отчаянно нуждаясь в безопасности и спокойствии. Однако, в комнате меня ждет далеко не это.
– Какого хрена ты делаешь? – рычит Нико, резкий тон его голоса сопровождает зловещий взгляд, от которого у меня в венах стынет кровь. Завизжав, бедная Саския быстро закрывает за собой дверь, стремясь избежать его ледяного нападения.
– Как ты сюда попал? – высокомерно спрашиваю я. – И разве твой хозяин не будет тебя искать?
– Неважно. Ты пытаешься покончить жизнь самоубийством? Потому что, если это так, то в следующий раз, будь добра, предупреди. Мне действительно нравится этот костюм, а кровь чертовски трудно вывести с шелка.
Закатив глаза, я подхожу к шкафу и скидываю свои неприлично высокие туфли.
– Мне очень жаль, но я не могу играть в твою извращенную игру. Найди кого-нибудь другого.
Я стягиваю с себя нелепое черное платье без бретелек, которое едва прикрывает мои женские прелести, чтобы избавить мое тело от любого воспоминания о…мероприятиях сегодняшнего вечера. К черту скромность. Мы просто смотрели как в нескольких шагах от нас разворачивалась оргия. Я все еще ощущаю запах пота, силикона и секса.
Нико поворачивается ко мне спиной, он слишком раздражен, чтобы таращиться на меня в нижнем белье.
– Вот тебе последние новости, кексик: больше никого нет. Он выбрал тебя, ты разве не слышала? У тебя нет выбора. Так что мне плевать, прекратишь ты эту игру или нет. С тобой еще не покончено. Так что смирись.
Я обхожу его, не заботясь о том, что наполовину обнажена. Нико смотрит на меня холодным взглядом.
– Ты знал? Про Легиона? То, что он из себя представляет?
Он моргает, но взгляд по-прежнему остается твердым.
– Он показал тебе. Начало.
– Ты знал каким монстром он был? И что он использовал меня лишь для мести.
– Ты не знаешь наверняка. Никто не знает, даже Люцифер.
– Серьезно. – Я скрещиваю руки перед грудью. – Потому что на мой взгляд, он был гораздо откровеннее, чем кто-то в моей жизни, не исключая нынешнюю компанию. Что я здесь делаю? Как я должна сражаться, когда застряла тут в роли готической шлюшки барби.
Нико тяжело вздыхает и идет к кровати.
– Мне нужна твоя помощь.
– И чем же я могу тебе помочь? – спрашиваю я и присоединяюсь к нему на кровати.
Нико бросает свой ледяной взгляд направо, затем налево, не желая раскрывать свой тайный план.
– У Люцифера есть оружие, способное не только уничтожить всех и каждого на его пути, но и уничтожить его самого. Мне нужно, чтобы ты отвлекала его достаточно долго, чтобы я смог попасть в ту комнату. И когда Легион явится, чтобы спасти тебя…
– Он не придет спасать меня. Ты что невнимательно меня слушал?
Нико закатывает глаза.
– О, да кончай ты уже со своей фальшивой безнадежностью. Ты знаешь, что хороший и чертовски добрый Легион тебя здесь никогда не оставит. Он придет за тобой. Тебе просто нужно быть готовой к тому моменту, когда он явится.
– А если я не захочу с ним пойти? – спрашиваю я, дерзко выгнув бровь.
Нико замолкает, чтобы подумать, а затем произносит слова, переполненные горьким разочарованием.
– Тогда я ошибался в тебе и ты совсем не похожа на Габриэллу. Повернувшись спиной к ближнему, ты станешь той эгоистичной девчушкой, каковой весь остальной мир тебя и считает, и все принесенные жертвы – моя, моего рода, Се7мерки, черт, даже твоей сестры – будут впустую. И это будет на твоей совести, и ты будешь жить с кровью невинных людей на руках.
Его слова прорываются через мое упрямство и отрезвляют меня.
– Если ты не получишь оружие, ты думаешь, что Люцифер сможет использовать его? – с сомнением спрашиваю я, мой голос тих, а эго укрощено.
– С тобой рядом? Несомненно. Ты именно то, что ему необходимо, чтобы управлять им.
– Поэтому ты не хочешь, чтобы я здесь осталась.
– Есть и другие причины, но да. Чем дольше ты здесь, тем более восприимчива к его ухаживаниям. Это место меняет тебя…питает твои слабости и подкрепляет тебя ложным чувством освобождения. Скажи мне, что ты этого не чувствуешь. Скажи мне, что не начинаешь меняться.
Я не могу поспорить с ним, да и не буду. Было бы глупо сомневаться в справедливости его утверждений, особенно когда мне нечем опровергнуть их. Но все же мне от этого не легче, особенно когда дело доходит до Легиона, и его роли во всем этом. Но если жизнь меня и научила чему-то, так это следовать чутью. Обычно то, что кажется для меня хорошо, оказывается полной противоположностью. И хотя Люцифер и вся его порочная красота интригуют мои низменные чувства, я все же достаточно умна, чтобы понять, что кусает он больнее, чем лает.
– Хорошо, ладно. Я сделаю то…
В цветной вспышке Нико разворачивает меня кругом и валит меня на кровать, прижимаясь ко мне телом. Его рот накрывает мой, и он ленивым движением языка раздвигает мои губы. Я задыхаюсь от внезапного вторжения, мой разум затуманивается от ощущения и его вкуса. Этого достаточно, чтобы заставить меня забыть, где я и кто он. И только задумавшись о том, чтобы зайти намного дальше и прижав ладони к его твердой груди, я слышу мрачный смешок практически в футе от ног.
– Кажется я как раз вовремя.
Я замираю и с ужасом в глазах смотрю на безумно спокойное выражение лица Нико. Он медленно поднимает голову и улыбается.
– А вот и ты. Почему так долго? – слегка невнятно спрашивает он Люцифера.
– Нужно было закончить пару дел. А я смотрю вы решили познакомится друг с другом поближе.
Нико поднимается с меня и ложиться на бок. Пока он холодным пальцем кружит над моим пупком, а я стараюсь унять дрожь.
– Эх, она обычный человек. После того, как у тебя были тысячи, которых ты имел. Честно говоря, Люцифер, ты уверен, что она та самая?
– Человек, да. Обычная – нет. Не мог бы ты выйти на минутку? Я ценю, что ты проводил Иден в ее комнату, но я могу забрать ее отсюда.
Со злым, полным призрения взглядом Нико встает с кровати, совсем не взволнованный резким тоном Люцифера. Когда по пути к двери Нико ровняется плечом с Люцифером, то воздух трещит от невидимых электрических разрядов, от которых у меня на шее волосы встаю дыбом. Не дыша и про себя молясь, я жду. Один неверный шаг и внутренности Нико украсят стены моей комнаты.
– Наслаждаешься? – спрашивает Люцифер, спустя секунду, как только дверь за Нико закрывается. Через дрожащие губы я выдыхаю.
– О чем это ты?
Люцифер подходит к шкафу и стягивает шелковый халат. Когда он кидает его мне, я без всякого стеснения одеваю его. Чёрт. О чем я только думала?
– Я говорил тебе, что ты не обязана следовать глупым человеческим стандартам ухаживания, Иден. Я сказал, что ты можешь исследовать все удовольствия в моем доме, пока помнишь, кому ты принадлежишь. Однако, есть черта, за которую не стоит заходить.
Прежде чем я успеваю моргнуть…сделать вдох…я оказываюсь под ним на кровати, так же, как оказалось ранее под Нико. Однако в прикосновении Люцифера нет страсти. Лишь удушающая жара и ярость, от которых на носу и груди у меня выступает пот. Я резко делаю вдох, не в состоянии дышать через ад, исходящий от него.
Глаза, словно черные бриллианты, а рот оскален в рычании, он наклоняет все ближе и касается зубами моего уха.
– Убедись, что не пересекаешь ее. Я не могу убить Нико, а вот его семью запросто, и всех, кого он когда-либо знал и любил. И я заставлю тебя за этим наблюдать.
В долю секунды он отстраняется от меня и бесцеремонно смотрит на меня. В его глазах нет ни любви, ни доброты. Не могу поверить, что думала о нем ни как о монстре, а как о ком-то большем. Люцифер выходит из моей комнаты без лишних слов. Несколько минут я боюсь пошевелиться, не доверяя своим дрожащим конечностям. Но когда, наконец-то, встав, я иду к шкафу и выбираю самые откровенные платья и туфли, которые только могу там найти, и сортирую их по уровню непристойности. Я планирую носить их, а некоторые даже переделаю для пущего эффекта. Потом поработаю над макияжем и аксессуарами. Я нужна Нико, чтобы отвлечь Люцифера. И если это все, что я могу сделать – бегать за ним, как бродяжка – я стану одним из лучшим его отвлекающим маневром. Даже если мне придется продать собственную душу…совсем немножко.
