Текст книги "Исход Эдема (СИ)"

Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Итак, Ли, дай мне знать, когда захочешь поиграть, чувак, – говорит Бен, когда мы одеваемся.

Мы только что закончили удивительный ужин, за который Саами отказался брать деньги. Видимо, об этом уже позаботились. Не удивительно.

– Непременно. Уверен, что дамы хотели бы провести день без нас.

Он наклоняется, чтобы оставить легкий поцелуй на моем виске.

– Уверена, что мы сможем найти проблем себе на голову, – подмигивает мне сестра.

Я знаю, что получу нагоняй позже. За последние пару недель я умоляла сестру дать Ли шанс. И теперь, когда она это сделала, я уверена, что у нее будет что сказать по этому поводу. И как бы это ни раздражало, я в восторге от этого. У нас такого никогда не было. Она всегда была откровенна со мной в своих отношениях, но у меня никогда не было ничего, чем стоило бы поделиться. Мы никогда не разговаривали как подружки, пока росли. Она никогда не заставляла меня чувствовать себя неловко из-за этого, но точно могу сказать именно этого сестра всегда желала – нашей близости. И хотя я не могу рассказать ей все, но могу подарить ей это чувство, и неважно что именно происходит между мной и Ли.

– Надеюсь, это было не слишком ужасно, – замечаю я, когда мы прощаемся и Бен с сестрой благополучно садятся в его Форд Фокус. Ли нажимает на автоматический запуск Ягуара и открывает для меня дверь.

– Почему ты думаешь, что это было ужасно?

Я не отвечаю, пока он не садится за руль.

– Даже не знаю. Это что-то новое для тебя. Черт, для меня это в новинку. Я же сказала…Я никогда не делала этого раньше.

– Не ела эфиопскую еду?

– Нет же. Свидание. – отвечаю я, прежде чем поспешно добавить: – мы ведь ходили на свидание, верно?

– Мне бы хотелось думать, что мы не просто ходим на свидания.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него в темноте, его профиль окутан тенью и тайной, и я помню его слова, сказанные ранее. Смерть не будет даром, если он все еще бродит по этой земле. Нет, если он не со мной. За такое короткое время он стал таким постоянным атрибутом, и представить себе жизнь – даже загробную – без него кажется невозможным. Это еще больше напоминает мне, что все непостоянно.

Даже для меня.

Особенно для меня.

– Есть больше, чем это? – шепчу я так тихо, что не уверена, слышит ли он меня.

Свет от уличных фонарей струится сквозь тонированные окна, окрашивая лицо Ли в приглушенные красные и зеленые полосы. Когда он наконец заговаривает, его голос переполняет эмоциями, которые я не могу описать, но что-то, что я определенно почувствовала за короткое время, за которое стала небезразлична ему.

– Ты больше, Иден. Ты все, что я искал и за что боролся. Ты мой – рай.

Глава 21

– Ты мне веришь?

Ли выгибает бровь, пока смотрит на повязку, свисающую с моего пальца.

– Вопрос с подвохом?

Положив руку на обтянутое кружевом бедро, я закатываю глаза и отвечаю:

– После того маленького трюка, который ты выкинул перед ужином, я заслуживаю немного повеселиться. Не обижу. Обещаю.

– А если скажу нет?

– Тогда это, – отвечаю я, медленно проводя рукой от верхней части груди до середины обнаженного бедра, – все пойдет прахом. Так что выбираешь, здоровяк?

Я наблюдаю за ним, пока он обдумывает мое предложение, блуждая взглядом, по-моему, практически раздетому телу. Он смотрит на меня, как голодный человек в буфете – черт, я могу вообще пропустить повязку и позволить ему делать со мной все, что он захочет.

Опираясь на локти, Ли удобнее устраивается на кровати. Зловещая улыбка скользит по его губам.

– Делай, что хочешь, хлопушка.

Мой желудок сжимается, я делаю шаг вперед и ставлю колено на край кровати, прямо между его ног. Я ползу по его телу, стараясь не поддаться непреодолимому желанию оседлать его.

– Наклонись вперед, – приказываю я, мой голос уже хриплый от возбуждения.

Он делает, как велено, задевая грудью мои возбужденные соски. Подавляя дрожь, которая пробегает по позвоночнику, я толкаю Ли на спину и медленно пытаюсь расстегнуть пуговицы на рубашке, растягивая пытки учиненные мной для нас двоих. Я прикусываю губу, чтобы не наклониться и не попробовать каждый дюйм его обнаженной груди. Хочу мучительно медленно, сверху вниз, проследить языком каждый рельеф его мышц. Его кожа шипит под моими пальцами, и чем ниже я касаюсь, тем она становится все горячее. Когда я добираюсь до пряжки ремня, то чувствую, что могу уже сгореть дотла.

– Что-то не так? – насмехается он.

Я смотрю вверх, чтобы насладиться его хитрой ухмылкой.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать. И это не сработает.

– Понятия не имею, о чем ты. Но если ты думаешь, что не справишься, я с радостью заменю тебя.

Я предупреждающе дергаю его за ширинку, расстегивая верхнюю пуговицу брюк.

– Испугался?

– Тебя? – спрашивает он, и я с чувственным восхищением наблюдаю, как он нервно сглатывает. – В ужасе.

Его слова капитуляции вкупе с пьянящим тоном усиливает мой голод по нему, и я срываю штаны с его ног и швыряю их через всю комнату. Мои планы не торопиться с его облегающими черными боксерами разбиты одним взглядом на аппетитно возвышающейся член. Я опускаю боксеры вниз по бедрам, освобождая из тканевого заточения толстый, восхитительно длинный ствол. Ли стонет, когда прохладный воздух касается его обжигающей плоти, но не двигается. Я едва касаюсь кончиками пальцев распухшей головки.

«Медленней», говорю я себе. Притормози. Но так трудно сопротивляться его телу, когда оно практически молит о моих прикосновениях и моем языке. Я подношу к губам головку и мягко посасываю, нежно проводя пальцами вверх и вниз по его ребристому стволу. Легион благодарит меня еще одним гортанным стоном, поэтому я начинаю чуть сильнее посасывать, двигая языком по толстой головке. Я размазываю крошечные капельки сладкой солености по губам, прежде чем проглотить каждую каплю.

– Твой вкус, – выдыхаю я между жадным облизыванием, – восхитителен.

– Тогда ты заслужила добавки – хрипло отвечает он, подавшись бедрами вперед.

Я вбираю в себя каждый толстый дюйм, который могу вынести. Ли замирает, наслаждаясь ощущением и рычит от удовольствия, пока я сосу его с лихорадочным рвением, прежде чем отпустить с громким хлопком.

– Не останавливайся, – приказывает он. В отчаянии Легион сжимает простыни.

– Не двигайся.

Я продолжаю атаку на его тело, целуя его бедра и твердые мышцы пресса. Я останавливаюсь, чтобы облизать и подразнить его соски, провожу языком по тату Се7мерки, которая набита слева на груди. Ли дрожит, когда мой язык скользит по тонким перьям, вытатуированным на его коже, и изгибается, чтобы направить меня к своей ключице. После того, как оставляю поцелуй на его подбородке, я побуждаю Ли обхватить мою тяжелую грудь обличенное в прозрачное кружево лифа. Он рефлекторно проводит ладонью по моему затвердевшему соску, прежде чем слегка сжать его пальцами.

– Хочешь попробовать? – шепчу я ему на ухо, практически задыхаясь.

Я даже не успеваю задать весь вопрос, как он решительно рычит:

– Черт возьми, да.

Я опускаю лиф и наклоняюсь, чтобы нежно прикоснуться соском к его жаждущим губам. Он жадно набрасывается на меня в ту же секунду, втягивая грудь в рот и мурлыча от удовольствия. Я даю ему всего несколько секунд, прежде чем заставляю себя отступить и оттолкнуть Ли.

– Пока достаточно, – говорю я, собирая все свое самообладание и натягивая лямки обратно на плечи. – Веди себя хорошо, и я могу дать тебе еще немного.

Рыча, он снова ложится на кровать. Я вознаграждаю его покорность поцелуем в губы, скользя своим языком по его в медленном, ритмичном танце. Я вдыхаю его дыхание, и кажется подпитываю свою жизнь его. Он обхватывает мою задницу, просовывая пальцы под полоску кружева, которая едва прикрывает мою податливую плоть.

– Что ты делаешь? – шепчу я напротив его губ.

– То, что ты хочешь, чтобы я сделал. – Он притягивает меня ближе, перемещая мое тело так, чтобы я оседлала его.

– Я не говорила, что ты можешь прикасаться ко мне.

Ли прижимается своими бедрами к моим, а его твердый член упирается в мое лоно. Его член дико пульсирует между моих бедер.

– Тогда скажи мне не делать этого. – Он сжимает мою задницу, заставляя меня качаться на нем от основания члена до самой головки. – Скажи мне остановиться, Иден.

Задыхаясь, я практически теряю сознание. Даже если бы и захотела, то не смогла бы разжать губы и сказать ему остановиться. Он поднимает руку, чтобы подразнить мой сосок, в то время как другой рукой слегка прижимается к моему лону. Дерьмо. В сочетании с трением о мой мокрый, набухший холмик, я могу кончить прямо сейчас.

– Скажи, что тебе не нравится. Соври мне и скажи, что не покрываешь сейчас мой член своим возбуждением. Ну…давай же.

Его слова подобны электрическому эротизму, посылающему спазмы удовольствия в каждую эрогенную зону. Я не просто чувствую его между ног. Он лежит у меня на коленях и облизывает меня алым пламенем. Он у основания моего позвоночника, наказывает меня покалывающим жаром. Он шепчет мне в живот, бередя самые глубокие, темные фантазии. Я чувствую его в своей крови-в своих костях. В этот момент, когда мое тело прижато к нему, он-сама жизнь. И с каждой прошедшей секундой, что он не наполняет меня, тело изнывает от похоти, утягивая меня во тьму… Приманивая к смерти.

– Сорви его, – с трудом выговариваю я. – Сорви, к чертям собачьим.

За три секунды красивое белье становится нежными клочьями кружевных лент. Я перекатываюсь на спину, закидываю ноги ему на плечи и толкаюсь в него с такой страстью, что вскрикиваю от смеси всепоглощающего удовольствия и пронзительной боли. Его толчки глубокие и отчаянные, как будто он должен коснуться каждой части меня изнутри. Как будто само его существование зависит от того, чтобы пометить меня самым интимным образом. Он сжимает мои бедра, втягивая меня в каждый сокрушительный удар. Его ворчание и стоны-это боевой клич, смешивающийся с моим мяуканьем и стенаниями. Мы создаем самую эротичную, опьяняющую мелодию. Две трагические души умирают, чтобы потом возродиться друг в друге.

Это не трах и не любовь, а примитивный секс, и им Легион избавляет меня от ненависти, боли и даже любви – и этот метод душераздирающе прекрасен. Сквозь ошеломляющую страсть, затуманившую мои чувства, я смотрю на нахмуренного Легиона, который кажется посвящает каждую мысль моему телу. Я смотрю на то, как он стискивает зубы, с трудом заставляя себя сдерживаться, а не кончить прямо сейчас. Я с удивлением смотрю в его серые, как грозовые тучи, глаза, остекленевшие в экстазе, пока Ли взглядом бродит по моему обнаженному, дрожащему телу. Как бы я хотела, чтобы это длилось вечно. Как бы мне хотелось вновь пережить каждое мгновение этого дня, словно оно было новым, чтобы я всегда могла чувствовать это обожание, это особое внимание, эту красоту. У нас может не быть вечности, но прямо сейчас, когда он дико пульсирует во мне, когда первый признак оргазма разрывает нас обоих, я бессмертна.

Он отчаянно сжимает мои бедра, почти болезненно, когда входит в меня, отдавая каждую каплю его опустошенной души. Я полностью выгибаюсь на кровати, изгоняя свое собственное неистовое освобождение, я парю так высоко, что кажется, будто мчусь сквозь кружащиеся фиолетовые галактики, испещренные сверкающими звездами.

Когда я наконец вырываюсь из его адского рая, я уютно устраиваюсь в объятиях Ли. Я даже не помню, как он отнес меня к изголовью кровати и завернул в одеяло. Он целует меня в лоб, и я чувствую его улыбку на своей коже.

– Что? – спрашиваю я хриплым голосом.

– Ничего. Просто… счастлив, – отвечает он, повторяя слова, которые я сказала ему ранее. Но то, как он это говорит, как будто это вопрос…как если мысль о счастье была всего лишь мифом, фантазией для кого-то вроде него. Ангел, изгнанный с небес только для того, чтобы провести вечность так, как он презирает.

Легион, Собиратель заблудших душ, а теперь, Хранитель моего опустошенного сердца.

– Знаешь, если ты продолжишь так говорить, то можешь начать превращаться в человека, – поддразниваю я, прежде чем оставить мягкий поцелуй на его груди.

– А что это было бы так плохо?

Я поднимаю голову, чтобы изучить выражение его лица.

– Ты ведь шутишь?

– Не знаю. Может быть.

– Но почему? Почему кто-то – особенно ты, падший ангел-хочет быть человеком? Ты такой сильный, такой бесстрашный. Зачем открывать себя уязвимости, болезням… душевной боли?

Он смотрит на меня, но, искрящиеся под полуприкрытыми, тяжёлыми веками, глаза ничего не выдают. Я неохотно кладу голову ему на грудь в надежде, что мы сможем вернуть былую легкость. Его смертность-не мое дело. Я даже официально не его девушка. Я была его пленницей, подопечной, любовницей. Раньше он говорил мне, что я его рай. Что это вообще значит? И почему эта ответственность кажется такой невероятно пугающей?

– Бессмертие не спасает от душевной боли.

Его хриплые слова проникают прямо в мое сердце. Я задерживаю дыхание, ожидая продолжения.

– Если уж на, то пошло, то только до тех пор, пока боль утраты не станет настолько сильной, что ты станешь оболочкой того, кем был. Пустота, отчаяние, поиск чего-то – чего угодно – чтобы отвлечь себя от постоянной агонии. Даже если ты знаешь, что альтернатива только разорвет твою душу надвое, оставив после себя пятно греха и беззакония. Но ты все равно это делаешь, потому что злиться легче, чем чувствовать боль.

– Ты пал ради нее. Адриэль.

Я должна была догадаться. Она всегда здесь. В этой кровати, между этими простынями, в голове…в сердце. Мой собственный полтергейст.

– Нет, Иден, – теплыми пальцами он скользит вниз по моей челюсти и обхватывает щеку, наклоняя мою голову так, чтобы я смотрела на него. – Я пал с небес не ради Адриэль. Я пал из-за нее. Но я бы пал…ради тебя. Если бы мне пришлось сделать все заново, я бы пал ради тебя, Иден.

С глазами, затуманенными эмоциями, которых я даже не понимаю, я приоткрываю дрожащие губы и даю ему маленькое зернышко робкой правды, молясь, чтобы оно не треснуло и не раскололось в его ладони.

– Мне кажется, что я…уже пала.

Глава 22

Теплые лучи солнца ласкают мою щеку, пробуждая от сна. Легиона нет, но когда я провожу пальцами по мягкому шелку наволочки, то все еще чувствую его тепло. Моя кожа, словно губка, впитывает его запах – такой мужской и терпкий. Я до cих пор ощущаю Ли между моих бедер, он все еще пульсирует с той же ничем не сдерживаемой страстью, которую обрушил на меня, пока все мое тело не задрожало, а голос не охрип от криков. Пока свет и цвет не взорвались в моих венах и не воспламенили каждое нервное окончание сверкающим динамитом. Перекатившись на спину, я еще глубже погружаюсь в жгучие воспоминания прошлой ночи. Пробуя Легиона, наслаждаясь звуками, которые он издавал, отдавая мне свое тело, а затем возвращая себе контроль, чтобы наказать меня самым восхитительным способом.

Боже, это было чертовски…горячо. Но не только его тело заставило меня разлететься на части. А еще его слова… то, что Ли сказал, и то, что я ему ответила. Не знала, что могу быть такой уязвимой с кем-то. Когда-либо. А теперь, когда я обнажила свое тело и душу, может быть, мне стоит перестать плясать вокруг своих желаний и, признаться. Я просто не знаю, как это сделать и при этом не потерять Легиона. Да и не готова я расстаться с иллюзией. Пока нет.

Мое тело кажется расслабленным и вялым, с легким ощущением боли между ног. Я прыгаю в душ, включаю горячую воду, и быстро умываюсь и ополаскиваюсь. Хотя я могла бы провести час под струями пара, есть кое-что, что мне нужно сделать. И нужно сделать до того, как Легион вернется с дежурства. Вытершись полотенцем и приняв противозачаточные таблетки (спасибо доктору Фениксу, который выписал их мне, как только я вернулась в дом Се7мерки), я поспешно оделась в джинсы, приталенный свитер и ботинки.

– Куда-то собралась? – спрашивает Тойол, когда я захожу в гостиную. Он сидит перед телевизором и држит в руках геймпад от Xbox.

– Встречаюсь с сестрой за обедом. Я ненадолго. – Это не так уж и далеко. С тех пор как вернулся, я добилась того, что теперь сестра является неотъемлемой частью моей жизни, и вся Се7мерка оказались не против.

– Прошлой ночью шел снег. На дорогах гололедица. Может тебя подвезти?

– Не-а, я в состоянии справиться с небольшим снежком на дорогах, – качаю я головой. – И я взяла все самое необходимое, – похлопываю я по сумочке, показывая, что не буду безоружна…на всякий случай, конечно.

Тойол хмурится.

– Уверена? Мне не сложно.

– Уверена. Я вернусь через пару часов. Передай это Ли, хорошо?

Я поворачиваюсь к двери, прежде чем он успеет засыпать меня вопросами. Знаю, что это только из-за беспокойства, но угрозы не было уже несколько недель – с тех самых пор, как я вернулся из ада. И если они настаивают на том, что я не пленница, то не имеет смысла вести себя, как заключенная. Мне нужно жить дальше, даже найти работу. Но я не смогу всего этого, пока буду согревать постель Легиона весь день и ночь, как бы заманчиво это ни звучало.

Я беру Ягуар, который до этого одалживала. Ли сказал, что я могу пользоваться им в любое время и отказался забирать ключи. Как и предполагал Тойол, дороги скользкие, но я добираюсь до маленького, скромного паба без происшествий. Припарковавшись в квартале от дома, как и неделю назад, я делаю глубокий вдох, взбиваю волосы и стряхиваю с лица нервозность.

– Как мило, что ты пришла, – насмехается Крисиз. Он сидит на табурете в дальнем конце пустого бара, перед ним две нетронутые кружки пива.

– Эй, попридержи своего коня в узде… – отвечаю я, скосив глаза на кружки. – А тебе не кажется, что слегка рановато?

Красивый белокурый полуангел-получеловек пожимает плечами.

– Не спал всю ночь. Так что для меня скорее уже поздно. Присаживайся.

Бормоча себе под нос «ах, ты ж властный ублюдок», я делаю, как он приказывает. Крисиз мрачно усмехается и ставит передо мной кружку.

– Как дела, Иден. Наслаждаешься жизнью содержанки?

– Ревнуешь? – парирую я, делая глоток пенистого варева. – Кроме того, разве ты не этого хотел?

Крисиз пожимает плечами и делает глоток пива. После нескольких мгновений молчания он перестает быть язвительным мудаком и тихо говорит:

– Преподобный все еще спрашивает о тебе.

Я отодвигаю кружку в сторону и полностью сосредотачиваюсь на нем.

– И что же спрашивает?

Еще одно пожатие плечами.

– В безопасности ты…Счастлива. Он действительно хочет увидеть тебя снова.

Я качаю головой, не зная, что и сказать.

– Даже не знаю. Две недели назад я смирилась с тем, что у меня нет отца. И теперь, когда я знаю, что он все это время был в курсе про меня, не могу сказать, какие отношения у меня могут быть с ним на данный момент, особенно учитывая мое участие в Се7мерке.

– Но ты в безопасности.

– Да. Никаких сообщений о нападениях или покушениях на мою жизнь. И я работаю над тем, чтобы контролировать свои способности и управлять гневом.

Крисиз кивает с непроницаемым выражением лица.

– Ты счастлива?

При этом неожиданная улыбка появляется на моих губах, когда я рассказываю о последних неделях. Вновь быть с Се7меркой оказалось легче, чем я думала. Они не устраивали шоу из-за моего отъезда и возвращения, учитывая, что я отсутствовала всего двадцать четыре часа. И они относились к невысказанным отношениям Легиона и меня как ни к чему новому, как будто между нами всегда что-то было. Конечно, я заметила дразнящие взгляды, которые парни бросали на Ли, пока (как они думали) я не видела, но это нормальная – если даже не человеческая – реакция. На самом деле, самое странное во всем этом было то, что они казались такими нормальными в моем присутствии. Я, смертная девушка, когда-то одна из призванных, с душой бывшей любовницы ангела Ли, и вытащенная из ада, где я была ценным питомцем Люцифера. Во всем этом дерьме не было абсолютно ничего нормального. Ну своего рода. И хотя то, что я чувствую, абсолютно ненормально для меня и всего моего багажа, это чертовски приятно.

– Да, – честно отвечаю я.

Крисиз не отвечает сразу, просто продолжает смотреть в свое матовое стекло, как будто какой-то более глубокий смысл существует среди слоя белой пены. Я никогда не видела его таким – задумчивым. Мягким. Конечно, кроме этой встречи, я была рядом с ним только дважды – в ту ночь, когда мы встретились (и он приставил пистолет к моей голове), и через неделю после того, как я вернулся, чтобы остаться с Се7меркой. Я видела его, играющего роль хорошего, нормального парня. И я видела его таким, какой он есть на самом деле – самоуверенным, темпераментным полу ангельским лейтенантом в Альянсе посвященных. Неудивительно, что он занимает влиятельное положение в своей организации. Он их секретное оружие – лучшее из обоих миров. Грубая сила, хитрость, ловкость и сверхчеловеческие способности, любезно предоставленные его отцом-ангелом.

Есть одна вещь, о которой Лилит не лгала: Нефилим и Камбион очень желанны и очень редки. Согласно Крисизу – это его Нефилимское имя, а Кристиан – это имя, которое он получил при рождении-человек должен быть сильным волей и телом, чтобы поддерживать семя ангела или демона, и даже тогда маловероятно, что и мать, и ребенок выживут. Беременность намного короче, потому что ребенок растет в невероятно быстром темпе, и поэтому мать не может обратиться к традиционной медицине.

Альянс является безопасным убежищем для этих женщин, предоставляя им медицинское обслуживание и жилье на время их беременности. А поскольку выживаемость матерей невелика, они также принимают осиротевших детей, воспитывая их воинами Христа. Крисиз был с ними с самого первого дня. Можно подумать, что тот, кто буквально родился и вырос в церкви, не будет таким мудаком. Или, может быть, все это тоже притворство.

– Могу я задать тебе вопрос?

Он поворачивается и обращает на меня свое внимание, его ослепительные зеленые глаза холодны и ясны. Сегодня они выглядят иначе – скорее нефритовые, чем цвета мха. Интересно, это тоже способность нефилимов?

– Ну? – вопросительно он поднимает бровь.

Как долго я смотрю на него?

– Хм, да, – поправляюсь я. Я шепчу, чтобы никто не услышал из людей: – ангельский яд…он твой?

Он качает головой.

– Я не могу произвести ничего достаточно сильного, чтобы использовать его в качестве оружия.

– Но ты знаешь, кто может. Ты знаешь ангела, который его поставляет.

Это рискованно, но может ли тот же самый ангел, который обеспечивал Альянс священным ядом, быть тем же самым, кто дал его и Люциферу?

– Со мной лично не знаком. Хочешь верь, хочешь нет. Знаю…это слегка шокирует.

Я закатываю глаза, прежде чем продолжить расспросы:.

– Как ты думаешь, это может быть твой… твой отец?

Крисиз хмурится и отводит взгляд.

– Откуда мне знать.

– Ты не знаешь, поставляет ли он яд? Или ты его не знаешь?

Он снова поворачивается ко мне, его взгляд становится жестким и мрачным.

– И то, и другое.

– Ты не знаешь, кто твой отец? – шепчу я.

Он качает головой, стиснув зубы.

– Я знаю, кто он. Он просто не считает меня достаточно важным, чтобы признать. – Крисиз издает сардонический смешок, который переходит в рычание. – Пуриэль, огонь Божий – Он делает большой глоток пива, а затем фыркает: – и непутевый папаша.

– Черт, – это все, что я могу выдавить из себя. Полагаю, не только у людей бываю никчемные отцы.

– Честно говоря, это не имеет значения, – пожимает он плечами. – Именно такими нас видят – ангелы и демоны. Мы маленькие и ничтожные, не более чем муравьи в грязи. Они живут миллиарды лет. Что для них человеческая жизнь? Они, скорее всего, моргнут и та для них пролетит не заметно.

Я игнорирую боль его слов, и то, что они подходят и для моей ситуации, и говорю:

– Но он должен знать, что ты жив. Мне говорили, что так специально задумано. Он решил создать тебя. Он выбрал тебя.

– Что ж, – говорит он, поднося кружку к губам. – Видимо он хорошо разглядел и понял, что сделал неверный выбор.

Я хмурюсь. Он не может так говорить. Но опять же, у меня свой комплекс непринятия. Тем не менее, то, как Феникс описал создание потомства, казалось, что сам акт был религиозным обрядом, Великой привилегией и жертвой как отцу, так и матери. Разговаривая с Крисизом, я уже не так уверена в этом.

– Ну все хватит.

Прежде чем Крисиз успевает спросить, о чем, черт возьми, я говорю, я спрыгиваю с табурета и подскакиваю к музыкальному автомату, стоящему в нескольких ярдах от меня.

– Что ты делаешь? – кричит он, когда я наклоняюсь, разглядывая подборки песен.

– Вытаскиваю тебя из того кошмара, в который ты впал сегодня утром, – отвечаю я, все еще глядя на панель, освещенную лампочками и кнопками. – Какие-нибудь предпочтения?

– Даже не знаю. Есть Дрейк?

Я резко поворачиваю голову и сверлю его свирепым взглядом. Но кажется он не такой свирепый, раз Крисиз начинает хохотать.

– Очень смешно. Ты, наверное, танцуешь в душе под «Hotline Bling» (примеч. группа Drake – песня «Вспыхивает горячая линия»)

Крисиз спрыгивает со стула и подходит ко мне с игривой ухмылкой на губах.

– Так-так, мисс Харрис. Ты фантазировала обо мне в душе?

Я гримасничаю и продолжаю листать варианты песен.

– Мечтай, приятель. Ты и фантазия – два слова, которые никогда не встретятся в одном предложении.

– Неужели? Разве не ты смотрела мне в глаза, удивляясь, почему они казались светлее, чем раньше?

– Тьфу! – выдыхаю я, прижимая ладонь ко лбу. – Серьезно, это херня с чтением мыслей не только раздражает, но и просто сама по себе полное дерьмо. Я же не лезу к тебе в голову, когда захочу. Он все еще смеется, когда отвечает:

– Не моя вина. Может, тебе стоит больше работать над укреплением своих ментальных щитов, а не планировать свидания по вечерам.

– Шпионишь за мной? – бросаю я на него косой взгляд.

– Просто делаю свою работу. – Он прислоняется к музыкальному автомату, положив локоть на его крышку. – Кстати, вчера вечером ты выглядела очень мило.

Я бросаю на него выжидающий взгляд и жду развязки. Но он молчит. Никаких оскорблений в придачу. Никакого сарказма. Крисиз только что сделал мне комплимент. И даже не забирает слов обратно.

– Эм…спасибо?

Он едва заметно кивает мне, прежде чем я продолжаю поиски. Наконец, я вижу наполовину приличную песню и нажимаю кнопку.

– Подождите минутку, ее гоняют по радио, – замечает Крисиз, когда начинает играть «Don’t Let Me Down». – Я думал, музыкальный сноб, Иден Харрис, презирает унылые штамповки и хит-парады.

Я двигаюсь к небольшому пространству, которое, как предполагаю, предназначено для танцев, одновременно раскачиваясь в захватывающем ритме. – Что? Chainsmokers – они никакая там унылая штамповка.

Он идет за мной на танцпол, останавливаясь в нескольких футах от меня.

– Продолжай повторять себе это, принцесса. И какого черта ты делаешь?

– Танцую, – отвечаю я, покачивая бедрами из стороны в сторону, мои руки подняты вверх, как будто мне все равно.

– Кто тот человек, который обманул тебя, сказав, что ты умеешь танцевать?

– Что? Я умею танцевать, завистник. Может, тебе стоит вытащить гигантскую палку из своей задницы и доказать, что я ошибаюсь, ангелочек.

Он скрещивает руки на груди, заставляя бицепсы напрягаться под футболкой. Я никогда не понимала, насколько впечатляюще его тело на самом деле. Я не удивлена, но… черт. Он наблюдает за гипнотическим покачиванием моих бедер с восторженным весельем, дразнящей улыбкой на губах. Конечно, я не ожидаю, что он примет вызов, поэтому, когда Крисиз входит в мое пространство – достаточно близко, что я могу почувствовать запах свежевыпавшего снега на его коже и смесь пива и винтергрина в его дыхании – я останавливаюсь.

– Что? Ты хотела, чтобы я потанцевал с тобой. Ну вот он я. – Его голос… низкий…хриплый…также он смотрит на меня сквозь густые светлые ресницы.

Прядь золотистых волос выбивается из-за уха и падает на скулу. Какая-то часть меня кричит, чтобы я отступила и разрушила ту жестокую магию, что обрушилась на нас, заставляя мое дыхание перехватывать, а щеки гореть. Другая часть меня говорит мне не отступать, хотя бы для того, чтобы показать ему, что я не так легко подаюсь искушению.

Когда я остаюсь стоять как в копанная, он кладет руки мне на бедра. Его взгляд такой напряженный, но в его прикосновении есть что-то странно робкое. Как будто он просит разрешения или ждет, что я ему откажу. Но я молчу. Секунды скользят мимо нас, мы просто стоим там, обмениваясь дыханием, хотя я не уверена, что кто-то из нас дышит, пока Крисиз не шепчет:

– Давай покажу.

Мои губы приоткрываются, и во рту пересыхает, когда я чувствую, как он руками, уже уверенно, скользит по изгибу моих бедер. Я выдыхаю, мои веки закрываются.

Затем земля смещается вокруг своей оси.

И не в переносном смысле. С оглушительным треском земля под ногами яростно грохочет, разбивая стаканы и бутылки о полированный деревянный пол. Одинокий бармен бежит в укрытие, а Крисиз прикрывает меня своим телом. У меня в ушах звенит. Обломки сыплются на нас с потолка. Как только громоподобный рев стихает, уступая место симфонии сирен и автомобильных сигнализаций, земля прекращает дрожать. Я обвожу взглядом запыленное помещение и задаюсь единственным вопросом «что, черт побери, произошло?»

В глазах Крисиза паника, когда он грубо хватает меня за плечи, поворачивая лицом к себе.

– Беги домой. Немедленно. Иди прямо туда и не останавливайся.

– Крисиз, что сейчас…

– Послушай меня, Иден! Тебе нужно сесть в машину и мчаться прямо в штаб-квартиру Се7мерки. – Он подбегает к барным стульям, стоящим в нескольких футах от меня, хватает все еще лежавшие там наши пальто и прижимает их к моей груди. – А теперь иди!

Практически вытолкнув меня из паба на улицу, заполненную пост-взрывным хаосом, Крисиз поворачивается ко мне, яростный огонь бушует в его зеленых глазах.

– Я тебе позвоню. Просто…Просто иди, сейчас же. Пока можешь.

Затем он бежит в противоположном направлении к истекающей кровью и охваченной паникой толпе, прежде чем свернуть налево, чтобы перейти на следующую улицу.

Улицу, на которой живет моя сестра.

Мы договорились встретиться в пабе, потому что это было достаточно близко к квартире моей сестры, чтобы я могла легко соврать всем. Я не дура, чтобы понимать, если не на мне, то в машине точно, есть устройство, по которому меня можно засечь. И если меня уже засекли, то утопить горе в местной пивнушке не будет преувеличением.

И теперь…вот теперь карма отплатила мне за мое самонадеянное алиби. Я иду прочь от припаркованной машины. Лавируя между кричащими, сбитыми с толку прохожими, я делаю осторожные, неторопливые шаги, не торопясь найти то, во что отчаянно пытаюсь поверить.

«Ничего страшного. Сестра в порядке. Скорее всего, это была автомобильная авария или что-то случилось на стройке. Все в порядке».