Текст книги "Исход Эдема (СИ)"
Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16
Я ощущаю его, прежде чем он появляется. Даже издалека от его присутствия я становлюсь сверх возбуждённой, мысли путаются, а рот невольно открывается. И когда он открывает рот, чтобы заговорить, ярость, которая подпитывала мои порочные слова за несколько мгновений до этого, мгновенно превращается в пепел, позволяя стыду, раскаянию и, да, страху занять ее место. Я даже не могу понять, зачем я здесь… зачем это делаю. Я вырываюсь из принуждения моего разума и делаю шаг назад, сильно натыкаясь на стол в пабе, отчего гремят пустые стаканы, стоящие на нем.
– Не возражаешь, если мы поиграем? – спрашивает он, не сводя с меня серебристых глаз, в которых плещется насмешка. Он смотрит то на меня, то на Кристиана, а затем переводит взгляд на сцену, развернувшуюся перед нами – чувак со сломанным носом, который играет в гангстера и его толпа ужасных шлюх.
– Мы?
Даже в состоянии шока я не пропускаю смысл слов. Один демон ужасен сам по себе. Даже ужаснее, чем эта…проблема. Словно по команде из толпы выходят Каин и Тайол и подходят к противоположным сторонам бильярдного стола. Легион смотрит на меня с другой стороны, а его братья стоят слева и справа. Черт, я в ловушке. Они, как всегда, одеты в свои черные наряды убийц, но оружия не видно, хотя я уверена, что ребята вооружены до зубов. Кристиан с выпученными глазами и раскрытым ртом, оцепеневший, стоит в ярде от Легиона. Бедный парень. Он просто хотел пригласить девушку на свидание, поиграть в бильярд, может даже поцеловать. Он понятия не имеет, во что ввязался. Было ошибкой соглашаться на свидание с ним. Но мысль о том, чтобы сидеть в этой огромной новой квартире в одиночестве, честно говоря, пугала меня. Я была бы легкой добычей. И хотя Люцифер, возможно, не хочет причинять мне физическую боль, я не могу быть уверена, что он не прибегнет к другим методам мучений, чтобы получить то, что хочет. К методам, с которыми, я больше чем уверена, не смогу совладать. Что делает меня чертовой эгоисткой, которая подставляет невинного человека под прицел.
И что делает меня не лучше самого дьявола. Нет никаких сомнений, что Легион, если захочет, то может собственноручно сровнять это здание с землей. А теперь, когда я раскрыла себя и продемонстрировала кое-что невероятное?
– Ну… мы поиграем? – спрашивает он, в то же время как Кристиан отходит от шока. Осторожно и пытаясь не задеть Каина, который в открытую и с неприкрытым презрением смеется над ним, он бросается ко мне.
– Иден, с тобой все в порядке? – спрашивает он, схватив меня за плечи. Он всматривается в мои изумленные глаза, ища признаки причиненного мне вреда, но я ничего не вижу, кроме мужчины, чей серебристый взгляд, призывает меня вернуться к своей человечности. Забавно, что несколько дней назад, я хотела вспомнить эти глаза. А теперь, кажется, не могу их забыть.
– Она в порядке, – рявкает Легион, от резкого его тона я выхожу из транса.
Нехотя я перевожу взгляд на Кристиана.
– Да. Я в порядке.
Не знаю, что еще сказать. Как объяснить? Как исправить все, что я натворила? Около бильярдного стола начинается возня, заторможенные разум Джонни начинает собирать происшедшее воедино. Он облизывает губы, пробуя кровь, затем смотрит вниз на свою дезориентированную подругу, сидящую в луже пива, в его крови и, судя по зловонию, собственной моче.
– Чт…какого хрена? – заикаясь, произносит он. Он смотрит налево, на зверя в виде мужчины, чей взор направлен на меня. Рядом с Легионом Джонни похож на толстого малыша. Несмотря на то, что рубашка его в крови, а девушка плачет в собственных отбросах, он, к сожалению, не ощущает реальной опасности, нависшей над ним.
– Эй, вы, я с тобой говорю, – кричит он, сверля безумным взглядом Кристиана и меня. – Что, черт побери, ты сделала, сумасшедшая сука?
Легиона передергивает. И мне достаточно понять, что жизнь Джонни повисла на тонкой и потертой ниточке.
– Ты покойница. Вы оба, – угрожает Джонни, сжимая кулаки по бокам. – Вам обоим крышка!
Ему удается сделать лишь один шаг, прежде чем Джонни оказывается, прижат лицом к бильярдному столу, его кровь сочится на зеленый войлок. Одной рукой Легион заводит назад руки Джонни, а другой рукой сжимает его мясистую шею.
– Отвали от меня, мудак! – кричит Джонни. Он борется изо всех сил, но Легион непоколебим. Черт возьми, он даже не вспотел. Вместо этого он бросает взгляд на Кристиана, в его глазах пылает огонь.
– Отведи ее домой.
Я качаю головой.
– Нет. Я никуда не пойду.
– Уйди. Сейчас же, Иден!
Его слова сотрясают шумную комнату и врезаются мне в голову. От эха его приказа голова одновременно разрывается от боли и невозможности устоять. Я делаю шаг вперед, ноги двигаются сами по себе.
– Я…Я не хочу уходить, – заикаясь, произношу я. Но даже, когда я говорю слова, то поворачиваюсь к двери, Кристиан рядом со мной тянет меня за руку. – Не хочу.
– Уходи. Иди домой.
Сила приказа его не такая уж и резкая, но я до сих пор не могу бросить ему вызов. И судя по тому, как Кристиан сжимает мое предплечье, когда быстро тащит меня к выходу, он тоже это чувствует. Что происходит? Демоны не умеют подчинять волю людей. Именно поэтому меня создали. И если это, правда, то, как Легиону сейчас это удалось?
Чувствую, как мгновенно трезвею, когда выхожу из душного бара на улицу и леденящий воздух, словно всплеск воды на моем лице. У обочины меня ждет такси, к которому меня ведет Кристиан. Когда мы оба усаживаемся на заднее сидение, водитель срывается с места, даже не спросив, куда мы едем.
– Ты знаешь этих парней? – шепчет он, пытаясь унять нотки волнение в своем голосе.
– Нет, – лгу я.
– Но они знали твое имя, Иден. И то, как ты заставила этого бандита ударить себя по лицу, и как ты заставила эту девушку сидеть на грязном полу… Что это было? Я никогда в жизни не видел ничего подобного!
Кристиан практически подпрыгивает на месте, пока шепчет что-то под нос. Я ничего не могу сказать, чтобы предложить хоть какое-то объяснение. Черт. В этом нет ничего хорошего. И если было подходящее время использовать мой дар, то сейчас самый момент. Не только, чтобы спасти свою задницу, но и чтобы Кристиан не познал потусторонний мир, который был далеко не для слабонервных. Незнание – в данном случае, не просто счастье, а средство выживания.
– Эй, Кристиан. Посмотри на меня.
На затхлом сидении, Кристиан подвигается ближе ко мне, отчего скрепит потрескавшаяся кожа под нами. Его ярко-зеленые глаза мерцают от волнения. Он так отвлекся на ночные происшествия, что его разум полностью открыт для меня, и я без каких-либо препятствий проскальзываю в него. Кристиан даже не вздрагивает.
– Забудь все, что видел сегодня ночью.
Думаю зайти немного дальше, и вложить иллюзию в его голову, но я никогда не заходила так далеко. И сейчас не время проверять мои способности. Особенно с кем-то вроде Кристиана. С кем-то таким хорошим, добрым и нормальным. А вот какой-то придурок на улице может быть другой историей и в другой день. Когда мы подъезжаем к дому моей сестры, я останавливаю Кристиана до того, как он откроет дверь машины.
– Дальше я сама. Спасибо, – настаиваю я и натянуто улыбаюсь.
– Уверена? По крайней мере, позволь мне проводить тебя. – Огонек надежды вспыхивает в его зеленых глазах.
– Клянусь, я в порядке. Уже поздно, и все чего я хочу, так завалиться спать.
Он с присущей ему любезностью, сохраняет стойкость и кивает с пониманием.
– Было…весело. Извини, что не удалось поиграть в бильярд. Может, попробуем еще раз?
– Конечно, – говорю я. И практически, так же думаю.
– Отлично. У твоей сестры есть мой номер. Сладких снов, Иден.
Как истинный джентльмен, он не уедет пока я не буду в безопасности своего дома. К счастью, сестра дала мне ключ и мне не пришлось бы придумывать план, как пробраться внутрь и не потревожить ее с Беном. Однако, когда я тихо закрываю дверь, то понимаю, что дома никого нет. Хммм. Возможно, Кристиан ошибся на счет того, что они сюда вернулись, что одновременно вызывает и облегчение, и разочарование. Было бы здорово, если бы кто-то оказался дома, даже если бы мне пришлось засыпать в наушниках под музыку. Я устала от моральных нагрузок, и все же во взвинченном состоянии, я иду на кухню и роюсь в поисках чайных пакетиков.
Что это было с Легионом? И что случилось после того, как он заставил нас покинуть бар? Не думаю, что он навредит человеку, даже такому куску дерьма, но я не уверена на тот случай, если вдруг Легиона спровоцируют. Проклятье. По правде говоря, я ничего о нем не знаю. И если легенды правдивы, причинение вреда невинным не выходит за рамки возможностей. Я не могу так думать. Не могу поверить, что человек, который обнимал и целовал меня, пока меня мучили кошмары, когда-нибудь зайдет так далеко. Он может быть демоном, но по своей природе он – ангел. Он не был сотворен во грехе. Он возродился в нем. Я должна верить, что свет внутри него еще существует. Я видела его, ранее, в ослепительных глазах, рожденных из звездной пыли. Я чувствовала свет в его прикосновениях – нежных и благоговейных – таких расхожих с той грубостью, которую он показывал остальному миру. Я купалась в тепле его очаровательной улыбки, в то время как его сердце напевало мне колыбельную, пока я щекой прижималась к его груди. Это тот человек, которого я узнала и, который стал нравиться мне. И ни один миф. ни одна древняя сказка…не изменит этого. То, что могло или не могло произойти дюжину веков назад, не должно диктовать моим чувствам, которые я испытываю сейчас и здесь.
Если бы все было так просто.
Убедившись, что квартира надежна заперта, я беру чай в свою комнату. Моя комната. Никогда в жизни у меня не было чего-то настолько роскошного, что можно было бы назвать своим. У меня даже не было своей комнаты, пока мы с сестрой не получили ту захудалую квартирку, и даже шкаф был больше, чем те спальни. И теперь у меня есть чертовы квадратные метры, с плинтусами и ремонтом и прочим дерьмом, которое мы видели во время просмотра передач на канале HGTV. И да, технически это не мое, но я точно буду пользоваться моментом и наслаждаться. Я прожила свою жизнь, ожидая, очередного подвоха…ожидая, что у меня что-нибудь отнимут. Я научилась не вить уютное гнездышко, потому что все было временным. И само мое существование… оно чертовски временное. Так что я буду наслаждаться этим маленьким кусочком счастья, даже когда знаю, что его могут в любой момент вырвать из моих рук.
Стянув сапоги и свитер, я оделась в леггинсы и широкую футболку, как в дверь вдруг постучали. Я замираю. Это может быть сестра, но она, скорее всего, проведет ночь с Беном. Или, это может быть, Легион. С другой стороны, он не стучал. И явно тут не ошиблись дверью. Уже чертовски поздно и швейцар бы позвонил.
Дерьмо.
Еще один стук, и я тянусь за своей сумочкой. Я не вынимаю из нее пистолет, но просовываю в сумочку дрожащую руку, а затем медленно выхожу из своей комнаты. Если бы это был кто-то, кто хочет навредить мне, он бы не тратил время на стук в дверь. Особенно те враги, которых, я, кажется, притягиваю. Еще один стук, и я смотрю в глазок. Вздыхаю с облегчением. Кладу сумочку на маленький столик рядом, чувствуя себя полной дурой.
– Привет, – говорю я после того, как открываю дверь. – Неужели я что-то забыла?
Кристиан по-мальчишески улыбается и качает головой, отчего светлые локоны падают ему на лоб.
– Нет. Забыл я. Тебя.
Затем я уже смотрю в дуло пистолету, который странно сладко пахнет, я бы сказала даже, тошнотворно. Точно такой же запах исходил от крови Феникса, после того как ему до кости вспороли бедро. Как и от обжигающей веревки, которой связали мне руки и ноги в той сырой цементной тюрьме.
Жимолость и солнце.
Ангельский яд.
Глава 17
Кристиан?
Конечно.
А почему бы, мать вашу, нет. Все в моей жизни – обман.
Ты, блин, издеваешься?
– Ты, блин, издеваешься? – повторяю я вслух.
Кристиан делает шаг вперед, заставляя меня войти в квартиру. Он пинком захлопывает дверь, его пистолет все еще направлен мне в переносицу.
– Я не хочу причинять тебе боль, Иден. Но сделаю это. Только дай мне повод и я сделаю это. – его голос другой…более холодный. Даже его глаза выглядят темнее. Хороший парень – это лишь было прикрытием.
– И для чего нужно было все это устраивать? – спрашиваю я. Мой голос вторит его. Я должна бояться, но вместо этого я раздражена как никогда прежде. На что я рассчитывала? Все, что меня касается – не может быть нормальным. Я просто злюсь, что зря надела это платье ради какого-то двуличного подонка.
– Обувайся, – требует он, оставляя мой вопрос без внимания.
Он идет вперед по коридору, заставляя меня отступать назад, пока мы не доходим до моей спальни. Я нахожу кроссовки и не торопясь, надеваю их, давая себе момент, чтобы собраться с мыслями. И пока он нависает надо мной и тычит пистолет прямо в лицо, я пользуюсь моментом, тянусь своей невидимой рукой, тянусь, тянусь и тянусь в попытке нащупать его разум. Но мой собственный разум натыкается на статику. Я еще раз забрасываю удочку, но снова встречаю непонятный белый шум.
– Что-то не так, Иден? – усмехается Кристиан, заметив мой хмурый взгляд.
Нет смысла лгать. Если он заявляется с оружием, пропитанным ангельским ядом, то он знает кто я такая.
– Почему я не могу считать тебя?
– Потому что я не позволяю тебе.
Не позволяет мне? Как?..
– Это возможно?
– Для меня да. А теперь прекрати трахать мне мозги и бери свои вещи. Мы кое-где должны быть.
Он приказывает взять мне пальто и ключи, но когда я иду за сумочкой, он меня останавливает.
– Ты из тех, кто может пустить пулю себе в голову. И, черт побери, ты точно не застрелишь меня. Так что оставь это.
Вашу мать. Какого черта?.. Я не демонстрировала пистолет вечером. Я совершенно беззащитная. И вот сейчас раздражение сменилось на что-то другое. На панику.
– И куда мы направляемся?
– Встретиться кое с кем.
– И эти кое-кто…чего они хотят?
Продолжай говорить с ним, Иден. Разговоры это хорошо. Пока я говорю, я остаюсь жива.
– Поговорить с тобой.
– Поговорить? А ты не думал, организовать встречу как-то по-другому и не тыкать в лицо пистолетом?
– А разве я тебя не убедил? – начинает Кристиан. – Убеждение ты не понимаешь. А насилие? Это твой конек.
Он тянется за спину, чтобы повернуть ручку входной двери и медленно отступает назад, но пистолет по-прежнему нацелен на меня. Кристиан не сводит глаз с меня.
– Ты ведь в курсе, что в коридоре камеры? – предупреждаю я, медленно выходя из квартиры. Когда я ровняюсь с ним, Кристиан грубо хватает меня за руки и разворачивается так, что остается позади. Я чувствую, как дуло пистолета прижимается к позвоночнику.
– В курсе. Но к счастью для меня они сейчас не исправны. А теперь шагай.
Я делаю, как велено, и молюсь, чтобы кто-то из соседей вышел. Не уверена, что он откроет огонь по невинному, но я должна верить, что в нем осталась хоть капля порядочности. Добрый, дружелюбный парень, с которым ранее сегодняшним вечером я познакомилась…надеюсь это был не фарс. К моему ужасу коридор и лифт оказываются совершенно безлюдными. У входа в дом даже швейцар не стоял.
– Ты причинил ему боль? – спрашиваю я, кивнув на небольшой подиум, где несколько минут назад стоял милый пожилой джентльмен, который пожелал мне спокойной ночи.
– Жить будет.
Чертовски здорово. Любой ущерб, нанесенный от моего имени, слишком велик. Я сдерживаю свой растущий гнев. Мне нужно сохранять хладнокровие, и не позволять сожалению и ярости затуманить мне мозги.
– А моя сестра?
– В безопасности. С Беном. Не в наших интересах вредить незараженным людям.
Незараженным людям? Дерьмо.
– Тебя Призвали?
Кристиан чертыхается.
– Черт, нет.
– Ты должен знать, что я…я договорилась…
– Я знаю, Иден. Но это не меняет того, что ты. Так что заткнись.
– Что я? И что же?
Он игнорирует мои вопросы и ведет меня к невзрачному черному внедорожнику.
Не такой роскошный, как у Се7мерки, но у меня такое чувство, что он не для свиданий предназначен. Открыв заднюю дверь, Кристиан толкает меня внутрь и срать он хотел, что я кубарем залетаю на сидение. На водительском сидении уже кто-то сидит, и Кристиан закрывает дверь, запирая тем самым нас в теплом автомобиле, который в ту же секунду срывается с места.
– Куда ты меня везешь?
– Мы скоро приедем. Закрой рот и наслаждайся поездкой.
Его тон голоса не такой глубокий и командный, как у Легиона, но в нем есть нотки власти. Словно он привык отдавать людям приказы. Да пошло оно все.
– Так что? Ты похищаешь меня? Мог бы хотя бы позволить мне взять чистую одежду.
Вместо ответа, Кристиан опускает пистолет и достает черную повязку.
– Либо ты сама завяжешь, либо это сделаю я.
– Ты должно быть шутишь?
– А разве, похоже, что я, мать твою, шучу? – Он бросает повязку и тычит пистолет мне в голову. – Завязывай. Немедленно.
Я выхватываю кусок ткани.
– Мудак, – бормочу я, не заботясь о том, что он может услышать. – Подумать только, я решила, что ты очень милый.
– Прости, кексик, просто актер из меня гораздо лучше, чем из тебя.
Я закатываю глаза, прежде чем завязать их. Мне стоит бояться, но честно говоря, я больше расстроена собой, чтобы позволить страху овладеть мной. Как же я так могла сглупить? Никому нельзя верить, особенно какому-то придурку с добрыми, зелеными глазами и милой улыбкой. Красивые – всегда самые опасные. Уже должна была это понять.
Кажется, проходит еще минут десять, прежде чем внедорожник сбавляет ход, чтобы остановиться, хотя я могу и ошибаться. Невозможно точно сказать, когда перед глазами лишь темнота. Я хочу сорвать повязку, но прежде чем успеваю, машина останавливается и глушится мотор. Затем дверь открывается, и меня вытаскивают в ледяную ночь.
– Не отставай, – рявкает Кристиан, дергая меня к себе, когда ноги заплетаются, и я спотыкаюсь о гравий.
– Где я?
И снова он игнорирует меня, но я чувствую его раздражение, когда ему приходится вести меня через какой-то вход в здание. Я знаю только, что это здание, потому что наши шаги раздаются кругом эхом и мне больше не холодно. Шум и приглушенный голос доносится из приемника, похожего на рацию. Я ничего не могу разобрать, что они говорят, но улавливаю следующие слова:
– Объект в здании и в пути.
Объект – точно я. Это все было запланировано и довольно долго.
Я чувствую, как без помощи Кристиана спускаюсь вниз по узким, извилистым ступенькам. Под пальцами я ощущаю холод шершавой стены, от которой пахнет минералами, словно она была вырезана из каменной породы. Как только мы, наконец, достигаем уровня земли, мы идем по бесконечным коридорам, прежде чем Кристиан буквально позволяет мне врезаться в дверной косяк.
– Да какого хера! – вскрикиваю я, потерая лоб.
– Следи за языком, – рычит он, прежде чем резким движением сорвать повязку с глаз, вырвав при этом несколько прядей волос. – Ты находишься в доме Господнем.
Я быстро моргаю, чтобы глаза привыкли к свету, струящемуся из десятков светящихся бра, расположенных вдоль коридора вплоть до тяжелой деревянной двери. Коридор выглядит древним, вероятно, место это было построено еще в средневековые времена. Честно говоря, судя по каменным стенам и отсутствию электричества, я бы сказала, что мы в склепе какого-то жуткого замка. Просто восхитительно!
Кристиан трижды стучит в дверь, прежде чем незнакомый голос велит нам войти. Мужской. Мягкий и успокаивающий. Но это, ни черта не значит. Кристиан распахивает дверь, и мы оказываемся в большом кабинете. Тяжелая мебель из дуба акцентирована темными зелеными тонами. Ничего дизайнерского или вызывающего, но хорошо сочетающаяся между собой мебель. Два вооруженных мужчины, одетые в черные штаны и кевлар, стоят по обе стороны от огромного стола, который находится посредине комнаты. И за этим столом сидит красивый мужчина: 40 или 50 лет со светлой бронзовой кожей, аккуратно подстриженными волосами – одетый в бордовую мантию и смотрящий на меня с мягкой улыбкой на губах.
Хм, что-то новенькое.
– Прошу, проходи. Присаживайся, – призывает он, махнув рукой. – Прошу прощения за столь быстро организованную встречу, но с вами, юная леди, довольно трудно связаться. – Тон его совершенно не резок. Честно говоря, он кажется дружелюбным, но я также и про Кристиана думала. И вот чем все закончилось. Я осторожно усаживаюсь в одно из кресел перед столом, в то время как раздраженный Кристиан садится в другое.
– Где я? – спрашиваю я, проигнорировав фальшивую любезность.
– В церкви, – без колебаний отвечает добродушный мужчина.
– Так вы?..Священник?
Он кивает.
– Более или менее. Своего рода служитель. Здесь меня называют преподобным. Можешь тоже так звать.
Церковь. Священник. Вооруженная охрана.
Что за черт.
– Ты из Альянса.
– Часть его. Мы так рады видеть тебя здесь. Крисиз сказал мне, что несколько дней назад твои друзья очень сильно сопротивлялись, чтобы ты к нам не попала.
– Крисиз?
Священник – Преподобный – кивает в сторону Кристиана, который заметно напрягся.
– Весьма прискорбно. Было пролито много ненужной крови.
На этих словах Кристиан – Крисиз – поворачивается ко мне, и ненависть застилает его глаза и добавляет:
– Крови добрых людей. Уверен твои друзья гордятся собой.
Перестрелка на заправке…Это был он. Блондин с оптическим прицелом. Он говорил с Легионом, как будто знал его или, по крайней мере, знал о нем. И он точно знал, кто я такая. Боже, как я могла быть такой наивной? Я должна была догадаться, как только увидела его.
– Ты пытался убить нас, – ответила я.
– Мы пытались спасти тебя, – огрызнулся он.
– Было глупо с нашей стороны ожидать от Се7мерки разумных действий, учитывая их планы на тебя, – вставляет Преподобный. – Я недооценил их неутолимую жажду власти.
Я качаю головой.
– Се7мерка не раз спасала мне жизнь. Если кто и пытался спасти меня, так это они, – говорю я, хотя не уверена, что верю в собственные слова. Тем не менее, я не хочу, чтобы эти засранцы думали, что их вмешательство приветствуется.
– Так может показаться на первый взгляд. Но разве тебе не интересно, почему они были так непреклонны, чтобы держать тебя подальше от нас – организации, которая в течение многих столетий принимает страдающих и успешно борется с известным нам злом.
– Эм, вероятно, чтобы ты не просверлил дыру мне в голове, – закатив глаза, отвечаю я.
Преподобный игнорирует мое замечание, словно идея пыток – не более чем надоедливый комар, жужжащий под ухом.
– Варварские эксперименты, предпринятые первыми из Посвященных много-много десятилетий назад. Уродливое пятно на нашей истории, но, уверяю тебя, ни один человек не пострадал под нашей защитой в последние годы.
Наклонившись вперед, он ставит локти на стол, и пальцами подпирает подбородок.
– Ты ведь способна определить лгу я или нет. Прошу, можешь убедиться в этом сама.
Прищурившись, я самодовольно улыбаюсь. Это именно то, чего он хочет. Его друг, Крисиз, обманул меня и заставил думать, что он обычный нормальный парень, только чтобы позже блокировать мое принуждение. Откуда мне знать, что, как только я коснусь его разума, меня не пронзит в ту же секунду изнурительная боль? Он может предложить совершить самоубийство.
К черту его.
– Так чего ты от меня хочешь? – спрашиваю я, откинувшись на спинку кресла.
– Хочу от тебя? – нахмурившись, переспрашивает Преподобный.
– Да, просто у каждого есть своя повестка дня, как только дело доходит до меня. Какая у тебя?
Он качает головой.
– Никакой. Мы просто хотим уберечь тебя от тех, кто хочет навредить тебе. Мы наблюдаем за тобой всю твою жизнь, Иден, надеясь, что зло не настигнет тебя. Мы держались в тени, потому что хотели, чтобы ты жила нормальной, человеческой жизнью. Но теперь, когда ты подружилась с теми самыми силами, которые хотят манипулировать твоими уникальными способностями, мы считаем необходимым расширить нашу помощь.
Я скрещиваю руки перед грудью и сжимаю губы, прежде чем сказать:
– Нормальной, человеческой жизнью? Если как ты говоришь, наблюдал за мной, то должен знать, что в моей жизни не было ничего нормального.
У Преподобного хватает наглости, выглядеть полным раскаяния, и он опускает вниз темно-карий взгляд от стыда.
– Знаю и прошу прощения. Ты не знаешь, как сильно я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Каждый день молюсь о прощении. Молюсь за тебя.
Какая чушь.
Уже в двадцатый раз, как только приехала сюда, я закатываю глаза и раздраженно вздыхаю.
– Оставь свои молитвы при себе. Кроме того, не похоже, что это ты во всем виноват.
Он долго смотрит на меня, прежде чем переводит глаза на папку перед собой.
– Твоя мать…когда ты последний раз видела ее?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Несколько лет назад. Может больше.
– Ты не частый посетитель в больнице? – слегка нахмурившись, спрашивает он.
– С чего бы мне им быть? Она не хотела меня видеть. А когда она была в ясном уме, то вспоминала кто я и винила за то, что она оказалась в больнице.
– Ты веришь, что она может стать лучше?
Я отворачиваюсь от его любопытных глаз, обращая свое внимание на пыльные полки, забитые книгами.
– За двадцать два года она ни разу такой не была. Можно с уверенностью сказать, что этот поезд ушел давно.
– На все воля Божья, Иден. Ты должна только просить Его милости.
– Да? – поворачиваюсь я, чтобы зло посмотреть на него. – Было бы мило с Его стороны даровать мне немного этой милости, когда я носила дырявую, поношенную одежду и спала на грязном матрасе. Но я думаю, Он был слишком занят, раздавая эту милость другим детям.
– Я… – сглатывает Преподобный, его темно-карие глаза остекленели. – Прости меня. Я могу лишь только представить, как трудно было расти при таких ужасных обстоятельствах.
– Трудно? – фыркаю я. – Зимой мне приходилось пакетами оборачивать ботинки, чтобы дойти по снегу до школы. Я никогда не пропускала уроки, даже когда болела. Потому что знала, что бесплатный обед будет моей единственной настоящей едой на целый день. Сотрудницы кафетерия даже упаковывали остатки еды по пятницам и отдавали ее мне, чтобы мне было хоть что-то поесть на выходных.
Он морщится, как будто я только что плюнула ему в лицо, его черты окрашены сотней оттенков сожаления. Это было несправедливо с моей стороны. Это не его вина, что моя мама надеялась, что я в конечном итоге умру с голода, и избавлю ее от задачи убить демона. Но когда мой юный дух оказался слишком сильным, она перешла к плану Б. Под видом Божьей воли утопила меня в ванной. Однако именно Адриэль, замаскированная под бродячую собаку, вернула меня к жизни.
После этого, маме стало лишь хуже.
– Послушайте, это даже не имеет значения, – заверяю я. – Я не останусь с Се7меркой сейчас. Я просто пытаюсь наладить свою жизнь и оставить все это дерьмо позади. Я никому не угрожаю. А теперь могу я пойти домой?
– А этот трюк сегодня ночью? – надменно встревает Крисиз. – Разве это не угроза? Тот факт, что твой демон заклеймил тебя было нашей единственной спасительной благодатью.
Заклеймил меня?
Заклеймил меня?
Какого черта?
– Не знала? – спрашивает он, очевидно радуясь моему замешательству. – Конечно, ты этого не знала.
– Сверхъестественные существа, такие же как животные, могут заклеймить людей, – объясняет Преподобный, после того как сурово посмотрел на Крисиза. – Это знак собственности – средство контроля. Он хочет отпугнуть других от того, что он считает своей собственностью, и, по сути, отнять у тебя свободу воли.
«Он не прикоснется к тебе».
Меня сбило с толку то, как Легион это произнес, словно чтение из Евангелие. Но это была не ревность. Речь шла о собственности. Вот. Ублюдок. Но давайте на чистоту…если бы Легион не появился, кто знает, что бы я сделала. Хотелось бы думать, что я бы вовремя остановилась, но не буду лгать…Люцифер тоже оставил свой след. И от одной мысли я должна прийти в дикий ужас и испытать отвращение.
– Он не контролирует меня. А если бы и контролировал, то вам не кажется, что сейчас я была бы под его крышей?
Преподобный пожимает плечами.
– Возможно. Или, может, он просто хочет, чтобы ты думала, что все контролируешь сама.
– Или, может быть, он не монстр, в которого вы хотите верить, – отвечаю я, прежде чем раздраженно выдохнуть. Думать, что Легион мог забрать меня без моего ведома, уже очень плохо. Но их архаичное убеждение, что я беспомощная девица, которая не может сама о себе позаботиться, приводит в бешенство.
– Послушай, я знаю, что тебе хотелось бы верить, что Се7мерка имеет какие-то странные, сверхъестественные влияния на меня, но это не так. Все, что я сделала – хорошее или плохое – было потому, что сама того хотела. Я отвечаю за свои действия, какими бы разрушительными они ни были. Во всяком случае, Се7мерка пыталась помочь мне – помочь человечеству. И это больше, чем я могу сказать о ком-либо другом. Ты смотрел на улицу в последнее время? Преступность в Чикаго вышла из-под контроля. И это не работа семи демонов-изгоев. Люди уничтожили этот город. Люди сражаются, убивают и причиняют боль друг другу каждый день по всему миру. Может, пришло время взять на себя ответственность за это.
Преподобный обдумывает мои слова несколько долгих мгновений, прежде чем кивнуть головой в дипломатической отставке.
– Не могу с этим поспорить. Этот мир и его люди имеют множество недостатков. Но я верю, что мы сможем получить искупления, к которому стремится Альянс посвященных. Мы заслуживаем второго шанса, чтобы все исправить.
Я поднимаю бровь.
– Распространяется ли эта милость на все божьи создания, даже те, в которых не осталось веры? Даже те, которые сбились с пути?
Я вижу, что он не хочет признавать это, но вера в прощения выжжены в его мозгу и на сердце. Он один раз кивает, но не произносит слов.
– Тогда, возможно, Альянс больше похож на Се7мерку, как бы вам не хотелось в это верить.
Мы смотрим друг на друга, пока Преподобный наконец не моргает и не отводит взгляд. Преподобный перебирает бумаги перед собой, чтобы просто занять руки и избежать моего выжидательного взгляда, и он по-прежнему молчит.
– Что я здесь делаю? – устало спрашиваю я.
Уже поздно, и я уже давно протрезвела, а значит, что устала как собака. Если он планирует держать меня здесь, я бы хотела уже покончить с этим разговором и пусть меня уже отведут в темницу.
– Мы бы хотели предложить убежище и защиту, Иден, – отвечает Преподобный. – Знаю, у тебя была тяжелая жизнь, но мы можем помочь тебе. Мы не только успешно излечиваем пострадавших, но и помогаем им приспособиться к жизни после Призыва. Мы можем сделать то же самое для тебя.
– Правда?
– Да. Я вижу, что ты настроена скептически, но когда будешь готова, я рад буду показать тебе то, чем мы здесь занимаемся. – Он наклоняется вперед, и в голосе его слышится искренность. – Знаю, что ты чувствовала себя потерянной – словно тебе здесь не место – всю свою жизнь. Может быть, потому что ты создана, чтобы помогать таким же, как ты. Здесь ты не будешь чувствовать себя изгоем. На тебя не будут смотреть как на ошибку или обузу. Твои шрамы не будут характеризовать тебя, они станут твоим достоинством.
