Текст книги "S-T-I-K-S. Дети подземелий (СИ)"

Автор книги: Саят Хе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15. Кунсткамера

Извращенцам не стоит оправдываться. Это их мир.

Мертвяк двигался медленно, подволакивая изуродованную скальпелем хирурга ногу. За ним тянулся легкий кровавый след,  тонкой линией делящий безупречно белое помещение пополам. Стеклянные глаза смотрели безучастно. Если бы не утробное урчание, доносившееся откуда-то из глубины живота, зашитого грубыми нитками, он мог бы походить на безэмоциональную марионетку, управляемую кем-то извне.

Винторез выплюнул кусок высокоуглеродистой стали, остановив мутанта в паре метров от Жмыха. Пуля прошла навылет, превратив затылок твари в месиво, состоящее из осколков костей и  ошметков того, что можно назвать мозгом.

Сколько их?

Мутанты сползались со всех сторон. Слабые, только-только переродившиеся, отдавшие загадочному паразиту весь свой потенциал.

Твари были абсолютно голыми, лишь на шеях болтались еле заметные металлические цепи с номерами. Вот так.

 Видимо, зараженные и в прошлой жизни не имели особых привилегий. Иначе как они смоли оказаться на положении подопытных зверюшек?

Пахло несвежей рыбой, и вонь эта усиливалась с каждой секундой. Рыбник стоял статуей, напрягая уставшие глаза. Там, за лабораторными колбами  двигался довольно интересный экземпляр. Быстрые, едва уловимые движения мелькали в непредсказуемой последовательности меняя точки координат, не позволяя оценить размеры.

Это настораживало. Рыбник крепко вцепился в дробовик, готовый при первой же возможности упокоить неизвестную тварь. Руки немного дрожали, и это было хуже всего.

Еще не хватало промахнуться.

Жмых ожесточенно угощал мутантов небольшими, но действенными подарками, планомерно опустошая магазин «красавы». И матерясь так витиевато, что Рыбник, упорно выискивая дулом дробовика слишком шустрого мутанта, даже сделал себе зарубку записать такой ажурный матер для потомков. В назидание.

Пред глазами неожиданно появилась черная пасть, усеянная несколькими рядами острых зубов, густо смазанных кровью.

По телу прокатилась приличная доза адреналина. Рыбник потянул спусковой крючок. Картечь, развившая приличную скорость в стволе дробовика, взорвала голову монстра, превратив в кашу все, чего коснулись стальные шарики, бешеным разгоном сносившие все на своем пути. Ближайшие колбы окрасились в красивый голубоватый цвет. Рука уже привычно передернула цевье.

Успел. Тварь была быстрой. Очень. Но реакция, подстегиваемая пресловутым желанием выжить, оказалась сильнее.

Глаза резанула непонятная перемена цвета близлежащего пространства.

Рыбник пристально оглядел сектор, за оборону которого отвечал он. Статично. Движения нет.

Жмых сделал еще выстрел, после чего перезарядил магазин. Материться он прекратил, словарный запас, видимо, иссяк.

–Все, братка, отвоевались.

Рыбник не торопился поворачиваться к напарнику. Он пристально разглядывал то, что еще недавно хотело им поужинать. Или пообедать. Впрочем, это не важно. Важно то, что пока они свое право на существование отстояли.

Тварь, до этого имеющая «снежный» окрас, лежала, меняя цвет шкурки с белого на темно-коричневый. Невежей рыбой воняло именно от нее.

Рыбник плюнул в остатки зубастой пасти. Не выпуская из рук оружия, отошел на пару шагов.

Мимикрия. Вот почему он не смог ее заметить среди нагромождения колб с уродцами, достойными почетного места в кунсткамере Санкт-Петербурга. Он разглядывал своего уже бывшего противника очень внимательно. Конечностей у твари не было, да и голова помешалась далеко не там, где требовала логика, а ровно посредине вытянутого змеиного тела. Этакий кальмар с двумя ногами-хвостиками. Из левой конечности торчал внушительных размеров катетер с обрывками пластиковых трубок. Видимо, из-за перезагрузки управляющей системы, наркота для  мутанта подаваться перестала, и, почувствовав себя лучше, зверюшка решила немного перекусить, оставив разделочный стол скучать в одиночестве.

 Бородавчатая структура темно-коричневой кожи скрывалась под толстым желеобразным слоем эпителия, функционирующего, скорее всего, как маскировка – на теле мутанта  еще не совсем исчезли белесые пятна.

– Я такого еще не видел, – Жмых, раскрыв рот, смотрел на неведомую зверюшку.

–Сдается мне, ты еще многого не видел. Может, все-таки свалим отсюда?

–А ты в своем кальмаре хабар не хочешь поискать?

–Что-то душа не лежит, – Рыбник, словно загипнотизированный, смотрел на мертвое тело мутанта. – Что найдешь – все твое.

Жмых подошел к развороченной голове, на ходу вынимая из кармана походных брюк перчатку веселого ярко-розового цвета, припасенную как раз для таких случаев. Кто-то из «доноров» землянки решил пошутить, подсунув резиновые изделия нуждающимся именно такого оттенка.

Немного повозившись, напарник вытянул из биомассы зеленую виноградину.

–Я не понял, братка, эт че, бегун был?

–Ползун. – Ярославу было не по себе, он лихорадочно оглядывал помещение, в котором они находились.

Что-то было явно не так.

–Пойдем.

–Погодь, братка. – Жмых, кажется, что-то увидел, и потянул Рыбника сквозь ряды колб, содержание которых было, мягко говоря неаппетитным.

Ярослав понимал, что тварь, подобная той, которую он пристрелил некоторое время назад, при желании может сильно помещать исследовательской экспедиции двух слишком любопытных иммунных мужчин. Но ничего умнее, чем покрепче перехватить дробовик и затравленно озираться по сторонам, он придумать так и не смог.

Напарники подошли к одному из офисных столов, за которыми работали генетики. Выбранный экземпляр, состоящий из металла и пластика все того же пресного белого цвета, выгодно отличался от остальных своими размерами.  Немного залапанный монитор горел приглушенным зеленым цветом: «Disconnected».

–Ты что тут хочешь найти?  – Рыбник повернулся к напарнику. Его раздражение было на грани наполненной до краев чаши.

–Так вона, братка, – Жмых показал рукой план эвакуации помещения. Ярослав облегченно вздохнул. Исследовать это жутковатое место детально мешало чувство смутной тревоги, плавно переходящее в животный страх.

Пока Жмых соображал, выясняя место их дислокации, на глаза Рыбнику попалась толстая тетрадь в твердом переплете. Среди прочих бумаг и папок, служивших фоном, она  радовала глаз ярким изображением колибри на обложке. Ярослав машинально схватил со стола то, что являлось здесь лишним. Убрал в рюкзак.

–Не думал, что ты страдаешь клептоманией, братка.

–Здесь за это сроки не мотают, – огрызнулся Рыбник, застегивая пряжки. Неясная тревога прошла. Не давая соскучиться нервной системе, наружу вылез нездоровый интерес.

На границе обозреваемого пространства что-то пошевелилось. Успевший уже надеть рюкзак Ярослав перехватил дробовик, резко повернувшись всем телом в нужном направлении. Надпочечники приготовились выплеснуть очередную лошадиную дозу адреналина. Ан нет.

Движение было, это бились в конвульсиях некоторые живые монстры, заключенные в колбы с жидкостью, отличавшейся на общем фоне странным красным оттенком. Тела тварей опутывало множество трубок различного назначения, мутанты, словно высвобождаясь из коконов нитей, пытались выбраться наружу. Тщетно. Рыбник не предполагал, из какого материала было сделано стекло, несущее функцию аквариумов, но аналогов в своем мире не припоминал. Очень тонкое, но обладающее чудовищной прочностью –  пули «красавы», которые цепляли колбы, наставленные повсеместно, отлетали звонким рикошетом.

–Жмых, драпаем отсюда.

Напарник, повернулся, очевидно, ища верное направление, и с уверенностью порысил к дальней стене, противоположной той, с которой они пришли. Ярослав,  не долго думая, легким бегом двинулся вслед. Через минуту они нырнули в дверной проем, который издалека было заметить достаточно проблематично, поскольку тот выгодно сливался с фоном стен.

За секунды пробежав  небольшую площадку, Жмых, не сомневаясь, двинулся вниз по лестнице, на ходу считая пролеты. Проход был шириной не больше полутора метров и отлично просматривался. Ни души.

– ...восемь, девять, – напарник, умаявшись, перешел на быстрый шаг.

–Почему мы идем вниз?! – Рыбник, восстанавливая дыхание, решил получить ответ на вопрос, мучавший его последние минуты.

–..десять. Ща по коридору четвертая дверь налево, пройти насквозь две комнаты и двенадцать этажей вверх. Понял? – Ярослав кивнул, как ребенок радуясь тому, что вся эта эпопея с подземельями скоро закончится.

Их ожидало жуткое разочарование. Кластер 17 лаборатории Объединенного Крайона обрубился именно там,  где должна была быть дверь, открывающая проход с подъемом наверх. На месте искомого непоколебимо стоял наполовину вросший в пол люк, явно украденный с декораций фильма о храбрых и самоотверженных подводниках.

Рыбник остановился и сел, обхватив голову руками. Отчаяние? Нет. Просто очередной облом ненадолго выбил из колеи бывшего коммерческого директора.

Длинная цепь неудач в столь короткий срок там, на Земле, наверняка бы привела Ярослава в кресло к психоаналитику. А может, и к эскулапу посерьезнее. К черту размышления, он уже не на Земле.

–Ну ты че, братка. Не ссы, прорвемся. Ща окрою.

–Нет!! Хватит! Пошли назад.  – Рыбник поднялся, поправляя лямки рюкзака. Злость на авантюризм напарника набирала обороты. Руки так и тянулись к дробовику.

Доброе, ласковое прикосновение к голове остудило взвинченные нервы, гася ярость потоком теплого молока. Напарники, до этого лихорадочно обсуждавшие дальнейший план действий, повернулись к люку. За куском металла их ждали. Нет, не так. Их ЖДАЛИ.

Жмых, ни слова не говоря, повел рукой. Видимая часть люка раскрылась лепестками внутрь помещения, освобождая проход. Открылся проем, но что там, внизу, с их позиции видно не было.  Всемогущий Конструктор немного оплошал, или просто схалтурил –  уровень 17 лаборатории Объединенного Крайона был выше на полтора метра. Зачарованные ощущением близкого и родного тепла, напарники пресекли границу кластера. Они не торопились и не боялись. Когда мужчины повернулись лицом к  коридору, ничего, кроме густых клубов сизо-голубоватого дыма, не увидели. Облака газообразного реактива пахли специфически – «Красной Москвой».

Первым неладное заподозрил Жмых. Перехватив «Вал» до этого момента свободно болтающийся на ремне, он застыл, не в силах пошевелить даже веками, чтобы банально сморгнуть. С Рыбником все произошло аналогично. Из густого тумана появилась огромная пасть, от одного взгляда на которую начинали дрожать поджилки.

Вляпались. Как глупо, зарубить туеву хучу тварей, отчаянно пытаясь выжить, что бы вот так нелепо поставить точку в своей недописанной биографии. Сильнейшая волна злости, поднявшись изнутри, пробралась в голову, стуча в набат и ехидно хохоча: «Ну что, допрыгался?»

–Аккуратнее, дорогая,  – глубокий, чарующий женский голос с небольшой хрипотцой, с кем-то разговаривал.

Пасть, усеянная клыками, являющими собой прототип ятагана, схлопываться не торопилась. Приблизившись, она начала медленно закрываться. Вонь, исходящая из недр кишок мутанта, дополнила безупречный букет «Красной Москвы».

Так пахнет твоя персональная смерть, детка.

Видимо, медленно закрывать пасть у мутанта получалось плохо. На последних десятках сантиметров тварь резко клацнула зубами, отхватив у «красавы» ствол. Напарники продолжали стоять, не имея возможности сопротивляться.

Приехали.

Глава 16. Добро пожаловать

Эмма Марковна заказывала нежные телячьи котлетки в ресторане Луи для дорогого гостя – начальника полиции.

         Когда у Эммы Марковны пропала дочь, начальник сделал все что мог. Дело было громким, публика увлеченно следила за расследованием. Преступление раскрыто, виновник наказан. Как ни странно, злодеем оказался шеф-повар того самого ресторана.

Начальник полиции долго мучился несварением желудка.

Эмма Марковна стала вегетарианкой.

Катенька лежала, своей исполинской тушей перекрыв проход в Подземелье.

Три человека сидели рядом на полу из камнебетона, весело переговариваясь, словно давние хорошие знакомые. Напряжение последних минут таяло, будто вовсе его и не было. Не было испорченного «красавы», не было опасности, угрожающей прервать и без того не очень длинные жизни двух мужчин, по большой случайности нашедших Подземелье. Не было ни-че-го. Рядом с ними сидела Фаечка, которая, наливая по пластиковым стаканчикам горячий чай, весело щебетала о совсем пространных вещах.

– Ну как, остаетесь? – Фаина пристально взглянула на мужчин. Отказывать не хотелось, и Ярослав посмотрел на напарника.

Жмых сидел, задумчиво глядя себе под ноги. В руке остывал стаканчик с чаем, сладким до безобразия, оттого упорно вызывавший ассоциации с детством и любимой бабулей. А вот бетонные полы возвращали в убогую реальность.

–Нет, – Жмых решительно встал, поставив емкость  с напитком на салфетку, заботливо постеленную Фаиной. – Меня Аконита ждет. Хотелось бы, но не могу.

У Рыбника, до этого момента верившего  в сказки наяву, появилось внутри чувство сожаления о том, что придется уходить. Опять. В этот кишащий мутантами и полный сюрпризов мир, в шутку кем-то названный в честь пограничной реки обиталища мертвых душ.

Жмыха он прекрасно понимал, но оставить его одного, без оружия, бредущего к ближайшему клоповнику, гордо именующегося  стабом, он не мог.

Пришло время и ему сделать свой выбор.

–Нет, – Ярослав тоже опустил свой стакан на салфетку. – Спасибо, конечно, но нам пора идти.

Фая, мягко улыбаясь, чувствовала нерешительность в его словах. Значит, не все потеряно. На уровне логики она понимала, что знахарь не останется лишь из-за ощущения личной ответственности за напарника.

– Жмых, Катерина доставит тебя к ближайшему стабу, насколько я поняла тебя переубеждать бесполезно. А что касается тебя, Рыбник, – она обратила свой взгляд на Ярослава, –  мне кажется, ты очень хочешь остаться.  – Фаина не стала  ждать, когда знахарь пойдет в отказ на словах, и продолжила, – Отдай Жмыху дробовик и боезапас. Тебе они здесь не понадобятся.

Рыбник вопросительно посмотрел на напарника. Тот, довольный тем, что доберется до Волгограда без приключений, уже тянул свои руки к дробовику.  Действительно, а почему бы и нет?

Либо остаться в хорошем, довольно-таки обеспеченном стабе и не знать ни в чем нужды, либо бегать по разнообразным кластерам с выпученными глазами, толком не понимая, будет ли у тебя возможность завтра хоть что-нибудь поесть. Жизнь рейдера далеко не персиковое варенье. Рыбник и сам это предполагал, но рассказы Жмыха, которых он выслушал уже достаточно, были тому неопровержимым доказательством.

Мысли Рыбника плыли ленивым потоком, он достал из кармана разгрузки коробочку с самым ценным. Протянул напарнику и повернулся к Фае.

–Англо-русский словарь у вас есть?

***

Капитан Антонов молниеносным броском сменил позицию и, не отрывая глаз от прицела, обвёл взглядом помещение.

– Чисто. – Коротко бросил он в гарнитуру рации.

В комнату скользнул Гордеев и быстро проверил лежащих на полу террористов.

– Минус шесть. – Подытожил он.

– Заходим. – Скомандовал Соломонов, и БТР с его группой на броне рванулся к запертым воротам.

– Взрывотехники, к дому. – Прозвучал в эфире голос Ветрова. – «Скорую» и «пожарную» – к воротам! Оцепление не снимать, родственников не пускать!

Полковник продолжал раздавать команды, и Сергей посмотрел в окно, на лежащего около машины человека.

– Чех, вставай, хватит валяться! – произнёс капитан в эфир. – Обед проспишь.

– Обед – это святое. – «Труп» возле развороченного «Ауди» поднялся на ноги и неторопливо отряхнулся. – Что с заложниками?

Антонов  улыбнулся. Чех отработал как заправский каскадёр, чётко реализовав по секундам расписанный сценарий. В двух кварталах подожгли кучу старых покрышек, подорвали имитатор взрыва для большего шума, и в небо повалил густой чёрный дым. Чуть ли не половина омоновцев открыла стрельбу, нагнетая нужную атмосферу, и Чех утопил в пол педаль газа. Замысел удался, находящиеся под действием наркотиков бандиты увлеклись спектаклем, потеряв бдительность, и несколько десятков секунд о задней стороне дома никто не вспоминал. К тому времени, когда машина Чеха врезалась в столб, Сергей с Гордеевым  уже были на крыше. Забор преодолели чисто, спустя ещё пятнадцать секунд они уже висели на канатах прямо над раскрытым окном. Проникнуть в  проем было делом считанных мгновений.

Первого террориста обнаружили в коридоре прямо за дверьми комнаты с окном. Видимо, он что-то услышал и возвращался на свой пост. Короткая очередь оснащённого глушителем 9А-91 застала его врасплох. Бандит умер раньше, чем подкосились его ноги, но шума своим падением не произвёл: Гордеев подхватил безвольно падающее тело прежде, чем оно коснулось пола. Минус один. Второго нашли у комнаты с заложниками, с автоматом в одной руке и мобильным телефоном в другой. Но нажать на кнопку вызова он так и не успел, бесшумная очередь разнесла террористу голову. Он так и не понял, от чего умер. Минус два.

К счастью, заложников по всему дому искать не пришлось, все они оказались запертыми в одной комнате, что капитально упростило задачу. Восемь женщин и четверо детей, обвешанные тротилом, сидели с заткнутыми ртами привязанные к стульям. Взрывателями живым бомбам служили мобильные телефоны, вот почему стороживший их бандит держал в руке девайс. Возиться с разминированием не было времени, поэтому с бомб сорвали телефоны вместе с детонаторами и двинулись дальше. Оставшиеся террористы, клюнувшие на уловку Чеха, собравшись вместе, увлечённо долбили из всех стволов в окно, бестолково тратя патроны на броню БТРов.

Подрыв светозвуковой гранаты и последовавшие за ним автоматные очереди стали в их грязной жизни полной и последней неожиданностью. Минус шесть.

– Все целы, – ответил Сергей, меняя магазин. Снаружи БТР штурмовой группы уже выдавливал ворота.

– Где-то здесь ещё один, – не очень громко произнёс Гордеев, держа под прицелом противоположный вход в комнату, – в глубине дома.

Антонов воспроизвёл в памяти план строения. В помещение к заложникам, помимо этого, вёл ещё один коридор. А эта сволочь сейчас может быть где угодно.

– Оставайся здесь, – ответил Сергей, – я к заложникам.

Он быстро выскользнул из усеянной трупами комнаты. Капитан успел вовремя. Он был уже перед дверью в их помещение, когда из-за угла выскочил щуплый парень лет двадцати, с жиденькой бородкой, в грязном камуфляже с небольшим рюкзаком за спиной и автоматом в руках. Увидев Антонова, бандит вздрогнул, как от электрического удара, и рванулся назад.

– Стоять! Бросай оружие! – рявкнул капитан, вскидывая автомат, но моджахед уже скрылся за углом.

Сергей приблизился к дверному проёму, в котором исчез бандит, и быстрым взмахом оружия создал видимость проникновения. Тут же в ответ загрохотала длинная автоматная очередь. Видимо, нервы у террориста были на пределе, и он в ужасе выстрелил в первую же тень. Капитан потянул из разгрузки светозвуковую гранату, но замер, прислушиваясь.

За стеной раздался грохот падающего на пол оружия и топот ног убегающего человека. Антонов стремительным броском оказался в комнате. Автомат террориста валялся на полу посреди комнаты, рядом лежал пустой магазин. Шаги моджахеда ещё звучали из соседнего помещения. Сергей прошёл за ним через два зала и остановился.

Соседняя комната выходила в коридор, из которого можно было уйти сразу в три стороны. Преследовать бандита дальше не стоило, в первую очередь надо отрезать его от заложников, вывести людей из дома и уже потом зачистить здание. Антонов занял позицию, с которой дверь в коридор простреливалась наиболее удобно и замер.

–Мы внутри, – раздался в эфире голос Соломонова, – приступаем к эвакуации заложников.

– Альт, – назвал он позывной Антонова, – что у тебя?

– Один где-то в доме, – ответил Сергей, – я блокировал ему выходы к заложникам и на первый этаж. Может выйти или на вас, или на меня.

– Принял тебя, – подтвердил Соломонов.

В следующую секунду моджахед стремительно ворвался в комнату. Рефлекс сработал раньше, чем мозг осознал происходящее, и автомат выплюнул очередь, вспарывая бандиту грудную клетку в области сердца. Мёртвый противник по инерции добежал до противоположной стены, врезался в неё и упал. Готов.

Антонов осторожно приблизился к неестественно лежащему телу, прогнувшемуся на рюкзаке.

– Минус семь, – доложил он в эфир.

– Принято, – ответил полковник Ветров, – заложники на улице. Альт, выходи.

Сергей развернулся и краем глаза заметил лежащий возле мёртвого моджахеда мобильный телефон. Дисплей показывал снятую трубку исходящего звонка. Внезапно он понял, что носил в рюкзаке убитый бандит. Капитан метнулся к выходу, и в этот момент оглушительный хлопок за спиной погрузил всё вокруг в темноту.

Альт  проснулся, судорожно скидывая с себя одеяло. Взял с тумбы тяжелый граненый стакан из мутно-зеленоватого стекла, еще советского производства. Выпил.

Эпизод операции, после которой он покинул службу в группе «А», преследовал его постоянно, не давая спокойно спать по ночам.

С того момента жизнь капитана Сергея Антонова развернулась к нему филейной частью. Если не сказать хуже.

Тяжелая контузия головного мозга – не тот диагноз, при котором военно-врачебная комиссия ставит штамп «Годен». Три месяца в военном госпитале, два – в реабилитационном центре. Легкие тренировки с постепенно возрастающей нагрузкой, пешие кроссы, по мере восстановления организма, переходящие в бег – все было бесполезно. Чуда ждать не приходилось.

Военно-врачебная комиссия была неумолима. Несмотря на все усилия Антонова вернуть себе былую форму, обмануть медицинские приборы оказалось невозможно. С группой «А» пришлось попрощаться. Почти месяц Сергей в тоске просидел в своём общежитии в ожидании назначения, глядя в вопящий об ужасах мирового экономического кризиса телевизор и ломая голову над тем, что делать дальше. Руководство группы, конечно, не собиралось его бросать, обещали посодействовать и уже подыскивли  место в городском управлении ФСБ. Да и кадровики ободряли.

Всё это уже не то. Какой из него кабинетный работник? Подготовка-то совсем другая.

Пришлось выкручиваться. Причем самому. Пятнадцать лет службы в частном охранном агентстве дались ему нелегко. Все чаще давала о себе знать старая травма – подскакивало давление, участились продолжительные головные боли, похожие на изощренную пытку, здоровый образ жизни, рекомендуемый врачами был в такой ситуации, как мертвому припарка.  Когда Антонов потерял сознание на рабочем месте, пришлось самому себе признаться в нелицеприятной правде – пора на пенсию.

Семьей он так и не обзавелся. Перед тем, как купить себе небольшой домик в пригороде, Сергей решил навестить старого товарища. Через восемь часов после встречи он свернул ему шею. Ничего личного.

Перенос в Улей вдохнул в Альта новую жизнь, и жизнь эта ему ох как нравилась.

 Начинать с нуля всегда непросто, а в области, которая тебе не по душе, непросто вдвойне. Когда Альт встретился с Гипсом, на тот момент уже занимавшим пост главы поселка, Антонов понял, что дело тут не в личной неприязни. Кваз из себя ничего не представлял. Хороший управленец, не более. А вот кадровик из него оказался и попросту аховым.

Альта, человека, принимавшего активное участие не в одной  антитеррористической операции, в большинстве своем довольно успешно, засунули... в ремонтный цех, рядовым механизатором. Видимо, если бы он занял место в управленческом аппарате Подземелья, то стал бы очень опасен для Гипса. Шибко умным здесь никто не радовался.

И нечего возражать, здесь все равны. А потому, уважаемый, гните спину на благо общества и не возникайте по пустякам, террористов здесь нет. Альт вздохнул.  Бойцы спецподразделений так просто никогда не сдавались.

***

Ух! Разделочный топор гулко стукнул по деревянной доске, разделив руку на две равные части. Фаечка скинула куски туши в пятидесятилитровый чан. Кастрюля была почти заполнена. Совсем рядом стояла такая же посудина.

Фаина, примерившись, оттяпала у выбранного трупа ногу.

–Хорошая, и мясо есть, и жира в самый раз. – Она положила часть тела на разделочный стол. Ух! Слишком сильно. Ступня, отлетев, свалилась на пол, сопроводив свое недолгое фуате противным шлепком.

–А я говорил, полы потом помоешь.

– Не умничай. Ведешь себя, как моя мама. Тоже мне, надо было так, или вот так, и вообще... вывернуть наизнанку и нарезать звездами. – Фая злилась, коленный сустав был достаточно прочным, и пришлось работать острым ножом, чтобы освободить две соединяющиеся кости от связывающих их мягких тканей. Операция требовала внимательности и затрат некоторого количества времени. Это тебе не шейку бедра  топориком раздробить.

Рыбник, казалось, не обратил внимания на неуклюжую колкость. Перед ним лежало две тетради. Одна – на русском. Другая –  на английском. Обстановка к вдумчивому переводу каракулей Одри Чедрос не располагала. Несколько выпотрошенных трупов, сваленных кучкой, еще не воняли, но вид их был, мягко говоря, не фонтан.

–Ты просто не хочешь признать, что я прав.

–Ты не прав.

–Обоснуй. – Рыбник отложил писанину и внимательно посмотрел на Фаю. Та продолжала увлеченно кромсать ногу.

–Если бы пол был грязным, ступня запачкалась. Логично?

–Продолжай.

–Пол чистый, поэтому, чтобы положить ступню в кастрюлю, мне не придется идти к раковине и ее мыть. Я сэкономила время.

– Все-таки у вас, женщин логика странная.

–У некоторых мужчин ее нет вообще. – Фаечка примерилась к туловищу, положила мясо стол и продолжила обработку.

– Увидев тебя в первый раз, я не предполагал, что ты так ловко можешь рубить людей. – Рыбник решил тактично обойти краеугольный камень, и перевел разговор в другое русло.

–А какая разница между трупом коровы и трупом человека?

– У коровы кости толще.

–Вот и я о том же, да и буренку я сама съем с удовольствием.

–Слушай, ведь Катенька и так может перекусить, зачем ты занимаешься этой мерзостью?

–Мне нравится разделывать людей. Шучу, – увидев реакцию Рыбника на свое высказывание, она решила съехать на юмор. Кромсая  « этих вкусных человеков», как любила говаривать Катерина, Фаечка получала ни с чем не сравнимый кайф.  В мыслях на разделочном столе лежал, конечно, Гипс. Но до этого еще далеко. А пока она потренируется. – С картошечкой и солью вкуснее. Я забочусь о своем питомце. Вот вернется моя девочка с прогулки – а я ей наваристое рагу и холодца с горчичкой. Как думаешь, обрадуется?

Катенька до сих пор не показывалась. Фая на самом деле очень переживала за свою зверюшку, но виду не подавала и вообще держалась бодро, не покладая рук орудуя разделочным топориком, словно заправский мясник.

Рыбник задумался, твердая, как доска табуретка, порядком намозолила зад, но это волновало его меньше всего. Они достаточно тепло распрощались со Жмыхом. Уезжая на шее монстра, тот до конца е мог осознать, что нищая жизнь рейдера для него наконец закончится. Приличное количество гороха, немного разбавленного ценным жемчугом, гарантировало их с Аконитой безбедное существование на длительное время. А если распорядиться имуществом с умом, то и на всю оставшуюся жизнь хватит. Был бы, тот ум. Напарник был прост, как три рубля одной бумажкой, и провести его вокруг пальца составит труд разве что ребенку.

На прощание Фаина тогда протянула Жмыху Ярко-зеленый увесистый кулек.

–Что там?

–Сладости, сама готовила, – Фаина смущенно улыбалась.

–Это взятка? – напарник прищурил веселые глаза.

–Нет, Жмых. Добровольная амнезия.