Текст книги ""История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв"

Автор книги: Савелий Дудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

53 Цит. по: Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 6.

54 См.: Башилов Б. Указ. соч. С. 49-53.

55 См.: Пыпин A.Н. Указ. соч. С. 92-93.

56 См.: Там же. С. 92.

57 См.: Там же. С. 96.

58 Державин Г.Р. Сочинения. (Издание Я.К.Грота). СПб., 1871. Т. 6. С. 437-438.

59 См.: Русский биографический словарь. СПб., 1914. С. 324-326. Архимандрит Троице-Сергиевой лавры Гедеон Криновский родился в 1726 г. 8 февраля 1753 г. он стал придворным проповедником, 2 февраля 1757 г. – уже назначен архимандритом Саввино-Сторожевского монастыря, 4 марта 1758 г. – членом Синода, а с 17 апреля того же года он стал архимандритом Троицко-Сергиевой лавры. Вызванный на коронацию Екатерины II, он по дороге в Псков скончался и был погребен в Псковском Троицком монастыре. На его надгробии есть эпитафия:

Здесь погребен Гедеон, Гедеон всеславный,

Псковской епархии пастырь православный,

Столп Российской церкви, по вере ревнитель,

Проповедник, Божия слова учитель.

Пастырем добрым образ, честь и богословом,

Оставил Церкви речи, премудрыя словом,

Иже в 37 лет преставися к Богу,

Оставив слезы и печаль пастве своей многу.

По всей вероятности, А.Н.Пыпин ошибался, ссылаясь на "Летопись русской литературы и древности", изданной Н.С.Тихомировым: во 2-м томе ("Проповеди 1741-1749 гг.") указан Гедеон Антонский, а не Криновский, чьи антимасонские проповеди в издание не вошли.

60 См.: Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. (Мациевич). СПб., 1893, С. 172-173.

61 См.: Там же. С. 173.

62 См.: История русской литературы. В 9 т. Литература XVIII в. М.-Л., 1947. Т. 4. Ч. 2. С. 52.

63 Семека А. Русские розенкрейцеры и сочинения императрицы Екатерины II против масонства // См.: Журнал Министерства народного просвещения. 1902. Т. II. С. 344.

64 Пьеса И.В.Гёте "Великий Кофта" многократно была истолкована в антимасонских кругах как "провидение великого поэта". См., напр.: Бостунич Г. Масонство. (Югославия), 1921. С. 71.

65 Цит. по: Сочинения императрицы Екатерины II. Произведения литературные. А.Введенский. Вступительная статья. СПб., 1893. С. 11.

66 Все цитаты из пьес Екатерины II приводятся по изданию: Сочинения императрицы Екатерины II… Страницы не указываются.

67 Как известно, сама Екатерина II выписала библиотекаря с обязательным условием, чтобы он знал древнееврейский язык. Увлечения масонов учением древних евреев о Боге и о разных мирах, изложенные в книгах "Зогар" и "Иецира", стимулировали их занятия древнееврейским языком. Русские масоны не были исключением в этом отношении, поэтому насмешки Екатерины II над натурфилософией масонов нацелены были на увлечение мистикой.

68 Семена А. Указ. соч. С. 384.

69 Предупреждение Екатерины в адрес Новикова и "привезенного" профессора И.Шварца о возможных репрессиях было очевидно. Но именно это и обнаруживало бессилие императрицы.

70 Цит. по: Зотов В. Калиостро. Его жизнь и пребывание в России // Русская старина. 1875. Январь.С. 67.

71 См.: Там же. С. 70-71.

72 См.: Семенников В.П. Книгоиздательская деятельность Н.И.Новикова и Типографической компании. Пг., 1921. С. 89.

73 Цит. по: Записки императрицы Екатерины Второй. СПб., 1907. С. 585.

74 См.: Оршанский И.Л. Из новейшей истории евреев в России. В 2 т. СПб., 1872; Щугуров М.Ф. История евреев в России // Русский архив. 1895. № 3. Гессен Ю. История еврейского народа в России. В 2 т. Пг., 1916. Т. 1. С. 186-187.

75 См.: Шугуров М.Ф. Указ. соч. С. 78.

76 См.: Русский Биографический словарь (Глебов А.И.). Пг.., 1916. С. 346.

77 Цит. по: Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 61.

78 Чечулин И. Русское провинциальное общество во второй половине ХVIII в. СПб., 1889. С. 28.

79 Н.Н.Фирсова цит. по: Козлова II.В. Некоторые аспекты культурно-исторической характеристики русского купечества // Вестник Московского университета (История). 1969. № 4. С. 33.

80 См.: Гордон Л. К истории поселения евреев в Петербурге // Восход. 1881. № 1-2.

81 См.: Голицын II.Я. Указ. соч. С. 299-313.

8 См.: Эпштейн М.Б. К истории еврейской колонии в Петербурге //Еврейская летопись. Пг.-М, 1923. Вып. 2. С. 104.

83 См.: Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 311.

84 Цит. по: Иоффе И. Из жизни первой еврейской общины в Риге // Пережитое. Вып. 2. С. 190.

85 См.: Bakounine Т. Repertoire Biographique des franc-macons russes. Paris, 1967. P. 330.

86 См.: Полонская-Василенко Н.Д. Из истории Южной Украины в XVIII в. //Исторические записки. М., 1945. Т. 14. С. 162-163.

87 См.: Беседы Екатерины II с Далем // Русская старина. 1876. Т. 17. С. 12.

88 См.: Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 83-84.

89 См:. Гессен Ю.М. История еврейского народа в России… С. 145.

90 См.: Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 153.

91 Естествоиспытатель Карл-Людвиг Иванович Габлиц (1752-1821) переселился из Германии в Россию в 1758 г. В1783г. Потемкин утвердил его в звании вице-губернатора Крыма. С 1802 г. – главный директор государственных лесов. Благодаря ему в России были открыты первые лесные школы. Штиглицы – русская баронская фамилия еврейского происхождения. Они переселились в Россию в конце XVII в. Николай Штиглиц, будучи херсонским купцом, имел торговую контору в Одессе. Крестились Штиглицы в 1812 г. Племянник Николая, Александр Штиглиц, был основателем художественного училища в Петербурге (ныне – Художественное училище имени В.Мухиной).

92 По Н.А.Энгельгардту, год создания полка – 1786 г. – высчитан на том основании, что под именем Захарии Клейшботама писатель вывел английского философа и экономиста Иеремию Бентама (1748-1832), путешествовавшего по России в 1786 г. Бентам гостил в местечке Кричев Мстиславского уезда, Могилевской губернии в Белоруссии, в то время – имение Потемкина.

93 Энгельгардт Н.А. Екатерининский колосс // Исторический вестник. 1908. Апрель. С. 55-57.

94 Сам Берко Иоселевич погиб в 1809 г.

95 См.: Der Furstfon Ligne. – New Briefe Wien. 1924. S. 192; Schulsinger J. Annales prince de Ligne; Un precurslur du sionisme au XVIII-e siecle: le Prince de Ligne. Paris, 1936.

96 См.: Палеолог М. Императорская Россия в эпоху Великой войны. – В кн.: История и современность. Берлин, 1922. Т. 3. С. 70-89.

Глава первая
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 г. И ДОНОСЫ «НА ВСЮ РОССИЮ»
ПОЛЯКИ И ЕВРЕИ

Для понимания вопроса о причинах возникновения антисемитской литературы в России особое место занимает проблема отношений еврейского населения с коренными жителями Царства Польского и Западного края, среди которых главенствующая роль принадлежала католикам и иезуитам.

В конце 1919 г. была организована комиссия по научному изданию архивных материалов, касающихся обвинений в ритуальных убийствах, совершаемых евреями. Председателем комиссии был известный историк С.Ф. Платонов (1860-1933). В комиссию входили: выдающийся историк еврейского народа С.М.Дубнов (1860-1941), этнограф и публицист Л.Я. Штернберг (1861-1927), ученый-талмудист Г.Я. Красный-Адмони (1881-1970), а после его отъезда за границу – Г.Б. Слиозберг (1863-1937), археограф и палеограф В.Д. Дружинин (1859-1937), историк и богослов Л.П. Карсавин (1882-1952) и бывший начальник сенатского архива И.А. Блинов.

Г.Б. Слиозберг обратил внимание на то, что вплоть до дела Бейлиса подобные обвинения исходили из польских католических кругов. Представители православия особого энтузиазма по этим обвинениям не проявляли. Так, например, Святейший Синод не выступил ни с каким заявлением ни в Саратовском деле 1856 г., ни по делу Бейлиса, а митрополит Филарет вообще резко отрицательно относился к подобным обвинениям. Не случайно экспертами обвинения чаще всего выступали католические священники (например, в деле Бейлиса – ксендз Пранайтис). Как известно, вопрос об авторстве антисемитской книги "Разыскания об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их", изданной в 1844 г. по прямому указанию Николая I и министра внутренних дел графа Перовского, остался открытым. Однако главными консультантами также были воинствующие католики и польские националисты: князь Франциск-Ксаверий Друцкий-Любецкий (1779-1846), министр и статс-секретарь Царства Польского И.Л. Туркул (1797-1857), крупный чиновник Минис 39 терства внутренних дел О.А. Пржецлавский (1799-1879). В своих мемуарах О.А. Пржецлавский, в частности, сообщал, что граф Перовский получил разъяснение по этому вопросу от И.Л. Туркула, – дескать, в Польше имелось в прошлом немало дел об умерщвлении евреями христианских младенцев. Самое замечательное состоялось в конце XVIII в. в городе Калише, где суд постановил: в каждую годовщину совершения преступления евреи города обязаны участвовать в позорном шествии: босые, одетые в белые саваны, с веревочными петлями на шее, они должны девять раз с зажженными свечами обходить вокруг собора. Более того, мемуарист указывал, что и по Гродненскому делу 1816 г. евреи, вопреки явным уликам, были оправданы, ибо списали вину за счет ненависти поляков к ним из-за того, что они остались верными русскому правительству1.

Единственный подготовленный комиссией, созданной в годы гражданской войны, к публикации том – актовый текст Гродненского дела – так и не был издан. Возможно, в этом отчасти были виновны С.Ф. Платонов2 и И.А. Блинов, человек, близкий к министру юстиции Щегловитову, санкционировавшему судебное рассмотрение обвинения М. Бейлиса в убийстве мальчика Ющинского3.

По-видимому, корни Гродненского, Велижского и других подобных дел 10-20-х гг. таятся в истории отношений поляков и евреев во время Отечественной войны 1812 г.

В результате трех разделов Польши вся Белоруссия и большая часть Литвы стали частью России. Эти территории до 1843 г. входили в состав Виленской, Гродненской, Минской, Витебской и Могилевской губерний.

В 1816-1817 гг. в них проживали 1млн. 600 тыс. лиц мужского пола (в 1834 г. – 2 млн. 300 тыс.). Национальный состав губерний был довольно пестрым: белорусы, литовцы, украинцы, русские, поляки и, конечно, евреи, которые составляли большинство городских жителей: из 9873 жителей Гродно, например, 8422 были евреями (85%). Поляки в Виленской и Витебской губерниях представляли меньшинство (около 10%), однако именно они занимали почти все должностные места в губернских и уездных административных учреждениях, судах, учебных заведениях и составляли привилегированный слой крупных и мелких помещиков, арендаторов земель и поместий, наконец, дворовой администрации4.

Екатерина II, Павел I и Александр I проводили осторожную политику в отношении польского дворянства, сохранив большинство привилегий и распространив на него все права российского дворянства. Политика "приручения" польской шляхты способствовала тому, что некоторые из польских дворян сделали успешную карьеру на русской службе (например, князь Адам Чарторыйский5). Нередки были и браки между знатными фамилиями обоих народов (так, графы Виельгорские породнились с князьями Гагариными, а граф Сологуб с наследницей древнего рода, одной из семейства Архаровых). Введя в Западном крае общегубернское административное деление с соответствующими губернскими учреждениями и проводя последовательную политику "кнута и пряника", русское правительство, тем не менее, вынуждено было сохранить старое шляхетское право (Литовский статус) и ранее действовавшие там шляхетские суды6. Естественно, что польское дворянство пыталось восстановить былую государственную самостоятельность и действовало в этом направлении с учетом складывавшейся в начале XIX в. международной обстановки. Поэтому во время войны 1812 г. поляки и ополяченное дворянство Литвы и Белоруссии сделало ставку на Наполеона, собрав ему более 80 тыс. бойцов. Вместе с тем русское правительство даже после успешного окончания "достославного времени" (Пушкин) действовало столь же осторожно, как и в прошлом, оставив по-прежнему все управление в руках польского и ополяченного дворянства.

Ш. Аскенази в работе "Царство Польское в 1815-1830 гг." подчеркнул, что все чиновники губернского управления, Казенной палаты, прокуратуры, включая судебных приставов и стряпчих, были по национальности поляками. Напомним, что гражданским губернатором Виленской губернии с 1815 по 1828 г. был поляк – князь Друцкий-Любецкий, так же как и вице-губернаторский пост занимал поляк Плятер-Зиберг, а в Гродненской губернии этот пост занимал поляк Сулистровский (до него одно время гродненским губернатором был и князь Друцкий-Любецкий)7.

Евреи, проживавшие на присоединенных к России территориях бывшей Польши, относились к потере поляками государственной независимости индифферентно8. В свое время неспособность польского правительства обеспечить нормальное существование национальным меньшинствам явилась одной из причин повсеместного уничтожения еврейского населения бандами Хмельницкого (по некоторым источникам, свыше 500 тыс. человек).

В годы Тридцатилетней и Северной войн Польша стала местом множества сражений и битв, а первыми жертвами воюющих сторон, естественно, стали евреи. Это повторялось и на протяжении всего XVIII в. Украинцы и белорусы во время народных восстаний в первую очередь принимались за уничтожение еврейских жителей (например, колиивщина). Поляки, спасая свою жизнь, выдавали бандам мятежников своих сограждан-евреев. Так, при обороне Умани от банд Гонты и Железняка в 1768 г. начальник гарнизона Младанович договорился с гайдамаками, надеясь за счет евреев спасти поляков, однако это не помогло, и в Уманской резне погибло свыше 20 тыс. человек евреев и поляков9.

Деятельность католического духовенства Польши, инспирировавшего многочисленные процессы по обвинению евреев в ритуальных убийствах, способствовала тому, что в 1713 г. появилась книга ксендза Жуковского о проведенных процессах, а в 1758 г. монах Пикульский издал книгу под красноречивым названием "Злость Жидовская".

Повсеместное физическое истребление евреев заставило часть еврейства перейти в христианство (особенно много новообращенных было среди франкистов10), а в еврейской среде усилились мистические настроения, послужившие почвой возникновения нового течения в иудаизме – хасидизма11.

Во время египетского похода консул Франции Наполеон обратился к еврейству с призывом о помощи, обещая афро-азиатским общинам восстановление Храма в Иерусалиме, а затем по императорскому "Кодексу Наполеона" евреи Франции впервые почувствовали себя равноправными гражданами12. Утилитарный смысл конституционных мероприятий, направленных на "включение евреев в жизнь государства"13, носил ограниченный характер. В Варшавском герцогстве, находившемся под протекторатом Франции до 1812 г., были проведены антиеврейские законы, отнявшие у всех "исповедующих религию Моисея" право на гражданство, а декрет от 29 января 1812 г. узаконил для евреев Польши замену личной воинской повинности денежным налогом в 700 тыс. злотых ежегодно (это, конечно," позволило им избежать участи "пушечного мяса" в последующих авантюрах императора, но зато дало повод польским юдофобам упрекать евреев в отсутствии патриотизма14.

Александр I, вступив на престол после убийства Павла, провел ряд либеральных преобразований. Так, в 1802 г. евреи Шклова с гордостью писали, что русский император "осчастливил нас своей милостью, совершенно уравняв в правах с остальными жителями, и теперь евреи по всем своим делам могут судиться всюду, где имеются общие суды"15. Вместе с тем русское правительство было озабочено заигрыванием Наполеона с евреями и в циркуляре от 20 февраля 1807 г. начальникам западных областей было предписано наблюдать за поведением евреев, в частности, за их возможными связями с евреями Франции. Однако тревога была напрасной: реформаторские идеи Наполеона не могли найти отклика у российских евреев16. Одним из самых ярых антибонапартистов стал глава белорусских хасидов ребе Залман Шнеерсон (1747-1812). Ему принадлежало известное пророчество о гибели французского императора. Более того, Залман сделал все для торжества России: кагалы и частные лица пожертвовали крупные суммы денег русскому правительству для ведения войны с Наполеоном, а во время вторжения "Великой армии" больной Залман Борухович, как обращались официально к нему русские власти, эвакуировался вглубь России. Сразу же после победоносного завершения Отечественной войны 29 июня 1814 г. Александр I повелел объявить кагалам "свое милостивое расположение" за их поведение в годину тяжелых испытаний и обещал дать "определение относительно их желаний и просьб, касательно современного улучшения их положения"17.

Будущий царь Николай Павлович, совершая после Отечественной войны инспекторскую поездку по Белоруссии, в своем путевом дневнике записал несколько критических замечаний в адрес евреев, но особо подчеркнул: "Удивительно, что они в 1812 г. отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни"18.

Напомним, что театр военных действий 1812-1813 гг. находился на территориях, населенных евреями, и фельдмаршал М.И. Кутузов, будучи в течение двух лет военным губернатором Виленского края (1809-1811), хорошо знал обстановку. По свидетельству А.П. Ермолова, именно еврей принес Кутузову рапорт от генерала Витгенштейна с чрезвычайно важными для русского командующего известиями о движении неприятеля. В своих записках герой Отечественной войны описал один эпизод, когда атаман Платов чуть не захватил в плен самого императора Наполеона около местечка Ошмяны благодаря помощи одного еврея, который "провел отряд через лежащие в стороне мельницы по тропинке, покрытой глубоким снегом, едва приметной".19

Неподалеку от Велижа (около местечка Бабиновичи) несколько евреев захватили в плен французского кабинет-курьера, который вез из Парижа важное письмо Наполеону. Вместе с депешами военнопленный был отправлен в Петербург. Об этом эпизоде вспомнил князь С.Г. Волконский: "Я об этой частности упоминаю, как о факте преданности евреев в то время России; и точно, большая смелость для трусливых евреев, несмотря на еще неопределенность событий, решиться на опасный подвиг – схватить курьера и представить его в русский отряд; это было дело смелое и заслуживающее быть упомянутым; жаль, что не помню его имени, но помню, что он был в том местечке, где жил близ Витебска, не аттестованным медиком (т.е. фельдшером – С.Д.)20."

Другой герой Отечественной войны, поэт Д.В. Давыдов, рассказывал: "Дело происходило 28 октября 1812 г. около местечка Ляхово, где русские отряды Фигнера, Сеславина и Давыдова преградили отступление корпусу Ожеро". Поручик Лизогуб из Литовского уланского полка рассыпал своих улан и внезапно ударил по врагу. Денис Давыдов увидел следующую картину: "Один из уланов гнался с саблею за французским егерем. Каждый раз, что егерь прицеливался по нем, каждый раз он отъезжал прочь и преследовал снова, когда егерь обращался в бегство. Приметя сие, я закричал улану: "Улан, стыдно!". Он, не отвечав ни слова, поворотил лошадь, выдержал выстрел французского егеря, бросился на него и рассек ему голову. После сего, подъехав ко мне, он спросил меня: "Теперь довольны, ваше благородие?" – в ту же секунду охнул: какая-то бешеная пуля перебила ему правую ногу. Странность состоит в том, что улан, получив за сей подвиг георгиевский крест, не мог носить его… Он был бердичевский еврей, завербованный в уланы. Этот случай оправдывает мнение, что нет такого рода людей, который не причастен был бы честолюбия и, следовательно, не способен был бы к военной службе»21. Добавим, что в это время евреи не подлежали призыву на воинскую службу так что в действующей армии их было совсем немного.

В журнале "Сын Отечества" (№ 26 за 1816 г.) был опубликован очерк "Известие о подвиге Гродненской губернии Кринского уезда мещанина еврея Рувина Гуммера" за подписью "Усердный почитатель добродетельных подвигов".

Р. Гуммер, находясь во время войны в имении помещика Чапского, спрятал в доме поручика Богачева, курьера с важными донесениями от генерала Эртеля к генералу Тормасову. Отрезав волосы у одной из своих дочерей, Гуммер сделал пейсы поручику и доставил его в таком виде вместе с документами в расположение русских частей. Французы, узнав о случившемся, "с лютостью диких напали… на семейство честного еврея, сожгли дом, заграбили имущество, били детей и верную, злополучную жену его, измучив тирански, повесили!!!".

Подвиг Гуммера был засвидетельствован его королевским высочеством герцогом Вюртембергским. К сожалению, отмечалось в журнальной заметке, Гуммеру не удалось добиться компенсации за материальные потери.

В заключение неизвестный автор подчеркивал, что Гуммер, "сей достойный уважения еврей", был не один, а "вместе с единоверцами своими сохранял втайне непоколебимую преданность Отечеству нашему"22.

События начала и конца Отечественной войны также весьма характерны. 13 июня 1812 г. главнокомандующий русскими войсками Барклай де Толли получил извещение о переходе французов через Неман и поспешил с известием в Вильну, где в то время находился император Александр I. Каково же было удивление Барклая де Толли, когда он узнал, что о переправе войск неприятеля еще в ночь на 13 июня государю сообщили евреи.

Напомним, что задолго до изобретения телеграфа крупные еврейские торговые и банкирские дома в западных областях России (т.е. в Польше) имели собственную почту, содержателями которой обычно были евреи-арендаторы, владельцы трактиров, они же и были почтальонами, за что получали соответствующее вознаграждение от банка или главы торгового дома.

Заведующий архивом Московского Главного штаба – так называемым Лефортовским архивом – Н. Поликарпов писал, что еврейская почта почти на сутки опережала фельдъегерей и курьеров23. Так что неудивительно, что евреи опередили курьера генерала Багговута, посланного к Барклаю де Толли, сообщив свои сведения ковенскому городничему Бистрому, а тот, в свою очередь, министру полиции Балашову24.

В конце войны информация, полученная евреями, оказалась неточной: маршалу Удино удалось внушить трем усердным евреям место ложной переправы французских войск через Березину, а те поспешили сообщить об этом адмиралу Чичагову. Дальнейшее известно: Наполеону удалось выскользнуть из ловушки, а три борисовских еврея были казнены адмиралом. Однако, по выяснении обстоятельств, они были впоследствии "посмертно реабилитированы"25.

Генерал-губернатор Санкт-Петербурга, герой 12-го года, М.А. Милорадфвич, по словам М. Лилиенталя, утверждал: "Эти люди суть самые преданные слуги Государя, без них мы бы не победили Наполеона и я не был бы украшен этими орденами за войну 1812 года"26. Конечно, при сопоставлении поведения еврейского населения с польским во время Отечественной войны становится понятной недоброжелательное отношение поляков к евреям.

A.M. Романовский, отнюдь не питавший любви к "жидам", рассказал о событиях в городе Чаусы (в 46 км от Могилева), где гражданскую власть сразу же после отступления русских войск самочинно захватило польское население, образовав муниципалитет из помещиков и ксендзов; "ликовавших и воспевавших в честь Наполеона патриотические гимны в костеле, где уже был выставлен на хорах французский орел", в то время как в глазах евреев не было заметно "ни радости, ни страха, ни печали, ни уныния". Поляки в помощь французам организовали в городе даже милицию под названием "Охрана"27.

Впрочем, после того как чернь разгромила несколько еврейских шинков, нейтральность евреев исчезла: они стали передавать важные сведения о передвижениях войск оставшимся верными России православным жителям (часть православного духовенства во главе с епископом Варлаамом изменила присяге, русскому императору и присягнула Наполеону). Уповая на Наполеона в деле восстановления самостоятельного польского государства, поляки, ревностные католики, не реагировали даже на ущемление прав папы Римского28.

Из поляков был составлен отдельный корпус в "Великой армии", а в тылу они охраняли французские коммуникации. Более того, накануне войны им удалось сорвать мобилизацию в Западном крае (эту акцию успешно провел под предлогом ненадежности населения князь Друцкий-Любецкий29).

Лидер польской партии Адам Чарторыйский благоразумно уехал накануне войны… лечиться в Карлсбад, а его отец, будучи председателем сейма герцогства Варшавского, 26 июня 1812 г. призвал всех поляков покинуть русскую службу30. Николай I в "Общем журнале по гражданской и промышленной части" записывал во время путешествия в 1816 г.: "В Белоруссии дворянство, состоящее почти все из богатых поляков, отнюдь не показало преданности к России и, кроме некоторых витебских и могилевских дворян, все прочие присягнули Наполеону"31.

Впоследствии историк Н.К. Шильдер так описывал приход русских войск в герцогство Варшавское: "В герцогстве Варшавском никто, однако, не встречал русских как своих избавителей. Лишь евреи каждого местечка, лежащего по дороге, где проходили войска, выносили разноцветные хоругви с изображением на них вензеля государя; при приближении русских они били в барабаны и играли на трубах и литаврах"32.

В Калише (в печально известном для евреев городе) императору Александру I был представлен Адам Чарторыйский. "Прибытие этого страстного ревнителя восстановления Польши в русскую армию, – ехидно заметил историк, – служило доказательством, что поляки начали отчаиваться в успехах Наполеона и обратились к новому солнцу, восходившему на политическом небосклоне Европы"33. Скорее всего, А. Чарторыйский присутствовал и на приеме, устроенном евреями в честь императора, и встречался с депутатами еврейского народа Зоннебергом и Диллоном, которые были главными поставщиками русской армии34.

Адмирал А.С. Шишков, недолюбливавший евреев, констатировал: «В поляках неприметно было никаких восторгов… одни только жиды собирались с веселыми лицами к домам, где останавливался Государь, и при выходах Его кричали "Ура!"»35.

Характерно складывалась ситуация и в другом городе Белоруссии. Гродно издавна был населен евреями: первое упоминание о них в городских архивах относится к XII в. По разделу Польши в 1793 г. город отошел к России. Евреи занимали доминирующее положение в торговле и промышленности, составляя большинство населения. В Гродно находилась одна из первых еврейских типографий, и он считался центром еврейской культуры. В городе проживали поляки и ополяченные помещики, владевшие обширными и богатыми усадьбами. Исторически и географически город и губерния тяготели к Польше, враждебно относясь к России. Масонские ложи Гродненской губернии в Варшаве находились в подчинении у поляков.

Во время французского нашествия католическое дворянство перешло на сторону Наполеона: так, только в двух уездах – Слонимском и Новогрудском – были сформированы два полка (Бипинки и Раецкого), вошедшие в состав французской армии36.

По случаю взятия Москвы (2 сентября 1812 г.) поляки вывесили на балконах города громадные полотна, аллегорически изображавшие победу наполеоновской армии. Через два месяца после ухода французов из русской столицы в Гродно неожиданно ворвались русские войска под командованием героя 12-года, партизана и поэта Дениса Давыдова. В город Давыдов въехал под "жидовским балдахином", приветствуемый еврейскими жителями. Увидев на балконах полотна, позорящие русского императора, Д. Давыдов приказал собрать горожан и объявил им итоги кампании 1812 г. В двухчасовой срок всем полякам было велено сдать имеющееся у них оружие, они были обязаны впредь носить траур по погибшим соотечественникам и в двухдневный срок изготовить и вывесить новые полотна, изображающие на этот раз победу русского оружия над французами и поляками, а в довершение триумфа городской ксендз, который совсем недавно благословлял французов и Наполеона, обязан был в том же соборе произнести проповедь, восхваляющую русских и Александра I. Наконец, по приказу командующего гражданская власть в городе была передана кагалу. Полякам было обещано в случае неподчинения распоряжениям кагала отдать город на "солдатский поток". Новоназначенному городскому голове (кагальному еврею) было поручено составить проскрипционные списки коллаборантов. Поляки пробовали жаловаться на "неистовства" партизана генералу Милорадовичу, который был согласен с Д. Давыдовым, чьим другом считался. Впоследствии во время представления героя Отечественной войны императору Александру I фельдмаршал М.И. Кутузов напомнил о взятии города, на что государь произнес: "Как бы то ни было – победителей не судят"37.

Таким образом, поведение евреев и поляков в Отечественной войне 1812 г. явилось тем историческим условием, которое не могло не определить дальнейшие взаимоотношения между ними.

Власть кагала в Гродно была кратковременной: правительство не желало проводить карательную политику против коллаборационистов. И вскоре гражданским губернатором города (22 января 1816 г.) был назначен князь Друцкий-Любецкий, ставший с июня и Виленским губернатором. Князь был принципиальным сторонником "польской партии" и рассматривал евреев как проправительственную силу. Одной из задач нового губернатора стала дискредитация евреев в глазах русского правительства.