Текст книги "Из несовершенства возникнет чистота"

Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Песня Бхактивиноды Тхакура – это краткая исповедь безнравственного человека в конце его жизни. Редок ли такой человек, или мы все как он? Вы можете решить для себя, но по мере того, как Бхактивинода Тхакур продолжает петь, мы начинаем подозревать, что он, возможно, относит это на наш счет. Почти слишком поздно исправляться, – мы лишь слишком измучены и опустошены материальной жизнью. Когда же мы прольем нашу собственную горестную историю перед Верховным Господом?

“Выслушай, о, Господь, мою печальную историю”. Здесь Бхактивинода Тхакур прямо просит Господа об аудиенции. Это не бесцельный плач. Мы должны упасть перед Кришной со всеми нашими бедами, с доставленным самим себе горем, и рассказать Ему о том, как это мы оказались не в состоянии стать преданными.

Человек, который поступает так еще до шаранагати, достаточно благочестив, чтобы поверить в Бога. Атеисты не чувствуют сожаления. По крайней мере, по поводу того, что они не в состоянии служить Богу. Если же они чувствуют сожаление, то они обвиняют Бога, или возлагают вину на других людей за разложение в их собственных душах. Благочестивый же человек уверен, что Кришна слышит его.

Признание собственной никчемности – это не вполне в духовном измерении. Оно не выходит за пределы качеств материальной природы, но это существенная предпосылка, субрелигиозный принцип. Если думаем, что мы на более трансцендентальной стадии, но мы не пережили раскаяния за наши слабости, мы вероятно, ошибаемся. Как может санньяси, имеющие учеников, повернуться назад и признать свои грехи? Нам бы хотелось сделать это, но по разным причинам, мы колеблемся. Кришнадас Кавираджа говорит нам, что он так греховен, что если мы запомним его имя, то потеряем всю нашу благочестивую репутацию. Затем он продолжает описывать игры Господа Чайтаньи. Имеем ли мы такую же смиренную самооценку? Не будьте слишком оцепенелыми или неуязвимыми для того, чтобы скорбеть. В то же самое время, исполняйте ваши обязанности в сознании Кришны. Песни Бхактивиноды Тхакура – это наше руководство.

Бхактивинода Тхакур повторяет свою тему: “Я провел свое детство в играх, а юность – в академических занятиях, и во мне не развилось понимания правильного и неправильного. Став мужать, я завел семью и погрузился в материальное наслаждение… В скором времени, старость пришла, а счастье ушло… Теперь мои чувства ослабли, тело разбито и измучено, а настроение – удрученное, ведь я уже не способен наслаждаться, как прежде. Я лишен даже крупицы преданности и не просветлен знанием, – что же может помочь мне теперь?”

В конце жизни, вы склонны итожить все, что было вами сделано. Так вы приходите к сожалению о всех тех годах, которые вы провели в иллюзии. Вы уже совсем избавились от нее, но слишком поздно, чтобы вдруг превратить свою неправильно потраченную жизнь в полезную. Эта жизнь уже записана не только в вашей памяти, но и в книге отчетов слуги Ямараджи, Читрагупты.

Солнце сидит на горизонте моей жизни, и эта картина не их приятных. Хотя я могу ее видеть, я не могу ничего сделать, чтобы изменить ее. Я пою эту грустную песню и прошу Господа выслушать ее. Ему уже известна моя история, но он внимает свежим чувствам горюющей “старой” дживы. Горе очищает.

Мы должны быть столь удачливы, чтобы прийти к этому горю до наступления смерти. Мы упорно думаем, что мы не являемся грешниками, растратившими наши жизни, поэтому мы не можем петь эти горестно-чеканные песни. Наша собственная песня, мы думаем, должна звучать по-другому. Мы бы спели ее в величавой манере, лишь с легкой примесью грусти. (“Маленький дождь прольется над каждой судьбой”). Мы бы заботливо избежали описания многих наших проступков и уголовно-наказуемых преступлений, или же всей никудышности нашего состояния. Мы не поем нашу истинную песню, потому что даже не знаем, что это. Мы можем, по крайней мере, допустить, как-нибудь, что песня, выражающая раскаяние, лучше очищает и приятнее Богу, чем песня, которая не выражает его.

Что это за жизнь, которая въезжает в старость с неглубоким чувством духовного обложения? Почему мы меряем успехи и неудачи мирскими мерками? “Мне пятьдесят три года. Может быть, я буду жить до семидесяти. Я неплохо сохраняю активность и годность. Нужно попытаться исправить здоровье, изменить диету, и делать регулярные упражнения. Я мог бы выучить какой-нибудь язык. Есть время для того, чтобы скопить компьютерное мастерство. Может быть, я захочу пойти снова в колледж, и заработать дополнительную степень? Или выучусь играть на фисгармонии? Еще не слишком поздно…” – Так мы вычисляем.

Даинйа также родственна с болезнью и болью. Когда вы не можете и дальше наслаждаться своим телом, вы перестаете важничать. Какая радость для вас быть избавленным от боли. Вы обнаруживаете себя самого, взявшимся за диету и развивающим доверительные отношения с докторами, которые обещают помощь, хотя ваша болезнь неизлечима. Вы обнаруживаете себя старающимся мыслить позитивно, что бы это не значило. Вы стараетесь вновь и вновь выжать чуть больше наслаждения из этого тела.

Бхактивинода Тхакур говорит о старости и болезни. Эти две реалии объединились против мира удовольствий, в котором вы пытались жить, будучи юношей. “Став мужать, я… попал в сети материальных наслаждений. Количество детей и друзей быстро увеличивалось”.

Часто мы даже не замечаем собственного здоровья, мы считаем его чем-то само собой разумеющимся. Оно всегда будет с нами, и молодость тоже, и жена, и друзья, все молодое, и хорошо-выглядящее, и жизненное. Но это не правда.

Я только молодой старый человек, пятьдесят три года. Люди говорят, что у меня юношеское лицо. Но еще кое-кто говорит мне, что я выгляжу ужасно. И я не могу долго гулять, не могу присоединиться к падаятре или парикраме, не могу петь в долгих экстатических киртанах в Навадвипе. Не могу жевать грубую пищу. Не могу работать долгие часы, или даже несколько часов с напряжением. Не могу посещать собрания комитета, потому что они приносят мне головную боль. Это все правда. Я живу с этим, пока я могу читать и писать, и сидеть в своем кресле без боли. Но боль приходит. Тогда все прекращается – ни книг, ни сочинений… Я даже не хочу видеть никого в это время. Я лежу в постели в темной комнате, зная, что боль обычно проходит за двадцать четыре часа, и потом я буду в порядке снова – до следующего раза. Я смотрю на свое тело как любящий друг. Возможно, я обращался с ним неправильно, не ел лучшую пищу для его здоровья, нарушал сон, вставая в середине ночи, чтобы писать, не прислушивался к тем, кто советовал мне не путешествовать так много… Я путешествую очень много, пока еще не слишком поздно. Я встаю рано и пишу, пока еще не слишком поздно. Неважно, насколько мягко я обращаюсь со своим телом, время убегает.

“В скором времени, старость пришла, а все счастье ушло”. Разрушение тела – это послание к тебе самому. Сигналы увеличиваются с приближением старости. Они становятся как непрерывный свет фонарика. Боль – это тревожный звонок.

Молодым не следует думать, что к ним это не имеет никакого отношения. Каждая старческая история станет их историей, в свое время. Им нужно использовать свою физическую крепость в сознании Кришны, до того, как они станут полностью стесненными со стороны своих истощающихся тел. Боль – это наш учитель.

Далее Бхактивинода Тхакур говорит, что у него не было необходимого понимания правильного и неправильного. Оно у него не развилось. Так происходит, когда вы видите в удовлетворении собственных чувств смысл своей жизни. Кроме этого, кто у вас есть, чтобы научить вас предельной нравственности? Для этого вам нужна Бхагавад-Гита и знающий гуру.

Четвертая строфа этой песни удивительная. “У меня нет даже крупицы преданности Тебе, я не просветлен знанием, – что же может мне теперь помочь? Только Ты, о, Господь, друг всех падших душ. Я, безусловно, падший, самый низший из людей. Поэтому пожалуйста, возвысь меня до уровня Твоих лотосных стоп”.

Если личность не приходит к подобному отчаянному состоянию, она не может так молиться. Но, опять же, это не должно быть отчаянием, вызванным внешними невзгодами. И человек не должен быть большим преступником. Он должен только чувствовать сердцем: “Я забыл моего Господа, Кришну. Поэтому я растратил попусту свою жизнь”. Если эта молитва возникает у вас в уме, то она выражает ваше раскаяние.

Поэтому Бхактивинода Тхакур пишет для всех нас. Буквальный этот стих, или нет, может ли кто-то из нас признать его автобиографичность, или нет, сущность применима к нам всем: попусту растраченная жизнь в забвении Бога, вырождение, горе, и, в конце концов, мы поворачиваемся к нему.

Патита-бандху, патита-дхама, дина-бандху, дина-натха. Господь – это друг всех падших. Он нас поднимает. Снова, это самая суть. Человек может быть падшим бездельником с Бауэри, или высокоуважаемым брахманом, но если в сердце он чувствует, что его изнуряют материальные желания, то Господь может его поднять. И тогда он не ищет облегчения ни в этой жизни, ни в следующей. Он уже не заботится о том, красиво ли его тело, и сильно ли. Он не беспокоится, есть ли у него деньги, или нет. Ему все равно, из аристократии он, или низкорожденный. Он научен опытом, что эти вещи не приносят счастья. Теперь ему нужен только Кришна.

Это осознание может, на самом деле, появиться только благодаря милостивому общению с чистым преданным. Если мы отрекаемся от материальных надежд и взываем к Кришне, Он пошлет нам редко достижимое общество Своих бхакт.

Прабхупада написал, что джара, старость, не приходит к полностью занятому преданному. Такой преданный не становится подавленным, и не утрачивает свой энтузиазм. Ему не нужно уходить. Смерть сама – это движущая сила его преданного служения. Когда наступает старость, он становится более воодушевленным. Бхактивинода Тхакур поет песню негодяя. Он поет как тот, кто, наконец, стал приходить в чувство после того, как его побила майа. Он признает свое поражение.

Конец жизни чистого преданного не такой. Шрила Прабхупада уверял нас, что Ямадута не придет за нами, потому что мы воспеваем Харе Кришна. Мы можем надеяться на лучшую следующую жизнь, или, может быть, нам удастся в этой жизни вернуться обратно к Богу. Смерть и старость не травмируют преданного.

Бхактивинода Тхакур просит Господа не судить его, но дать ему свою милость. “Если ты станешь судить меня теперь, то Ты не обнаружишь хороших качеств. Пожалуйста, не суди меня. Сделай так, чтобы я испил меда Твоих лотосных стоп, и после этого, освободи этого Бхактивиноду”.

Мы иногда слышим о том, что у Бога есть свойство судить и прощать. Падшая душа просит о милости. Она серьезна, потому что раскаивается. Она уже получила урок. Она не хочет больше материального наслаждения, которое приносит лишь страдания. Она не планирует новую очередь грехов, она – акинчана. Она стала опытной в результате длительной практики вайрагья.

Так или иначе, повернитесь к Кришне и попытайте духовную удачу. Оставайтесь рядом с Его лотосными стопами всеми правдами и неправдами. Станьте жадными до общества Его самых дорогих преданных. Слушайте священные писания от них, и катайтесь в пыли лучшей из дхам, Вриндаваны, – если вы достаточно удачливы, чтобы попасть туда. Проповедуйте.

“У Твоих стоп, нежных, словно только что распустившиеся листочки, я возношу эту смиренную молитву. Эти стопы – это прибежище падших душ, сгорающих в пламени материального существования. Но я отказался от их крова, и теперь мой ум, обожженный пламенем суетности, высох, как пустыня” (“Шаранагати”, 1.6.1).

Бхактивинода Тхакур обращается к Богу не как к Кришне, а как к Учителю: “Прабху хе!” Мы ощущаем, что он видит лотосные стопы Кришны. Те самые стопы, которые гопи хотели поместить у себя на груди, чтобы защитить их от острой гальки на лесных тропинках. Как может этот самый отчаянный из грешников знать так много о стопах Кришны?

Возможно, он слышал о них от других, как и мы. Богиня удачи держит эти стопы у себя на коленях и массирует их. Гордости Калийи была повергнута этими стопами. Грех исчезает благодаря прикосновению этих стоп. Их добивались полубоги и великие мудрецы. Говинда дас поет: “О, ум, только поклоняйся лотосным стопам сына Нанды, которые делают человека бесстрашным”. Мы можем узнать свою участь, слушая это.

Хе Прабху, чьи стопы нежные, словно только что распустившиеся листочки, пожалуйста, выслушай мою молитву. Хе Прабху, пожалуйста, сделай так, чтобы я помнил Тебя. Ты – цель всех трудов. Если мы исполняем свой долг, позабыв о Тебе, то наша жизнь бесполезна. Если мы грешим, потому что забыли мы Тебя, то как же мы снова найдем убежище Твоих лотосных стоп?

Если крах материальной жизни приводит к памятованию о Тебе, это – Твоя милость. Памятование о Тебе приходит из такой дали, оно рождается из шраддхи, которую духовный учитель взращивает в нас. Он – твой сокровенный слуга.

В другой песне Бхактивинода Тхакур молится: “О, Гопинатха, Тебе известна вся правда, и Ты уже наказал Своего слугу, – дай же ему приют у Своих лотосных стоп. Сыну Нанды Махараджи молится также Господь Чайтанья: “Прошу Тебя, вызволи Меня из океана смерти и сделай одной из пылинок у Твоих лотосных стоп”.

Иногда говорят, что молитвы лотосным стопам Кришны указывают на дасйа-расу. Но гопи тоже молятся о прикосновении Его стоп к их головам и груди. Они нуждаются в любви Кришны. Мальчики-пастушки хотят массировать стопы Кришны и доставить Ему наслаждение. Его стопам страстно желают служить все Его преданные. И я тоже. О, Мукунда, пожалуйста, позволь мне прийти к Твоим стопам вместе с моим умом и ручкой. Я ищу маленькое пространство и совершенное убежище.

Дорогой Господь, дорогая энергия Господа, пожалуйста, займите меня в служении Вам. Нас иногда посещают стоящие мысли. Они проплывают через наши самодовольные умы. У грешника больше силы. Он со всем сердцем молится о прощении. Хоть он и заявляет, что у него нет больше сил, чтобы продолжать свою ничтожную жизнь, он все же способен фиксировать свой сокрушающийся и болезненный ум на Господе и искать у Него убежища. Он не сомневается и не колеблется. Он пришел к этой цели, пройдя по извилистому пути. Нам нужно быть всем такими же удачливыми.

Мы не можем судить о том, чья жизнь удалась. Обо всем судят лишь по конечному результату – анте нарайана смрити. Цель всех усилий– думать о Нарайане во время смерти. Наше достоинство проверяется в этот момент. Сейчас, дорогие братья, накапливайте в себе способность помнить, и упражняйтесь. Махараджа Парикшит усовершенствовал свою жизнь, слушая о Кришне непрерывно в последние семь дней своей жизни.

Наш пульс бьется в каждое мгновение, и в каждое из них мы можем думать о Кришне, или забыть о Нем. Помнить Кришну – это величайшее приобретение; забыть о Нем даже на одно мгновение -это величайшая потеря. Как это постоянное памятование может стать возможным? Как оно может не стать возможным, если мы осознаем, что Кришна – это все? “Знай, что все разнообразные, прекрасные и знаменитые творения – это лишь искры Моего великолепия. Какой смысл, Арджуна, в этом мелочном знании? С помощью небольшой частицы Самого Себя я распространяю и поддерживаю всю эту вселенную” (ШБ. 10.41-2).

Мне бы хотелось посвятить всего себя и все, что я делаю, Кришне. Я хочу помнить Его постоянно. Вот причина, по которой мы поклоняемся нашему гуру: он вдохновляет нас помнить и служить Кришне в каждое мгновение. Бхактивинода Тхакур поет: “О, почтенный Вайшнав…Дай мне тень твоих лотосных стоп и очисти меня… Пожалуйста, благослови меня, дав мне одну каплю веры, с помощью которой я смогу обрести величайшее сокровище святого имени Кришны” (“Вайшнав Тхакур”, стихи 1-3).

Я страшусь этого мира, и ищу убежища у Кришны. Прошедшей ночью мы въехали в этот дом, и будем оставаться здесь три недели. Как только наш фургон остановился у подъездного пути, один автомобиль проехал мимо по дороге, издав сигнал. Я подумал вначале, что он мог просигналить потому, что увидел, что мы преданные Харе Кришна. Возможно, это указывала на его беспокойство. Но потом удостоверился, что многие машины сигналят, когда проезжают мимо этого дома, потому что он находится на горной дороге с резким поротом. Так они предупреждают возможные въезжающие машины. Но, в момент своего беспокойства, почему я не обернулся и не позвал “Прабху хе”?

Комната, в которой я остановился, проста. Деревянные перекладины на потолке грубые, кафель на полу сделан из камня. Это хорошее место, чтобы плакать о Кришне. Помни о Нем, когда ты влезаешь на свою высокую кровать. Помни о Нем на утренней прогулке по заросшим травой полям и уединенным дорожкам, и пока пропитывается восхитительное экадашное печенье в горячем молоке, и пока рассматриваешь лица своих друзей, и пока устраиваешь алтарь и раскладываешь свою работу перед собой. Ты написал после “Maggio 18”: “Начни сегодня!” Дни, и часы, и мгновения в мыслях о Кришне и памятовании о Нем. О, Гурудев, пожалуйста, позвольте мне всегда думать и служить тем способом, который удовлетворяет Кришну. Если я занят и серьезен, даже чересчур, но это не удовлетворяет Кришну, то это все пустое. Все временные усилия имеют одну цель, и в ней залог твоего успеха: нужно доставить удовольствие Кришне и Его преданным.

В этой комнате есть один старинный рисунок Христа, распятого на кресте, и стихотворение, обращенное к Матери Марии. Я нашел гвоздь, чтобы повесить изображение Радха-Дамодары из храма в Гитари-Нагари. Я замечаю, что довольно прохладно, и думаю, какую одежду мне носить и что говорить… Брызгаю воду на письменный стол, и вытираю тканью. Сумерки. До сих пор видны отблески света двери, и я могу вдыхать запах свежескошенной травы. Я люблю эту жизнь

Я иногда думаю о своих попытках понять, что может быть названо “небесами на Земле”. Когда мы въезжали сюда, я навидался достаточно придорожных алтарей, молитвенных мест, уступов с рельефом, или статуй Марии, и мне пришло на ум, что некоторые люди искренне набожны. Они хотят, чтобы жизнь с Богом проявилась в этом, и хотят, чтобы люди почитали святых, и вели себя прилично. Они хотят не преступлений, а доброты. Но, как это может осуществиться? И что я делаю, чтобы развить их видение? Я поверхностен и чувствителен только к своим собственным болячкам, поэтому я не могу быть им полезным.

Итак, я пишу здесь: “Позвольте мне всегда думать о Говинде”. Помнить, чтобы помнить. Помнить, и жить сейчас. Видеть его в чернилах, в крови, в воодушевлении, в амме (непереваренной пище), в вата, питта и капха, в мешке из трех видов элементов, в горячем и холодном купании, в музыке, которая раскалывает мою голову… Не высмеивайте тех, кто пытается помнить Кришну с помощью поп-музыки, а приветствуйте памятование о Нем, как бы оно не приходило. Есть миллионы секунд в наших жизнях. Постоянный поток и изменение. Мы должны быть гибкими. Это не только наша обязанность, это позыв из сердца. Мне часто случается говорить: “И это правда, и это тоже, и это…” Я молюсь: “Кришна, сделай, пожалуйста, так, чтобы это произошло. Склони меня перед Тобой”.

Это не похоже на задержку дыхания под водой. Это не так, как летом 1966 года, когда я ставил себе целью продолжать воспевать во время всего пути между 1-й улицей и 14-й. Нет, это более естественно, чем то. Гопи медитируют на Кришну, чем бы они не занимались. “Те, кто постоянно погружены в трансцендентные размышления о Кришне, – как внутренне, так и внешне, – и думают о том, как Он играет на свирели, как входит в лес Вриндаваны, как пасет коров вместе с пастушками, – в действительности, достигли совершенства самадхи… гопи говорят, что развлечения Кришны – это высшая ступень всякой медитации и самадхи” (“Источник вечного наслаждения”, глава 21).

Давайте заглянем снова в Шестую песню. Иногда я думаю, что английский перевод не передает весь смысл. Мы много теряем при переводе с бенгали на английский. Мы ограничиваемся только примерным вариантом, или остатками от настоящей песни, которую издало сердце Бхактивиноды Тхакура. Но, это все, что мы имеем. Он пишет так мощно, так чисто. Песни его как солнечные лучи (тивра), и заложенный в них потенциал больше, чем в переводе.

“У Твоих стоп, нежных, словно только что распустившиеся листочки, я возношу эту смиренную молитву”. Мне вспоминается доктор-натуропат, который наблюдал меня несколько лет назад. Он не советовал мне слушать стенания Нароттама даса Тхакура и Бхактивиноды Тхакура. Он думал, что они пессимистические, и что чтение их может препятствовать моему выздоровлению. Я пытался объяснить ему что-то об экстазе чистых преданных, и их смирении и чувствах в разлуке с Кришной, но он оттолкнул это. Он был в ужасе от того, что кто-то может внедрить такое состояние внутрь себя.

Конечно, это не пессимизм. Я пытаюсь стать выше, чем формальная почтительность к этим песням. Я чувствую себя таким отдаленным от них. И хочу другого. У меня нет духовной сосредоточенности, чтобы понять их по-настоящему. Мне хочется покоя, продуктивности, хорошего усвоения пищи… Я хочу лучшую настольную лампу, видеть красивые вещи, свежей клубники, хорошую писчую бумага, кремовую и плотную. Я хочу привести в порядок действия Духа Солнца, так, чтобы оно не светило мне прямо в глаза. Я хочу быть глубокомысленным, но разве это мысли?

Я в процессе, как писатель и ваидхи-бхакта. Я льну к наставлениям Прабхупады. А что касается чувств… Шрилу Прабхупаду однажды спросили, как мы можем узнать качество нашего воспевания. Он ответил, что нам необходимо набрать количество, прежде чем мы сможем испытать качество. Это может занять много жизней. Это происходит автоматически, но не по принуждению. Сейчас мы воспеваем по обязанности. Я также пишу по обязанности. Я обсуждаю песни Бхактивиноды Тхакура и надеюсь, что несколько крошек упадет на меня.

“Я не нахожу в себе сил, чтобы идти дальше и провожу свои дни в стенаниях. Мое единственное желание сейчас – это жить ради Твоих лотосных стоп, о, Господь смиренных и кротких (дина-джана-натха). Стихотворения развиваются, двигаются по направлению к большей религиозности. Это новое настроение, в большей мере наполненное надеждой, чем прежние жалобы.

Он просит Господа оказать ему милость, подарив ему общение с преданными. “Ибо испробовав наслаждение от слушания о Твоих развлечениях, я откажусь от всего пагубного”. – Эта же истина заложена в священных писаниях. Наста прайеси. “В результате слушания Бхагаватам от бхагават почти вся грязь сердца устраняется и пробуждается преданное служение Уттама-шлоке. Шрнватам сва-катхах кршнах, пунйа-шравана киртанах, слушание о Кришне есть благочестивая деятельность. В то время, когда мы слушаем о Нем, Кришна лично очищает наши сердца.

Одна надежда на жизнь, печальную совсем в другом отношении: “проводить день и ночь в Твоей Божественной обители, петь Твое святое имя. Твой крошечный слуга, Бхактивинода, вымаливает себе приют в восхитительно прохладной тени от Твоих стоп”.

Как может грешник быть столь самонадеянным? В одну минуту он говорит, что у него нет благих качеств, и что он утопает в пучине мирского бытия, а в следующую он молится о том, чтобы достичь исполненной блаженства парам-дхамы. Разве он не знает, что только редкие души достигают Голоки? Даже хорошим преданным приходится возвращаться в материальный мир, чтобы продолжить путь к совершенству.

Да, он знает, что от него мало пользы, но он надеется. Его душа движима духовным желанием. Мы могли бы сказать, что его надежда неисполнима, и что он не имеет права на нее, но какой вред от того, что ослепленный человек молится об этом? Если он призывает Кришну и гуру, чтобы они подняли его к своим стопам, какой от этого вред? Динанатха может делать все, что угодно.

Это аса-бандха описывает в “Нектаре преданности”. Это надежда на надежду, симптом бхавы. Кто так жесток, чтобы отказать умирающему в этой надежде? Мы не сможем отобрать ее у него, даже если попытаемся.

Объекты этого мира кажутся достаточно дружественными, но они стоят стеной против духовного мира. Они привлекают ваше внимание, и иногда обманывают, – вы начинаете думать, что они приносят удовлетворение сами по себе.

Мы встречаемся с помехами в этом мире, во многих смыслах. Слепень залазит в страницы “Шаранагати”, и ты меняешь свое положение. Этот письменный стол перекосился на одну сторону. Автомобили сигналят так, будто они переезжают твое потаенное место. Ты не можешь думать ни о чем, чтобы писать.

Мне бы хотелось быть подобным ангелу, или певцу, который может воспеть развлечения Кришны красивым голосом. В действительности, я не знаю, чего хочу. Но у меня есть вера. Я думаю, что хочу быть собой и выражать себя в своих произведениях. В то же время, я хочу быть защищенным преданным, защищенным моим учителем.

Когда я оглядываюсь, все, что я вижу – это два завядших ириса, и буквы VW на передке Шридамовой машины.

Но ведь весна! Воздух заполнен грохотом реактивных истребителей, которые упражняются над головой; видимо, боятся нарушения границ Адриатики. Мой ум делает прыжок в материальный мир. И моя единственная забота – это удержать вращающиеся страницы “Шаранагати”. Бхактивинода Тхакур может перенести меня в духовный мир.

Этот неугомонный тело-ум-душа пытается успокоить самого себя, и заключить мир с дикими цветами. Он хочет остаться в этом месте, а не в цирке городской жизни, через который мы проезжали накануне, ночью. Я видел афишу Сальвадора Дали, его сумасшедшие навощенные усы, стоящие торчком, прямо как кошачьи, наэлектризованные. Я также видел плакат русской рок-группы, под названием “Советская”, с богоподобным, длинноволосым, белокурым лидером-певцом. Чувственные итальянцы вышли из домов, чтобы насладиться весенним вечером. Там были отели, рестораны, и мальчишки на мотовелосипедах, дергающие рукоятки управления назад так, как будто они способны разъезжать только на своих задних колесах. Это цирк. Чтобы проехать через все это, не задев крыла чужой машины, и выехать из перенасыщенного уличным движением города, оставив вдалеке парк с фонтаном, чтобы подняться по горному склону к этому месту, где маленький паучок ползет поперек белых планок стола, я и сам готов помчаться вперед, только на своем заднем колесе.

Как только я закрываю глаза, многообразные видения выходят на прогулку, как в постоянно меняющемся калейдоскопе, на девяносто пять процентов мирские. Зачастую я преданный в своих снах, но сражаюсь в материальном мире. Я не вижу Кришны, и не участвую в Его играх в духовном мире. Кто-то может сказать, что сны не в счет. Как фургон, или город, они только иллюзия. В конце концов, что реально на планетах Вайкунтхи? Но они подают знак о том, что я связан. Сны – это символы моих вкусов и пристрастий. И мою боль, и борьбу не так легко позабыть. Моя кама, мои сомнения… Я ими унижен.

Пожалуйста, будь милостив. Позволь мне понять Твои вечные игры. Дай мне возможность доставлять Тебе удовольствие и воспевать Твою славу днем и ночью. Я не хочу быть еще одним Сальвадором Дали, или советской рок-звездой, я хочу быть похожим на цветок гвоздики, растущий в Твоем саду преданных.

В Седьмой песне интонация меняется. Чистый преданный выходит на сцену и спасает бедного грешника. “Злой ум доставил меня в этот материальный мир, о, Господь! Но один из Твоих чистых и возвышенных преданных пришел, чтобы доставить меня обратно”. Это не обман, это действительно происходит, когда близкие слуги Господа соприкасаются с дживами. Это – проповедь. Чистые преданные приходят, чтобы спасти живых существ от иллюзии, и вручить их Кришне. Мне это известно, поскольку со мной это произошло. Вся слава чистым преданным, которые несут послание Кришны.

Злой ум привел меня в этот мир, и своенравный и изменчивый, он будет и дальше держать меня в нем. Чистый преданный приходит, чтобы спасти меня. Мой духовный учитель – это особенная личность и я служу ему особенным образом, чтобы удовлетворить его. Он – проповедник и чистый преданный Кришны, мой Прабхупада. Он хочет, чтобы я предался и совершал преданное служение, и он хочет, чтобы я сделал что-то, чтобы помочь другим.

Вряд ли я полагаюсь на случай больше, чем на самого себя. Также факт то, что у меня много свободы. Кришна, есть так много всего, о чем можно написать, и во что погрузиться. Но мои способности ограничены. Есть угрозы, которые я не могу воспринять, так же как не могу воспринять фронты ветра, которые двигаются с моря, или влияние полубогов и демонов, звезд и планет. Сам я лишь крошечная точка. Я – духовная душа, светящаяся, хоть и мельчайшая по размеру. Я все еще не постиг, или не испытал чистую любовь к Богу. Я все еще здесь, между семью стенами вселенной. Я хочу стать свободным настолько, чтобы присоединиться к гуру в его нитйа-лила правишта, но у меня нет средств, чтобы заплатить нужную цену. Все еще, нет.

Я не могу представить себе все это, когда я не пишу, но то, что я делаю это, мне помогает.

“После того, как ты осудишь мои грехи, ты должен наказать меня. Я на самом деле заслужил всю ту боль, которую приносит новое рождение в этом мире” (“Шаранагати”, 2.2.3). Я думаю: “Это ко мне не относится”. Являюсь ли я грешником, которого нужно наказывать? Я не знаю. Но я же знаю, что в настоящее время я не гожусь для того, чтобы вернуться обратно, к Богу. Почему? Потому что я не думаю об этом месте. Я не думаю о Югала-Кишоре, и Их развлечениях на Голоке Вриндаване. Я не жертвую всем в этом мире, чтобы служить миссии моего духовного учителя. Вы можете назвать меня грешником, но я расцениваю это скорее как неполноценность. Это тоже разновидность греха. “Я молюсь лишь о том, чтобы когда я блуждаю в круговороте рождений и смертей, мой ум пребывал бы вечно у Твоих лотосных стоп, в обществе Вайшнавов”.

Я хочу быть с Кришной. Я хочу быть слугой Божественной Четы. Слушать ачарий, и чтобы энергии самвит и хладини проникли бы из их сердец в мое.

Это настроение я хотел бы, чтобы вошло в мое произведение. Нужно идти снова спать, да какой толк? Манаса, дехо, гехо, джо кичху мор арпилун тува паде, нанда-кишор. Все, что бы ни было моим, я приношу к Твоим лотосным стопам, о, юный сын Нанды! Это одна из лучших песен. Она стоит особняком в ряду других.

“Если же Ты захочешь, чтобы я вновь родился, позволь мне родиться в доме Твоего преданного… Я жажду общения с такими преданными, которые полностью лишены стремления к мирским наслаждениям и освобождению. Ты все для меня: и отец, и мать, и возлюбленный, и сын, и наставник, и муж, и мой Господь… О, Господин Радхи, Ты – моя жизнь и душа!”