Текст книги "Цвет жизни (СИ)"

Автор книги: Саша Ройс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34

То, что я вижу, меня удивляет.

Панкратов не рычит от злости и не носится по кабинету. Нет! Он преспокойно сидит в крутом офисном кресле, откинувшись на спинку, и едва заметно вертится туда-сюда.

Догадываюсь, что сдержанность эта обманчива. Валентин пережил стресс и еще не восстановился. А я твердо знаю одно, если человек находится в эмоциональной нестабильности, не стоит ему перечить.

Впервые в кабинете Панкратова улавливаю запах табака. Он что курил? Однако пепельница и сигареты на столе отсутствуют.

Подхожу ближе и замечаю, что голова у мужчины мокрая. А ворот и плечи рубашки влажные. Предполагаю, что он пытался охладить голову в прямом смысле этого слова.

– Валентин, – тихо шепчу я.

– Иди сюда, – ровно произносит Панкратов, смотря в моем направлении. Всякий раз убеждаюсь, что он хорошо видит силуэты, – бери стул и садись со мной рядом, – он взмахивает рукой в ближайшем от себя пространстве.

Валентин говорит спокойно. Ведет себя мирно. Спрашивается: чего тогда Магалов страху наводил?

– Ага, – отзываюсь я и, покорно прихватив стул, семеню, обходя стол.

Устанавливаю четвероного друга рядом с креслом хозяина дома и присаживаюсь. С лету улавливаю его мятное дыхание, сквозь который слышу запах табака. Мне не показалось, мужчина точно курил.

– Что дальше?

– Справа от тебя ящики. Выдвини первый и достань папку, которую ты привезла.

Мое сердце так и упало. Затем отскочило назад и стало биться где-то в области горла.

Новых идей никаких нет. Решаю исполнить роль послушного сотрудника. Чуть наклоняюсь к ящикам, выдвигаю первый и, выудив папку, возвращаю в исходное положение.

– Вот, – кладу документы перед Панкратовым.

Пока течет время, осознаю, что моя идея не так уж и плоха. Валентин наверняка ждет, что я окажу жесточайшее сопротивление по поводу его решения. Однако нестандартные действия в подобных ситуациях, зачастую отрезвляют «злоумышленника».

От моего взгляда не ускользнули изменения во внешности мужчины. Он стал давать реакцию на мое поведение, значит, стал переключаться со своих негативных мыслей. Я опять вижу складочку меж его бровей. Панкратов то повернется в мою сторону, то вновь уставиться перед собой. Наконец с его губ срывается:

– Свет, ты понимаешь, что я решил подписать документы.

– Да, – продолжаю я тем же невозмутимым тоном. Обычно так я разговариваю на начальной стадии деловых переговоров.

– И ты не будешь пытаться отговорить меня? – в полном изумлении произносит он.

– Да, не буду, – после короткой паузы, натянуто выдаю: – И плакать не стану и рвать на себе волосы от горя.

Валентин выглядит крайне удивленным. Я понимаю, что после встречи с Алисой ему трудно и невозможно держать лицо. Но в данный момент мне кажется, что он вообще находится в состояние ступора.

– Света, прости меня, – с усилием выдает он, сжимая обложку документов.

Да пошел ты! Из-за какой-то бабы сдаешь всю партию. Тюфяк!

– Хм. Валентин, я всего лишь наемный работник. Я не могу повлиять на тебя, раз ты принял такое решение. Я понимаю, что это далось тебе с большим трудом, – играю голосом сочувствие как могу, а саму аж разрывает.

Это же надо, неделю парить мне мозг. Готовить из меня главного сподвижника переворота и противно взвизгнуть тормозами перед финишной линией.

– Прости, – повторно срывается с его губ, и я четко представляю, что если он произнесет это слово в третий раз, я не выдержу!

– Приступим? – сиплю я. Пододвигаю папку ближе, вынимаю листы из первого файла, готовя их к подписи.

Я хорошо запомнила, что в оригинальных бумагах было девяносто шесть страниц. Разумеется, подпись нужна не на всех. Панкратов заверял в среднем каждую третью страницу.

Мне представилась возможность прикасаться к нему. Точнее к его рукам. За те минуты, которые мы потратили на подпись бумаг, я поняла, что Панкратов и в самом деле находится не в лучшем состоянии. Казалось бы стоит пожалеть… Но меня захлестывает волна возмущения и боли. В глазах ощущаю резь, еще немного и из них брызнут слезы.

– Это все, – объявляю я, возвращая листы в последний файл, – что ты чувствуешь.

Да, сейчас многое будет зависеть от его ответа.

– Чувствую, что я предатель.

Этот ответ меня вполне удовлетворяет. Я закрываю папку, поднимаюсь и выхожу из-за стола.

– Я надеюсь, у тебя в ближайших планах сон.

– Да, – Панкратов устало прикрывает глаза.

– Валенти-ин.

– Да.

– Ты действительно думаешь, что я бы так просто дала бы тебе подписать ТАКИЕ документы?

Глава 35

– Это не те бумаги! – доходит до Панкратова.

– Конечно не те, – подтверждаю я, – оригинал договора я приговорила еще утром. Сожгла в печи барбекю, которая в саду. Валентин, что произошло такого, что ты вдруг сдался? Эта капитуляция из-за Алисы?

– Это не твое дело, – холодно подмечает он.

– Не мое дело? Тогда я пошла, – сама себе поражаюсь, как спокойно мне даются эти слова. Я разворачиваюсь и выхожу из кабинета, плотно притворив за собой дверь.

Поскольку только вечерние часы – спать не хочется. Решаю прибраться в гостиной. Насколько мне известно, обычно сюда три раза в неделю приходит наемный работник и все прибирает. За мной не убудет, если я наведу порядок в гостиной, уничтожив тем самым следы скандала.

Ставлю мебель на место. Поднимаю лампы, стряхивая с них осколки. Завтра нужно будет заказать специальные лампочки. Крупные стекла собираю с помощью веника и совка, которые приволокла с террасы. Все остальное – дело робота-пылесоса.

Сажусь на диванчик, подбираю под себя ноги и, наблюдая за тем, как пылесос выполняет работу, размышляю. У меня возникло слишком много вопросов, чтобы оставлять их не озвученными.

Я вздрагиваю, когда чувствую прикосновение мужской теплой ладони к своему плечу.

– Ты здесь, – произносит Панкратов и, обойдя диван, он присаживается рядом.

Я выключаю пылесос с помощью пульта.

– Чего ты хочешь? – внезапно спрашиваю я. Сама пугаюсь своего вопроса, еще больше возможных вариантов ответа на него.

Напрасно. Мужчина отвечает очень лаконично.

– Я хочу покоя, – разбито роняет он, опустив затылок на диванную подушку.

– Он у тебя будет. Но впредь ты не делаешь мне непристойных предложений. Даже в шутку! И не прикасаешься ко мне, если на то нет необходимости. Сугубо деловые отношения. Понятно?

– Я согласен, – не сразу отвечает он.

– Взамен я тебя не буду мучить допросом, сам понимаешь о ком, и не стану напоминать о том, что ты едва было не сдался.

– Прости…

Я нервно подбираюсь на диване.

– Я то прощу! А вот Виктор Станиславович не простил бы! Сотрудники компании и их семьи тебя точно не поймут, если все отдашь Григорию. Так что даже не начинай!

Мужчина молчит.

– Я понимаю, что ты любишь ее! – я не в силах больше сдержаться. – Я понимаю, что ты совсем недавно потерял отца. Я так же знаю, что твой старший брат спит и видит себя единоличным владельцем бизнеса. Но ты должен быть сильнее обстоятельств, Валентин!

– Света…

– Не стоило играть мной, потому что я тоже человек! – срываюсь я на крик, в попытке достучаться до Панкратова. Спустя секунды продолжаю гораздо тише, но в моем голосе прекрасно слышны слезы. – Нужно проводить четкие и видимые границы между работой и прочим. Ты хотел, чтобы я помогла тебе пойти против брата – я пойду. Однако больше ничего делать не нужно!

Дышу, прежде чем признаться.

– И я должна тебе сказать правду. Я прекрасно знаю, что ты можешь поправить свое здоровье. Тебе нужно только время и хорошие люди, которые смогут вести твои дела, на период твоего восстановления. Такие люди есть. Нужно просто довериться и начать действовать. Валентин… Я ни в кого не верила так сильно, как верю в тебя сейчас.

– Я…

– Постой! – едва сдерживаю себя, чтобы не прикоснуться к Панкратову. – Было еще кое-что. Люди Комацу пытались переманить меня в свою компанию, но я им сразу ответила категоричным отказом. Это признание – знак моего доверия тебе. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Ведь скоро переговоры. Поверь мне, японцы как никогда заинтересованы в сотрудничестве с нашей компанией. Их очень привлекает наш филиал в Финляндии.

– Там пока рулит Михаэль. И он неплохо справляется, – меня радует, что собеседник переходит на здоровый деловой тон.

– Да, но о делах достаточно. Тебе надо успокоиться, отдохнуть и сделать судьбоносный ход. Самому. Все в твоих руках.

Глава 36

Наступает утро четверга. В сознании предсказуемо возникает одна из мыслей этого дня, что я сегодня должна вернуться на работу. А это значит – встреча с Григорием Викторовичем мне обеспечена. Видеть его, честно говоря, не хочется. Тем не менее, все решено и наступил тот день, когда он узнает о наличии серьезной оппозиции.

Я проснулась очень рано. Ведь нахожусь за городом и потому необходим запас времени, дабы успеть вовремя оказаться на работе. Вещи я собрала с вечера. Сегодня я возвращаюсь к себе домой, и это обстоятельство приносит мне облегчение.

Спускаюсь вниз. Завтракаю. Валентина не видно. После вчерашнего скандала с Алисой он, очевидно, забыл, что неделя закончилась и мне пора возвращаться домой. Пакую вещи в машину и выезжаю.

По приезде в город обязательно запишу для Панкратова голосовое сообщение, чтоб не терял.

Я попадаю домой. По-армейски переодеваюсь и собираюсь на работу. Звоню Соне – предупредить, что опоздаю на полчасика не больше.

Ноги чуть подкашиваются, когда вижу родную обитель. Поднимаюсь на нужный этаж.

В спешке шагаю по коридору офиса к своему кабинету, когда меня перехватывает Ковров.

– Привет, – бросает он, поглядывая по сторонам, – зайди ко мне?

– Что? – с плохо скрываемым удивлением пялюсь на Аркадия Семеновича. Мой логичный вопрос он встречает слышным вздохом и вместо ответа крепко цепляет меня за локоть и тянет за собой.

До кабинета зама всего ничего, и совсем скоро я оказываюсь в светлом и душноватом помещении. Мужчина тут же освобождает мою руку.

Мы проходим через небольшую приемную. Только и успеваю кивнуть секретарше Коврова, как заместитель босса открывает следующую дверь. Дверь своего кабинета.

– Давай шустрее. У нас мало времени.

Вожу глазами, не понимая, что происходит. Быстро перебираю ногами и уже через секунду слышу, как за спиной захлопнулась дверь.

– Аркадий Семенович, впервые вас таким вижу. В чем причина?

Замечаю, что Ковров с успокоением выдыхает, когда мы оказываемся в его владениях. Он проходит к своему столу и, опустив руки на столешницу, наклоняется вперед.

– Тебе лучше здесь не появляться, – приглушенно произносит он.

– Не поняла, – озадаченно пожимаю плечами.

Зам выпрямляется и важно поправляет лацканы пиджака.

– Я на стороне Валентина.

Мой мозг-компьютер быстро осеняет догадка.

– Вы в курсе?

– В курсе, в курсе, – кивает он.

– Что значит не появляться? Я же здесь работаю.

– Тебя перевели, – Ковров отбрасывает полы пиджака и засовывает руки в карманы брюк.

– Это как?

– Ты теперь работаешь под началом Михаэля Татта.

Твою ж мать!

– На каком основании, Аркадий Семенович?

Мужчина в изумлении смотрит на меня.

– Твой перевод был согласован между Гришей и Таттом. Я думал, что ты ознакомлена с данной договоренностью. А неделя отпуска это всего лишь время, чтобы подготовиться к переезду.

Охренеть!

– Я, конечно, догадывалась, что Григорий… – сглатываю, – Викторович хотел от меня избавиться, но Татту то я зачем?

– Инициатива исходила не от него, а от Валентина.

Челюсть моя так и отвисает. Не в силах справится с шоковым состоянием, оседаю на стул. Мне кажется, что сейчас я похожа на рыбу – рот мой не закрывается, и я то и дело жадно хватаю им воздух.

– Все было решено неделю назад? А Валентин тут причем? Он же не работает?

У Аркадия Семеновича вырывается нервный смешок.

– Панкратов младший до сих пор глава филиала в Финляндии. Татт – всего лишь И.О.!

– А как же бумаги по наследству? Что компания остается за старшим братом? А Валентину положена ежемесячная финансовая поддержка…

Я произношу слова, и практически сразу осознаю, что несу несуразицу, потому как реагирует Ковров. Он запрокидывает голову и надрывно смеется. Недолго. Поняв степень моей дезинформированности, он уже через несколько секунд смотрит на меня с добродушной снисходительностью.

– Не знаю, почему Валентин тебе все не рассказал, но так уж и быть. Тебе лучше здесь не появляться, так как бумаги о наследстве – это отвлекающий маневр для Григория. Он это уже понял, и остается слабая вероятность, что увидев тебя, Света, он сможет предпринять попытку вернуть тебя в главный штат и в свои ряды. Уцепиться, так сказать, за последнюю соломинку. Так что я лично прослежу, чтобы ты уехала отсюда как можно скорее.

– Я правильно понимаю: что Валентин обещал отдать Григорию Викторовичу всю компанию и отказаться от притязаний? Для чего он устроил весь это фарс? Взамен на что?

– На время. Взамен на время, которое было необходимо для юристов. Ты и бумаги о наследстве выступили отвлекающим маневром для «хитрого Гриши».

Вот идиотка!

– Не ну конечно, Панкратов младший учел, что ты ценный сотрудник. Потому первое о чем он договорился с Гришей – это был твой переход в финский филиал. Приказ был подписан еще в прошлую среду.

Я вроде бы никогда не испытывала проблем со слухом. Вот только сейчас у меня создается впечатление, что слова искажаются прямо в воздухе и до меня доходит совершенно другой смысл.

– Аркадий Семенович, что мне сейчас делать? Я что-то туго соображаю. В голове просто не укладывается то, что говорите мне вы, и что говорил Панкратов.

Ковров, уставившись куда-то наверх, задумчиво водит рукой по подбородку. Затем переводит взгляд на меня и огорошивает:

– Боюсь, девочка моя, он тебя прощупывал. Плохо, что ты с Валентином не работала. Тогда б ты довольно скоро поняла, что это за человек. Ты его сегодня видела?

– Нет, – мотаю головой.

– Вот. Езжай к нему. Пусть вводит тебя в курс по финскому филиалу. Пойдем, я тебя провожу.

Зам провожает меня до моей машины и, вручив готовый экземпляр договора с японцами, следит, как я выруливаю со стоянки.

Мой мозг отказывается думать и соображать. У меня одно совершенно не вяжется с другим.

По совету Коврова я отправляюсь загород. «Хитрый Гриша» звонит мне несколько раз, но я игнорирую вызовы.

Я пытаюсь переварить всю ту информацию, которую недавно получила. Тем временем подъезжая к дому Панкратова, я замечаю, что меня ждет новый «сюрприз».

Около его кованой ограды стоят под два метра ростом два молодца. Косая сажень в плечах. Оба мужчины в строгих темных костюмах и светлых рубашках. Вот здесь мой компьютер срабатывает и подсказывает, что эти люди наверняка из охранного агентства. Хотя, не факт.

Собравшись с духом, выпускаю воздух из легких и выхожу из машины.

Глава 37

Осматриваюсь. Совсем рядом с домом замечаю два автомобиля представительского класса. Они не принадлежат Панкратову. В его гараже совершенно другая модель. Логично предположить, что на одном авто прибыли добры молодцы. А на втором тогда кто? Хм.

Стоило мне выйти из машины, как один охранник тронулся в мою сторону и вновь замер. Еще раз глубоко вдохнув и выдохнув, я двинулась ему навстречу.

– Здравствуйте, – дежурно выдаю я.

– Добрый день, – басит великан.

– Я могу пройти? – мотаю головой в сторону дома.

– Паспорт.

Паспорт? Судорожно вспоминаю место нахождения документа. Возвращаюсь к машине и забираю главное удостоверение личности из салона.

Заметив, что у меня дрожат руки, мягко усмехаюсь. Ай да Панкратов! Надо же так сделать меня. Довести до какого-то незнакомого трепета. Я даже не припомню, когда со мной было нечто подобное.

– Вот, – протягиваю охраннику документ.

– Ждите, – строго чеканит он.

Киваю.

Гора мышц подходит к другой горе, и они что-то вместе смотрят на планшете. Затем один из них вынимает телефон и кому-то звонит. Общается сугубо деловым тоном и короткими сухими фразами.

– Понял, – последнее, что кидает он собеседнику и, завершив вызов, что-то шепчет своему напарнику. Тот послушно кивает и шагает ко мне.

– Вы есть в списке. У вас свободный доступ.

Ага. Я заметила. Очень свободный. На моих губах ироничная улыбка.

– Господин Панкратов велел вам передать, чтобы вы загнали машину в гараж.

Не поняла. Зачем это?

– А если не загоню? – интересуюсь я, вскинув бровь.

Вместо ответа охранник с наглой физиономией жмет на пульт. В стороне раздается мерный лязг поднимающихся ворот гаража.

Пыхти не пыхти, а мои выкрутасы пыль для равнодушных секьюрити. Загоняю машину. Пусть подавится!

Из гаража выхожу по второму выходу, и сразу попадаю в сад. У парадного входа дома стоит еще один охранник. Чуть скромнее в габаритах.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – страж спускает солнцезащитные очки на кончик носа и смотрит поверх них на меня, – Светлана Родионовна Салевич?

– Нет! Колбаскина Ирина Владимировна! – взрываюсь я.

Наблюдая, как мужчина на полном серьезе берет рацию и собирается кого-то вызвать, я даю заднюю:

– Да-да-да, я Салевич, – кивая болванчиком, уже спокойнее подтверждаю я.

– Валентин Викторович сейчас занят, поэтому попросил вас подождать в гостиной.

Охранник отступает в сторону, предлагая мне пройти в дом. Во мне с запозданием посыпается леди. Я благодарю, одариваю стража вежливой улыбкой и не торопясь прохожу в помещение.

В гостиной никого. Решаю присесть на диванчик и перевести дух. Но словно переча моему желанию, события разворачиваются иначе. Я вдруг слышу голоса и шаги. Поднимаюсь, поправляя юбку делового костюма.

В коридоре вижу силуэты двух мужчин.

Первым в гостиную проходит незнакомец лет сорока. Он держит в руках благородный портфель из крокодиловой кожи. М-да, один только его внешний вид кричит о том, что он успешен и востребован.

Завидев меня, незнакомец ослепительно улыбается. Он смело приближается ко мне, протягивает руку и называет имя, которое мне хорошо известно. Потому что передо мной юрист из топ 10 собственной персоны. Я представляюсь в ответ и жму его руку. Адвокат одаряет меня комплиментом, на что я сопровождаю свое «благодарю» любезной улыбкой.

Наконец в поле зрения показывается Панкратов. И вот что примечательно, он четко смотрит на меня. Ни на градус левее или правее. А на меня. Чертов сукин сын! Он видит гораздо лучше, чем я думала. Все-таки я сегодня обнаглею и задам ему вопрос в лоб.

Окидываю его исследовательским взглядом, сверяя с тем мужчиной, которого видела вчера и тем, которого вижу сейчас. Казалось бы, внешне никаких изменений. Вот только во взгляде Валентина отмечаю большую собранность и содержательность, а от самого него исходит бешеная уверенность.

И кто там бумаги вчера подписывал? Даже сомнений нет, что это было цирковое представление. Браво, Панкратов! Пора сниматься в кино.

Протяжно вздыхаю, вспомнив о предположении Коврова, что младший сын Виктора Станиславовича меня «прощупывал». Пора и мне понять, с кем я имею дело.

– Здравствуй, Валентин, – немного официально выдаю я.

– Привет, – со сдержанной улыбкой бросает мне он и обращается к своему гостью, – я буду ждать результаты переговоров. В любое время.

– Да, конечно, – заверяет элитный адвокат. Мужчины на прощание пожимают друг другу руки, и Панкратов провожает дорого, во всех смыслах, гостя.

Меня охватывает озноб. Я отворачиваюсь, сделав несколько шагов в сторону и обняв себя за плечи, останавливаюсь.

– Света.

– Валентин, – передразнивая манеру говорения своего собеседника, оборачиваюсь, – я вот даже не знаю с чего начать.

– А ты начни с главного, – корректно подсказывает он.

– Что с компанией? Только прошу, оставим шутки.

– Эта компания моя. И она будет принадлежать только мне, – твердо заявляет Панкратов.

Глава 38

– Почему, когда я пытаюсь разобраться в создавшейся ситуации, я все больше и больше запутываюсь? – философски проговариваю я. – Валентин, неужели нельзя мне нормально все объяснить?

Хозяин дома не спешит с ответом, но через минуту его красивый голос разрезает тишину.

– Тогда садись и слушай.

Он первым присаживается на диван, а я следую его примеру. Оказавшись в непосредственной близости с Панкратовым, чувствую, как кровь резко приливает к щекам, и меня бросает в жар. Здрасте, приехали! Краснею, как малолетка при виде красавчика старшеклассника. Бррр!

– То, что я расскажу тебе, должно остаться между нами, – интимно выдает мужчина, понизив голос. – Хорошо?

– Хорошо.

– Я постараюсь кратко, чтобы не тратить ничье время.

– Ладно, – киваю я.

– Мой отец был женат дважды. В первом браке не было детей, и он развелся. Потом он влюбился в мою маму. Но она не сразу приняла ухаживания отца. Разведенный мужчина, к тому же старше на десять лет, не слишком хорошая партия для молоденькой девушки. У нее в семье были серьезные проблемы. Болели родители, а старшая сестра и вовсе переживала несчастную любовь. Получилось так, что моя мама потеряла всех своих родных в один год. Родители умерли с разницей в несколько месяцев. А сестра покончила с собой после того, как узнала, что ее бывший парень женился на финансово привлекательной особе. Но перед этим, она успела родить ребенка. Мальчику на тот момент было всего пять месяцев.

– Бедный малыш! – участливо вырывается у меня.

Валентина абсолютно не трогает мое сочувствие. Я даже замечаю, как ходят на его скулах желваки.

– Хочешь узнать, как зовут этого «бедного малыша»?

У меня неприятно екает в груди, когда я слышу, как Валентин, цитируя меня, переходит на фальцет. Это говорит о том, что «малыша» он терпеть не может. И тут меня, словно обухом по голове, осеняет, кто бы мог быть этим ребенком.

Я опускаю глаза на декоративную подушку, которая лежит между мной и Панкратовым. Горло сдавливает неведомая сила, а точнее это последствия эмоционального потрясения.

– Твой брат, – приглушенно произношу я.

– Все знают Гришу, как моего старшего брата, на самом деле, он мне приходится двоюродным братом.

– Но почему?

– Это было условие моей матери. После неудачного опыта сестры, она уже не верила в любовь и предпочла выйти замуж по расчету. За моего отца. Он согласился на все условия, кроме усыновления. Фамилию и отчество сын тетки поменял по достижению четырнадцати лет. Впрочем, – уголки губ собеседника на миг тянутся вверх, – об этом никто не знает, только ты и мои адвокаты.

Ого, какое доверие. Мне оказали честь.

– Спасибо, – едва слышно шепчу я.

– Не за что! Ты же мне тоже кое-что рассказала, Света.

– Про японцев? Но японцы – это работа, а здесь семья, – совершенно справедливо подмечаю я.

– Я же говорю, ты все разделяешь и анализируешь.

– Это же не плохо.

– Ценные качества для работника, не спорю. – Напряжение в голосе Панкратова явно спало.

– Ты недоговорил про «малыша», – напомнила я. – Что было после того, как твои родители поженились?

– Ничего хорошего, – с признаком грусти отмахивается Валентин.

– Она пожалела, что вышла замуж? – поделилась я своим предположением.

– Все время моя мать посвящала «малышу». Только спустя семь лет брака сподобилась родить отцу наследника.

– Она не хотела? – моя догадка носит печальный характер.

– Не хотела, – признается мужчина, в задумчивости скользнув большим пальцем по контуру нижней челюсти, – и ничего не изменилось. Она и дальше продолжала уделять внимание исключительно «малышу», – горько усмехнувшись, добавляет он, – мной занимались преимущественно наемные работники.

– Признаться, мне трудно поверить в то, что ты рассказываешь. Валентин, это кошмар какой-то, – в недоумении выдыхаю я.

– Вот именно, ты даже не представляешь, как я устал быть невидимкой в ее глазах. Я больше не мог «любить» и «уважать» старшего брата, потому что так было нужно. Потому что иначе она меня совершенно не замечала. И даже когда она умирала, а я прилетел с ней попрощаться. Первое о чем она меня спросила: «А почему до сих пор не приехал Гриша?» Этим было все сказано.

– Но ведь Виктор Станиславович не усыновил его.

– Видимо какое-то внутреннее чутье останавливало его от этого. Отец не был дураком. Он видел, что творит мамин племянник.

– Но, тем не менее, Валентин, я знаю, что после аварии твой отец изменил завещание в пользу Григория.

Собеседник шумно втягивает воздух.

– Такое действительно случилось, отрицать не буду. В том завещании он оставлял мне некоторые материальные блага, но не бизнес.

– Ведь не завещание послужило последней каплей? – со страхом задаю я важный вопрос.

– Нет, Света, не завещание, – на лице Панкратова появляется горькая улыбка, – мой старший брат захотел оформить надо мной опеку. То есть признать меня через суд недееспособным и лишить того малого, что оставалось за мной согласно завещанию. Узнав о намерениях Григория, отец передумал увольнять меня с должности главы финского филиала и отправил в долгосрочный отпуск. А старшему сыну сказал, что уволил с целью, чтобы он оставил мысль об опекунстве.

– Я сегодня разговаривала с Аркадием Семеновичем. Это он помогал тебе?

– Он и еще некоторые сотрудники, – уклончиво отвечает Валентин.

– Что ты намерен делать? Раскроешь правду о том, что Григорий не имеет права претендовать на бизнес твоего отца?

Панкратов задумчиво выдыхает.

– Подобный скандал, может подорвать репутацию компании. Главное, чтобы об этом не додумался «малыш». Иначе он пойдет от обратного. Я отправил к нему «гонца» с мировым договором. Если откажется, то я сделаю публичное оглашение завещания, в котором говорится, что компанию отец оставляет мне. Будучи личным помощником Виктора Станиславовича, ты не могла не знать, что он переписал его незадолго до смерти.

– В самом деле? – удивляюсь я.

– Отец ведь общался с нотариусом в последний месяц?

Загружаю память.

– Да. Виктор Станиславович даже ездил к нему на семейный ужин.

– Ну вот. А ты говоришь семью и работу надо разделять.

– Я рада, что он изменил завещание. Так на что тебе нужна была эта неделя?

– На сбор доказательной базы, что мой брат, мне совсем не брат. Свидетели, документы и прочее, – мужчина подается чуть вперед. – Света, ты же не будешь на меня долго и сильно дуться за то, что я немного тебя обманывал.

– «Немного тебя обманывал»! Гениально! Нет, Панкратов, гореть тебе в аду! По крайней мере, расплатиться за трагикомедию тебе придется, – с долей шутки обещаю я.

– С удовольствием, – с готовностью заверил он, – ну вот, ты все знаешь обо мне.

– Нет, не все, Валентин.

– О чем ты еще хочешь услышать? – сдвигает брови Панкратов и меж них пролегает знакомая складочка.

– Я хочу знать, насколько ты хорошо видишь.