Текст книги "Цвет жизни (СИ)"

Автор книги: Саша Ройс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 44

С удивлением утром обнаруживаю, что я выспалась и чувствую себя прекрасно. Одеваюсь и укладываю волосы. Помню, что нам надо в аэропорт, встречать управляющего финским филиалом.

С Михаэлем Таттом я какое-то время работала в головном офисе, пока его не перевели и не назначили главой нашего представительства в соседней стране. Впечатление он производит исключительно хорошее.

Воспитанный, компетентный, постоянно в информационном потоке. Все знает: что? где? и как? А самое главное, почему у меня при мысли о Татте возникает умильная улыбка, это потому что он всегда был прост и приятен в общении.

Внешне он многим мог показаться наивным человеком. Но это являлось самым большим заблуждением. За обликом молодого мужчины плотного телосложения скрывалась гора знаний и умений работать как в команде, так и имелся опыт принятых решений в роли лидера-одиночки.

«Ну вот! Я готова, – заключаю я, смотрясь в зеркало, – а где же Панкратов?»

Застаю его на террасе, готовящим завтрак.

– Доброе утро! – Валентин кратко касается моих губ своими губами. – Ты собралась?

– Да. Пора выезжать в аэропорт.

– Сейчас позавтракаем и поедем, – предприимчиво заявляет он.

В аэропорт мы отправляемся на черном мерседесе компании, который нам обеспечил Аркадий Семенович. Автомобиль с водителем. На переднем пассажирском месте располагается один из охранников. Еще одна машина с секьюрити едет за нами. Дом остаются охранять пара молодцев, из свежей утренней смены.

– Адвокат не звонил? – проявляю я интерес.

– Пока налаживает контакты, – сухо отзывается Панкратов.

– А тот человек, который приезжал к тебе вчера вечером?

– Любопытный Варваре… – строго выдает мой спутник, при этом смело обнимая меня и прижимая к себе.

Очевидно, что Валентину не по душе мое любопытство. Ему важно все контролировать самому. Ну что ж.

Рейс из Финляндии прибывает вовремя, и мы дожидаемся Татта в комфортабельном зале. Перед его выходом, мы с Валентином ведем теплую беседу. Однако присутствие охранников, которые топчутся поодаль, меня все же смущает.

Появление Михаэля разряжает обстановку. Мы приветливо встречаем коллегу. Обмениваемся любезными и радостными фразами. И после продолжаем дружеский разговор, покидая аэропорт.

Мужчины поступают хитро, когда пересаживают меня вперед, охранник присоединяется к своим сослуживцам во вторую машину, а Панкратов и Татт располагаются на заднем сиденье и, как назло, разговаривают тихо. Дело усугубляется, когда водитель включает в салоне классическую музыку.

Ну ладно, мальчики! Ну, погодите у меня.

В «Соломоне» нас ждут сразу три номера. Один для Татта. Второй на всякий случай для Семеныча. А третий самый роскошный и огромный по площади, состоящий из двух номеров со смежной дверью, предназначен для Панкратова… и меня?

Все они находятся на одном этаже практически дверь в дверь. Мы дружно располагаемся в самом большом из них. Времени до встречи еще достаточно и это нас расслабляет. Спускаемся на первый этаж в ресторан, где пройдет встреча, обедаем. Мне звонит Аркадий Семенович и обещает подъехать в ближайший час.

Панкратов, Татт и я возвращаемся в номер. Я до сих пор не услышала ничего о составе делегации. Видимо «мальчики» все обсудили без меня. Ладно. Так и быть. Обижусь после переговоров, а сейчас, как поется в известной песне «Первым делом самолеты…»

Мы с Михаэлем делимся впечатлениями о блюдах, которые только что отведали в ресторане. Панкратову вроде бы как все равно на нашу болтовню. Татт отвлекается на звуковое оповещение и вновь берется за планшет, а через секунду восклицает:

– Ребята! Есть!

– Не поняла, – растерянно хлопаю глазами.

– Есть инфа о составе делегации, – поясняет он, поправляя очки на переносице.

– Как? Только сейчас? – я оторопела. – Не поздно ли?

Между тем Татт не отрывает своего взгляда от экрана, жадно поглощая информацию.

– Ребята, это какая-то сенсация!

– Да говори ты уже, – подгоняет Валентин.

– Мой источник скинул ссылку на сайт Комацу. Это официальное заявление. – И Михаэль принимается зачитывать часть статьи: – «Бессменный глава корпорации «Za-kuraudo» Оку Комацу сложил с себя полномочия и формально передал пост единственному сыну, тридцати двух летнему Акио Комацу». Далее говорится, что сын был рожден в коротком браке с американкой Рози Уильямс. После развода ребенок остался с отцом в Японии. Потом предоставляется информация о наследнике, где учился, чем занимался, в чем преуспел. Странно как-то. Даже вчера не было в доступе таких сведений!

– Что-то еще есть? – с особым вниманием спрашивает Панкратов.

Татт берет короткую паузу, чтобы дочитать статью про себя.

– Да. Есть приписка, что в ближайшие планы нового генерального директора корпорации входит ряд деловых переговоров в России. Черт! Он здесь со вчерашнего вечера.

– А парень-то стратег! – с долей восхищения роняю я.

– Тут даже фотки есть! Хм. Фото Рози Уильямс только в молодости. Симпатичная такая. Голубоглазая блондинка.

– Фото Акио имеется?

По лицу человека можно многое о нем понять.

– Да.

– Покажи-ка мне этого красавчика, – с лучезарной улыбкой прошу я.

– Почему сразу «красавчика»? – ревниво откликается Валентин на другом конце комнаты.

Мажу в его сторону взглядом и слегка пожимаю плечами. Надо же, сразу напрягся, а я всего лишь пошутила.

– Все метисы лапочки! – хихикая, отшучиваюсь я, на что Панкратов возмущенно пыхтит.

Михаэль уставился в экран планшета в поисках фото.

– Так. Вот смотри.

Словно рамку с дорогой семейной фотографией я бережно принимаю из его рук гаджет и разворачиваю экран.

Вмиг от моей улыбки не остается и следа. Словно невидимая рука смахивает ее с губ, едва мой взгляд выцепляет знакомое лицо. В груди все сжимается, и мне становится трудно дышать.

– Акио Комацу. Сын мудрого и терпеливого змея Оку Комацу, – иронизирует Татт, а вместе с тем, его голос искажается в моем подсознании, раздаваясь зловещим эхом.

Этого не может быть! Не может быть!

Глава 45

Без слов возвращаю планшет коллеге.

– Что? Совсем не понравился? – усмехается он.

– Выйди, – сдавленно и глухо прошу я.

– Куда?

Заставляю себя вобрать в грудь больше воздуха, чтобы сказать больше слов и громче.

– Михаэль, ты не мог бы выйти из номера минут на пять.

Молодой человек смотрит сначала на меня, потом на Панкратова, потом вновь вскидывает глаза на меня.

– Я что-то не то сказал?

– Нет, просто мне очень нужно поговорить с Валентином Викторовичем наедине, – нетерпеливо чеканю я.

– Все-все. Ухожу! – только Татт вышел не в коридор отеля, а скрылся за смежной дверью между комнатами номера.

– Что случилось? Что за официальный тон? – в голосе Панкратова слышу и заботу, и беспокойство одновременно.

Кошусь на циферблат антикварных часов. До начала переговоров остается чуть больше четырех часов.

Стоило мне взглянуть на злосчастную фотографию, как «еще четыре часа» превратились во «всего четыре часа»! Чертов Комацу! Чтоб тебя…

А теперь мне нужно рассказать правду. В обоих случаях будет дерьмо. Но в первом уляпаюсь только я, а во втором – вся команда!

– Короче, тут такое дело, Валентин, – собираюсь я с духом, но на грудную клетку будто давит металлическая пластина.

– Ты собралась мне врать?

– Не-ет. Как раз наоборот, я хочу кое в чем признаться. Как женщина, я не сказала бы ни слова о том, что произошло. Но как сотрудник, оказавшись в подобной ситуации, считаю нужным поставить тебя в известность, дабы не провалить переговоры и не усугубить ситуацию… в целом.

Сейчас я думаю о компании. Хотя остается малюсенький шанс, что мужчина протянет мне руку понимания и доверия и не даст мне искупаться в нечистотах.

– Что происходит? – напрягается он.

– Если я просто скажу тебе, что не могу отныне и впредь присутствовать на переговорах с японской делегацией, ты не потребуешь объяснений? Прежде чем ответить, я тебя прошу, подумай! – я, конечно, стараюсь придать голосу смелость и уверенность, но он все равно выдает мое волнение.

– В любом случае я потребую объяснений, – низко и твердо произносит Панкратов.

Ну вот. Мой малюсенький шанс исчез. Обидно.

– Хорошо, – выдавливаю я и молчу.

– Говори.

– На днях я призналась тебе, что люди Комацу пытались переманить меня в свою компанию. Так вот это было восемь месяцев назад. И это были не «люди», а только один человек. – Следующую фразу я говорю больше себе, чем Валентину. – Теперь я понимаю, что за мной следили и знали о моем ритме жизни. Уж слишком к месту оказался этот человек. В тот день у меня выдался редкий выходной. Виктор Станиславович был в поездке. И тут появился этот мужчина. Он так себя вел непринужденно и раскрепощенно. Я и подумать не могла… Честное слово, я была уверена, что это рекрут. Всего лишь наемный работник компании «Za-kuraudo» («Облака»). Он и признался во всем сразу. Что это всего лишь работа. Но это оказалось ложь! Потому что этим человеком, как я только что узнала, оказался… Акио Комацу!

Странно, но судя по выражению лица Валентина, он не совсем понимает, о чем я говорю.

– Ты не хочешь идти, потому что сам наследник империи Оку Комацу пытался заполучить тебя в сотрудники? – в голове Панкратова явно не все вязалось.

Обреченно выдыхаю:

– Не только поэтому.

– А что еще? – мужчина подается вперед, его руки замерли в вопросительном жесте.

– А что может быть ЕЩЁ?

В номере воцаряется идеальная тишина.

– Ты с ним переспала в день знакомства? – он медленно поднимается с кресла.

– Да.

Мое "да" твердое, решительное, громкое. Ни допускаю жалкого писка, так как ни о чем не жалею.

Сын моего бывшего начальника разворачивается ко мне спиной и запускает пальцы в волосы.

– Он тебя напоил? Подпоил? Взял силой? – закидывает вопросами Валентин, обернувшись вполоборота. Мне становится очевидным, что мужчина пытается взять волну гнева под контроль, но!

Тяну плечи к голове.

– У меня в жизни не было неосознанных сексуальных контактов.

Мое признание сметает хрупкий барьер здравого смысла, который демонстрировал Панкратов.

– Никогда не подумал бы! – с негодованием шипит он.

– А помнится, в палатке ты мне говорил другое.

– Это была игра! Провокация!

– Дурацкая идея.

– Я не понял, почему ты это сделала?

– А ты не анализируй! Все равно не поймешь! Потому что не был в моей шкуре, в тот час и в тот день! – с нарастанием повышаю я голос.

– На хрена тебе была нужна это связь?

– А вот здесь: я не обязана тебе объяснять, потому что это сугубо мое личное дело, – апеллирую я своим самым весомым аргументом. – И помни, что я могла об этом тебе и не сказать!

– Нет, ты объяснишь! – с нажимом требует Панкратов. В секунду сокращает между нами расстояние, больно хватает меня за плечи, а затем грубо встряхивает.

– Больше я ничего не обязана тебе объяснять!

Рывком пытаюсь высвободить свои руки, но лишь неудачно выкручиваю локти, и мои плечи вновь оказываются в тисках мужских рук.

– Михаэль! – звонко зову я.

В комнату вбегает Татт. Сейчас я благодарна ему, что он остался более участливым к возникшим обстоятельствам, чем должно.

– Что происходит?

Сказать, что мужчина удивлен – ничего не сказать. Он явно не верит той картине, которую видит перед собой. Михаэль осуждающе смотрит на Панкратова, который крепко и некрасиво держит меня.

– Отпусти, – с возмущением и отчаянием шепчу я.

И он отпускает. Сбивчиво дыша, отхожу подальше от узурпатора и присаживаюсь на краешек кресла в дальнем углу комнаты. Между тем Панкратов начинает выбираться из создавшейся ситуации.

– Света не сможет участвовать в переговорах.

– Почему? – Татт с полнейшим непониманием глядит на нас обоих.

– Голова заболела, – громко и устрашающе объявляет Валентин.

Отдышавшись, он объявляет:

– Мне нужна в сопровождение хорошенькая девушка.

– Может, эскорт? – осторожно предлагает Михаэль.

– В жопу твой эскорт! – грозно рычит Панкратов, резко развернувшись к коллеге, что тот аж отклоняется назад, будто от порыва ветра.

Валентин присаживается прямо на подлокотник дивана, расслабляет узел галстука и заставляет себя думать.

– Мне нужна спутница, – он пытается, как можно быстрее прийти в себя, – молодая, умная. С четким пониманием, когда ей говорить, а когда молчать.

– Соня, – выдыхаю я самый первый вариант подходящей кандидатуры, пришедшей мне на ум.

Панкратов устремляет взгляд в мою сторону. Брови сдвинуты, словно скрещенные мечи. Пусть он и видит размытые изображения, но гнев и злость, которые от него исходят, мне ничуть не кажутся эфемерными. Я сжимаюсь в комок, хотя той вины, которой видит в моем поступке Валентин, я не признаю.

На мое счастье он переводит взгляд на Татта и одобрительно выдыхает:

– Звони!

Глава 46

Татт не звонит Соне непосредственно. Он решает действовать через зама. Набирает номер Аркадия Семеновича и передает ему приказ Валентина, прихватить с собой помимо переводчика и референта.

Я не вслушиваюсь в телефонный разговор, так как меня начинает разъедать подоспевшая дилемма: а правильно ли я все сделала? Несмотря на то, что внешне я проявляю выдержку, внутри все так и клокочет. Не исключено, что именно поэтому я не замечаю, как рядом со мной оказывается Панкратов.

Мою реакцию выдает лишь удивленный вдох, но он меня сразу старается успокоить.

– Тихо, – его ладонь покровительственно опускается на мое плечо. – Пошли в соседний номер, – к моему удивлению произносит он спокойно, но тут же с нажимом добавляет: – живо!

С недоверчивым изумлением наблюдаю, как Валентин проходит к смежной двери номера и исчезает за ней, даже не оглянувшись.

Хочет устроить мне разборки без лишних глаз? Ага! Как же! Разумно было бы остаться, но я как верное вьючное животное прусь за своим хозяином, то есть начальством. Иа!

– Да!? – с нескрываемым возмущением шиплю я, прикрыв за собой дверь. Караулю выход на всякий пожарный случай.

– Что ты шепчешь? Татт нас все равно не слышит.

Просит говорить громче, а сам вторит мне вполголоса.

– Панкратов, отстань от меня. Мне надо успокоиться. Можно я поеду домой? – чувствую, что не отпустит, но должна же я по-человечески попробовать договориться.

– Пораскинь мозгами, Света. Судя по той информации, которая у нас есть, люди Комацу следят за нами. Они уже знают, что ты здесь. Пусть Акио думает, что будет так, как спланировал он. Так что твой выход через парадный вход отеля до начала встречи, выдаст уже нашу стратегию.

– Ты уже все придумал? – ахаю я.

Собеседник игнорирует мой вопрос и чеканит свой:

– Так ты подождешь меня? Мне нужно тебе кое-что сказать. Это важно. Я хочу, чтобы ты дождалась меня после переговоров в этом номере.

Ага! Размечтался! Будешь опять мне руки выкручивать и устроишь допрос с пристрастием. Нет уж!

– Ну-у… хорошо, – уступчиво вещаю я в надежде, что фокус внимания сместиться с моей персоны на переговоры.

В страхе замираю, когда вижу, что мужчина движется в мою сторону. Признаться, даже зажмуриваюсь. Но он только вкладывает в мою руку карту-ключ от номера.

– Я сейчас выйду, и ты можешь закрыть смежную дверь, чтобы больше тебя никто не побеспокоил. По легенде: у тебя заболел живот.

– Голова вроде…

– Света! Сиди и жди меня! – велит Валентин и покидает вторую часть номера через смежную дверь.

Закрываю ее и осматриваюсь. Апартаменты просторные, со всеми удобствами. А самое главное, имеется выход в коридор.

* * *

Пробку из горлышка мне удалось извлечь не сразу. Пришлось изрядно повозиться. В итоге в изнурительном противостоянии был ранен один палец правой руки, но цель была достигнута. Игристое вино полилось в бокал под мой победоносный возглас.

Ну как победоносный… Отпраздновать новый этап в жизни, на мой взгляд, просто необходимо. Вот и я, практический безработный специалист, завтра начну искать подходящую вакансию.

Меня никто не тянул за язык, но поступить иначе я не могла. Школа Панкратова старшего сказалась! Блин… Я понимаю, что оставлять такого работника нецелесообразно, поэтому сразу себя приговорила к увольнению. Грустно, конечно, но и завтра солнце взойдет, и я обязательно что-нибудь придумаю.

Выпить игристого вина – это не только способ взбодрить себя, но и притупить боль. Мужчины они все жуткие собственники, так что, узнав о моей интрижке с Комацу, Панкратов меня не простит. Хотя… это не справедливо. Ведь у него совсем недавно была девушка и ничего. А у меня один раз – и плохая! Ой! Если так точно решил, значит, Бог миловал! А как он еще решит? Однозначно так и будет! В конце концов, жизнь на этом не заканчивается. Будет и на нашей улице камаз с пряниками. Успокаиваю я себя, осушая второй бокал игристого белого вина.

Последний глоток я делаю под звук звонка в дверь моей квартиры. Четверть второго ночи. Кому, интересно, я понадобилась? Чутье вопит мне очевидный ответ, а здравый смысл талдычит: «Нет! Не может быть!»

«Если это ты, Панкратов, то я тебя прибью! Вот что еще надо от меня? Мне и так без тебя будет плохо…» – обращаюсь я в мыслях к небезразличному для меня человеку, и на глаза едва не наворачиваются слезы.

– Кто?

– Дед Пихто!

Панкратов! И на моих губах расцветает улыбка. Надолго ли?

Открываю дверь, и меня тут же сметает в сторону. Я теряю равновесие, но не падаю. Сильные руки подхватывают меня под бедра, заставляя обхватить ногами мужской торс. В тот же момент инстинкт самосохранения сподвиг меня обхватить незваного и наглого гостя за шею.

– Какого хрена ты сбежала? – рычит на меня мужчина, чуть ли не брюзжа слюной.

– Тебе нельзя поднимать тяжелое. Угомонись, – призываю я к здравому смыслу.

Валентин разворачивается и закрывает дверь, вдавливая меня спиной в полотнище.

– Я так поняла, прислушиваться ко мне никто не собирается, – из груди вырывается прерывистый вздох.

– Не сбегала бы, может быть и прислушался! – упрекает он, не ослабляя хватки.

– Я вышла через служебный вход. Никаких подозрительных лиц не видела, – по-детски лепечу я, стараясь дышать носом.

Сглазила! Панкратов принюхивается.

– А кто у нас тут выпивает без разрешения начальства?

Я резко отворачиваю голову и дышу в сторону.

– Не поможет. Говори!

– Я праздную свое… увольнение, – слова даются нелегко, вопреки моему физическому положению. Не выдерживаю и кладу подбородок на плечо Валентина.

– Какое на хрен увольнение? Рабочая смена только начинается!

Не остается сомнений – Панкратов что-то задумал. Отвлечь его? Спросить о переговорах? Ага! И напомнить ему об Акио? Ну уж нет! К черту японцев!

– Давай отключим головы, заяц? – неожиданно предлагает он.

Что? Отрываю подбородок от плеча Валентина, затем накрываю ладонями его щеки и пристально всматриваюсь в его глаза. Никаких больше раздумий! Отключить мозг! И я с удовольствием приникаю губами к его губам.

Глава 47

Панкратов резко поднялся с постели и пару секунд возится со своими вещами. Его одежда валяется на ковре с высоким ворсом прямо у подножия кровати. Найдя, что искал, он рывком сдирает простынь с матраса и, запахнув ее вокруг пояса, низко повязывает на бедрах.

Подойдя к окну, Валентин разворачивается и пятой точкой упирается о подоконник. Он смотрит через плечо во двор. Я понимаю, что он плохо видит и его уж точно не беспокоит то, что происходит на улице в три часа ночи. Скорее всего, он просто над чем-то задумался.

Вожу взглядом по его стройному торсу. Признаюсь себе: я не могу отвести глаз от Панкратова в свете уличных фонарей. Как жаль, что мы сейчас не загородом, где лунный свет – это не городская фантастика, а реальное волшебство природы.

Не сразу замечаю в его руках аккуратную пачку и зажигалку. Чик – и он прикуривает сигарету. В ноздри бьет запах табака. Вот что сказать? Он же не ребенок. Подбираюсь на постели, сажусь, окружив себя одеялом.

– Зачем ты куришь? – мои обнаженные плечи вопросительно дергаются.

В ответ или не в ответ Валентин запрокидывает голову и выпускает ровную струйку сизого дыма.

– Хочу. После качественного секса сигарета самая вкусная.

– Хм, – без оттенка одобрения или упрека хмыкаю я.

– Пепельница есть?

Панкратов затягивается – в полумраке загорается огонек и вновь исчезает.

– Десять штук, – смирившись, я выдыхаю: – за твоей спиной ваза. Стеклянная. Пустая. Потом уберешь.

Мой начальник делает очередную затяжку и стряхивает пепел в импровизированную пепельницу.

– Он проиграл, – кратко выдает Валентин, возвращая сигарету в рот.

Головной компьютер сигналит мне, что речь идет о главе японской делегации. Но все-таки есть вероятность ошибки. Ведь борьба братьев за наследство тоже актуальная тема. Прокашлявшись, озвучиваю уточняющий вопрос:

– Кто?

– Комацу, – как ни в чем не бывало, поясняет мне Панкратов. Что происходит? Неужели он на меня совсем не злится?

Он тушит сигарету и, выпустив остатки дыма, бросает окурок на дно вазы. Затем возвращает сосуд на место.

– Акио рассчитывал на эффект неожиданности по случаю его назначения и, разумеется, на твою реакцию при обстоятельствах личной встречи. Но не вышло. Японцы хотели уронить объем своих инвестиций в проект. Потому что у нас до сих пор не было на руках разрешения с финской стороны на производство по согласованной технологии. А еще они были бы не против, если бы мы сами расплатились за разработку нового экологичного способа производства. В общем, многого хотели.

Мой собеседник говорит очень уверенно, размеренно и почти без напряга.

– Что ты сделал?

– Я? Ничего, – скрестив руки на груди, пожимает плечами он.

– Тогда кто?

– По моей задумке, переговоры должны были провести: Татт, Семеныч и ты. Мое присутствие на переговорах было уткой изначально.

– Для кого? Это был развод? – широко распахиваю глаза.

Ну, Панкратов, сколько можно!

– Так было нужно. Подозреваю, что в моем окружении есть еще один крот, который сливает информацию именно Комацу. Другого я вычислил ранее. У меня была идея в последний момент оставить тебя с собой в номере. Чтобы мы вместе прослушали встречу, – лукаво улыбаясь, он проводит большим пальцем по нижней губе. – После аварии я не провожу переговоры. Пользуюсь исключительно прослушкой. Переговоры с японцами я слушал, будучи в том самом номере, где оставил тебя, стервочка!

– Не видела смысла оставаться. Чувствовала себя паршиво, – честно выдаю я, что было на душе, чувствуя, как в горле образуется ком.

– Конечно, Света, ты виновата, кто ж спорит.

Блин! Сейчас начнется. Лучше сыграть на опережение.

– Ты вызвал Соню, – напоминаю я.

– Хотел снабдить парней своеобразным отвлекающим маневром. Михаэль рассказывал, что надо было видеть лицо Комацу, когда он понял, что на переговорах не будет ни меня, ни тебя. А после Татт вполне себе двусмысленно намекнул, что у нас другие планы.

– Серьезно?

– Так и было. – Брови Панкратова подпрыгивают вверх. – Лица на нем не было, когда Татт преподнес ему подписанное финнами разрешение.

– Даже так?! Японцы весьма скупы на эмоции.

– Семеныч и Михаэль в один голос подтверждают смятение парня. Не забывай, что его мать строптивая америнка. Да и по его речи я сам многое понял о нем.

– А что Соня? – вспоминаю я о молоденькой секретарше.

– А вот Соня меня удивила. – Валентин задумчиво проходится ладонью по подбородку. – Я не заметил у нее ни энтузиазма, ни задора. Поручил Аркадию за ней понаблюдать, пока меня не будет.

– Что происходит? Я постоянно ловлю тебя на том, что ты что-то не договариваешь, – нервно сжимаю одеяло на груди.

– У меня есть на то причины, – идиллически парирует собеседник, – я владелец крупного бизнеса. Не могу себе позволить подобную роскошь, если хочу удержать компанию на прежнем уровне.

На это мне нечего сказать и я немигающим взглядом смотрю на угол постели.

– Света.

– Да, – бездумно отзываюсь я.

– Я еще тебе не сказал кое-что важное.

Мой слух улавливает изменение в тоне его голоса, и сердце с тревогой убыстряет ритм.

– Вот что опять, а? Хочется уже какого-то покоя!

Валентин поперхнулся.

– Я улетаю на операцию в Бельгию.

– Что-о? Когда? – ошеломленно произношу я.

– Сегодня.