Текст книги "Цвет жизни (СИ)"

Автор книги: Саша Ройс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24

Я чувствую тепло и комфорт. Словно маленький зверек в своей уютной норке, я сплю, свернувшись калачиком. Как же хорошо! Трусь носиком о нагретую мягкую и умеренно твердую стенку своего укрытия и издаю сладкий стон. М-м-м! Блаженство!

Надо просыпаться. Переворачиваюсь на спину и с наслаждением потягиваюсь. Только после этого я открываю глаза.

Вот черт! Приподнимаюсь на локтях.

Оказывается все это время, я спала на плече у Валентина! И он тоже сейчас просыпается. Пора готовить оправдательную речь. Стараясь что-то сообразить, потираю ладонью губы.

Чтобы ночью не замерзнуть, я натянула на себя капюшон толстовки. Стаскиваю его со своей головы и провожу рукой по волосам. Не мешало бы привести себя в порядок.

– Валентин, – негромко зову я и кладу руку на плечо молодого мужчины, – просыпайся.

– Ты уже проснулась? – сонно тянет он.

– Да, проснулась, – бодро подтверждаю. – Пойду готовить завтрак, а ты особо здесь не залеживайся.

– Нет, Света, я пойду первым. – Подрывается Панкратов. – Я, как хозяин «пещеры», должен разведать обстановку.

– Хорошо, – хмыкаю я, – иди, разведывай.

Оставшись в палатке одна, пользуюсь предоставленной возможностью – переодеваюсь. Расчесываю волосы и собираю их в высокий хвост. Теперь надо пойти умыться и почистить зубы.

В момент моих бытовых размышлений, Валентин откидывает полы палатки.

– Ты чего сидишь? Выходи.

– Я переодевалась, – пояснила я, выныривая из убежища.

Выпрямляюсь во весь рост и разминаю косточки.

– Я до реки, – объявляю Валентину, перекидывая через плечо полотенце, – минут на десять-пятнадцать.

Умывшись, привожу свои мысли в порядок. В памяти воскрешается ночной разговор в палатке. И я решаю, что с этим делать.

Как такового, ничего плохого не случилось. Допускаю, что Панкратов мог подобным образом проверять меня на стрессоустойчивость. Или вовсе устанавливал контакт своими методами. Что уж в голову ему взбрело, я не могу сказать.

Что делать после этого разговора? Ничего. Может он вообще вчера прикололся, а я тут парюсь. Не стану припоминать Валентину его слова. Пусть так и будет. Не хочу больше об этом думать. Было, да было. Вечно что-нибудь случается в этих походах.

Я возвращаюсь в наш импровизированный мини-лагерь. Панкратов возится с костром. Я опускаюсь на корточки рядом с ним и помогаю.

– Что любишь: яичницу или омлет? – спрашивает он.

Неподалеку замечаю порезанные на дольки помидоры.

– Я люблю вкусную еду. Главное, не пересолить, – по моей интонации легко понять, что я улыбаюсь. – Я займусь чаем.

– Как спалось?

– Чудесно. Практически как в первую ночь у тебя в гостях.

– Тебе нравится со мной общаться?

«Вот наглый, а?» – а сама улыбаюсь своим мыслям.

– По-моему, это очевидно, – пожимаю плечами, – но биту все равно куплю.

Через часа два мы выезжаем домой. Я довольна отдыхом. Отмечаю, что в поездке я совсем не вспоминала о работе.

До коттеджного поселка остается примерно полчаса времени, когда я кое-что замечаю.

– Валентин, – я привлекаю внимание своего спутника.

– Что?

– Поправь меня, если ошибаюсь, Кирилл Андреевич собирался сегодня приехать?

– Да. А что?

– Мне кажется, он не приедет.

– Почему?

– Боюсь, что будет шторм.

Я рассказываю своему спутнику, что полнеба затянуло фиолетовыми, тяжелыми тучами. Инстинкт самосохранения заставляет мое сердце биться чаще и неспокойно.

Осторожно проверяю сообщения в телефоне. Я ведь за рулем.

– Как нарочно никакого предупреждения об ухудшении погоды, – я даже не пытаюсь скрыть досаду в голосе.

– Напишут постскриптум. Лучше убери телефон и сосредоточься на дороге. – Нахмурившись, советует Панкратов.

– Прости.

Я послушно выполняю все в тот же миг.

Когда мы подъезжаем к дому, уже дует порывистый ветер. Птицы замолкли. На улице безлюдно.

– Загоняй машину в гараж. Он рассчитан на две машины. Твоя войдет. – Отчетливо дает указания Валентин.

– Как скажешь, – откликаюсь я.

Панкратов покидает машину и нажимает кнопку на брелоке. Дверь гаража автоматическая. Немного жду и въезжаю в помещение. Теперь за мою красотку можно не переживать.

В гараже есть еще один выход, ведущий в сад, но я выбегаю обратно к своему спутнику, пока дверь снова не закрылась, и обеими руками обхватываю его за запястье. Почему-то сейчас мне хочется быть к нему поближе.

На нас налетает сильный порыв ветра.

– Ты что, испугалась? – теплой ладонью Панкратов накрыл мои холодные пальцы. – Ты точно заяц!

– Да ну тебя, Валентин! – а сама дрожу от холода.

Мужчина заботливо притягивает меня под свое крыло и, приобняв одной рукой больше для безопасности, подводит к кованой ограде.

С облегчением выдыхаю, когда мы оказываемся в доме.

– Я наверх. Хочу умыться с дороги.

– Хорошо, – по голосу Панкратова, понимаю, что он тоже выдохнул.

Умываюсь и переодеваюсь в домашний плюшевый костюм. Я берусь раскладывать вещи, когда в комнате неожиданно гаснет свет.

Глава 25

С моих губ слетает невнятное ругательство.

Отключили электричество в связи с ухудшением погоды. А я после поездки телефон зарядить не успела! М-да, закон подлости работает безотказно.

Вещи после похода не разобрали, так что фонарики какие были, все остались в машине. Шумно выдыхаю. Может, это все ненадолго?

«В доме должны быть свечи!» – осеняет меня.

Запасливый и предусмотрительный Кирилл Андреевич не мог не позаботиться о таких простых вещах, как свечи на подобный случай.

Надо выходить. Глаза привыкают к темноте, и я быстро нахожу дверь. Вот только в коридоре оказывается гораздо темнее.

Обычно он освещается настенными бра, потому что окно здесь небольшое и то в торце. А сейчас на улице хоть и поздний вечер, но темно, словно ночью, из-за начинающегося шторма.

Черт!

– Валентин, – громко и обеспокоенно зову я.

А что Валентин? Ему, наверное, самому нужна моя помощь. Его спальня на первом этаже. В противоположном конце от кабинета. Так. Спуститься с лестницы и налево.

За окном – непогода. В доме – темень. Атмосфера почти как в фильмах ужасов. Я действительно трусиха, или это всего лишь разыгралось мое воображение?

«Мамочки!» – вздрагиваю я, когда над головой, где-то высоко-высоко, будто угрожая, грохочет гром.

Втягиваю голову в плечи и на миг приседаю на лестнице. Точно трусиха! Поднимаюсь и быстро сбегаю по оставшимся ступенькам.

Налево. Здесь вообще мрак. Может, вернуться в свою комнату? Ну уж нет! Где наша не пропадала.

Выставляю руку перед собой и мелкими шагами двигаюсь вперед.

– Валентин! – тяну я с ноткой отчаяния.

Продолжаю осторожно двигаться, переступая на носочках.

– Где же ты! – взмолившись, пищу я.

И тут моя ладонь натыкается на обнаженную мокрую мужскую грудь! Я резко одергиваю руку и истошно взвизгиваю одновременно.

– Я тебя что, током ударил? – не в силах скрыть сарказм роняет хозяин дома.

– Ты голый! – ошеломленно выдаю я.

– Я не голый, а в полотенце, – ровно и рассудительно доводит Панкратов до моего сведения, – все потому, что кто-то трясся от страха и громко звал меня.

– Ой! – виновато пискнула я, – Валентин, отключи электричество и я испугалась.

– Я был в душе, когда услышал, что ты зовешь меня. Подумал, пока буду возиться с одеждой, тебя к тому времени похитят инопланетяне.

Ха-ха! Очень смешно! Ирония в голосе Панкратова смотрится очень гармонично, но не когда она направлена на меня.

– Извини, Валентин, – бросаю я угрюмо.

Нащупав рукой стену, опираюсь спиной о прохладную поверхность. Руки завожу за спину, перекрещиваю и расправляю ладони за поясницей.

– Когда выключили свет, вспомнила себя ребенком и растерялась. Ты иди, одевайся. А я, пожалуй, вернусь к себе в комнату.

Слышу звук его незлой усмешки.

– Лучше подожди меня. Я скоро.

Панкратов возвращается от силы минуты через две.

– Света?

– Я тут, – отделяюсь от стены.

Глаза пронзает резкая боль, когда в темноте вспыхивает яркое пламя газовой зажигалки.

– Держи, – принимаю зажигалку из рук Валентина, – а теперь идем в подвал.

– В подвал?

– Под лестницей скрытый вход.

– А! Ясно.

Беру Валентина за руку и возвращаюсь к лестнице. Оказавшись в обозначенной точке, освещая укромное место пламенем зажигалки, ищу ручку от люка.

– Да! Есть, – радостно вскрикиваю я, обнаружив металлическую петлю. Тяну за нее. Мой спутник поспевает ко мне на помощь, и мы вместе открывает вход.

– Теперь нужно спуститься.

– Ладно, – в знак одобрения сжимаю пальцы мужчины. Я иду первая, он следом.

– В углу напротив должен стоять генератор. Нашла? – следуют дальнейшие указания от хозяина дома, едва мы оказываемся в подвале.

– Да. Что дальше, Валентин?

– Там должна быть симпатичная красненькая кнопка, – он передразнивает женскую манеру говорения, – жми ее.

– Кажется, получилось.

– На стене щит распределения. Переключи рычаг с буковкой «г».

Выполняю и это. Уф!

– Где свет? – смятенно оглядываюсь в полумраке.

– Сейчас будет, – совершенно спокойно выдает Панкратов, после чего раздается звук бытового включателя и загорается свет.

– Ура, – выдыхаю я, радостно подпрыгивая на месте.

– Вот видишь, получилось, – на лице моего спутника неотразимая улыбка. Не сдерживая своего очарования, подхожу к Панкратову ближе. Я чувствую, как волна восторга этим удивительным человеком начинает накрывать меня.

Простой свет мне дает возможность насладиться его видом. Его волосы блестят от влаги. С непонятным мне удовольствием, вдыхаю бодрящий аромат, исходящий от мужчины. Что со мной?

Я поднимаю руку и скольжу подушечками пальцев по щеке Валентина. Побриться он успел. Уголки моих губ дергаются вверх.

Мужчина наклоняется ко мне, и я тянусь навстречу. В следующий миг я запускаю пальцы в его влажные волосы, а заодно привлекаю к себе. Закрываю глаза и жадно прилипаю к его теплым губам.

Я бурно выражаю себя в поцелуе. Обнимаю Валентина одной рукой и ласкаю кожу на его щеке – другой. Его отзывчивые губы дразнят меня, разжигая во мне желание.

Игра наших губ выходит далеко не целомудренной. Мне безумно нравится шаловливо покусывать подушечки его вкусного рта. От того дыхание Валентина становится жадным и прерывистым. Он делает короткую паузу и вновь впивается в мои губы. Кажется, кто-то перехватил инициативу.

Осознание того, что для первого поцелуя достаточно, к нам приходит одномоментно.

Панкратов тяжело дышит над моим ухом, а носом зарывается в мои волосы. Я обнимаю его за шею и утыкаюсь в его грудь.

Глава 26

Я опускаю ладони на грудь Валентина и, собрав пальцами в складочки его тонкий джемпер, медленно вдыхаю запах.

– Вкусно пахнешь, – моя улыбка до ушей.

– Не буду спорить. Я реально очень вкусный, – он выпускает меня из объятий.

– Идем, а то придется ночевать в подвале, – кокетливо подмечаю я.

Я тяну мужчину за руку и увлекаю к лестнице.

Мы покидаем подвал, закрываем люк и проходим в гостиную.

Минуло всего несколько минут, а поведение Панкратова меня немного настораживает. Если до этого момента я постоянно ловила его на том, что он хочет быть ко мне поближе, то сейчас Валентин не стремиться к этому.

Неприятное чувство обиды ядовитым раствором втекает в мое сердце. Я надеюсь, что мои подозрения напрасны. Даже не знаю, что сказать, поэтому молчу.

– Пойдем в кабинет, мне нужно принять лекарство, – говорит он просто. Очень просто.

Что мне делать? Дернуться и уйти к себе, – не выход. Притвориться утонченной барышней, сослаться на мигрень и красиво уйти к себе в комнату? – Не люблю лгать. Всегда потряхивает, когда приходится это делать. Нет. Тоже не то. Так что же тогда «то»?

– Да, конечно пойдем, – отвечаю я, стараясь сохранить непринужденность, которая меня уже почти покинула.

Вроде бы поступила разумно, но уже вскоре я жалею о своем решении.

Я не знаю, куда себя деть, оказавшись в панкратовском кабинете. Валентин вынимает из ящика стола элегантную таблетницу и принимает лекарства. Бутылка воды и стакан, насколько я успела увидеть ранее, постоянно занимают отведенное место на рабочем столе.

Я смотрю на мужчину, стараясь разгадать его эмоции. Но черта с два! Опять узнаю это выражение «я мастер прятать чувства». По всей видимости, я предполагаю, что Панкратов о чем-то сосредоточенно думает, и на время успокаиваюсь.

Отворачиваюсь к книжному шкафу с прозрачными створками и принимаюсь изучать корешки толстых томов.

Совсем не логичное занятие для девушки, пережившей минут двадцать назад невероятный поцелуй в подвале. Ну, где наша не пропадала! Я пытаюсь себя подбодрить, но вместо этого к горлу подступает ком, и слезы начинают душить.

Так! Больше никаких воспоминаний о подвале. Бли-ин! Выкидываю все из головы и заполняю чистый лист в сознании красивыми именами и названиями произведений.

Филип Рот «Американская пастораль» – к стыду своему не знаю, кто это. Надо будет потом загуглить. Пошли дальше.

Хантер Томпсон «Ангелы Ада» – так, а есть наши?

Перескакиваю несколько книг в поисках русскоязычного имени, и тут наталкиваюсь на почти такую фамилию: Чарльз Буковски «Женщины». Вот это имя запомнить проще.

Не могу сдержать улыбку, когда следом на той же полке встречаю братьев Стругацких. Этих мы знаем! Этих мы читаем!

– Света, что ты там делаешь?

– Читаю, – отвлекаюсь от книг и выхожу на середину кабинета.

– Скажи мне честно, в подвале ты решила воспользоваться моим советом и отключила голову? – в голосе Валентина ширмой выступает надменность, но я все-таки слышу, как на одном моменте он дрогнул, и это мне придает решительность.

– Я не помню, чтобы просила у тебя совета, – отвечаю тем же тоном.

Раздосадовано выдыхаю.

– Ты мне вообще сексом предлагал заняться. А тут, я погляжу, тебя смутил какой-то невинный поцелуй? – ума не приложу, что происходит?

Панкратов берет непонятную паузу.

Вдох-выдох. Пора на боковую.

– Я пойду спать, если ты не возражаешь. Собственно говоря, обычно в непогоду мне чудесно спиться, – моя очередь выдавать сарказм. – Спокойной ночи, Валентин.

Мне хочется закончить разговор как можно скорее. И я собираюсь уходить, когда его неожиданный вопрос летит мне в спину.

– Ты была замужем?

Зря, Панкратов! Это не твоя территория.

– Да, – я не собираюсь порадовать собеседника милым и традиционным «А что?»

– Почему развелась? – хозяин дома изрекает следующий вопрос.

– Я честно не понимаю, почему данный факт из моей биографии заинтересовал тебя на ночь глядя. Тем не менее, один вариант у меня все-таки есть. Видимо, ты хочешь все испортить. Спокойной ночи я тебе уже пожелала.

Наконец-то покидаю кабинет Панкратова и бегу наверх. Как хорошо, что в моей спальне стулья с высокой спинкой. С облегчением подпираю дверь, чтобы никто меня не беспокоил ни ночью, ни рано утром!

Глава 27

Телефон я поставила на зарядку только утром.

Вчера я уснула далеко не сразу. Противоречивые мысли атаковали мой мозг, одна беспрестанно сменяла другую. В конце концов, я пришла к выводу, что поступила правильно в том, что не подвергла свою семейную жизни критике с чужой стороны.

Хм. Панкратов хоть и Панкратов, но какое ему дело, почему я с Сережей развелась. Этот вопрос, касающийся сугубо нас двоих и никого больше. Я же не лезу ему в душу и не интересуюсь судьбой его бывшей возлюбленной. Как ее там… Алисы!

В памяти всплывают слова Ксении, что, мол, девушка ей недавно звонила и делилась планами на воссоединение с Валентином.

Так может и сам Панкратов подумал, подумал, да и решил бывшей возлюбленной дать шанс. А тут я со своими поцелуями…

Хотя, кто его заставлял со мной флиртовать? Встряхивать мое сознание наглыми предложениями? То, что он меня тогда проверял, у меня не остается сомнений. Только на что? На вшивость?! Теперь сугубо деловые отношения с этим мистером Твистером!

Эх… поцелуй жалко! Такой хорошенький получился! А потом ему надо было взять и все испортить. Разве так можно? Да, это меня расстроило, что я даже немного всплакнула под вой штормового ветра.

Чувствую, что не совсем выспалась, но не беда.

Мой телефон запел, когда я еще валялась в постели и думала о вчерашнем. Прежде чем взять трубку, взглянула на номер.

– Да.

– Привет, Света, – голос бывшего, как лучик солнца после ненастья.

– Доброе утро, Сережа! – улыбаюсь.

– Извини, что побеспокоил. Ты, наверное, спала.

– Нет-нет. Все в порядке. Я на связи только когда бодрячком!

– Я звоню тебе пораньше, чтобы договориться об ужине. Поужинаешь сегодня со мной вечером?

Так. Стоп! Не поняла.

– А как же конференция? Консультация с хирургом-офтальмологом международного класса?

– Света, вчера все сделал.

Мое сердце пропускает удар.

– Неужели все тебе известно? Скажи только одно: надежда есть? – спрашиваю я, затаив дыхание.

– Я не помню, Света, чтобы тебе что-нибудь не удавалось. Вот и в этот раз удача на твоей стороне.

– А можно подробнее? – от волнения глухо выдаю я.

– Все подробности за ужином. Но точно будет все хорошо! Обещаю.

– Слушай, Сереж, ты меня прям воодушевил, – я не могу, да и не хочу сдерживать слезы счастья! Перед глазами так и возник Виктор Станиславович с одобрительной улыбкой на светлом лице. – Мне главное спасти компанию, больше ничего не надо!

– Я уже понял. Поэтому и встретился с Герия раньше. Сегодня вечером поужинаешь со мной? Хочу лично принести извинения за свое поведение в клинике. Заодно и копии вернуть.

– Сережа, я уже все простила! Ты мне такую радость подарил! Спасибо тебе! – смахиваю слезы.

– Света, ты меня всего засмущала. Во сколько поужинаем? В семь?

– Можно чуть пораньше? – пытаюсь отдышаться после душещипательного волнения.

– В шесть?

– Да. В шесть. Заезжать за мной не надо. Подъеду сама.

Мы согласовали ресторан и распрощались.

В состоянии полного счастья, я развожу руки в стороны и падаю в подушки спиной.

– Жизнь прекрасна! – блаженно выдыхаю я и дарю милейшую улыбку потолку.

Я наслаждаюсь минутой чистого счастья, пока мой телефон вновь не проявляет признаки жизни.

Вновь Сережа? Вдруг что-то забыл сказать?

Подхватываю гаджет с тумбочки. Нет. Это не Сережа. Впрочем, трубку брать все равно надо.

– Да, – бесцветно брякаю в динамик.

– Доброе утро.

– Привет, – держусь я, а внутри все парализует.

– Ты спустишься?

– Конечно, спущусь, не проводить же мне в заточенье всю оставшуюся жизнь. В ближайший час, – даю я неопределенный ответ и сбрасываю звонок. Вслед за этим переименовываю Валентина в «деловые отношения», чтобы впредь не забываться.

Сооружаю на голове игривую прическу, делаю макияж и крашу губы в сочную помаду. Не для кого-то, для себя!

Белоснежная рубашка поверх майки, джинсовый комбинезон, любимые кроссы – готово! Нацепляю темные очки в металлической оправе и с круглыми стеклами. Вешаю на плечо рюкзачок ультрарозового цвета и спускаюсь вниз.

Будто чья-то рука сжимает мое горло, когда я вижу хозяина дома на террасе. Внешне он выглядит великолепно, а вот вид отрешенный, но не так чтобы совсем плохо. Заслышав шаги, мужчина поворачивается в мою сторону.

– Привет.

– Привет.

– Позавтракаешь?

– Честно говоря, не хочется, – осматриваюсь, – ты разобрал вещи после похода?

– Да.

– Класс! Открой гараж, пожалуйста, мне нужно забрать машину, – торопливо прошу я.

– Ты уезжаешь?

– Кактусы нужно полить. Вечером буду.

Мы выходим за ограду, и Панкратов открывает дверь гаража с помощью брелока-пульта. Мужественно слушаю металлический тихий звук. Это сложно, когда рядом мужчина, который явно хочет что-то сказать, а я так не хочу, чтобы он произносил сейчас хотя бы одно слово. Нет.

– Света, по поводу вчерашнего…

– Не стоит, поезд уже в Самаре, – удивительно, но слова я произношу спокойно, хотя в душе настоящий морозильник.

Выгоняю машину и уезжаю.

Как только я овладеваю собой в большей степени, набираю номер референта. Я не закидываю девушку вопросами о Григории Викторовиче и не интересуюсь степенью готовности договора с японцами. Мне приходит в голову совсем другое…

– Соня, у меня к тебе нестандартная просьба. Запиши, пожалуйста, мою автобиографическую справку на аудио и отправь файл Валентину Викторовичу Панкратову.

– Будет сделано, Светлана Родионовна.

– Благодарю, – завершаю вызов.

Пусть подавится.

Глава 28

Время я даром не тратила. Позвонила-таки заму гендиректора Аркадию Семеновичу Коврову и договорилась, что он отправит мне на е-мейл нужные документы, как только они будут готовы. Так! В этом пункте я со спокойной совестью могу поставить галочку.

Стоило Салевичу подпитать мою надежду, как я ринулась творить дела с новой силой. Извилины мои зашевелились, и я максимально погрузилась в подготовку к предстоящим переговорам с японцами.

В пятницу прилетит делегация и все должно быть приготовлено на высочайшем уровне. Один нюанс. Бумаги насчет наследства Панкратов должен подписать в четверг. Надо придумать, как выбить еще один день.

К встрече с Сергеем я готова. Мой выбор пал на вечернее платье с красивым декольте и с полуоткрытой спиной. Я не специально. Настроение было игривое. Волосы превратила в волнистые локоны. Нанесла соответствующий парадный макияж.

В течение дня мы коротко созваниваемся, а когда я подъезжаю к ресторану, Салевич в стильном темном костюме встречает меня у входа.

– Прекрасно выглядишь, – его блестящие глаза с восхищением скользят по моему вечернему туалету.

– Спасибо, Сережа! – улыбаясь, произношу я, и мы проходим к нашему столику. – Давно хотела посетить этот ресторан. Когда он открылся? Год назад?

– Два, – уточняет мой спутник, помогая мне присесть.

– Время неумолимо, – кокетливо подмечаю я.

Чувствую, что у меня сегодня светское настроение. Я действительно хочу насладиться вечером, интересной беседой с дорогим для меня человеком, и, чего греха таить, отвлечься от того, что произошло вчера. Притупить вчерашнюю обиду.

– Как супруга? – вежливо интересуюсь я.

– Уехала к матери. У тещи через неделю юбилей, готовят грандиозный праздник, – запросто поясняет мой спутник.

– Что ж, прекрасно! – выдерживаю небольшую паузу, – она беременна?

– Восьмой месяц.

– Девочка? – гадаю я.

– Мальчик, – Салевич скромно улыбается, но я знаю, за этой улыбкой спрятана большая радость.

– Здорово! По тебе видно, что ты счастлив. А я очень рада за тебя.

К нам подходит официант, и мы делаем заказ. Когда служащий заведения нас оставляет, продолжаем беседу.

– Сереж, давай обсудим наше дело, – подвожу я к главной теме, – у Герия не возникло вопросов насчет копий?

– Нет, – мужчина мотнул головой, – все под контролем. Поверь, к нему не один я прихожу с подобной просьбой.

– Так что же сказал Фазиль Заурович?

– Я объясню тебе на простом языке.

– Будь добр, – кивнула я и приготовилась слушать.

– В общем так. В результате аварии пациент получил механическую травму органа зрения. Повреждение роговицы обеих глаз. Какое-то время ушло на восстановление организма в целом. Потом его начали готовить к пересадке. Выяснилось, что сразу нельзя. Надо было подлечить легкие. Опять все упиралось во время. Наконец пересадку сделали, но через полгода пошло отторжение.

– Каков итог? – по-деловому интересуюсь я.

– Нужна еще одна операция. Восстановление после нее в среднем один год. Только через полгода после пересадки снимают швы. Через месяц после этого зрение становится четче. Не все сразу. Но, Света, хочу подчеркнуть, что восстановление проходит крайне индивидуально. Акцентирую на этом твое внимание. Разумеется, всю дорогу нужна медикаментозная терапия, соблюдение режима и прочее и прочее.

– Ты, Сереж, ответил на все мои вопросы. Спасибо!

Ладонь Салевича легонько и осторожно накрывает мою. Для меня этот жест послужил сигналом грядущей откровенности.

– Знаешь, я сейчас очень жалею, что не дал тебе тогда время и сам не стал ждать, – я замечаю, как разительно изменился у бывшего мужа голос, как грустно сверкнули его глаза, когда он сделал признание личного характера.

Рефлекторно поджимаю пальцы под его ладонью.

– А я – нет, сегодня я как никогда понимаю это!

– Ты одержима своей компанией, – уже ровно выдыхает мужчина.

– В меру, – беру широкую ладонь Салевича пальчиками обеих рук, – у меня есть прекрасный друг, который мне несказанно помог! Это большая редкость и награда за благоразумие, которое мы оба проявили. Спасибо тебе большое, мой славный милый Сережа!

– Главное, чтобы не в последний раз.

– Конечно, нет! Даю слово, что не пропаду с твоих радаров! – весело смеюсь.

– Если что-то вдруг случится, приходи. В моем гардеробе есть особая жилетка для таких случаев, – его глаза смешно забегали из стороны в сторону.

– А если хороший повод?

– Тоже приходи!

Подхватываю бокал с водой и салютую спутнику:

– За дружбу!

– За нее!