Текст книги "Откровенье танцующих лун"

Автор книги: Саша Кречет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

   15. Как все.

   – ...Думаете легко так вдруг перестать быть собой? Обратиться в неизвестно чего, сменить привычки, друзей, а в итоге еще и перестать говорить родимым языком? Думаешь легко вот так запросто научиться понимать чужую речь, в кратчайшие сроки освоить новые, совершенно по иному говоримые слова?

   – Да ты у нас молодец, – согласно кивнул Виреск, – и, правда, года не прошло, а уже почти полностью освоился.

   – Я старался! Зато теперь я абсолютно свободен.

   – Ну, это ты не загибай! У тебя куча обязательств и прочь дороги нет.

   Обнаружив в пещере Вира постороннего, я не сразу решился пройти вглубь комнаты, хотя Виреск и сделал приглашающий жест, едва я появился на пороге.

   – Ну, если и загнул, то чуть, – незнакомый мне аллиол продолжил разговор, совершенно не обращая на меня внимания, – обязательства прирученного – малая плата за то, что теперь я расхаживаю совершенно один, не опасаясь нападений! Сколько нервов когда-то на этом было порвано! А здешняя охранная территория так велика, что мне, откровенно говоря, ее даже много.

   – Разве бывает много свободы? – усомнился я, все же проходя и присаживаясь рядом на циновке, – вот что касается меня, то если я знаю, что где-то есть граница, которую мне нельзя переходить, то я постоянно об этом как минимум помню!

   – Ну, это ты... – Виреск шутливо ткнул в меня пальцем, – тебя вечно заносит. Кстати, познакомься – это Нирсель. А это, Нирс, Риарин...

   – Как же, как же – прослышан! – мой новый знакомый и не пытался скрыть своего любопытного взгляда. Только теперь я обратил внимание, что на смиати он говорит все же с довольно заметным акцентом.

   – Нирс здесь тоже особенный, – Виреск решил немного уровнять нас в информированности друг о друге, – его привезли в том году те черные, что прилетали из Латтарии. Не знаю, слышал ли ты об этом Рин?

   – Да, вспоминаю какие-то разговоры об этом... Так вижу, он вполне освоился.

   – Что он! – Вир заговорщически кивнул Нирселю, – посмотри как, ты сам, наэрл Риарин полноценно внедрился в местное общество.

   – Будто ты не внедрился... – буркнул я.

   – Внедрился, – Виреск улыбнулся, – но, понимаешь ли, разница есть...

   – Да, разницы всегда есть наличие..., при любых переменах – вмешался в наш диалог только что представленный мне Нирс, – Не знаю насколько это можно равнить, но вот когда я жил в Латтарии моим хозяином был Анистан. Ну, то, что там прирученные аллиолы при хозяине, а не при племени, думаю, знаете? – мы с Виром согласно кивнули, – он хорошо ко мне относился. Но практически неразлучно держал при себе. Однажды прилетели черными Агори и с ними аллиол. Уж не знаю, зачем агорийцы решили создать нам условия для бесед, выступив переводчиками. Но гость через два перевода пересказал мне здешние порядки, обычаи и я с тех пор думал только о том, чтобы селиться здесь. Пусть никто здесь не понимал моего родного языка, но я почему-то сразу удумал, что научусь какому-нибудь местному.

   – Рад за тебя, что сложилось, – заметил Виреск, – вот только почему ты решил изучать смиати?

   – Сам не знаю, – пожал плечами Нирсель, – мне, еще когда Латтаринцы были у вас до улета называли группу повторяющихся слов сразу на пяти говорах. И почему-то больше глянулся язык Смиалоэтов.

   – А мы и не знали, что наших прибыло! – улыбнулся Вир.

   – Да, ладно, я не о том, – вспомнив, что не закончил мысль, продолжил Нирсель, – я еще не ошибся и в другом. Действительно есть огромный разниц, когда ты словно придаток, пусть и благодушно настроенного к тебе человека-вампира, везде находишь только при нем, и когда на какой-то территории ты полностью предоставлен сам себе!

   – А ты жалел о свободе, которую потерял, оказавшись среди вампиров? – поинтересовался я, поймав на себе задумчивый взгляд Виреска.

   – О какой свободе ты сказал? – удивился привезенный в дар в конце прошлого лета аллиол, – до того, как меня, выброшенного перед зимовкой из пещер, взял в свою нору Анистан, я принадлежал обслуге третьего верховного правителя. Того, что узнавал волю Богов через центрального пресветлого жреца.

   – Ой, не путай, – заметил я, не особо желая вникать в хитросплетения верховных властей, – ТЫ лучше скажи, за что тебя наружу-то выставили?

   – Воля Богов, – пожал плечами Нирс

   – А Боги Гибаров не благоволят тем, кто сомневается в честности вождей, так? – произнес, видимо хорошо знавший его историю Виреск.

   – Я сам мог быть бы вождем, – сверкнул глазами на него Нирсель, – я принадлежу древнему роду повелителей Аролов. Было время – мои предки правили народом Гибаров честно и справедливо. Они не брали себе лучший кусок, когда в племени не хватало еды, они не занимали целой пещеры на каждого зимой, когда все остальные едва могли найти место лечь... Да и... Я бы вывел на чистую воду вождя, ко мне уже начинали прислушиваться!

   – Прислушались, да не те, – усмехнулся Виреск, – посему вождем ты не стал. Зато тебе было предоставлено почетное право освободить одно лежачее место в зимних пещерах...

   – Ты что пытался организовать в племени бунт против вождей? – у меня глаза полезли на лоб об одной мысли о том, что можно решиться на такое.

   – Да, а что? Сидеть и ждать пока эти жадные твари подомнут под себя всю общину, и уже никто даже не усомнится в том, что так и должно быть? Уже превратилось в театр Великое Вече, свернуты права на ежегодный глас...

   – Ой, и не говори..., – перебил его Виреск, – веришь, мы с Риарином, в нашем родимом племени о таких вещах даже и слыхом не слыхивали и как-то жили... А вожди на то и вожди, чтобы сверху стоять и нижних мять, дабы никто лишний головы без соизволение не приподнял. Впрочем, у нас, то есть у Смиалоэтов жреческая власть. То бишь созданная и освященная волей Богов. И, наверно, против Богов-то переть вообще немыслимо. Это тебе никакой-нибудь Великий вождь! Свято... кхм...

   – У вампиров тоже власть жрецов, – отметил Нирсель, – но такого беспредела я что-то не вижу... Может дело в Богах?

   – Не наше это дело – о Богах судить, – постановил Вир, – давайте, как лучше вам завара налью – как раз вскипел да угощу, чем могу. Рин, ты на меня так не смотри. Я о сластях.

   – Да, я и не о том смотрю, – отвернулся я, – знаешь ли, я уже накормлен вчера по горло.

   – Ну и как? Вкусно?

   – Тебе не понять, – огрызнулся я, невольно продемонстрировав почему-то выдвинувшиеся клыки.

   – Страшно, аж жуть, – беззлобно оскалился Вир, – здорово у тебя получается. Словно урожденный вампир.

   Я замер от его слов. Почти то же самое произнесла сегодня бросившая меня Ирлиин, когда я оставил ее в одной из келий жреческой башни, сбросив на пол тюк с набором вещей: "Риарин, извини, что так вышло, что-то сломалось во мне, ты для меня растворился в толпе прочих. Но, возможно, причина вовсе не в том, что ты ныне почти точно такой же, как любой урожденный человеком. Дело скорей во мне".

   – Вир аккуратней, сейчас бросится! – то ли в шутку то ли всерьез поостерег Вира Нирсель, – знаю я их, чуть что – и переклинило.

   – Вот и зови его после этого в гости, – Виреск и бровью не повел, – Хотя вон Рин с вампирами бок о бок, будучи аллиолом жил и ничего. Хотя характер у него, признаться...

   – И зубы тоже ничего отросли...

   – Хватит вам, – спохватился я, взяв себя в руки, – чего добиваетесь?

   – На, пей, – Вир протягивал мне дымящуюся чашу, – полегчает. Сэт здорово тебя разозлил?

   – Да, нет...

   – Странно, обычно он старается... То молчанием изводит, то выдаст такое, что уж лучше бы помолчал. Хотя человек-то не плохой. Такой портрет моей Малики нарисовал – словно сама глядит...

   – Ты мне покажи ее еще разок... – попросил я, отхлебывая, – а то боюсь, не запомню, обещание не сдержу. У меня теперь уйма свободного времени.

   – Конечно, не сказал бы – я бы сам навязался... Ты ведь уже вовсю на воле гуляешь...

   – Да, гуляю, – односложно ответил я, одновременно принимая в руки чашу и отхлебывая из нее.

   Мы мирно пили свежий завар, закусывая белицей, винолинами и какими-то сладкими пластинами.

   – Тебе сатриильский, слышал, не дается пока? – поинтересовался Вир, отставляя чашу.

   – Да я особо и не пытался, – ответил я, – как-то не до того.

   – И, правда, зачем, если все и так неплохо понимают и сами подстраиваются... Да, нет, ты прав – освоить управление подкрылкам было куда важней...

   – И я о том.

   – Меня, видимо из храмовых скоро просто выставят... – довольно равнодушно перевел тему Виреск, – который раз уже намекает жрец. Тут ваш Аркетт к нему приходил, о чем-то долго говорили в соседней комнате. Свистели, скрипели... ни черта не понять...

   – Может тебе и ни надо? – Нирс встал, собрал и поставил на камин все три опустошенные чаши, само-собой сначала наполнив их водой.

   – Да ведь обо мне – свое-то имя я выловить даже в их речи могу.

   – А я вообще как эти вопли слышу – порой не могу ни одного слова отдельного разобрать – заметил я.

   – Рин, а правда, что вампиры произносят больше звуков, чем может слышать аллиол? – поинтересовался Нирс.

   – Правда, – вздохнул я, – так галдят, что я порой вообще теряюсь.

   – Привыкнешь... – заметил Вир, – все привыкают. Я ж к тебе такому привык...

   – Рад, – вздохнул я – правда, рад... Хоть кто-то привык...

   – Да, брось..., – заметил Виреск, – ну не привыкла к тебе такому твоя Ирлиинн...

   – Не моя... Теперь не моя.

   – А, может, и не была она твоей? Знаешь, иногда видят только то, что наиболее бросается в глаза, а когда это меняется, выясняется, что все остальное...

   – Может и не была.

   – Может, еще все образуется?

   – Может... Виреск, я так понимаю, что ты знаешь с чего это я вдруг спозаранку зашел в жреческую башню, но...

   – Ты не настроен говорить об этом? А зря. Может, что интересное тебе сказал...

   – Не хочу ничего больше знать. Я к тебе так зашел – посидеть, раз уж все равно оказался здесь. Не подумал, что будешь доставать – я ж сам узнал только этой ночью.

   – Ну, как скажешь, – Виреск пожал плечами, – я-то и, правда, еще вчера все знал, не обессудь. Впрочем, порядочно времени назад было ясно – жрецы ждали именно такой развязки, только, если бы они хоть чем подтолкнули, вместо того, чтобы обратное гнуть, то из одного упрямства...

   – Заткнись! – его не понимание начинало меня раздражать, – Мне что уйти? Или, может, все же о чем-то другом поговорим?

   – Ну, говори о чем хочешь, мы, так и быть, послушаем, – Виреск оставался невозмутим.

   – Что говорить? – не сразу понял я.

   – А ты мне свою историю расскажи – попросил вдруг Нирсель, – как попал сюда, как стал таким... хотя мне с трудом верится, что ты не от рождения вампир.

   – Да тебе, небось, все уже Виреск пересказал..., – проворчал я. Но, поймав взгляд, понял, что он хочет услышать все непосредственно из моих уст.

   Сколько же раз я прокручивал эту историю в голове, пересказывал что-то вслух... И снова, словно заново переживал каждый жест, каждый вздох, каждый оборот событий... Зря доставал меня как-то раз Ней, предлагая записать все под мою диктовку, пока я не начал забывать. Такое разве забудешь? Я бросил взгляд на почти немигающие глаза Нирса, который терпеливо ждал, что я начну рассказ. И вдруг на какой-то миг мне показалось, что все это было не со мной. Действительно, это просто ирреально, совершено невероятно, что когда-то было так, что я – не человек, не вампир. Пожалуй, не будь многочисленных свидетелей, я бы, пожалуй, начал подумывать, что мое пошлое мне просто приснилось... Зачем Нирселю слышать от меня самого – как я стал таким? Таким надо родиться или же это не поддающиеся разумному осмыслению прихоти Богов. И, тем не менее, еще раз поймав его просящий взгляд, я, слегка запинаясь, начал рассказывать... Две пары глаз уставились мне чуть ли ни в рот. Вир смотрел задумчиво и сосредоточенно, хотя вроде бы и так уже все знал, Нирс чуть улыбался и порой покачивал головой, не скрывая местами своего удивления. Но мне не мешал ни тот ни другой. Воспоминания захватили меня целиком, я уже почти воочию представлял...

   Светлое солнечное утро... Начинался новый день. Кружили яркие бабочки, благоухали цветы... но это лишь подчеркивало ту тяжесть и ненависть, что скопились у меня на душе. Каэрс... накануне я заходил к нему. Он так и не отошел от последнего нападения нелюдя. Гады, твари, совсем жить не дают! Нельзя спокойно ходить по лесам: чуть что – на горле страшный шрам, внутри – дикая слабость, гнетет пронизывающая боль, а еще – всегда боишься потерять друзей... Как же я негодовал! В то утро, словно что-то взорвалось во мне. Я отчаянно кромсал заточкой молоденький верт, вырывал его из земли, очищал от лишних сучьев ствол, обрабатывал узловатое корневище, превращая бывшее деревце в оружие. "Ну, хоть чуть, хоть чуть этого гада зацепить" – это главное, что вертелось в моей голове, – "Неужели они настолько неуязвимы?" Нет, я почему-то верил, что отомщу! В тот момент я словно знал, что смогу, я огрею его, может не один раз... "Он надолго запомнит встречу со мной!" – повторял я как заклинание. Запоздало, помнится, сообразил, что дубине не надо быть на виду, а то тварь разглядит заранее – и все, не получится... Нелюди всегда сначала вырывают оружие, если оно в руках. Куда положить, чем прикрыть? Заметив на суку выброшенную мной пару недель назад котомку, я отказался от мысли возвращаться в хижину. "Ничего, и это сойдет", – решил я тогда, – "надо всего-то лишь прикрыть. И если уж вампир нападет...". И вот я уже шел по узкой чуть заметной тропинке в лес, весь обратившись в зрение и слух. Я почти не смотрел по сторонам, я не искал плоды, я лишь напряженно ждал... Наконец, уловив краем глаза движение, я резко развернулся и успел заметить серую тень, летящую на меня откуда-то сверху, самым поразительным образом ухитрившуюся сорваться с дерева не произведя ни малейшего звука. Не дожидаясь, когда эта тень собьет меня с ног и, заломив руки, вопьется клыками в горло, я резко вскинул руку с массивной, заранее припасенной дубиной...

   Как все изменилось с той поры, ведь прошел уже год... О Боги! Целый год... И все это время я что-то теряю, что-то получаю... взамен? И если отказаться от чего-либо вновь приобретенного у меня, пожалуй, не хватило бы духу, то вернуть что-то потерянное я бы не отказался... Но можно ли вернуть потери и не отдать приобретения? Или... или пора оставить бывшее – прошлому и жить, просто жить? Как будто не было ничего этого, как будто все – как в первый раз, делать то, что хочешь, не выходя за рамки того, что должен и не должен и может этот новый "я" сможет стать лучше, чище, умней, чем...

   – И что? Тебе удалось его сбить!? – голос Нирса вывел меня из нежданной задумчивости и я продолжил рассказ/>[3]3
  Полностью все события, прямо или косвенно связанные с превращением Риарина в вампира можно узнать, ознакомившись с романом "В наваждении танцующих лун


[Закрыть]...

  Глава 3. Право жить.

   14. Свобода

   Я стал свободен. Свободен как никогда раньше. Никаких обязательств и любые направления. Никто и ничто не держит и почти не ограничивает. Никому ничем не обязан, разве что в чем-то – племени, но стоит только подумать о том, что само племя обязуется тебя кормить, заботиться о твоей будущей зимовке и даже, судя по всему, вполне в целом благодушно относится к тому, чтобы вытащить тебя из любых неприятностей – получается, что я в такооом плюсе...

   Живи да радуйся. И, признаться, мне этого и хочется. Хочется радоваться, я устал от кома в горле, от неуверенности, устал злиться, сожалеть и пытаться исправить то, что, возможно и само бы постепенно вошло в свое русло. То или иное независимо от моих усилий. Не нам прокладывать русла рек, наше дело – плыть... Не помню кто сказал. Должно быть, я бы так и не простил себе уход Ирлиинн. Если бы не этот, неизвестно откуда взявшийся благодушный настрой, который как-то сам собой пришел на меня пока я вел пересказ последнего года своей жизни Нирсу и Виреску, постоянно подстегиваемый их наводящими вопросами и выразительными взглядами.

   Может, мне в первый раз удалось посмотреть на себя, на события последних десяти лунных танцев со стороны. И еще, это был длинный рассказ, не на час..., и при этом я так мало говорил о Лиин... Получается, не это было главным? Так что уж считать это главным теперь... Разве жил я ей? Она была разве что приятным дополнением, где-то возможностью пощекотать себе нервы... Что теперь о том говорить. Наверно и она это в какой-то момент поняла или, может, знала всегда. А я... А, что я – шальная экзотика в ее жизни. Чуть что – на гребне волны и такой безопасный, пока не... Интересно, значило ли что-либо для нее, что рядом со мной был Свест? Он порой дразнил меня подсаживаясь к ней, а она, возможно, дразнила его... ведь она знала, что небезразлична ему... О, Боги, неужели теперь я смотрю на это все отвлеченно, как будто со стороны?

   Нет, не ждал я, что вот так схлынет напряжение, которое терзало меня столько дней... Впрочем осознать, что оно было я смог только сейчас, когда прошло...

   Вскоре после того как я пересказал всю свою историю, Виреск выставил меня прочь. Мне не по статусу оставаться на праздник лун в жреческой башне. И я ушел, "так принято", хотя, дай мне волю, я б еще посидел и, может, сам бы увидел, чем так нравилось здесь находиться Ирлиинн...

   ***

   Нияст, Аркетт, Свест и я ближе к ночи собрались вместе возле какого-то куста, вокруг заваленного едой листа татимы. Пустые беседы, веселые подружки... будто ничего особого и не произошло. И это почему-то казалось очень естественным и приятным. Я с аппетитом закусывал, беззаботно освежался прохладой озера, веселился как мог. А уж когда луны оказались в максимальном приближении и поорав все бросились в воду, я ощутил настоящий восторг.

   Мне даже подумалось, что это действие овитеры прервавшись на пару дней, вдруг снова взяло надо мной власть. Так было легко и радостно. Может, на людей эта отрава действует не так как на аллиолов? Проверю, обязательно еще раз найду эту гадость и проверю... Конечно, когда охотиться научусь... Конечно, если к тому времени... Я сам не заметил как заснул и даже не почувствовал что кто-то перенес меня домой.

   Наутро, которое, как обычно первого, наступило заметно позже полудня, ничего не изменилось. Беспечно-просветленное настроение осталось со мной и я не хотел ничем его нарушать. Ней, устроившийся на отдых рядом со мной, проснувшись тоже предпочитал говорить о всяких пустяках. Хоть получалось у него это как-то слишком нарочито – я был ему за то благодарен. Ближе к вечеру невозможно было не заметить, что мой приятель несколько удивлен. Наконец, он попытался заговорить со мной об Ирлиин, но я перевел тему, обратив его внимание, какой великолепный день за окном, а мы засели в пещере, будто при непогоде. Он буквально захлопал глазами, как молоденькая смиалоэтская геттам, которой ты рассказываешь о прекрасном, недоступном для нее лесе, но согласился, что можно и погулять. По дороге мы заглянули к Аркетту и прихватили его с собой.

   В тенистой беседке, словно на миг забыв обо мне Аркетт с Неем вдруг разразились беседой на непонятном мне трескучем языке, и я впервые вдруг ощутил в их родной речи нечто вроде музыки. Аркетт попытался по своей давней привычке, что-то рассмотреть в моих глазах, но сдается мне, что ничегошеньки ему опять-таки в этом плане понять не удалось. После мы до кромешной тьмы болтали на Смиати о том, что в этом году как никогда бурно цветет сведух, что мало троев и что... Надо сказать, что мне так нравилось мое текущее настроение, что малейший намек на мысль об Ирлиин в моей голове я безжалостно давил. Потом, это все когда-нибудь потом... Здесь и сейчас, только здесь и сейчас... Теплый ветерок, яркая звезда через щель в крыше и милая беседа друзей. Я удержу, удержу это момент, может – надолго, может – навсегда... Пока мне это неплохо удавалось, удалось... Сломался я только на следующий день... днем.

   ***

   Ничто не предвещало беды... С самого утра я разгуливал по территории дворца от поляны до сада, от сада – вокруг озер, с берега – в воду, из воды – снова в сад, по саду – в сторону жреческой башни... Там и присел отдохнуть. А все же как прекрасен этот мир и... может мне показалось, но для глаз вампира он еще ярче и интересней. Я посмотрел немного рассеянным взглядом на растущую неподалеку липолу, чуть сосредоточился. Точно! Если правильно смотреть, то каждая веточка, листочек становятся объемней, детальней и ... красивей. Я закрыл глаза – и легко представил только что стоявшую перед глазами картинку. Никогда не замечал в себе способностей рисовальщика, но сейчас мне показалось, что будь под рукой подходящая поверхность и краска – и я бы смог нарисовать и липолу и небо над ней с перистым облачком один в один. Как же раньше я не заметил умения так смотреть моих глаз? Или эта способность появилась только сейчас и впереди меня ждет еще много открытий относительно нового-себя? Я перевел взгляд вдаль и заметил, да именно непостижимым образом заметил знакомую фигуру, довольно быстро передвигающуюся в кронах. На таком расстоянии да на скорости трудно кого-либо узнать, но сейчас я готов был поклясться, что это Свест. Словно на миг его фигура в моих глазах остановилась и увеличилась, хотя сам он продолжал движение. За его спиной я отчетливо разглядел мешок. Знакомый, с характерным украшением, мешок. Меня словно подбросило и я стремительно взмыл на ту самую липолу и помчался что было сил. Конечно, если бы я пытался следовать за вождем, я бы потерял время, разглядывая его в ветвях, но меня посетила догадка, где он спустится на землю. Да, точно, я успел увидеть, как он зашел в нашу башню.

   Пока я сидел на верте и думал, чтобы бы это значило – Свест вышел и взмыл вверх. Скорее наугад я рванул обратно к жреческой башне, но входящего Свеста не увидел. Я уже почти не ждал, практически поверив в то, что ошибся в своем предположении. Но тут он вышел из башни, держа за руку Ирли. Она запрыгнула на его спину и он снова рванул вверх.

   В принципе проверять спустились ли они на землю у нашей башни и зашли ли туда было практически излишне. Я и так уже понял, что Ирлиин переезжает обратно в семейную комнату и судя по всему ее парой будет Свест. Меня не нашли нужным ставить в известность. Видимо здешняя семейная роспись здесь не значит ничего. Мне казалось, что уже ничего не сможет меня разочаровать, но теперь я понял, что ошибался. Что делать? Застукать их вместе? И что? Одного раза разве не хватило, тем более, судя по всему, в этот раз все делалось с ведома жрецов, значит чем-то там где-то оправдано...

   Ну да, например, один из великих Богов спустился с небес или просто двинул кому из жрецов по мозгам так, что его служители сразу поняли: Свест с Ирли – лучшая пара, а я по боку. Я усмехнулся от этого предположения. И все же двинулся в направлении нашей башни. Спускаться возле нее я не стал, а улегся на одной из веток. Что мне делать, что... Да надо мной теперь смеяться все будут... Недополувампир, пересверхаллиол. В горле встал ком... Она наверно сразу договорились обо всем со Свестом и жрецом. Чтоб ушла как будто от меня, а если я отнесусь спокойно, то тогда уже раскрыть правду, что ушла она к Свесту.

   Эх, не овладей мною это благодушная блажь... Вечно я все не впопад. Теперь они там.... Я увидел выходящего из башни Свеста. Против обыкновения он не взмыл вверх, а почему-то пошел пешком. И это обстоятельство я уже не мог упустить. Не прошло и мига как я спикировал на него сверху со спины и взяв его на миг в захват швырнул на землю.

  – Ты, это ты все устроил, – бросил я ему в лицо, – ты добился своего, ты отнял ее у меня, я не знаю, какими своими умениями, ты меня обвел, но..., – подобрать слова я не смог и добавил, – или ты и сейчас будешь говорить, что я понял что-то не так?

  – Нет, в отличие от прошлого, ты, похоже понял все правильно, в этот раз все действительно близко к твоему видению – ответил Свест, даже не пытаясь встать, – но...

   Следующий его маневр оказался для меня полной неожиданностью и я ничего не успел предпринять: выдвинув подкрылки он взвился в бросок прямо с земли, и теперь в лежачем положении оказался уже я. Свест пресек мою попытку сразу же встать упав на меня коленом, а потом захватив меня за запястье левой руки сам выдернул меня наверх, попутно отклонившись от моего правого кулака, который я успел занести. При этом он каким-то образом смог меня крутануть вокруг оси таким образом, что мой весь мой замах пришелся на древесный ствол. А когда я невольно вскрикнул и зажал разбитую руку второй, он одним движением подскочил и прижал оба моих плеча к дереву. Его лицо оказалось вплотную к моему.

   – Еще пару таких телодвижений Рин, – произнес он, – и дежурный гарнизон сорвется нас разнимать, – драки на территории дворца вне дней поединков запрещены. Тебе этого хочется?

   Мне этого не хотелось. Я оставил попытки стряхнуть его захват и он меня тут же отпустил. Я попытался пошевелить разбитой рукой – кажется, палец я все же сломал.

  – Но это не проблема, – заметил Свест, поняв, что я не делаю попыток ударить, – давай встретимся сегодня же. Допустим на охранной территории в стороне Ашенген и продолжим.

  – Тебе мало, что ты увел мою наинэ, тебе еще нужно меня как следует поколотить? – чуть слышно пробормотал я, тщетно пытаясь собраться, чтобы обезболить руку, – ты ж и так уверен, что сильней меня, а тут еще...

  – Ну что ты, я перед тобой, верно, виноват и не могу тебе отказать вправе вызвать меня на поединок, хотя ты мог бы это сделать и в более достойном виде. Помнишь наполовину заросшее акроей озерцо, неподалеку от обводной горы, куда мы приходили, когда я тебя таскал учить перед нашей общей охотой первый раз? Ну где я тебе первый раз акрою в руки дал сжимать? – я кивнул, – ну так вот там вполне подходящее место. Караульные все стоят ближе к Ашенген. Не понравится – куда угодно оттуда уйдем. Я вот сейчас решу один вопрос со жрецом и двинусь куда сказал и ты приходи. К Аркетту только загляни, он у себя и расскажет как быть с рукой, тут ты сам виноват, – он еще раз внимательно посмотрел на меня и неожиданно криво улыбнулся, – да не бойся ты – я тебе поддамся и в этот раз. Я действительно люблю Ирлиин, а тебе – тебе дам возможность отыграться за обиды. Для тебя не жалко.

   От последних фраз неприятный холодок прошел у меня по спине и я вдруг понял, что мне вовсе не хочется его бить... и уж точно не хочется делать это так как на последнем дне поединков.

  – Постой, Свест, – начал я говорить, собираясь ему возразить, – я не хо...

  – Я ж сказал – не бойся, буду ждать, – перебил он меня.

   На последнем слове он уже прыгал с выдвигающими подкрылками вверх, а еще через миг исчез из виду. Пытаться его догнать с припухшими разбитыми и все еще горящими болью пальцами было бесполезно. И отказаться от будто бы и правда мной же предложенного поединка было нереально. НЕ зря он бросил "не бойся": если меня не будет в названном им месте, он с полным правом будет думать, что отныне я еще и трус. И про то, что надо зайти к Аркетту он тоже прав. НИ разу еще ничего себе не ломал...

   ***

   Аркетт действительно был у себя. На мой стук последовало приглашение войти. Увидев меня, бывший жрец вздохнул, видимо сразу что-то поняв и сделал приглашающий жест.

   – Ну что случилось, Рин? – произнес он.

   Я молча положил на стол перед собою поврежденную руку. Он взял ее и слегка надавил, я невольно поморщился. Аркетт покачал головой, встал, обошел стол и, сев рядом со мной, произнес:

   – Впивайся!

   Отказываться я не стал.

   – Сколько можно повторять Риарин,– заговорил он не дожидаясь пока я напьюсь, – залечиваться нужно как можно быстрей и уж со всем ни к чему таскать с собой боль.

   – Я пытался, – попытался оправдаться я, – но сосредоточиться не вышло.

   – Ну хоть сейчас-то не болтай...

   – Оно же сразу не заживет? – поинтересовался я, когда исчезли неприятные ощущения, сдулась опухоль и стала снова ровной размозженная кожа.

   – Да, – согласился Ар, – и лучше бы сейчас к чему-нибудь примотать, чтобы сломанная кость оставалась в правильном положении и своими обломанными краями не царапала изнутри. И дать команду на восстановление. Этим можно обойтись, если ты согласен пару дней походить пешком и беречь кисть.

   – А если нет?

   – Точно нет? – Аркетт чуть нахмурился, – если считаешь нужным идти куда-либо так, как будто ничего не произошло – откладываешь лечение на потом. Вместо этого тогда просто еще раз соберись и представь, что мышцы вокруг среднего пальца сжались кольцом и обхватили кость так, чтобы она не могла сдвинуться ни на волос, даже если палец шевелится. В принципе только четвертый палец треснул – можно будет нормально попользоваться рукой даже наверху. Только следует не забывать и обновлять время от времени установку – тебе ее пока надолго не задать. Я б, конечно, не советовал так сразу же поступить, если бы не пустячность травмы и не то, что тебе будет даже полезноэтому научиться. Но все же, во имя Богов, Риарин ответь – что случилось?

   – Да ничего не случилось, – как можно правдоподобнее пожал я плечами, – по дури стукнул кулаком по стволу и силу не рассчитал.

   Аркетт положил руку мне на голову и посмотрел в глаза.

   – Ничего по твоим глазам не понять, врешь-нет, – вздохнул он чуть спустя, – после этого вашего лунного транса глаза как пеленой изнутри прикрыты...

   – У всех? – полюбопытствовал я

   – Сначала у всех. Сейчас девочки уже отошли. И большинство ребят, уже видно, потихоньку отходят. Но ты из самых упертых – все как в ту ночь.

   – Давно я их никого не видел...

   – Их жрец просил некоторое время стараться поменьше общаться друг с другом и с тобой, чтобы этот дар или проклятье не закрепился.

   – А я не знал.

   – Ты был и так слишком загружен происходящим. Но об этом знал Ней. Да и зная твое упрямство можно было предположить...

   – Что я сделаю с точностью до наоборот.

   – Вот-вот. Ну так что Риарин, руку-то как будешь лечить или настроишь ее для прогулки?

   – У меня были планы и я попытаюсь дать команду на мышцы.

   – А, ну давай, а я посмотрю, что получится. Представляя зафиксируйся на том, что положение кости должно быть такое как до перелома. Линны еще дать?

   – Нет, я сначала так попробую.

   Я пытался несколько раз, но каждый раз, когда Аркетт предлагал мне сжать и разжать кисть – возникала боль. Значит круг мышц не плотен или не эластичен или же кость зажата не так. Он терпеливо снова мне объяснял, впрочем ненавязчиво пытаясь выяснить последовательность событий, в результате которой я врезал дереву. Но я следил за своими словами, пытался еще и еще, попутно удивляясь как же некогда в самом начале нашего знакомства смог проделать нечто подобное и пройти со мной порядочное расстояние Ней, у которого целых костей было меньше чем переломанных. У меня тоже получилось, примерно на третью попытку после того, как я все-таки напился еще раз крови Аркетта.