Текст книги "Дуэль на троих (СИ)"

Автор книги: Саша Кор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Очень просто. Программисты, которые занимаются этим делом, уже исчерпали собственные идеи. И тут появляется кто-то, кто выдвигает новую теорию. Если она звучит не слишком абсурдно, специалисты тут же за нее хватаются: о, этого мы еще не проверяли! И начинают проверять. А на все это требуется время.

– А если бы идеи закончились, а новых не подкидывали?

– Тогда, наверное, решение уже было бы вынесено. Хоть какое-то. Например, закрыть за недоказанностью.

– Или наоборот, – предположила Дель.

– Или наоборот, – согласился Тэнс. Они удрученно помолчали.

– А все-таки, – снова оживилась журналистка, – что именно расследуется? Что такое автопилот? Чем он отличается от обычной автоматики грава?

– Ты первый человек, который меня об этом спрашивает! – Тэнс рассмеялся от неожиданности.

– Я хочу, чтобы именно ты об этом рассказал, – смущенно призналась Дель. – Я собираюсь сделать материал для читателей, далеких от грависпорта. Им тоже интересно, что здесь происходит, но они не всегда могут разобраться в подробностях. А добавлять слишком много пояснений от себя мне не хочется. Это будет выглядеть… не очень.

– Хорошо, про автопилот. – Тэнс, за последнее время перекопавший всю сеть в поисках информации на эту тему, с энтузиазмом принялся объяснять. – Обычно грав управляется пилотом при помощи мыслечувствительного чипа. Как это происходит, знает любой, кто хоть однажды садился в седло. Достаточно думать, куда ты хочешь попасть, а остальное берет на себя автоматика. Сенсоры днища получают информацию о поверхности, приподнимают нос, когда нужно преодолеть препятствие, поворачивают корпус, когда нужно повернуть. Но это все работает на маленьких скоростях. В гонках на таких никогда не ездят. Тут весь смысл в том, чтобы заставить машину преодолеть те препятствия, на которые она не рассчитана, да еще как можно скорее. На такой скорости сенсоры не успевают передать достаточно информации. Они ведь смотрят только вниз и очень недалеко вперед. Прямо перед носом.

– Так, а почему мы вообще заговорили о сенсорах?

– Собственно, я только хотел сказать, что в гонке мы не полагаемся на автоматику. Машина не знает, куда ей лететь. Она просто непрерывно падает вперед. Чтобы вписаться в крутой поворот, нам нужно успеть повернуть нос руками. Это трудно, потому что грав тяжелый, да еще инерция. Гонщик находится в постоянном напряжении. Это не то же самое, что ехать по городской автостраде. А когда у тебя мяч, становится трудно вдвойне.

– Понимаю, – кивнула Дель. – И автопилот должен облегчить жизнь гонщику?

– Автопилот – это программа, которая полностью управляет движением грава. Гонщик не должен тянуть скобу или сдвигать корпус коленями. Ему достаточно просто держаться. При таких условиях он устанет намного меньше, чем его соперники. Или сумеет удрать с мячом от преследования, к примеру.

– Но тогда… – Дель задумалась. – Получается, машина должна знать, куда ей ехать?

– Вот именно, – закивал Тэнс. – В бортовой компьютер должны быть записаны конкретные маршруты. С точностью до миллиметра желательно.

– А если кто-то попадется на пути?

– Произойдет столкновение. Если, конечно, пилот не отменит работу программы.

– И выходит, что в память грава нужно записать весь стадион?

– Или конкретные отрезки.

– А если гонщик так никогда и не окажется на этом отрезке?

– Тогда автопилот будет бесполезен.

– Но это же такая глупость…

– Наконец-то! – Тэнс всплеснул руками и откинулся на спинку кресла. – Я думал, этого никто никогда не скажет.

– Но это действительно нелепо выглядит, – смутилась журналистка.

– Вот именно. Одно время велись многочисленные эксперименты с мошенничеством такого рода, но все быстро поняли, что здесь сложно добиться надежного преимущества. К тому же ошибки. Запрограммируешь маршрут неправильно, и конец гонке. Но грависпорт полон традиций, и правило о невмешательстве в операционную систему до сих пор есть в регламенте. И диски-шпионы по-прежнему устанавливаются. Но чаще всего фиксируют только сбои оборудования.

– И поэтому соблюдается тайна расследования. Как же вышло, что о твоем деле стало известно?

– Кажется, кто-то взломал нашу почту, – Тэнс поморщился. – Понятия не имею, зачем кому-то понадобилось это делать.

– Но он выудил жирную рыбку.

– Да уж. Надо же, как совпало! Единственный раз к нам влез хакер, и это в тот момент, когда у нас в свежих сообщениях такая информация. Да еще и оказался болельщиком Дека, судя по всему. Иначе зачем? Ладно, этого я не говорил.

Дель рассмеялась.

– Хорошо, вычеркну. А эта огласка, она сильно мешает?

– Конечно, мешает. Мне сложнее сосредоточиться. К тому же постоянно эти ехидные вопросы… – Тэнс махнул рукой. – Давай, этого я тоже не говорил. В нашем деле нельзя демонстрировать слабость: сожрут.

– Да, конечно, – согласилась Дель. – Не будем об этом. Скажи, а отношение к тебе не поменялось? Со стороны команды, других гонщиков?

– Нет, ничего такого я не заметил. Команда меня полностью поддерживает. Да и все соперники общаются со мной совершенно обычно, как всегда. Они-то знают, как часто это оказывается просто ошибка.

– А между тем, уже обсуждается вопрос, можно ли допускать тебя до Чемпионата, – заметила Дель.

– Первый раз об этом слышу, – вскинулся Тэнс. – Ты уверена?

– Ой, – Дель, кажется, испугалась. – Это только слухи. Может быть, ничего такого всерьез и не обсуждают. Давай, я этого не говорила?

– Ладно, – кивнул Тэнс, а про себя решил, что обязательно сообщит об этом Нейтону. Подумал и добавил: без ссылки на источник.

– Спасибо, Тэнс, – Дель потянулась к диктофону и выключила его. – У меня только еще один вопрос. Последний. Смогу я еще когда-нибудь взять у тебя интервью?

– Если мне понравится эта статья, то конечно.

– Отлично, – она улыбнулась и вдруг подмигнула. – Я очень постараюсь.

Конец расследования

Сказать, что сообщение Тэнса встревожило Нейтона, значит ничего не сказать. Генеральный менеджер переполошился не на шутку. Он даже не стал проверять, откуда взялись подобные слухи. Он просто набрал номер одного своего старого приятеля.

Таренс не был в полном смысле слова программистом, но разбирался в гравистроении, а также и в людях. Словом, он являл собой редкое сочетание технического специалиста и администратора. Нейтон не считал, что этот человек сумеет сходу изобрести математическое решение проблемы, но надеялся, что его изворотливый ум найдет что-то другое, неочевидное и до сих пор ускользающее от внимания следователей. Так он и сказал, когда уговаривал Таренса заняться этим делом.

– Найди там уже хоть что-нибудь, – с отчаянием говорил менеджер. – Что угодно. Мне нужно решение. Срочно.

Таренс пообещал. Не ради вознаграждения, – собственное дело приносило неплохой доход, – но потому, что всей душой переживал за команду.

Новый технический специалист взялся за дело рьяно. Облеченный Нейтоном самой высшей властью среди следователей от команды, он немедленно напустился на программистов:

– Ну что, математики, вы грав-то как следует осмотрели?

– Конечно, – несколько обалдело отвечали те. Появление нового действующего лица, да еще с такими грозными бумагами от генерального менеджера, оказалось довольно неожиданным.

– Если до сих пор ничего не можете выдумать, – рассудительно сказал Таренс, – значит, вы что-то упустили. Пошли смотреть снова.

Нельзя сказать, чтобы у него был план или какие-то идеи. Но он придерживался того мнения, что сперва нужно во всем убедиться лично, а потом уже отбрасывать варианты. Вся компания программистов – и от команды, и от Комитета – неохотно потянулась вниз, в ангар. Грав стоял здесь точно так, как его оставили после тестирования всех систем, и даже начал покрываться пылью. Таренс внимательно оглядел голографические наклейки, запечатывающие все, что можно открыть.

– Я снимаю печати, – предупредил он. – Сам все осмотрю. Своими приборами. А потом, если хотите, вашими.

– Я не взял, – буркнул один из программистов МКСК и побрел обратно в кабинет за инструментами.

Таренс не стал дожидаться его возвращения. Поставил на пол увесистую сумку, открыл, вынул крохотный острый ножичек и разрезал первую печать. Откинул крышку, обнаруживая технический разъем для обслуживания электронных систем, извлек из сумки прибор для тестирования, подключил его и сел прямо на пол. Программисты следили за его руками, будто он был фокусником.

Сканирование систем ничего не дало. Таренс был уверен в точности своих приборов. Тогда он вскрыл следующую печать и поднял приборную панель, обнажая электронную начинку.

– Техники все провода проверили, – усталым голосом сообщил кто-то из программистов.

– И микросхемы?

– И микросхемы. Да мы такие расследования сотнями проводим, мы знаем, что проверять!

Таренс это знал. Но знал он и то, что после первого осмотра, хоть и тщательного, новых не проводилось. Убедившись, что электроника в порядке, эти ребята полностью перешли в область теоретических изысканий. Второй осмотр мог дать больше, если непременно хотеть что-нибудь найти. А причина крылась где-то здесь, в этом теперь можно было не сомневаться. Не могли же, в конце концов, все программисты мира за столько времени не натолкнуться на верный ответ хотя бы случайно!

Осмотр занял много времени. Программисты соскучились, по очереди бегали в холл за напитками из автомата, кто-то даже успел перекусить. Следователи МКСК ни на секунду не оставляли специалиста от команды без присмотра, но их было много, и они могли позволить себе отвлечься. Таренс не отвлекался ни на секунду. Он хотел поскорее закончить с этим. Оставаться в Тёнебахтене на то время, какое эти ребята привыкли заниматься расследованиями, он не имел никакой возможности. Он искал хоть что-то, за что можно было зацепиться хотя бы визуально: выщерблины, царапины, зазубрины на оболочках проводов. Тщетно. Что же могло произойти? Воздействие внешних электрических полей? Нет, если бы грав был так подвержен внешним воздействиям, ездить на нем было бы опасно.

Таренс захлопнул крышку и срезал последнюю печать.

– Вот что, – вдруг сообразил он, – принесите мне диск-шпион.

Тот же программист, который уже бегал за инструментом, тяжко вздохнул и снова поплелся наверх.

– Да не найдете вы тут ничего, – устало сказал другой. – Мы все на десять раз проверили.

– Знаю я ваши «десять раз», – проворчал Таренс. – Как налепили печати, так больше и не открывали.

Принесли диск. Таренс внимательно его оглядел, но не нашел ничего подозрительного. Вставил диск в гнездо, покачал, убеждаясь, что он сидит плотно. Нет, здесь все надежно. Тогда Таренс принялся один за другим вставлять в разъемы шлейфы. Центральный, самый большой, по нему идет основной объем данных. Следующий правее, этот собирает только данные о местоположении. Крайний правый, фиксирующий сигнал от пилота. Тот самый, который дал ошибочные показания.

Щелк! Что-то маленькое осталось на пальце Таренса, и тот очень осторожно вытащил руку из углубления.

– Так, – сказал он, медленно разворачиваясь к наблюдающим за ним следователям. – Кто снимал показания?

Программисты переглянулись.

– Кажется, Тёрот.

– Пригласите его сюда, пожалуйста.

– Что там? – Один из следователей шагнул ближе, но Таренс быстро сжал руку в кулак.

– Не хочу, чтобы он знал об этом заранее.

Младший программист отыскался довольно скоро, и все это время Таренс сидел боком на седле грава, держа на виду сжатую в кулак руку. Он не хотел, чтобы у кого-то появились основания заподозрить его в подтасовке фактов. Только не теперь, когда он, кажется, нашел решение.

Тёрот заметно волновался. Таренс не придал этому значения. Он хотел лишь задать несколько вопросов.

– Вы снимали показания с операционной системы грава?

– Да, я…

– Вы делали это через служебный разъем или через входы для диска-шпиона?

– Через диск. А в чем дело?

– Вы подключали все разъемы?

– Нет, конечно. Зачем? Подключился через центральный и скачал данные. Да ведь всегда так делается!

– И вы поставили печать?

– Ну да.

– А кто-то еще потом открывал эту крышку?

Следователи опять недоуменно переглянулись.

– Вроде бы нет… Точно, не открывали. Подключение проводов мы проверяли с той стороны, где вся электроника.

– Как я и думал, – удовлетворенно сказал Таренс и разжал, наконец, кулак. На ладони у него лежала крохотная пластмассовая деталь: обломок зажима.

– Это… оттуда отломилось?

– С крайнего правого разъема. Я подключал его при вас. И на ваших глазах достал эту штуку оттуда.

Программисты едва не столкнулись лбами над приборной панелью грава. Они светили фонариками, ощупывали обломленную часть, пытаясь с головой залезть в небольшое углубление для диска. Потом угомонились, хотя лица у многих долго еще оставались ошеломленными и обескураженными. Крошечный обломок упаковали в огромный пластиковый пакет и торжественно заклеили печатью, после чего снова запечатали грав и удалились наверх, споря на ходу, можно ли отломить пальцем защелку без видимого внешне усилия.

***

Нейтон сообщил хорошую новость Тэнсу первым, поймав его в коридоре базы.

– Защелка? – не поверил своим ушам Тэнс.

– Да, пластиковая защелка для разъема. Совершенно очевидно, что она уже была надломлена. И в какой-то момент провод настолько отошел, что сигнал пропал. А потом, наверное от твоего рывка, он встал на место.

– Вот это все из-за какой-то защелки?

– И такое бывает, – Нейтон усмехнулся.

– Но они довольно прочные, – усомнился вдруг Тэнс.

– Обычно да. Но если брак при отливке… Комитет назначил еще одну экспертизу.

– Как, еще одну?!

– Нужно убедиться, что зажим мог быть сломан во время заезда. То есть, они хотят убедиться, что это не наш специалист его отломил. Будет какое-то микроисследование. Если найдут какие-нибудь дефекты пластика, наше дело выиграно.

– Ну, если это снова брак… – Тэнс заскрипел зубами, и Нейтон рассмеялся.

– Остынь. Мы больше не ездим на этих гравах.

– Они мне едва Чемпионат не испортили! Сначала стабилизатор отказывает, а теперь еще и это! Год нервы трепали!

– Если тебя это успокоит, я могу подать на них в суд.

– Ладно, пусть живут. – Тэнс, выпустив пар, немного успокоился. – Успеют с экспертизой до Чемпионата?

– Пусть только попробуют не успеть! – грозно заявил Нейтон.

***

О новых подробностях расследования прессе стало известно довольно скоро. Таренсу пришлось дать свои комментарии. Иначе от наседающих журналистов просто невозможно было отбиться.

– Нет, я не имею прямого отношения к команде. Я приглашенный эксперт. Мне предложили присоединиться к расследованию, поскольку я разбираюсь в гравистроении, а дело явно зашло в тупик.

– Вас пригласил менеджмент команды или Комитет?

– Едва ли МКСК станет привлекать внешних экспертов. Я действовал от имени команды.

– И как вам удалось сразу же, в первый день найти причину?

– Я просто посмотрел свежим взглядом. Я заранее решил считать, что проблема не в программном обеспечении, иначе бы ее давно уже нашли. И просто внимательнее осмотрел саму машину.

– Но ее осматривали и до вас.

– Верно. Но программисты Комитета проводили все исследования через служебный разъем.

– Через какой разъем?

– Если вы когда-нибудь отводили свой грав в сервис, вы наверняка замечали, что специалист технического обслуживания открывает такую небольшую крышечку сбоку. И подключает приборы для тестирования. Этот разъем есть у всех гравов без исключения. А вот специальное посадочное место для диска-шпиона существует только у тех, которые выпускаются для участия в гонках. Любители, когда приобретают гоночную машину с рук, как раз по этому гнезду и определяют, мог ли гравилет участвовать в гонках хотя бы теоретически.

– Так значит, во время расследования данные получали через разъем, который на боку? А почему именно через него?

– Потому что он именно для этого и предназначен. Это удобно, и всегда так делается. А гнездо под диск было сразу же запечатано младшим программистом.

– И больше его не открывали?

– Вот именно. Младший программист визуально осмотрел его и ничего особенного не нашел. Тогда он скачал данные с операционной системы, но для этого воспользовался только центральным разъемом.

– Снова разъемы?

– Ну а как вы хотели? Их там много. Бракованный зажим оказался только на одном, и так совпало, что именно тот выход служит для передачи сигнала от пилота. Я хочу сказать, что операционная система грава посылает по этому каналу данные о принятых ею командах гонщика.

– Записывает их на диск?

– Да. Сам сигнал принимается мыслечувствительным чипом и обрабатывается операционной системой. А сведения для записи передаются через самый правый разъем.

– И он оказался сломан? Как это могло получиться?

– Обычно зажимы не ломаются просто так. Возможно, этот сразу был бракованным. Когда в него установили кабель, он треснул, другого объяснения я не вижу. И сразу плохо держал. Во время гонки от тряски кабель отошел, и на какое-то время сигнал пропал.

– А потом появился снова?

– Вероятно, провод постоянно немного шевелился. То вставал на место, то снова отходил. Но контакт не пропадал до последнего момента. Когда зажим окончательно расшатался.

– Это ваше объяснение? Будет ли оно подтверждено Комитетом?

– Все зависит от результатов экспертизы. Нам осталось только их дождаться.

***

Подобное объяснение, да еще из уст какого-то приглашенного эксперта, не удовлетворило большинство болельщиков «Галактики». Снова забурлили сети: «Что за чушь нам предлагают? Какие еще сломанные зажимы? Они это выдумали, потому что больше ничего выдумать не смогли. Да он его сам и сломал!»

Пока бюрократическая машина скрипела ржавыми шестеренками, дело неуклонно шло к Чемпионату. Директор главного тертанского стадиона, организатор игры, полностью отвечающий за проведение мероприятия, уже открыто заявлял в прессе, что намерен не допустить Тэнса Ниммитона до участия в гонке, если решение не будет принято до ее начала. Нейтон, так же через прессу, огрызался, что никакие организаторы никаких игр никогда такие вопросы не решают, что допускать или не допускать гонщика может только МКСК. Комитет тем временем виновато объяснял, что экспертиза – дело непростое, и в любом случае после ее проведения нужно будет изучить массу материалов. Сам чемпион с невозмутимым видом готовился к состязанию, не демонстрируя даже тени сомнения, что выйдет на старт. Мир грависпорта снова лихорадило.

Окончательное решение было принято буквально за несколько дней до Чемпионата, когда напряжение уже достигло предела.

Нейтон вызвал чемпиона в свой кабинет, чтобы сообщить ему хорошую новость первым, еще до официального уведомления МКСК. Услышав вердикт, Тэнс бессильно сполз по креслу и издал протяжный стон, выражающий одновременно облегчение и возмущение бюрократической волокитой.

– Они еще позже не могли сообщить?

– Понимаю, что ты извелся, – усмехнулся Нейтон. – Но теперь уже все. Уведомление должно прийти ближе к вечеру, пресс-релиз выйдет завтра утром. Ты полностью оправдан.

– Кто-то бы еще вернул мне затраченные на все это нервы, – проворчал Тэнс, понемногу возвращаясь в вертикальное положение. – Но теперь-то все?

– Да, – пообещал Нейтон, – теперь все.

И ошибся.

Непризнанный

Тертан – не самая ласковая с точки зрения климата страна. Если где-то в южных странах нынешняя декада считается полноценным летом, здесь уже глубокая осень. С утра собрались тучи и принялся моросить мелкий холодный дождь. Прогноз погоды был неблагоприятен: морось в любой момент могла перейти в ливень. На стадионе даже пришлось включить дополнительное освещение для видеосъемки. Толпа зрителей пестрела водонепроницаемыми накидками, но дома из-за дождя никто не остался. Тертанцы давно привыкли к непогоде.

Традиционный плакат над стартом трепал ветер. Репортеры, сжимая микрофоны в озябших руках, набрасывались на гонщиков, которые выходили к черте, чтобы отметиться в стартовом протоколе. Публика горячо приветствовала всех участников, не только знаменитостей и всеобщих любимцев, но и скромные команды Первой лиги, попавшие сюда по приглашениям. Но обстановка немедленно изменилась, стоило в начале стартового коридора показаться черно-полосатой чемпионской куртке.

Тэнс в первый момент едва не шарахнулся назад от неожиданности, когда услышал этот гул. Явно неодобрительный, возмущенный, даже презрительный ропот. Если и были приветственные выкрики, они полностью утонули в шуме и свисте. Да и решился ли кто-нибудь? Толпа так сверкала глазами, что казалось, за приветствие чемпиону запросто можно получить по физиономии от соседа. Тэнс успел овладеть собой прежде, чем его замешательство стало заметно. Сделав вид, что происходящее к нему не относится, он твердо зашагал к доске, на которой следовало расписаться. Команда двинулась за ним, и юный тертанец Мирк пытался спрятаться за спины старших товарищей. Журналисты налетели, как стая стервятников, в особенности те, у кого были видеокамеры.

Изображая абсолютную невозмутимость, Тэнс поставил подпись, и тут что-то с глухим стуком ударилось в наплечник. Тэнс обернулся в изумлении, но успел только заметить, как под ноги журналистам откатывается что-то ярко-оранжевое. Кажется, что-то из местных овощей, хотя он и не поручился бы за это. Охранники уже поспешно отодвигали заграждение, пока хулиган не затерялся в толпе.

Не подавать вида. Как будто ничего не случилось. С каменным лицом Тэнс отправился обратно к ангарам, и остальные потянулись за ним. Какой-то репортер из особо наглых преградил команде дорогу.

– Ты как-нибудь прокомментируешь это?

– Наверное, кто-то решил, что мне не мешает перекусить перед стартом, – съязвил Тэнс. – Спасибо за заботу, но здесь отличная кухня.

Он обогнул журналиста, ловко проскочил мимо других, тоже пытавшихся что-то спросить, и вскоре оказался в сравнительной безопасности: среди менеджеров, гонщиков, охранников и персонала стадиона. И только теперь задумался, стоило ли острить. Может, было бы лучше оставить происшествие без комментариев? Так вот скажешь на эмоциях, не подумав, а потом неизвестно, чем это обернется, как воспримут, какой скандал раздуют.

– Здесь просто слишком много тертанцев, – сказал Барн успокаивающе. – Они знают, что ты взгреешь Дека, потому и набрасываются. На другом поле ничего такого не было бы.

Мирк поежился. Тэнс кивнул, делая вид, что согласен, хотя сам придерживался другого мнения. Все это действительно выглядело подозрительно для непосвященного зрителя: поспешное вынесение решения перед самым Чемпионатом, маловразумительное объяснение, какой-то непонятный приглашенный эксперт… Ничего удивительного, что люди отказываются верить официальным заявлениям.

– И денег ему не жалко, – буркнул Сэн.

Тэнс ухмыльнулся. Действительно, дерзкий болельщик понес некоторые убытки из-за своей выходки. Это с внешнего края стадиона можно подойти свободно к любому кольцу или просто наблюдать из-за силовых щитов, а пропуск в стартовую зону – по билетам. А в том, что наглеца выведут со стадиона, сомнений не было. Может, еще и оштрафуют за хулиганство. Впрочем, это соображение чемпиона мало утешило.

***

Несмотря на это небольшое происшествие, квалификационные заезды Чемпионата начались по расписанию. Мелкий холодный дождь пока тоже не особенно мешал, трасса не успела раскиснуть. В этом году сократилось количество команд Высшей лиги, и пришлось пригласить для ровного счета целых четыре команды из Первой. Уже в квалификации все они вылетели из гонки. Даже «Асра», которая благодаря успешному выступлению в прошлом году ухитрилась в этом получить лицензию Высшей лиги. Жребий свел асрийцев с «Соброном», прямо как на прошлом Чемпионате, и тот сумел взять реванш, благо новый капитан оказался поответственней предыдущего.

Второе появление на старте команды чемпиона снова было встречено свистом, но овощами больше никто не кидался. Охрана выстроилась вдоль бортиков и пристально следила за толпой, и желающих рискнуть не находилось. Но даже службы стадиона не могли запретить людям кричать все, что им вздумается, и многие тертанцы старались вовсю. Это приводило в ярость группу поддержки Тэнса Ниммитона, которая тщетно старалась переорать весь стадион разом. Тэнс не выдержал и первым задвинул визор шлема. У него не было сил изображать невозмутимость.

Квалификацию он отыграл очень нервно. Один раз не сумел принять пас от Барна, благо рядом оказался Мирк и подстраховал. В другой раз ошибся в маневре, и его вытащило инерцией за край дороги, где он лишь каким-то чудом ухитрился не только не упасть, но и не потерять мяч. Вся команда старательно делала вид, что ничего особенного не происходит. Тожно ровным голосом отдавал команды, никак не реагируя на ошибки капитана. Барн плотно сидел на хвосте, прикрывая Тэнса от всех атак. В конце концов чемпиону удалось забросить мяч, хотя он отдавал себе отчет, что провозился с этим дольше, чем следовало.

Зато Дек Дёрт выступил как в лучшие свои годы. От поддержки фанатов у него словно выросли крылья. Он отыграл так мощно и красиво, будто ему снова не больше тридцати, полно сил и энтузиазма, и главные победы еще впереди. Говоря по совести, «Атагрион» в качестве соперника и не позволил бы «Галактике» особенно расслабиться. Но в любом случае нельзя было не признать, что Дек продемонстрировал великолепный классический стиль, а вся команда в целом – отличное взаимодействие. Глядя на их игру, многим начало казаться, что прошлогоднее недоразумение между лидерами им только померещилось.

В целом квалификация прошла так, как и ожидалось. Никто из фаворитов не вылетел из гонки, не было серьезных падений, никто не понес потерь, не преподнес сюрпризов. Этим вечером аналитиками и болельщиками обсуждалась только игра чемпиона. Одни утверждали, что если он продолжит в том же духе, то не видать ему третьего титула. Другие были уверены, что виной всему только лишь эффект неожиданности, что отвратительное поведение тертанских фанатов ненадолго вывело Ниммитона из равновесия, но второй раз его на это не поймают. Завтра он будет готов к такому приему и, вне всякого сомнения, сумеет настроиться на гонку.

Пока аналитики рассуждали, тактический менеджер «МТА» действовал. Да, он знал, что командный психолог уже поговорил с Тэнсом, но никогда не надеялся только на психологов. Для Тожно было важно самому видеть настрой своего гонщика.

– Слушай, Тэни, – сказал он во время ужина, – тебе же раньше отлично удавалось не обращать на все это внимания. Почему бы тебе и теперь так не поступить?

– Раньше я думал, что все закончится, как только вынесут решение, – хмуро отозвался Тэнс.

– Ну и какая разница?

– Я считал, они отстанут, когда узнают, что я не виноват. Но теперь получается, что им это все равно…

– Да в том-то и дело! – Тожно даже пристукнул ладонью по столу. – Местным плевать, прав ты или виноват. Они просто нашли повод поддеть тебя, вот и пользуются. Это всего лишь фанаты Дёрта. Если бы не приключилось разбирательства, они нашли бы другой способ на тебя надавить.

– Да, наверное, – вяло согласился Тэнс.

Тожно с неудовольствием оглядел своих подопечных. Становилось очевидно, что реакция публики подействовала на всех, пусть и в разной степени. Совершенно пришибленный Мирк не поднимал глаз от своей тарелки и даже чуть отодвинулся в сторону от остальных. Барн озабоченно хмурился: его не меньше, чем менеджера, заботило душевное состояние капитана. Сэн выглядел наиболее невозмутимо, но вечно никому не известно, о чем он на самом деле думает.

– Вот что, Тэни, – решительно заговорил Тожно. – Ты в лучшей форме, чем Дек. Он только выглядит сильным, но к финалу он закончится. Просто дело в том, что это не только мы с тобой знаем. Все эти люди снаружи, они тоже знают. Они злятся оттого, что Деку не стать чемпионом, злятся уже сейчас. И пойдут на все, чтобы вывести тебя из равновесия. Неужели поддашься?

Тэнс молчал. Он уткнулся подбородком в сложенные руки и хмуро смотрел мимо менеджера. Молчали и все остальные. Персонал команды и вовсе притворялся невидимками. Наконец Тэнс отодвинул не вполне еще пустую тарелку и решительно поднялся из-за стола.

– Ладно, я пойду наверх. У меня там свитер не довязан.

Барн едва не снялся следом, но Тожно придержал его за рукав.

– Не надо. Пусть идет. Хорошо, что у нашего лидера есть такое полезное хобби, и нам не нужно изобретать другого способа его успокоить.

– Пожалуй. – Барнис нехотя опустился на стул. – Но все равно скверно. Они уже поняли, что это работает, и теперь не остановятся.

– Вся проблема в том, – заговорил психолог Кэрит, – что Тэни кажется, будто реакция публики связана с расследованием. Как будто его честность до сих пор подвергается сомнению. Но если раньше он ждал решения и полагал, что оно его полностью очистит, то теперь ему ждать нечего. Он не знает, что еще может сделать, чтобы оправдаться. Такое положение дел вполне может привести в отчаяние. Тем более, он думал, что все уже позади, и расслабился.

– Ну и как же с этим бороться? – проворчал Тожно.

– Да все так же, – Кэрит пожал плечами. – Мы должны убедить его, что дело не в расследовании, а в болельщиках Дёрта. Просто тертанцы хотят победы своего спортсмена, а это ситуация привычная. Но, честно говоря, я не очень надеюсь, что он нам поверит. Я и сам в это не верю.

***

На второй день было не лучше. Снова, когда гонщики выходили расписываться в протоколе, вой поднялся до небес. Сегодня толпа подготовилась еще основательнее, плакатов стало больше. Вдоль заграждения развернули длинную надпись: «Требуем честного расследования!» Тэнс заскрипел зубами. Самое обидное, что они имеют на это право. Зрители могут писать и кричать все, что им вздумается. Зато он не может ответить им в том же духе.

Ребята тоже начинали нервничать. Кому приятно выходить на игру под свист и улюлюканье? Даже вечно невозмутимый Сэн не сдержался. Когда ему почти под нос сунули небольшой плакат «МТА – автопилотчики», он сделал быстрое, едва уловимое движение рукой, выхватил картонку и швырнул ее под ноги охране. На возмущенного болельщика при этом даже не оглянулся.

Внезапно вой стих. Разом, будто его выключили. И тут же толпа взорвалась приветственными воплями и аплодисментами. Тэнс, уже добравшийся до доски, удивленно оглянулся. И верно: в начале стартового коридора показалась «Галактика».

Дек быстрым шагом преодолел недлинный путь до доски, улыбнулся Тэнсу и похлопал его по плечу.

– Зря меня не дождался.

– Что? – Тэнс уставился на него в изумлении.

– Может, если бы вместе вышли, они не стали бы так орать, – Дек кивнул назад, между делом отобрал у чемпиона маркер и поставил подпись. Тэнс продолжал на него таращиться.

– Стыдно за них, – смущенно добавил Дек. – Где знаменитое тертанское гостеприимство? Организаторы их уже призывали к порядку, не помогло. Вечером сам выскажусь. Может, угомонятся.