Текст книги "Одна грешная ночь"
Автор книги: Сари Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
Она едва подняла голову, когда Редфорд окликнул наемный экипаж и помог ей сесть в него. Он дал указания кеб-мену, сел рядом с ней и захлопнул дверцу. После чего снова накинул на них свой плащ. Только сейчас Лилиан почувствовала смертельную усталость и тяжесть во всем теле.
Исходивший от него запах миндаля будоражил ее чувства.
– Почему от вас всегда пахнет миндалем?
Он водил по ее руке ладонью, растирая и согревая ее.
– Мало кто это замечает.
– У меня особая чувствительность к запахам, – ответила Лилиан, сгибая и разгибая закоченевшие в промокших ботинках пальцы и морщась от боли.
– Только, пожалуйста, не раскрывайте мою тайну джентльменам с Боу-стрит, – отшутился он. – Это подмочит мою репутацию плута, которому сам черт не брат.
– Не беспокойтесь. Ваша тайна умрет вместе со мной. Но должна признаться, никогда не встречала мужчины, пользующегося духами.
– Каким вы меня представляете?
– Не знаю. Самодостаточным. Не склонным заниматься пустяками.
– Вы хотите сказать, не склонным кривляться и манерничать?
– Пожалуй, так.
– Это душистое мыло, и выбирал я его не сам. Мне подарили.
Воображение нарисовало ей красавиц кокеток с кроваво-красными волосами, и где-то внутри появилось неприятное чувство.
– Не женщина, – быстро добавил Ник.
Она вскинула бровь.
– Мне их подарил мистер Эванс.
– Старый парфюмер?
– Да.
– А по какому случаю, позвольте спросить? – поинтересовалась Лилиан, чувствуя, что этот подарок имеет свою историю.
Он вздохнул, уселся поудобнее и привлек ее поближе к себе.
– Когда я рос в приюте, кое-кого из нас посылали в лавку мистера Эванса помогать ему. Обычно это бывало перед Святками, в самое горячее для него время, и мы зарабатывали у него несколько пенсов на праздники. Когда я работал у него второй раз…
– Прошу прощения, а сколько вам было лет? – перебила Лилиан.
– Десять. Остальные мальчики были старше, но Данн позволял мне ходить туда вместе с ними.
– Похоже, он был удивительным человеком, – в раздумье произнесла Лилиан, вспомнив их разговор на эту тему и стараясь загладить свою бестактность.
Он словно оцепенел и умолк.
– Право же, мне очень жаль. Я вовсе не хотела копаться в вашей жизни и чувствах.
На самом деле все было иначе. Она хотела знать о нем как можно больше. Все до мельчайших подробностей. Описание его подвигов в газетах не позволяло проникнуть в суть его натуры, понять, что он за личность, каковы мотивы его поступков и устремления. И Лилиан подчас не знала, как себя с ним вести.
– Едва ли это тайна, – заметил Ник, пожав плечами. – Данн заменил мне отца. Собственный сын не оправдал его надежд.
– Именно это вас и сблизило с Данном.
– Вне всякого сомнения. Данн высоко ценил нашу дружбу. И все же я не был его родным сыном.
– И вас это печалило?
– В основном я огорчался из-за Данна. Разлад между ним и Маркусом причинял ему невыносимую душевную боль.
– А какова была причина разлада?
– Умный и ловкий, Маркус не отличался серьезностью и даже смахивал на повесу. Данн пытался воздействовать на сына, дисциплинировать его, выбить из него склонность к бесшабашности, заставлял его заниматься домашней работой, наказывал за малейшую оплошность. В общем, он заслуживал хорошей порки, но всегда старался отомстить отцу. Маркус напоминал дикого жеребца, и Данн пытался его обуздать. Так долго не могло продолжаться.
– И что же случилось?
– Не знаю. Данн не хотел об этом говорить. Маркус уехал на Пиренеи. С тех пор Данн сильно изменился. Он старался скрыть свои чувства, но тщетно, как мы все понимали.
В голосе Ника звучала горечь. Но в следующее мгновение он овладел собой.
– Я отвлекся. Я ведь начал рассказывать о парфюмерном деле мистера Эванса и его лавке. Вам не скучно меня слушать?
– Нет, пожалуйста, продолжайте.
Она жаждала узнать о его детстве, столь отличном от ее собственного, буквально все.
– Итак, эта лавка на Святках была настоящим бедламом, но мистер Эванс всегда держал ухо востро и заметил, что кто-то приворовывает из кассы.
– И обвинил вас?
– Нет, Джона Уильяма, моего друга. Джон был хвастунишкой и много болтал. Вероятно, намекнул, что поблизости есть местечко, где можно поживиться, но не настолько он был нагл или глуп, чтобы стянуть хотя бы фартинг.
– Что же все-таки случилось?
– Я попросил мистера Эванса дать мне возможность доказать невиновность Джона Уильяма.
– Значит, вы еще тогда хотели стать детективом?
– Нет, я осознал это много лет спустя. Но, когда вспоминаю то далекое время, думаю, что призвание к такого рода деятельности у меня уже было.
– И что же, в приюте вам довелось раскрыть много тайн?
Ник поежился: многие дети хотели узнать о своих родителях.
Он покачал головой и медленно произнес:
– Ведь я просто хотел вас развлечь. Не припомню, чтобы когда-нибудь столь пространно рассказывал о себе… И право же, это не слишком интересно.
– Нет, пожалуйста! Я хотела бы узнать больше.
– Почему?
Она пожала плечами:
– У нас с вами такие несхожие жизни. Хотелось бы понять, в чем различие.
– Зачем?
– Нынче вечером вы спасли мне жизнь. Я должна вознаградить вас за это. Разве нет?
Лилиан тут же осознала свою ошибку и готова была проглотить собственный язык, чтобы никогда больше не произносить ничего подобного!
– Я хотела сказать… хотела сказать… О Господи! Сама не знаю, что я хотела сказать.
– А я знаю, – произнес Ник.
– Знаете?
– Вы вообразили, что мистер Эванс наградил меня мылом, и захотели узнать, понравилось ли мне это.
– Именно так, – промолвила она с облегчением.
Лилиан поняла, что Ник помог ей выйти из затруднительного положения, и оценила его галантность. Не каждый джентльмен нашел бы в себе силы устоять против соблазна и оказался бы в ловушке. Особенно после того, что позволила себе Лилиан в начале их знакомства.
– Пожалуйста, расскажите поподробнее о краже в парфюмерной лавке, – попросила она.
После минутной паузы он вздохнул и продолжил свой рассказ:
– Итак, если вором не был Джон Уильям, значит, воровал кто-то из работников мистера Эванса.
– И кто же был этот мерзавец?
– Иезекиль Джонс.
– Как же вы раскрыли кражу?
– Достаточно было какое-то время понаблюдать за ним. Вероятно, он знал, что я его подозреваю, но не придал этому значения. Подумаешь, какой-то десятилетний сирота. Что значили мои слова против его слов?
– Поэтому вы решили доказать его вину?
– Джонс спал в задней комнате магазина. Я попросил мистера Эванса отослать его куда-нибудь с поручением, и мы обыскали его комнату.
– И?..
– Оказалось, что его подушки до отказа набиты деньгами. Приказчик не смог бы столько скопить.
– И едва ли это расположило мистера Эванса к его приказчику. Должно быть, мистер Эванс оценил вашу услугу.
– Вот тогда-то он и вознаградил меня миндальным мылом.
– И все?
– Все.
– Вы поймали воришку, орудовавшего у него под носом, изобличили приказчика, обманувшего доверие хозяина, а он вознаградил вас всего лишь жалким куском мыла? – воскликнула Лилиан, пристально глядя на него.
– Успокойтесь, – ответил он с улыбкой. Ее горячность его позабавила. – Он давал и дает мне столько мыла, сколько мне требуется.
– Что это значит?
– Я буду получать его, пока жив, если, конечно, захочу. В первый вторник каждого месяца мне домой присылают коробку такого мыла.
– Ежемесячно?
– С тех пор как мне исполнилось десять лет.
Умиротворенная, Лилиан снова откинулась в его объятия.
– В конце концов, он не такой уж прижимистый. И все же мистер Эванс уже не хозяин этого дела.
– На мой счет существует его особое письменное распоряжение, составленное как полагается.
– Никогда не слышала ни о чем подобном.
– Мистер Шсйфер тоже не слышал. Но он не против того, чтобы я значился среди его постоянных клиентов, потому что я заодно приглядываю за его магазином.
– И у него нет причины для беспокойства, когда Николас Редфорд поблизости.
– Ну, миледи, это значит притягивать факты за уши. – Он слегка пошевелился.
– Я слышала о воре с Робинсон-сквер. Говорят, он не ограбил ни одного дома, находящегося у вас под надзором.
– Это случайность.
– Если верить «Таймс», вовсе нет, мистер Редфорд.
– Не можете же вы верить всему, о чем пишут газеты.
– Совершенно справедливо, но…
Экипаж накренился на повороте, и Лилиан оказалась прижатой к Нику.
– Прошу прощения, – пробормотала она.
Щеки ее запылали, и не только от смущения.
– Не беспокойтесь, – холодно произнес Ник, как ей показалось, совершенно не впечатленный ее близостью.
Она тоже притворилась равнодушной. Ник продолжал крепко прижимать ее к себе.
– У меня к вам просьба, миледи, – помолчав с минуту, обратился к ней Ник.
– Да?
– Не сочтите это за фамильярность, но, право же, мне было бы удобнее, если бы вы называли меня Ником.
«Ник»! Это звучало слишком интимно, и она была не вполне готова совершить столь решительный шаг, означавший новую ступень в их отношениях. Тем более что лежала сейчас полуобнаженная в его объятиях, испытывая невыразимое блаженство.
– Я отношусь к вам с большим уважением, – продолжил он.
– Не сомневаюсь в этом, – откликнулась Лилиан.
Ведь этот человек спас ей жизнь!
– Мы вместе столько испытали, а соблюдаем никому не нужные церемонии.
Он прав. Ее доверие к нему крепло с каждой минутой. Он был чужим, человеком со стороны, но знал все ее тайны. А нынче вечером спас ее. И был с ней более галантен, чем многие ее знакомые мужчины.
– Ник, – произнесла Лилиан. Это имя шло ему, звучало мужественно, и произносить его было приятно, как и ощущать исходивший от него запах миндаля… Тут Лилиан пронзила мысль, стремительно, словно зигзаг молнии.
– Человек в парке! От него пахло одеколоном Диллона!
– Каким именно? – спросил он.
– «Кентерберийской фиалкой».
– Им душатся многие мужчины, – заметил Николас. – И все же у нас есть основания предположить, что мы имеем дело с джентльменом, который в состоянии покупать самые изысканные вещи и, вероятно, принадлежит к кругу Бомона.
– Вот поэтому ему пришлось изменить и лицо, и голос. – Она содрогнулась.
Экипаж остановился.
Дверь дома отворилась. В дверном проеме стоял Хикс. Капли дождя поблескивали на его кремовой с черным ливрее.
– Миледи! Слава Богу! Мы опасались самого худшего после того, как Джон Драйвер и остальные не смогли вас найти.
– Слуги дома? – воскликнула Лилиан с облегчением. – Все целы?
– Их ограбили! На них напал разбойник!
– Нет!
Сердце ее сжалось.
– Кто-нибудь ранен?
– Нет, миледи. Но их напугали до умопомрачения. А уж когда они не смогли найти вас, то потеряли остатки разума.
Кучер наемного экипажа свесился с козел.
– Вы говорите, разбойник?
– А вы сообщили в полицию? – спросил Ник.
– Гиллман как раз отправился на Боу-стрит, но нам следует сообщить туда, что с вами все в порядке.
Хикс шагнул вперед.
– Умоляю вас, миледи, скажите, что вы не пострадали!
– Со мной все в порядке, Хикс.
Разбойник в центре Мейфэра! Неужели это проделки Кейна? Ничего подобного еще не было, но это вовсе не означало, что он на такое не способен.
– Леди Джейнос вовсе не в порядке, – решительно возразил Ник, прервав размышления Лилиан. – Но через несколько минут она придет в себя. Пожалуйста, заплатите кеб-мену, Хикс, и не стойте на дороге.
Ник вышел из экипажа и помог выйти Лилиан. Обхватив за талию, он привлек ее к себе и крепко прижал к своему могучему телу. Она опешила, но после всего пережитого чувствовала себя совершенно обессиленной.
– Леди Рис не присылала записки? – спросила Лилиан Хикса. Она все еще беспокоилась за подругу.
– Вы долго не возвращались, и я послал Джонса в дом леди Рис. Она сообщила, что вы отложили вашу встречу на завтра и известили ее об этом.
Лилиан почувствовала облегчение, но была озадачена. Она не посылала никакой записки леди Рис.
В эту минуту с порога послышался голос Фанни:
– О, слава тебе Господи! – Она спускалась по ступенькам крыльца. – Я приехала в тот момент, когда вернулись твои слуги. Чуть с ума не сошла от беспокойства. Тебя ограбили? Ранили?
– Дайте леди войти в дом, прежде чем засыпать ее вопросами, – резко заметил Ник. – Она хоть и цела, однако ночь для нее выдалась нелегкая.
Лилиан была благодарна Нику за его вмешательство и внезапно почувствовала, что не хочет отвечать на вопросы. Единственное, чего она сейчас хотела, – это обсохнуть и переодеться. Теперь, когда она вышла из экипажа, то ощутила сильный порыв ледяного ветра, который пронизал ее до самых костей. Она задрожала и поспешила в дом.
Фанни с недоверием оглядела Ника и повернулась к слугам, маячившим в дверях:
– Отойдите. Не мешайте леди Джейнос.
Лакей ринулся вниз по ступенькам с зонтиком и держал его раскрытым над головами Лилиан и Ника, пока те поднимались на крыльцо.
В окнах приветливо засветились огоньки свечей. Лилиан была счастлива, что добралась до дома. Если бы не Ник… Ей не хотелось ни о чем думать.
Глава 16
– Приготовьте для миледи горячую ванну, – распорядился Ник, как только они вошли в холл. – А также чай и бисквиты. А потом пусть Джон Драйвер подробно расскажет мне обо всем, что случилось.
Хикс ринулся в глубину дома, туда, где была расположена кухня и сновали горничные.
– На этот раз я не буду вас слушаться, миледи.
С поразительной легкостью подняв ее на руки, Ник направился к лестнице на второй этаж.
У Лилиан не было ни сил, ни желания сопротивляться. Дрожь сотрясала все ее тело, ей казалось, что под кожей у нее образовались сосульки.
– Третья дверь направо, мистер Редфорд, – сообщила Фанни, сопровождавшая их. – Ты больна, Лилиан? Ранена?
– Я всего лишь замерзла, Фанни, замерзла, промокла и чувствую себя несчастной.
Ник прошел по коридору и ногой распахнул дверь комнаты.
Он придирчиво оглядел спальню и после того, как рассмотрел кровать под лиловым пологом и кушетку, обитую розовым шелком в греческом стиле, остановил свой выбор на стоявшем у камина кресле с потертой обивкой, что свидетельствовало о том, что это любимое кресло хозяйки. Усадив Лилиан, Ник стащил розовое покрывало с постели и укутал ее.
– Благодарю вас, – пробормотала Лилиан. Затем он снял с нее шляпу.
– Дайте-ка мне посмотреть ваш порез.
Его ловкие пальцы быстро, но нежно ощупали ее голову.
– Там шишка, но порез больше не кровоточит.
– Жжение прекратилось, – ответила Лилиан.
Тут в комнате появились дворецкий и горничные со всем, что необходимо для ванны. Домоправительница миссис Маркс внесла поднос с чаем. И передала Лилиан чашку. Та отпила горячего китайского чая сорта Хайсон и почувствовала, как напиток, согрев горло, полился в пустой желудок.
– Благодарю вас, миссис Маркс. Хикс, приготовьте, пожалуйста, ванну для мистера Редфорда в гостевой комнате, что по соседству. И найдите ему что-нибудь сухое, чтобы он мог переодеться.
– Да, миледи.
Хикс повернулся и исчез.
Ник покачал головой:
– Благодарю вас за заботу, но сначала я должен поговорить с Джоном Драйвером.
Лилиан не понравилось, что его губы приобрели пепельный оттенок.
– Если вы подхватите простуду, мне не будет от вас никакой пользы, Ник.
Он прижал сжатую в кулак руку к груди, поклонился.
– Меня трогает ваша забота, миледи.
Она заметила озорной блеск в его глазах.
– Пожалуйста, сделайте одолжение, Ник. Я буду в отчаянии, если из-за своего непослушания вы умрете.
– Обещаю не умирать, – шутливо отозвался он, снова отвесив поклон, – до тех пор, пока не поговорю с вашим кучером. – Он повернулся и направился к двери.
Фанни, судя по выражению глаз, взвешивала и оценивала обстановку.
– Что, черт возьми, происходит, Лилиан?
Стараясь не смотреть в глаза подруге, Лилиан пояснила:
– Я собиралась встретиться с леди Рис, как обычно. Но похоже, кто-то отправил ей записку.
– Я говорю о тебе и этом смуглом Адонисе, а не о чертовой переписке с леди Рис!
– Не можем ли мы поговорить об этом позже? – пробормотала Лилиан, кивком указав на слуг. – Я ужасно замерзла.
Выражение лица Фанни смягчилось.
– Отогревайся в своей ванне, дорогая. Поболтаем потом. Но я сгораю от любопытства.
Нырнув в горячую, благоухающую лилиями ванну, Лилиан наконец снова почувствовала себя человеком. Она отогрелась, напряжение спало.
– Как же случилось, что всего за три дня Редфорд из разъяренного противника превратился в благородного рыцаря-спасителя? – спросила Фанни, растянувшаяся на диване.
Неужели прошло всего три дня? А Лилиан показалось, что целая вечность.
– По-видимому, Фанни, – сообщила Лилиан, когда горничные ушли и закрыли за собой дверь, – наш диковинный план в конце концов принес плоды.
– Я так и знала! – Фанни хлопнула ладонью по бедру. – Я знала, что он сработает. Не стоит недооценивать снотворное, красивую ночную рубашку и заранее разработанный план.
– Постараюсь это запомнить, – отшутилась Лилиан.
– Расскажи мне все подробно. Пожалуйста!
– На следующий день после нашей эскапады Ник пришел в тюрьму и сказал Диллону, что берется за его дело и приложит все усилия, чтобы доказать его невиновность.
– Ты уже называешь его Ником? – вскинула бровь Фанни.
Не обращая внимания на иронию, Лилиан продолжила:
– Видела бы ты лицо Диллона, Фанни! Он чуть не прослезился, когда Ник сообщил ему эту новость.
– Хм. Значит, Редфорд на нашей стороне. Но что привело его ночью в Литчфилд-Парк?
– Диллон попросил меня сообщить, как продвигается дело. А я написала Редфорду, где меня найти.
– Найти? Ха! Так ты влюбилась по уши! Впрочем, я тебя не осуждаю. У него такой загадочный, задумчивый и мрачный вид, что ни одна женщина не устоит.
– Да не влюбилась я, – вспыхнула Лилиан. – При нынешних обстоятельствах это оказалось мудрым поступком.
– При нынешних обстоятельствах было бы мудрее сидеть дома в безопасности и тепле.
Лилиан приуныла.
– Знаю. Я и чувствую себя дурой.
– Ну ладно, ничего страшного не произошло. Всего-то и дел, что твои слуги лишились нескольких монет. Гораздо лучше, чем лишиться жизни.
– Слыханное ли дело, грабитель в центре Мейфэра! Никогда бы не подумала, что Кейн зайдет так далеко!
– Полагаешь, это он?
– Этот человек был переодет. Слава Богу, что Ник пришел на помощь вовремя. Он понял, что мне грозит опасность.
Фанни скорчила гримасу:
– Хм. Он бросился тебе на помощь. Очень интересно.
– Это был отважный поступок. Посмотрела бы ты, как он обошелся с негодяем! Он был холоден как лед, и не успела я сосчитать до трех, как мерзавец сбежал.
Лилиан даже щелкнула пальцами, вспомнив, как все это было.
– Спокойный, находчивый, к тому же красивый. Верно? – Фанни провела рукой по бедру. – Полный набор прекрасных качеств! Неудивительно, что ты им увлечена.
– Прекрати, Фанни! Между нами ничего нет.
– Поэтому ты и потеряла голову. Редфорд – один из самых потрясающих мужчин, каких мне посчастливилось встретить в жизни. А тело какое! Он красив даже в одежде.
– Я пытаюсь не представлять его без одежды, – призналась Лилиан. – Это слишком волнует.
– В том-то и дело, – сказала Фанни, раскрыла веер и стала обмахиваться. – Это просто… надеюсь, что Диллон не узнает об этом. Хотя ему бы не следовало тебя осуждать. Но какими бы ни были ваши отношения, мужчины эгоистичны и не хотят делиться.
– Ну, вероятность романа сомнительна. Поэтому оставим эту тему. Ник не интересуется мной. У нас просто деловые отношения и ничего больше.
– Я бы не сказала, потому что видела, как он нес тебя и прижимал к себе, – укорила ее Фанни.
– Этот человек поклялся не прикасаться ко мне, даже если ему это прикажет сам король Георг, – пробормотала Лилиан. – Не то что Ромео со своей прекрасной Джульеттой!
– Почему ты это говоришь?
Внезапно ощутив острую потребность смыть с себя грязь, Лилиан схватила мыло и принялась энергично намыливаться.
– Я сказала ему, что между нами не должно быть ничего неподобающего.
Фанни закрыла веер.
– Ты что, рехнулась?
Лилиан выпрямилась в ванне с воинственным видом.
– Это к лучшему. К чему могли бы привести отношения с Редфордом? Есть сотня причин, почему их не должно быть. Я содержанка. А у него больше принципов, чем у десятка викариев, вместе взятых. К тому же я никогда не выйду замуж, а он, как и я, презирает брак.
– Ну, похоже, вы идеально подходите друг другу.
– Чертовски не подходим.
Она снова опустилась в ванну.
Глаза Фанни сузились.
– Ты боишься влюбиться в него.
– Меня никогда не сразит эта болезнь. – Лилиан принялась изучать пену, захваченную в ладонь. – Это не для меня. Не мой выбор.
– Так он свободный человек? Значит, ты ничего не имеешь против, если он выберет другой товар?
– Если не считать расследования дела Диллона, я не имею на него никаких видов, и его жизнь меня не интересует. Мне все равно, чем он занимается.
Фанни встала.
– Полагаю, ты не станешь возражать, если я загляну в гостевую спальню и помогу ему мыться.
– Не смей этого делать!
Лилиан так стремительно села в ванне, что вода плеснула через бортик на толстый турецкий ковер. Подруга понимающе взглянула на нее:
– Значит, тебя это не касается? Да?
Лилиан, потрясенная своей реакцией, медленно опустилась в ванну. Да поможет ей Бог, она поняла, что начинает привязываться к Николасу Редфорду.
– О, Фанни, – воскликнула она. – Я не могу… я не… – Лилиан подалась вперед с умоляющим видом. – Пожалуйста, помоги мне вовремя остановиться, Фанни!
– Ты и в самом деле хочешь обуздать свои чувства? – спросила Фанни, оправляя свои изумрудные юбки и устраиваясь на диване.
– Я совершенно уверена в этом!
Фанни вздохнула.
– В таком случае единственное, что тебе следует сделать, – это спать с ним, – изрекла она, постукивая сложенным веером по ярко накрашенным губам.
– Что? – выкрикнула Лилиан.
Отбросив веер, Фанни взмахнула изящным пальчиком.
– Чем больше борешься с влечением, тем сильнее оно становится, а это лишь осложнит ваши отношения. Ты хочешь помогать ему в деле освобождения Диллона?
– Конечно, но если я окажусь в постели с Ником, это будет самым худшим, что я могла бы сделать.
– Если ты уложишь его в свою постель, напряжение между вами исчезнет. Ваше внимание уже не будет сконцентрировано друг на друге. Вы уступите искушению и успокоитесь.
В ее доводах был смысл, но Лилиан стало от них не по себе.
– И все же я не думаю, что это хорошая идея, Фанни.
– Полагаешь, что любовь сродни болезни, да?
Лилиан кивнула.
– Как ты лечишь простуду? – Она взмахнула рукой. – Удовлетворяешь потребности своего тела. Сосредоточиваешь на них свое внимание, ложишься в постель, отдыхаешь и заботишься о своем организме.
– Разве соитие не обостряет чувства вместо того, чтобы гасить их?
– Вначале – возможно. Но соитие может погасить чувства навсегда, если разочаруешься в сексе и ничего, кроме отвращения, не испытываешь.
Отвращение? С Николасом Редфордом? Лилиан со вздохом скрестила руки на груди.
– Если бы! Но я помню, как это было в ту ночь.
– Не надо! – воскликнула Фанни. – Мне и так трудно говорить с тобой о сексе.
Лилиан покачала головой:
– По-моему, это неправильно, Фанни. Я буду флиртовать с детективом в то время, как Диллон изнывает в тюрьме.
– Да какое дело до этого Диллону?
– Что, если это будет отвлекать Ника от дела?
– А сейчас ты его не отвлекаешь?
Часы пробили девять, и Лилиан услышала шарканье и приглушенные голоса в гостевой спальне по соседству.
Фанни сбросила башмаки и со вздохом принялась разминать пальцы ног.
– Будь я на твоем месте, использовала бы каждую минуту.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если бы такой мерзавец, как Кейн, маячил у меня за спиной, словно неотвратимый рок, я ценила бы каждую минуту жизни, считая, что она может оказаться последней. Страсть, ад, да просто удовольствие приобрели бы большее значение.
– Будто теперь ты всего этого не ценишь, – хмыкнула Лилиан, хотя понимала, что в словах подруги есть логика.
– Ты не согласна?
– Это не имеет значения, потому что Ник дал зарок не прикасаться ко мне.
Фанни лукаво улыбнулась:
– Кстати, Редфорд сегодня случайно не ночует здесь?
– Я пригласила его.
– Так нанеси ему ночью визит, Лилиан. Посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, ты окажешься убедительнее короля Георга.
– Ник? – Лилиан легонько постучала в дверь гостевой спальни примерно через час после этого разговора. – Можно войти?
Было чуть позже десяти, но слуги уже удалились на покой. Лилиан их не задерживала.
– Можно перекинуться с вами словечком?
Ответом ей была тишина. Нервно подергав пояс своего неглиже, она уже решила вернуться к себе. Но тут вспомнила слова Фанни. Если у нее появится шанс удовлетворить свою страсть, она должна им воспользоваться. «Живи так, будто эта минута последняя в твоей жизни», – прошептала она и медленно повернула дверную ручку.
– Ник? – Она протиснулась в комнату сквозь неширокую щель в двери. – Можно войти?
Это был глупый вопрос, потому что она уже переступила порог. И все же, если он скажет, чтобы она ушла, Лилиан не будет настаивать. Что бы там Фанни ни говорила, Лилиан вовсе не была уверена, что Ник хочет завести с ней роман. И если это так, если ее чувства останутся без взаимности, с ними будет покончено навсегда.
Огонь в камине догорал. Оставались только красные головешки. Воздух был полон аромата лавандового мыла. Она бесшумно ступала по пушистому ковру. Странно! В комнате не слышно ни звука, нет никакого движения. Может быть, он уже спит?
Постланная кровать была пуста. Поднос с пустыми тарелками стоял на дальнем столике.
И тут она увидела босые ступни, вытянутые вперед, будто он грел их у огня. От одного лишь созерцания бледно-лунной кожи у нее перехватило дыхание.
– Ник!
Она обошла вокруг стула.
Из полуоткрытого рта раздавался негромкий храп. Он заснул, сидя с бокалом вина в руке. Его черные как вороново крыло волосы свободно ниспадали на плечи. Лицо было спокойным, веки разгладились.
При виде спящего Ника на сердце у нее потеплело. Бедняга, до чего же он измучен. Вероятно, в этом была ее вина, а она-то думала о страстном любовном свидании. Лилиан устыдилась собственного эгоизма. Она должна забыть о себе и стать просто другом этого незаурядного человека. Для начала ей следует удобно устроить его на ночь.
Она взяла бокал из его руки и поставила на стол. Затем подошла к кровати, сняла покрывало и обернула им его ноги. Она испытывала странное ощущение, укрывая его до талии, но он был так измучен, что даже не почувствовал ее прикосновения.
Приподняв его ступни, она бережно подоткнула под них покрывало. Он так и не проснулся.
Действуя как можно осторожнее и тише, Лилиан подложила в камин еще одно полено. Затем повернулась и некоторое время созерцала, как поднимается и опускается от дыхания его грудь. Она мысленно произнесла молитву, которую ее бабушка имела обыкновение произносить каждую ночь у ее кровати.
С чувством выполненного долга Лилиан вернулась в свою спальню.
