Текст книги "Жестокие и любимые (ЛП)"

Автор книги: Сара Вульф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Что тебе нужно? – спрашиваю я резко.

Безымянный пожимает плечами, засовывая руки в карманы.

– Просто решил поздороваться. Я знаю Тайлера и хотел немного виски, вот и пришел. Девушки здесь неплохие. Но ты – совсем другая история. Ты выделяешься, как нарыв на пальце.

Он лжет. Раньше он делал это лучше… или, может, просто я стала лучше распознавать ложь?

– Что тебе на самом деле нужно, придурок?

Он удивляется, а затем аплодирует.

– Ого, ничего себе. «Придурок». У тебя три года не хватало мужества произнести мое имя, не говоря уже об оскорблениях. Я впечатлен. Мое почтение твоему психиатру.

– Я никогда не ходила к психиатру. Он мне не нужен.

– Знаю. Ты просто пыталась покончить с собой.

Я резко перевожу взгляд на его колено, и он смеется, хлопая по нему

– Да, я знаю, для чего была вся эта диета. Меня ты не обманешь, свинка. Любой дурак мог заметить, что ты хочешь умереть. А знаешь, что лучше всего? Никто тебя не остановил. Даже твоя дерьмовая тетушка. – Он наклоняется и шепчет: – Все хотели, чтобы ты умерла. Так почему ты не исполнила всеобщее желание?

Вулканическое жерло моего сердца сочится, извергая горячую лаву на легкие, желудок, печень и сразу же их обугливая. Безымянный улыбается.

– Знаешь, о тебе ходят слухи. Не про твое уродство, как обычно, а более... странные. Будто Айсис Блейк становится тусовщицей и, если напьется, лижется со всеми подряд.

Я стараюсь дышать, просто продолжать дышать, не позволяя воспоминаниям захлестнуть меня. Безымянный вытаскивает из кармана сигарету и подкуривает ее. Мое сердцебиение подскакивает до немыслимых высот, и я слышу только пронзительный белый шум. Руки начинают дрожать, шрамы на запястье болят от призрачного ожога. Безымянный ухмыляется, пуская дым мне в лицо.

– Что такое? Тот высокомерный красавчик не захотел тебя трахнуть? Поэтому ты бросаешься на любого, у кого есть губы?

Отголоски боли вновь обжигают мне кожу, и я застываю, пустив корни в ступеньки. Снова этот запах сигаретного дыма, который клубится у моего лица и пропитывает волосы… Я хочу, чтобы все это исчезло. Перестало существовать. Я не хочу здесь находиться. Я хочу немедленно провалиться сквозь землю. Хочу упасть в обморок. Если я достаточно долго буду задерживать дыхание, то потеряю сознание, и все закончится.

Безымянный посмеивается, мое молчание подтверждает все, что ему нужно.

– Видишь, Айсис, я знал, что он этого не сделает. Он умный, талантливый, красивый парень. Такой парень никогда не захочет девчонку вроде тебя. Это правило природы: красавчики не встречаются с уродинами. Никогда. Ты пыталась превзойти свой статус, а он поставил тебя на место. Какой замечательный парень. Мое мнение о нем кардинально изменилось. – Он наклоняется, и у меня желчь подступает к горлу. – Или может... может, более того, ты рассказала ему, что между нами произошло, и он просто не хочет трахать испорченную девчонку. Потому что ты такая. Испорченная. Мусор. Грязь. Никто больше тебя не захочет. Не после...

– Айсис? Что здесь происходит?

Ужасные черные чары спадают, и я снова могу двигаться, снова могу думать. Я поворачиваюсь и вижу огромное тело Кирана возле двери. Безымянный улыбается ему, включая свое очарование на полную мощь.

– Да ничего особенного. Просто небольшой разговор между старыми друзьями. Ты знаешь, где Тайлер?

Киран сердито смотрит на него, а затем поднимает палец вверх.

– Наверху.

Встав, Безымянный похлопывает его по плечу.

– Спасибо.

Когда он уходит, Киран присаживается на ступеньки рядом со мной.

– Эй, ты в порядке?

– Да. – Я прочищаю горло, и боль утихает. – Старый друг.

– Мне так не показалось.

– Он... ничего. Не бери в голову.

Киран вздыхает.

– Слушай. Я, Ульфрик и несколько девчонок собираемся в город. Там сегодня в одном клубе вечеринка в стиле рейв. Хочешь с нами?

Может, Киран и гигантер, который входит в команду по рестлингу и заваливает все зачеты по английскому, но у него милые темные глаза, как у щенка, и он невероятно чуткий. Он точно знает, что сказать и сделать, чтобы человеку стало лучше, думаю, он обладает шестым чувством – невидимой антенной, благодаря которой улавливает настроение каждого. В этом он похож на Рена. Киран знает, что теперь, когда рядом Безымянный, я не хочу здесь оставаться.

Я киваю.

– Да. Конечно. Кто за рулем?

– Я, – с усмешкой отвечает Киран. – Сегодня я трезвый водитель, но ты можешь называть меня сэр Шофер. И ты получаешь ружье.⁵

– Эх, если бы у меня было ружье, – бормочу я, когда следую за Кираном к его «Крайслеру ПТ Крузер». Возле машины нас уже ждут две девушки в облегающих платьях и огромный блондин, который немного похож на кровожадного викинга.

– То что бы ты с ним делала? – спрашивает Киран, смеясь.

– Отправилась бы на пикник. Основала инди-группу. Убивала людей.

– Мы собираемся убивать людей? – Девушка в красном платье хлопает в ладоши. – Давайте начнем с профессора Саммерса. Мы сделаем миру одолжение.

– Он не настолько плох. – Закатив глаза, Киран заводит машину и выезжает.

– Я сама видела, как вчера он с помощью отражающей ручки заглядывал Тессе под юбку. – Девушка в красном платье слегка толкает свою подругу в зеленом наряде – должно быть, Тессу, потому что та смиренно откидывается на сиденье. Красное платье улыбается мне. – Привет, я Ливи.

– Айсис, – представляюсь я и смотрю на Тессу. – Ты донесла на него?

Тесса качает головой, так и не взглянув на меня.

– Кампусу до этого нет дела, – усмехаясь, произносит Ливи. – Они принимают доносы и складывают их в огромный шкаф, к которому никто никогда не прикасается. Я видела его. Это то же самое, что кричать на кирпичную стену.

Тесса наконец поднимает глаза.

– Даже если бы я донесла на него, они бы мне не поверили. – Голос у нее подавленный. – Они никогда не верят девушкам. Они бы спросили, что на мне было надето. И это оказалось бы не его виной, а моей.

Я сжимаю кулаки, и Киран устало вздыхает.

– Это несправедливо, – хмурясь, произносит Ульфрик с отчетливым шведским (?) акцентом. – В Дании в мой прошлый университет увольнять всех подонков. – Он подчеркивает слово «увольнять» жестоким приемом каратэ в воздухе.

– Что ж, добро пожаловать в Америку. – Ливи пожимает плечами. – Страну свободных сексуальных домогательств к девушкам и дом храбрых снаружи, трусливых внутри.

– Значит, профессор Саммерс, – шепчу я.

Киран бросает на меня предупреждающий взгляд.

– Даже не думай.

– Что? – Прикидываюсь я невинной.

– Я знаю, что это ты на прошлой неделе засунула спагетти в сумочку Сары, – отвечает он.

– Это ты сделала? – Ливи наклоняется вперед и смеется. – Черт возьми, Тесс, это она испортила сумочку Сары!

Я ахаю.

– Да как ты смеешь меня обвинять! Клевета, клевета, клевета!

– После этого от тебя четыре дня пахло соусом, – выдвигает Киран неопровержимое доказательство.

Я улыбаюсь.

– Когда ты так это преподносишь, я ощущаю себя дико отважной. Возможно, даже... дерзкой.

В машине наступает неловкая тишина, а затем Ульфрик стонет.

– Тебе нравится пакостничать людям, которые, по-твоему, этого заслуживают, – говорит Киран. – И сейчас ты придумываешь пакость для Саммерса.

– Сэр, за какого преступника вы меня принимаете? Посмотрите на меня! Да я бы никогда не придумала ничего столь замечательного, как швыряние навозных бомб под двери кабинетов или намазывание париков «Криско», или подкладывание пауков в ящики столов. – Снова тишина. – А еще можно заменить глазные капли перцовым спреем...

Ливи красноречиво и одобрительно визжит. Киран вздыхает, заезжая на парковку вульгарного клуба с неоновой вывеской «Черный ход», и мы все вываливаемся из машины. Ливи хватает Тессу за руку и бежит вприпрыжку вперед. Ульфрик смотрит на меня так, будто я голодный тигр.

– Ты очень страшный женщина, – говорит он.

– Слышать это от тебя, Лейф⁶ Могуобезглавитьтебясвоейрукойсон, многое значит. – Я похлопываю его по руке.

Он выглядит соответственно оскорбленным.

– Я никогда не обезглавливать людей!

– Тебе стоит попробовать. Очень расслабляет.

– Когда закончишь планировать безумное убийство, – растягивает слова Киран, – пойдем возьмем выпивку.

– Как мы могли забыть очередность приоритетов викингов? – Я хлопаю Ульфрика по спине. – Первый – выпивка, второй – кровь, третий – сиськи.

– Первый – сиськи, второй – выпивка, кровь – никогда, – исправляет Ульфрик.

– Ах, не будь такой занудой, Ульфри. Боги требуют веселья! Вперед в Вальгаллу!

Как и все люди, которым крайне посчастливилось встретиться со мной в этой жизни, он выглядит озадаченным, но все равно следует за мной к грохочущему клубу. Мы быстро показываем вышибале наши удостоверения, однако на документы Тессы он смотрит немного дольше, чем необходимо, а затем бросает взгляд на одно из (многих) моих фальшивых удостоверений.

– Ванесса Гергич? – спрашивает он. – И вам тридцать три?

Я начинаю потеть. Это единственный недостаток двенадцати фальшивых удостоверений.

– Я суперздорова? – предполагаю я. – Я ем овощи. Увлажняю кожу. Я постоянно увлажняюсь.

– Она со мной, – наклоняясь вперед, говорит Киран. Взгляд вышибалы мечется между мной и Киром, а затем парень вздыхает.

– Хорошо, Кир, но, если она облажается, я скажу копам, что это твоя вина.

Киран улыбается ему и проводит меня мимо вышибалы к бару.

– Один ром с колой для леди, – кричит он сквозь музыку, после поворачивается ко мне. – Ты ведь это любишь, не так ли? Я заметил, что ты часто это пьешь.

– Да, сэр. – Я киваю. – Но ты не должен мне ничего покупать. Я сильная, независимая...

Он пихает холодный стакан мне в руку и через стойку протягивает бармену пять долларов. Я немного вращаю напиток, проверяя на наличие пены, которая указывала бы на нерастворившуюся таблетку. Конечно, я доверяю бармену и Кирану. Вроде. Но нельзя быть слишком осторожным. Пока я медленно потягиваю ром с колой, мы с Киром наблюдаем, как извивающаяся молодежь в коротких юбках и футболках с воротом на пуговицах трется друг об друга. Тесса танцует с Ульфриком, она по-прежнему стесняется, но сейчас хотя бы уже больше улыбается. Ливи трется о какого-то парня, который похож на итальянца и года на четыре старше нее. Запахи пота и одеколона наполняют воздух. Стробоскопы пронзают наши глаза и проделывают дыры в нашем терпении к музыке из Топ-40.

– Это просто... – Я замолкаю, прислушиваясь к музыке. – Просто кто-то бесконечно повторяет слово «задница»?

Киран останавливается, смотрит вверх и начинает смеяться.

– Вот черт, ты права. Что случилось с музыкой?

– Деньги, – отвечаю я, – вот что. Но лично я виню спандекс, автотюн и Йоко Оно.

Он смеется. Ливи отрывает свою задницу от паха итальянца и, тяжело дыша и улыбаясь, подходит к нам.

– Эй, ребята. Пойдемте со мной.

Изнемогая от любопытства, мы следуем за ней к коридору с уборными, который покрыт граффити и кусочками туалетной бумаги. Ливи достает что-то из своего лифчика и пихает это сначала в руку Кирана, а затем в мою. Маленькая белая таблетка в форме кролика «Плейбой».

Кирон выгибает бровь.

– Где ты это взяла?

– У Хизер, конечно. – Ливи хмыкает. – В «Фи Омега» она раздавала их как конфеты.

– Это то, что я думаю? – спрашиваю я.

– Экстази? – отвечает вопросом на вопрос Ливи.

– Незаконно? – уточняю я.

– Остынь. – Ливи закатывает глаза. – Это всего одна таблетка. Она тебя не убьет. К тому же Хизер всегда покупает у надежного парня.

Киран протягивает таблетку обратно.

– Я… я не могу. Я сегодня трезвый водитель.

– Она выветрится из организма очень быстро, – настаивает она. – Даже быстрее, чем алкоголь.

– Как-то мне не улыбается лицезреть гигантских красных слонов-монстров. – Я с отвращением смотрю на таблетку, и Ливи, улыбаясь, похлопывает меня по плечу.

– Эй, это не галлюциноген. Не переживай. Она реально безопасна. Я принимала такие сотни раз.

Я рассматриваю белую таблетку, и внезапно в моей голове всплывают уродливые слова Безымянного.

Такой парень никогда не захочет девчонку вроде тебя.

…он поставил тебя на место.

…и он просто не хочет трахать испорченную девчонку.

Никто больше тебя не захочет.

Никто больше тебя не захочет.

Кладу таблетку на язык и залпом допиваю колу, заглушая его слова. Киран свою тоже глотает. Возвращаюсь на танцпол и жду прихода смерти. Или веселья. Что наступит раньше. Киран возвышается позади меня, присоединившись ко мне в танце, хоть все его движения немного угловаты и он дико зажат – лишь слегка покачивается на ногах, я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Жизнь дерьмо, но танцы всегда были моим отвлечением. Благодаря музыке, которая укрощает тьму, я могу просто плыть по течению и ни о чем не думать.

Я не знала, что Хизер покупала наркотики, как и то, что она распространяла их на студенческих вечеринках. То есть она вроде наркодилера. Или нет? Я практически ничего не знаю о наркотиках, а о людях, которые их распространяют, и подавно. Знаю только, что многие принимают их, наделяя тем самым наркодилеров все большей властью, но они, наркотики, опасны. Хотя я пью почти каждый день с той ночи у фонтана в форме кентавра, так что кто я такая, чтобы судить? Кто я такая, чтобы злиться? Я пыталась заглушить боль выпивкой, но не вышло. Поэтому я должна была попробовать что-то еще. Никакие ужасные последствия не сравнятся с моими воспоминаниями.

Огни стробоскопов становятся ярче, красочнее, зеленый сменяется красно-синим – два цвета сливаются в один. Я моргаю, но цвета не перестают поражать. Они отражаются от макияжа девушек и от их украшений, световые зайчики от драгоценных камней приятно прожигают мне веки. Все выглядят такими счастливыми, такими милыми, такими добрыми. Никто здесь меня не обидит. Я окружена хорошими людьми. Здесь тьма не сможет меня достать.

Когда я улыбаюсь Кирану, он улыбается мне в ответ – хороший знак, и почему я раньше не замечала, насколько он красив? Смуглый, смуглый пират, смуглый Джек Воробей (мы не произносим это имя), темный и широкоплечий, он смог бы защитить меня от тьмы, правда ведь? Кто-то столь сильный, как он, смог бы побороть все, защитить меня от всего. Все это время я силилась защитить себя самостоятельно, но это было так трудно. Я устала делать это в одиночку. Было бы здорово, если бы кто-то мне помог. Киран мог бы помочь. Джек не захотел и дальше мне помогать, но это нормально, ведь со мной сложно, а я не стою всех этих усилий, это нормально, даже несмотря на то, что он единственный, ради кого мое сердце выглянуло из своей раковины, но это было глупо, я была так глупа, раз думала...

Никто больше тебя не захочет.

Вздрогнув, я падаю на Кирана и обнимаю его за талию. Он останавливается.

– Айсис? – кричит он. – Ты в порядке?

– Я... я... нет, – смеюсь, – не в порядке. Я чертовски не в порядке.

– Эй, воу, хорошо. Давай выведем тебя на воздух.

Я висну на руке Кира, пока он выводит меня сквозь толпу из клуба. Когда мы проходим мимо вышибалы, я бросаю на того взгляд.

– Мне не тридцать три, – выбалтываю я.

– Я знаю, – отвечает он, закатывая глаза.

Едва Киран отпускает меня на ступеньках, мои глаза выхватывают тлеющие кончики сигарет в руках у компании ребят, и я начинаю дрожать. Киран замечает это и уводит нас подальше от них. Я жадно глотаю воздух, давясь пустотой и в то же время всей полнотой мира. Киран терпеливо ждет, глядя на звездное небо. Когда давление уменьшается и мир теряет яркость, я лепечу:

– Извини. Ты должен вернуться... иди в клуб и веселись. Со мной не весело. Я умираю.

– Ты не умираешь. – Он смеется.

– Еще как умираю. Чуть быстрее, чем большинство людей.

Киран озадаченно смотрит на меня, но мне все равно, слова Софии раздаются в моей голове, принося долгожданное облегчение после слов Безымянного. Его слова звучат как лай бешеной собаки, разрывающей мне горло, ее – как звук хрустальных колокольчиков и капель дождя.

Неудивительно, что Джек ее любил.

Неудивительно, что Джек сломался, когда потерял ее.

Неудивительно, что он больше никогда никого не захочет. С ней никто не сравнится.

Я смеюсь, но смех превращается во что-то странное, и я начинаю кусать руку, чтобы это остановить. Киран убирает мою руку ото рта, и на рукаве кофты я замечаю темно-красный круг. Ерунда.

– Айсис, ты действительно меня пугаешь, – мягко произносит он.

– Да, я пугаю многих людей. Такая уж я. Хэллоуинтаун меня полюбит. Но больше никто. Кроме моей мамы. Она у меня замечательная, а я ее бросила… я такая эгоистка.

Киран молчит. Я чувствую, как темнота начинает отступать. Уличные фонари яркие и массивные, словно гигантские желтые светлячки.

– Есть один парень, – говорю я и смеюсь. – Да как и у каждой девчонки, верно? Всегда есть парень. Какой-то парень. Какой-то парень, который что-то не сделал. И он мне нравится.

– Если он тебе нравится, просто подойди и поцелуй его, – говорит Киран.

– Ты ничего не знаешь.

Киран смеется, и я, схватившись за голову, опираюсь на его плечо. Ночь такая темная, а он такой теплый… мне нужен кто-то сильный. Кто-то, кто удержит меня от исчезновения во тьме. Или, может, уже слишком поздно. Может, я уже исчезла, и теперь моя жизнь состоит из тьмы, в которую лишь изредка проникают короткие вспышки света.

– Я тебе нравлюсь? – спрашиваю я у Кирана. Дерзко, но сейчас я чувствую себя такой легкомысленной.

Киран прочищает горло.

– Ну... эм...

– Да или нет.

– Да, – отвечает он, – нравишься.

Никто больше тебя не захочет.

– Ты хочешь меня? – Я прижимаюсь грудью к его плечу, как Геморрой прижималась к Джеку.

Киран вновь прочищает горло.

– Да. С тех пор, как мы подружились, я...

Я тянусь и целую его, и он целует меня в ответ, нежно, но страстно. Это не Джек. Это всегда не Джек. И никогда им не будет. Я не хочу плакать, поэтому целую сильнее, глубже. Рука Кирана скользит мне под кофту, и я позволяю...

– Ты!

Я поднимаю глаза и вижу, как Чарли Морияма обвиняюще указывает на меня. А за ним тот самый человек, которого мне уж точно не стоит видеть сегодня… или вообще когда-либо.

* * *

– Как ты слушаешь это дерьмо? – ворчит Чарли, выключая мою оперную музыку.

– Я так понимаю, ты не фанат полных итальянцев, поющих о страданиях из-за женщин?

Чарли проводит рукой по своим растрепанным волосам, поправляя их.

– Если бы я хотел слушать придурков, жалующихся на сучек, то слушал бы Бигги Смоллса. Или Наса.

– Ну конечно, ведь, называя женщин «сучки», ты очень далеко продвинешься в отношениях с ними, – говорю я и на светофоре поворачиваю налево.

– Меня не волнуют сучки, ясно? Все они плаксивые и пекутся лишь о твоих деньгах, они хотят, чтобы ты их красиво одевал, покупал им мороженое и гигантские кольца. С меня этого хватит. Я просто сосредоточусь на приобретении особняка, а затем куплю себе несколько сучек.

– Ты не купишь ни сучек, ни особняк. Ты купишь дом для своей бабушки.

Краснея, Чарли бросает на меня убийственный взгляд.

– Какое идиотское дерьмо только что вылетело из твоего рта? Клянусь, ты тупеешь с каждым днем.

Я паркуюсь перед убогим клубом «Черный ход». Как же тяжело заставить себя ответить ему обычной холодностью. Он такой жалкий, такой мягкий внутри, хоть и упорно старается быть твердым снаружи.

Он мне кое-кого напоминает.

– Ну, надеюсь, ты умнеешь, потому что кто-то из нас должен быть достаточно смышленым, чтобы допросить хозяина клуба.

Чарли лишь ворчит, пряча под рукав пару кастетов. Я открываю диктофон на телефоне, чтобы получить неопровержимые доказательства на пленке.

– Он будет разговаривать неохотно, – предупреждаю я. – Его зовут Терранс.

– Да мне пофиг, как его зовут, давай просто намнем ему бока.

– Никто никого бить не будет, – произношу я стальным, не требующим возражений тоном. – Терранс бизнесмен. Его легко убедить рядом логических способов, которым я был бы более чем рад тебя обучить.

Чарли стонет.

– Плевать. Давай просто сделаем это. Можешь заговаривать этого осла сколько хочешь, но если мы этим ничего не добьемся, то я перейду к плану «Б» – к избиению.

– Зачастую, если цель никогда раньше не избивали, угроза избиения более эффективна, чем само избиение. Такой слабый и богатый человек, как Терранс, расколется без единого удара.

Я выбираюсь из машины, и Чарли с задумчивым выражением на лице следует моему примеру.

– Вероятно, на сей раз ты прав. – Мы с Чарли мельком показывает свои удостоверения, и вышибала пропускает нас внутрь. – Кстати, как у вас дела с Бриттани?

– Хорошо, – отвечаю я автоматически. – Она очень настойчивая.

Я не говорю ему, что она лишь вещь, средство достижения цели. Кукольная замена, на которую я переношу запретные воспоминания о девушке, которую бросил во благо.

– Ты это так называешь? – Чарли ржет, пока мы огибаем клубную толпу. – Она круглосуточно околачивается возле нашей двери. И едва сдерживается, чтобы не запрыгнуть на твой ледяной член до того, как я выйду из комнаты.

Я пожимаю плечами.

– Чем ты занимался до того, как тебя нашел Грегори? – внимательно изучая меня, спрашивает Чарли.

– Я видел дамских угодников, но даже лучшие из них не пробуждали у девушек огонь желания средь бела дня. Что делает тебя таким особенным?

– Я знаю, как обращаться с женщинами, – отвечаю я. – Урок первый: не называть их сучками.

– Пока они не начнут вести себя соответственно, – пытается исправить Чарли.

– У некоторых женщин специфические вкусы, но и они оценят это только в спальне. Никогда их не оскорбляй.

Пока мозг Чарли пытается переварить эту информацию, я подхожу к двери в VIP-зал, по обе стороны которой стоят охранники. Один из них выставляет руку, останавливая меня.

– Ты кто? – спрашивает он.

– Эй, отойди, отойди! – Чарли напирает грудью. – Мы здесь по делу.

– Назовитесь или убирайтесь, – настаивает охранник.

– Джек Хантер, – представляюсь я. – У нас назначена здесь встреча с Террансом.

Охранник отворачивается и, приложив пальцы к уху, говорит в наушник. Спустя несколько секунд он поворачивается обратно и открывает дверь своей мускулистой рукой. Входя внутрь, Чарли салютует ему, я же молча проскальзываю мимо. Музыка звучит здесь глухо, на черном стеклянном столике охлаждается шампанское в ведерке со льдом. Диваны из настоящей кожи отбрасывают блики под ярким освещением. На диванах, потягивая шампанское и печатая что-то в телефонах, сидят еще двое охранников. Они огромные и мускулистые, но им не справиться с Чарли. Он наш элемент неожиданности, в драке Чарли просто разъяренный тасманский дьявол, мне остаются лишь объедки.

Когда мы заходим, они поднимают глаза и, встав, быстро нас обыскивают. Чарли жалуется, но я затыкаю его взглядом, поскольку следом за нами в зал заходит мужчина в безупречном костюме в тонкую полоску. Хоть он и полный, костюм очень хорошо на нем сидит. Его седые волосы редкие, макушка лысая, глаза водянистые, а кожа орехового цвета из-за одержимости солярием. Его пальцы украшают десятки колец – насколько я могу судить – с настоящими драгоценными камнями. Чистыми, без изъянов. Этот мужчина очень богат, и у него большие связи.

– Джентльмены! – Присев, Терранс улыбается и протягивает мне руку. – Добро пожаловать в мою скромную обитель. Рад, что вы смогли прийти так скоро.

– Здесь чудесно, – говорю я, пожимая его руку. Мы садимся, и Терранс наливает шампанское.

– Выпьете?

– Нет, спасибо, – отвечаю я. – Мы не хотели бы отнимать у вас времени больше, чем необходимо.

Терранс выгибает бровь, а затем заливается смехом.

– Лаконичный и готовый немедленно приступить к работе. Мне нравится это в мужчинах. В наши дни редко увидишь такую искреннюю приверженность делу среди вашего поколения. – Осушив бокал, Терранс хлопает в ладоши. – Хорошо, итак, что вы предлагаете? В кампусе у меня уже есть ребята, предоставляющие каналы к МДМА⁷. С чего вы решили, что у вас есть что-то получше, а?

– У нас есть информация, – говорю я.

– Да? Вы знаете кого-то лучше?

– Для начала я бы хотел, чтобы вы выполнили свою часть сделки, – заявляю. – Имена, будьте добры.

– Ох, видите ли, – Терранс щелкает языком, – я не могу назвать их без гарантии, что получу взамен что-то равное. Это несправедливо. Мне нравятся эти ребята. И отдавать их за хреновую информацию я не собираюсь.

– Послушай, приятель... – выкрикивает Чарли. Охранник резко наклоняется, и я, чтобы остановить Чарли, кладу напарнику руку на грудь.

– Терранс. – Я смотрю ему в глаза. – Ваше деловое мастерство поражает. Грегори нам многое о вас рассказал, но этот замечательный клуб говорит нам больше. Вы очень хорошо знаете свое дело.

Терранс расслабляется, и его охрана расслабляется вместе с ним.

– Да. Спасибо. Всегда приятно получить небольшое, но заслуженное признание.

– Поэтому я знаю, что такой умелый бизнесмен, как вы, настроен на получение активов, а не на их потерю.

Терранс сужает глаза.

– Продолжай.

– Кое-какие люди внезапно заинтересовались твоими парнями.

Его глаза вспыхивают, руки сжимается в кулаки, но голос остается невозмутимым и ровным. Настоящий профессионал.

– Правда? И о насколько серьезных людях мы говорим?

Я улыбаюсь.

– Мне так жаль, Терранс. Но без имен, это все, что я могу вам сказать.

Слышу, как в его голове закрутились шестеренки. Я намекнул ему, что правоохранительные органы заинтересовались его поставщиками МДМА. Эти поставщики продают ему товар по низкой цене, а с процветающими студенческими вечеринками прямо здесь, в его клубе, прибыль, несомненно, огромная. Он тщательно взвешивает потенциальную потерю этих парней, а также убытки, и последствия, которые затронут его, когда вышеупомянутые парни будут задержаны властями. Но, не зная точно, что за власти, он не хочет давать нам имена, ведь тогда он потеряет свои скидки. Если это всего лишь местная полиция, он сможет безнаказанно ее подкупить. Но если это менее коррупционное управление по борьбе с наркотиками – или еще выше, – то он потеряет все, не только скидки.

– Билл, – бросает наконец Терранс. – По-моему, одного из них зовут Билл… или Уилл, как-то так. У него еще сложная фамилия, К-как-то-там. Каравэй? Карлсбэд?

– Кавана? – предполагаю я, изображая невежество.

– Точно, Кавано, – подтверждает Терранс. – Теперь вы скажите мне, кто за ними следит, и тогда я дам вам другое имя.

– Откуда нам знать, что вы не расскажете им и они не скроются? – огрызается Чарли. Терранс улыбается ему как ребенку.

– Ох, я бы об этом не беспокоился. Я не имею дел с проблемными ребятами. Понимаете ли, ради собственной безопасности мы обрываем все связи с теми, кого выслеживают.

Терранс вновь переводит взгляд на меня, и я, наклонившись, понижаю голос для лжи, которая с легкостью слетает с моих губ:

– Управление по борьбе с наркотиками. Оперативники по борьбе с компьютерной преступностью. Ваши парни – верхушка айсберга огромной группировки на черном рынке интернета. Проще говоря, хакеры.

Терранс кивает, положив пальцы на губы.

– Хакерство – это не мое, да и вообще интернет – это не мое. Я предпочитаю руководить традиционным бизнесом.

– Поэтому вам лучше вычеркнуть их, – говорю я. – Это гораздо серьезнее, чем клубные наркотики. Речь идет об метамфетамине. Торговле людьми.

Терранс резко втягивает воздух сквозь зубы.

– Проклятье. Я думал, что нашел прямой выход через этих двоих. Но они всегда немного более бесчестны, чем вам бы хотелось, не так ли? Я не собираюсь в это влезать. У вас есть второе имя: Кайл Моррис. Легче запомнить, чем первое. Теперь, если вы меня извините, мне нужно сделать пару звонков.

Мы встаем, и он пожимает мне руку, прежде чем нас оперативно провожают из зала. Музыка снова гремит, запахи пота и приторного парфюма практически атакуют меня. Чарли следует за мной к выходу и начинает задавать вопросы только тогда, когда мы оказываемся на улице.

– Почему ты соврал? Мы не связаны с управлением по борьбе с наркотиками, и оно уж точно не следит за ними.

– Мы никто, – говорю я. – Мы на контракте с выгодой для третьей стороны. Ты действительно думаешь, что, если бы я сказал ему правду – что мы вступили в переговоры с ЦРУ, он бы воспринял нас всерьез? Посмотри на нас. В его глазах мы тинейджеры. ЦРУ не заключает контракты с тинейджерами и не доверяет им вести дела, а управление делает это постоянно. Особенно в кампусах.

Чарли гримасничает, но не спорит.

– Думаю, Грегори правильно сделал, что запустил тебя в это дерьмо. Ты в этом шариш.

В его устах это настолько близко к комплименту, но я едва его слышу. Мои глаза прикованы к клубу, возле которого страстно целуются два студента. У парня темные волосы и огромные руки, которые скользят под красную кофту девушки, кофту, которую я очень хорошо знаю с определенного дня в определенной школе, после определенных развешанных везде фотографий. Ее макияж ярче и смелее, чем обычно, и она выглядит такой худой, такой маленькой в его огромных руках. Ее волосы растрепаны. Страсть в их поцелуе такая пылкая, такая ощутимая. Монстр во мне начинает рычать, кровь закипает, бешено мчась по венам, и я теряю контроль над своим телом.

– Ты! – кричит Чарли. Парень отстраняется, и Айсис Блейк поднимает удивленный взгляд.

Я дергаю за собственную цепь, загоняя себя внутрь, чтобы не взорваться снаружи. В отчаянной попытке восстановить контроль молниеносно вспоминаю каждый урок Грегори, его советы, шаги, методы. Она целует другого… но я вне юрисдикции. У меня нет права. Я сломал ее и покинул, она свободна целовать кого захочет. Влюбиться в кого захочет, когда захочет. У меня нет права. У меня нет права. Она не моя, и у меня нет права, я отказался от своего шанса. Он лучше меня, он хорошо к ней относится, ему следует хорошо к ней относиться, иначе я вырву его горло...

Айсис улыбается, вскидывая руку.

– Привет, Крошки-яички. Как дела?

Чарли взъерепенивается.

– Крошки что? Да пошла ты, сука!

Я было набрасываюсь на него, но темноволосый парень делает это за меня, и попадает Чарли по лицу. Его тень возвышается над нами обоими, а зеленые глаза горят яростью.

– Что ты сказал?

Пока Чарли не успел нанести ответный удар, я встаю между ними и внимательно гляжу в глаза темноволосого. Он ростом с меня, но его плечи гораздо шире, а его сущность излучает силу и мощь. Качок. Поразительно, не думал, что она переключится на спортсменов. Хотя все, что я слышал про нее в кампусе, было для нее нехарактерно.

– Прошу прощения, – говорю я холодно, – за поведение своего друга. Он не всегда умеет сдерживаться.

Осмеливаюсь посмотреть на Айсис через плечо парня, и наши глаза встречаются, причиняя мне адскую боль, пока она первой не отводит взгляд. От мысли, что она целовала его – целовала кого-либо, помимо меня – с истинным желанием меня тошнить. Но я это сглатываю. Я не имею права на эти чувства.

– Киран, – произносит Айсис, – все в порядке! Правда. Я их знаю. Он просто пошутил.

Дыхание Кирана выравнивается, однако, отступая, он не сводит с меня глаз.