Текст книги "Правила качка (ЛП)"

Автор книги: Сара Ней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Проводим еще несколько минут в машине на обратном пути к ее квартире. Тишина почти оглушительная, нелепая и настолько неуместная, что я не могу остановить горький смех, поднимающийся из моей груди.

– И что тут смешного? – спрашивает Тэдди, покровительственно сжимая в пальцах подписанный грант-чек.

– Ничего. Это просто чертовски глупо, вот и все. – Я паркую машину на стоянке и поворачиваюсь к ней лицом, положив руку на руль. – Почему ты так себя ведешь? Я же ничего плохого не сделал.

– Наверное, я не знаю. Я знаю, что веду себя странно, ясно?

– Вообще-то, это не нормально, Тэдди.

Она испортила мне прекрасный вечер, которого я ждал всю неделю.

– Сегодня утром все было великолепно, а теперь ты полностью изменил свою жизнь. – Она пришла на мою игру, посидела с Рене, Мирандой и подружкой другого товарища по команде, болела за меня все это время и потом подлатала меня.

Мы пообедали перед тем, как я высадил ее у дома, а потом я пошел подстричься и побрился.

– Это было до того, как я узнала, как ты выглядишь. – Ее тихий голос доносится из темных глубин моего внедорожника.

– Прости, что? Это звучит как оскорбление. И с каких это пор парню плохо быть привлекательным?

– Это не так. Дело не в твоем лице.

Так сразу и не скажешь.

– Тогда в чем же дело?

– Честно говоря, понятия не имею.

– Ладно, и что теперь? Что нам делать? Я могу отрастить бороду обратно, Тэдди, я могу отрастить ее снова, начиная с завтрашнего дня.

– Но я уже знаю, как ты выглядишь.

– Господи, Тэдди, ну почему ты придаешь этому такое большое значение? – Я не могу удержаться, чтобы мой голос не повысился.

– Я не знаю Кип! – Ее тоже поднимается. – Я… не знаю. Честно говоря, мне нравилось, как ты выглядел раньше.

– Честно говоря, Тэдди, мне очень нравилось, что ты не судила меня раньше.

– Ой.

– Да, правда причиняет боль, не так ли?

Я сожалею о своих словах, как только их произношу, потому что они звучат резко, грубо и горько, и я смягчаю свой тон.

– Пойдем со мной домой. Пожалуйста. Это единственный способ, которым мы сможем преодолеть это.

Позволь мне изменить твое мнение.

Каждый нерв в моем теле кричит, что она собирается сказать «нет». Она отвергнет эту идею, выскочит из моей машины, и я никогда больше ее не увижу.

– Да. Хорошо, ты прав.

Я выдыхаю с облегчением, а затем вцепляюсь в руль обеими руками.

– Тогда ладно. Отлично.

Я так чертовски рад этому.

Включив задний ход, я везу нас обратно тем же путем, каким мы ехали ранее. Мимо административных зданий. Мимо студенческого союза и библиотеки. Подальше от кампуса, на три мили от города.

Только когда мы сидим, скрестив ноги, на полу гостиной, Тэдди снова заговаривает.

– Я думаю... я так плохо отреагировала, потому что... различия между нами внезапно стали такими явными. Ты с важным видом подошел ко мне, такой статный и красивый, а я стояла там, в чужом платье и чужих туфлях. Я одалживаю машину – у меня ничего нет.

– Для меня это не имеет значения, – я говорю это очень убедительно. – И я не расхаживаю с важным видом.

Она смеется и протягивает ко мне ногу. Я беру ее ногу на колени и начинаю массировать ее красивую лодыжку, пока она говорит.

– Но для меня это имеет значение: то, как мы выросли, и те дороги, по которым мы идем, понимаешь? Это стало так ясно мне после того, как я поняла, что это был ты.

– Я ничего не могу поделать с тем, что мои родители богаты, Тэдди. Ты не можешь использовать это против меня – люди делали это всю мою жизнь. От этого очень тяжело убежать. Вот почему я перевелся сюда.

– Я все понимаю. Меня тоже судят за то, что я бедная, и я ненавижу это. Я не говорю, что это ужасно – быть мной, но моя мать работает в баре и не очень презентабельном баре. Несколько раз мы жили над ним, и там было шумно и дымно, и я никогда больше не хочу так жить. Вот почему я сейчас надрываюсь как проклятая.

– Я не думаю, что мы говорим об этом, но... я, вероятно, буду работать на своего отца, когда закончу школу. Это будет проблемой?

– Это не мое решение, почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Ну, потому что ты моя девушка?

– Я?

Как она могла этого не понимать?

– Да. И ты, вероятно, не сможешь избавиться от меня.

– О. – Она довольная прикусывает нижнюю губу. – Ну, в таком случае тебе, наверное, следует отвести меня наверх.

Ей не нужно повторять мне дважды.

Я встаю, сгибаюсь в поясе, подхватываю Тэдди на руки, как будто она ничего не весит, и несу вверх по лестнице. Я переступаю порог своей спальни и усаживаю ее на край кровати.

– Я не думаю, что у меня была возможность сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь сегодня.

Синий цвет очень ей идет; платье строгое, но сексуальное, одновременно обнимает ее изгибы и скрывает их. Ее загорелые руки и ноги – единственная кожа, которая видна, но когда она соскальзывает с кровати, чтобы встать на пол и подставить мне спину, я вижу ее еще больше, когда полностью расстегиваю молнию.

Замок жужжит, раскрываясь, заставляя нас обоих дрожать.

Гладкая кожа.

Без лифчика.

Благоразумное хлопчатобумажное белье.

Никаких излишеств на моей девочке, но это придет со временем; когда она будет доверять мне и не испугается дорогих подарков, я собираюсь баловать её. Куплю ей кружевные лифчики, трусики и все, что она захочет.

– Боже, это занимает у тебя целую вечность, – жалуется она, когда я все еще не стянул платье с ее тела.

– Терпение.

Мои руки огромны по сравнению с ее плечами, и мне нравится смотреть, как они скользят по ее коже. Люблю то, как она чувствуется под моими мозолистыми ладонями – с тех пор, как я впервые прикоснулся к ней.

Я знал, что она почувствует то же самое, как только увидел ее стоящей у того бочонка в гостиной дома регби.

Черт возьми, думаю, что влюбился в нее в ту же секунду, как увидел. Точка.

Если это твое, ты сразу узнаешь.

Моя несносная сестра всегда говорила мне о том, чтобы найти подходящую девушку, никогда по-настоящему не веря, что я поклялся навсегда отказаться от них.

Проклятье. Я ненавижу, когда она права.

Это так чертовски раздражает.

Когда я ее увижу, она точно будет тыкать мне этим в лицо.

Наконец я раздеваю Тэдди догола, сажаю ее попку на край кровати, и она откидывается назад. Раздвигаю ей ноги и встаю на колени.

– О боже, что ты делаешь?– Она приподнимается, пытаясь понять, что я делаю.

– Тсс. Я покажу тебе, каково это—иметь гладкое лицо между ног, прежде чем я снова отращу бороду. Никаких ожогов.

– О-о-о-кей, – заикаясь, бормочет она, уронив голову на матрас, и теперь ее ноги покоятся на моих плечах, как на стременах в проклятом кабинете гинеколога.

Я посмеиваюсь про себя над этим сравнением, а затем сосредотачиваюсь на стоящей передо мной задаче.

Боже у нее просто шикарная киска. Она не проэпилирована, как у большинства девушек в наши дни; волоски коротко подстрижены, с симпатичной полоской, идущей вверх по центру. Она поддерживает боковые стороны гладкими, и я показываю свою признательность, облизывая то один бок, то другой.

Ввожу два пальца внутрь, облизывая её центр – Тэдди обожает, когда я это делаю, извивается, вздыхает и стонет. Покачивает бедрами и дергает головой, когда я опускаюсь вниз, посасывая ее клитор.

У нее чертовски невероятный вкус, как у секса и оргазмов. И она теперь моя.

Такая милая и добрая.

Застенчива, но не уклоняется от того, чтобы рассказать мне о своих чувствах.

Мне не требуется много времени, чтобы заставить ее кончить; ее нижняя половина содрогается в течение нескольких минут, ударные волны удовольствия заставляют ее стонать мое имя.

Тэдди тянется ко мне, тянет на кровать.

Мы лежим лицом друг к другу, ее поцелуи на моих влажных губах возбуждают меня до предела; я знаю, что она ощущает свой вкус на моих губах, и это тоже возбуждает меня.

Нежные пальцы гладят мою щеку, когда она смотрит на меня, лежащего на боку. Кончик ее пальца скользит по моей брови, вниз по гладкой щеке и вдоль квадратной линии подбородка, которую я мог бы скрыть только с двухлетней щетиной.

– Ты такой красивый, – наконец говорит Тэдди, и легкая улыбка играет на ее губах. – Красавчик.

– Я вовсе не красавчик.

Теперь ее улыбка стала печальной.

– Так и есть.

– Я же человек с гор, помнишь?

Она закатывает свои прекрасные глаза.

– Ты даже не был в походе.

– И я полагаю, ты собираешься взять меня с собой?

Тэдди смеется.

– Черт возьми, нет! Я ужасно разбираюсь в походах, хотя, возможно, это стоит того, чтобы увидеть тебя в лесу. Ты хоть знаешь, как развести костер?

– Эй, не смейся надо мной. Это не моя вина, что я никогда не спал в этом проклятом лесу – мои родители ничего не знают о том, что такое грубая работа. – Мне пришла в голову одна мысль. – Держу пари, что моя сестра пойдет с нами. Она готова на все.

Рука Тэдди гладит мой пресс, прокладывая себе путь вниз по телу.

– Ты рассказал ей о том, что произошло сегодня вечером? Как я испугалась?

– Да.

– И что же она сказала?

– Что мне не следовало прислушиваться к ее совету и брить бороду.

Моя девушка смеется, покачивая сиськами.

– Не знаю насчет этого, но она была права в некоторых вещах. Просто дай девушке небольшое предупреждение в следующий раз, когда решишь прихорошиться, ладно?

ЭПИЛОГ

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Эпилог и момент, которого я так долго ждал…

Кип

Никакого предупреждения не потребовалось, потому что борода вернулась – не такая густая, как когда-то, но когда-нибудь станет.

Я сохраняю свои волосы такими же – коротко выбритыми по бокам и более длинными на макушке, – потому что, откровенно говоря, с отрастающей густой бородой, я немного похож на викинга, и это чертовски круто.

В ближайшее время со мной никто не будет шутить.

– Детка, ты видела вещи, которые моя мама оставила на кухне? – Мои родители недавно были здесь в гостях; как только они узнали, что у меня есть девушка, они без колебаний вылетели встретиться с ней из любого города, где бы они ни находились.

– Нет, не видела, и что на этот раз?

Моя мама сразу же привязалась к Тэдди, и за два месяца с тех пор, как мы официально начали встречаться, она уже начала мысленно планировать свадьбу. Я не знаю, как отношусь к вмешательству моей мамы, учитывая, что у нас с Тэдди еще даже не было секса, но я ничего не могу сделать.

Я смирился.

– Кажется, она прислала мне кое-какую одежду, свитера и прочее. Она сказала оставить себе то, что хочу, и отослать обратно то, что нет.

– Что? Почему она так поступила?

– Потому что именно этим занимается Лилиан Кармайкл. – Я беру с прилавка стопку сложенной одежды, совершенно новой, с бирками, и поднимаю ее. – Вот видишь! Это все для меня. Половина из них слишком мала.

Моя мама до сих пор не понимает, что я ростом шесть футов четыре дюйма и ношу большой размер, с тех пор, как был первокурсником в средней школе.

– Она ничего не может с собой поделать, детка. Мне очень жаль.

– Не извиняйся, это так заботливо. Мне придется послать ей сообщение с благодарностью.

У них троих, Тэдди, мамы и Рони, есть этот странный групповой чат, где они посылают мемы и шутки туда и обратно почти каждый день – большинство из них на мой счет. Ха-ха.

И пусть. Я просто рад, что она нравится моей семье.

Сначала я не был уверен, как пройдет знакомство моих родителей с ней – Тэдди не из богатых семей, и у нее нет родословной. Но, как оказалось, мои родители просто заботливые, а не полные придурки. Они хотят, чтобы я был счастлив, и я не буду лгать и говорить, что это не имело бы значения, если бы им не понравилась Тэдди.

Потому что так оно и было бы.

В конце семестра Тэдди планирует переехать в мой дом из своей квартиры с Марайей.

Это имеет смысл, так как:

1. Она все равно всегда у меня дома.

2. Марайя не смогла улучшить свои оценки и, вероятно, будет переведена в общественный колледж.

3. Эти двое не могли бы отдалиться друг от друга больше, чем есть сейчас, и это сильно напрягает их дружбу, так что Тэдди все равно бы съехала.

4. Она все равно всегда у меня дома.

Мои родители полностью поддерживают ее переезд, и мама Тэдди тоже была потрясающей, радуясь, что ее дочь будет бороться с этим миром намного меньше.

– А ты знаешь, что мне прислала твоя сестра?

Дерьмо. Моя сестра становится хуже, чем моя мать, посылая нелепые подарки, записки и глупое дерьмо, которое Тэдди никогда не будет использовать. Например, неуместные футболки с цитатами на них, и золотые браслеты с ненормативной лексикой.

– А я хочу это знать?

– На самом деле, я думаю, что да. – Она медленно приподнимает подол розовой рубашки с надписью «Распространяй доброту, как конфетти». Оттуда выглядывает кусочек красного кружева, который покрывает весь ее живот.

– Э-э... что это такое?

– Это тэдди. – Она смеется. – Уловил?

Да, я уловил.

– Моя сестра прислала тебе белье? Что, черт возьми, с ней не так?

– Это тэдди, Кип. Тэдди? – Она пристально смотрит на меня, ожидая, что я пойму, но я медлю. – Уверена, тебя не так уж сильно ударили по голове.

Она тянется к ширинке своих джинсов, медленно расстегивает их, затем спускает джинсовую ткань вниз по своим стройным бедрам. Поворачивается и направляется к лестнице, красные кружевные стринги аккуратно примостились между двумя очень сексуальными ягодицами.

Тэдди.

– Оххх…

Она подмигивает мне через плечо, покачивая бедрами, ладонь скользит вверх по блестящим перилам. Длинные волосы рассыпаются по ее плечам при каждом движении.

Добравшись до верха, она поворачивается, поднимает футболку и стягивает ее до конца.

– Срань господня.

Я не теряю времени, перепрыгивая через две ступеньки, а моя девушка визжит и бежит в спальню.

Когда я добираюсь туда, она уже на кровати, стоя на коленях, мы оба задыхаемся и смеемся.

– Ты такой медлительный, – шутит она. – И я не имею в виду, сколько времени тебе понадобилось, чтобы добраться сюда.

– Моя сестра – извращенка, раз посылает тебе нижнее белье.

Она проводит пальцем по одной из атласных лямок, дразня меня.

– По-моему, это очень умно.

– И все же она не должна была посылать моей девушке такие откровенные вещи. – Я звучу как недовольный малыш.

– Неужели, Кип? Ты решил теперь превратиться в ханжу?

– Моя семья так глубоко забралась к нам в отношения, что я даже не представляю.

– Перестань дуться и подойди поцеловать меня.

Забравшись на кровать, я тоже встаю на колени, руки скользят по ее обнаженным рукам к плечам. Я зацепляюсь большими пальцами за лямку нижнего белья, стягивая его вниз.

Ласкаю ее груди, подушечками пальцев нежно скользя по ее твердым соскам.

– Кажется, я готова, – стонет она, запрокидывая голову.

Я целую нежную кожу там, осторожно, чтобы не исцарапать ее щетиной своей бороды.

– Готова к чему, детка?

– Заниматься сексом. – Тэдди закатывает глаза.

Мы ждали два месяца. Я ждал, когда она скажет, что готова, не торопя и не давя на нее, но все равно желая трахнуть ее.

– Моим презервативам уже почти сто лет.

– Тогда хорошо, что я принимаю таблетки.

И что теперь говорить?

– Когда ты это сделала?

– В прошлом месяце. Я ходила в службу здравоохранения, чтобы быть в безопасности… на всякий случай.

– Ты имеешь в виду, что я могу заняться с тобой любовью без резинки?

– Гм... да?

Как мило!

Я почти никогда не был так возбужден за всю свою гребаную жизнь.

– Я ждал этого момента.

Тэдди смеется – пронзительный нервный смешок.

– Может, ты прекратишь?

– Нет, не могу, слишком возбужден.

– Ты должен быть спокойным и серьезным.

– Почему? Я хочу быть громким и ударять изголовьем кровати в стену. – Я немного подпрыгиваю на кровати, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, при этом заставляя сиськи Тэдди подпрыгивать.

Двойной выигрыш.

– Ты не станешь бить изголовьем кровати. – Нахальная девчонка пихает меня в руку, а потом плюхается на спину и закидывает руки за голову. – Но ты можешь раздеть меня догола, если хочешь.

Я хочу.

И я это делаю.

Мой член такой жесткий и твердый, что это больно и становится невыносимо.

Я буду заниматься сексом со своей девушкой.

Я буду заниматься сексом, твою мать!

Я пытаюсь сдержать свой энтузиазм, но это трудно.

Очень сложно.

Я ухмыляюсь своему собственному каламбуру, хотя и не произнес его вслух, и как будто Тэдди может читать мои мысли, она закатывает глаза, когда я снимаю рубашку, брюки и…

– Ты можешь снять носки?

И носки тоже.

Если бы я не был так чертовски возбужден, я бы тоже нервничал – получать минет и дрочить нормально, но ничто не сравнится с настоящим делом. Не тогда, когда все пять футов пять дюймов красивых, забавных и умных спит в постели рядом с тобой каждую ночь, напоминая о себе.

До такой степени, что каждый из тихих вздохов и вдохов Тэдди заставляет меня напрягаться. Как и каждый кокетливый смех, и прикосновение к моему телу.

Я наклоняюсь, целуя кончик ее груди сквозь прозрачную красную ткань нижнего белья – ее тэдди, – смачивая его через кружево.

Целую вдоль ее ключицы, колонны шеи.

Мы целуемся – языки влажные, рты жадные, – пока мои руки блуждают по ее телу, нащупывая застежки на промежности ее боди.

Ласкаю ее киску большим пальцем, пока ее таз не начинает раскачиваться, и она извивается.

Пока она не умоляет меня:

– Сними его.

Затем я оказываюсь над ней, дразня ее клитор головкой своего члена, направляя его вдоль ее щели, поглаживая вверх и вниз, наблюдая, как расширяются ее зрачки и раздуваются ноздри. Это совсем не то, что раньше, – это момент, когда мы оба знаем, что будем заниматься сексом.

Трахаться.

Заниматься любовью. Как бы вы это ни называли, я готов.

Мы оба готовы.

– Не торопись, – раздается ее тихая просьба.

– Тебе страшно? – Я целую ее в лоб и убираю несколько прядей волос.

– Немного. – Ее руки сжимают мои бицепсы, и она прикусывает нижнюю губу.

– И мне тоже.

– Тебе? Почему?

– Я никогда раньше не делал этого с тем, кто мне не безразличен.

– А я тебе не безразлична, да? – Ее глаза сияют от удовольствия.

Она знает, что я имею в виду, что я чертовски люблю ее, даже если ни один из нас еще не сказал этого вслух друг другу.

Мы это знаем.

Я снова двигаюсь, на этот раз толкаясь вперед, съеживаясь. Взываю к своему самообладанию – у меня его тонны, я знаю; просто так чертовски трудно не погрузиться по самые яйца.

Она влажная, так что мой член легко скользит внутри, ища ту точку сопротивления, которую мы оба боимся.

Я снова целую ее, ловя вздох, который вырывается из ее легких, и останавливаюсь, прежде чем идти дальше.

– Может, мне остановиться? – Последнее, что я хочу сделать, это причинить ей боль.

– Нет. Давайте покончим с этим. – Когда я смеюсь, она хлопает меня по руке. – Перестань, все твое тело вибрирует.

– Ясно. Боевой настрой. – Я перестаю смеяться.

Пришло время стать серьезным.

– Просто сделай это, хорошо? Чем дольше это будет продолжаться, тем хуже.

– Ты уверена? – Я в этом сомневаюсь.

– Нет, но будет больно только один раз, верно?

– Откуда мне, черт возьми, знать? – Конечно, мне не было больно, когда я потерял свою девственность, это было так чертовски хорошо, что я кончил в считанные секунды.

– Давай, Кип.

Толчок.

О, черт, она такая тугая. И мокрая, и... тугая.

Она напрягается подо мной, когда я врываюсь в нее полностью, ожидая худшего, и крепко зажмуривается.

Один глаз приоткрывается.

– И это все?

– Ну... мы еще не закончили, если ты это имеешь в виду.

– Нет, я имею в виду... это было не очень больно, скорее неприятно. Разве это нормально?

Опять же, откуда мне знать, черт возьми?

– Не уверен, детка. Теперь я могу двигаться?

Ее единственный ответ – покачивание бедрами, и я начинаю двигаться, медленно входя и выходя. Постепенно ускоряясь, оценивая ее реакцию, читая по лицу.

Рот ее широко раскрыт, выражение лица почти непроницаемо.

Хмм.

Удерживая себя, опираясь на локоть, я протягиваю руку между нашими телами, большим пальцем нащупывая ее бугорок. Ее клитор. Я знаю, что это крошечное местечко в ее киске заставит ее кончить.

Я потираю круговыми движениями.

Медленные круги, пока медленно трахаю ее, круг за кругом…

Такая мокрая.

Такая тугая.

Мой лоб покрывается испариной, и, боже, как бы я хотел, чтобы этого не было, потому что кто хочет быть покрытым потом, когда они трахают свою девушку в первый раз?

Не я.

Христос.

И…

Тэдди начинает стонать.

Низкие стоны выходят из ее горла. Крошечные вздохи.

Срань господня, неужели она собирается?..

Она что, серьезно собирается кончить?

Но это невозможно.

Так и есть.

Она кончает.

– О, боже мой, Кип! О, боже мой! О, боже мой! О, боже мой!..

Сжатие ее внутренних мышц и волны удовольствия сотрясают мой член, мои яйца получают четкое сообщение.

– Черт, – стону я ей в волосы, тоже кончая. – О, черт, Тэдди.

Когда я скатываюсь с нее, беру ее руку в свою и держу, пока мы оба смотрим в потолок, пытаясь перевести дыхание.

***

– Я не могу поверить, что ты действительно испытала оргазм.

Честно. Все еще не могу в это поверить. Шансы на то, что это произойдет, были ничтожно малы. Я не думал, что девственницы могут испытывать оргазм в первый раз.

– Я тоже не могу.

– У меня должно быть волшебный член или что-то в этом роде.

А какое еще может быть объяснение?

– Давай не будем забегать вперед, ладно? Если бы ты не прикасался ко мне в то же самое время, я бы ни за что не кончила.

– Хочешь сделать ставку? – Мой член насторожился, заинтересовавшись разговором.

– Кип, сегодня я больше не буду заниматься с тобой сексом. – Даже в темноте я слышу, как она закатывает глаза. – Я и так едва ли смогу дойти до ванной.

– Хорошо, но если ты передумаешь, я буду здесь думать об этом сексе.

– Держи свои руки при себе, если только не хочешь обнять меня.

– Обниматься я тоже умею. Ты хочешь быть большой ложкой или маленькой ложкой?

– Маленькая ложечка, пожалуйста. – Ее маленькое тело втискивается в мое, задница прижимается к моему члену, спина – к моей груди. Идеальная позиция. – И ты не мог бы убрать свою гигантскую руку с моего живота? Я не смогу дышать, она весит целую тонну.

Мой телефон звонит на ночном столике.

Очевидно, я его игнорирую.

– Ты собираешься посмотреть, кто это?

Мы оба знаем, кто это, потому что я никогда не получаю сообщений ни от кого, кроме Тэдди, моих родителей и Вероники. Иногда от кого-то из ребят в команде, но редко.

– Я не хочу знать, чего хочет Ронни в такой поздний час.

– Кип, только десять часов.

– Ну и что?

– Ещё не поздно, и она не отстает от нас. Кроме того, что, если это чрезвычайная ситуация?

Я смотрю на Тэдди сверху вниз и говорю ей прямо в макушку:

– Ты это серьезно? С моей сестрой никогда не бывает ничего чрезвычайного. Она пишет эсэмэски, потому что слишком любопытна.

Обостренные чувства Ронни, вероятно, покалывали, и она знает, что я только что переспал, поэтому пишет сообщение, чтобы проверить.

На тумбочке напротив Тэдди звонит телефон.

– Как будто она знает.

Да, она все прекрасно знает.

– Пошли ей снимок тэдди на полу вместе с моим бельем – это заставит ее оставить нас в покое.

– Твоей сестре? – Тэдди приподнимает бровь. – Она сделает скриншот экрана и использует его против тебя позже.

Точно.

– Что ей нужно делать, так это не лезть не в свое дело.

– Забавно, Вероника занимающаяся своими делами. – Тэдди смеется. – По-своему она играла роль свахи.

Я замолкаю на несколько секунд, обдумывая это.

– Срань господня! Да, ты права.

– Я права?

– Да, и от этого ещё хуже.

Тэдди тычет меня под ребра.

– Узнай, чего она хочет.

Я вздыхаю и перекатываюсь к тумбочке.

Ронни: Я же тебе говорила.

Я: Вот почему ты пишешь мне в десять вечера? Сказать, что «я тебе говорила»?

Ронни: Да.

Я: Объясни.

Через несколько секунд появляется скриншот – это часть разговора, который мы провели несколько недель назад, в выходные, когда я привел Тэдди к себе домой. Когда я сказал, что мы только друзья.

Я: Она просто мой друг. Едва ли даже друг.

Ронни: Запомни мои слова, Киплинг: это не закончится так, как ты думаешь…

– Боже, как я ненавижу, когда она права. Это так чертовски раздражает.

Тэдди читает текст через мое плечо, и я чувствую ее улыбку на своей коже, ее рука гладит мою спину. Губы целуют мое плечо.

– Мне это нравится, – раздается ее робкий шепот. – И я люблю тебя.

Я кладу телефон обратно и осторожно, чтобы не раздавить ее, переворачиваюсь на спину. Нахожу ее губы и целую.

– Я тоже люблю тебя, детка.

– Тогда почему бы тебе не сказать Ронни, что она была права?

– Я думаю, она уже знает.

Да, наверное. Но все же ...

– Она прислала тебе что-нибудь еще, кроме этой красной штуковины?

Тэдди колеблется, проводя кончиком пальца по моей правой щеке.

– Думаю, ты скоро выяснишь.

КОНЕЦ