Текст книги "Золотой мальчик"

Автор книги: Сара Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Сара МОРГАН
ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИК

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ей никогда не было так страшно.

Кимберли стояла в зале заседаний инвестиционного холдинга Санторо и смотрела в окно на кишащие людьми улицы Рио-де-Жанейро. Ожидание превратилось в муку. От этого визита зависела ее жизнь, поэтому ноги у нее подкашивались, кружилась голова, и внутри все сжалось в болезненный комок.

Такова ирония судьбы, что единственный человек, который может ей помочь, – тот, кого она поклялась никогда больше не видеть. Усилием воли она заставила себя дышать глубоко и ровно. Возможно, он откажется ее принять – к такому человеку, как Люк Санторо, не являются без предварительной договоренности. Она находится здесь только потому, что его личная секретарша ее пожалела, когда Кимберли, запинаясь, попросила встречи с Люком. Она выглядела такой бледной и взволнованной, что помощница не смогла отказать и даже усадила ее в пустом, прохладном зале заседаний, принесла стакан воды и с улыбкой сказала, что мистер Санторо на самом деле не так уж страшен… в чем Кимберли очень сомневалась. Люк Санторо не только страшен, но смертельно опасен, и чтобы хватило мужества предстать перед ним, стакана воды мало. Что она ему скажет и как? С чего начать? Взывать к его совести бесполезно, поскольку он таковой не обладает. И помогать другим тоже для него нехарактерно – он использует людей, и особенно женщин. Это-то она знает лучше, чем кто-либо еще. При мысли о том, как он с ней поступил, ее пронзила боль. Он – безжалостный, своекорыстный миллиардер, у которого главное в жизни – это получить удовольствие.

И этим удовольствием когда-то была для него она.

А сейчас сердце тяжестью сдавило грудь. Как же наивна она была! И как доверчива. Романтичная восемнадцатилетняя девочка, готовая отдать ему каждую частицу своего существа. Он был для нее всем. А она для него… ничем.

Кимберли впилась ногтями в ладони. Она здесь не для того, чтобы изменить прошлое! Она отбросит болезненные воспоминания об ужасе и унижении, когда он небрежно и безжалостно ее отверг. Сейчас это не имеет значения. Сейчас ей важно только одно, вернее, только один человек, и ради него она готова улыбаться, молить… да сделать что угодно, лишь бы расположить к себе Люка Санторо – потому что она не может покинуть Бразилию без денег.

Это – дело жизни и смерти.

Она ходила взад и вперед по комнате, пытаясь придумать, каким образом убедить совершенно равнодушного к ней мужчину дать ей пять миллионов долларов. С чего начать, чтобы он понял, какая серьезная угроза нависла над ней? Сможет ли она пробить стену безразличия?

Дверь отворилась, и появился он. Лучи солнца падали на его блестящие черные волосы, а выражение красивого лица было неприступным.

Кимберли охватил ужас.

Она похожа на олененка, попавшего в западню.

Стараясь не выдать своих мыслей, Люк смотрел на стройную, до невозможности красивую рыжеволосую женщину, которая стояла в конце зала. Она была бледна и испугана… и он поймал себя на том, что ему ее жалко. Но он слишком многое о ней знает, чтобы жалеть.

Будь он в ее положении, то тоже дрожал бы от страха. Но тем не менее у нее хватило смелости прийти сюда!

Прошло семь лет. Он не видел Кимберли Таунсенд целых семь лет, и до сих пор она его волнует.

Ноги неимоверной длины, шелковистые волосы, пухлые губы и открытая, доверчивая улыбка…

Какое-то время она дурила ему голову, и он обманулся. Она казалась ему пылкой, безоглядно влюбленной, а он привык иметь дело с расчетливыми, искушенными женщинами и поэтому был очарован и покорен невинностью, искренностью и почти детским простодушием Кимберли.

Впервые в жизни он серьезно ошибся в своей оценке человека.

Она была жадной маленькой вымогательницей.

Теперь он это знает. И она знает, что ему это известно, поэтому странно, что она вновь появилась перед ним. Она либо очень смелая, либо очень, очень глупая. Он шагнул к ней, и она сморщилась и вздрогнула. Она не выглядит смелой. Значит, остается одно – глупость.

Или отчаяние.

Кимберли прижалась спиной к стене. Как же она могла забыть, какое впечатление Лусиано Санторо производил на женщин?

И как ей могло прийти в голову, что она способна удержать такого мужчину?

Она потеряла дар речи.

Кимберли была высокого роста, но он был еще выше; широкоплечий, с гибкой атлетической фигурой, темноволосый, с пронзительными глазами, Люк выделялся даже среди бразильцев, славящихся своей красотой, и разил женщин наповал.

Она не могла отвести взора от его блестящих иссиня-черных волос, резко очерченных скул, густых ресниц, затенявших черные как ночь глаза. Все в нем олицетворяло мужественность. Он был одет в темный, прекрасного покроя костюм, но даже элегантность одежды не могла скрыть грубой силы ее обладателя. Хотя Люк вращался в обществе, которое принято называть светским, он внушал страх. Правда, это придавало ему дополнительный шарм. Его привлекательность была предсказуема, и Кимберли не могла не поддаться его чарам.

Сердце готово было выскочить из груди. Она сошла с ума, отважившись прийти сюда! Но тут же напомнила себе, почему она здесь. Будь у нее выбор, она никогда не приблизилась бы к Люку. А сейчас он – ее единственная надежда.

– Лусиано…

Он смотрел на нее насмешливым и скучающим взглядом. Когда-то она находила этот взгляд обольстительным.

– Как официально. Ты, бывало, называла меня Люком.

Он специально растягивал слова, и от этого они звучали зловеще. Перед ней стоял преуспевающий бизнесмен международного масштаба… и в то же время грубый и жестокий парень с улицы, так что понятно, почему она дрожит. Ходили слухи, что его домом были трущобы Рио-де-Жанейро, прежде чем он стал могущественным мультимиллионером.

– Это в прошлом, – ответила она на его замечание.

Она не хотела вспоминать прошлое. Не хотела вспоминать, как выкрикивала его имя, когда он возносил ее в рай.

Он приподнял бровь, и по выражению его лица Кимберли поняла, что он вспомнил то же, что и она.

– Тогда к чему эта встреча? Неужели ты хочешь рассчитаться? Попросить прощения и вернуть деньги, которые ты украла?

Как типично для него сразу же свести разговор к деньгам! На мгновение ей отказало мужество.

– Я знаю, что не должна была пользоваться твоими кредитными карточками… – она облизала губы, – но у меня была на то веская причина. – Она замолчала, и тщательно отрепетированная в уме речь улетучилась. Она забыла все, что хотела сказать!

В отчаянии Кимберли мысленно прикрикнула на себя: «Сейчас же скажи ему!»

Но вместо нужных слов она выдавила:

– Ты сам дал мне карточки…

– Это – одна из привилегий, пока ты была со мной, – бархатным голосом пояснил Люк. – Но когда ты тратила деньги, ты уже не была со мной. Я должен тебя поздравить – я-то думал, что ни одна женщина не в состоянии меня удивить, – он обошел вокруг нее, и голос у него прозвучал тихо и зловеще, – а тебе это удалось. Во время нашей связи ты ничего не тратила и не интересовалась деньгами. Ты мне показалась уникальной. Твое равнодушие к материальным благам меня очень к тебе расположило, – тут его голос сделался резким. – Теперь-то я вижу, что на самом деле ты действовала умно. Очень умно. Как только поняла, что наши отношения закончились, ты показала себя в истинном свете.

Кимберли изумленно приоткрыла рот. О чем он? Необходимо немедленно сказать ему правду!

– Я могу объяснить, куда ушли деньги… – начала она, но он пожал плечами, показывая, что ему это безразлично.

– Слушать об этом еще скучнее, чем смотреть, как женщина занимается шопингом. Мне совершенно неинтересны эти мелочи.

– Так ты считаешь, что я потратила деньги на женские побрякушки? – Ошеломленная Кимберли уставилась на него.

– Ты подбодрила себя, купив новые туфли и сумочки, – усмехнулся он. – Типично женское поведение. Уверяю тебя – оценить терапевтический эффект от такого «лечения» я способен.

У Кимберли аж дух захватило.

– Ты на редкость бесчувственный! – Ее голос звенел, полный гнева и боли. Так он полагает, что она занималась шопингом? – Шопинг – это последнее, о чем я думала! – Ее трясло от негодования. – Мне надо было выжить, потому что я отказалась от всего, лишь бы быть с тобой. Я потеряла все: работу, квартиру. Ты сам этого потребовал.

Он холодно смотрел на нее.

– Что-то не припоминаю, чтобы ты протестовала.

Она вскинула голову.

– Я любила тебя, Люк. – Голос у нее дрогнул, и она замолкла, собираясь с силами. – Я была настолько безоглядно в тебя влюблена, что думала лишь об одном – быть с тобой. Я не могла себе представить, что когда-нибудь мы не будем вместе.

– Женщины обычно склонны слышать звон свадебных колоколов, – сухо заметил он. – Я бы сказал так: чем толще кошелек, тем громче колокольный звон.

– Я не имею в виду брак. Мне было на это наплевать. Я просто любила тебя.

У него на скулах задвигались желваки, а глаза сердито заблестели.

– Очевидно, ты планировала долгое сожительство.

Она не сразу поняла смысл сказанного.

– Ты считаешь, что я притворялась? – Она поднесла руку к горлу – под кончиками пальцев часто-часто бился пульс.

– Ты выглядела весьма убедительной, но ведь ставки были очень высоки, да? Чтобы заловить миллионера, можно из кожи вон лезть и сыграть роль на отлично.

Кимберли уставилась на него. Господи, как же ее угораздило полюбить этого человека! Как она могла так ошибиться? Слезы душили ее.

– Ты считаешь, что быть с тобой – огромное счастье. А я считаю, что ты – самая большая ошибка в моей жизни.

– Еще бы тебе так не считать. – Он изобразил сочувственную улыбку, но его глаза были похожи на кремень. – Представляю, как ты обозлилась, поняв, что упустила меня. Могу лишь пожелать тебе удачи со следующим парнем.

Она смотрела на его красивое надменное лицо и чувствовала, что вот-вот разрыдается.

– Ты закончишь свою жизнь в одиночестве, Люк, – сказала она, стараясь не дать выхода волнению, – и любая женщина, обладающая хоть каплей разума, не станет за тебя цепляться.

Он высокомерно улыбнулся – это была улыбка самоуверенного мужчины, сознающего свою неотразимость.

– Мы оба знаем, что ты никак не могла насытиться мной.

У нее перехватило дыхание – она вновь пережила испытанное семь лет назад унижение.

– Это было до того, как я поняла, какой ты бесчувственный негодяй! – Она замолчала, придя в ужас от собственной грубости. Что на нее нашло? – Прости, я не хотела…

– Можешь не извиняться – ты просто показала свое истинное лицо. – Он, кажется, даже не обиделся. Скорее этот взрыв его позабавил. – Я предпочитаю в женщинах честность, поскольку это избавляет от непонимания.

Кимберли потерла виски – у нее заболела голова. Ей стоило огромных усилий прийти сюда, чтобы сказать ему то, что он должен знать. Но пока что все идет из рук вон плохо – они говорят о прошлом, когда надо говорить о настоящем. Прошлое она хочет забыть… если только это прошлое не поможет ей напомнить ему о том, что их связывало…

– Я не была тебе безразлична, Люк, – тихо сказала она и беспомощно опустила руки. – Я же знаю – ты меня любил. Я это чувствовала.

– Не скрою, я был взволнован тем, что я – твой первый мужчина, – признался он более миролюбиво. – Для меня это был новый опыт, и, естественно, я постарался, чтобы ты тоже получила удовольствие.

У нее загорелись от неловкости щеки. Он хотел сказать, что он – мастер обольщения и прекрасно знал, что ей необходима теплота и нежность. Но его чувства не были затронуты! Боль разрывала ей сердце.

– Значит, для тебя все это – игра? Ласки и нежность для тебя всего лишь способы обольщения?

Он пожал плечами.

– Я что-то не услышал тогда твоих жалоб. Она закрыла глаза. Как же доверчива она была! Да, она была невинной девушкой, но это не оправдание глупости. Шестнадцать лет, прожитые рядом с таким человеком, как ее отец, могли бы кое-чему научить. Отец менял женщин одну за другой, ни к кому не привязываясь по-настоящему и никогда не обременяя себя обязательствами. Он просто использовал женщин. Использовал и бросал. Мать ушла из дома, когда Кимберли едва исполнилось четыре года, и с этого момента в жизни девочки начали появляться бесконечные «тети» – любовницы отца, которые спустя какое-то время со скандалами уходили. Кимберли поклялась, что она никогда и ни за что не позволит мужчине обращаться с ней так же. Она найдет своего единственного мужчину и будет его любить.

И вот она встретила Люка и подумала, что он тот самый мужчина. Но их любовь, сумасшедшая, опьяняющая, скоро кончилась. Она не придала значения ни его репутации совратителя, ни тому, что своим поведением он напоминал ей отца, забыла все свои клятвы. Она нарушила установленные ею же правила и заплатила за это высокую цену.

– Что я такого сделала? Почему ты обошелся со мной так жестоко? Почему тебе понадобились другие женщины?

– Я никогда не был привязан к одной-единственной женщине – уж такой я человек, – без капли сожаления признался он. – Ты такая же алчная, как и другие, что и доказала очень быстро.

Она вздрогнула. Самое время сказать ему, зачем ей были нужны его деньги. Она сделала для храбрости глубокий вдох.

– Я потратила твои деньги на совершенно необходимые и важные вещи, – нерешительно вымолвила она, – и прежде чем сказать тебе, на что именно, я хочу, чтобы ты знал – я действительно пыталась поговорить тогда с тобой, но ты не захотел увидеть меня и…

– К чему этот разговор? – Он посмотрел на часы. – Я уже сказал тебе, что твое транжирство меня не интересует. Если тебе были нужны деньги, то следовало обратиться к другому любовнику и выпотрошить его.

– У меня не было других любовников, и ты это знаешь, – выдохнула она.

– А вот это мне неизвестно. – Взгляд у него сделался жестким. – Я дважды возвращался домой и не заставал тебя.

– Потому что я устала лежать одна в постели и ждать, когда ты придешь от другой! – взорвалась она. – Да, я уходила! Тебе это не понравилось? Но почему? Да потому, что ты привык диктовать правила!

– При чем здесь это! – По его взгляду было видно, что он взбешен. – Тебе не следовало уходить от меня. Ты была моей.

– Ты что, считаешь меня своей собственностью? – прокричала она. Ну почему, как только она соберется с духом, чтобы высказать ему то, зачем пришла, они снова начинают говорить о прошлом? – Ты относишься к женщинам как к своей собственности! Ты их используешь и выбрасываешь за ненадобностью, когда они тебе надоедают! Вот почему наши отношения не сложились. Ты – безжалостный, корыстный и совершенно аморальный человек. Тебе наплевать на людей. Ты ожидал, что я буду лежать в твоей постели и ждать, когда ты вернешься со свидания!

– А ты тем временем решила расширить свой сексуальный опыт, – холодно заметил он.

Она едва удержалась, чтобы не броситься на него и не вцепиться в его красивое лицо.

Как может такой умный, преуспевающий человек настолько заблуждаться в отношении женщин? Дальше своего носа он ничего не видит.

– Что мне нужно было делать?

– Отдыхать, – бархатным голосом произнес он, – и ждать моего возвращения.

Да он просто первобытный человек! Неандерталец пошел на охоту, а подруга ждет его в пещере.

В раздражении она была готова убежать, хлопнув дверью.

– Люк, мы живем в двадцать первом веке! Женщины имеют право голоса. Они управляют фирмами. Они сами решают, как им себя вести.

– И они обманывают партнеров. – Он насмешливо поднял брови. – Какой прогресс.

– Я не обманывала! Это тебя сфотографировали в ресторане с другой женщиной. Ясно, что меня тебе оказалось мало. – Она пожала плечами, стараясь выглядеть равнодушной. – Само собой, я решила, что, если ты общаешься с другими людьми, я тоже могу это сделать. Но я тебя не обманывала!

– Подробности меня не интересуют.

– А могли бы заинтересовать. Грешен ты, а не я. Мне было всего восемнадцать, но ты соблазнил меня, не моргнув глазом. Скажи, ты хотя бы на минуту об этом задумался? Ты подумал об этом, прежде чем лишить меня невинности и разрушить мою жизнь?

Он окинул ее непонимающим взглядом.

– Ты находишься здесь всего пять минут, а уже обрушила на меня кучу обвинений. Ты очень хотела, чтобы тебя совратили, моя рыжеволосая искусительница. Если ты забыла об этом, то я буду рад освежить твою память. – Он обхватил гибкими загорелыми пальцами ее кисть и рывком притянул к себе. – Разве та первая ночь на заднем сиденье моего автомобиля, когда ты прижималась ко мне своим изумительным телом, не была приглашением к дальнейшему? – Его голос звучал негромко и походил на мурлыканье… опасное мурлыканье, а теплое дыхание касалось ее губ.

Воздух накалился от напряжения. Кимберли попыталась выдернуть руку, но у него была железная хватка. Она вспомнила, как ей нравились его крепкие объятия, его грубая мужская сила. Она всегда чувствовала себя надежно защищенной рядом с ним. И особенно в ту первую ночь…

– На меня напали. Я была испугана…

И он ее спас. Он умел драться, как дерутся уличные парни, и это не вязалось с шикарным вечерним костюмом, который был на нем в ту ночь. Он одолел шестерых мужчин, а сам почти не пострадал. Если он хотел произвести на нее впечатление, то добился своего.

– Значит, тебя нужно было утешить? – Он сильнее сжал ей запястье. – А как насчет того, что ты села мне на колени и умоляла тебя поцеловать? Это что, не приглашение? Или это нужно было для утешения?

Краска стыда залила ей щеки.

– Я не знаю, что нашло на меня в ту ночь…

Тогда, увидев его, она вдруг поверила в волшебные сказки: в рыцарей, в спасенных несчастных девушек, в драконов. Рыцарем был он. Во всяком случае, она так подумала.

– Ты показала, кто ты есть на самом деле, поэтому нечего обвинять меня в том, что я тебя соблазнил. Мы оба знаем, что я взял то, что мне предложили. Ты была вне себя от страсти ко мне…

– Я была невинной…

От его сексуальной улыбки у нее сильно забилось сердце.

– Ты была безрассудна.

По тому, как затуманились его глаза, прикрылись веки, опушенные густыми ресницами, Кимберли поняла: сейчас он ее поцелует. И вдруг он отпустил ее, выругался себе под нос и отступил.

– Зачем ты здесь? – ледяным тоном произнес он, и в его темных глазах промелькнул гнев. – Ты хочешь вспомнить прошлое? Или надеешься все повторить? Если так, то тебе, вероятно, известно, что я даю женщинам только один шанс появиться в моей постели, и ты такой шанс использовала.

«Все повторить?»

В голове пронеслись эротические воспоминания. Она сделала шаг назад.

– Давай сразу все проясним. – Голос у нее задрожал. – Ничто, слышишь, ничто не заставит меня снова лечь в твою постель, Люк. Ничто. У меня нет ни малейшего желания повторить этот жизненный опыт. Никогда. Я не настолько глупа.

Он смерил ее оценивающим взглядом.

– Разве?

Она поняла – он решил, что она бросает ему вызов, а Люк любил принимать вызовы.

Господи, каким образом их разговор принял такой оборот? Она не думала, что так получится. Она намеревалась держаться холодно, по-деловому, а вместо этого их словесная перепалка приняла интимный оборот. И она все еще не сказала ему то, что следовало сказать.

Он медленно ходил вокруг нее, и на его губах играла насмешливая улыбка.

– Ты по-прежнему, неистова, Кимберли, и по-прежнему пытаешься скрывать свою страсть. – Он провел ладонью по ее волосам. – Никогда у меня не было связи с женщиной, у которой волосы подобны пламени, изрыгаемому драконом.

Кимберли вскинула голову, и ее зеленые глаза сверкнули.

– А я никогда не имела связи с мужчиной, эгоизм которого по размеру равен всей Бразилии.

Он рассмеялся.

– Наша связь не была спокойной, meu amorzinho, да?

«Meu amorzinho». Он так называл ее, и ей это нравилось. Слова его родного языка звучали более музыкально, чем английские «моя любимая малышка».

Она не может позволить себе ругаться с ним.

– Нам обоим надо забыть прошлое. – Кимберли снова сделала глубокий вдох. – Мы оба стали другими. Я уже не та, что раньше.

– Ты не изменилась, Кимберли. – Он обошел вокруг нее, словно хищник в джунглях вокруг добычи. – Люди внутри не меняются. Меняется их вид, то, какими они хотят выглядеть.

Не успела она опомниться, как он одним ловким жестом загорелой руки снял заколку с ее волос. Она охнула и подхватила огненный водопад, заструившийся у нее по плечам.

– Что ты делаешь?!

– Вношу изменения в твою внешность, чтобы напомнить тебе, кто ты на самом деле под строгой одеждой. – Его горящий взгляд скользил по ее фигуре. – Ты пришла в костюме, подходящем школьной учительнице или библиотекарше, пригладила и заколола свои рыжие кудри. На первый взгляд ты закрыта на замок, но мы-то оба знаем, какая ты под одеждой. – Глубокий голос звучал обольщающе. – Ты – страстная и необузданная.

Он с удовольствием произнес эти слова, и его акцент стал заметен сильнее обычного. У нее задрожали колени, а внутри живота что-то затрепетало.

– Ты ошибаешься! Ты понятия не имеешь, какая я. – Она не смогла сдержать волнения. – Ты что, действительно думаешь, что я – все та же жалкая девочка, которую ты совратил? Ты думаешь, я не изменилась?

Но, несмотря на протест, волна чувственности охватила ее. Нет! Она не позволит ему поступить с ней так же, как тогда. Она ничего не будет чувствовать! Не оживит того, что похоронено много лет назад.

– Ты вовсе не выглядела жалкой, – сказал он и дотронулся до ярко-рыжего локона. – И я тебя не совращал, хотя ты упорно так считаешь. Наша страсть была обоюдной, meu amorzinho. – Он произнес эти слова подчеркнуто нежно, от чего у нее загорелось внизу живота. – Разница в том, что ты стыдилась своих чувств. Я думал, что с возрастом ты дашь волю своей страстной натуре и не станешь этого скрывать.

Кимберли с ужасом ощутила томление в теле. Дыхание участилось, и она отпрянула от него.

Как, спустя столько лет и после стольких размышлений, она все еще может так реагировать на этого человека? Неужели ее ничто не научило? Нет, она научилась. Неважно, что ее тело податливо, но разум ей не отказал. Она стала старше и опытнее и в состоянии не обращать внимания на чувственные приливы.

– Я не за этим пришла сюда. – Она убрала волосы с лица. – То, что произошло между нами, не имеет значения.

– Ты это уже говорила. Какие же важные дела привели тебя в Рио-де-Жанейро? Ты ведь поклялась больше не возвращаться. Потянуло на золотые пляжи? Или в горы? А может, соскучилась по ритмам самбы? Я помню тот вечер, когда мы танцевали у меня на террасе…

Картинки прошлого мелькали у нее перед глазами словно слайды. Она отвернулась и тупо уставилась на кресло, чтобы хоть чем-то перебить эти мучительные образы. Наконец она смогла сказать то, что должна была сказать:

– Хватит о прошлом. Поговорим о настоящем. Я здесь потому… – Голос у нее прервался, и она облизала пересохшие губы. – Я пыталась сказать тебе… у нас… общий сын, Люк, ему шесть лет. – Сердце бешено колотилось, она дрожала. – Я здесь потому, что мне нужна твоя помощь. Мне не к кому больше обратиться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Может ли тишина быть такой пугающей? Он когда-нибудь ей ответит? Она все же сказала ему то, что хотела, но облегчение сменилось страхом. Что он ей ответит? Как отреагирует на неожиданное сообщение о том, что он – отец?

– Ну и выдумщица ты, – безразличным тоном произнес он, уселся в ближайшее кресло и посмотрел на нее из-под полуприкрытых век. – С тобой точно не соскучишься.

Кимберли была ошарашена. Он ей не поверил!

Она приготовилась к взрыву гнева, к обвинениям и взяла себя в руки, зная, что ей предстоит иметь дело с горячим бразильским темпераментом и что придется объяснять, почему она не сказала ему о ребенке семь лет назад. Но ей в голову не могло прийти, что он ей не поверит.

– Неужели ты серьезно полагаешь, что я тебя разыгрываю?

Он пожал плечами.

– Я полагаю, что это шутка в дурном вкусе, но некоторые женщины готовы пойти на все, лишь бы заставить мужчину раскошелиться. Тебе ведь именно это нужно? Еще денег?

Ей нужны деньги, но не по той причине, на которую он намекает.

Она с трудом проглотила слюну. Что еще сказать? Она не могла себе представить, что он ей не поверит. Все шло наперекосяк.

– Почему… почему ты мне не веришь?

– Вероятно, потому, что обычно женщины не появляются неожиданно после семилетнего отсутствия и не заявляют, что они беременны.

– Я не говорила, что я сейчас беременна, – запинаясь, произнесла она. – Я сказала тебе, что ребенку шесть лет. Он родился через девять месяцев после того, как мы… как ты… – Она покраснела и замолчала.

– После того, как я тебя совратил? Ты не можешь произнести слово «секс»?

Темные глаза Люка смотрели насмешливо. Кимберли закусила губу. Как ей хотелось быть более искушенной, чтобы справиться с этой нелегкой ситуацией! Словесная перепалка – не ее конек.

– Ты, наверное, хочешь спросить, почему я не сказала тебе об этом раньше…

– Подобная мысль меня посетила.

– Ты выбросил меня, Люк, – дрожащим голосом напомнила ему она. – Ты не желал ни видеть меня, ни говорить по телефону. Ты гадко поступил со мной.

– Связи рушатся ежедневно, – равнодушно ответил он, – так что не надо драматизировать.

– Я была беременна! – От волнения ее трясло. – Я хотела сказать тебе об этом – ведь это твой ребенок. Я пыталась много раз, но ты вычеркнул меня из своей жизни, и тогда я решила, что моему ребенку такой отец не нужен.

Она ждала всплеска гнева и возмущения, но он всего лишь выжидательно поднял бровь.

– Прошло семь лет, и вот ты являешься с этим сообщением.

Она смотрела на него, ничего не понимая. Она не в состоянии понять его черствость и безразличие.

– Неужели ты думаешь, что мне легко далось это решение? Ведь я лишила своего сына отца и знала, что когда-нибудь мне придется ответить ему, кто его отец. – Она с трудом перевела дух. – Я мучилась от вины целых семь лет. Каждый день.

– Ну, это занятие для женщин, – сказал Люк. – Полагаю, что сейчас чувство вины настолько тебе переполнило, что ты решила поделиться со мной радостным известием.

Она удручающе покачала головой.

– Как ты можешь так к этому относиться? Ты просто не представляешь, насколько трудно мне было прийти сюда сегодня. – Он оказался еще более бесчувственным, чем она думала. А она считает себя виноватой! Да ей надо гордиться, что она оберегла сына от этого человека. Но сейчас, к несчастью, ей необходима его помощь. – Что мне сделать, чтобы доказать тебе, что я говорю правду?

Люк повернулся к двери.

– Покажи мне его, чтобы я убедился.

– Ты серьезно думаешь, что я потащила шестилетнего ребенка в Бразилию, чтобы показать его человеку, который понятия не имеет о своем отцовстве? Люк, нам надо будет вместе подумать, как сказать об этом мальчику.

Он с иронией смотрел на нее.

– Видишь ли, проблема в том, что я не принимаю совместных решений. Никогда не принимал и впредь не собираюсь. Я все решаю сам, meu amorzinho. Но в данном случае это не имеет ни малейшего значения, так как мы оба знаем, что этот так называемый твой сын – о, прости, мне надлежало сказать: «наш» сын – плод твоего алчного воображения. Поэтому-то ты и не можешь его показать. Если только не наняла кого-нибудь на эту роль. Я прав?

Кимберли опешила. Он законченный мерзавец! Он похож на ее отца, а уж она-то хорошо знает, что значит расти рядом с таким родителем. Она была права, оберегая своего ребенка от Люка, и, не случись сейчас беды, она навсегда вычеркнула бы его из жизни сына. Но он должен ей помочь! Он должен нести хоть какую-то родительскую ответственность, как бы ему это ни претило.

Но пока что Люк даже не верит в существование сына и считает ее алчной авантюристкой.

Она опустилась в кресло.

– Почему ты такого низкого мнения обо мне?

– Что ж, объясню. – Он покровительственно улыбнулся, словно имел дело с полной дурой. – Стоит вспомнить сумму денег, потраченную тобой после нашего разрыва. А теперь ты докатилась до того, что просишь у меня денег на содержание. Согласись, твои действия далеки от святости.

Господи, о чем он? Он все извращает.

– Я не прошу меня содержать. И я в состоянии обеспечить сына. Я воспользовалась твоими деньгами, потому что была беременна и совсем одна. Мне негде было жить, и на твои деньги я купила маленькую квартиру. И еще я купила все необходимое для ребенка: кроватку, коляску, пеленки, памперсы. Я не тратила деньги на себя. Я понимала, что юридически это именуется кражей, но что мне оставалось? Если бы я привлекла тебя к ответственности, то тебе пришлось бы заплатить намного больше на содержание Рио.

– Рио? – удивился Люк. Она покраснела.

– Я назвала его так, потому что в этом городе он был зачат.

– Как оригинально. Если я уже заплатил за коляску и памперсы, то теперь, вероятно, должен заплатить за школьную форму?

Он ей не верит.

– На прошлой неделе я получила письмо с угрозой украсть ребенка. – Голос у нее дрожал. – Кто-то узнал про нашего сына, про то, что ты – отец Рио.

Наступило молчание. Люк пристально смотрел на ее побледневшее лицо.

Они сидят слишком близко, подумала Кимберли. Она касается коленом его бедра и чувствует, как тепло охватывает тело. Помимо воли взгляд заскользил по темным волоскам на его кисти и крепких пальцах. Эти длинные, ловкие пальцы… Кимберли бросило в жар, когда она вспомнила, как эти пальцы ласкали самые интимные места на ее теле, даря удовольствие, о котором она и не подозревала. От неловкости она заерзала в кресле, и он сразу это заметил и посмотрел ей прямо в глаза. Казалось, что воздух в зале накален.

– Покажи мне письмо.

Она вытащила из сумки письмо и положила на стол. Он неторопливым жестом взял письмо, открыл конверт и стал читать.

– Интересно. – Люк положил письмо обратно на стол. – Значит, ты ждешь, что я отстегну пять миллионов долларов и тогда все заживут счастливо?

Будущее сына его не волнует! Но, по крайней мере, увидев письмо, он узнал, что она говорит правду.

– Ты считаешь, что не следует платить? Лучше обратиться в полицию? – Она с тревогой смотрела на Люка и терла пульсирующие болью виски. – Я, разумеется, об этом думала, но из письма ты понял, что сделает этот человек, если я пойду в полицию. Конечно, это шантаж и не следует платить шантажистам, но если в опасности твой ребенок… – Голос у нее прервался. – Я не могу рисковать его жизнью, Люк. Он – это все, что у меня есть.

– Не думаю, что стоит привлекать полицию. – Он легким движением поднялся и подошел к окну. – В любой стране полиция не любит понапрасну терять время.

– Но почему понапрасну? – изумилась она.

– Да потому, что мы оба знаем: все это – часть твоего искусно задуманного плана, как выудить из меня еще денег. Мне надо радоваться тому, что ты семь лет не давала о себе знать. – Его голос звучал грубо и презрительно. Она едва обрела дар речи.

– Ты по-прежнему считаешь, что я все придумала?

– Встань на мое место, – бархатным голосом произнес он. – Ты появляешься спустя семь лет, требуя деньги, чтобы помочь ребенку, о котором я ничего не знаю и чье существование ты не можешь доказать. Если он мой сын, то почему ты не сказала мне семь лет назад, что беременна?