Текст книги "Соль на твоих губах"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Помолчав, она снова заговорила:

– Реми…

Ее голос сорвался. Наступило, казалось, бесконечное молчание. Элли слышала стук своего сердца. Реми поднял голову и посмотрел на нее. Она сделала несколько шагов назад, испугавшись его взгляда, и даже вытянула перед собой руки, будто защищаясь, хотя Реми не двигался с места.

Он заговорил тихим голосом:

– Значит, у меня есть сын. – Он помедлил. – И когда именно вы намеревались сообщить мне об этом, мадам?

Элли внезапно почувствовала тошноту от нахлынувшего страха и волнения, но заставила себя с вызовом вздернуть подбородок.

– Я не намеревалась это делать.

– Ага! Наконец-то ты перестала лгать. Что ж, поздравляю с таким достижением.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Мы вчера окончательно попрощались, забыл?

– Я ничего не забыл. Кстати, почему ты не сказала мне о ребенке вчера? – (Она сжала зубы.) – Зачем ты молчала?

Том поднял голову и захныкал:

– Мама…

– Мы напугали его. – Элли подошла ближе. – Отдай его мне, прошу.

– Он просто устал, – отрезал Реми. – Но ты права, нужно унести его отсюда. Покажи, где он спит.

Элли помедлила, потом неохотно повела Реми в дом. Мы были любовниками, подумала она, и два года назад он нес вверх по лестнице меня в ту же самую спальню. Теперь несет нашего сына, но мы – враги.

На какое-то мгновение Реми задержался на пороге, узнав комнату. Выражение его лица стало каменным, когда он посмотрел на кровать.

Взяв себя в руки, Реми вошел в спальню, осторожно уложил Тома в кроватку, несмотря на его громкие протесты. Он что-то тихо сказал ребенку на французском языке, и тот успокоился, снова засунув большой палец в рот.

Элли отвернулась, чувствуя, как сдавило горло. Схватив халат, она надела его. Нельзя же стоять почти обнаженной перед Реми. В бикини она ощущала себя уязвимой, а для дальнейшего разговора, который явно состоится, ей требовались выдержка и уверенность. Она поспешно запахнула халат и завязала пояс.

Реми выпрямился и оглянулся, а она направилась к двери, спотыкаясь.

Он насмешливо произнес:

– Вы дрожите, мадам. Думаете, вам угрожает опасность? Неужели считаете, что я хочу убить вас за то, что вы сотворили?

– Нет, – ответила она, думая, что смерть для нее оказалась бы лучшим выходом из сложившейся ситуации.

Элли вышла из комнаты, спустилась по лестнице и поспешила в сад. Реми следовал за ней. Повернувшись, она посмотрела на него решительно.

– Как его зовут? – почти небрежно спросил он, но Элли не повелась на это.

– Его зовут Томас, – четко произнесла она. – Томас Марчингтон. Если быть совсем точным, то сэр Томас Марчингтон.

Реми нахмурился:

– Он унаследовал титул твоего мужа?

– Да, – подтвердила она. – Он также наследник усадьбы, земель и целого состояния. Он очень богатый малыш.

– Бог мой! – прошептал Реми. Какое-то мгновение он молчал. Казалось, что ему трудно говорить. – Значит, ты умышленно обманула этого мужчину, я имею в виду твоего мужа? Он думал, что ты родила ребенка от него?

– Нет! – отрезала Элли, ее голос дрожал. – Я не обманывала его, клянусь. Ты должен мне поверить.

– С какой стати я должен верить твоим словам? Она вздохнула:

– Я объясню. Хьюго не мог стать отцом после того несчастного случая. Он знал об этом, но, страстно мечтая о рождении наследника семьи Марчингтон, согласился считать Тома своим сыном. – Она отвела взгляд. – В том, что у нас с ним не могло быть детей, он обвинял меня. Хьюго заявлял, что я неопытна в постели, поэтому не в состоянии довести его до возбуждения. Он ненавидел меня, хотя прекрасно знал о своей несостоятельности. – Элли облизнула пересохшие губы. В конечном счете я была доведена до отчаяния. Днем Хьюго меня игнорировал, а по ночам злился, обзывая непотребными словами.

– И вот тогда ты решила приехать сюда, чтобы использовать меня. – Реми отрывисто рассмеялся, отчего она почувствовала себя униженной. – Наконец-то нашелся влюбленный в тебя молодой жеребец, готовый помочь в решении проблемы с наследником.

– Нет! – в отчаянии крикнула она. – Нет! Я никогда так к тебе не относилась!

– Занимаясь сексом, мы не предохранялись, Элиз, ибо ты заявила, что обо всем позаботилась, – враждебно заговорил он. – Ты и тогда мне лгала. Элли изумленно посмотрела на него.

– Так ты о предохранении говорил, когда спрашивал, пью ли я таблетки? – Она обхватила пылающее лицо руками. – Я просто не поняла тебя и по глупости решила, что ты интересуешься, не больна ли я и хочу ли, чтобы ты продолжал начатое.

– Неплохое оправдание для того, кто жаждет зачать ребенка.

– Находясь в твоих объятиях, я не могла здраво мыслить.

– Что? – резко спросил Реми. – Ты нашла еще одну отговорку?

– Я уже не знаю, как и о чем с тобой разговаривать. – Элли отвернулась и прислонилась спиной к дереву, ощущая, как его кора царапает кожу через тонкую ткань халата. – Когда мы с тобой были вместе, я чувствовала себя счастливой и любимой. Я так сильно тебя любила, что боялась умереть от радости. Ты будто спас меня от того жуткого существования, которое я вела раньше. Ты на время избавил меня от Хьюго, его матери и всего того, что ждало меня в Англии. Она посмотрела на траву. – Знаю, должна была предупредить тебя, что я замужем, но тогда мне пришлось бы снова оказаться в жуткой реальности. Я не хотела, чтобы мой прекрасный сон закончился. Наша любовь стала самым драгоценным, самым лучшим событием в моей жизни. Я боялась, что потеряю тебя. – Элли отрывисто рассмеялась. – Я все равно рано или поздно сказала бы тебе правду. Но теперь у меня по меньшей мере есть воспоминания о нашей любви. Я не забуду того, что ты говорил и делал, того, в чем убеждала себя я, пока не узнала о своей беременности.

– Но ты и тогда промолчала, – мрачно произнес Реми. – Ты даже не пыталась меня найти.

– Я собиралась это сделать, – Элли умолчала о том, что звонила и разговаривала с его отцом. Что изменится, если она расскажет о разговоре с Филиппом? Это вызовет еще больше проблем. – Но ты был в тысячах милях от меня, уехал навсегда, как мне тогда казалось. Я поняла, что должна самостоятельно нести ответственность за ребенка. Именно поэтому и решила обо всем честно рассказать Хьюго. Я не сомневалась, что муж наорет на меня и подаст на развод, но вместо этого он объявил, что это его ребенок. Хьюго считал, что я выполнила свой долг перед семьей Марчингтон и перед ним и что все идет отлично.

– Как ты могла принять это? – Реми был очень удивлен. – Неужели ты способна на такое притворство?

– Я была поставлена перед выбором, – невозмутимо ответила она, – либо стать матерью-одиночкой, либо забыть о принципах и позволить моему ребенку вырасти в богатстве, зная, что ему уготованы благополучие и безопасность. – Элли склонила голову. – Том – мое единственное родное существо на этом свете, Реми, и я желала дать ему все самое лучшее. Тогда мне показалось, что я поступаю правильно.

– Правильно? – язвительно переспросил он. – Ты считаешь правильным, если ребенок растет во лжи? Или ты все-таки намеревалась однажды посвятить сына в тайну его рождения?

– Ты хотел знать правду? – Элли повернулась к нему лицом. Ее взгляд был суров, лицо побледнело. – Говорю все, как на духу. Тогда я просто не знала, как поведу себя, когда наступит момент истины.

– Этот момент уже наступил, Элиз.

– Что ты имеешь в виду? Том еще слишком мал, чтобы что-то понять.

– Зато ты все прекрасно можешь понять, – ледяным тоном парировал он. – Томас мой сын, мадам, и я хочу, чтобы это было признано официально. Пусть английская усадьба, деньги и титул катятся ко всем чертям. Притворству необходимо положить конец сейчас же. – Реми прожигал ее взглядом. – Наш ребенок останется здесь, Элиз. Он будет жить со мной, как и должно быть.

Наступило долгое молчание, потом Элли хрипло произнесла:

– Нет, Реми, ты не можешь…

– А кто мне помешает?

– Я и леди Марчингтон. Неужели ты думаешь, что она так просто расстанется с внуком? Грейс будет бороться за свои права до последнего вздоха и не остановится, даже если ей придется обращаться в суд. Тебе не удастся заполучить сына, вот в этом-то все и дело.

Он насмешливо посмотрел на нее:

– Ты думаешь, что я проиграю леди Марчингтон? Ошибаешься, Элиз. Моя мать была единственным ребенком в семье, а ее отец был очень богат. Это богатство по наследству перешло ко мне. Я стал врачом не ради заработка, а потому что таково мое призвание. Судебной тяжбы не будет, – прибавил он. – Обычный тест на ДНК докажет мое отцовство. Леди Марчингтон не станет мне противиться, ибо не желает, чтобы правда стала общедоступной. Кстати, и ты тоже не захочешь громкого разоблачения.

– А чего хочешь ты? – Она умоляюще вскинула руки. – Я признаю, что не хотела когда-либо говорить тебе о Томе, ибо боялась, что ты выкинешь что-нибудь в таком духе. Кроме того, я не вижу смысла в официальном признании твоего отцовства. Чего ты добьешься?

– Ты свихнулась?

– Нет, ответила Элли. – Я пытаюсь мыслить разумно, в отличие от тебя. – Она помедлила, потом прибавила: – Подумай, Реми, что скажут люди? Как отреагируют твоя семья, пациенты, когда узнают, что у тебя есть незаконнорожденный сын? А твоя будущая жена? Ты о ней подумал? Захочет ли она именоваться мачехой?

Элли инстинктивно чувствовала, что Соланж никогда не полюбит ее ребенка.

Реми молчал. Элли заговорила снова:

– Не лучше ли оставить все как есть? Скоро я уеду. Почему бы нам не перестать мучить друг друга и не начать жить по-своему?

– С вашей стороны очень любезно заботиться о моей репутации, мадам, – сквозь зубы процедил Реми, – но я считаю, что благополучие моего сына намного важнее людских пересудов. И в данный момент у меня нет жены.

Элли сделала к нему шаг:

– Если ты заберешь у меня Тома, Реми, мне незачем будет жить.

– Тогда ты наконец узнаешь, что испытывал я в течение двух лет, – уныло ответил он. – Тебе станет понятно, как я страдал после нашего расставания. Мне стало все равно, где и как жить. Ты забрала у меня все, Элиз. Вернувшись, я услышал, что ты родила ребенка от мужа, и счел это несправедливым. Но теперь мне известна правда, и она, поверь, еще хуже неведения. – Реми помолчал, потом тихо прибавил: – На этот раз, Элиз, я заберу у тебя все, что тебе дорого.

– Чего ты от меня хочешь? – равнодушно спросила она. – Жаждешь, чтобы я упала перед тобой на колени и умоляла простить?

– А что потом? – Он поднял брови. – Неужели ты предложишь мне свое тело? В конце концов, мы не раз были близки в этом саду. Возможно, именно здесь был зачат Томас. Странная все-таки штука – жизнь.

Увидев, как она покраснела и неуверенно посмотрела на него, он язвительно улыбнулся:

– Итак, красавица моя, как тебе мое предположение?

– Это все, чего ты добиваешься? – Она опустила голову.

Реми слегка повел плечом.

– Ты ведь можешь соблазнить меня. – Он неторопливо развязал пояс на ее халате. Элли спустила халат с плеч, и он упал ей под ноги.

Такое уже бывало не раз. Однако прежде это казалось Элли красивым сном. Теперь все изменилось. И Реми, и она. Сейчас оба оказались во власти жестокой, сводящей с ума реальности.

Молчание казалось бесконечным.

Элли спустила с плеча бретельку купальника. Раньше Реми сам раздевал ее. Причем делал это неторопливо, с поцелуями и ласками, чем доставлял удовольствие. Несмотря ни на что, Элли даже сейчас ждала, что он подойдет к ней и обнимет.

Однако он не двигался. Элли по непонятной ей причине даже не осмеливалась посмотреть в его глаза.

Она неуклюже сняла трусики и, замерев на месте, принялась ждать.

Элли в прежние годы часто стояла перед Реми обнаженной, но сейчас ей хотелось закутаться и убежать куда-нибудь.

Она не могла понять, почему, находясь под ярким солнечным светом, она дрожит так, будто ей холодно.

Реми галантно указал ей на циновку. Она подошла и присела на нее, пытаясь вести себя естественно.

Рядом с Элли на траве лежали игрушки Тома, купленные ею. Она подняла их и переложила в другое место.

Реми засунул руку в боковой карман своих джинсов и достал кошелек. На какое-то мгновение Элли показалось, что он хочет предложить ей деньги, и она готова была провалиться сквозь землю. Однако он достал из кошелька маленький пакетик, и Элли обо всем догадалась.

Должно быть, Реми слышал ее непроизвольный, резкий вздох, потому что взглянул на нее и насмешливо скривил губы.

– Теперь ты – вдова и тебе некому будет подбросить ребенка, – серьезно сказал он, – так что мы должны предохраняться, предаваясь страсти.

О какой страсти он говорит? Голова Элли шла кругом. То, что сейчас происходит, Реми называет страстью?

Он подошел к циновке и опустился на колени, коснулся ладонью ее плеча, соска и живота, потом внутренней поверхности бедер.

Заметив возбуждение Элли, он удивленно и язвительно заявил:

– Несмотря ни на что, ты все еще хочешь меня. Что ж…

Реми не удосужился раздеться, а только расстегнул джинсы.

Надев презерватив, он опустился на Элли и быстро овладел ею, не одарив ни ласками, ни нежными словами.

Элли видела, что Реми даже не смотрит на ее лицо. Он двигался легко и быстро. Элли закрыла глаза, не в силах переносить подобное равнодушие с его стороны.

Реми не хотел даже взглянуть на нее, не желал улыбнуться, прошептать ласковое слово… Достигнув развязки, он быстро отстранился.

– Спасибо, – поблагодарил он сухо. – А ты по-прежнему сильно возбуждаешь меня, Элиз. У тебя прекрасная фигура. Трудно представить, что ты родила ребенка.

Элли медленно присела и протянула руку к халату. Она едва могла поверить в то, что произошло между ними. Ей казалось, что ее душа выжжена.

– Сожалею, но ты напрасно принесла себя в жертву, – продолжал Реми. – Твои прелести не помогли тебе добиться своего. Я по-прежнему хочу забрать у тебя своего сына.

Поднявшись на ноги, Реми застегнул джинсы. Элли запахнула халат, ощущая, как сильно дрожит, и стуча зубами. Когда Реми отвернулся, она тоже встала, подскочила к нему и схватила за руку.

– Реми, прошу. – В ее голосе слышался гнев. – Боже, если ты когда-либо любил меня…

Он отшатнулся и отбросил ее ладонь в сторону, будто давая понять, что все кончено.

– Ты заговорила о любви? – тихо спросил Реми. – Разве может человек любить того, кто однажды предал? Ты смогла бы любить предателя? – Он помедлил, потом равнодушно прибавил: – Мои адвокаты свяжутся с вами, мадам.

Элли стояла и молчала, провожая его взглядом. Она понимала, что надежды на возрождение прежних отношений не осталось.

Элли была настолько ошеломлена, что даже не могла плакать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Налив немного геля для душа на ладонь, Элли принялась методично наносить его на кожу. Она задалась вопросом: удастся ли ей когда-либо снова ощутить себя любимой?

Реми использовал ее и глубоко ранил в самое сердце.

Он овладел ею быстро и как бы между прочим, будто демонстрируя, что хотя она и возбуждает его, но никогда не сможет рассчитывать на его чувства.

А чего еще она ожидала? Неужели Элли считала, что, отдавшись Реми, сможет изменить его решение или смягчить отношение к ней?

Если она в самом деле так полагала, то серьезно ошиблась. Теперь Реми станет презирать ее еще сильнее. И снова ей не в чем кого-либо упрекать. Элли сама во всем виновата.

Все так… Если только ей не показалось, что рука Реми, когда он собственнически провел ею по телу Элли, слегка дрожала. Хотя, скорее всего, она тешит себя напрасной надеждой.

Ничто не сможет унять чувство стыда, которое она сейчас испытывает. Поняв, что проиграла. Элли сожалела о произошедшем и осознавала, что ничего не вернешь.

– Я должна возненавидеть его, – прошептала она. – Я просто обязана его возненавидеть, но не могу… Боже, помоги мне!

Приняв душ, Элли насухо вытерлась, пытаясь совладать с эмоциями. Следовало обдумать, как поступить дальше.

Конечно же, тетушка не должна ничего знать о случившемся. Элли не имеет права ее расстраивать. Хотя, если Реми решит исполнить свою угрозу и начнет требовать единоличного опекунства над Томом, Мадлон обо всем узнает. Так что, может, лучше рассказать ей обо всем раньше.

Элли, чувствуя себя несчастной, вздохнула. Что будет, то будет, решила она.

Надев красивую цветастую бело-голубую юбку и белый топ, Элли расчесала все еще влажные волосы.

Поднявшись в свою комнату, она обнаружила, что Том спит. Выйдя в сад, Элли подобрала циновку и бикини и положила их вместе с халатом в стиральную машину. Потом она вернулась и взяла панаму Тома, солнцезащитный крем и деревянные игрушки. Как ни странно, игрушечного коня нигде не было.

Элли предположила, что, вероятно, Том положил коня в кроватку. Она пожала плечами и направилась в кухню. Войдя, Элли замерла на месте.

В центре кухни стояла Соланж Жеран, скрестив руки на груди и одаривая Элли злобными взглядами. Ее хорошенькое личико было перекошено от злости.

Элли оглядела ее с головы до ног, положив панаму ребенка и игрушки на стол.

– Здравствуйте, мадемуазель, – поздоровалась она. – Я не слышала, как вы вошли.

– На то есть причина, – грубо бросила Соланж, – и мне наплевать, что ты ничего не слышала.

– Мадам Колвилль нет дома.

– А я не к ней пришла. – Соланж сделала шаг в сторону Элли и свирепо уставилась на нее. Элли едва сдержалась, чтобы не убежать. – Я вчера видела тебя на дороге, ведущей к моей ферме, и хочу знать, какого дьявола ты там делала? Как ты посмела вернуться сюда, зная, что тебе не рады?

– Я приехала к своей тетушке, – тихо ответила она.

Если бы только Соланж знала обо всем, что произошло между Реми и Элли!..

– Я надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы снова броситься в объятия Реми? – насмешливо выдала Соланж. – Если все же надеешься, то зря потеряешь время. Он давно забыл о тебе и покончил с прошлым.

Элли посмотрела на игрушки:

– Видимо, еще не покончил. Между нами по-прежнему…

– Ты думаешь, Реми в восторге от того, что вас теперь связывает? – неожиданно выкрикнула Соланж. – Нет. Все это просто смешно.

Элли предположила, что, скорее всего, Реми отправился прямо к Соланж и обо всем ей рассказал. Хотя, возможно, и не обо всем…

Она подняла голову:

– Почему он не уезжает? Что его держит здесь?

– Он очень предан своему деду, – раздраженно бросила Соланж, – несмотря на то, что старик решительно настроен выставить себя дураком. Задумать такое в его-то годы! – Она фыркнула. – Моя мать считает, что это отвратительно.

– Что сделал его дед? – Элли уставилась на Соланж. – О чем ты говоришь?

Соланж пожала плечами.

– О свадьбе я говорю. – Она умолкла и округлила глаза. – Ты ничего не знаешь? Вероятно, мадам Колвилль считает, что для обеих семей будет лучше, если ты не придешь на это торжество. – Девушка злобно рассмеялась и прибавила: – Она, конечно же, рассуждает резонно.

У Элли голова пошла кругом.

– Ты хочешь сказать, что тетушка Мадлон выходит замуж за деда Реми? Я не могу в это поверить! – Только теперь Элли начала понимать многое из того, что раньше казалось ей странным в поведении тетушки.

Вот почему Мадлон вызвала меня сюда, подумала Элли. Именно так она хотела подготовить меня к этой новости…

– Хочешь – верь, хочешь – не верь. – Соланж снова пожала плечами. – Это не имеет значения. Будет лучше, если ты вернешься в Англию и перестанешь нас беспокоить.

– А Реми выступает против этой свадьбы?

– Конечно, а ты как думала?

– Но тетушка – его пациентка. – Элли покачала головой. – Мне показалось, что они относятся друг к другу с симпатией.

– Они относятся друг к другу, как доктор и пациент. – Соланж поджала губы. – Реми вряд ли захочет, чтобы в Трехеле жила твоя родственница. Это вызовет массу проблем.

Одна неприятность за другой, вздохнула Элли. Ей казалось, что она видит кошмар. Жорж де Бриза и тетушка поженятся! Неужели такое возможно? Хотя при иных обстоятельствах Элли была бы рада за них. Она даже поощрила бы это их решение.

– Слава богу, у Реми свой собственный дом, поэтому, когда они поженятся, мы с ним сможем избегать общения с твоей теткой, – отрезала Соланж.

У Элли сдавило горло.

– Я думаю, что и моя тетушка с радостью будет избегать встреч с тобой, – тихо сказала она, – если, конечно, свадьба все же состоится.

Соланж прищурилась:

– Ты хочешь отменить свадьбу?

– Ни в коем случае. Но… в этой жизни всякое бывает.

Она и не подозревает, какая сенсационная новость ее ждет, когда Реми открыто заявит о своих правах на ребенка.

– Я уже ничего не знаю наверняка, – печально продолжила Элли и посмотрела на Соланж. – Я не стану дожидаться дня свадьбы и уеду отсюда раньше, если вы приходили выяснить именно это, мадемуазель.

– Я также хочу быть уверена, что ты не станешь встречаться с Реми. Признайся, тебе не на что надеяться.

– Да, – помедлив, согласилась Элли. – Мне совсем не на что надеяться. Пожалуйста, уходи.

Соланж снова свирепо посмотрела на нее и повернулась, собираясь уйти. Однако в этот самый момент из комнаты на втором этаже послышался детский плач. Это проснулся Том.

Соланж прислушалась и нахмурилась:

– У тебя есть ребенок? Я не знала. Элли вздернула подбородок:

– Я считаю, что это не ваше дело, мадемуазель.

Хотя это обеспокоит тебя позже, подумала она, а может, и разозлит, когда Реми начнет делать то, что обещал. Возможно, тебе придется стать Тому мачехой…

Элли взяла себя в руки и спокойно посмотрела на Соланж:

– Закрой за собой дверь, прошу.

Подождав, пока Соланж уедет и вдали стихнет гул мотора ее автомобиля, Элли поднялась наверх, где раскрасневшийся Том, стоя в кроватке, кричал во все горло. Элли взяла его на руки и прижала к себе настолько сильно, что он запротестовал.

Она тихо заговорила с ним и принялась переодевать в шорты и футболку. Элли пыталась поскорее привести Тома в веселое расположение духа.

– Тебе приснился плохой сон, любимый мой? – прошептала она. – Нет? А вот мне показалось, что я видела худший из своих снов. И, несмотря на это, я не могу плакать… Пока не могу.

Когда тетушка вернулась домой, Элли уже немного успокоилась. Том сидел на стульчике и пил молоко. Седые волосы Мадлон были уложены в элегантный пучок на затылке.

– Шикарная прическа! – похвалила Элли и одарила тетушку понимающей улыбкой. – На свою свадьбу ты так же уложишь волосы?

– Ты уже знаешь? – не веря своим ушам, воскликнула Мадлон. – Откуда тебе стало известно об этом?

Элли опустила глаза, притворяясь равнодушной:

– Ко мне заходила моя старинная подруга, Соланж Жеран.

– Эта штучка снова принялась за свое! – Тетушка пришла в ярость. – Она сует свой нос повсюду! Что ей надо было?

– Она желала предупредить меня.

– Бог мой! – Тетушка резко втянула в себя воздух. – Какая дерзость!

– Она явно считает, что имеет право поучать. – Элли повела плечами. – Она потребовала, чтобы я исчезла и никогда не появлялась здесь. Возможно, на ее месте я требовала бы того же самого.

Тетушка тихонько фыркнула:

– Похоже, ей не слишком удается завладеть вниманием Реми.

Элли насторожилась:

– Ты говорила, что они собираются пожениться.

– Это она всегда хотела, чтобы они поженились, – сухо сказала тетушка. – Отец Реми поощряет их союз. Филипп мечтает, чтобы его сын остепенился и перестал ездить по миру с медицинскими миссиями. Хотя последнее слово остается за Реми. – Она поджала губы. – Иногда все, что нужно, дабы заставить мужчину жениться, – это упорство женщины. Соланж Жеран хороша собой, хочет быть его женой. Чем не выгодная партия? – Она умолкла, внимательно наблюдая за выражением бледного лица племянницы. – Кроме всего прочего, дорогая моя, Реми молод и привлекателен. Ему, вероятно, одиноко в доме, который он построил, надеясь жить там с любимой женщиной.

– Перестань. – Голос Элли сорвался. – Не нужно, прошу…

Отвернувшись, она закрыла лицо ладонями. Тетушка подошла, обняла племянницу и принялась утешать ее.

– Иди к нему, дорогая моя, – посоветовала она. – Расскажи ему о своих чувствах. Ведь ты ничего не теряешь.

Элли покачала головой:

– Я не могу. Слишком поздно что-либо изменять.

– Я не должна была вызывать тебя сюда, – вздохнув, призналась Мадлон. – Просто мы с Жоржем надеялись, что… – Она умолкла и тряхнула головой. – Не нужно нам было вмешиваться в ваши с Реми дела.

Элли заставила себя улыбнуться:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о предстоящей свадьбе. Когда вы с Жоржем решили пожениться?

– Мы знакомы с ним с детских лет. Жорж говорит, что я – его первая любовь. – Тетушка кокетливо повела плечом. – Однако у него помимо меня было много женщин. После того как Реми уехал два года назад, мы с Жоржем, встретились и немного поговорили. Во время следующей встречи наш разговор затянулся, а потом мы стали регулярно встречаться. Вот так! – Она покачала головой. – Понимаешь, мы совсем не намеревались жениться. Найдется много людей, которые скажут, что мы слишком стары для семейной жизни, но ведь любовь приходит внезапно. Я никогда не думала, что смогу снова стать счастливой. Зря сюда приходила Соланж и обо всем разболтала. Я собиралась сама тебе все рассказать.

– Жаль, что Соланж опередила тебя.

– Мне тоже жаль. Но я просто ждала подходящего момента и опоздала. – Тетушка в очередной раз вздохнула. – Понимаешь, мне было нелегко признаться тебе, что мы с Жоржем вместе… Отец Реми очень переживал после отъезда сына.

Элли прикусила губу. Тетушка могла бы не упоминать о переживаниях Филиппа.

Она заговорила неестественно спокойно:

– Ты не должна страдать из-за моих грехов.

– Я тоже не святая, – осторожно возразила тетушка. – Я ведь помалкивала о своих планах, дорогая.

Спор прервался, ибо Том потребовал, чтобы его спустили на пол. Он уставился на игрушки, по-прежнему лежащие на столе.

– Вот твои игрушки, дорогой. – Элли дала их ему. – Интересно, куда подевалась игрушечная лошадка? Неужели ты съел ее?

Ей очень нравилось наблюдать за тем, как сын играет. Том посмотрел на нее и рассмеялся. Элли улыбнулась ему и хлопнула в ладоши, но на душе у нее скребли кошки.

Она понимала, что должна поговорить с Реми, убедить его принять то, что Жорж и ее тетушка намерены пожениться.

Пусть Реми ненавидит меня, подумала Элли, но ведь он любит своего деда и желает видеть его счастливым.

Элли решила сделать все от нее зависящее, дабы ее тетушка тоже наконец обрела счастье.

При мысли о предстоящей встрече с Реми она непроизвольно вздрогнула.

В Иньяке был рыночный день. Элли осторожно везла детскую коляску по заполненной людьми площади, объезжая прилавки. Она направлялась к медицинскому центру.

Элли купила Тому футболки. Эта покупка могла бы служить хорошим поводом для ее появления на рынке в том случае, если начнутся расспросы.

Теперь же она направлялась туда, куда, собственно говоря, и намеревалась попасть в первую очередь. Элли надеялась, что выбрала верное время для визита. Она изучила листки с расписанием работы врачей и выяснила, что утренний прием у Реми скоро закончится и он отправится по домам на вызовы. Оказавшись на автомобильной стоянке позади медицинского центра, Элли принялась ждать.

Десять минут спустя Реми вышел из стеклянных дверей центра, держа в руке чемодан с медикаментами.

Элли подошла к нему.

– Мы можем поговорить, Реми?

Он мгновенно посмотрел на Тома и нахмурился:

– Ребенок заболел?

– Нет, с ним все хорошо. Я хочу кое-что с тобой обсудить, вернее, кое о чем попросить.

– И ты считаешь, что выбрала для этого удачное место? – Он огляделся и насмешливо скривил губы. – Могла бы найти укромный уголок, дабы использовать свое очарование сполна, убеждая меня в чем-то.

– Нет, – спокойно сказала она. – Я так не думаю.

– Какая жалость, – растягивая слова, ответил Реми. – Мне нравится вспоминать твою возбуждающую наготу.

Элли покраснела. Она едва держала себя в руках, пока Реми нарочито неторопливо оглядывал ее с головы до ног, будто снова раздевая.

– Вчера я узнала, что моя тетушка выходит замуж за твоего деда, – начала она. – Пора им наконец пожить в счастье. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то им мешало.

– Ах, – тихо произнес он. – Я начинаю тебя понимать. Ты взываешь к моей сентиментальности, красавица моя? У тебя нет никаких шансов добиться своего.

Реми прошел мимо нее и отпер автомобиль, нажав на кнопку пульта дистанционного управления.

– Реми, послушай меня, прошу. – Элли в отчаянии бросилась к нему. – Они обрели друг друга после стольких лет разлуки и хотят провести оставшееся время вместе.

– Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Если ты затеешь судебное разбирательство по поводу опекунства над Томом, Мадлон и твой дед из-за скандала будут вынуждены расстаться. Это погубит их надежды на будущее. Тебе недостаточно того, что ты уже наказал меня? Неужели и они должны страдать? Подумай об этом, прошу, иначе будет поздно что-либо изменить.

Реми невесело рассмеялся:

– С каких это пор, мадам, вы заботитесь о чувствах и счастье других людей?

Элли шагнула к нему.

– А с каких это пор, вы, доктор де Бриза, перестали заботиться о чувствах других людей? – Она помедлила, потом добавила: – Если ты оставишь Тома со мной, я клянусь, что не стану противиться вашим с ним встречам. Ты будешь видеть сына как можно чаще. Когда тетушка и твой дед поженятся, ни у кого не возникнет вопросов, зачем я езжу к вам. Он поднял брови:

– Ты предлагаешь мне случайные встречи? Снова решила притворяться? Мне это надоело! Судебную тяжбу незачем устраивать. Отдай сына добровольно. Это обычная частная договоренность между двумя людьми, подробности которой не нужно оглашать публично. Я даже могу позволить тебе изредка встречаться с Томом, если сочту это нужным.

Наступило молчание, потом Элли с горечью сказала:

– Никогда не поверю, что ты можешь быть таким жестоким.

Реми злобно улыбнулся:

– Всему этому я научился у тебя, красавица моя. – Он взглянул на часы. – Я должен уезжать. Дай мне знать, когда захочешь обсудить детали нашей договоренности. – Подойдя, он наклонился над детской коляской и поцеловал Тома в лоб. – До свидания, мой богатырь. – Выпрямившись, Реми посмотрел на Элли в упор. – Когда у тебя будет время, научи его говорить «папа», – насмешливо сказал он. – До встречи, Элиз.

Элли стояла, вцепившись в ручку детской коляски, и глядела вслед отъезжающему автомобилю Реми.

Она направилась к своей машине, стоявшей на парковке. Элли была настолько погружена в размышления, что даже не заметила притаившуюся за углом здания женщину. Это была Соланж Жеран, которая неотрывно следила за каждым ее шагом, а потом проводила взглядом отъезжавший автомобиль.

– Ты, в самом деле, решила уехать в эти выходные? – печально спросила Мадлон, обращаясь к племяннице. – Мне не удастся убедить тебя задержаться? Томасу так нравится здесь! С тех пор как вы приехали, малыш изменился. Он стал увереннее ходить, постоянно говорит что-то, хотя порой невозможно понять, что. Томас смеется и играет, стал общительнее.