Текст книги "Соль на твоих губах"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Сара Крейвен
Соль на твоих губах

ПРОЛОГ

Вот уже в который раз Элли снился этот сон. Она идет по длинному песчаному пляжу и внезапно слышит, как кто-то скачет за ней на лошади. Боясь обернуться, Элли убегает, хотя прекрасно понимает, что убежать от преследователя не удастся…

Очнувшись от мучительного сновидения, она села и уставилась в темноту ночи. Ее сердце бешено колотилось, во рту пересохло.

Откинувшись на подушки, Элли едва сдержала плач.

Когда-нибудь она все-таки успокоится и перестанет видеть этот сон. Все будет хорошо, а пока остается только ждать лучших времен…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Элли, спускаясь по широкой витой лестнице, остановилась на мгновение и выглянула в огромное окно.

Перед ее глазами предстал привычный пейзаж – роскошная усадьба Марчингтон-Холл. Ухоженные лужайки, озеро, дворик с фонтанами, высаженные в ряд кипарисы, являвшиеся своеобразным обрамлением сада в итальянском стиле.

В такие дни, как сегодня, когда воздух был свеж после дождя, мир выглядел намного привлекательнее.

Все, что делала Элли, совершалось ради Тома. Только мысль о сыне заставляла ее продолжать жить.

Внезапно к горлу подступил ком, и она отвернулась от окна. Мельком Элли увидела в зеркале свое отражение и снова замерла на месте. Ей показалось, что она похожа на привидение: мертвенная бледность, безжизненный взгляд. Причина тому – сон, мучивший ее вот уже которую ночь подряд, и затянувшая борьба за право полноценного общения с четырнадцатимесячным сыном.

Элли только что навещала Тома, желая удостовериться, не просыпался ли он ночью от раскатов грома. Ей пришлось в очередной раз выслушивать нравоучения его няни.

– Том сейчас завтракает, леди Марчингтон, – сказала та.

– Я знаю об этом, – ответила Элли, просчитав в уме до десяти, чтобы успокоиться. – Я много раз говорила, что хочу сама кормить мальчика.

– Мы предпочитаем, чтобы ребенка как можно реже тревожили.

Она знала, что няня действует по приказу свекрови – леди Грейс Марчингтон. Эту особу в местных краях звали не иначе, как Железная Колотушка.

Каждая встреча Элли со своей свекровью заканчивалась высказыванием недовольства последней в адрес снохи.

Леди Грейс считала себя единственным экспертом в вопросах воспитания наследника своего сына Хьюго. Она заявляла, что мальчик пошел характером в отца, поэтому никто, кроме нее, не сможет совладать с такой противоречивой натурой.

К Элли в усадьбе частенько относились так, будто она в любой момент готова похитить ребенка. Продолжительность ее общения с Томом строго ограничивалась.

Первое слово, произнесенное ребенком, было обращено к бабушке. Элли даже не увидела, как он делает свои первые шаги.

Большинство подруг Элли были замужем и старались совмещать работу и домашние обязанности, иногда просто выбиваясь из сил. Они явно полагали, что хоть Элли и стала вдовой в двадцать один год, однако получила такое богатство, о котором многие и мечтать не могли.

У Элли были огромный дом, прислуга, деньги и в принципе никаких забот.

Некоторые из подруг считали смерть ее мужа чем-то сродни подарку судьбы, хотя и не говорили об этом открыто. А если бы и говорили, ей пришлось бы с ними согласиться.

Она медленно проследовала по коридору, глубоко вздохнула и вошла в гостиную. Грейс Марчингтон восседала во главе стола. Увидев Элли, одетую в джинсовую юбку и белую блузку, Грейс одарила ее недовольным взглядом, посмотрела на часы и произнесла:

– Доброе утро, Элис, как тебе спалось? – Не дожидаясь ответа, она позвонила в маленький медный колокольчик. – Я попрошу миссис Виндом принести тебе тост.

Элли присела за стол и налила себе кофе.

– Извините, что задержалась. Я заходила навестить Тома.

– Сейчас совсем не время видеться с ним, моя дорогая. Я надеюсь, няня сказала тебе об этом.

– Сказала, – Элли отпила кофе. – Пусть тогда она сообщит, когда мне лучше всего появляться в детской, дабы увидеться с сыном. Похоже, я все делаю не так.

Леди Марчингтон нетерпеливо передвинула свою чашку на блюдце.

– Я не понимаю тебя, Элис.

Элли вздохнула:

– Я хочу видеть сына каждый день. Мне не нужно указывать подходящее для этого время. Я желаю приходить в детскую в то время, когда он просыпается, а также одевать, купать и кормить его. Разве я о многом прошу?

– Ты считаешь, что няня не способна всем этим заняться? Позволь тебе напомнить, что эта женщина растила Хьюго с момента его появления на свет.

– Я понимаю, – устало произнесла Элли. Как будто кто-то позволит ей забыть об этом. Рассуждения об опыте няни звучат в этом доме ежедневно.

– Кроме того, после рождения Тома няня оказалась ему просто необходима.

– Да, у меня была послеродовая депрессия. – Элли старалась говорить спокойно. – Но сейчас я здорова.

– Разве, моя дорогая? Иногда я начинаю за тебя беспокоиться. – Свекровь печально улыбнулась ей. – Ты по-прежнему горюешь по нашему дорогому мальчику Хьюго, я это постоянно подмечаю. Но я убеждена, что доктор Леннар найдет подходящего специалиста, который поможет тебе пережить этот трудный период.

Элли поджала губы:

– Вы считаете мое желание видеть ребенка поводом для обращения к психиатру?

Леди Марчингтон казалась весьма шокированной.

– Элли, терапия бывает различной. В конце концов, я ничего не навязываю.

Произнеся это, Грейс занялась разбором корреспонденции, которая лежала на столе рядом с ней. Внезапно Элли заметила среди писем голубой конверт с почтовой маркой Франции и едва сдержалась, чтобы не ахнуть.

Это было письмо от тетушки Мадлон. При мысли об этом у Элли по спине побежали мурашки. Неужели сон в руку?

Она не решалась взять письмо. Грейс Марчингтон самолично перебирала всю корреспонденцию, приходившую в усадьбу; на что уходило полдня, а иногда и весь день, а потом милостиво вручала уже прочитанное письмо адресату.

– Это какое-то безумие! – жаловалась в свое время Элли мужу. – Твоя мать свихнулась на желании контролировать всех и вся. Почему ты ничего ей не говоришь?

Однако в ответ Хьюго только удивленно смотрел на нее:

– Мама всегда просматривает корреспонденцию. Отец считал это удобным, да и я не возражаю.

Многие причуды матери казались Хьюго пустяками. Самая главная цель, которую поставил перед собой он, заключалась в рождении наследника. Это привело к неудачному браку и двум погубленным судьбам.

После смерти мужа Элли долгое время пребывала в депрессии и некоем онемении. Ей было все равно, что происходит вокруг. Ее свекровь, воспользовавшись ситуацией, воцарилась в доме на правах единственной законной хозяйки. Хотя, если честно, Грейс всегда считала себя таковой.

Элли взглянула на портрет Хьюго, висевший на стене. Леди Марчингтон заказала этот портрет два года назад, к двадцатипятилетию сына, но в результате осталась недовольна художником, заявив о малом сходстве с оригиналом.

– Это письмо, кажется, для тебя, Элис, – сказала она.

Элли вздрогнула, отвлекаясь от размышлений и понимая, что леди Марчингтон обращается к ней. Та сидела, поджав губы, и держала в руке голубой конверт.

– Я полагаю, это от твоей французской тетушки. Надеюсь, новости хорошие.

Внезапно дверь в столовую открылась и вошла горничная:

– Извините, что прерываю, леди Грейс, но миссис Фарлоу звонит вам по телефону. Возникла проблема со счетами клуба садоводов.

– Иду. – Леди Марчингтон поднялась на ноги с тем выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего для миссис Фарлоу, являвшейся казначеем клуба.

Как только леди Марчингтон удалилась, Элли взяла письмо и вышла на террасу, затем направилась к дворику с фонтанами.

Открыв письмо, она обнаружила, что новости не слишком обнадеживающие. Ее тетушка писала, что, скорее всего, доживает последнее лето в Ле Сабль д'Иньяк и очень хочет повидаться с Элли и ее сыном, ибо он – последний представитель семьи Виллак.

Прочтя послание, Элли забеспокоилась. Что могло произойти с ее тетушкой? Мадлон всегда отличалась крепким здоровьем, хотя ей уже и было под восемьдесят. Элли вспомнила, как при последнем свидании тетушка умоляла ее остаться вместе с ней. Жаль, что ничего не вернешь.

В письме тетушка написала Элли, что та может не беспокоиться насчет Реми де Бриза, ибо он по-прежнему работает за границей. Так что увидеться им не удастся.

Если бы все было так просто. Пусть Реми не будет в тех краях, но ведь из памяти его образ выбросить невозможно. Элли будет постоянно вспоминать о нем, как только придет на пляж, видеть его лицо, слышать его голос в порыве ветра.

Перечитав письмо, Элли скомкала его, засунула в карман юбки и громко произнесла:

– Я не смогу к тебе приехать.

Поднявшись на ноги, Элли принялась бесцельно бродить по гравийным дорожкам, желая отвлечься.

Она вспомнила о сестрах Виллак – Селин и Мадлон, которые во время Второй мировой приютили дедушку Элли, Гая Колвилля, сломавшего ногу во время высадки десанта.

Члены семьи Виллак выходили его, рискуя жизнями, потом помогли вернуться в Англию.

После окончания войны Гай и его брат Руперт часто навещали сестер. В результате этих визитов образовались две пары: Селин вышла замуж на Гая, а Мадлон – за Руперта.

Обе пары жили очень счастливо до поры до времени. Селин после родов начала болеть и вскоре умерла. Обезумевший от горя Гай обратился за помощью к Руперту и Мадлон, и те воспитали своего племянника Поля Колвилля как родного сына.

После смерти мужа Мадлон решила вернуться в Бретань. Элли с отцом несколько раз навещали ее. Мать Элли, Фей, отказывалась сопровождать их, ссылаясь на то, что плохо переносит морскую качку.

Только теперь Элли понимала, что Фей намеренно не ездила к тетушке Мадлон, ибо ревновала к ней своего мужа. Ей не нравилось то, что Элли при крещении дали имя Элиз, вместо английского Элис. Она не посещала Мадлон даже после того, как овдовела. А когда Элли заявила, что хочет самолично навестить свою тетушку, Фей закатила скандал.

– Ты сошла с ума?! – кричала она. – Что подумает Хьюго?

Элли вздернула подбородок:

– Мне нет до этого дела.

– Не веди себя как дура, – Фей свирепо уставилась на нее. – Ты даже не пытаешься вызвать у этого молодого человека интерес к тебе.

– Я не хочу этого, возможно потому, что мне его интерес кажется временным, – холодно ответила Элли.

– Чушь! Он ведь возил тебя в Марчингтон-Холл, представлял своей матери.

– И что?

– Приглашение в усадьбу можно расценивать как знак того, что ты небезразлична Хьюго.

– А почему ты не спрашиваешь моего мнения о нем?

– Ты должна образумиться, Элли, и обратить на него внимание! – отрезала мать.

Отношение Элли к Хьюго Марчингтону всегда было двояким. Сначала ей показалось, что она влюблена в него. Девушке нравилось обедать с ним в дорогих ресторанах, играть в поло, посещать скачки, регаты.

Однако чем дольше они встречались, тем меньше ей хотелось провести с этим человеком всю жизнь. Хьюго временами становился просто невыносим, поражая своим мрачным настроением.

Вскоре после их знакомства Хьюго дважды попытался соблазнить Элли, но она не поддалась. Его поцелуи никогда не вызывали в ней страстного отклика, но она списывала это на свою эмоциональную холодность. К удивлению Элли, Хьюго не переставал добиваться ее благосклонности.

В конце концов, Элли все-таки вышла за него замуж. Теперь, часто размышляя о своем браке, она понимала, что, возможно, ей следовало уехать и не отвечать Хьюго согласием.

Элли понимала, что Марчингтон-Холл никогда не станет ей родным домом. Но Том появился на свет в этой усадьбе, так что она должна жить здесь ради него.

Все, что сейчас хотелось сделать Элли, так это зажать уши и бежать, куда глаза глядят.

Однако от себя не убежишь.

Если неприятные воспоминания возвращаются, значит, так тому и быть.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Все началось в тот день, когда Элли на глазах удивленной свекрови упала в обморок во время завтрака. Был вызван доктор – молодой, дерзкий и не признающий авторитетов.

Он осмотрел Элли и внимательно выслушал ее рассказ о том, как тяжело ей приходится в Марчингтон-Холле. Предположив беременность, врач довел Элли без малого до истерики. Она принялась плакать и все никак не могла остановиться.

Доктор объявил Хьюго и Грейс, что молодая леди Марчингтон нуждается в отдыхе и перемене обстановки.

– Зачем это ей? – ледяным тоном осведомилась Грейс. – Если кто и устал и нуждается в отдыхе, так это мой сын.

– Боюсь, вы меня не поняли, – возразил доктор. – Леди Марчингтон должна уехать из Марчингтон-Холла и восстановить силы в обществе людей, которые не терзают ее претензиями.

– Я могу отправиться к своей тетушке в Бретань, – тихо сказала Элли, понимая, что Грейс едва сдерживает ярость, ибо доктор недвусмысленно заявил о том, что к Элли в этом доме слишком придираются.

– Идеально! – кивнул врач. – Прогулки по пляжу, красивый пейзаж, морепродукты и здоровый сон. Именно это я и прописываю ей.

– Можешь катиться куда хочешь, – заявил ей Хьюго после ухода доктора. – От тебя здесь все равно проку нет.

– Находясь вдали отсюда, ты, возможно, вспомнишь, чем обязана семье Марчингтон, – раздраженно добавила Грейс, – и по возвращении исполнишь, наконец, свои обязанности жены.

Элли хотелось закричать, что она не может быть Хьюго настоящей женой. Все в доме прекрасно знали о его неспособности воспроизвести потомство. Она не понимала, зачем должна притворяться, ложась с ним в постель, и выслушивать его злобные выпады, которыми он прикрывал свою мужскую несостоятельность.

Итак, вскоре Элли оказалась в Бретани.

– Ты похожа на привидение, девочка моя, – воскликнула тетушка Мадлон, когда Элли приехала в Ле Сабль д'Иньяк. – У тебя под глазами синяки… Ты не высыпаешься?

– Ну, Хьюго не дает мне покоя. – Элли наигранно рассмеялась. – Меня считают собственностью семьи, а не живым существом. По приказу Хьюго и его матери я должна посещать общественные мероприятия, рауты.

Наступило молчание, потом тетушка тихо произнесла:

– Я понимаю.

Мадлон осознавала, что пока не нужно задавать племяннице лишних вопросов.

Во время ужина молодая женщина без умолку рассказывала тетушке о Марчингтон-Холле, его обитателях и предках. Мадлон внимательно слушала ее, спрашивала о здоровье Фей и успехах Хьюго.

После ужина тетушка предложила Элли пораньше лечь спать и проводила ее наверх. Быстро раздевшись, Элли надела ночную рубашку и внезапно решила снять с пальца обручальное кольцо. Леди Элис Марчингтон осталась в Англии, а здесь, в Бретани, она побудет какое-то время прежней Элиз.

Улегшись на кровати, она блаженно вытянулась и ощутила радость, что рядом с ней нет Хьюго.

Элли уснула почти сразу же. Проснулась она рано утром.

Быстро надев короткие серые брючки, белую рубашку и красные туфли, Элли тихо вышла из дома и отправилась гулять к заливу. Искупавшись, она почувствовала небывалый прилив сил. Она бежала по пляжу, и ветер трепал ее волосы.

– Я свободна! – закричала Элли, пританцовывая и пугая чаек. – Я совершенно свободна!

Внезапно она услышала стук лошадиных копыт. Быстро повернувшись, Элли увидела большую гнедую лошадь, несущуюся во весь опор вдоль берега. Седок – темноволосый мужчина в бриджах и темно-красной рубашке-поло.

Наездник проскакал мимо, что-то крича Элли, но она ничего не поняла. Возможно, он посмеялся над ее нелепым танцем в честь обретенной свободы. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за выступом скалы.

Повернувшись, Элли зашагала в обратном направлении, собирая ракушки. Дойдя до другого залива, она укрылась в тени утеса, присев на плоский камень. Элли размышляла, как долго она выдержит жизнь с Хьюго. Молодая женщина устала от подобного фарса – ведь брака как такового не существовало, отношения супругов оставались фиктивными.

Элли вспомнила, как, находясь рядом с ним в больнице, согласилась стать его женой. Хьюго твердил, что не сможет жить без нее, умолял… Элли поддалась на ловкие манипуляции леди Грейс, да и своей матери. Обе заявляли, что своим отказом она усугубит состояние Хьюго и от этого процесс его выздоровления только затянется.

Вздрогнув, Элли бросила собранные ракушки на песок. Никакого выздоровления не будет. Хьюго навсегда останется прикованным к инвалидному креслу после того несчастного случая во время матча по поло. Ему нужен постоянный уход, и она не должна вставлять его. Элли понимала, что обязана вернуться в Марчингтон-Холл.

Однако сейчас у нее есть время, чтобы развеяться и отдохнуть. Посмотрев на часы, Элли поняла, что пора возвращаться к тетушке. Она почувствовала, что проголодалась.

Выйдя из своего убежища, Элли едва сдержала крик. Начался прилив. Тетушка предупреждала ее об этом, но она все забыла. Элли с ужасом смотрела на волны, не зная, что делать.

Й вдруг она увидела несущуюся лошадь, подгоняемую седоком. Разъяренный мужчина что-то крикнул Элли. Она оперлась о стремя, а он сильной рукой подхватил ее и усадил в седло впереди себя. Лошадь рванула вперед, скача по прибывающей воде. Соленые брызги летели Элли в глаза, рот, намочили волосы. Она вцепилась в гриву лошади с такой силой, что онемели пальцы.

Выбравшись на сухое место, наездник остановил лошадь, помог обезумевшей от страха Элли спуститься на землю и спешился сам. Ее голова шла кругом. Она едва могла дышать.

Элли посмотрела на голубоглазого человека, который что-то говорил ей по-французски, потом резко выругался.

– Извините, я вас не понимаю. Наступило молчание.

– Вы англичанка? – уже тише спросил мужчина на ее родном языке с едва заметным акцентом.

Она кивнула.

– Бог мой! – Он покачал головой. – Зачем вы бродили здесь одна, да еще во время прилива? Это вам не прогулка в Лондонском парке. Вы с ума сошли?

Она посмотрела на него. Мужчина был моложе, чем ей показалось при первой встрече на пляже. Ему было немного за двадцать. Орлиный нос, решительный подбородок с ямочкой, чувственные губы, голубые глаза и длинные ресницы.

– Конечно, мне следовало вести себя разумнее, – хрипло ответила она. – Но я задумалась.

Он нетерпеливо взмахнул рукой:

– Я же предупредил вас сразу. Почему вы не послушали меня?

– Я не разобрала, что вы кричали.

Он что-то пробормотал, потом произнес весьма высокомерно:

– Вы явно не привыкли, когда на вас орут. Вы научились игнорировать таких людей.

Элли прикусила нижнюю губу, подумав о том, как он не прав.

– Извините меня еще раз. – Ощущая тонкий аромат мужского одеколона, она вытерла лицо носовым платком, который он дал ей.

– Где вы остановились, мадемуазель? – спросил он.

На какое-то мгновение Элли опешила от такого непривычного обращения. Потом она вспомнила, что вчера сняла с пальца обручальное кольцо.

– Зачем вам? – немного резковато спросила она. – Хотите получить вознаграждение за возвращение беглянки?

Его губы изогнулись в усмешке.

– Неужели кто-то готов заплатить за вас?.. Надеюсь, что вы живете недалеко отсюда. Хотите, я подвезу вас на Роланде? – Он взглянул на часы. – Решайте быстрее, мадемуазель. В отличие от вас я должен работать, ибо не являюсь туристом.

Элли вздернула подбородок:

– Спасибо. Думаю, мне лучше принять ваше предложение. Надеюсь, я не слишком затрудню Роланда.

– Мой конь – добрейшее из существ. – Он помог ей усесться в седло, потом небрежно бросил: – Сообщите Роланду адрес, куда вас доставить.

– Я остановилась у мадам Колвилль, в Ле Сабль, – Элли уже сейчас представляла себе, с каким выражением лица встретит ее тетушка, когда увидит босоногую родственницу восседающей на коне незнакомца. – Я ее внучатая племянница.

– Понятно. Я и не думал, что у нее есть родственники. Она пациентка моего отца.

Элли нахмурилась:

– Вы тоже доктор?

– В это трудно поверить, так? Однако это правда. – Он слегка склонил голову. – Меня зовут Реми де Бриза. А как зовут вас, мадемуазель, или ваше имя тайна?

– Меня зовут Элиз Колвилль, мсье, – тихо сказала она.

– Какое красивое имя! И звучит на французский манер.

Элли наморщила нос:

– В Англии меня называют скучным именем Элис.

Он взглянул на нее:

– В вас ничто не может быть скучным. Наступило молчание, потом Реми произнес:

– Подвиньтесь немного, Элиз, я сяду впереди. Элли подчинилась, потом густо покраснела.

– Держитесь за меня, – сказал он. – Нужно торопиться, потому что медицинский центр в Иньяке открывается через час. Я должен быть на работе вовремя.

Подъехав к дому Мадлон, Реми, несмотря на протесты Элли, помог ей слезть с коня.

– Спасибо, – сухо поблагодарила она и протянула ему руку. – До свидания, доктор Бриза.

Он поднял бровь:

– Зовите меня Реми.

– Хорошо, только вряд ли мы снова увидимся. Я больше не собираюсь рисковать жизнью.

– Очень мудрое решение, красавица моя. Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал. – Согласно традиции, мужчина, спасший жизнь даме, становится ее покровителем, так что вам придется смириться с этим. – Реми взлетел в седло и улыбнулся ей: – Теперь вы можете обращаться ко мне «мой Реми». До свидания, моя дорогая Элиз.

Реми ускакал, а Элли еще какое-то время смотрела ему вслед, не понимая, отчего так сильно бьется ее сердце.

Войдя в дом, она увидела спускающуюся по лестнице элегантно одетую тетушку.

– Мне не послышался стук копыт? – спросила Мадлон, потом широко раскрыла глаза от удивления, увидев, в каком виде предстала перед ней Элли. – Бог мой! Дорогая, что произошло?

Элли вздохнула:

– Я едва не утонула во время прилива.

– Элиз! – Тетушка присела на один из стульев в кухне. – Там погибло много людей. Ты могла бы оказаться одной из них.

Элли заставила себя улыбнуться:

– Меня спас сын твоего врача и любезно проводил домой, усадив на своего коня.

Тетушка вздрогнула.

– Ты не должна больше так делать.

– Не буду, – мрачно ответила Элли.

– Значит, тебя спас Реми. Я должна встретиться с ним и поблагодарить его за твое спасение.

Элли беспокойно переступила с ноги на ногу:

– Это необходимо? Я уже поблагодарила его.

Тетушка поджала губы:

– У них в Трехеле нет повара. Реми был бы рад отведать вкусненького.

– Мне он не показался истощенным, – холодным тоном произнесла Элли.

Тетушка задумчиво посмотрела на нее.

– Деточка, неужели ты винишь Реми в том, что он не позволил тебе утонуть? – спросила она.

Элли прикусила губу.

– Я, естественно, благодарна ему, но это не значит, что я должна испытывать к нему расположение. Он, например, вряд ли любит всех своих больных.

Брови тетушки взлетели вверх.

– Я не слышала ни одной жалобы от его пациентов. Говорят, он великолепный профессионал и по-доброму относится к больным.

Элли остановилась у лестницы.

– Он давно сюда приехал? – не сдержавшись, поинтересовалась она.

– Недавно. Прежде Реми работал в благотворительной медицинской миссии в Африке, потом в Южной Америке. Мне он кажется очаровательным и рассудительным. Тем не менее, если ты не хочешь, я не стану его сюда приглашать, моя дорогая.

– Спасибо. – Она постучала пальцами по перилам лестницы. – Я просто чувствую, что нам с ним лучше снова не встречаться.

Мадлон посмотрела на раскрасневшееся лицо племянницы, потом на ее пальцы, которые отбивали барабанную дробь.

– А где твое обручальное кольцо? – спросила тетушка.

Элли покраснела еще сильнее:

– Наверху. Я решила не надевать его на прогулку.

– Ах, – задумчиво произнесла тетушка. – Как тебе удается так легко находить на все ответ?

– Не подумай ничего плохого, – Элли глубоко вздохнула. – Я просто хотела ощутить себя прежней, какой была до свадьбы. Но, к сожалению, все, кто живет здесь, рано или поздно узнают о том, что я замужем.

– Я никому не говорила об этом, – тихо призналась Мадлон. – Я не считала твое решение вступить в брак разумным. Еще до того случая, в результате которого Хьюго стал калекой, мне было ясно, что ты не любишь его. Я обо всем догадалась, читая твои письма.

– Но я почти не писала о нем. Тетушка по-доброму улыбнулась:

– В этом-то все и дело, моя дорогая. Получив приглашение на свадьбу, я умоляла твою мать не выдавать тебя за Хьюго. Я знала, что это погубит твою жизнь. Фей ответила мне в резкой форме. Она заявила, что ты предана своему жениху и мне не стоит вмешиваться.

– Мне мама сказала, что ты не решилась приехать на свадьбу, боясь долгой дороги. – Элли помолчала. – Мне следовало бы понять…

– Все уже в прошлом. Самое главное, что ты сейчас здесь, моя дорогая. Хочешь стать прежней Элиз Колвилль, значит, так тому и быть. Пойди и переоденься, а я постараюсь вернуть прежний вид потрепанным вещам, в которых ты вернулась с прогулки.

– Ты не возражаешь, если я немного побуду мадемуазель Колвилль? – тихо спросила Элли.

– Ничего страшного в этом нет, но и разумного мало.

Элли улыбнулась:

– Ерунда! Мне просто нужно быть осторожной.

Произнеся это, она направилась в свою комнату.