Текст книги "Соль на твоих губах"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Элли уехала в Англию через два дня после разговора с Жоржем де Бриза. Тетушка очень не хотела ее отпускать. Она печально смотрела на племянницу и пыталась убедить ее:

– Ты не должна возвращаться в тот дом, деточка моя. Семья Марчингтон погубит твою жизнь.

– Но и я здесь не могу остаться, – устало ответила Элли. – Ведь все тут напоминает мне о Реми. Неужели ты этого не понимаешь? Мне теперь нет никакого дела ни до Хьюго, ни до Грейс. – Она попыталась улыбнуться, но безуспешно. – Больше я не стану обращать на них внимание.

Элли вернулась в Англию совершено другим человеком. Она держалась спокойно и отстранение, тихо, но твердо объявила Хьюго и Грейс, что перебирается в отдельную спальню и просит не беспокоить ее. Она не обращала внимания ни на ледяное молчание, которым одаривали ее муж и свекровь, ни на их крики, ни на придирки.

Элли будто умерла для них. Единственное, что заставило ее снова почувствовать жажду жизни через месяц после возвращения домой, так это беременность. Элли очень обрадовалась тому, что ждет ребенка от Реми, и даже решилась позвонить в Бретань, дабы сообщить новость. Она считала, что, узнав об этом, Реми простит ее.

На телефонный звонок ответил отец Реми, Филипп де Бриза.

– Как вы смеете снова беспокоить нас, мадам? – спросил он. – Вам недостаточно того, что вы натворили?

– Доктор де Бриза, прошу, скажите мне, где Реми, – запинаясь, проговорила она. – Я должна сообщить ему кое-что важное. У вас ведь есть номер его телефона или нынешний адрес.

– О чем вы хотите ему сообщить? Снова приметесь убеждать в своей любви? – язвительно произнес Филипп. – Ему не нужны ваши откровения. Сколько раз повторять, чтобы вы не докучали нам? В любом случае Реми сейчас в отдаленной части Южной Америки, и с ним трудно связаться. Так что перестаньте меня расспрашивать. Не звоните сюда.

Филипп повесил трубку. Элли опустила трубку на рычаг и поднесла сжатые в кулак пальцы к дрожащим губам. Она просидела в такой позе долгое время, размышляя о будущем. В конце концов, Элли отправилась к Хьюго, которому равнодушно поведала о своей беременности. Она ожидала бурю гнева, но вместо этого ее муж лишь стиснул руками подлокотники инвалидного кресла, а потом откинулся на подушки. Хьюго даже одарил ее улыбкой.

– Дорогая, – тепло произнес он, – это отличная новость. Я бы даже сказал, лучшая из новостей. Ты родишь, конечно же, мальчика… Марчингтонам нужен наследник. Когда мы сможем определить пол будущего ребенка?

Элли удивленно уставилась на него:

– Ты вообще понял, о чем я только что тебе сказала, Хьюго?

– Конечно. У меня будет сын и наследник. – Муж внезапно воодушевился. – Наконец все мои мечты сбылись. – Он покачал головой. – Моя мать будет очень рада.

К изумлению Элли, известие о ее беременности с небывалой радостью восприняла и Грейс.

– Я постоянно молилась, чтобы мой дорогой Хьюго стал отцом! – воскликнула она. – За это нужно выпить шампанского, хотя тебе, Элис, алкоголь теперь противопоказан.

Элли застыла на месте, не веря услышанному.

– Леди Марчингтон, вы отлично знаете, что Хьюго не может…

– Не говори ерунды, дорогая, – Грейс Марчингтон улыбалась, но ее взгляд был презрительным и предупреждающим. – Он способен стать отцом. Он твой муж, и ты наконец выполнила свой долг. Я всегда говорила ему, что нужно просто подождать и набраться терпения. А теперь давай строить планы. У меня есть отличный доктор-гинеколог…

Элли почувствовала себя Алисой в Зазеркалье, которая упала в кроличью нору и оказалась в другом измерении, где все бессмысленно.

Она с ужасом представляла себе, что произойдет, если родится девочка. Но все это не шло ни в какое сравнение с всеобщим притворством, которое стала разделять даже ее мать.

Элли поняла, что обманула тетушку, заявляя, что теперь будет ко всему равнодушна. Ребенок, которого она вынашивала, стал единственным существом, ради которого ей хотелось жить. Элли мечтала заботиться о нем и обеспечить всем необходимым.

Если для благополучной жизни малыша ей понадобится притворяться – что ж, так тому и быть.

– Я сделаю для тебя все, – шептала она своему будущему малышу. – Я пойду ради тебя на все.

Как только стали известны результаты УЗИ, в семье Марчингтон воцарилась атмосфера лихорадочного ожидания.

Элли по-прежнему, но теперь уже намеренно, держалась отчужденно. Она написала тетушке о своей беременности и получила ответ с официальным поздравлением. По письму было невозможно понять, догадывается Мадлон, кто отец ее будущего ребенка, или нет.

В какой-то момент Элли решила, что Хьюго одумается и начнет расспрашивать ее о мужчине, который на самом деле являлся отцом. И действительно, за несколько недель до рождения ребенка у Хьюго и Элли состоялся серьезный разговор по этому поводу, однако до конца он доведен не был, ибо ее муж сослался на сильную головную боль.

На следующий день Хьюго умер от обширного кровоизлияния в мозг.

После смерти мужа Элли пребывала будто в тумане. На похоронах один из сочувствующих принялся вслух жалеть молодую вдову. Элли от подобного фарса хотелось закричать и поведать всем правду, но, встретив ледяной взгляд свекрови, она умерила пыл и решила молчать и дальше – ради ребенка.

И так я научилась жить, притворяясь, подумала Элли и насмешливо улыбнулась. Ей приходилось лгать, скрывая имя истинного отца Тома.

Поднявшись с пола, она побрела к кровати, на которую улеглась не раздеваясь.

– Когда-нибудь, – прошептала Элли, – я прощу себя, даже если все будут считать меня виновной…

Когда Элли проснулась, комната была залита ярким солнечным светом. Усевшись в кровати, она откинула волосы с лица и, посмотрев на часы, ахнула. Была вторая половина дня.

Кроватка Тома оказалась пустой и аккуратно застеленной. Схватив чистое белье, Элли побежала в ванную комнату.

Спустившись по лестнице, она принялась смущенно извиняться, но ни тетушка, ни мадам Друак, мывшая посуду, не беспокоились по этому поводу.

– Ты должна хорошенько выспаться, дорогая моя, – заметила тетушка. – Малыш позавтракал, потом пообедал и сейчас всем доволен. – Она указала на диван, где среди подушек возился Том.

– Это тебе нужно отдыхать, – обеспокоенно запротестовала Элли. – Я должна заботиться о тебе, именно поэтому сюда и приехала, а получается наоборот.

Мадам Друак повернулась и удивленно посмотрела на Элли. Она что-то сказала по-французски, обращаясь к тетушке, но та лишь пожала плечами, давая понять, что вопрос пустячный.

– У меня есть план, – объявила тетушка, когда Элли по ее указанию покорно налила себе куриного супа с овощами. – Остаток дня, дорогая, ты должна отдыхать. Поезжай куда-нибудь, погуляй и подыши свежим воздухом, позагорай. Можешь заглянуть в магазины, посетить галереи, если захочешь. Делай все, что тебе заблагорассудится. И прежде всего ни о чем не беспокойся. Мы позаботимся о малыше.

Мадам Друак кивала и улыбалась, явно радуясь тому, что придется возиться с ребенком. Элли хотела запротестовать, но тетушка была непреклонна.

Вместо того чтобы побродить в уединении, Элли отправилась в центр города, где было шумно и много народа. Она решила, что пора отдохнуть от воспоминаний, которые снова захватили бы ее, окажись она в одиночестве на пляже.

Прогуливаясь по городу, она заметила нескольких художников, рисующих залив, и постояла рядом с ними какое-то время, наблюдая за их работой. Ее заинтересовала одна из картин, выставленных на продажу. Элли захотелось купить ее, дабы повесить в спальне Тома, но потом она передумала. Картина явно не понравится Грейс.

Затем она остановилась у торговой стойки, где были выставлены ярко раскрашенные деревянные игрушки на колесиках. Элли купила утку, сияющую всеми цветами радуги, розового поросенка с черными пятнами и лошадь. Она с улыбкой смотрела на игрушки, представляя, как Том будет катать их по полу.

Элли выпила лимонада, понаблюдала за играющими детьми, снова поразмышляла о своих отношениях с Реми. Ей очень понравилась прогулка, но пора было возвращаться домой. Тетушка и так провела много времени с Томом и могла переутомиться, несмотря на помощь мадам Друак.

Идя к автомобилю, Элли снова задумалась о здоровье тетушки. Мадлон слишком хорошо выглядела для больной женщины. Потом Элли решила, что после возвращения в МарчингтонХолл объявит свекрови о своем намерении самолично заниматься ребенком.

Она – мать Тома, и леди Марчингтон не сможет противиться ее желанию уделять сыну как можно больше времени. Необходимо вместо нынешней няни пригласить молодую, разумную женщину, которая будет помогать ей, а не сотрудничать с Грейс. Именно при этой мысли Элли пожалела о том, что не купила в пику свекрови понравившуюся картину с видом на залив.

Ее так увлекли планы на будущее, что она свернула не туда и была вынуждена, остановившись на обочине, уточнить маршрут по карте. Следовало выехать на побережье. Элли не нравилась такая перспектива, и она двинулась по проселочной дороге через деревню, полагая, что так будет быстрее.

Элли снова представляла себе возмущение Грейс, когда та услышит о решении снохи.

Проехав полпути, Элли поняла, что именно по этой дороге они с Реми добирались на свой первый пикник. В шоке она выключила двигатель и выругалась.

Какое-то время молодая женщина сидела, вцепившись в руль и переводя дыхание, потом выбралась из автомобиля и неспешно пошла по зеленой траве вдоль берега.

Элли вздохнула, поняв, что воспоминания о Реми никогда не оставят ее. Два года назад ее жизнь резко изменилась, и никогда не станет прежней. Внезапно сердце Элли замерло, и она, повернув голову, заметила стоявшего неподалеку от нее Реми. Его фигура казалась высеченной из гранита. Он был одет в брюки цвета хаки и черную рубашку с расстегнутым воротом, рукава которой были закатаны и обнажали загорелые предплечья.

Реми казался похудевшим и постаревшим. Она поняла это только сейчас, увидев его так близко. Тогда, в Иньяке, Реми улыбался даме, которую поддерживал под руку, а сейчас он был совершенно серьезен.

Он молча смотрел на нее ледяным взглядом и не собирался приближаться.

Элли попыталась выговорить его имя, но не смогла.

– Мне сказали, что ты вернулась, – равнодушно произнес он, – но я не поверил.

Она выпрямила плечи.

– Плохие новости всегда распространяются быстро. А я не знала, что ты вернулся в Бретань. Я думала, что ты по-прежнему в Южной Америке.

Его губы изогнулись в усмешке.

– Если бы ты знала, что я здесь, не приехала бы?

– Нет, не приехала бы. Наступило молчание.

– Я слышал, что ты теперь вдова. – Слова явно давались ему с трудом. – Богатая вдовушка с ребенком. Похоже, тебе удалось договориться с нелюбимым мужем и подарить ему наследника. Он узнал про нас с тобой?

– Он обо всем узнал. – Во рту у нее пересохло.

– Он простил тебе предательство? Неужели муж принял тебя обратно в свой богатый и уютный мир, будто бы ничего не произошло?

Она пожала плечами, пытаясь не замечать его язвительности.

– Почему это тебя удивляет? Жизнь состоит из множества компромиссов, что, я уверена, тебе известно. – Она едва не упомянула Соланж Жеран.

Реми сделал быстрый шаг в ее сторону и произнес:

– Зачем ты приехала, Элиз?

– Тетушка написала мне письмо, и я обеспокоена ее здоровьем. – Элли удивилась. Реми – ее доктор, так почему задает подобные вопросы? – Я люблю тетушку и не хочу потерять.

Реми поднял брови.

– Ты считаешь, что она может умереть?

– Не знаю. – Она покачала головой. – Хотя Мадлон и вызвала меня сюда, однако говорить о своей болезни отказывается. Ты объяснишь мне, что с ней?

– Сожалею, но это невозможно, – резко произнес он. – Подожди немного, и мадам сама обо всем тебе расскажет.

Элли уставилась на него.

– Это все, что ты можешь сообщить?

– Если по поводу здоровья тетушки, то да. – Он кивнул. – Мадам не хочет, чтобы я или кто-то еще говорил за нее. – Реми помедлил. – Если тебя беспокоит ее благополучие, почему ты сейчас не с ней? Зачем в такое время приехала сюда? – Реми сделал еще один шаг к ней. – Хочешь посчитать камни на побережье? Думаешь, что в соответствии с легендой тебя могли бы превратить в один из них?

Она откинула голову назад.

– Я думаю, что святому, о котором ты мне рассказывал, нет до нашего романа никакого дела. – Она умолкла, потом прибавила: – Кстати, а ты зачем сюда приехал?

– Я был на ферме Теглас, чтобы разрешить кое-какую проблему.

– То есть ты теперь не только доктор, но и фермер? – Она подняла брови. – Странная все-таки штука – жизнь.

– Иногда мне приходится быть фермером, но с переменным успехом. – На какое-то мгновение выражение его лица стало унылым. – Интересно, как можно примирить двух ненавидящих друг друга женщин?

К горлу Элли подступил ком.

– Это исключено, особенно в том случае, если они не поделили мужчину. Одна обязательно выиграет, другая, естественно, останется ни с чем. Такова жизнь.

– Значит, так? – растягивая слова, сказал Реми. – А как же компромиссы?

– Я никогда не говорила, что с помощью компромиссов можно решить все проблемы. – Она пожала плечами. – Раз на раз не приходится. Лично мне во многом помогла судьба.

– А теперь эта судьба направила тебя сюда? Зачем ты приехала?

Элли прикусила губу.

– Я предупредила тетушку Мадлон, что вернусь через час или два, и уже ехала домой, но свернула не на ту дорогу, поэтому и оказалась здесь. Вот и все.

– Правда? – спросил Реми и насмешливо посмотрел на нее. – Итак, я услышал твою версию. Мне же кажется, что ты пришла сюда потому, что не в силах забыть прошлое.

– Ерунда! – бросила Элли.

– Неужели? Тогда почему я всегда был уверен, что пройдет время и мы снова встретимся именно на этом месте? – Он горько усмехнулся. – Тебе это не кажется удивительным?

Элли заставила себя отвести взгляд, ощущая, как сильно бьется ее сердце.

– Не знаю, что ты там себе навоображал. Я просто ошиблась дорогой.

– Ты ведь могла поехать дальше, но остановилась и вышла из автомобиля.

– Я поддалась импульсу, – отрезала Элли, – о чем сейчас очень сожалею.

– Наконец-то ты сказала правду, – тихо произнес Реми. – Этого я от тебя не ожидал, моя лживая колдунья. Хотя у тебя еще появится повод раскаяться, поверь мне.

Элли внезапно ощутила, будто скалы приблизились к ней и она оказалась запертой в своеобразной каменной клетке.

– Не нужно, – с трудом выговорила она, – прошу…

– Ты нервничаешь, красавица моя, – поддразнил он и быстро подошел к ней почти вплотную. Элли испугалась. – Что же мне с тобой сделать, дабы рассчитаться за прошлое?

Элли решила бежать и уже отступила назад, но вдруг почувствовала, что упирается спиной в скалу. Она уставилась на Реми умоляющим взором и сказала прерывающимся голосом:

– Почему ты так жесток со мной?

– Извините меня, мадам. Я забыл, что между нами была не только физическая, но и духовная близость. Или я что-то перепутал?

Он оперся ладонями о нагревшуюся на солнце скалу таким образом, что Элли оказалась в ловушке прямо напротив него. Реми тем не менее не касался ее.

– Итак, – тихо начал он, – назови мне хотя бы одну причину, Элиз, почему я не должен обращаться с тобой как с предательницей.

– Потому что все осталось в прошлом, Реми, – в отчаянии прошептала она. – Так и должно быть. Теперь у нас с тобой разные пути в жизни, и мне кажется, что я достаточно наказана.

– Наказана? – Он поднял брови, потом резко склонил голову и почти с жестокостью припал к ее губам.

А чего еще она ожидала? В этот поцелуй Реми вложил всю горечь, злость, страдание и одиночество, которые испытывал последние два года. Он явно хотел отомстить ей.

И все же, несмотря на нескрываемый гнев, Реми не мог утаить того, что по-прежнему желает ее.

Она обвила его ногой и прильнула к нему со всей страстью. Элли слишком долго ждала момента, когда она сможет ощутить прежнее волнение и страсть, которые вызывал в ней Реми.

Элли жаждала услышать от него слова любви, но вместо этого он говорил только о сексуальном влечении, одновременно называя ее обманщицей и распутницей.

– Я презираю себя за то, что по-прежнему хочу тебя, – ледяным тоном заявил Реми.

Услышав его слова, Элли поняла, что если сейчас она позволит ему овладеть ею как последним ничтожеством, без ласки и нежных слов, то станет презирать сама себя.

Она прервала жадный поцелуй и яростно толкнула Реми в грудь.

– Нет! – несколько раз крикнула она. – Не хочу!

Реми схватил ее за запястья, не давая возможности бить его кулаками.

– Что с тобой происходит?

– Все кончено! И незачем спрашивать, что со мной происходит. – Элли говорила низким, прерывающимся голосом. – Отпусти меня, дьявол тебя побери!

Реми не двигался. Элли вырвалась, сделала несколько неровных шагов и опустилась на колени. Обхватив себя руками, она пыталась успокоиться.

Когда она подняла глаза, то увидела, что Реми сидит на траве недалеко от нее.

– Что с тобой? – тихо повторил он.

– Неужели ты не понимаешь? – Она отбросила назад волосы и свирепо уставилась на него. – Что ж, я все объясню. Я больше никогда в жизни не совершу подобной ошибки. Ты слышишь меня, черт возьми?! Именно сейчас я поняла, что должна исчезнуть из твоей жизни навсегда.

– Всего мгновение назад ты не производила впечатления женщины, которая жаждет уйти от меня, – растягивая слова, сказал он.

Она пожала плечами.

– Ты застал меня врасплох и воспользовался этим. Кроме того, ты всегда был отличным любовником, – прибавила Элли с намеренной небрежностью. – Мгновение назад я позволила тебе меня соблазнить. Однако теперь наваждение закончилось.

– Теперь ты ведешь себя вульгарно, – холодно заметил он.

– Извини. Но ты вряд ли долго будешь помнить мои грубые слова. – Она вызывающе вздернула подбородок. – Я наконец-то получила отменный урок и поняла, что Бретань отравляет мое существование, поэтому решила вернуться в Англию. Кроме того, я намерена убедить тетушку Мадлон уехать со мной.

При этих словах Реми, внимательно рассматривавший траву, резко поднял голову.

– Думаешь, она согласится?

– Почему нет? – резко спросила Элли. – Со мной ей будет лучше. Я обеспечу ее всем, что она захочет.

– Конечно, – тихо сказал он, – ты имеешь в виду деньги, которые являются для тебя панацеей.

– Начиная с этого момента я приложу все усилия, дабы больше не встречаться с тобой. Надеюсь, ты проявишь любезность и также станешь держаться от меня на расстоянии.

– Считаешь, это легко? – выпалил Реми. – Элиз, забудь о том, что недавно здесь произошло. Я вел себя неправильно.

Элли задалась вопросом, не вспомнил ли он сейчас об обязательствах, которые имел в отношении Соланж, и почувствовала, как похолодело сердце.

– Я должен кое о чем тебе сообщить, – продолжал Реми.

– Слушаю, – равнодушно произнесла она. – Но я не хочу говорить о нас с тобой, ибо все в прошлом.

– Надеюсь, ты не предложишь, чтобы мы расстались друзьями.

– Не предложу, – отрезала Элли. – В нашей ситуации это было бы смешно. Давай просто разъедемся в разные стороны, и все. – Она поднялась на ноги, пригладила помятую юбку дрожащими руками, очень надеясь, что Реми не заметит ее волнение. – Ты приехал сюда верхом? – намеренно беспечно спросила Элли. – Хотя я не вижу Роланда.

– Я продал коня, – заявил Реми, – ибо не хотел жить воспоминаниями.

– Но ты ведь любил его, Реми…

– Не расстраивайся ты так, – поморщился он. – Поверь, я научился переживать более серьезные потери. Даже воспоминания со временем блекнут. – Он сделал шаг назад и с насмешливой улыбкой шутливо ей поклонился. – Желаю вам всего хорошего, Мадам. Прощайте.

Элли повернулась и направилась к своему автомобилю, делая вид, что спешит. Она боялась, что, оглянувшись, потеряет над собой контроль.

Она физически чувствовала, как пристально Реми смотрит ей вслед, но продолжала идти вперед.

Элли убеждала себя, что чем дальше они будут находиться друг от друга, тем быстрее она забудет о нем. Их судьбы теперь не соединить. Она твердила себе об этом, хотя в душе очень надеялась на ошибочность своих предположений.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Элли ехала в Ле Сабль, пытаясь совладать с эмоциями. Она убеждала себя, что должна предстать перед тетушкой спокойной и собранной, будто не было никакой встречи с Реми.

Если обо всем рассказать Мадлон, та лишь расстроится.

Молодая женщина ругала себя на чем свет стоит. Она не ожидала, что Реми будет вести себя с ней именно так. Хотя ждать от него чего-то другого было трудно.

При мысли о том, что он женится на Соланж Жеран, у нее внутри все сжалось, на глаза навернулись слезы. Она понимала, что не сможет ничего изменить. Элли признавалась себе, что во всем виновата сама, и, если честно, нельзя в чем-то упрекать Соланж.

Наконец добравшись до дома, Элли какое-то время сидела в автомобиле, собирая волю в кулак и стараясь натянуть на лицо подобие улыбки. Ей хотелось выглядеть спокойной и довольной своей прогулкой.

Войдя в гостиную, она увидела Тома, который широко улыбнулся ей и произнес на французский манер:

– Мама!

Лица тетушки и мадам Друак при этом светились от гордости. Элли почувствовала, что все усилия, которые она предпринимала, пытаясь совладать с эмоциями, пропали даром. Она снова занервничала.

Каким станет следующее слово Тома? – спросила она себя.

А что, если он скажет «папа»? При этой мысли к ее горлу подступил ком, на глаза навернулись слезы.

Элли удалось отвлечься от грустных размышлений, ибо она вспомнила об игрушках, которые купила Тому. Ребенок восхищенно рассматривал игрушки и явно был доволен. Во время ужина Элли заставляла его повторять букву «м», говоря ему о том, какой он умница и как хорошо научился говорить «мама».

Вероятно, ее оживление показалось тетушке нарочито преувеличенным, ибо она одаривала племянницу проницательными и вопросительными взглядами.

После ужина Элли искупала сынишку, уложила его спать, прибралась в ванной комнате, а потом медленно спустилась по лестнице.

Тетушка сидела на диване и вязала Тому толстый голубой свитер на спицах. Посмотрев на ее проворно бегавшие пальцы, Элли подумала, что у нее никогда не будет такой сноровки.

– Он уснул? – спросила тетушка.

– Да, но во время купания постоянно шалил. – Элли присела рядом с ней, уже приготовившись к серьезному разговору. Она глубоко вздохнула: – Тетушка, дорогая моя, сегодня я кое-что решила. Скоро я возвращаюсь в Англию и очень хочу, чтобы ты поехала со мной.

Мадлон сразу же перестала вязать.

– Ты предлагаешь мне поехать в Англию?

Эти слова были произнесены настолько насмешливо, что Элли показалось, будто она только что предложила Мадлон путешествие в Арктику.

– Выслушай меня, прошу, – продолжала она. – Ты не говоришь о своей болезни, однако в письме ясно дала мне понять, что с тобой творится что-то неладное. Я считаю, нам нужно серьезно поговорить, пока не стало слишком поздно.

Мадлон Колвилль смотрела на племянницу с таким выражением лица, какое бывало у нее при просмотре увлекательного фильма.

– Продолжай, моя дорогая. Элли сглотнула.

– Твой дом великолепен. Я понимаю, почему тебе так здесь нравится. Ты, вероятно, собираешься жить здесь до… – Она какое-то время помолчала, потом прибавила: – Я хочу сказать, что ты живешь достаточно изолированно от других людей, несмотря на то, что за тобой ухаживает мадам Друак.

– Да, – внезапно согласилась тетушка. – Место действительно несколько уединенное.

– Рядом с Марчингтон-Холлом есть хороший коттедж. Хьюго полностью обновил его и сделал ремонт, готовя жилье для конюха. Все расположено на одном этаже, так что подниматься по лестнице тебе не придется. Все будет просто замечательно.

– Ты забыла, – сухо заметила Мадлон, что в Марчингтон-Холле есть некто, совсем не желающий видеть у себя гостью из Бретани.

– Усадьба принадлежит Тому, – возразила Элли. – Грейс всего лишь одна из его опекунш. Я справлюсь с ней.

– Ты настроена очень воинственно, моя дорогая.

Элли заставила себя улыбнуться.

– Просто наступило время посмотреть правде в глаза. – Она помедлила, потом прибавила: – Так как ты расцениваешь мое предложение?

– Ты очень добра, – вежливо ответила тетушка, – но у меня нет никакого желания снова поселиться в Англии.

– Но ведь за тобой нужен уход, – взмолилась Элли. – Тебе, возможно, понадобится лечение…

Мадлон вздохнула:

– Дитя мое, я здорова. Просто годы берут свое.

– Но как же твое письмо? Тетушка погладила Элли по руке.

– Я написала тебе, что, возможно, доживаю последнее лето в Ле Сабль, и это правда. Осенью я намерена продать дом и переехать в другое место.

– Но я подумала…

– Что я умираю? – Пожилая женщина покачала головой. – Наоборот, дорогая моя, я прекрасно себя чувствую, несмотря на преклонный возраст.

– Ты обманула меня. – Элли обиделась.

– Это просто была маленькая неточность, – улыбнулась тетушка. – Я, конечно же, повела себя как эгоистка, но мне очень хотелось увидеться с тобой, деточка моя. А тут в голову пришла неплохая идея, как ускорить твой приезд. Даже твоя свекровь вряд ли возражала, узнав причину моего желания повидать тебя, разве не так?

– Так, – ахнула Элли. – Твоя уловка сработала.

– И что плохого я сделала, немного солгав? Если бы ты только знала, подумала Элли, что, не будь твоей лжи, я не увиделась бы с Реми.

– Ты простишь меня? – обеспокоенно спросила Мадлон.

– Конечно, дорогая. – Элли старалась казаться беспечной. – Что я теперь скажу свекрови? Нужно будет сообщить ей, как при виде меня ты сразу же выздоровела.

Тетушка вопросительно посмотрела на нее: – Должна ли ты возвращаться в Марчингтон-Холл, деточка?

– Должна. – Элли уставилась в пол. Разве ей есть куда ехать, кроме Англии? Она не может теперь задерживаться здесь. – Марчингтон-Холл – родной дом Тома, – продолжала она спокойным тоном. – Я не могу надолго увозить его оттуда.

– Но в его жилах течет и французская кровь, – напомнила тетушка. – Не забывай об этом.

При мысли о том, что она не решилась рассказать Реми о ребенке, у Элли сдавило горло. Она натянуто улыбнулась: – Ты так и не сказала мне, где собираешься жить, когда продашь этот дом.

Тетушка начала говорить уклончиво:

– Я еще не приняла окончательное решение. – Она зевнула. – Да и спешить некуда.

Да и мне оставаться здесь нет никакого смысла, подумала Элли, когда уже лежала в постели. Однако тетушка может сильно расстроиться, если ее внучатая племянница уедет прямо сейчас. Тем более что Элли не собирается больше посещать Бретань ни одна, ни с Томом. Нельзя так рисковать, ибо Реми может обо всем узнать.

Итак, пока нужно оставаться в Ле Сабль. Только следует всеми способами избегать возможных встреч с Реми.

Элли не опасалась, что их застанет вместе Соланж, она просто не хотела видеть его.

Что ж, нынешний приезд должен стать для Элли последним.

Она вздохнула. Возвращение в Марчингтон-Холл… Конечно же, ей не удастся избежать пререканий со свекровью, но отступать она не намерена. Том станет расти рядом с матерью и забудет о строгом распорядке дня, придуманном Грейс. Леди Марчингтон придется смириться с желаниями и требованиями снохи, ибо иного выбора у нее просто не окажется.

Когда все утрясется, Элли будет вспоминать дела давно минувших дней и события, в которые была вовлечена в Бретани, с легкой и счастливой улыбкой.

– Я отправляюсь к парикмахеру в Иньяк, – объявила на следующий день тетушка, обращаясь к Элли. – Ты составишь мне компанию, дорогая? Может быть, хочешь пройтись по магазинам, пока я буду делать прическу?

Элли притворилась, будто обдумывает ее предложение.

– Я бы предпочла остаться дома, если ты не возражаешь, и поиграть с Томом в саду. – Внезапно она улыбнулась. – Знаешь, вчера он настоял на том, чтобы взять с собой в кроватку все игрушки, которые я ему купила.

Тетушка улыбнулась в ответ:

– Он очаровательный ребенок, Элиз, но ему нужно мужское влияние. Тому требуется отец. – Она посмотрела на племянницу проницательным взглядом. – Я надеюсь, что прежний брак не заставил тебя отказаться от возможности повторного замужества?

Элли пожала плечами.

– Возможно, когда-нибудь я выйду замуж. Но я редко бываю на людях, и, кроме того, мой будущий избранник должен быть не робкого десятка, дабы выдержать Грейс, которая сделала из Марчингтон-Холла без малого мемориал памяти Хьюго. – Она состроила гримасу. – Я думаю, большинство мужчин предпочтут женщин без такого приложения.

– Да уж, проблема, – Мадлон закончила завтрак и поднялась на ноги. – Однако, скорее всего тебе нужно обратить внимание на мемориал в честь другого известного нам обеим мужчины, который ты воздвигла в своем сердце, дорогая моя. Возможно, тогда твоя жизнь пойдет иначе.

Элли ахнула, а тетушка, не произнеся больше ни слова, отправилась по делам.

Днем было очень жарко. Элли в бикини лежала на циновке и, опершись на локоть, наблюдала за играющим Томом. Он катал деревянные игрушки по зеленой траве, время от времени издавая звуки, имитировавшие утку или корову.

На ребенке был надет подгузник и большая хлопчатобумажная панама. Том в таком одеянии походил на гриб. Элли сочла, что солнечные лучи сегодня слишком яркие, и взяла крем с высоким уровнем защиты от солнца.

Однако Тому было невтерпеж продолжить игру, поэтому он в знак протеста кричал, пока мать намазывала его кремом.

– Ты обгоришь на солнце и потом будешь плакать, с притворной суровостью сказала она ему, когда он попытался вырваться. Внезапно Том замер, явно увидев что-то, и засунул большой палец себе в рот. Этот жест всегда означал, что малыш видит незнакомых людей.

Незнакомые люди? У Элли по спине побежали мурашки.

Даже не оборачиваясь, она уже догадалась, кто пришел.

Кто же еще, если не Реми?

Она не слышала его шагов. Реми, как и два года назад, проник в дом Мадлон без приглашения. И вот теперь он стоит всего в нескольких метрах от Элли, сжав кулаки, и смотрит на нее и Тома.

Элли испугалась не на шутку. Она инстинктивно очень крепко прижала к себе Тома, и он возмущенно запищал.

– Что… Что ты здесь делаешь? Что ты хочешь? – запинаясь, спросила она.

Голос Реми был настолько резким, что его трудно было узнать:

– Я-я… потому что…

Он, не отрываясь, смотрел на Тома так, будто внезапно увидел своего двойника или свое отражение в зеркале.

– Я хочу, чтобы ты ушел, Реми. – У нее пересохло в горле.

Реми не двигался с места, зато Том, наконец, вырвавшись из материнских объятий, заставил ее поставить его на землю. Ребенок проковылял по траве к молчаливому незнакомцу, схватил его за брючину, чтобы сохранить равновесие, и, подняв голову, рассмеялся, глядя в его суровое лицо.

Реми, наклонившись, взял его на руки и прижал к себе. Закрыв глаза, он коснулся загорелой щекой темноволосой головки ребенка.

Элли задрожала.

– Реми, – хрипло произнесла она. – Реми, отдай мне его, прошу.

Внезапно обессилев, Элли опустилась на колени, потом снова поднялась на ноги. Она уже пожалела о том, что на ней надето всего лишь бикини.