Текст книги "Дом счастья"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Онемев и дрожа всем телом, она проводила его взглядом, прижав ладонь к прыгающим губам.

– Вы вырываете вместе с сорняками и хорошие растения, – с упреком сказал Джордж.

Элен виновато оглянулась и бросила взгляд на кучку увядшей зелени.

– Боже мой, – произнесла она, – я виновата. Она рассчитывала, что работа в саду поможет ей успокоиться и вновь обрести равновесие, но ее надежды не оправдывались.

Мысли о Марке Делароше не покидали ее, и это ее злило.

Она уже попробовала позвонить Найджелу и попросить его приехать, пусть на пару часов. Но его мобильный телефон был выключен.

Но если бы она и дозвонилась, то что сказала бы Найджелу? Что он нужен ей, нужно, чтобы он поцеловал ее и стер с ее губ вкус того, другого?

Единственного, кроме Найджела, мужчины, кто когда-либо целовал ее.

Ее губы все еще ныли, хотя, возможно, у нее развивается паранойя. Чужой человек прикоснулся к ней, только и всего. Она была бы в состоянии справиться с этим, найдись у нее хоть грамм рассудительности. Могла бы даже со смехом рассказать Найджелу о происшедшем. Войди скорее в свои права, дорогой, потому что на меня кое-кто всерьез положил глаз.

И Найджел тоже посмеялся бы, ведь он знает, что она не смотрит ни на кого, кроме него, с тринадцати лет и что им суждено быть вместе.

А лучше всего было бы вообще выбросить досадное происшествие из головы. Марк Деларош попросту развлекался. Не исключено, что он уже наметил себе очередную жертву. Он не только дьявольски привлекателен, но еще и богат, так что встречаться с отказами ему наверняка приходится редко. И он не станет возиться с одной из немногих женщин, которые противятся его обаянию. Не станет возвращаться с риском снова получить отпор.

Он называл ее ma belle, но это не более чем игры соблазнителя, так как Элен вовсе не красива. Ну, разве что умеренно хорошенькая. Он, должно быть, считал, что она бросится в его объятия из одной только благодарности.

Как бы то ни было, Элен испытывала острую досаду оттого, что Деларош домогался ее и спровоцировал столкновение. Надо бы иметь в нем союзника, когда комиссия будет принимать решение насчет Монтигла.

А сейчас на это, разумеется, нечего рассчитывать. Она тоже выделила его из всего состава комиссии, но только потому, что у нее не было выбора: во время собеседования он почти не сводил с нее глаз. Но она никоим образом не поощряла его. Как раз наоборот.

Однако почему-то ей было не по себе. Она совершенно не хочет, чтобы он стал ее любовником. И, вероятно, никогда не увидела бы в нем друга. Но и врагом ей не хотелось бы его иметь.

Солнце в этот вечер скрылось за грядой облаков. Следующий день выдался серым и пасмурным, температура заметно упала. Работы в саду пришлось приостановить, а если такая погода продержится до выходных, то и туристы, весьма вероятно, не появятся.

К счастью, Марк Деларош не предпринимал попыток снова вступить в контакт с ней. Но Элен нервничала при мысли о нем, и старания стереть его из памяти мало к чему приводили.

Ей было бы намного легче, если бы она смогла поговорить с Найджелом. Однако после выходных его телефон не отвечал, поэтому, стиснув зубы, она позвонила ему на работу – чего обычно избегала, но ей ответили, что Найджел всю неделю будет работать в Люксембурге. Когда же Элен спросила, в каком отеле он остановился, ей было сказано, что банк не выдает информацию такого рода.

А можно ли рассчитывать, что он сам ей позвонит?

Она остановила поток своих мыслей. От критики один шаг до неверности. По опыту она знала, что подобные командировки иногда сваливаются на Найджела как снег на голову. А на выходные он приедет домой, так как будет день рождения его матери.

Элен отыскала открытку с изображением персидского кота, как две капли воды похожего на злобного зверя, для которого в гостиной миссис Хартли имелся особый стул, и написала «С наилучшими пожеланиями», а не «С любовью», как бы признавая, что ее отношения с матерью Найджела всегда складывались непросто.

Отчасти из-за этого они с Найджелом медлили с официальным объявлением о помолвке.

– Все будет хорошо, – заверил ее Найджел. – Просто ей понадобится время, чтобы свыкнуться с этой новостью. И привыкнуть к тебе.

Но она же знает меня с тех пор, как мне было тринадцать лет, с тревогой думала Элен. И даже тогда я никогда не ходила у нее в любимицах. По-видимому, мать Найджела принадлежит к тому роду матерей, которые считают, что на свете нет ни одной девушки, которая была бы достаточно хороша для их единственного сына.

Ей неприятно было думать о том, что Марк Деларош – как бы ни были низменны его мотивы – проявляет к ее дому больше интереса, чем Найджел. И насчет Большой спальни он прав. Ее деду не понравилась бы мысль о том, что комната будет пустовать, как заброшенный склеп.

Элен поднялась в спальню с ручкой и блокнотом. Украшенный орнаментом потолок в некоторых местах отчаянно нуждается в обновлении, деревянные стены необходимо очистить от нескольких слоев обоев, старый турецкий ковер в безнадежном состоянии, но он хотя бы прикрывает доски, о которых в первоначальном отчете застройщика говорилось, что они не поражены древесным грибком; оставалось надеяться, что дело и сейчас обстоит так же. Шелковые прикроватные и оконные занавески имели попросту ужасный вид и не подлежали спасению, но бахрома сохраняла изначальную красоту.

Элен вспомнила, что еще несколько месяцев назад миссис Стивене, умелая портниха, говорила ей, что тонкие кружева можно осторожно срезать и затем подшить к другому куску ткани. По ее словам, за эту работу могла бы взяться группа вышивальщиц из Женского института, которую она возглавляет.

Что ж, теперь понятно, за что нужно браться в первую очередь, хотя и неприятно, что к решению ее подтолкнул не кто иной, как Марк Деларош.

Но, подумала она, если комиссия выделит мне субсидию, я, возможно, даже почувствую благодарность к нему. Возможно.

В пятницу вечером она сидела на кухне, подсчитывала размер дедовских приобретений и прикидывала, какие проценты могли нарасти на его счете. Внезапно в дом ворвалась Лотти с грудой путеводителей.

– Привет! – закричала она. – Ну, есть у тебя новости?

– Пока нет. – Элен вздохнула. – Вряд ли что-нибудь станет известно на этой неделе.

– Я имела в виду нечто более личное, чем получение субсидии. – Лотти обвела взглядом помещение и спросила с явным разочарованием: – Ты одна?

– Теперь нет. – Элен отложила в сторону свои расчеты и принялась наполнять чайник. – Кого ты ожидала здесь увидеть?

– Я думала, что Найджел может быть здесь. И потому продумала план поспешного отступления. Так где же он?

– Наверное, приедет завтра. Он еще не связывался со мной.

Лотти нахмурилась.

– Сегодня его машина стояла у дома его родителей. Вот я и сложила два и два.

– Лотти, ради всего святого, о чем ты говоришь?

Подруга Элен застонала.

– Ох, черт! Только не говори мне, что я впутываюсь не в свое дело. Я была уверена… – Лотти перевела дух. – Сегодня после обеда мне позвонила мамаша Хартли, вся такая сладкая и нежная, и попросила меня организовать в следующем месяце «особый буфет». Она так ворковала, что вывод напрашивался сам собой. Прости меня, солнышко.

Элен с большей, чем обычно, осторожностью разлила кофе по чашкам.

– Возможно, Найджел хочет устроить мне большой сюрприз, – спокойно сказала она, стараясь не обращать внимания на неприятное чувство в груди. – Странно, но, наверное, его мать относится ко мне лучше, чем я предполагала, – добавила она без всякой уверенности.

– Я не должна была ничего говорить, – с сожалением произнесла Лотти.

– Да ничего страшного, – заверила ее Элен. – Клянусь тебе, когда я его увижу, то очень натурально изображу удивление.

Такое обещание исполнить нетрудно, подумала она, когда Лотти уходила. Она уже удивлена и встревожена тем, что Найджел не связался с ней.

Что ж, с этим еще можно что-нибудь поделать. Она набрала телефон его родителей в надежде, что Найджел сам возьмет трубку, но подошла, конечно же, его мать.

– О, Элен, – сказала миссис Хартли без особой радости в голосе, – боюсь, сейчас не самое удачное время для разговоров. Понимаешь, у нас гости. Мы как раз сидим за столом.

– Извините, – отозвалась Элен, – но мне действительно необходимо поговорить с Найджелом.

– Только не сегодня, – стальным тоном произнесла миссис Хартли. – Ну, хорошо. Если у тебя что-то из ряда вон выходящее, он сможет завтра перезвонить тебе.

Да ничего из ряда вон, подумала Элен. Разве что вся моя будущая жизнь.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Я буду с нетерпением ждать.

Но это неправда, поняла она, повесив трубку. Вместо предвкушения радости она испытывала страх. В который раз мать Найджела заставила ее почувствовать себя парией, которой нет места в их жизни.

Проснувшись наутро, Элен увидела яркое солнце. Кто бы мог предположить, думала она, одеваясь. Погода непредсказуема, как моя жизнь. Но в такой день путешественники скорее захотят осмотреть исторические достопримечательности, а не торчать на пляже. Можно надеяться, что экскурсионные группы будут стоять в очереди, как неделю назад.

Нет, не совсем так, добавила про себя Элен. Среди них не будет Марка Делароша.

Направляясь в кухню, она увидела, как от дома отъезжает почтовый фургон. У двери кухни она помедлила и сделала глубокий вдох.

– Мне кто-нибудь звонил? – спросила она у Дейзи как можно небрежнее.

– Нет пока.

Дейзи поставила перед ней чайник со свежей заваркой.

– А почта была?

– Пара счетов. И вот еще.

Она протянула Элен элегантный кремовый конверт с эмблемой комиссии.

Что-то перевернулось у Элен внутри. Она вытерла ладонь о джинсы и взяла конверт. Слова «К нашему сожалению…» заплясали перед ее глазами. Дальше можно уже не читать. Все-таки Элен внимательно прочитала текст письма: учтивые, лаконичные строки, означающие крах.

Джордж вошел в кухню. Теперь он стоял рядом с женой, и они оба с нетерпением смотрели на Элен.

Она попыталась улыбнуться.

– Похоже, неудача. Они стремятся поддерживать памятники, которые пострадали от стихийных бедствий. А влажность, протекающие крыши и гниение к числу таковых не относятся.

– Ох, мисс Элен, дорогая наша…

Она закусила губу, чтобы не позволить себе заплакать.

В конверте, помимо официального письма, была собственноручная приписка председателя комиссии, в которой он желал Элен успеха. Там говорилось: «Мистер ван Страттен и мсье Деларош очень убедительно выступили в вашу поддержку, но окончательное решение принимается большинством голосов».

Элен смяла бумагу в кулаке. Как? Этот развратный лицемер поддержал ее? Невероятно.

Вслух она сказала:

– Я найду еще какие-нибудь возможности. Обращусь к друзьям. Позвоню Найджелу, спрошу у него совета.

– До сих пор он не очень-то нам помогал, – проворчал Джордж.

– Но сейчас ставки сделаны, – возразила Элен с наигранной уверенностью. – Он найдет какой-нибудь способ выручить нас.

Не желая снова вызывать раздражение миссис Хартли, Элен набрала номер мобильного телефона Найджела.

– Да? – ответил недовольный голос.

– Найджел, дорогой, пожалуйста, приезжай сюда. Мне очень нужно тебя увидеть.

После долгого молчания Найджел сказал:

– Послушай, у меня сейчас не самое лучшее время.

– Мне очень жаль, но, поверь, мне сейчас намного тяжелее. Тут кое-что случилось, и мне нужен твой совет. – Она выждала несколько секунд. – Или лучше я к тебе приеду?

– Нет, – поспешно сказал Найджел. – Я буду примерно через полчаса. Встретимся возле озера.

– И ты будешь в плаще и с кинжалом, – съязвила Элен. – Что ж, если тебе так больше нравится, то я не возражаю.

Она говорила решительно, но в действительности чувствовала головокружение и страх. Вся ее жизнь пошла прахом, и она даже не знает, отчего и как с этим бороться.

Вообще говоря, ей не улыбается встречаться с Найджелом в рабочей одежде. Она поднялась к себе, быстро приняла душ, надела строгую льняную юбку и пуловер с открытым горлом и длинными рукавами.

На тропу войны, с иронией подумала она, бросая на себя последний взгляд в зеркало.

Когда она подошла к берегу озера, Найджел был уже там. Ветерок ерошил его волосы, и он нетерпеливо вышагивал взад и вперед.

– Вот и ты, – раздраженно бросил он. – Ну, выкладывай, в чем там дело.

– Я считала, что сама могу задать тебе этот вопрос. – Элен остановилась в нескольких футах от него. – Ты не сказал мне, что будешь здесь, избегаешь меня. Почему?

Найджел отвел взгляд.

– Послушай, Элен, я давно должен был поговорить с тобой. – Он помолчал. – Ты сама видишь, что в последнее время между нами не все обстоит хорошо.

– Я понимала, что мы слишком редко видимся, но объясняла это тем, что ты загружен работой. По крайней мере так ты мне говорил.

Она спрятала от него дрожащие руки.

– Ну а ты? – резко бросил Найджел. – Вечно носишься с этими твоими развалинами, клянчишь гроши. Тебе сделали хорошее предложение. Советую не терять голову и принять его, пока оно остается в силе.

Элен беззвучно ахнула.

– Как ты можешь так говорить? Разве ты не знаешь, как много для меня значит этот дом?

– Да знаю, знаю, – с досадой сказал Найджел. – Кому же и знать, как не мне. Я уже давно понял, что мне отведена роль второй скрипки. Ты считала само собой разумеющимся, что я поселюсь здесь. Так что случилось? Очередные припарки мертвому?

– С домом у меня серьезные проблемы, но это можно обсудить и потом, – твердо сказала Элен. – Нам нужно немедленно поговорить… о нас.

– Элен, нет никаких «нас», и нет уже давно. Только ты почему-то отказываешься это видеть.

Ногти Элен глубоко вонзились в ладони.

– Может быть, дело в том, что я люблю тебя.

– Значит, у тебя странные представления о любви, – ядовито заметил Найджел. – Честно говоря, мне смертельно надоели все эти «Не трогай меня, пока мы не поженились». Я делал все возможное, чтобы ты оказалась со мной в кровати, а ты слышать ничего не хотела.

– Я… я виновата. Я теперь поняла… Мне казалось, ты тоже готов ждать.

– Нет, – жестко отрезал он. – Мужчина готов просить до определенного предела, а потом он теряет интерес. Элен, в твоей жизни возможна только одна страсть, и имя ей – Монтигл. Ни один мужчина не станет играть, когда у него нет шансов на успех.

– Значит… – осторожно начала Элен, – значит, я больше не нужна тебе?

Найджел вздохнул.

– Давай будем честными. Ты была моей детской подружкой, а такие отношения не переносятся во взрослый мир. Хотя, – поспешно добавил он, – я надеюсь, что мы останемся друзьями. Сейчас в моей жизни появилась женщина, в которой есть теплота. Я намерен жениться. В выходные я представил ее родителям. Так что тебе не нужно звонить каждые пять минут.

– Понятно. – Элен проглотила слюну. Ветер вдруг показался ей ледяным. – К тому же у меня нет средств, которые компенсировали бы мои недостатки.

Найджел сердито взглянул на нее.

– Деньги играют свою роль. Или ты будешь это отрицать?

– Нет. Тем более сейчас, когда мне отказали в субсидии.

– А чего же ты ожидала? Ясно, они не хотят выбрасывать большие деньги на сущую дрянь. В бизнесе так дела не делаются. Могу предложить тебе поискать богатого мужа – если только найдется кто-то такой же фригидный, как ты сама.

Боль была теперь невыносимой. Она сделала шаг, к нему, испытывая жгучее желание стереть с его лица эту ухмылку. Найджел предостерегающе поднял руку. Элен увидела, как тревога на его лице сменяется яростью. Он вдруг потерял равновесие и рухнул навзничь, прямо в воду, но тут же поднялся, весь красный от возмущения, и заорал:

– Сука! – А когда она повернулась и пошла прочь, он повторил, все так же не понижая голоса: – Сука!

Она была так ослеплена жестокостью Найджела, что не заметила стоявшего прямо перед ней человека.

– Tais toi [4]4
  Молчи (франц.)


[Закрыть], – произнес Марк Деларош. Его железная рука обвила ее талию. – Ты в безопасности. Пройдем со мной в дом.

У Элен не было сил, чтобы сопротивляться; ей оставалось только подчиниться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Он сказал: «Пройдем», но Элен смутно сознавала, что он отчасти ведет ее, отчасти несет. Когда стены дома окружили ее, она ощутила тепло и надежность.

Она услышала испуганное восклицание Дейзи и тихий ответ Делароша.

Когда к ней вернулась способность ясно мыслить, она обнаружила, что ее усадили на диван в библиотеке, а в руках у нее дымилась кружка с крепким чаем. Марк Деларош стоял возле камина и задумчиво смотрел на синие языки пламени. Он медленно повернул голову и встретил ее обвиняющий взгляд.

– Вы знали, да? – сипло проговорила она. – Ну, про Найджела? – (Какое-то время он хранил молчание, потом неохотно кивнул.) – И пришли, чтобы позлорадствовать?

– Нет. Зачем мне?

– Да кто же вас знает? Как бы то ни было, вы снова здесь.

– Помимо прочего, я хотел предупредить тебя. Но опоздал. – Он пожал плечами. – Ты была слепа, ma mia, потому что на все закрывала глаза, должно быть, добровольно. К тому же у меня было еще одно преимущество: ты не сидела в тот день у окна в «Мартинике», когда явился твой предполагаемый жених. Он был не один, и его спутница явно не хотела его отпускать.

– И вы меня пожалели, – с горечью сказала Элен.

– Возможно, – согласился Деларош. – Но только на секунду, ведь я видел, что ты сильная и сумеешь пережить разочарование.

– Разочарование? – сердито воскликнула Элен. – Да меня бросил человек, которого я любила всю свою сознательную жизнь! – Она помолчала. – Почему вы тогда же ничего мне не сказали?

– Потому что я уже знал, что комиссия вынесет решение не в твою пользу. И мне не хотелось перегружать тебя плохими известиями. Но все в конце концов образуется.

– Да о чем вы говорите? Вы хотите сказать, что Найджел бросит эту новую дамочку и вернется ко мне? – Она покачала головой. – Не думаю. А знаете, в чем причина, мсье Деларош? Мне недостает светского шарма. И я фригидная, а она – нет.

Она прервала себя на полуслове, в ужасе от того, что предстала перед ним как на ладони.

Марк Деларош поднял брови.

– Это он так сказал? А откуда ему знать? Теперь понятно, почему ты столкнула его в озеро.

– Я его не толкала, – холодно возразила Элен. – Он сам поскользнулся.

– Он, конечно, не вернется, – спокойно продолжал Деларош.

– Да? – переспросила Элен деревянным голосом.

Темные глаза медленно изучали ее.

– Вероятно, он не сказал вам, кто его новая невеста? Тогда это сделаю я. Ее зовут Аманда Клейберн.

– Клейберн? – повторила изумленная Элен. – Родственница сэра Дональда Клейберна? Президента банка?

– Единственная дочь. Твой Найджел – человек амбициозный. Он выбрал деньги и кратчайший путь в совет директоров.

– Нет, – выдохнула Элен. – Он не мог. Да ему это и не нужно. У него есть собственные средства.

– Которые он, несомненно, хочет придержать. Но все, что я сказал, – правда. Эта Аманда – женщина злая и испорченная; говорят, отец рад, что появился шанс выдать ее замуж прежде, чем она вовлечет его имя в открытый скандал.

– Браки совершаются на небесах. – Элен было больно говорить, но она не позволяла себе дрогнуть. – Монтигл и Найджел, все, что у меня было дорогого на свете, потеряно для меня. Что ж, мсье, вы развлеклись, так что теперь можете идти. Мне нужно побыть одной.

Он холодно взглянул на нее.

– У тебя интересные представления о моих развлечениях, ma chere. Мне, конечно, очень горько расстраивать тебя и дальше, но я пока не намерен уходить. Ведь я пришел не только для того, чтобы предупредить тебя, но и предложить помощь.

– Ну да, конечно. Вы заступились за меня на заседании комиссии. Вы и ваш голландский коллега. Наверное, я должна вас благодарить.

– Возможно – если бы мы добились успеха, – возразил он. – Что вы теперь планируете предпринять? Не хотите согласиться на предложение мсье Ньюсона?

– Я скорее сожгу дом.

– Страховой компании это может показаться подозрительным.

– Открою дом для экскурсий, как всегда по субботам.

Решительно улыбнувшись, Элен поднялась с дивана.

– В этом ты видишь свое будущее? Принимать толпы скучающих туристов? Подавать им чай?

Элен выдержала его взгляд.

– Да, если понадобится. Я же сказала вам: я готова на все, чтобы спасти Монтигл.

– Сомневаюсь, ma mia. Очень сомневаюсь. Скажем, поужинаешь сегодня со мной?

От удивления Элен приоткрыла рот.

– Господи, да когда же вы от меня отступитесь? Вы можете понять, что сегодня я потеряла любимого человека?

– И ты хочешь из мести уморить себя голодом?

Он обнаглел настолько, что изобразил удивление!

– Нет. Но лучше умереть от голода, чем ужинать с вами!

Теперь он в открытую смеялся над ней.

– Эта участь хуже самой смерти?

Элен подошла к двери и распахнула ее.

– Уходите из моего дома и не возвращайтесь.

– Из твоего дома, – повторил Марк, не собираясь двигаться с места. – А долго ты еще сможешь называть этот дом своим? Если только очень скоро не найдешь финансовой поддержки? Ты же сказала, что готова на все ради того, чтобы спасти Монтигл. Ты можешь себе позволить даже не выслушать, в чем состоит помощь, которую я предлагаю?

Наступило молчание; только дрова потрескивали в камине. Элен поняла, что загнала себя в ловушку своими собственными словами.

– Так что это за помощь?

– Сейчас мы не будем это обсуждать. Ты пока не в состоянии рассуждать здраво. И к тому же у тебя есть дела. Вернемся к этому разговору позже.

Он прошел мимо нее к двери, и она вспомнила, как он в прошлый раз прижимал ее к этой двери. Вспомнила ощущение его твердого торса. Вкус его губ.

– До скорого свидания! – шепнул он и вышел.

– Мисс Элен, вы приняли заказ с того столика в дальнем углу? – спросила Дейзи, входя в кухню с подносом, заставленным грязной посудой. – Они злятся на то, что приходится ждать.

Элен беззвучно выругалась и с подносом в руках вышла во двор. Ее снова поразило количество посетителей, однако справиться с ними оказалось не так легко, как неделю назад.

– Не очень-то вы усердствуете за наши деньги, – пожаловался кто-то.

– Мы рассчитываем в скором времени включить в программу экскурсии другие помещения, – объяснила Элен.

– Меня это не касается. Я уже заплатил.

В общем, сегодня выдался день претензий и жалоб. По выражению лица Марион Лоуэлл Элен догадалась, что страдать пришлось не ей одной.

Короче говоря, сегодня дьявольский день, думала она. К тому же как решить, что делать с приглашением Марка Делароша на ужин?

Инстинкт говорит ей, что следует отказаться. Разум подсказызал, что Марка нужно хотя бы выслушать, коль скоро речь идет о судьбе Монтигла. Но не за ужином же! Получится не деловая встреча, а нечто вроде свидания.

Рыжеволосая женщина за угловым столиком потребовала для сына апельсинового сока вместо чая. Вернувшись на кухню, Элен выдавила сок из разрезанных пополам апельсинов, но ребенка эта импровизация не устроила. Он возмутился тем, что в соке плавают кусочки апельсина, и выплеснул липкий сок ей в лицо.

– Умойся и переоденься, – тихо сказал ей Марк. – Я здесь разберусь.

Она даже не заметила, как он подошел. Оглянувшись, она увидела, что Марк разговаривает с главой рассерженного семейства. Через несколько секунд последний угрюмо поднялся из-за стола и жестом велел своим домочадцам следовать за ним.

У двери кухни ее поджидала расстроенная Лотти.

– Ох, Элен, – заговорила она, – ты не представляешь, как мне жаль…

Элен закусила губу.

– Я вижу, до тебя дошли новости.

Лотти кивнула с несчастным видом.

– Об этом судачит весь поселок. Я все еще не могу поверить…

– Это чистая правда. – Элен вскинула голову. – Найджел решил пойти по традиционному пути и жениться на дочери шефа. До сих пор не знаю, собирался ли он заявить мне об этом в лицо или надеялся, что я просто исчезну и избавлю его от неприятностей.

– Мерзавец! – с жаром проговорила Лотти. – Теперь ясно, что означает «особый буфет». – Она фыркнула.

Элен печально улыбнулась.

– Кстати, сегодня утром я получила отказ в субсидии.

– О боже! – застонала Лотти. – Одно к одному. Говорят, бог троицу любит, так что будем надеяться, что твоя последняя неприятность будет самой маленькой.

– Боюсь, на такое счастье рассчитывать не приходится. Новая катастрофа уже случилась.

– Скажи мне, – нервно зашептала Лотти, – над вами, Фрейнами, тяготеет семейное проклятие, о котором ты до сих пор не хотела говорить?

Элен слабо улыбнулась.

– Ладно бы так. Мы посвятили бы ему целую страницу в буклете.

Лотти едва не рассмеялась, но вдруг в ней словно щелкнул выключатель, и в глазах появился ужас. Элен поспешно обернулась и увидела, что на пороге кухни стоит Марк, непринужденно прислонясь к косяку двери. Марк галантно улыбнулся.

– Марк Деларош, мадемуазель, к вашим услугам.

Лотти поздравила себя: она сумела никак не выдать, что это имя ей знакомо.

Элен сглотнула.

– Что вы сказали этим людям?

– Я высказал предположение, что в местной гостинице им понравится больше. Они последовали моему совету. – Он слабо улыбнулся. – Я зашел только затем, чтобы сказать: я заказал столик на восемь часов в Оксбоу.

Он слегка поклонился и вышел в солнечный двор. Тяжелое молчание нарушила Лотти.

– Ну и ну, – благоговейно произнесла она. – Только не говори мне, что он и есть твоя третья катастрофа.

– Да ты не лучше, чем миссис Лоуэлл, – проворчала Элен, чувствуя, что краснеет. – На прошлой неделе она пела ему дифирамбы.

– Так он здесь уже второй раз? Тем лучше! Что ты наденешь вечером?

– Ничего!

Лотти задорно улыбнулась.

– Значит, у него будет больше времени и меньше хлопот. Но тебе не кажется, что для первого свидания это будет слишком откровенно?

Щеки Элен отчаянно пылали.

– Ты всерьез считаешь, что ужин в Оксбоу компенсирует мне потерю Найджела? – Элен покачала головой. – Лотти, мне же больно. Он всегда был частью моей жизни, а теперь его нет.

– Элен, не надо врать себе. Ты им увлеклась, когда тебе было тринадцать лет, и решила, что встретила мужчину своей мечты. Он с этим мирился, но вот уже больше года проводил с тобой все меньше времени. Так, мимолетный роман.

– Нет! – с жаром возразила Элен. – Нет, в том-то и беда. Я… я хотела дождаться. Это не было романом в прямом смысле слова.

– Ну что ж, – заметила Лотти, – тогда одной проблемой меньше.

– Но я жалею о нем! – Элен вздохнула. – Господи, какой же я была дурой! И потеряла его. Сегодня я не в силах выдержать ужин в ресторане.

– Элен, – подчеркнуто терпеливо заговорила Лотти, – он сказочно богат и потрясающе сексуален. Не хочешь же ты всю жизнь клевать по зернышку?

– Да не в этом дело, – ответила Элен, понизив голос. – Мне кажется, я его боюсь.

Лицо Лотти смягчилось.

– Пожалуй, это смешно. Ну что он может сделать тебе в ресторане, на глазах у публики? Как это он умудрился заказать столик в Оксбоу вечером в субботу?

Элен пожала плечами.

– Он любит добиваться своего. Не думаю, что он часто сталкивается с отказами.

– Значит, встреча с тобой будет полезна для его души. Или, – добавила Лотти задумчиво, – для твоей. – Она взяла стакан и поднялась из-за стола. – Давай-ка изучим твой гардероб.

Несколько часов спустя Элен, глядя на себя в зеркало, думала о том, что принимает неудачное решение.

На ней было шелковое темно-зеленое платье с розовым лифом. На его фоне кожа Элен казалась необычно бледной, а чисто вымытые волосы отливали золотом и бронзой.

Конечно, Лотти не могла не обратить внимание на это платье.

– Что это такое? – спросила она. – Ясно, ты его никогда не надевала, здесь сохранился ярлык с ценой. Давно оно у тебя?

– Не очень давно. – Голос Элен дрогнул. – Я купила его… для церемонии помолвки. Я опять раскисаю. Глупо, правда?

Лотти слегка обняла подругу.

– Незачем игнорировать единственную приличную вещь, которая у тебя есть. Тем более что требуется произвести хорошее впечатление.

– Почему это требуется?

– Естественно, ради Монтигла. – Лотти хитро улыбнулась. – Ты подобрала обувь?

– Зеленые сандалии, – мрачно сказала Элен.

– Тогда нужно подкрасить ногти на ногах. Я могу смотаться домой и привезти маникюрный набор, ведь у тебя его, конечно же, нет. Тебе еще нужна пелерина. Я дам тебе ту, что мне прислал Саймон. Только не залей ее шампанским…

В ожидании Лотти Элен лежала на кровати, обдумывала сложившуюся ситуацию и в конце концов выработала план. Разумеется, она не в состоянии оплатить реставрацию Монтигла в полном объеме, но Марк, возможно, поможет ей найти средства для ремонта хотя бы ванных комнат, чтобы они с Дейзи имели возможность оставлять гостей на ночь и предлагать им завтрак.

Ночь в доме с привидениями! Увидеть призрак первой Элен Фрейн, а может быть, и второй.

Можно будет даже звякать цепями за дверью. Шутки в сторону, подумала Элен. Такой спектр услуг обеспечит ей столь необходимый стабильный ДОХОД.

Но вот пробил назначенный час. Дейзи постучала в дверь и сообщила, что Марк дожидается ее внизу. И тут же вернулись все тревоги и сомнения.

Безусловно, у него имеются свои планы. В следующий раз я останусь на ночь.

Она попыталась выбросить это воспоминание из головы – как и все прочее, что имело место между ними.

Но произнесенные слова звучали в ее мозгу явственно и громко, тем более что она достаточно долго прихорашивалась ради него, словно наложница в гареме султана.

Ей впервые пришло в голову, что она не просто боится Марка Делароша.

Я себя боюсь, беззвучно прошептала она. Той незнакомки, которой я стала ради него.

Она судорожно вздохнула и очень медленно начала спускаться к Марку.