Текст книги "Дом счастья"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Мне показалось, что вы ушли.

Элен выпалила эти слова и тут же поняла, что они означают: она все же проявляла какой-то интерес к его передвижениям.

– Я всего лишь провожал своих друзей. – Деларош наполнил ее чашку. – А потом вернулся, чтобы предложить вам кое-что полезное для пищеварения. – Он щедро разлил арманьяк и пододвинул один из стаканов к Элен. – Думаю, об этом мог бы позаботиться и ваш спутник, – задумчиво добавил он. – Если он и дальше будет глотать обед столь поспешно, то получит язву желудка еще до сорока.

– Благодарю вас. – Элен вскинула голову. – Я непременно передам ему ваше предупреждение.

– Я говорил это ради вас. Полагаю, это именно тот человек, с которым вы хотите с такой помпой отпраздновать свадьбу в Монтигле? – Он криво улыбнулся. – А ведь долг жены – следить за здоровьем мужа. Во всех отношениях. Вы так не считаете?

– Вам не захочется узнать, что я думаю. – Элен закусила губу. – Вы как динозавр.

Он заулыбался еще шире.

– Мужчина с испорченным пищеварением – это еще более дикий зверь, можете мне поверить. Так же как и красивая девушка, покинутая в ресторане, – это оскорбление природе. – Он поднял стакан. – Ваше здоровье.

Элен скрипнула зубами.

– Увольте меня. Я не нуждаюсь в ваших комплиментах, равно как и в вашем обществе.

– Возможно, – отозвался он. – Но если вы нуждаетесь в моем голосе при принятии комиссией решения, вам, наверное, стоит на короткое время стать вежливой и даже выпить со мной.

Закипая, Элен сделала глоток кофе.

– Что вас заставило выбрать именно этот ресторан? – спросила она после тяжелой паузы.

Деларош насмешливо вскинул брови.

– Вы подозреваете, что мной двигали нехорошие побуждения? Например, что я преследовал вас? Тогда вы ошибаетесь. Меня сюда пригласили товарищи, у которых есть в этом заведении финансовый интерес, чтобы узнать мое мнение. И вспомните: я пришел раньше вас. Так что это у меня есть право обвинить вас в преследовании.

Элен окаменела.

– Чего вы добиваетесь? Заказываете что-то для меня, навязываете мне свое общество…

Он пожал плечами.

– Мне хотелось увидеть вас в более непринужденной обстановке. Сейчас вы распустили волосы. – Он откинулся на спинку стула. – Так вы смотритесь свободнее.

– На собеседовании я хотела выглядеть по-деловому. Чтобы не показалось, что я использую преимущества своего пола.

– Не показалось, – согласился он. – ma ваша прическа не выглядела привлекательной.

– А вам не показалось, что мне хотелось держаться от вас на расстоянии?

Он поднял стакан, рассматривая цвет арманьяка.

– Ваш жених опоздал и ушел раньше вас. Возможно, я просто хочу компенсировать вам недостаток внимания с его стороны.

– Как вы смеете его осуждать? Вы ничего о нем не знаете. Он работает как проклятый, чтобы обеспечить наше будущее. Во всяком случае, я не чувствую себя брошенной, – с яростью бросила она.

– Рад это слышать, моя милая, – протянул он. – Но, боюсь, в постели он будет действовать с такой же скоростью, как и здесь.

Голос Элен задрожал:

– Вы не имеете права разговаривать со мной в таком… отвратительном тоне о моих личных делах. Вам должно быть стыдно.

В его взгляде не было ни малейшего раскаяния.

– Уверяю вас, мое поведение продиктовано исключительно заботой о вашем благополучии.

Она вскочила и оттолкнула стул.

– Когда у меня появятся деньги на восстановление Монтигла, мсье, я поделюсь своей радостью с миром. Только тогда вы получите право ее разделить. До свидания.

С гордо поднятой головой она быстрым шагом вышла из ресторана, пылая от негодования. И только возле входа в метро осознала, насколько боялась, что этот человек последует за ней.

Нет, конечно, ничего такого не случилось.

Это хищник, он чует слабости своей жертвы. Увидел, что Элен одна и, вероятно, беззащитна, вот и напал.

А она краснела перед ним. Хоть бы он понял это так, что она не смущена, а рассержена.

Зачем ему знать, каков Найджел – или любой другой мужчина – в постели? На эту тему с ней еще никогда не заговаривал ни один человек, тем более совершенно незнакомый.

Разумеется, она представляет себе, что происходит в постели. Она не настолько глупа или невинна. Но какие эмоции ей предстоит испытать – этого она не знает.

Стоит надеяться на любовь Найджела, а всему прочему он ее научит. Увы, прошло немало времени с тех пор, как он всерьез хотел заманить ее в постель. И откладывать решающее мгновение нельзя. И так они медлили слишком долго.

Может быть, он боится отказа и потому в последнее время избегает ее. Она настолько поглощена собственными проблемами, что оказалась неспособна по-настоящему проникнуться его чувствами.

Наверное, я была бесчувственной, думала Элен. И хуже всего, что понять это меня заставил такой человек, как Марк Деларош.

Но отныне все пойдет по-другому.

* * *

– Никак не могу поверить, что ты уже вернулась, – говорила Лотти, ставя в духовку картофельную запеканку. – Ты меня своим звонком просто потрясла. Я ждала тебя только завтра, а то и позже. – Она испытующе взглянула на Элен. – Ты встречалась с Найджелом?

– Ну да, – весело отозвалась Элен. – Мы отлично пообедали в одном новом ресторане.

– Пообедали? – Лотти скривила губы. – После романтического обеда на двоих полагалась бы ночь страстной любви. Ужин со мной – довольно скучный вариант.

Элен улыбнулась подруге.

– Родная, ничто, что связано с тобой, не может быть скучным. И, честно говоря, мне не терпелось убраться из Лондона.

Лотти внимательно посмотрела на нее.

– Собеседование в комиссии прошло не очень хорошо?

Элен вздохнула.

– Не знаю. Вроде бы большинство членов заинтересовались. Но, может быть, они только смеялись надо мной.

– А этот Марк Деларош, о котором ты говорила по телефону, относится к категории «заинтересованных»?

– Нет, – сквозь зубы ответила Элен.

– Как это я догадалась? – мрачно сказала Лотти. – После твоего звонка с вокзала я что-то почувствовала и решила найти его имя в сети.

– И нашла? Лотти кивнула.

– Да. Он занимается строительством.

– Архитектор? – с удивлением спросила Элен.

– Не совсем. Он возглавляет «Фабрикейшн Рош», компанию, которая ведет строительство предприятий. Она выиграла ряд архитектурных премий, и Деларош стал мультимиллионером.

– Так какого черта он делает в комиссии по охране исторических памятников! – воскликнула Элен.

– Он должен разбираться в оценке недвижимости, – возразила Лотти. – И в применении новейших технологий в реставрационных работах. А остальные занимаются вопросами эстетики. В общем, я все для тебя распечатала, почитай на досуге. Вот фотографии его там нет.

Элен поджала губы.

– Неважно, – тихо произнесла она, – я уже знаю, как он выглядит.

И знаю, как он на меня смотрел, добавила она про себя, вспомнив свою бессильную ярость, когда он раздевал ее взглядом.

Она сглотнула, стараясь стереть из памяти навязчивый образ.

– Спасибо тебе, Лотти. Всегда полезно… знать врага.

– А еще лучше вообще не иметь врагов, – заметила Лотти и принялась промывать бобы в дуршлаге. – Особенно врагов с такими деньжищами. – Она достала из буфета бутылку красного вина и штопор. – Ты рассказала Найджелу, как прошло собеседование?

Элен смутилась.

– Ну, в общих чертах. Он действительно очень спешил, так что я не могла вдаваться в детали.

– Ты, конечно, встретишься с ним в выходные?

– Вообще-то нет, – ответила Элен как можно небрежнее. – Ему нужно ехать на день рождения шефа.

Лотти вскинула голову.

– Что, он не позвал тебя с собой?!

– Вообще-то нет, – нехотя призналась Элен. – Это будет вечер при галстуках, а Найджел отлично знает, что у меня нет платьев для таких мероприятий. – Она усмехнулась. – Наверное, он не хотел меня конфузить.

– Тогда позаботился бы о вечернем платье для тебя, – довольно резко возразила Лотти. – Он-то может это себе позволить.

Элен пожала плечами.

– Короче говоря, он меня не звал, но это неважно. – Она помолчала. – Все, конечно, пойдет по-другому, когда мы будем официально обручены.

– Надеюсь, – сухо отозвалась Лотти и наполнила бокалы.

Элен почувствовала настоятельную необходимость сменить тему.

– Ну а у тебя как? Что слышно о Саймоне?

Лицо Лотти осветилось, голубые глаза вспыхнули.

– Дамба почти закончена, и он приедет домой в отпуск. Всего на две недели, но это лучше, чем ничего. У нас серьезные планы. Он говорит, что теперь будет подписывать только те контракты, которые предусматривают командировки с женами.

Элен насмешливо улыбнулась.

– Тебя не отпустят. Как же местные власти смогут давать обеды, если ты не будешь для них готовить?

– Я никуда не уеду, пока не обеспечу твою свадьбу, – торжественно пообещала Лотти. – Так что будь добра назначить дату.

– Это будет моей первой заботой, – заверила ее Элен.

Домой Элен возвращалась в задумчивости. Она радовалась счастью Лотти, но к этой радости примешивалась капля зависти.

Найджелу вполне хорошо без меня, с грустью думала она. А мне он нужен. Мне нужно, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо, что Монтигл будет спасен.

Она постояла во дворе, глядя на массивный дом. Полуосвещенный, он казался неприступным и непоколебимым, но Элен знала, насколько это впечатление обманчиво.

Под угрозой не только ее собственное будущее. Есть еще Джордж и Дейзи Марленд, которые нанялись к ее деду в качестве садовника и кухарки, еще будучи молодоженами. А когда остальной прислуги не стало, Джордж начал осваивать другие обязанности, а его жена, маленькая, веселая и хлопотливая, сделалась, по существу, экономкой. Элен трудилась бок о бок с ними, во всем от них зависела, но теперь, увы, не могла обеспечить их будущее, оградить их от Тревора Ньюсона.

«Они слишком старые, – сказал ей Ньюсон, – и слишком привержены своим привычкам. Я найму других людей».

Никого ты не наймешь, пообещала тогда про себя Элен.

Хорошо бы мне и сейчас быть такой же твердой, подумала она. Но, как бы то ни было, я принимаю бой.

* * *

Летом по субботам Монтигл открывался для посещения. Марион Лоуэлл, жена викария, квалифицированный историк, водила экскурсии по средневековым руинам и нежилым помещениям дома постройки эпохи короля Якова.

В восьмидесятых годах дед Элен был вынужден продать свои книги, и теперь Элен использовала библиотеку в качестве гостиной: оттуда открывался роскошный вид на газоны и озеро.

В хорошую погоду Элен и Дейзи Марленд подавали чай с домашними пирожными во дворе. Если ожидались солнечные дни, то вечер пятницы бывал посвящен выпечке.

Элен получила извещение о том, что вскоре после полудня прибудут экскурсионные группы, и попросила Джорджа подготовить во дворе деревянные столы, накрыть их лучшими льняными скатертями и расставить скамьи. Каждый стол она украсила горшочком с дикими цветами. Много хлопот и ничтожный результат. Впрочем, важен сам жест гостеприимства.

Когда экскурсионный день завершился, Элен с тоской подумала: хорошо бы все дни проходили так же гладко.

А вот Найджел не одобрял эту деятельность.

– Работаешь как заправская официантка, – говорил он. – Подумай, что бы сказал твой дед!

Но главная проблема – Селия, мать Найджела. Снобизм – вторая натура этой женщины. Она была довольна тем, что Элен унаследовала Монтигл, но считала, что в нем должно быть полным-полно лакеев и внушительный сундук с сокровищами. Поэтому усилиям Элен она мало сочувствовала.

Элен невольно вздрогнула. Ей вдруг отчаянно захотелось отправиться на пляж около лодочной станции и поплавать, чтобы освежиться.

Вот как на нее действует сама мысль о матери Найджела, сказала она себе. Впрочем… у нее возникло странное ощущение, что кто-то смотрит на нее; наверное, от этого она и волновалась.

Нахмурившись, она обернулась и с облегчением увидела, что к ней приближается миссис Лоуэлл с сияющей улыбкой.

– Какой прекрасный вечер, – сказала та, ликующе поднимая над головой коробку с выручкой. – Никаких шумных детей, и все брошюры к тому же распродали. Обычная пестрая публика, но все, кажется, довольно понятливые. И заинтересовались вроде бы всерьез. Самые разные вопросы задавали, особенно один. Он мне дал щедрые чаевые; я их присоединила к общему доходу.

– Это вы напрасно, – заметила Элен. – Вы блестяще проводите экскурсии, и я буду только рада, если ваш труд не останется неоцененным.

– Мне нравится эта работа. Знаете, хорошо, что у Эм теперь есть занятие на выходные, она не появилась здесь и не надоедала звезде дня, – сообщила жена викария. – За чаем вы, должно быть, заметили этого господина. Очень привлекательный, необычный. На него нельзя не обратить внимания. Эм говорит в таких случаях: «ходячий секс»… надеюсь, не в присутствии отца.

Элен удивилась:

– Я не заметила ни одного, кого хоть отдаленно можно было бы назвать привлекательным. На мой взгляд, все были весьма в годах. – Она улыбнулась. – Может, он не пришел к чаю, сочтя, что лепешки и заварной крем подпортят его привлекательный облик. Наверное, надо было заказать шампанское и икру.

– Возможно. Жалко, что вы его не заметили. И у него такой симпатичный французский акцент…

Элен чуть не уронила коробку с деньгами, которую миссис Лоуэлл ей только что передала.

– Французский? Вы уверены?

– Совершенно уверена. Дорогая моя, что-нибудь не так?

– Нет, нет, конечно, – торопливо заверила Элен. – Просто у нас редко бывают иностранные туристы, разве что парочка американцев. Это… необычно, только и всего.

Нет, не только.

Элен всегда любила этот час, когда все домочадцы собирались в кухне, подсчитывали прибыль и пили свежий чай с оставшимися пирожными. Сегодня она должна была быть на седьмом небе от счастья. Но ее не оставляло ощущение, что возле озера за ней следили невидимые глаза, и Элен поблагодарила судьбу за то, что не поддалась искушению и не разделась, чтобы окунуться.

Разумеется, французских туристов в Англии хватает, и их гость мог быть совершенно незнакомым человеком. Встреча же с Марком Деларошем в «Мартинике» исчерпала лимит совпадений на обозримое будущее…

И все же это он.

Когда миссис Лоуэлл ушла, Элен бросилась к книге для гостей. Поиск не занял много времени. Подпись «Марк Деларош» была последней и нагло красовалась внизу страницы.

Элен выпрямилась, тяжело дыша, как после долгого бега. Он мог приехать тайно. Но все-таки хотел, чтобы она знала о его приезде.

Знать бы заранее! Впрочем, незачем впадать в панику. Он побывал здесь, увидел Монтигл в один из лучших экскурсионных дней и отбыл, не сделав попытки встретиться с ней. Значит, может быть, смирился с тем, что она не желает личных контактов с ним и что теперь их общение будет носить исключительно деловой характер.

А тот факт, что день сложился на редкость удачно, может сыграть в ее пользу, когда комиссия будет принимать решение.

Как бы то ни было, инцидент следует считать исчерпанным.

Наутро Элен проснулась рано и поняла, что спала не так хорошо, как следовало бы. Надо бы повернуться на бок и снова заснуть, забыв обо всех треволнениях и заботах. Но нет, невозможно. Дел слишком много.

Элен соскочила с кровати. День обещает быть великолепным. Подобные дни в Англии бывают нечасто, и нельзя упускать ни одного мгновения.

Сегодня она будет помогать Джорджу в саду, выпалывать непобедимые сорняки. Но вначале съездит на велосипеде в деревню и купит газету. Можно разгадать кроссворд и выиграть денежный приз.

Когда она возвращалась, Джордж поджидал ее на дороге. Она окликнула его:

– Привет! Значит, я не могу выпить даже чашку кофе?

– Я отведу ваш велосипед, мисс Элен, – отозвался Джордж. – Дейзи сказала, что вас дожидается посетитель. Она считает, что не стоит заставлять его долго ждать.

Элен облизнула пересохшие губы. Совершенно ясно, кто это. Нет сомнений.

Она едва не попросила Джорджа сказать, что еще не вернулась и неизвестно, когда будет. Но это встревожит Дейзи и настроит ее на поиски. А кроме того, гость поймет, что она боится встречаться с ним.

Итак, быть удивленной, сдержанной, но вежливой.

Конечно, есть надежда, что это все-таки Найджел, который возвратился из Сассекса раньше, чем ожидал. Может быть, соскучился по ней. Но вряд ли.

Кто бы ни был этот человек, она обязана – просто перед собой – принять более презентабельный вид, хотя бы умыться и причесаться. Лучше всего проникнуть в дом через кухню и подняться к себе по черной лестнице.

Но незваный гость опередил ее: он уже был в кухне, с удовольствием жевал сандвич с беконом, а Дейзи подливала ему кофе.

Элен резко остановилась.

– Что вы здесь делаете?

Она почувствовала агрессию в собственном голосе.

Марк Деларош поднялся из-за стола. В простых брюках цвета хаки и черной рубашке с короткими рукавами он выглядел скорее крутым парнем из дальних кварталов Марселя, чем преуспевающим бизнесменом.

– Как видите, мадемуазель, завтракаю. – Он послал Дейзи улыбку. – Ваша экономка – ангел, она сжалилась надо мной.

Элен заставила себя несколько переменить тон:

– Я не сомневаюсь, что вчера вы увидели все, что вас интересовало. Так что вас привело сюда сегодня? – Она отбросила со лба влажную прядь. – Мне кажется, такие места не в вашем вкусе.

– У меня еще остались кое-какие дела, – спокойно ответил он. – И потому я решил задержаться здесь и остановился в местной гостинице.

Элен вскинула брови.

– Разве там нет завтраков?

– Есть, конечно. Но после вчерашнего ужина меня не привлекла перспектива завтракать там. – Он кивнул на тарелку. – Я могу продолжить?

– Кофе, мисс Элен?

Дейзи поставила на стол вторую чашку и застыла с кофейником в руках. Ее лицо свидетельствовало о том, что хозяйка явно нарушает законы гостеприимства.

– Да, пожалуйста.

Элен неохотно опустилась на стул напротив Делароша и с досадой вспомнила о том, что утром не потрудилась надеть лифчик. А этот факт не укроется от непрошеного гостя, подумала она и неосторожно сделала глоток чересчур горячего кофе.

– Вы что-то говорили о незаконченных делах, – сказала она после паузы. – Я полагаю, они связаны с этим домом? – Она выдавила улыбку. – А иначе зачем бы вы оказались здесь?

– Вчера мне не удалось осмотреть некоторые помещения, поскольку наш очаровательный гид сообщила мне, что они составляют жилую часть. – Марк Деларош сделал паузу. – Может быть, вы могли бы мне их показать?

Элен отставила чашку.

– В этом есть острая необходимость?

– Безусловно, – ответил он, – иначе я бы вас не просил. Ваша заявка в комиссию относится ко всему владению; я уверен, вы понимаете, что это означает. К вашей жилой зоне относятся помещения, имеющие историческую ценность, – библиотека, Длинная галерея и Большая спальня. – Он вопросительно взглянул на Элен. – Наверное, вы там ночуете? Надеюсь, вы не сочтете мой вопрос неделикатным?

– Я там никогда не спала, – холодно сказала Элен. – В последний раз там ночевал мой дедушка, и в мои планы не входит открыть туда доступ.

– Даже несмотря на то, что один ваш король пользовался ею для романтических встреч? Кажется, Карл Первый?

– Карл Второй, – уточнила Элен. – Рассказывают, что он хотел соблазнить дочь одного из наших предков.

Деларош вскинул брови.

– И преуспел?

– Не имею ни малейшего понятия. И вообще это всего лишь легенда, хотя мне и дали имя в честь той девушки. Мой дедушка любил мистификации, – жестко пояснила Элен. – Еще он говорил, что в этой комнате есть привидение.

– И вы решили, что, проснувшись, можете обнаружить рядом с собой призрак?

В темных глазах Делароша плясали озорные огоньки.

– Вовсе нет. Просто мне больше нравится спать в моей собственной комнате.

– До замужества, конечно? – небрежно бросил Марк Деларош. – А когда рядом с вами будет живой человек, места для привидений не останется? – Он пожал плечами. – В общем, легенда это или нет, Большая спальня и романтические ассоциации, с ней связанные, должны быть доступны для публики. И я рассчитываю на то, что вы позволите мне стать первым посетителем. Элен допила кофе.

– Пусть будет по-вашему, мсье. Хотите начать осмотр прямо сейчас?

– Почему бы и нет?

Ох, думала Элен, ведя гостя к двери. Я могла бы назвать сколько угодно причин, почему нет. И первая из них – перспектива остаться наедине с вами, мсье Деларош.

Причем я даже не знаю, кому не доверяю – вам или себе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Марк Деларош хмуро обвел взглядом пустые дубовые шкафы библиотеки, все еще стоявшие у стен.

– Это была ценная коллекция?

– Да. Очень. – Элен помолчала в нерешительности. – В восьмидесятых годах мой дед был вынужден продать ее, так же как и несколько картин. У него чуть не случился сердечный приступ, но Монтигл получил необходимую отсрочку.

Деларош, покачивая головой, осматривал разрозненные предметы мебели, отслаивающуюся краску и старые бархатные шторы.

– Вы здесь проводите свободное время?

– Да, именно здесь. В таком помещении всегда есть что делать.

– А вы не находите обстановку… мрачноватой?

– Зимой тут довольно уютно, – не согласилась Элен. – В доме достаточно дров, так что можно топить камин. И я почти все время жгу свечи.

Приходилось признать, что присутствие этого человека заставляет ее нервничать, хотя он подчеркнуто сохранял дистанцию. Наверное, стоило изобрести какой-нибудь предлог и поручить Дейзи показать гостю помещения, подумала Элен.

А вслух сказала:

– Здесь когда-то собиралась вся семья.

– В полу полно дыр. Элен закусила губу.

– Да. Пол нужно перестилать. И балки поменять. Деларош остановился, рассматривая все еще висевшие на стенах портреты.

– Насколько я понимаю, это портреты ваших предков?

Элен поморщилась.

– В основном самые неудачные, про которые дед решил, что их никто не купит.

Марк Деларош оглядел ее, потом снова повернулся к портретам.

– Я бы сказал, что виной тому качество работы.

– Да, они не больно хороши. Но и вы бы не стали платить мастеру уровня Джошуа Рейнолдса за портреты ваших младших сыновей и незамужних теток.

– А старшие мужчины, конечно, сражались в какой-нибудь войне против моих соотечественников, – проговорил он. – Теткам же только и оставалось, что хранить девственность. Кажется, я начинаю им сочувствовать. – Он помолчал. – Есть здесь портрет той красавицы, которая вскружила голову королю Карлу?

– Да, – неохотно подтвердила Элен. – Мой дед отказывался расставаться с ее портретом.

– Хотелось бы посмотреть, – с нетерпением произнес Деларош. – Идемте, ma belle.

– Вы не могли бы так меня не называть? – бросила через плечо Элен. – Как бы вам понравилось, если бы я сказала вам: «мой красавчик»?

– Я бы посоветовал вам обратиться к окулисту, – сухо сказал Марк. – Теперь, мадемуазель, ответьте мне на один вопрос: почему вы недовольны, если мужчина находит вас привлекательной?

– Я бы не была недовольна, если бы это был подходящий мужчина.

– Значит, я не подхожу вам по определению?

– Вы считаете, об этом нужно спрашивать? Вы уже знаете, что я скоро выхожу замуж.

– Конечно, – согласился Деларош. – Но где же ваш жених?

– Он не смог приехать на этой неделе. – Элен с вызовом вскинула голову. – И кроме того, вас это не касается.

– На этой неделе? – насмешливо повторил Деларош. – А сколько еще недель он пропустил? Как вы понимаете, в селении об этом поговаривают.

– Ясно, в баре при гостинице, – фыркнула Элен. – Не советую вам прислушиваться к праздным сплетням, мсье.

– Но я многое узнал, – миролюбиво возразил он. – И не только о вашем отсутствующем женихе. Люди говорят о том, какие усилия вы прилагаете, чтобы сохранить дом за собой. О том, глупо вы себя ведете или мужественно. На этот счет мнения разделились, но все считают, что борьбу вам не выиграть.

– Как это мило, – процедила Элен сквозь зубы. – Должно быть, услышанное вами помогло моему делу. – Она сделала паузу. – Кому-то стало известно, кто вы и зачем вы здесь?

– Я ничего не говорил. Только слушал. Про вашего деда говорили с большой симпатией. Но не про ваших родителей. И вы как-то о них не упоминали.

Элен поморщилась.

– Я их почти не знала. Я была еще маленькой, когда они уехали из Англии. Растить меня деду помогали няньки. Вот почему мы с ним были так близки.

Марк Деларош слегка нахмурился.

– Моему отцу тоже приходилось выезжать за границу по делам, но он всегда брал меня с собой.

– Мой отец не работал – в общепринятом смысле. – Элен смотрела не на собеседника, а в пустоту. – Предполагалось, что он будет управлять Монтиглом, но после нашего финансового краха выбора не оставалось. И он знал, что у него не будет сына, который бы унаследовал остатки имущества. Он боготворил мою мать, а она была очень больна. Требовалась немедленная операция. Нашу фамилию ждал конец.

– Он не подумал о том, что у него есть дочь?

– У меня не было возможности расспросить его. В нашей семье было принято рисковать. Состояния возникали и растрачивались. А мой отец был прекрасным игроком в покер. У него было много богатых и известных друзей. Он ездил по всему миру вместе с моей матерью и зарабатывал на хлеб картами и нардами. Иногда у него бывало достаточно средств, чтобы посылать домой деньги.

– А потом удача ему изменила? – тихо спросил Марк Деларош.

Элен кивнула.

– Они с друзьями совершали полет на частном самолете над Карибским морем. Произошла авария, все пассажиры погибли. Мой дед был убит горем. До тех пор он верил, что мы когда-нибудь сумеем возместить свои потери и станем настоящей семьей. Но после катастрофы потерял всякую надежду. Он… сдался. И говорил уже не об успехе, а о выживании. – Она смотрела прямо перед собой. – Но теперь Монтигл принадлежит мне, а я хочу большего.

– Вам тяжело рассказывать мне об этом? – неожиданно мягко спросил Деларош.

– Все это – часть истории Монтигла, поэтому, наверное, вы вправе спрашивать. Но пока что мы говорили о личных проблемах, – холодно добавила она. – Вы здесь по делу, так что мне кажется, нам следует придерживаться делового стиля.

– Да-да, – сказал Деларош. – И потому все, что касается вопросов пола, находится под строгим запретом? – Он нагло улыбался.

– Ваши слова, мсье, не мои. – Дойдя до конца коридора, она распахнула внушительные двери. – Вот и Большая спальня.

Длинные окна были наполовину задернуты шторами. Элен отодвинула их, и пылинки заплясали в солнечных лучах. Стены просторной комнаты были обиты полинявшей парчой. На огромной кровати белья не было, лежал только матрас, но обитое атласом канапе и занавески остались на месте.

– Как видите, – с усилием заговорила Элен, – после смерти деда в этой комнате никто не жил. Вот дверь в гардероб, который дед предполагал переоборудовать под ванную.

Деларош метнул на нее быстрый взгляд.

– Вряд ли там достаточно пространства.

– Много ли места нужно для ванной?

Деларош лениво улыбнулся.

– Вопрос интересный, моя милая. Вы в самом деле хотите, чтобы я вас просветил?

– Нет, – отрезала Элен. – Благодарю вас.

Марк Деларош внимательно огляделся, подошел к камину и принялся изучать висевшую над ним картину. На ней была изображена девушка, смотревшая на зрителя внимательно и немного смущенно. Ее лицо обрамляли светлые локоны. На ней было бледно-желтое атласное платье старинного покроя. Шею девушки украшало перламутровое ожерелье, а в руке она держала золотистую розу.

Деларош негромко присвистнул.

– Интересно, как долго она сопротивлялась притязаниям вашего короля? – спросил он как бы про себя.

– Вы полагаете, она уступила?

– В конце концов – да. Как поступила бы на ее месте любая женщина, – сказал Деларош, не обращая внимания на возмущенную мину Элен. – Да какие могут быть вопросы? Вы только посмотрите на ее губы. Идите сюда.

Элен невольно пересекла комнату и встала рядом с гостем.

– Не понимаю, о чем вы.

– Она очень старалась сохранить женскую добродетель, но у нее приоткрыт рот, а нижняя губа припухла, как после долгого поцелуя.

– Я вижу, у вас, мсье, богатое воображение.

– А я вижу, что вы, мадемуазель, делаете над собой слишком большие усилия, – проговорил Деларош почти шепотом.

Прежде чем Элен разгадала его намерения, он приложил палец к ее собственным губам и позволил себе раздвинуть их.

Как ни странно, но Элен почувствовала, что даже настоящий поцелуй не был бы таким интимным.

Она ахнула и отступила назад. В глазах Делароша плясала насмешка.

– Как вы смеете… прикасаться ко мне!

– Обыкновенный ответ. Я разочарован, – отозвался он.

– Вам придется испытать нечто большее, чем разочарование, мсье Деларош. Поверьте мне, вам предстоит долго об этом сожалеть. – Она перевела дыхание. – Я подам заявление в вашу комиссию, опишу, как вы злоупотребили ее доверием, приехав навести справки. Надеюсь, вы будете уволены – сколько бы ни было у вас на счете.

– Очень не хотел бы вас расстраивать, ma belle, но вы заблуждаетесь, – протянул он. – Я приехал не по поручению комиссии, а по собственной инициативе.

Элен ошарашенно смотрела на него.

– Но вы… задавали вопросы… Он пожал плечами.

– Я любопытен. Мне хотелось своими глазами увидеть дом, который так много для вас значит.

У Элен вдруг перехватило дыхание. Она подошла к двери и распахнула ее настежь.

– Экскурсия окончена. Пожалуйста, уходите.

Деларош не пошевелился.

– У меня еще не все. Я приехал главным образом потому, что мне захотелось снова вас увидеть. И спросить кое о чем.

– Спрашивайте. И – до свидания.

Он негромко задал вопрос:

– Вы согласитесь провести эту ночь со мной?

Элен вскинулась; ее глаза расширились. Обретя наконец дар речи, она хрипло выговорила:

– Не иначе как вас покинул рассудок.

– Пока еще нет. – Его глаза медленно, обстоятельно обследовали ее фигуру. – Ммм… этого события нам еще придется подождать.

Элен прижала ладони к вспыхнувшим щекам.

– Как вы смеете так оскорблять меня?

– Где же здесь оскорбление? Я захотел вас в первую минуту, как только увидел. И не оскорбляйте вы меня, утверждая, что не догадывались об этом, – проговорил он шелковым голосом. – Ведь я ничего не скрывал.

Пожалуй, лучше всего будет не обращать внимания на эти слова.

– Вы… вы забываете, что я собираюсь выйти замуж.

– Это тот человек забывает, ma belle, – сурово возразил Деларош.

– И вы вообразили, что, поскольку его здесь нет, я обращусь к вам… за утешением? Да за кого вы меня принимаете? Я люблю Найджела и буду всегда принадлежать только ему. И если понадобится, буду ждать его. Хотя такому человеку, как вы, этого не понять, – добавила она с презрением.

Он долго рассматривал ее, прищурив глаза.

– Вы ошибаетесь, моя милая… parce queje com-prends tout [3]3
  Потому что я понимаю все (франц.)


[Закрыть]. – Он тяжело вздохнул. – Я вижу, Элен, мне придется набраться терпения. Но в финале меня ждет достойная награда.

– Идите к черту! – яростно выкрикнула она. – Разве вам непонятно, что я скорее умру, чем позволю еще раз прикоснуться ко мне?

Она еще не договорила, а он уже прижал ее к себе и захватил ее губы своими.

Когда он наконец отпустил ее, в его темных глазах плясали огоньки.

– Вот видите, вы еще живы, – иронически заметил он. – Научитесь не вступать в борьбу, когда у вас нет никаких шансов. А теперь до свидания, ma belle. И запомните: в следующий раз я останусь на ночь.