Текст книги "Маленький секрет"
Автор книги: Сара Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Ты не замерзла? – спросил Том и раздавил пустую банку из-под пива, так что она приняла форму песочных часов.
– Нет, мне тепло. Это куртка моего бойфренда. Вернее, бывшего бойфренда. Мы совсем недавно расстались, так что, по крайней мере, мне достались хоть какие-то отступные.
Так они перешли к теме отношений между мужчиной и женщиной. Он сказал, что у него уже довольно долгое время никого нет. Анна рассказала о НЕМ. Рассказывала долго, рискуя надоесть Тому. О том, что он ненавидел лосьоны после бритья и большие города. О том, что под внешней оболочкой у него скрывалось золотое сердце.
– Ты все еще любишь его?
– Знаю, я слишком много говорю о нем.
– Все нормально, можешь говорить о нем сколько тебе угодно.
И они говорили о ЕГО творчестве и о ЕГО ранимости до тех пор, пока Том тоном учителя не велел Анне оставить траву в покое.
– Что?
– Ты уже всю траву повыдергивала.
Это почему-то опять напомнило Анне о НЕМ. Они еще немного поговорили о том, что за его очарованием таилась дьявольская сущность. О ЕГО отказе встречаться с Анной вечером по пятницам. О ЕГО других женщинах.
– И что, разве ты считаешь, что это был достаточно прочный фундамент для серьезных отношений?
– Н-у-у-у, конечно, нет. А что, по-твоему, может стать таким фундаментом?
– Не знаю. Может быть, терпение?..
– Может, но у Ру с Уорреном оно есть, – сказала Анна, продолжая дергать траву. – Ты знаешь, что они вместе уже шестнадцать лет? Если не считать мужчин Ру и женщин Уоррена, которые были у них до свадьбы. Шестнадцать лет! Так что терпение – это еще не все.
Иногда ей кажется, сказала Анна, что у Ру и Уоррена отношения основываются исключительно на сексе.
Том заинтересовался.
Наклевывался разговор о сексе. Но Анна считала, что их разговор и так уже зашел слишком далеко. Она очень устала. Ей пора домой. Зевок как бы подтвердил ее слова. Она подняла с земли свою шерстяную сумку. Из дома за их спиной доносились звуки.
Том сказал, что ему тоже пора. Анна посмотрела на него и подумала: если бы завтра ей надо было опознать его, смогла бы она узнать его в ряду других лиц? Она сильно в этом сомневалась. В его лице не было ничего запоминающегося. Том сказал, что он вызовет такси. Но сначала проводит Анну до машины.
– Моя машина голубого цвета. Вон она.
– Ты дашь мне свой телефон?
Они должны встретиться опять. Было бы здорово еще раз послушать про НЕГО. И Анна нацарапала номер своего телефона на обложке школьной тетрадки какой-то ученицы. К счастью, у нее, как обычно, оказалась с собой ручка.
У Тома была единственная проблема: он был слишком обыкновенным. И, как учитель химии, он, вероятно, догадывался, что между ними происходит слишком слабая химическая реакция.
Той ночью Анне приснилось, что она опять студентка Политеха.
– Как ты думаешь, я понравилась Тому? – спрашивала ее Ру.
– Вот уж никогда бы не подумала, что он твой тип мужчины.
– Знаю. Но что же мне делать? Он не давал мне прохода.
– Разве? – спросила Анна с сомнением в голосе и быстро добавила: – Я хочу сказать, что я этого не заметила.
– Почему ты не познакомила нас раньше? – спрашивала Ру.
– Я знакомила. Но тогда тебе понравился ОН. Ты знаешь кто? Мой бойфренд!
– О господи. Я не знаю, что мне делать. Тебе не кажется, что Том слишком обыкновенный, или это я такая?
– Послушай, Ру, я должна тебе кое-что сказать…
– Ты должна организовать вечеринку…
– Я собираюсь выйти за него замуж.
– Ты собираешься выйти за него замуж?! – В ее голосе слышались нотки паники. – Анна, дай мне номер его телефона. Я должна ему позвонить.
Глава четвертая
Дыхание Анны все еще пахло табаком. На субботней вечеринке она выкурила всего одну сигарету. В воскресенье утром она удержалась от покупки новой пачки. Но в воскресенье днем, абсолютно случайно, на дне своей «шкатулки для воспоминаний» Анна нашла полупустую пачку «Мальборо». Конечно, табак совсем уже высох – это была та самая пачка, из которой она выкурила сигарету после своего первого секса в 1986 году.
Пачка принадлежала режиссеру пьесы («Женщина, не стоящая внимания» Оскара Уайльда), поставленной в политехническом институте. Режиссер дал ей главную роль, а взамен взял ее девственность. Вскоре после этого он сводил ее в кино. Но к тому времени они оба уже понимали, что между ними все кончено. «Мне кажется, мы оба согласны, что это конец, – сказал он. – И я не жалею о времени, проведенном с тобой. Я вынес очень многое из наших отношений». Она же из этих отношений «вынесла», в свою очередь, эту самую пачку «Мальборо», кассету с записью его любимых песен, которую он подарил ей, и два корешка от билетов в кино; все это добро пошло в шкатулку для воспоминаний.
Ее второй сексуальный опыт оставил Анне на память сценарий «Видения о Петре-пахаре» и шоколадное сердечко в обертке из фольги, на котором так и остался ценник – 30 пенсов.
Ее третий сексуальный опыт добавил в шкатулку фотографию ее парня в военной форме и любовное письмо. Он писал, что слишком уважает Анну, чтобы «позволить этому длиться до бесконечности». К тому же он спит с другой женщиной.
От ее четвертого сексуального опыта у Анны осталось намного больше сувениров. В шкатулке лежала его зубная щетка, испачканная зубной пастой «Колгейт», ключи от его квартиры на Финсбури-Парк, банкнота в 1000 лир, салфетка из гостиницы «Марди Отель», открытка-«валентинка» 1993 года, пузырек с остатками его шампуня для тонких и ломких волос, «валентинка» 1994 года, осколки от фарфоровой чашки, которой он запустил в Анну в пылу ссоры, записка, написанная им спьяну, в которой он умоляет Анну «вернуться к нему», письмо, в котором он умоляет ее «не расставаться с ним» («Любовь, – писал он, – это навсегда»), и картонная подставка под стакан с пивом, на которой прямо поверх логотипа «Карлсберг» написано «На память о примирении с Анной». Тогда ей было совсем не важно, что Брайен не знал, как правильно пишется слово «примирение». И наконец, последнее письмо, которое он, мол, «писал скрепя сердце», ему очень жаль, но он больше не любит Анну.
Пятый сексуальный опыт оставил Анне на память корешок билета из гардероба испанского ночного клуба, билет на авиарейс из Испании в Британию и упаковку презервативов. Количество оставшихся в упаковке презервативов свидетельствовало о том, что отношения длились совсем недолго. Анна привезла Альфонсо после своего отдыха на море, но дома он уже не казался таким замечательным, как там. Сейчас она помнила только, каким он был в постели. Гной в левом глазу, собравшийся за ночь, шоколадный от жаркого испанского солнца живот и дорожка волос от пупка до самого паха.
Номер шесть оставил Анне свои визитные карточки. Номер семь – коричневый бумажный пакет с надписью «Дэнни Куин – только отборные фрукты».
Вчера Анна сложила в свою шкатулку для воспоминаний все то, что осталась ей на память от НЕГО. Билеты на оперу, в театр и на балет. Собачий поводок, который они нашли во время своего четвертого свидания, всякие мелочи из гостиницы в Винчестере, куда они ездили на выходные: шапочка для душа, маленькая бутылочка увлажняющего лосьона для тела, мочалка и дорожный набор иголок с нитками. Он был у Анны номером восьмым в списке сексуальных отношений. Еще немного, и ей придется врать о своем сексуальном прошлом.
Понедельник. Утро. Сегодня начало ее новой трудовой жизни, и, можно сказать, новой Анны Поттер. Она не могла не позвонить ЕМУ – так хотелось, чтобы он узнал о начале ее новой жизни.
– Итак, светит ли мне увидеть трусики Сони? – спросил он.
– Что?
– Ну, ты переезжаешь к ней или нет?
– Что? Я правильно тебя поняла: ты хочешь, чтобы я переехала к Соне и познакомила тебя с ней?..
– Познакомила еще раз.
– Ты, чертов ублюдок!
Естественно, после такого разговора она выкурила еще одну сигарету и затушила окурок в кружке с надписью «Самому лучшему в мире папочке».Мирна когда-то подарила эту кружку своему отцу на Папин День, в прошлом году папочка всучил кружку ей обратно. «Тебе это нужно? – спросил мистер Ломонд. – А то я тут выбрасываю всякий хлам с чердака».
Понедельник. Утро. И сегодня у Анны начинается новая работа. Позвонил ее отец Дон, чтобы пожелать дочери удачи.
– Должен признать, в наши дни одной удачи мало, – сказал Дон ей по телефону. – Теперь требуется еще и упорный труд. – Он откашлялся. – Эта Пэмми Ловенталь захочет выяснить, чего ты стоишь, потому что в этой передаче ты новичок. Тебе нужно все время быть начеку, Анна. Мир жесток. Ты всю жизнь должна работать так, чтобы не стыдно было показать свое резюме…
Анна услышала, как на коврик перед входной дверью почтальон бросил свежую почту.
– Пап, подожди секунду. Принесли почту. – Ей очень хотелось проверить, нет ли там чего-нибудь от НЕГО. Он обещал вернуть ей все ее любовные письма.
– Ладно. Кстати, я тебе кое-что послал, – сказал отец, регулярно посылавший Анне объявления о вакансиях. Эти объявления собирала Мирна.
«Требуются превосходные навыки общения и умение эффективно работать в критической обстановке…»
«Гибкому администратору предоставляется великолепная возможность возглавить отдел…»
«Вы профессионал, стремящийся сделать карьеру? Приходите к нам…»
Анна обрадовалась, найдя на полу мягкий пакет на свое имя, и вернулась к телефону с посылкой в руках. Она нечасто получала почту, хотя в этом, считала она, виноват почтальон.
– Но все и так будут знать, что это далеко не моя первая работа, – сказала Анна в трубку, рассматривая незнакомый почерк на посылке.
– Ну да, та передача о знаменитостях была очень интересной и забавной, – сказал Дон. – Но она же шла поздно вечером и была такой несерьезной. А теперь ты столкнешься с реальностью. На этой работе у тебя не будет времени дурачиться. Она же идет в обеденное время, когда больше всего слушателей…
– Па, я не дурачусь на работе, – заверила Анна, пытаясь вскрыть посылку. Она уже сто лет не дурачилась.
– Ладно, шучу. Я всегда был уверен, что у тебя светлая голова… Поэтому я вырезал для тебя пару-тройку статей, которые, думаю, будут тебе интересны. Они все из разных журналов и газет – ответы на письма читателей, которые просят совета в трудной ситуации. Почитай, и ты увидишь, как по-разному отвечают редакторы читателям. Ты увидишь, что всегда есть несколько способов решить одну и ту же проблему. Ты могла бы приятно удивить Пэмми.
– Не стоило так усердствовать, па.
– А может быть, как раз тебе иногда не помешало бы чуть более усердия, Анна. Разве без этого добьешься чего-нибудь в жизни?
Ее отец всю свою жизнь только и делал, что усердствовал. Он представлял партию консерваторов в округе, где большинство жителей были сторонниками лейбористов. Воистину, тут уж без усердия было никак. И усилия Дона приносили плоды. Он не уставал повторять, что с каждым годом консерваторы набирают все больше и больше голосов на местных выборах.
– Ну, все-таки я еще посмотрю, может, найду для тебя еще несколько проблем.
– Не стоит, ты и так дал мне их уже предостаточно.
Образовалась пауза. Тем временем Анне удалось найти ножницы и открыть пакет.
– А, это была шутка, – наконец заговорил отец. – Шутка. Прекрасно.
Из пакета выпала перьевая ручка Анны. Там же была и записка: «Ты забыла у меня вот это. В конце концов я сдала комнату своей подруге. Извини. Надеюсь, у тебя все в порядке. Успехов, Соня».
– Давайте все превращать в шутку, – расстроенным тоном произнес Дон, – и все будем только шуточки шутить.
Все эти длинные, блестящие коридоры были одинаковыми. Последний этаж, где находился офис и проходила запись передачи «SOS!», ничем внешне не отличался от любого другого в здании. Автомат для кофе был таким же, как и на третьем этаже, так что Анна, как обычно, могла начать день стаканчиком кофе с молоком и сахаром. Она миновала длинный ряд дверей, но нигде не увидела таблички «SOS!». Впервые за годы работы на «Радио-Централ» она заблудилась. Она в десятый раз проходила мимо одного и того же офиса за стеклянной перегородкой. Сидящая там женщина наблюдала, как Анна прошла мимо раз, другой, третий…
– Мне нужен офис «SOS!», – сказала Анна, но женщина не слышала ее через толстое стекло.
– Я не могу читать по губам, – улыбнулась она Анне, заглянувшей в офис. – Теперь все делается из двойного стекла.
– Вы не знаете, где находится офис «SOS!»?
– Угу, – оживилась женщина, радуясь, что наконец кому-то понадобилась. Она надорвала зубами обертку «сникерса».
«Должно быть, сидит здесь, в этих стеклянных стенах, уже целую вечность», – подумала Анна. Женщина откусила шоколадный батончик, на ее стол упала ореховая крошка.
– Ну, ты попала в бухгалтерию, – сказала она.
– Извините, вы случайно не знаете?..
– Конечно. Они специально делают все так, чтобы запутать, верно?
– Да уж, – вежливо улыбнулась Анна, старательно скрывая нетерпение и досаду.
Женщина вытащила из нижнего ящика стола пачку бумаги формата A4. «Она собирается нарисовать мне, как туда пройти», – подумала Анна. Женщина захихикала и пробормотала:
– Наблюдая за тем, сколько раз ты прошла мимо меня, я подумала, что у меня опять начинается…
– Извините, я лучше пойду. – Анне уже становилось не по себе.
– Что ты, что ты, мне это только в радость, – сказала женщина, опять кусив «сникерс». – Я просто радуюсь, что не свихнулась, – хихикнула она. – Опять.
Последнее слово повисло в воздухе между ними.
– Тааак… – беззаботно протянула женщина, как будто люди каждый день сходят с ума по нескольку раз. – Вот, возьми. Если потеряешься еще раз, то всегда сможешь найти меня здесь. Просто спроси Сару.
Анна улыбнулась и в ту же секунду забыла ее имя. Она взяла нарисованную схему. Затем опять спросила дорогу, теперь уже у проходившего мимо мужчины, высокого красивого брюнета в светло-зеленом костюме.
– Извините, я…
– Заблудились? – подсказал он мягким голосом.
Он предложил показать Анне дорогу.
– А зачем вам в «SOS!», – поинтересовался он. – Кстати, меня зовут Шон. – Он протянул Анне руку.
Шон объяснил, что сначала им надо будет пройти через два других офиса. Анна пожала сильную руку Шона и последовала за ним через «Отдел разработок».
– Здесь они создают так называемые идеи, – тихо прошептал он Анне на ухо. – Хотя любая приличная секретарша выдает такие идеи практически каждый день. – Шон улыбнулся кучке секретарш.
– Я уже столько лет работаю на «Радио-Централ»… оператором, – сказала Анна, стараясь не отставать от него. – Так глупо, что я не смогла найти дорогу, – пробормотала она, когда он провел ее мимо охранников.
– Ничего страшного. Я вообще не понимаю, зачем Дункану потребовался отдельный кабинет, – уверенно произнес Шон. – Надо, чтобы все работали в одном месте и без перегородок.
– Вам, наверное, надо было совсем в другую сторону?
– Как раз нет. Я гость месяца в программе «SOS!». Так что, очевидно, мы будем работать вместе.
– Вы ведете программу вместе с Пэмми? Здорово. А как ваша фамилия?
– Всего лишь на месяц. Они сейчас как раз представляют мою тему – преодоление прошлого. – Он улыбнулся. – А фамилия моя – Харрисон, – сообщил он, подходя к двери с табличкой «SOS!».
Шон Харрисон.
Пэмми Ловенталь сидела на просторном письменном столе. Ее толстые ноги были обтянуты колготками цвета темного загара.
– Не торопись, – медленно сказала Пэмми, пока Анна пыталась пристроить свой стаканчик с кофе.
– Э-э-э… Это мой стол?
– Ну, не я знаю, как там, у Джимми Сэлада, – произнесла Пэмми с легким американским акцентом, – но мы стараемся не распределять столы в «SOS!». Мы здесь не отгораживаемся и не метим свою территорию. Хотя, дорогая, там лучше не садись. Я называю это место столом идей.
– Ой, хорошо.
– Иди сюда, присядь рядом со мной. Возьми стул. Сегодня утром ты можешь следить за всем, что я делаю.
Анна подхватила свой неустойчивый стаканчик с кофе. Она прекрасно знала, что незакрепленные столы означают, что все, кроме начальства, могут остаться без рабочего места. Она подтащила стул к столу, который, вне всяких сомнений, принадлежал Пэмми. Ошибиться было невозможно. На всем проступала ее печать. Например, на плюшевом мишке, на животе которого было вышито имя Пэмми, на стэплере, сверху которого была приклеена скотчем бумажка с ее именем. Если бы Пэмми еще чуть более ревностно относилась к «своей территории», то ее стол был бы обнесен рвом, а вокруг стояла бы вооруженная охрана.
– Итак, Анна. Возможно, ты хотела бы начать с рассказа о том, почему ты опоздала. В свое первое рабочее утро. Не самый лучший способ начинать работу на новом месте, а?
– Э-э-э, я…
– Ну, продолжай, – перебила ее Пэмми. Она подняла руки и опустила их опять на колени. Ее глаза свирепо блеснули. – Мне очень даже интересно.
То, что обычно называют молочными железами, у Пэмми скорее было одной огромной грудью. Анна не могла себе представить, что эта глыба под Свитером может быть разделена на две части без помощи грубой физической силы. Но никто никогда не посмеет применить силу по отношению к Пэмми Ловенталь. Анна заставила себя отвести взгляд от груди Пэмми и посмотреть на ее лицо. Сначала она увидела приглушенного темно-красного цвета помаду. Затем рот, который выглядел так, будто его недели две продержали в холодильнике.
– Я не могла… – Анне никак не удавалось придумать благовидную причину.
– Видишь ли, Анна, меня это очень даже волнует. Почему ты опоздала на работу в свой первый день? Мне кажется, это демонстрирует неуважение ко мне, к программе. Но больше всего, мне кажется, это свидетельствует о твоем неуважении к самой себе.
Ее голос звучал так, что казалось, она вот-вот расплачется или запоет. Мирна, естественно, сказала бы, что у Анны появилась проблема во взаимоотношениях с начальством. Но, слушая голос Пэмми, чья вежливость граничила с истерикой, Анна подумала, что скорее наоборот – у начальства проблемы с Анной. Обычно начальство говорило ей вот что:
«А вы вообще слышали, что я сказал?»
«Эта глупая улыбка вам не поможет».
«Ауу, Анна, вы опять витаете в облаках?»
«Вы что, думаете, все происходит само собой?»
«Это было всего лишь замечание, а вы ведете себе, как малое дитя».
«Я к вам обращаюсь, а не сам с собой разговариваю».
– Я знаю, что у тебя есть опыт работы по приему телефонных звонков. Хотя у меня и нет времени на «Час Джимми Сэлада». И на самого Джимми тоже, раз уж мы об этом заговорили. Но не будем углубляться в мои личные чувства. Так вот, основное отличие между моей программой и программой Джимми в том, что мне люди звонят, потому что у них проблемы.
Пэмми так растянула слово «проблемы», будто его звучание доставляло ей удовольствие.
– «SOS!» – это не развлекательная передача. К звонящим надо относиться с должным уважением. Анна, пусть я твой босс, но я тоже заслуживаю уважения. Я тоже человек Только из-за того, что я твоя начальница, на этой передаче, в данной конкретной ситуации не означает, что….
Анна рассеянно уставилась на ряд книг в ярких твердых переплетах, расположенных над головой Пэмми. Там же висели и фотографии, которые уже начали выцветать на свету. На одной ее новая начальница рядом с Шэннен Доэрти [13]13
Ведущая шоу-приколов «Тактика Паники», бывшая звезда «Зачарованных» и «Беверли-Хиллз 90210».
[Закрыть](«встреча Пэмми со звездами “Беверли-Хиллз 90210”»). На другой она пожимает руку бывшему премьер-министру («встреча Пэмми с Джоном Мэйджером. Хоув, 1991»). Далее шла «церемония вручения наград за благотворительность 1995». На этой фотографии каждый держал в руках табличку, сделанную в форме открытой ладони. Пэмми стояла с краю в группе знаменитостей, включавшей герцогиню Йоркскую и Кэрол Смайли [14]14
Британская телеведущая на Би-би-си, написала книгу «Руководство для работающих матерей».
[Закрыть].
– Анна, ты поймешь, что я современный руководитель. Я предпочитаю, чтобы все, начиная с Майка, нашего продюсера, и заканчивая тобой, звали меня Пэмми. Я за то, чтобы в офисе был дух товарищества. Но я не потерплю от своей команды грубости, лени, эгоизма, опозданий или нетерпимости.
Оказалась, что ее команда включала в себя молодого человека, которого Анна знала и ужасно боялась встретить когда-нибудь снова. Она увидела, как он вешает свой плащ на самый большой крючок, где уже висела ее куртка. На крючок не помещалось две вещи одновременно. Куртка Анны боролась с плащом молодого человека. Эта была борьба за выживание, и плащ победил. Куртка Анны свалилась на пол.
– Это Майк, твой непосредственный начальник, – улыбнулась Пэмми.
Майк проигнорировал упавшую куртку и медленно прошел к своему столу с таким видом, будто в этом и заключалась его работа. У него было великолепное тело, на нем была футболка специально, чтобы подчеркнуть это. На его мощной груди красовалась надпись «СДЕЛАНО НА ВЕКА». Мускулы, как червяки, двигались под кожей его рук. Внезапно сменив тон, Пэмми пропищала:
– Итак, Майк, давай устроим совещание. Расскажи нам, чем мы занимаемся.
Анна уже была знакома со своим непосредственным начальником. Она не только успела с ним повстречаться до этого, но и произвести на него жуткое, неизгладимое впечатление.
– Э-э-э, мы уже знакомы, – улыбнулась Анна.
Она наблюдала, как Майк бросил на стол пластиковый пакет, разрывающийся от огромных тяжелых книг, и большое яблоко.
– Привет еще раз, – Анна сделала вторую попытку, но он опять проигнорировал ее.
Майк взял ярко-красное яблоко и впился в него зубами. Анна слегка смутилась, когда под ними обнажилась белая мякоть фрукта, но она продолжала ему улыбаться, размышляя о том, собирается ли Майк напомнить ей о своей расовой принадлежности, как он это сделал на прошлой неделе, в пятницу.
В пятницу Анна обедала в столовой с Джимми Сэладом. Они говорили о том, что «Радио-Централ» следует расширить аудиторию слушателей. Вернее, Джимми рассуждал, а Анна слушала.
– Мы должны работать на все социальные группы населения. Должны быть передачи и для азиатов, и для евреев. Глупo, что мы рассматриваем слушателя, как простого среднестатистического…
– И для других групп. – Анна перебила его только потому, что увидела чернокожего мужчину, который уставился на них. Это был Майк. Анна догадалась, что для Майка речь Джимми попахивает расизмом. Хотя сам Джимми тоже принадлежал к этническому меньшинству – он был наполовину китайцем.
– Да, конечно, и для других национальностей, – согласился Джимми. Например, для японцев. Могу поспорить, что эту аудиторию тоже можно заинтересовать.
– И для чернокожих. Чернокожих британцев.
– Я не верюсвоим ушам, – наконец произнес Майк, бросая вилку на стол. – Как будто все мы, чернокожие, – одна-единая группа!..
– Мне кажется, что Джимми не хотел… – начала было Анна.
– Я говорю не о нем, а о вас.
Анна понимала, что все взгляды в столовой прикованы к ней. К ней, которая терпеть не может привлекать к себе внимание. Правда, это никогда не мешало Дону Поттеру на протяжении всего ее детства таскать Анну с собой в машине, на крыше которой был закреплен мегафон. «Голосуйте за консерваторов! Голосуйте за консерваторов!»Анна сидела на заднем сиденье и делала вид, что ни призывы, ни сидящий за рулем отец не имеют к ней никакого отношения.
– Я так полагаю, сейчас вы боитесь, что я могу вас ударить? О нет, не говорите, что я шизофреник…
– Успокойтесь, – перебил его Джимми. – Перестаньте.
– Не успокоюсь. Я не могу равнодушно смотреть на этот явный, наглый расизм.
Анне казалось, что она вдруг превратилась в одну из женщин, живущих в исключительно белом городке графства Суррей, которые носят высокие пышные прически и голубые блузки с застежкой на груди. В бытность студенткой Политеха Анна ходила на сотни демонстраций против апартеида. В школе она завидовала Притти Пуньяу, которую никогда не заставляли есть школьные обеды: порцию ледяного пюре с комками и мелко нарезанную говядину с овощами, от которой во рту оставался металлический привкус.
– Вы не поняли, я имела в виду… – попыталась вставить Анна.
– Конечно, нас же невозможно различить…
«Я ведь и сама наполовину валлийка», – неожиданно подумала Анна.
– Да? Так кто же, по-вашему, я? Африканец или ямаец?
– Ямаец?
– Вот видите! – с видом победителя произнес Майк. – Вы даже не можете различить. Вот в этом-то и проблема с такими, как вы. Это настолько уже укоренилось, что вы даже не замечаете своего расизма.
Он поднялся и с грохотом поставил свой поднос сверху на стопку грязных. Подносы задребезжали ему вслед, словно аплодируя.
Анна обнаружила, что присутствует на совещании, однако никак не могла понять, когда именно оно началось. Может, оно началось, когда Майк передвинул стул поближе к столу и сел наискосок от Анны, значительно сузив ей обзор? Или когда Пэмми произнесла: «Ну что, Майк, расскажи нам, чем ты занимался на выходных?» Анна уставилась на спину Майка с надписью «РОЖДЕННЫЙ ПОБЕЖДАТЬ». Она надеялась, что когда-нибудь Майк позволит ей объяснить, что произошедшее в столовой в пятницу было случайностью, и, возможно, у нее действительно имеются какие-то неосознанные предрассудки, развивавшиеся за многие годы под влиянием социальных условий. Тем временем Майк рассказывал о своих выходных, о том, как они с Фрэнниводили Шарлотуна «Почтальона Пэта». Фрэнни потеряла контактную линзу в буфете. Анна сидела и улыбалась или делала участливую мину во всех соответствующих местах по ходу рассказа, пока до нее не дошло, что у Майка с Пэмми может создаться впечатление, будто она подслушивает. Конечно же, Анне не полагалось знать о том, что у Фрэнни прогрессирующий рак груди, или о том, как строители напортачили с ванной. Она уже собиралась пересесть за другой стол, когда Пэмми обратилась к ней: – Ну, что, ничего не скажешь, приятные выходные. Ну, Анна, а что ты думаешь по поводу нашей темы этого месяца? Преодоление прошлого.
Анна задумалась, пытаясь сообразить, что бы такое ответить.
– А, да, – наконец-то произнесла она, доставая из сумки ручку, чтобы прибавить себе уверенности. – Я в коридоре познакомилась с Шоном Харрисоном и…
Но уверенность улетучилась, а когда такое происходило, у Анны не получалось говорить законченными фразами.
– А мы уже сегодня начинаем «преодоление прошлого»? – спросила она.
Все смотрели только на нее. Пэмми передвинула на своем столе несколько фотографий. И вдруг резко произнесла:
– Ну что ж, ладно, раз у тебя и впрямь нет своего мнения по этому поводу.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина.
– Микки, объясни, пожалуйста, Анне, чем занимается наша передача. Похоже, она понятия не имеет, что такое проблемы, – сказала Пэмми, со злостью хватая с правого угла стола стопку бумаг. Она переложила стопку на левый угол стола и пробормотала: – Какого черта они прислали мне оператора из передачи про шоу-бизнес? Да еще от Джимми Сэлада… О, боже!
– Наша передача делится на темы, – начал объяснять Майк. – Тема этого месяца – преодоление прошлого. В прошлом месяце была – депрессия. Так что если кто-то позвонит насчет депрессии, знай, что его соединять не надо.
– Мы занимались этим в прошломмесяце, – подчеркнула Пэмми.
– Да. Говори им, что мы полностью рассказали им все в августе. Соль лития, прозак [15]15
Соль лития и прозак (торговая марка) – препараты-антидепрессанты.
[Закрыть], амфетамин [16]16
Препарат-стимулянт.
[Закрыть], самоубийства, патологические нарушения – все это мы обсудили до мельчайших подробностей. Этой теме была посвящена целая передача, и мы не хотим возвращаться к ней снова.
– Ладно, Микки. Давай про преодоление прошлого, – велела Пэмми, надевая очки.
– Хорошо. Тема сентября – преодоление прошлого, то есть способность человека вычеркнуть из своей жизни какой-то эпизод, – сказал Майк, подавшись вперед, – суметь поставить финальную точку, чтобы двигаться дальше…
– И все такое прочее, – вставила Пэмми, чтобы было более понятно.
– И так далее. Да. В этом месяце программу вместе с нами будет вести доктор Шон Харри-сон. Конечно…
– Я так рада, что Шон опять с нами, – сказала Пэмми. Она сняла очки и засунула изжеванную дужку в рот. – Нам надо привлекать как можно больше врачей. Больше квалифицированных медиков.
– Что нам нужно, так это больше чернокожих, – пробурчал Майк. – В любом случае, Шон – не врач, а психолог.
– Ну и что, даже если так. Он может говорить на любую тему, и я скажу тебе еще кое-что: тот факт, что он так потрясающе хорош собой, вовсе не повредит нашей передаче. Я права, зайчик?
– Пэмми, это же радио.
– Радио-херадио… Это – миллениум!
Какое-то мгновение Майк с отвисшей челюстью переваривал очередную теорию Пэмми. А потом захохотал.
– Вы с Шоном были просто бесподобны, ну, когда позвонила та женщина…
Он опять засмеялся, не в силах продолжать. Анна время от времени поглядывала на свой стаканчик с кофе – оттуда стала просачиваться жидкость.
– О чем это ты? – запищала Пэмми с притворным недоумением. – Когда? Что-то не припомню. Так когда же?
– Когда позвонила женщина и пожаловалась, что у нее бородавки на гениталиях. Ну, помнишь, та, которая бросила мужа и поехала в Африку участвовать в создании женского движения. И ты сказала…
– И что я сказала? – Она посмотрела на Анну. – Знаешь, хоть убей, ничего не помню!
– Ты сказала: «Ну, милочка, если уезжаете сеять просвещение в другую страну, стоит ли удивляться, что вы привезете оттуда домой не только рецепты местной кухни».
– А-а, – разочарованно отозвалась Пэмми. Было ясно, что она ожидала услышать что-нибудь более забавное. – Теперь вспомнила. Так… Может, нам тогда приглашать Шона каждый месяц? Конечно, если ты дашь нам добро, Майк, – уточнила она и подмигнула Анне.
– Нет, в следующем месяце у нас будет Вильгельм Гроэ. Он у нас будет гвоздем программы, когда мы начнем нашу следующую тему – «счастье за месяц». Надеюсь, что к концу того месяца все наши слушатели узнают, как стать счастливым.
Пэмми рассмеялась и свела колени вместе.
– Будем надеяться, что нет. Иначе мы все останемся без работы.
– Может, оно и так, но в любом случае после него у нас будет Морис Стоу, который весь ноябрь будет рассказывать нам о смерти. И часто ли мы приглашаем таких замечательных чернокожих ребят, как Морис, к нам на передачу? К тому же он написал несколько прекрасных книг о потере близких: «Прощай», восемьдесят седьмого года издания; «И все же улыбаюсь», девяносто второго, об альтернативных способах похорон; «Сохранить память», бестселлер прошлого года.
Анна раздумывала, сказать ей что-нибудь или не сказать. Хоть что-нибудь. Она понимала, что если сейчас ничего не скажет, то вообще уже никогда и ничего не скажет.
– Здорово, – произнесла она наконец, чтобы просто напомнить о своем присутствии.
Но в этот момент ее стаканчик с кофе упал, и его содержимое растеклось повсюду.
Анна была неспособна сформулировать в одной фразе свои собственные проблемы. И тем не менее сегодня она будет выслушивать и сводить к одному слову проблемы других. Нервничая, она сидела в наушниках в ожидании выхода программы в эфир. К счастью, Ру научила Анну правильно дышать. Набирая в легкие воздух, Анна подумала о сегодняшнем обеде с Шоном Харрисоном. Для них двоих не нашлось места за столом «команды», поэтому им пришлось сесть отдельно вдвоем. Выдыхая, она вспомнила слова Шона о том, что он часто чувствует себя лишним, что ему редко удается стать где-либо своим. Анна призналась, что она чувствует то же самое. Хотя вот с Шоном ей легко общаться. (Вдох.) За обедом она услышала, как Пэмми за столом команды с завистью пробурчала: «Смотри, как он обрабатывает эту». (Выдох.) И долетевшие до нее обрывки ответа Майка: «… нравится изображать из себя бога… любит слабохарактерных…»
