Текст книги "Мария (ЛП)"
Автор книги: Сара Брайан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Подмигнув ему через плечо, она с сожалением начала медленно уходить.
– Сладких снов.
Кейн мог бы улыбнуться, когда она уходила, но легкий изгиб его челюсти показал, что человек, которого она когда-то считала святым... не был им.
Покачав головой, Джерри открыл дверь, чтобы они наконец ушли.
– Прошло четыре года, а ты все еще проблема, Мария.
– Что ты имеешь в виду? – Она прикинулась дурочкой, подбирая цвет волос, как того ожидал от нее мир.
– Оставь это для следующего придурка. Я буду следить за твоей задницей в течение следующей недели только потому, что больше никто не был настолько глуп, чтобы сказать «да».
– О, спасибо, Джерри.
– Да, спасибо, Джерри, – с усмешкой согласился Лео, прежде чем шепнуть Марии: – Ну...?
– Ну что? – Она сделала вид, что не понимает, о чем он говорит.
– Ты дала ему свой номер или нет?
– Черт. – Больше не притворяясь, она могла бы пнуть себя прямо сейчас. – Это то, что я должна была сделать, не так ли?
– Господи, Мария! – Разочарованный, Лео откинул рукой свои грязные светлые волосы на другую сторону. – Ты не дала ему свой номер? Это было буквально все, что тебе нужно было сделать.
Она знала, что ее брат сейчас все правильно понимает, потому что учитель не собирался рисковать и давать свой номер. Ей нужно было быть той, кто это сделает, но отсутствие опыта заставляло ее...
– Я отстой.
– Очень даже. – Лео не стал приукрашивать полный и абсолютный провал своей сестры. – Ты полагалась на свою внешность, а теперь, когда тебе действительно кто-то нравится, ты узнала, каково это, когда приходится стараться.
Мария насмехалась так сильно, что чуть не споткнулась о свою челюсть, которая упала на уродливый красный ковер под их ногами.
– Я не могу поверить, что ты просто так меня назвал.
Когда он обнял ее за плечи, она отметила, что с каждым днем он становится все ближе к ее росту.
– Прости, сестренка. Кто-то должен поприветствовать тебя в реальном мире.
– Кто ты вообще такой? – Она практически плакала. Протянув руку к его лицу, она сжала его, но его милые щечки не были такими же, как раньше, с тех пор как они потеряли свой детский жир за прошлое лето. – Где мой милый, маленький братик и что ты с ним сделал?
– Ну, этот брат заставил того паренька с фотоаппаратом сфотографировать вас с Кейном.
О.
Боже.
Боже.
Я должна была догадаться.
– Ты умный маленький засранец. – Она гордо подняла голову и поцеловала его в щеку. – Похоже, ты все-таки Карузо.
– Да, и теперь это ты запятналв имя. Не можешь даже онемечить чувака...
Сильно толкнув младшего брата, она отправила его в полет на бархатные канаты, сбив их все, один за другим, как ряд домино.
– Мария! Какого хрена? – прорычал Лео, одновременно пытаясь не описаться от смеха, пытаясь встать.
Поправляя шубу, она продолжала идти по красной дорожке. Ну что ж, на сегодня было достаточно ласк
Двенадцать
Звук горящей сигаретной бумаги
Когда она вернулась в дом, все ее проблемы как будто разом навалились на нее. Ее мысли сразу же обратились к одному человеку, и только к одному.
Лука.
Неизвестность съедала ее заживо: почему он так повел себя, когда она ушла. Если Мария хотела сегодня выспаться, она должна была поговорить с ним.
Постучав в дверь его кабинета, она услышала слова: «Войдите», а затем медленно открыла ее и увидела, что там был не только Лука. Хлоя с любовью сидела у него на коленях.
Эти двое, сидящие в темной комнате на огромном кожаном кресле, выглядели достаточно идеально для картины, которую можно было бы повесить в Лувре. Даже Мария была вынуждена согласиться, что они были чертовски красивой парой. Единственное, чего им не хватало, так это короны, оправленной в золото.
– Я иду спать. – Потянувшись вверх, Хлоя слегка поцеловала его в челюсть.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, дорогая. – Хотя его настроение изменилось, как только он увидел сестру, его взгляд не покидал Хлою, пока она не закрыла за собой дверь.
Фу. Мария не знала почему, но влюбленные люди вызывали у нее рвотные позывы. Особенно тяжело было видеть это от Луки, зная, на что он способен. Это не подходило ему, делая его невероятным для нее. В это можно было поверить, только когда она заставала их наедине, когда они думали, что никто не смотрит. Тогда это имело смысл.
Как только дверь закрылась, Лука перевел взгляд на Марию, которая теперь сидела перед ним. Однако он смотрел на нее совсем не так, как на свою невесту.
Все надежды Марии на то, что этот обмен пройдет хорошо, улетучились в унитаз, как только его сине-зеленые глаза посмотрели на нее. Она также могла определить стадию его несчастья по тому, как он начал открывать и закрывать свою Zippo.
– Что ты сказал Хлое в ту ночь, когда она и Элль были в твоей комнате?
А? Она определенно не так представляла себе начало их разговора.
– Ты спросил ее?"
Когда он закрыл Zippo, в комнате вдруг стало холоднее.
– Она мне не скажет.
Зная, что она поклялась хранить тайну, она была больше шокирована тем, что Хлоя сохранила это, чем тем, что она впервые прикоснулась к ней.
– Почему ты хочешь знать?
– Потому что с тех пор она не была прежней. – Когда он снова открыл Zippo, его лицо засветилось от пламени, подчеркивая гнев, который начинал закипать внутри. – Я хочу знать, что ты ей сказала, Мария.
Если бы по другую сторону стола от него сидел кто-нибудь другой, он бы сейчас молился Господу. Но правда заключалась в том, что Лука ее не пугал. Даже если это и делало ее самым глупым человеком в Канзас-Сити.
Мария не хотела разглашать, о чем конкретно они говорили, но она знала, что он имел в виду. Хлоя не расстроилась бы из-за того, что она спросила о Кейне, поскольку, как ни странно, красавица со шрамом была на ее стороне. Однако она могла бы расстроиться, если бы ее спросили о ее бывшем друге, который стал для нее румяным.
– Я спросила Хлою, как она поняла, что любит тебя, а не Амо.
Зажигалка снова щелкнула.
– И что она ответила?
– Она сказала, что не знала, что любовь, которую она испытывала к Амо, была просто дружеской... до тебя.
Гнев, который он носил в себе, немного рассеялся после того, как он услышал ее слова. Вытащив сигарету из пачки, он зажал ее между губами, прежде чем зажечь свою Zippo в последний раз.
Мария могла видеть его – единственный страх, который носил в себе бугимен.
Страх потерять Хлою. Пятифутовая девочка была единственным, что делало будущего короля этого города... слабым.
В этот момент ей впервые стало жаль его... почти.
Мария раздвинула губы, задавая честный вопрос и желая получить честный ответ:
– Ты никогда не думал, что если бы Люцифер не сделал ей шрам, она была бы предназначена для Амо, а не для тебя?
Все видели эти две разбитые души такими, какими они были – предназначенными для вечного спаривания. Но Мария задалась вопросом, были ли они сломаны только для того, чтобы соответствовать друг другу? Если бы один из них никогда не был сломан, было бы это так? Если бы Хлоя никогда не получила свои шрамы, девушки, которую они знали, никогда бы не существовало, а другая, не сломленная, могла быть предназначена для Амо. В жизни люди думают, что они предназначены только для одной половинки, но что, если мы предназначены для двух?
– Нет. – Лука произнес это слово с уверенностью, как дым с его губ. – Хлоя была предназначена мне и только мне. Ее шрамы привели ее ко мне только в этой жизни.
Откинувшись на спинку кресла, Мария кивнула. Кто она такая, чтобы не согласиться с тем, что чувствует Лука? Она лишь хотела, чтобы он посмотрел на это под другим углом. Это была единственная причина, по которой он не убил ее в эту секунду, так как он привык, что она высказывает свои мысли.
– Вопрос в том, – он стряхнул пепел в пепельницу, – почему ты вообще задала ей этот вопрос?
Именно так, по ее мнению, должен был начаться их разговор.
Мария просто пожала плечами.
– Просто хотела узнать, если...
– Я бы поостерегся оскорблять меня больше, чем ты уже оскорбила, Мария.
Закрыв рот, она подумала, что это, вероятно, хорошая идея.
Сделав длинную затяжку, он еще больше сузил глаза.
– Если ты думаешь, что я не знаю, что ты танцевала с Кейном, не меньше, чем я знал, что ты танцевала с Домиником, то ты ошибаешься.
Нет, Мария не ошибалась. Она знала, что он знал. Лука знал, когда кто-то в этом городе обделался, даже если она никогда не понимала, как.
– Я ведь не пыталась скрыть это от тебя, не так ли? Я сказала тебе, куда иду, и что Кейн пригласил меня.
– Ну, может, тебе стоило.
– Что именно в Кейне тебе не нравится? – Мария достигла своего предела. – Что он не полноправный? Что он лучше нас? Или то, что он не боялся смотреть тебе в глаза, когда пожимал твою руку?
Голос Луки резал как лед:
– Так вот оно что, значит? Что нужно для того, чтобы Марии наконец-то кто-то чертовски понравился?
Может, и так! Да хрен его знает.
– Должна сказать, что это немного разочаровывает.
Вот оно, слово, которого она боялась, что он чувствует. Это была еще одна вещь, которую она не понимала: почему ей не нравится разочаровывать Луку.
– Я думала, что из всех людей ты бы понял.
– Почему?
Произнося каждое слово спокойно, Мария могла резать стекло своим голосом, как и он.
– Потому что Хлое не место в этом мире, как и Элль. И все же, я сижу здесь, впервые в жизни, говорю тебе, что мне нравится мужчина, которого ты даже не знаешь, но ты разочаровался во мне?
Лука откинулся в кресле, выпустив струйку дыма.
– Ты думаешь, твой драгоценный учитель может справиться с тем, кто ты есть на самом деле, Мария? Кто мы есть?
– Я не знаю, – правдиво ответила она. – Он не такой драгоценный, как ты думаешь, ты знаешь. Он вырос в Блу Парке.
Молчание Луки было настолько оглушительным, что единственное, что она могла услышать, это звук горящей сигаретной бумаги.
– Если он такой охуенно великий, как ты говоришь, почему он преподает в Legacy Prep?
О, я не знаю... деньги? 401K? Чтобы жить лучше?
– Никто не идеален, Лука.
– Нет, не идеален, – согласился он. – Я просто думал, что ты умнее, Мария. Правда, правда.
Скрестив руки, она подняла идеальную бровь. Ее брат никогда не разговаривал с ней таким образом. Так почему сейчас?
– Где это было, когда я танцевала с Домиником? Тогда тебе нечего было сказать.
Он разбил сигарету о стакан.
– Нашему отцу было что сказать.
– Да, ему было, и тебе тоже. – Встав, она направилась к двери, но остановилась только потому, что кое-что сводило ее с ума. Она не только не знала, кого еще спросить, но поскольку все было открыто, и она не собиралась разговаривать с Лукой в ближайшее время, она решила, что не помешает выкинуть этот гребаный вопрос из головы.
– Это правда, что Доминик может выстрелить кому-то между глаз с расстояния в сотню ярдов?
Лука, который уже доставал следующую сигарету, сделал паузу.
– Да.
Не в силах остановиться, она задала свой последний вопрос, прежде чем отправиться в постель.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я это видел.
Четырнадцать
Любовь в мозгу
Мария слышала легкую музыку, играющую на заднем плане, украшающую ее уши простой, узнаваемой мелодией, которая начиналась мягко, как голос красивой женщины, и постепенно становилась все более чувственной, чем более хриплым становился ее голос.
Покачиваясь на месте в такт мелодии, пульс которой учащался в предвкушении, она почувствовала жар и желание, когда мускулистая рука обвилась вокруг ее талии, толкая ее назад, к мужской груди, которая сильно прижималась к ней. Ее голова упала назад на твердое плечо.
Взглянув в золотистые глаза, Мария затаила дыхание и почувствовала головокружение, когда Кейн скользнул рукой к ее талии, заставляя бабочек порхать в воздухе, когда он потянул ее еще дальше назад. Поражаясь тому, как это приятно – быть прижатой к нему так тесно, – она схватилась за запястье на талии, чтобы унять обострившееся сознание, которое она почувствовала, когда гребень его члена прижался к изгибу ее попы.
Ей хотелось, чтобы он сказал ей, как сильно он ее хочет, что он будет унижаться у ее ног до конца ее жизни, как это делали большинство мужчин под командованием ее отца. И все же именно она прильнула к нему, позволяя своему телу слиться с его телом, словно полый слепок, ожидая малейших признаков того, что он хочет от нее.
Она почувствовала, как напряглись ее соски, когда он поднял руку, чтобы провести костяшками пальцев по кончикам ее грудей под коротким шелковым платьем, и с ее приоткрытых губ сорвался вздох. Еще ни один мужчина не осмеливался прикоснуться к ледяной принцессе Данте. То, что простой преподаватель вышел из-под влияния ее отца, усилило желание, которое разливалось по ее крови и заставляло ее трепетать от желания, чтобы ее гладили без дорогого материала между ними. Боль внутри нее от его простого прикосновения послала предупреждающую вспышку в ее сознании, но это не помешало ей выпятить грудь вперед.
Если католическое воспитание и пошло ей на пользу, то оно точно вылетело в чертово окно, когда он провел рукой по ее груди, давая ей попробовать то, что она никогда не испытывала раньше – чистую, без примесей похоть. Она никогда не считала себя способной на такие обыденные эмоции. Не она, никогда, пока не набралась смелости повернуться лицом к красивому золотоглазому учителю и почувствовала, как губы Кейна скользнули по ее рту, кончик его языка сделал небольшой глоток, а затем он скользнул вниз, чтобы поласкать ее горло, обдавая теплым воздухом ее разгоряченную плоть и невесомо поднимая ее на руки.
Прищурив глаза, она обхватила его за шею, желая более глубокого поцелуя, которым он дразнил ее раньше.
Почувствовав под собой роскошную мягкость постели, Мария лениво улыбнулась Кайну, когда он отвел лицо в сторону, избегая ее поцелуя. Не обращая внимания, она провела кончиками пальцев с маникюром по его рубашке.
Когда она прикусила нижнюю губу, он сузил глаза от соблазна, который она бессовестно предлагала, осмеливаясь игнорировать колебания, которые, как она видела, останавливали его твердое тело, последовавшее за ней на кровать. Она тоже хотела этого. И в тех действиях, которые она собиралась совершить, она не стала бы признаваться на исповеди.
Смело, она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Затем, подняв голову с подушки, она провела поцелуями-бабочками по его ключице, проводя языком по пульсу в середине, прежде чем продолжить дальше, ее собственный пульс бился так же быстро. Она нарочно терлась грудью о его грудь, терзая себя не меньше, чем Кейна.
Медленное скольжение бретелек ее платья по плечам от кончиков пальцев не прекращалось до тех пор, пока бретельки не упали, обнажив декольте. Сознавая, что ее грудь поднимается и опускается от учащенного дыхания, она мечтательно потянулась, прижимая его затылок к себе, так что их рты оказались на расстоянии шепота друг от друга. Смело, сексуально облизав языком его нижнюю губу, она сделала первый шаг, чтобы преодолеть расстояние между ними.
Из горла Кейна вырвался низкий стон, прежде чем он взял верх, накрыл ее рот своим и слил их губы в поцелуе, от которого ее пальцы вцепились в его короткие волосы, чтобы удержать его на месте. Раздвинув ее рот, Кейн просунул язык внутрь, показывая, что он гораздо более искусен в поцелуях, чем в танцах. Это был не невинный поцелуй. Он требовал и расхищал глубины ее рта, пока, если бы она еще не лежала, головокружительный порыв не подбросил бы ее туда.
Крутой учитель, которым восхищались все ученики, страстно доказывал, что в его профессиональном имидже скрывался мужчина, способный заставить ее задыхаться и стонать под ним. Мария бесстыдно поцеловала его в ответ, сбросив свой фасад принцессы, застывшей во льду, и обнажив неистовое желание, вспыхнувшее в ней при первой встрече с ним.
Она раздвинула ноги, освобождая место для Кейна между бедер. Невероятное наслаждение от его близости не могло сравниться ни с чем, что она испытывала раньше.
Когда он обхватил ее грудь под свободным платьем, Мария оторвалась от губ Кейна, чтобы стянуть с него рубашку. Она хотела почувствовать его кожу на своей. Для нее было важнее всего на свете увидеть, как самообладающий учитель теряет рассудок в ее объятиях.
Ладонями она искала и исследовала его тело, гладя его подтянутые мышцы плеч, а затем опустилась ниже и стала гладить его грудь.
Кейн сделал собственное открытие, когда погрузил рот в расщелину ее груди, сдвинув розовый шелк вниз и обнажив груди, которые так и просились, чтобы к ним прикоснулись.
Зажмурившись от удовольствия при первом прикосновении губ, накрывших кончик, она почувствовала, как Кейн скривился в улыбке на чувствительном участке в ответ на ее реакцию. Возможно, он не был уверен в своих силах в танце, но когда дело касалось женщин, Кейн точно знал, что делает.
Крепкими руками он скользнул под ее спину, приподнимая ее, чтобы его рот оказался на ее груди. Захватив зубами нижнюю часть ее соска, она предупреждающе вонзила в него ногти.
– Веди себя хорошо.
– Да, – прорычал Кейн, прижимаясь к ее коже. – Если бы я сделал то, что действительно хотел, ты бы убежала с крикам.
Уголок сочных губ Марии приподнялся.
– Чтобы заставить меня бежать, мистер Эванс, нужно гораздо больше, чем вы думаете.
Его рычание перешло в низкий стон, когда она обвила руками его талию, чтобы просунуть руки в брюки и схватить его за задницу.
– Это ты должен бежать в страхе. – Она отбросила намек на осторожность.
Кейн мог подумать, что они разыгрывают друг друга. Он не знал, что она не шутит. То, что он заставлял ее чувствовать, могло вызвать у женщины зависимость, а она плохо переносила, когда ее лишали того, чего она хотела. Это только усиливало ее желание заполучить его.
Чтобы сравнять счет, Мария провела губами по его соску и изумилась тому, как он затрепетал под ее зубами. Кто бы мог подумать, что мужчина реагирует так же, как женщина?
Имея полное намерение найти другие сходства, она разминала плоть в своих объятиях. Мягкая кожа его ягодиц противоречила твердым мышцам под ними, которые напряглись, как будто Кейн решал, стоит ли отстраниться.
Когда его бедра сильнее прижались к ее бедрам, она поняла, что вся нерешительность улетучилась.
Ее покалывающие соски напряглись, а клитор набух от неумолимых мучений Кейна.
Может ли женщина испытывать оргазм от того, что с ее грудью играют? Мария понятия не имела. Но, если Кейн не остановится, она собиралась это узнать.
Вытащив одну руку из его брюк, она крепко положила ладонь ему на грудь.
– Прекрати. – Задыхаясь, она пыталась взять себя в руки.
Подняв голову, его золотистые глаза впились в ее.
– Почему?
– Ты знаешь, почему…
Глаза Кейна блестели, словно он знал ответ, но он хотел услышать его из ее уст.
– Скажи мне.
Черт. Мария готова была поспорить, что у него был самый послушный класс в школе, если он говорил таким тоном со своими учениками.
Сдерживая себя и угрожая себе не кончить, с каждой секундой становилось все более бесполезным, он проигнорировал руку на своей груди и начал скользить ртом вниз к ее плоскому животу, проходя мимо ее бриллиантового кольца на животе, прежде чем продвинуться еще дальше, чтобы найти восковую и гладкую область, которую она даже не подозревала, что он обнаружит.
Ее бедра бессознательно подались вверх, пока он доводил ее желание до предела, не давая ей ничего, что могло бы заставить ее упасть с обрыва, к которому он ее вел. Она хотела, чтобы он сбросил ее и последовал за ней в колодец желания, который ни один из них не смог бы пережить, не сойдя с ума.
Не выдержав предвкушения, она приподнялась и впилась зубами в его плечо, не заботясь о том, оставит ли она след. Мария хотела, чтобы ему было так же больно, как и ей, если не больше. Почему он должен остаться безнаказанным только потому, что у него больше опыта?
Грудь Кейна вздымалась, когда он ответил на укус, подняв на нее золотистые глаза, полные злобной решимости.
Она вздрогнула от насмешливого возмездия, промелькнувшего в его глазах, когда он присосался к губам, защищающим ее центр, дразня ее маленьким щипком, в котором был намек на боль, как расплата за укус, который она нанесла ему в плечо.
От возбуждения ей захотелось выгнуться, чтобы его рот оказался там, где это было бы наиболее полезно, но она боялась пошевелиться. Она не любила боль, если только сама не причиняла ее тому, кого считала достойным своей ярости.
Терпение почти лопнуло, и она протянула руки, чтобы расстегнуть брюки Кейн, решив показать ему, что не только он может свести кого-то с ума.
Его сексуальное тело заставило ее почувствовать биение сердца в нижних частях тела. Как только ей удалось раздеть его догола, она хотела отплатить ему тем же... если только ей удастся заставить этот чертов ремень сотрудничать! Казалось, что как раз в тот момент, когда она собиралась добиться успеха и вытащить кожаный ремень из металлической пряжки, он отказался сотрудничать.
– Нужна помощь?
Мария ненавидела признавать неудачу в любой своей попытке, но, с другой стороны, если Кейн поможет, он будет раздет гораздо быстрее.
– Да.
По ее мягкому признанию, Кейн поднялся на ноги и встал перед кроватью.
Сидя, Мария наблюдала, как Кейн медленно расстегивает неподатливый ремень и одним движением запястья легко освобождает его от брюк.
– Трахни меня, – пробормотала Мария от великолепия при виде его обнаженного тела. Это была скорее бессознательная реакция, чем требование. К счастью, Кейн понял ее неправильно.
– Ты уверена?
Она провела языком по нижней губе и кивнула. Горячий учитель собирался снять свои носки... если бы они были на нем.
Невероятное тело, которое Кейн прятал под своей убогой одеждой, не делало ему никаких одолжений. Честно говоря, и костюм за пять тысяч долларов не помог бы. Некоторые вещи слишком красивы, чтобы их скрывать, и телосложение Кейна было одним из них. Черт, он был не просто горяч... он был... чертовски горяч.
Стараясь не смотреть на него, когда он забрался обратно на кровать, Мария повернулась на бок, чтобы освободить ему место, и похлопала по месту рядом с собой, показывая ему без слов, что она более чем уверена... Она готова.
Нетерпеливое ожидание длилось, казалось, несколько мучительных мгновений. И в тот момент, когда она уже собиралась перетащить его на желанное место, случилось самое худшее, что только можно себе представить...
Она проснулась.
Проснувшись от сексуального разочарования впервые в жизни, она закричала в подушку, проклиная песочного человека за то, что он разбудил ее прямо перед великим событием.
Мария перевернулась на своей огромной, королевских размеров кровати и уставилась на мужчину, лежащего рядом с ней.
– Что ты здесь делаешь?
Подумав, что, должно быть, ей все еще снится сон, она зажмурила глаза, на этот раз сильнее, но открыла их снова, потрясенная тем, что Доминик действительно здесь.
– Что ты здесь делаешь? – резко повторила она.
Доминик без рубашки заложил руки за голову, его бицепсы вздулись.
– Ты скажи мне, принцесса.
Почему оба мужчины хотели задать вопросы, на которые она не хотела отвечать?
– Тебе нужно уйти.
– Это то, чего ты хочешь? – Доминик освободил одну из своих рук, чтобы провести кончиками пальцев по ее обнаженному бедру, проводя по нежной коже.
Она была так уверена в том, что следующее слово из трех букв вылетит из ее рта, но ее предал собственный голос.
– Я... не... знаю.
Он не останавливался, пока кончики его пальцев не достигли короткого подола шелковистой ночной рубашки, едва прикрывавшей ее попку.
– Тогда давай узнаем, принцесса.
До этих слов она была в секунде от того, чтобы вышвырнуть его из своей постели, зная, что не песочный человек разбудил ее от эротического сна, а Лучано. Однако сексуальный голос Доминика, а также его чернильное тело остановили ее, направив гормоны в другое русло.
– Это плохо. – Какая женщина мечтает о мужчине только для того, чтобы проснуться и трахнуть другого? Только что сексуально расстроенное тело Марии не знало, что это практически каждая женщина на земле.
Правая сторона губ Доминика приподнялась в улыбке, обнажив ямочку, о которой она и не подозревала.
– Будем надеяться, что…
В отличие от Кейна, Доминик не дразнил ее нежными прикосновениями. Он доминирующе положил руку на грудь, играя с тугим соском, и заставил ее упасть на спину, глядя на него сверху вниз.
Не давая ей времени подумать о сне, от которого она только что проснулась, Доминик взял ее рот в поцелуй с языком, который погрузил ее в омут с головой, и она испугалась, что он исчезнет прежде, чем она сможет узнать, существует ли он на самом деле. Или, как и Кейн, он был плодом ее воображения, вышедшим из-под ее контроля.
Обхватив рукой ее грудь, он сжал пальцы, подтверждая, что его прикосновение действительно реально и что Доминик, пробравшись в ее комнату, рисковал верной смертью.
Перед тем как перевернуться, она намеревалась обвести Кейна вокруг пальца, даже если это был гребаный сон, но с Домиником она чувствовала, что обхватывает его все крепче и крепче, задыхаясь в его жгучем аромате.
Не имея ни мозгов, ни, тем более, чертовой силы воли, чтобы остановить его, Мария поддалась сыну дьявола, и в то время как добрая католичка кричала, чтобы она прекратила это, поскольку ангелам место на небесах, Доминик заставил Марию надеяться на ад... раздавив совесть доброй девочки, пытавшейся испортить момент одним воображаемым каблуком в крови.
Ослабив хватку на ее груди, Доминик спустил верхнюю часть ее платья, а затем крепко схватил другую.
Когда он крепко прижал ее к матрасу, это не испугало Марию, а усилило возбуждение, бушевавшее в ее теле.
Что это было за слабое котячье дерьмо, которое он заставлял ее чувствовать? Неужели это то, что заставило Неро написать ту сопливую статью по английскому? Если Доминик продолжит в том же духе, ей, возможно, придется написать поэму, чтобы описать безумное желание, проходящее через ее тело.
Когда он перекатывал сосок между большим пальцем и пальцем, Мария чуть не начала стихотворение прямо там и тогда, только чтобы заставить его сделать это снова.
Нижняя часть ее тела кричала, делая сальто от желания большего, и когда Доминик оторвал свой рот от ее рта и положил его на сосок, ей пришлось засунуть руку в рот, чтобы не закричать.
– Прикоснись ко мне, – прошептал Доминик. – Ты знаешь, что хочешь этого.
– Нет. Я. Не надо. – На этот раз ее голос не предал ее.
– Да. Ты. Хочешь. – Смех Доминика и его чертовы ямочки отправили ее в другое измерение.
Этот Лучано собирался получить тяжелый урок, который могла преподать только эта женщина Карузо.
Мария перерезала горло своей доброй католической совести, которая продолжала кричать ей, что Карузо вышвырнула бы Доминика из постели, как только увидела его. Потирая твердый комок за штанами Доминика, плохая Мария взяла все в свои руки.
Обхватив его ногами за талию, она притянула его к себе еще сильнее, покачивая бедрами и посылая голод, который был полон решимости найти разрядку, в которой ей отказал безвременный уход Кейна.
Убедившись, что Доминик так же возбужден напрягшимся членом, который она чувствовала в своей руке, Мария стала еще более дерзкой.
Взявшись обеими руками за пуговицу брюк, Доминик, чтобы не отстать от нее, поднес свои татуированные руки к ее бедрам, раздвинул их шире, чтобы освободить больше места, и рывком опустился на колени.
Мария ошеломленно вздохнула, прежде чем расстегнуть молнию на джинсах, которые она уже расстегнула, и распахнула их, чтобы увидеть его член, торчащий наружу.
Мария нежно провела пальцем по его кончику, услышав, как он издал шипение удовольствия.
Наблюдать за тем, как его член становится все длиннее и шире, было для нее незабываемым занятием, потому что, если она не была уверена в этом раньше, то теперь она была чертовски уверена в этом. Это казалось таким ох*енно реальным. Это чувствовалось, бл*дь, так реально. Потому что так оно и было.
Протянув руку, Доминик схватил ее за бедра и рывком поднял вверх так быстро, что ее голова упала назад. Усадив ее на согнутое бедро, ее голый бугор уперся в его ногу.
Схватившись за его плечи, она держалась за жизнь, боясь, что ее будут мучить, чтобы она снова проснулась, одна в своей постели.
Он обхватил мягкую плоть ее задницы, раскачивая ее на своей ноге, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, затем снова замедляя темп по мере приближения кульминации. Трение его брюк о ее клитор заставило ее прижаться к нему еще крепче.
Обхватив ногами его мускулистое бедро, Мария попыталась восстановить контроль над собой, чтобы броситься с обрыва, на котором он ей отказывал. Но Доминик не был ничьей марионеткой: он уложил ее спиной на кровать, а затем приник ртом к ее клитору, что еще больше усилило реальность происходящего.
Задыхаясь под его ртом, она не могла поверить в смертный приговор, который Доминик точно вынес себе.
– Что случилось, принцесса? – Он провел языком по ее чувствительному узлу.
– Боишься?
– Я? Нет. – Мария продолжала лежать, пытаясь расслабиться.
– Нет? Никогда?
Посмотрев на его лицо, нависшее над ее сексом, она пообещала ему.
– Никогда.
– Докажи это. – Он осмелился сказать ей слова, которые она использовала в отношении Кейна, поставив ультиматум.
К черту. Твоя жизнь, не моя. Отпустив свое тело, Мария открылась перед очень глупым, но очень смелым Домиником, когда он провел мозолистым пальцем по щели, к которой до этого не осмеливался прикоснуться ни один мужчина. Нажав большим пальцем на пуговицу, он ввел палец в ее канал, и Мария не успела сдержать рваный стон.
Когда он скользнул еще одним пальцем внутрь, все планы по спасению жизни Доминик пошли прахом.
Проводя языком по ее клитору, пока он погружал пальцы все глубже внутрь, Мария удивлялась тому, как это приятно, крутя и поворачивая бедрами, пытаясь снова достичь той неуловимой кульминации, которую так и не успел достичь мужчина из ее сна.
Ее тело реагировало на каждое его движение, с нетерпением ожидая следующего. Когда это произошло, это было так же шокирующе, как когда она почувствовала медленное скольжение его пальца внутри себя.
Доминик приподнял голову, приподнялся так, что они снова оказались лицом к лицу, и прижался своим телом к ее. Его член скользнул между влажных губ ее бугорка, расплющивая набухший клитор. Острая дрожь наслаждения заставила ее подумать, что она вот-вот кончит, но все оборвалось, когда Доминик остался неподвижным.
Не в силах мыслить здраво, Мария в досаде впилась ногтями в его плечи.
– Спокойно, принцесса. Ты получишь то, что тебе нужно.
Темный смех, наполнивший комнату, заставил ее голову повернуться на подушке.
Мария не верила Лучано. Его семья никогда не давала денег, если только это не приносило пользу кому-то из членов их семьи. Это было единственное, что объединяло Лучано и Карузо.
