Текст книги "Мария (ЛП)"

Автор книги: Сара Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Мария упала на свою кровать, внутренне закатив глаза. Как и Барби, они могли бы быть намного лучше.

Она смотрела, как длинные черные волосы Хлои растрепались, когда девушка со шрамом направилась к двери.

Она должна была спросить еще кое-что.

– Хлоя?

– Да? – Ее волосы перестали колыхаться.

– Как ты узнала, что любишь Луку, а не Амо?

Повернувшись, Хлоя выглядела немного торжественной, как та Хлоя, которую она встретила впервые.

– Не то чтобы я не любила Амо; я просто не знала, что любовь, которую я испытывала к нему, была дружеской – до Луки. Поначалу они могут казаться похожими, но когда ты узнаешь, ты просто – ее покрытое шрамами личико задралось вверх. – узнаешь.

Семь

Дикий АФ

Мария вошла в офис Наследия и направилась прямо к портье, которая работала там с тех пор, как Мария еще не была ученицей в этих залах.

– Чем могу помочь, Мария?

Как и репутация Карузо, женщина все еще не могла заставить себя улыбнуться после всех этих лет. Она все еще была чертовой сукой.

– Мне нужен список студентов, получающих здесь стипендию. – Когда вы чего-то хотели, фокус заключался не в том, чтобы попросить об этом, используя слова «Можно», «Мне бы хотелось», «Можно». Ты требовала это дерьмо так, как будто это была такая нормальная вещь, что они даже не задавались этим вопросом.

– Зачем?

Ну, в основном это срабатывало, только не с этой старой сукой. А когда не срабатывало, всегда был один верный способ получить то, что она хотела.

– Мой отец рассматривает возможность пожертвовать деньги на стипендию для одного из студентов на следующий год. Однако он хочет выбрать студента, чтобы быть уверенным, что его деньги пойдут по назначению.

Женщина хмыкнула, сделала несколько щелчков на своем компьютере, после чего принтер рядом с ней выплюнул один лист бумаги. Протягивая ей бумагу, она явно сочла, что проще дать ей список имен, чем сидеть и спорить с Марией.

Пробежавшись взглядом по именам и фамилиям в жалком коротком списке, Мария сдержалась, чтобы не закатить глаза, ведь ей нужно было еще кое-что.

– Ничего, если я пойду оплачу счет за обед Лео?

Женщина нажала на кнопку, от чего дверь в школу зажужжала.

– Идите.

Улыбаясь, Мария пошла к незапертой двери.

– Сэр! Извините, сэр! – Портье встала, остановив мужчину в костюме, который шел за Марией. – Вы не можете туда войти.

– Я с ней, – объяснил Тодд.

– Мария, этот человек с вами?

– Извините, – сделав тупое выражение лица, она направилась к двери, – я его не знаю.

– Ради всего святого – Мария!

Бедный Тодд. Даже закрыв дверь, она слышала его через застекленный кабинет и женщину, которая устроила ему ад.

Щелкая каблуками по школе, она не обращала внимания на слюни старшеклассников по пути в кафетерий. Было трудно игнорировать комментарии, но Мария была диким человеком, которому лучше держать рот на замке. Иначе она могла бы погубить чью-то душу одним лишь словом. Учитывая разницу в возрасте между ними, она решила быть вежливой, желая иметь возможность вернуться в школу.

Кафетерий был таким же, как и тогда, когда она уходила. Единственное, что отличалось, так это чуть более красивая еда на подносах учеников, когда она подошла к продавщице за кассой.

Она подумала, не та ли это женщина, которая выбросила поднос с едой Элль, когда Элль не могла себе этого позволить, и надеялась, что школа примет против нее меры. Однако, учитывая их отношение, Мария догадалась, что женщина все еще работает здесь.

– Здравствуйте. Я хотела бы узнать, есть ли у кого-нибудь из перечисленных в этом списке неоплаченный баланс?

Женщина даже не взглянула на небольшой список, прежде чем ответить:

– Сноу Блэквуд.

– Я бы хотела оплатить ее счет. Потянувшись к своей Биркин, она взяла наличные, которые Неро оставил на прилавке.

– Сколько она должна?

Нажав несколько кнопок на клавиатуре, хозяйка обеда подняла ее счет.

– Учитывая, что она постарше, школа позволила ей накопить на счету сорок девять долларов и семьдесят центов. Ей повезло. Ей перекроют счет на пятидесяти.

– О нет, целых пятьдесят чертовых долларов, – пробормотала она, тяжело дыша, чтобы не выплюнуть слова в лицо несчастной женщине.

– Если вы отвечаете за счет Сноу, то вы должны проследить, чтобы это не повторилось. Мы снисходительны лишь до тех пор, пока не наступят последствия.

– Снисходительность на целых пятьдесят долларов, – снова пробормотала она, прежде чем изобразить улыбку на миллион ватт. – Я здесь, чтобы погасить долг за студенческий обед от имени моей подруги. Возможно, вы знаете ее… – Взяв пятьсот долларов, которые оставил Неро, а также еще пятьсот из своего бумажника, она протянула их. – Элль Бьюкенен?

Женщина с кротовым лицом проглотила тысячу долларов, глядя на нее, как на привидение, подтверждая то, о чем подумала Мария.

– Этого должно хватить до конца семестра и на следующий год, верно?

– Д-да. – Она взяла наличные, исправила новый баланс, прежде чем положить деньги в кассу.

Взяв ручку, которая лежала на клавиатуре, Мария написала семь цифр и три тире на бумаге, где был список имен.

– Если у Сноу или любого из этих студентов в будущем закончится кредит, мы с Элль хотели бы лично погасить их долги до наступления каких-либо последствий. Это ясно?

Леди прочистила горло.

– Да.

– Я предлагаю сеточку для бороды или хорошую бритву. – Мария указала на место над собственной губой, где женщина выводила длинные отросшие волоски из коричневой отметины. – Я уверена, что Наследие хочет оставаться на высоте.

– Изви…

– Мария? – Знакомый глубокий голос послышался с расстояния в несколько футов.

Увидев горячего учителя, который прокрался в ее сны прошлой ночью, она не смогла удержаться, чтобы не помахать гоблину с улыбкой.

– Хорошего дня!

Слава Богу. Ей действительно нужно было снова начать молиться, учитывая то, как все прекрасно складывалось. Она подумала, что ей придется ухитриться найти способ снова столкнуться с ним.

Ухмыляясь, он, казалось, был приятно удивлен.

– Что ты здесь делаешь?

– Я забыла вчера добавить деньги на счет Лео. – Ложь без усилий стала для нее чертой характера. Затем она с любопытством подняла бровь. – Как тебе удалось найти меня так быстро?

– Я собирался на обеденный перерыв, когда услышал, как группа мальчиков говорит о великолепной блондинке в кафетерии.

Медленная улыбка вернулась на ее губы.

– Это ваши слова, мистер Эванс, или их?

– Ну, я подумал, что избавлю вас от точной лексики, которую они использовали. – Кейн рассмеялся. – Но, не волнуйтесь; ученики, которые были моими, теперь должны написать мне эссе на тысячу слов о том, что на самом деле означает феминизм.

– Вау. – Ну, черт, я знала, что он мне нравится. – А написание рефератов обычно действует на ваших учащихся?

– К сожалению, не так сильно, как мне бы хотелось. Но на твоего брата, Неро, это подействовало.

– Подействовало?

– Да. – Он кивнул. – Смысл моих эссе не в том, чтобы оценить, насколько хорошо ты пишешь, а в том, что ты чему-то научился или что-то почерпнул из написанного. Я был приятно удивлен, когда он написал сочинение о том, как влюбился в Элль.

– Неро? – Ее брат, который практически пробил себе дорогу через всю школу?

Чистый смех вырвался из ее горла. Боже, мои братья действительно чертовски прокляты.

– Я устрою ему такое дерьмо, когда вернусь домой. – Вытирая наполовину упавшую слезу, она подумала о том, что отдала бы всю свою коллекцию обуви своему злейшему врагу, чтобы прочитать эту газету.

– Наверное, поэтому я и сам был приятно удивлен, – сказал он ей, как будто мог читать ее мысли. – Кстати, как дела у Элль?

– Она действительно хороша, на самом деле, берет столько уроков письма, сколько ей дает университет.

– Рад это слышать. Она очень талантлива. Кейн повернулся, чтобы посмотреть на нее с того места, где они шли.

– Вы учитесь в колледже, Мария?

– Да. Я заканчиваю колледж в мае со степенью бакалавра в области бизнеса. – Она подумала, что ей следовало бы сожалеть о том, что она пропустила занятия, но, глядя в расплавленное золото его глаз, она ни о чем не жалела.

– У тебя есть планы после окончания учебы?

У нее были планы, но они были недостижимы.

– Пока не знаю, но я все выясню.

– Уверен, что придумаешь, – согласился он с улыбкой. – Твой отец владеет отелем-казино в центре города, верно?

– Да… – Зная, к чему он клонит, она продолжила: – Но я не думаю, что он хочет, чтобы я работала на него.

Кейн кивнул через мгновение.

– Ну, я уверен, что у твоего отца есть свои причины.

Да, у меня нет пениса.

– Слушай, мне любопытно, не хочешь ли ты стать волонтером на танцах в честь выпускного вечера в следующую субботу. Нам не хватает волонтеров...

– Да! – промурлыкала Мария, возможно, слишком быстро. – С удовольствием.

– Отлично. – Кейн явно позабавил ее ответ.

Проверив время на своих часах, блеск в его глазах медленно исчез.

– Ну, я лучше отпущу тебя. До скорой встречи, мисс Карузо.

Господи. Мария изо всех сил старалась не попросить его номер телефона на глазах у всей школы. Ей говорили, что мужчины готовы выпить ее воду из ванны, черт возьми, но она ни при каких обстоятельствах не приглашала на свидание мужчину с возможной девушкой.

Вот что чувствуют девушки, регулярно находясь рядом с парнями, которые не понимают намеков? Она не знала, что такое смерть, но это должно быть очень близко.

– Хорошего дня, Кейн.

– Тебе тоже. А, Мария? – Он подождал, пока она перестанет щелкать каблуками, уходя, и блеск в его глазах медленно вернулся. – Полегче с Неро. Мужчины могут делать безумные вещи, когда они влюблены.

уже после этого комментария она бросила, сверкнув глазами.

– Никаких обещаний.

Мария быстро пробиралась по коридорам, желая уйти и не веря в то, что она не вернется и не выставит себя дурой.

– Ты хочешь, чтобы меня убили, Мария? – спросил разъяренный, но милый и, к сожалению, тупой как скала Тодд, как только она вышла из претенциозного здания.

– Конечно, нет. – Это было бы похоже на дрессировку нового щенка заново.

Подойдя к скамейке, она слегка провела тыльной стороной пальцев по его шершавой щеке от пятичасовой тени, которая, похоже, выросла, пока она была там. – Я уже говорила тебе: то, чего не знает Лука, не причинит тебе вреда.

Убрав пальцы так же быстро, как и положила их на него, она щелкнула своим позорным выключателем.

– Давай.

Она не успела сделать и двух с половиной шагов, как Тодд уже следовал за ней, и ярость в нем снова сменилась восхищением.

Бедный Тодд.

Восемь

Ее первый танец

Свадьба в церкви была прекрасной, но вход в бальный зал отеля-казино был еще прекраснее. Вся тяжелая работа Марии принесла свои плоды: она потратила месяц на создание идеальной свадьбы с того дня, когда Драго выбрал Катарину. Это была единственная работа, которую она получила от отца и Луки. И, хотя это было не совсем то, чего она хотела, она брала то, что могла получить. К тому же, она наслаждалась этим... может быть, даже слишком. Это была первая свадьба между Карузо и Лучано, поэтому она не пожалела средств.

Это было самое высококлассное мероприятие, которое Лучано, вероятно, когда-либо видели и, возможно, когда-либо увидит. Она позаботилась о том, чтобы все было по-черному. Море черно-белой одежды соответствовало декору, а красные розы, украшавшие столы, выделялись на фоне остальных.

Катарина не была похожа ни на одну невесту, которую она когда-либо видела. Она была похожа на неземную богиню из подземного мира. Платье, возможно, было не самым традиционным, поскольку было черным, как сердце Марии, но оно заставляло бледную кожу Кэт светиться, а ее розовые волосы выделялись настолько, что Мария задумалась о том, чтобы покрасить свои светлые локоны в розовый цвет на один день.

Поскольку ее платье было черным и в готическом стиле, Мария остановилась на облегающем атласном белом платье с рюшами и разрезом по левому бедру. Она хотела выглядеть противоположно Кэт, так что Кэт должна была блистать на этой нетипичной свадьбе.

Глядя, как Кэт умоляет о помощи, когда ее тащат на танцпол, Мария не двигалась, не планируя спасать ее. Ей нужно было спасать себя.

Каждый день, приближающий свадьбу, щекотал кожу при мысли о словах Доминика.

«Я буду хотеть танца».

И… Луки.

«Если мои люди увидят, что ты танцуешь с ним, то все, чем пожертвовал Доминик, будет напрасно»

Поэтому Мария планировала избегать его, как чумы, и уж точно не собиралась приближаться к танцполу. То ли дело было в том, что ее тело жаждало танца, который он ей обещал, то ли в том, что она не хотела, чтобы Доминик отдавал свою сестру просто так, она никогда не узнает.

Посмотрев на пустые фужеры на столе, она решила, что ей нужно выпить еще. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Мария встала и нашла молодого официанта с бантом, который держал поднос с шампанским. Она стащила бокал с пузырящейся жидкостью и выпила содержимое, как измученная мать четырех детей средних лет, которая глотает красное вино.

– Ты видела платье невесты? – спросила старая, заносчивая женщина из семьи Карузо у другой старой стервы, которая была уже на шаг в могиле. – Она точно Лучано.

– Я думала, Луиза, что от черного платья она получит больше пользы. – Мать консильери Карузо или нет, но кто-то должен был поставить эту каргу на место.

– Я скажу ей, чтобы она надела его на твои похороны.

Оба насмехались над ней, пока не увидели мужчину, который теперь стоял позади Марии. Ничего не ответив, они быстро ушли.

– Должен сказать, что это было лучше, чем все, что я мог придумать, принцесса. Доминик подошел к ней сзади. Взяв у нее из рук пустой фужер, он поставил его обратно на поднос и заменил свеженаполненным.

– Ты действительно так холодна, как я думаю, не так ли?

– Почему вы так думаешь? – спросила она, глядя на пузырьки, танцующие в бокале.

– Ты помнишь, когда мы виделись в последний раз до всего этого? – Он указал на происходящие вокруг них празднества, имея в виду время, предшествующее его клятве выдать Кэт замуж.

Она нахмурила брови, пытаясь сообразить. Она не была уверена. Если честно, она лишь смутно помнила, что он был моложе.

– Ого. – Он рассмеялся, наливая себе напиток. – Ты даже не помнишь, да?

Покачав головой, она сделала быстрый глоток из своего бокала.

– Когда это было?

– Потанцуй со мной, принцесса, и я расскажу тебе. – Когда он заговорил, ей показалось, что он видит ее душу.

Не желая ничего больше в этот момент, кроме как узнать, каково это – танцевать с этим мужчиной, она не могла этого сделать. Две стороны комнаты наконец-то начали сближаться под музыку и выпитый алкоголь.

– Я... Мы не можем. Не здесь, не перед всеми. Наша кровь смешалась всего несколько часов назад, и я думаю, что боссу Лучано еще слишком рано танцевать с дочерью босса Карузо.

Улыбаясь, Доминик начал уходить.

– Ну, кто сказал, что я хочу танцевать с тобой на глазах у всех?

А? Мария смотрела, как он уходит с ухмылкой на лице, словно это был сон. Что, черт возьми, он имел в виду?

Сделав огромный глоток шампанского, она даже не была уверена в количестве бокалов, поэтому решила, что лучше сесть и попытаться выпить следующий.

Она не просидела и нескольких минут, когда к ней подошел самый младший брат Лучано. Его черно-белый костюм что-то пробудил в памяти Марии, но она по-прежнему видела только молодое лицо Доминика, которое очень напоминало лицо Кассиуса.

– Дом хочет, чтобы ты следовала за мной.

– Что? – Она продолжала смотреть на него, все еще пытаясь уловить воспоминание.

Кассиус потянул ее за руку.

– Просто пойдем со мной.

К черту. Мария опрокинула остатки напитка в горло, в то время как маленький Лучано начал тащить ее через всю комнату. Она неуверенно поставила пустой бокал на поднос, чуть не отправив его в полет от скорости, с которой шел Кассиус.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она то, что должна была спросить в ту же секунду, как он взял ее за руку.

Когда он не ответил, она задумалась, стоит ли ей волноваться.

Холодность руки юноши заставила ее посмотреть на него сверху вниз, увидеть то, чего она не увидела, когда впервые встретила его в доме Лучано. Она не могла поверить, что пропустила это…

За несколько секунд до того, как вырвать ее руку из своей, он провел ее за черный занавес, а затем остановился перед скрытой качающейся дверью.

– Дом ждет тебя там. – это все, что сказал Кассиус, прежде чем уйти.

Зная, что дверь ведет на кухню, где она ранее встретила поставщика провизии, она слегка распахнула дверь, увидев, что она почти полностью убрана, так как ужин закончился некоторое время назад. Остался только один повар, который раскладывал ножи. Единственным другим человеком там был Доминик, который терпеливо ждал, пока она войдет.

"Ты не боишься, принцесса?" – спросил он, когда она осталась стоять по ту сторону двери.

Мария восприняла эти слова как вызов и прошла через барьер, позволив двери закрыться за ней, оставив их в комнате наедине.

– Конечно, нет.

Доминик поднял руку, покрытую чернилами.

– Хорошо.

Когда она смотрела на его ладонь, у нее подпрыгнул живот, необычное ощущение заставило ее потянуться за рукой, чтобы удержаться на шпильках.

Казалось, все вокруг вдруг стало двигаться в замедленной съемке, ее чувства мгновенно изменились. Он держал ее за руку совсем не так, как она думала, – его кожа была странно грубой и одновременно мягкой. Его запах приблизился к ней, когда он притянул ее ближе к себе и положил другую руку ей на талию. Он пах... Огнем? Жженым? Может быть, даже горячим? Черт, должно быть, шампанское подействовало.

Доминик смотрел на нее сверху вниз, выглядя немного смущенным.

– Почему у меня такое чувство, что ты никогда раньше не танцевала?

– Потому что я не танцевала. – Она изо всех сил старалась, чтобы это не задело ее гордость. – Не с парнем, то есть.

– Просто расслабься и слушай.

Было странно чувствовать себя на руках у мужчины, не говоря уже о том, чтобы согласиться на то, чтобы он прикасался к ней или находился так близко. Медленный танец означал, что ты должна быть податливой фигуркой в чьих-то руках, пока они ведут тебя, а к этому Мария далеко не привыкла.

Закрыв глаза, она сделала долгий, глубокий вдох, побуждая каждую косточку в своем теле расслабиться. Чем больше она это делала, тем сильнее медленная песня звучала в ее ушах, заставляя исчезнуть скованность, позволяя ему лепить ее к себе.

Доминик притянул ее чуть ближе.

– Видишь? Все не так уж плохо.

– Да, только не для тебя.

– Это правда. – Он засмеялся. – Уверен, я наслаждаюсь этим больше, чем ты.

– Если бы только твой отец мог видеть тебя сейчас. – Шутливые слова, казалось, сорвались с ее губ под воздействием алкоголя прежде, чем она успела их остановить.

Мария была дикаркой, но это, пожалуй, было слишком далеко даже для нее. В конце концов, это был его отец, и она не знала, какие у них были отношения.

– Мне жаль.

– Все в порядке, – заверил ее Доминик, явно не беспокоясь. – Я бы заплатил хорошие деньги за то, чтобы он увидел, как мы сейчас танцуем вместе. Я уверен, что он предпочел бы умереть заново.

Успокоившись, что она не засунула ногу в рот, она начала расслабляться с ним еще больше, позволяя ему медленно раскачивать их под музыку. Да, теперь это определенно работает.

– Я так понимаю, вы с ним не поладили?

– У нас были сложные отношения. А у вас с отцом?

– Сложные. – Она решила использовать его слово, решив, что оно подходит. – Но у меня такое чувство, что ваши могут быть еще сложнее.

Его рука все еще была в ее руке, он сжал ее мягкую, стройную руку чуть крепче.

– Да, возможно, ты права.

Она увидела черные готические буквы, выведенные чернилами на костяшках его руки. О-В-Е-Р. Не в силах отвести взгляд от руки, лежащей на ее талии, она увидела большую часть остальных букв и смогла заполнить пробелы. С-О-М-Е.

Слегка прикусив нижнюю губу, она снова надавила на удачу, желая получить подтверждение своим подозрениям.

– Кассиус похож на твоего отца, не так ли?

– Ты имеешь в виду, как Лука… – Его глаза пристально вглядывались в ее изумрудные глаза. – И ты.

Понимая, что это не вопрос, а констатация факта, она перевела взгляд на него.

– А что насчет тебя...? Ты тоже похож на него?

– Принцесса, я совсем не похож на своего отца.

Это прозвище она ненавидела. Кроме, почему-то, тех случаев, когда оно звучало из его уст.

Почувствовав, как рука на талии прижимает ее к себе, она задумалась о том, разорвется ли когда-нибудь их зрительный контакт. Оба были слишком увлечены друг другом, чтобы отвести взгляд...

– Тогда откуда ты знаешь, что я бессердечная? И какое отношение это имеет к тому, когда мы виделись в последний раз?... – пока он не сделал это, разорвав их связь так же легко, как закружил ее в опустевшей комнате.

– Я все еще не могу поверить, что ты не помнишь.

– Прости, но я не помню. – Извинение Марии было произнесено так, как будто ей совсем не было жаль, и это было не так. – Я танцую с тобой, как ты хотел, так что скажи мне уже.

Зал затих в тот момент, когда одна песня остановилась перед началом другой. Единственное, под что они танцевали в эту долю секунды, было их тяжелое дыхание. Их тела соприкасались, не оставляя пространства для воздуха между ними. Мария не осознавала этого до сих пор.

Она, казалось, подсознательно вдыхала глубже, желая, чтобы этот обжигающий аромат, который он нес, был внутри нее.

Когда новая песня сменила их дыхание, он наконец открыл ей то, о чем она забыла за все эти годы.

– Похороны твоей матери.

От одного этого слова ясное воспоминание наконец-то вырвалось из глубин ее сознания, наводнив ее образом молодого Доминика в старом коричневом костюме, который был ему велик. Однако Мария не понимала, откуда он знал, какая она, даже все эти годы назад. Единственный, кто действительно верил, что с ней что-то не так, был ее психиатр, потому что тогда даже ее родители не хотели признавать, что их драгоценная дочь – зло.

Видя замешательство на ее лице, он продолжил: "Я знал, что ты бессердечная, потому что ты сделала..."

БАНГ.

Ее первый танец может стать последним.

Девять

Ты пьяна

Услышав выстрел, она направилась к раскачивающейся двери, желая убедиться, что с ее семьей все в порядке.

– Ты что, с ума сошла? – Доминик обхватил ее руками, добравшись до нее прежде, чем она успела открыть дверь и увидеть массовую истерию в другой комнате.

– Мы не можем просто – она пыталась бороться с ним – оставаться здесь и ничего не делать!

Подняв ее с пола, он начал тащить ее обратно через безопасную кухню.

– Если я позволю дочери босса выйти на улицу и пострадать, то я и моя семья в любом случае останемся живы.

Он не обязательно был неправ, но для нее он был прав. Страх не был в ее лексиконе, и она думала, что и в его тоже.

Когда он открыл морозильную камеру в глубине комнаты, Мария не могла поверить, насколько она ошибалась на его счет.

– Пожалуйста, Мария. – Он усадил ее обратно на тощие каблуки в прохладный металлический ящик. Чтобы она больше не пыталась убежать, он крепко схватил ее за лицо, требуя, чтобы она посмотрела на него. – Ты пьяна.

– Нет, я... я не пьяна. – Ну, черт.

– Ты пьяна, – заявил он очевидное, почему он заставил ее танцевать с ним в первую очередь. – И если я не защищу тебя...

– Я не нуждаюсь в защите, Доминик. Почему никто не может этого понять?

Он изучал мягкое, совершенное лицо в своих руках, от ее драгоценных глаз до пухлых губ.

– Я не думаю, что ты понимаешь, принцесса, но мы оба знаем, что если я позволю тебе уйти отсюда в таком виде, я умру, мои братья умрут, Кэт умрет.

Мария посмотрела в его умоляющие глаза, понимая, что, возможно, в данный момент она была в плену, но она также была той, кто держал его судьбу в своих руках.

– Хорошо.

Отпуская ее медленно, палец за пальцем, Мария задалась вопросом, кто жалеет об этом больше. Пока он не отпустил ее, она не понимала, что он выше ее на несколько дюймов даже на каблуках. Именно такие мелочи замечали девушки, когда им кто-то нравился.

– Вот. – Доминик быстро снял свой пиджак. – Возьми это, и я вернусь.

– Ты бросаешь меня?

– Я не могу сидеть здесь с моей семьей и моими людьми, – сказал он ей, накидывая теплый материал на ее плечи.

Значит, Доминик был тем, кем она думала, даже если он заставлял ее оставаться здесь. Но если он уговаривал ее не уходить, ей нужно было что-то взамен.

– Ты убедишься, что с Лео все в порядке?

Она смотрела, как он кивает, все еще крепко держась за вещь на ее плечах. Костяшки его пальцев практически побелели, и она подумала, что он собирается притянуть ее к себе и поцеловать, но он просто отпустил ее.

Он повернулся к ней спиной и направился к двери.

– Я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь пришел за тобой, когда будет безопасно.

Ее охватило жуткое чувство.

– Не смей запирать меня здесь, Доминик.

Не оглядываясь и не говоря ни слова, он открыл дверь.

– Клянусь Богом, Доминик, если я пойду к этой двери, когда я думаю, что она безопасна, и найду ее запертой, – предупредила она его с обещанием, которое будет длиться всю жизнь, – я никогда не прощу тебя.

Это был ее ультиматум. Она больше никогда не будет смотреть на него и терпеть его присутствие. Он должен был доказать, что она не драгоценная картина в музее, как думал ее отец, и что Доминик не будет относиться к ней так, как он.

Несмотря на то, что лицо в смятении бросило на нее последний взгляд, Мария стояла на месте по двум причинам: не желая, чтобы смерть Катарины была на ее руках, и чтобы посмотреть, что он выберет. Она подождет, пока не будет готова уйти, желая притвориться, что он никогда бы так не поступил, хотя все мужчины были чертовски одинаковы, когда дело касалось ее.

Казалось, прошло уже несколько минут, когда выпитый алкоголь больше не согревал ее тело. То тепло, которое она ощущала в животе рядом с Домиником, тоже исчезло. Единственное, что от него осталось, это его куртка и его запах, который она несла.

Просунув руки в рукава, она надела его, пытаясь согреться. Она поднесла мешковатые рукава, которые были далеко за пределами ее рук, к лицу, глубоко вдыхая этот жгучий аромат. Раньше ее окружали мужчины в костюмах, которые пользовались сильными одеколонами, но она никогда не чувствовала такого запаха. Доминик пах натурально, землисто, как будто исходил из окружающей среды, а не из флакона. Его запах опьянял, заставляя Марию чувствовать себя как кошка, впервые понюхавшая кошачью мяту.

Когда оцепенение от алкоголя окончательно прошло, она вспомнила, что он собирался ей сказать. В глубине души она не знала, что могло выдать ее бессердечное сердце. Она помнила все о похоронах матери, но, как ни странно, не помнила и ничего. Больше всего она помнила свою умершую мать в ее любимом светло-розовом платье, уложенную в суровый белый гроб.

В то время Мария не думала, что тело очень похоже на ее мать. Смерть не подходила ей, как и килограммы косметики, которые они использовали, чтобы скрыть это. Даже в пятнадцать лет Мария знала, что скрывается под ним – кровь, пулевые отверстия и серая, безжизненная кожа. Возможно, им удалось сделать ее снова красивой, но ее мать никогда не будет такой красивой, какой она выглядела при жизни.

Однако сейчас она не могла поверить, что видит Доминика в последний раз, пока судьба не свела их вместе, оба, вероятно, старше своих лет. Мария была уверена, что не помнила его, потому что на смерть ее матери пришло полгорода, чтобы отдать дань уважения покойной жене босса Карузо. В тот день она встретила так много мужчин – многие из них с замиранием сердца говорили ей, какой красивой женщиной она становится. Доминик уже был взрослым, молодым, наверное, лет двадцати. Учитывая их разницу в возрасте и умершую мать, неудивительно, что ее юная особа не обращала на него никакого внимания.

Она помнила только, как крепко отец обнял ее сзади за плечи, когда Люцифер и Доминик подошли, чтобы выразить свое почтение. Самым фальшивым извинением той ночи было извинение Люцифера. За этими черными глазами она увидела удовлетворение.

Мария знала, что ее отец тоже должен был это видеть. Но мир, который они поддерживали между двумя семьями, был крепким и не подавал признаков разрушения до тех пор, пока жадность и больной разум Люцифера не разъели его каждый день на протяжении почти восьми лет.

После смерти Люцифера, благодаря жертвам Доминика, был создан новый мир, и сегодня, с объединением их семей, история вошла в историю.

Ну... почти.

Кто-то в их среде, человек, которого они называли «Ван-Шот» сделал миссией своей жизни то, чтобы семьи снова объявили войну.

Подойдя к двери холодильника, Мария решила, что ждала достаточно долго. Время пришло.

Ее рука уже почти взялась за ручку, когда дверь открылась – прежде чем она успела выяснить, запер ее Доминик или нет.

Подумав, что Доминик вернулся за ней, она увидела грязные светлые волосы и милое маленькое личико, только когда дверь была полностью открыта.

– Лео! Слава Богу!

Крепко обняв ее, он спросил очевидное:

– Что ты здесь делаешь?

– Это долгая история.

– Чей это пиджак? – спросил он, с каждой секундой становясь все любопытнее.

– Это еще дольше, – сказала она ему, наконец отпустив его. Ей нужно было отвлечь его внимание и заставить его заняться своими делами. – Кто-нибудь пострадал?

– Да... эм... Насчет этого... Возможно, ты не захочешь выходить…

Мария подхватила свое платье, чтобы выбежать из кухни в бальный зал. У нее был Лео, так что Мария будет жить с тем, кто был ранен или, возможно, убит. К ней вернулось жуткое чувство всегдашней правоты, и она надеялась, что жених или, что еще хуже, невеста не были убиты. Смерть Кэт была бы для нее катастрофой, ведь девушка ей уже очень нравилась, чего нельзя было сказать о Драго. И так же, как если бы пострадал Лео, Доминика убила бы смерть его сестры…

У нее пересохло во рту, когда она проталкивалась сквозь толпу, окружавшую безжизненное тело. Здесь Марии было холоднее, чем в морозильной камере.

Оттолкнув последнего человека, она увидела лужу крови и следом за ней голову с черной дырой прямо между глаз.

Вот дерьмо.

Разве плохо, что она почувствовала облегчение?

Бедный Тодд.

Десять

Разбивая папино сердце

– Вот это да! – Мария вошла в кабинет отца, увидела, что он сидит за своим огромным столом, а его консильери, Винни, сидит с другой стороны, а Лука стоит в дальнем углу. Никогда в жизни ее не вызывали к себе и не удостаивали их присутствием одновременно. Сказав, что пришла по делу, она спросила:

– И чем я обязана тому, что меня пригласили на одну из ваших драгоценных встреч?

Она готова поклясться, что в темном углу, откуда Лука любил подглядывать за городом внизу, она увидела легкую улыбку за огоньком его сигареты.

– Я же говорил тебе, Данте, это бессмысленно. – Винни вдруг хлопнул рукой по деревянному столу. – Мы знаем, кто такой Ван-Шот. Есть только один человек, способный обладать его мастерством. Ты видел это. Я видел. Мы. Все. Видели. Видели. Это. – Винни расстраивался с каждым словом. Он также становился более убедительным.