Текст книги "Алый шелк соблазна"
Автор книги: Сара Беннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
Порции не сиделось на месте. Когда она сообщила Афродите, какой мужчина ей понравился, та отвела гостью в маленькую, нарядно обставленную комнату. Наверное, уже в десятый раз ее взгляд с тревогой останавливался на роскошной кровати, скрывавшейся в затененном углу. Из-за тяжелых драпировок полога соблазнительно выглядывали подушки. И уже в десятый раз Порция сдерживала порыв убежать отсюда и навсегда забыть о приключении, но усилием воли прогоняла страх: ведь она сама этого хотела, мечтала об этом.
«Я хочу снова почувствовать себя женщиной. Хочу чувствовать. И Марк тоже оказался здесь. Как будто вмешалась судьба…»
О, Марк Уорторн был безупречен. Порция вспомнила его глаза, и ей почудилось, что его взгляд снова обжигает ей кожу. Она так долго мечтала о нем, но даже в самых смелых мечтах – а некоторые из них были действительно смелыми! – она не могла вообразить, что он превратится в столь совершенного мужчину.
Когда Порции было семнадцать, Марк казался недосягаемым. Возможно, в этом и было его очарование. Он понятия не имел о ее существовании. Да и сейчас, вероятно, не смог бы узнать застенчивую девочку, которую встречал, прогуливаясь в парке верхом, ту самую, которая так страшно смутилась тогда в церкви. Но он, безусловно, узнает леди Эллерсли. В Англии ее узнает любой.
Уже юношей Марк выглядел красавцем. Было видно, что он превратится в очень привлекательного мужчину. Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами и очень приятным лицом. Его ждала жизнь, полная развлечений. Так и вышло. А Порция осталась узницей собственной совести.
Но какое значение все это имеет сейчас? Она думала лишь о его жарком взгляде, от которого мурашки бежали у нее по спине. Марк знает, как доставить удовольствие женщине. Он способен дать ей все то, о чем она так долго мечтала, а потом уйти и никогда о ней больше не вспомнить.
«Вот и отлично», – одернула себя Порция. Ей не нужны пустые обещания и ложные уверения о будущих встречах. Ей требуются удовольствия без обязательств; на час или два она желает забыть обо всем, и Марк Уорторн поможет ей в этом.
Внезапно дверь распахнулась.
Мужчина на мгновение задержался в дверном проеме. Его силуэт четко обозначился на фоне освещенного газом салона. Порции пришло в голову, что он сделал это намеренно, ибо знал, как хорошо выглядит, но она тут же поняла свою ошибку: Марк остановился, чтобы разглядеть ее на диване у камина.
– Вы позволите к вам присоединиться? – Голос оставался таким же, каким она помнила его с юных лет, но сейчас в нем появилась заметная глубина. Порция вздрогнула, бессознательно отзываясь на ноту соблазна. В голове роились воспоминания, но она отбросила их, стараясь вернуть себе самообладание. Нельзя забывать, кто она такая и как высоко поднялась в обществе!
– О, пожалуйста, – едва слышно произнесла Порция, чтобы ее голос остался неузнанным.
Марк прикрыл дверь и подошел к ней свободным, легким шагом, который привлек ее внимание в салоне. Такой мужчина не может остаться незамеченным. На него всегда будут обращать внимание женщины, будут хотеть его, мечтать о его любви, но он лишь разобьет их сердца.
– Нас не представили, – с улыбкой произнес Марк. Мягкий свет бросал теплые блики на ее кожу. На сей раз Порция не пыталась скрыться от взгляда мужчины.
– Нам ни к чему имена, – пробормотала она.
– Вы правы. – Он сел напротив.
У него карие с золотистым оттенком глаза. Взгляд умный, но несколько циничный. Порция уверилась, что он действительно не слишком серьезно относится к жизни. Да и как иначе? Он вырос в богатой, титулованной семье… Она позавидовала его спокойной, безмятежной манере законченного эгоиста, но знала, что сама никогда не будет такой.
– Мне так хочется увидеть ваше лицо, – с мягкой настойчивостью произнес он.
– Нет.
– Вы боитесь довериться мне? Я умею хранить тайны.
Умеет ли? Впрочем, это не важно. Порция не собиралась поверять ему свои тайны.
Должно быть, он прочел ответ в ее молчании, безразлично пожал плечами, улыбнулся и коснулся ее руки. Порция ощутила жар его пальцев сквозь ткань перчатки. Он гладил тонкое кружево, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.
– Вы очень красивая женщина.
– И как же вы догадались?
– По вашим манерам.
– Ах вот как! – насмешливо воскликнула Порция.
– Да, вы очень уверенно держитесь. Знаете, что на вас обязательно будут смотреть.
«А он умен!» Порция убрала руку и поправила вуаль.
– Не тревожьтесь, я не стану подглядывать. – Несколько мгновений он молча, но с видимым удовольствием ее разглядывал. – Позвольте мне сделать то, о чем я мечтал, как только увидел вас.
Порция все еще возилась с вуалью, и он не стал ждать ответа – быстро поднялся, взял ее за руки и заставил встать.
Порция вскрикнула от неожиданности. В ее мире джентльмен не применяет к женщине физическую силу. Она вдруг осознала, что под модным сюртуком прячется мощное, мускулистое тело самца. Упрек был готов сорваться с ее языка, но Порция промолчала. Разве не за этим она явилась сюда? Отступать поздно.
– И чего же вы хотите? – шепотом спросила она, делая шаг назад, чтобы не выдать волнения.
– Вот этого. – Порция не успела и пальцем пошевельнуть, как он протянул руки к ее корсажу и чуть-чуть сдвинул вниз линию выреза.
Она не сопротивлялась, не вскрикнула, не дала ему пощечину, не стала закрывать грудь руками, а просто стояла почти обнаженная и гордая, как королева.
– Простите, – пробормотал он. Не так уж часто ему доводилось просить прощения, но ее поведение его смутило.
– За что? – хриплым шепотом спросила она. – Вы же сказали, что вам этого хотелось.
От этой легкой хрипотцы у Марка закружилась голова.
– Мне следовало вести себя с большей деликатностью.
– Если хотите, мы можем начать сначала.
Марк усмехнулся.
– Не стоит. – Ему было трудно говорить, не видя ее лица. Но при свете камина он кое-что различал: изгиб щеки, линию подбородка.
Марк положил руку ей на грудь, потом склонил голову и губами коснулся соска, втянул его в рот, стал катать языком, как морской камешек. Порция издала звук, похожий на мурлыканье, и вцепилась в его волосы. Марк вновь ощутил дурманящий аромат ее духов.
– Хотите меня остановить? – Он коснулся ладонями ее плеч.
– О нет.
Марк понял, что победил.
Порция дрожала. Марк быстро отыскал застежки на ее платье и ловко справился с ними. Сам он еще не раздевался, и она ему помогла, сначала робко, потом со все возрастающей уверенностью. Развязала галстук, расстегнула воротничок. Заметила, какая мощная у него шея, и ощутила сильное желание поцеловать ее, но, разумеется, не решилась, а лишь просунула руку под тонкий батист рубашки и коснулась его кожи.
Порция приподняла край рубашки и обнаружила полоску темных волос, которая скрывалась за поясом брюк. Кожа Марка была горячей, и Порции захотелось прижаться к ней губами и попробовать на вкус. Ей захотелось сделать все, о чем она так жарко мечтала длинными бессонными ночами.
Но похоже, у Марка были другие планы.
Алое платье Порции шелковым озером лежало у ее ног. Марк опустился на колени и стал целовать внутреннюю сторону ее бедер.
Порция откинула голову назад, с губ сорвался низкий, грудной стон. У нее подогнулись колени. Сбывались самые дерзкие мечты.
Марк приподнял ее и усадил на спинку дивана, удерживая крепкими руками. И вот он снова осыпает поцелуями нежную кожу ее бедер. Порция пыталась выпрямиться, но Марк крепко удерживал ее в этом беспомощном положении. Ее спина выгнулась дугой, ноги остались в его власти. И он этой властью воспользовался. Губы Марка накрыли самую суть ее женского естества. Порцию окатило волной экстаза. Она закричала. Несколько мгновений словно выпали из ее памяти. Мощный поток наслаждения уносил ее прочь от всего земного. Казалось, она кружится в небе вместе со звездами, а потом мягко опускается вниз.
Сознание возвращалось медленно. На Порции по-прежнему оставалась алая вуаль. Только вуаль, и больше ничего. А сама она лежала на кровати в затемненном углу комнаты. Рядом с ней Марк Уорторн. Он тоже обнажен. Порция чувствовала рядом его горячее тело. Он ласково поглаживал ее живот и груди, ожидая, пока она придет в себя.
– Ваша жажда была очень сильна, – произнес Марк, и в его голосе явно слышалось мужское самодовольство.
– О да, – не стала отрицать Порция, да и к чему?
– Я рад, что сумел пригодиться, но теперь моя очередь. – И он накрыл ее своим телом.
Марк опустил руку к источнику ее наслаждения и снова начал свои дразнящие ласки.
– Скажи мне, когда будешь готова, – попросил он. «Сейчас!» – чуть не крикнула Порция, но сумела сдержаться. Ее кожа стала горячей и влажной. Все так долго подавляемые желания с силой рвались наружу. Бедра ее раздвинулись и приподнялись, устремляясь навстречу умелым пальцам.
– Тебе нравится? – прошептал Марк. Порция через вуаль ощутила жар его дыхания. Он слегка переместился, и она поняла, что его отвердевший стержень ищет свою цель. – Позволь мне тебя поцеловать, – прошептал голос искусителя. – Клянусь, я закрою глаза. Позволь лишь чуть-чуть приподнять вуаль и поцеловать тебя в губы.
– О нет…
Его член неглубоко проник во влажную щель, потом, словно поддразнивая женщину, вышел наружу. Решимость Порции ослабела.
– Но только в губы, – прошептала она.
Марк приподнял вуаль, открыв подбородок и губы, медленно-медленно провел по ним пальцем, а потом одарил страстным головокружительным поцелуем. А через мгновение глубоко вошел в ее плоть. Порция ощутила, как в ней нарастает новая волна наслаждения, такая сильная, что у нее перехватило дыхание и она оказалась не в силах даже кричать. Настоящее волшебство! И она могла этого никогда не узнать! Могла навсегда остаться со своими мечтами и с ними уйти в могилу!
Марк издал сильный стон. Порция видела, что сумела доставить ему такое же наслаждение, что он тоже забыл обо всем. Нет ни чувств, ни любви, ни сожалений, ни будущего. Один только этот миг.
Вот этого она и хотела.
Должно быть, Порция задремала, а когда очнулась, то увидела, что Марк лежит рядом и дышит мерно и глубоко.
Ей захотелось погладить его по щеке, провести ладонью по широкой, поросшей темными завитками груди, по плоскому, мускулистому животу… и по всему остальному – тоже. Однако пора было уходить, чтобы вечер, начавшийся так волшебно, не закончился глупой неловкостью. Но она сохранит в памяти каждую мелочь и, сидя на каком-нибудь бесконечном обеде, будет мысленно перебирать воспоминания и улыбаться в душе.
Как жаль, что она его больше не увидит.
«А собственно, почему нет?»
Мысль, коварная и опасная, возникла из ниоткуда.
Порция выскользнула из постели. Сердце отчаянно колотилось. У нее другой план. Один-единственный раз – и все, а больше – слишком опасно.
Вдруг длинные сильные пальцы обхватили ее кисти. Порция замерла, а когда обернулась, поймала уже знакомый и такой волнующий взгляд дразнящих глаз Марка.
– О нет, еще рано. Мы не закончили, дорогая.
– Мне надо идти. – Порция старалась быть твердой, но голос предательски дрогнул.
– Вот как? – Его губы изогнулись в лукавой усмешке. Марк перевернулся на спину и потянулся. Рельефные мышцы рук и ног напряглись. Порция не могла отвести от него глаз. А потом она уже не помнила, как приняла решение, как вернулась в постель, как легла на Марка. Очнулась она, только когда ощутила под собой плотную кожу его тела, к которому прижималась изо всех сил.
Марк ухмылялся и гладил ее по спине и округлым ягодицам. Порция ощутила, как под тяжестью ее бедер напрягся его член, и немного приподняла вуаль, чтобы попробовать его на вкус.
– Пожалуй, еще рано, – с улыбкой прошептала она, чувствуя, как его член трепещет от прикосновения ее губ и языка.
– Марк! – выкрикнул он. – Меня зовут Марк!
«Я знаю», – подумала Порция, но не стала произносить этого вслух, а выпрямилась, положила руки ему на плечи и с соблазнительной улыбкой сказала:
– На этот вечер ты мой. Я могу воплотить все свои фантазии, самые невероятные. И никто ничего не узнает.
– Тогда не теряй времени, – ободряюще улыбнулся он.
Глава 3
– Марк? Во сколько ты вчера вернулся?
Марк приоткрыл глаза. Разумеется, голос принадлежал брату. С тех пор как Себастьян женился, он стал фанатичным приверженцем раннего укладывания в постель. С другой стороны, думал Марк, если бы у него самого была такая очаровательная жена, как Франческа, он, пожалуй, и сам ложился бы раньше.
– Это бекон так благоухает?
– Наверное. Ты собираешься завтракать или будешь продолжать валяться на диване здесь, в библиотеке?
Библиотека подходит для размышлений ничуть не хуже, чем любое другое место. А подумать было о чем. Вчерашнее приключение, встреча с незнакомкой, которая больше походила на греческую богиню, окончилось неожиданно. Марк зачем-то сообщил ей свое имя. А как все было чудесно задумано! Никаких имен, никаких обязательств, никакого притворства. Одна лишь незамутненная чувственная связь. И тут черт его дернул за язык!
Марк рассеянно побрел за братом в столовую и вполне грациозно упал на стул. Брат окинул его косым взглядом и налил кофе.
– Вчера получил письмо от своего управляющего Гривза. Похоже, в Уорторн-Мэноре проблемы с арендаторами.
– Им что, нужен кто-нибудь на подхвате? – с насмешкой спросил Марк. – Себ, я понимаю, к чему ты это говоришь. Хочешь найти мне занятие. Я не нуждаюсь в помощи и сам распоряжаюсь своей жизнью.
Себастьян, стоя у буфета, наполнял тарелку закусками.
– И распоряжаешься плохо, – непререкаемым тоном заявил он. – Прошло много месяцев с тех пор, как ты вышел в отставку, но все еще не решил, чем займешься, какую предпочтешь карьеру.
– Ты сам восемь лет валял дурака, братец. А я потерял всего год или около того. На мой взгляд, карьера – это как пара новых ботинок. Надо выбрать такую, чтобы не жала.
Себастьян поставил перед братом тарелку. Брови его были недовольно нахмурены.
Марк энергично принялся за еду, ибо вчерашние похождения разожгли у него аппетит, но его мысли были далеки от этой элегантной столовой. Интересно, что сейчас делает таинственная незнакомка, леди в алом? Лежит, нежась, в постели, а вокруг хлопочут служанки? А может быть, рядом лежит муж и удивляется, отчего сегодня жена так холодна?
Нет! Марк прогнал эти мысли. Никакого мужа. Она одна. Мечтательно прихлебывает утренний шоколад, думает о нем, об удовольствиях, которые они вместе испытали в клубе «Афродита».
Себастьян многозначительно откашлялся.
– В чем дело, брат? – подавляя зевок, спросил Марк.
– Ты сидишь с открытым ртом и отсутствующим взглядом, как будто собираешься дремать. Насколько я понимаю, ночь ты провел с женщиной?
Марк расхохотался.
– Ну разумеется.
– И хочешь снова с ней увидеться? Узнаю этот стеклянный взгляд. Похоть тебе не к лицу, Марк. Пора остепениться, подумать о женшинах серьезно и найти подходящую жену.
Марк ухмыльнулся.
– Я и так думаю о женщинах только всерьез. Можешь спросить любую, и она скажет тебе, что я обошелся с ней весьма серьезно. Вдумчиво и усердно. К нашему общему удовлетворению.
– И кто же твоя новая любовь? Надеюсь, на сей раз это не актриса. Вспомни, какие тебе пришлось вынести сцены, когда ты расставался со своей предыдущей пассией! Я уж молчу о деньгах, без которых она не могла вернуться к душевному покою. – И Себастьян продолжил перечислять возлюбленных Марка и свои возражения против них, однако брат его не слушал. Он думал о женщине в алом.
Пожалуй, он рассказал бы Себастьяну о вчерашнем приключении, если бы тот согласился на пари. Марк мог поспорить, что его случайная подруга непременно станет искать с ним новой встречи. Обычно с женщинами так и бывало.
Марк планировал согласиться на такое свидание.
Порция спешила в спальню. В галерее звонко отдавались ее торопливые шаги. Сегодня она была подобна вихрю: в кратчайшее время закончила домашние дела, ответила на письма, которые дожидались уже неделю, даже просмотрела счета – нелюбимое занятие, с которым никто, кроме нее, не желал связываться. Сейчас она бежала наверх, чтобы переодеться, приказать закладывать карету и нанести запланированный визит королеве Виктории.
Хетти встретила ее улыбкой.
– Серое шелковое или лавандовый креп, миледи?
Порция лишь недавно сменила траур на полутраур, а потому носила серые, лавандовые и другие сдержанные тона. После двух лет вдовства она могла бы перейти к более ярким расцветкам, но Виктория этого не одобряла. Когда Порция в разговоре с королевой сообщила о своем намерении, Виктория так расстроилась, что у молодой вдовы не хватило духу осуществить этот план.
– Спасибо, Хетти. Серое подойдет. И такой же жакет. Не думаю, что останусь во дворце на ленч, но ты все-таки предупреди маму.
– Ваша матушка еще не выходила. У нее болит голова. Должно быть, это заразно, – заметила Хетти, с любопытством вглядываясь в лицо хозяйки.
Порция не рассказала ей о событиях прошлой ночи.
– Мама очень сдала. Вчера она забыла, как звали отца. На прошлой неделе не могла вспомнить день своего рождения. Не удивлюсь, если однажды она забудет, кто она такая или кто я.
– Просто она забывчива, – успокаивающим тоном ответила Хетти.
– Я говорила об ухудшении ее памяти с доктором Брайантом, но он считает, что ничего страшного. Думаю, надо довериться его мнению. – Но тон Порции явно показывал, что она все-таки не согласна с доктором. В последнее время мать очень переменилась: ее разум, когда-то острый и проницательный, словно бы затуманился. Забывая слово или чье-нибудь имя, она сердилась и не хотела смириться с положением. А что поделаешь? Доктор Брайант сказал, что это признак старения и лекарства от него нет. Ни деньги, ни положение Порции не могли тут помочь.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, миледи, – заметила Хетти, но голос ее звучал нерадостно.
Порция подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу, и была поражена тем, что увидела. Неужели одна-единственная ночь физического удовлетворения способна произвести подобные перемены? Лицо Порции сияло, кожа выглядела свежей и здоровой, а глаза вдруг сделались ярко-синими.
– Правда? – переспросила она у горничной.
– Что вы скажете, если ее величество спросит, как вы добились такого эффекта?
Порция загадочно улыбнулась, но тут же закусила губу. Давно она так не улыбалась.
– Миледи! – в ужасе воскликнула Хетти.
– Я… я обещаю тебе хорошо себя вести, Хетти.
Да, она осуществила свое заветное желание, и это сошло ей с рук, но больше никогда, никогда нельзя так рисковать.
Марк.
Зачем он сказал ей свое имя? Она ведь не спрашивала. Лучше бы они оставались друг для друга незнакомцами. По крайней мере для него. Она не может поддаться соблазну и искать новой встречи. Повторное свидание обязательно принесет разочарование. Подобного накала чувств нельзя повторить. Нет, она не станет рисковать.
– Ну вот и хорошо, – сказала Хетти, и Порция осознала, что говорила вслух. – Подумайте, что могло бы случиться, если бы вас встретили в подобном месте с этим человеком. Позор…
Порция пожала плечами и мрачным тоном проговорила:
– Мама никогда бы меня не простила. – Однако тут же с улыбкой подумала: «Но скорее всего через неделю она бы все забыла».
– Вас никогда не простит ее величество королева.
Порция считала Викторию своим другом, но всегда знала, что люди, обладающие властью, особенно королевские особы, руководствуются иными мотивами, нежели симпатия или дружба. Если она скомпрометирует себя, Виктория отдаст ее на съедение волкам.
– Ты права, Хетти. Я не могу рисковать. И не собираюсь. С этим покончено.
– Вот и хорошо, – повторила горничная, но в голосе ее прозвучало сомнение, как будто она не совсем поверила своей хозяйке.
Виктория настояла, чтобы Порция осталась на ленч. Маленьким принцам и принцессам разрешили сидеть за столом со взрослыми, и королевская семья являла собой прекрасную картину домашнего благополучия. Виктория и принц-консорт жили совсем иной жизнью, чем прежние монархи, которые раздражали британцев своими скандальными выходками и экстравагантностью. Виктория и Альберт делали все возможное, чтобы доказать своему народу, что они послушны законам Божьим и человеческим, и стремились подавать добрый пример своим подданным.
Разумеется, было много недовольных. Часть аристократии считала респектабельность признаком буржуазности и подчинялась королевской воле лишь на словах, а в частной жизни и не думала изменять своим привычкам.
Порция представляла, как относится к этим вопросам Марк Уорторн. Скорее всего мысль о самоограничении даже не приходила ему в голову. Мнения других людей и угрызения совести не способны лишить его сна. Но сама она привыкла всегда быть «хорошей», «настоящей леди». До вчерашнего вечера.
– Вы улыбаетесь, леди Эллерсли. Чему же? Будьте любезны, поделитесь с нами своим весельем, я настаиваю!
Порция онемела, но тут же собралась с духом. Она давным-давно научилась искусству лицемерия, и сейчас оно оказалось кстати:
– Мадам, я улыбнулась, потому что вспомнила маленькую пьеску, которую мы репетировали в прошлый раз, и задумалась, сможем ли мы продолжить.
Глаза детей заблестели от радости. Беременная на последних месяцах Виктория воскликнула:
– Какая чудесная мысль! Мой дорогой Альберт может к нам присоединиться. Ему полезно ненадолго отвлечься.
За Альбертом послали, и вскоре тот явился. Принц был довольно рассеян. Оказалось, его отвлекли от подготовки к какому-то важному митингу в Сохо. Рабочие требовали земли, работы, справедливости. Радикальные идеи широко расползлись по Европе, они беспокоили королевскую чету и правительство.
– Если эти люди желают жить в республике, пусть отправляются во Францию, – раздраженно проговорила Виктория. – Я не забыла, как они вместо «Боже, храни королеву» распевали в Садлерз-Уэллз «Марсельезу».
– Нельзя отстраняться от подобных вещей лишь потому, что они неприятны, – мягко возразил Альберт. – В Британии есть люди, мечтающие уничтожить всех нас. Они готовят революцию и используют в своих целях бедных и обездоленных. Они с восторгом: притащили бы гильотину на Трафальгарскую площадь и пустили ее в дело.
– О Боже, я не хочу говорить об этом при детях! – шепотом попросила Виктория. – Лучше займемся пьесой. Уверена, леди Эллерсли не желает слушать о подобных вещах.
Альберт бросил на Порцию взгляд, из которого было ясно: он понимает, что о подобных вещах не желает слушать его жена. Альберт по своей природе был человек глубокого ума, но, как и Виктория, боялся малейших перемен в существующем порядке вещей. В Англии еще не забыли, как слетали на эшафотах головы аристократов в революционной Франции. Королевская чета, как и большинство англичан, верила, что каждый обязан хранить верность своей королеве и своей стране и подчиняться ее законам, а жена должна подчиняться мужу.
– Если бы ваш муж, был до сих пор жив, – начал Альберт, – он возглавил бы армию против этих смутьянов и легко одолел бы их.
– Думаю, вы правы, – послушно пробормотала Порция.
– Мы всегда должны о нем помнить, – со слезой в голосе добавила Виктория. – Ваше присутствие, Порция, помогает нам в этом. Вы всегда напоминаете нам о лорде Эллерсли и обо всем самом лучшем в Англии.
– Очень рада, – смиренно ответила Порция. Сейчас она воплощала Британию во вдовьем чепце. Именно об этом Порция говорила Афродите. Образец идеальной женщины для примера и подражания.
Но она вовсе не образец. Она нарушила правила. Воспоминания о Марке были так свежи в ее памяти, что Порция опустила глаза, чтобы Виктория не уловила отражения порочных картин, всего того, что он делал с ней, а она – с ним!
Через несколько дней Порция уже не улыбалась. Воспоминания о той ночи с Марком не угасали, но сейчас они играли против нее. Вместо того чтобы освещать нудные, однообразные дни, они заполняли ночи. Марк приходил к ней во сне, но теперь он был не смутной, безликой фигурой, а настоящим, реальным мужчиной, в которого превратился юноша из ее девических мечтаний.
Являясь во сне, он всегда уходил, оставляя ее неудовлетворенной. Порция стала бояться, что произнесет в забытьи его имя. Вдруг кто-нибудь услышит?
Просыпаясь по утрам, она чувствовала нестерпимое желание, машинально поворачивала голову к Марку, но его не было рядом.
Ей становилось все труднее бороться с внутренним голосом, который убеждал: единственный способ освободиться от наваждения – поддаться желанию еще раз. Почему она не может жить полной жизнью, как другие женщины? В конце концов, это ведь не кто-нибудь, а Марк Уорторн.
Хетти следила за госпожой с возрастающим беспокойством.
– Она ведь предупредила меня.
– Кто предупредил вас и о чем? – Хетти бросила на хозяйку недоуменный взгляд.
– «Чаще всего «один раз» становится лишь началом». – Порция повторила слова знаменитой куртизанки.
Хетти была ошеломлена.
– Вы же не собираетесь снова встречаться с этим человеком?!
– Думаю, придется.
– Но почему? – воскликнула горничная. – Вы же говорили, что больше его не увидите!
– Потому что он сводит меня с ума! – прокричала в ответ Порция. – Как будто он разбудил во мне что-то, и я не могу это теперь уничтожить. Я должна с ним встретиться. Еще раз. Обещаю тебе, Хетти, это будет действительно последний раз. Я не спрашиваю у тебя разрешения. Будешь ты помогать мне или нет, мы все равно встретимся. – Но все-таки Порция знала, что без помощи Хетти ей не обойтись.
Хетти долго молчала, но наконец с мрачным видом кивнула.
– Вы очень рискуете, но раз иначе нельзя, я вам помогу.
Порция с благодарностью взяла ее за руку:
– Благодарю. Мне больше не на кого положиться.
– Я знаю. Вы очень одиноки. И может быть…
Но Порция уже не слушала. В голове роились планы. Она напишет Афродите и попросит ее устроить второе свидание. В глубине души Порция знала, что Марк непременно придет. Она произвела на него не менее глубокое впечатление, чем он на нее.
Вокруг звучали веселые голоса, но Марк Уорторн не поднимал головы, угрюмо уставившись в свои стакан с виски. В клубе «Уайтс» сегодня было многолюдно. Несколько раз Марка окликнули, но он не ответил на приветствия, и знакомые, бросив один только взгляд на его мрачное лицо, оставляли его в покое.
Всю неделю у Марка было странное настроение. Несколько раз он отправлялся вечером в город повеселиться, но возвращался еще до полуночи. Женщины казались ему скучными, разговоры – невыносимыми.
– О Боже! – с циничным недоверием замечал его брат. – Да ты и впрямь начал новую жизнь.
– Ну ты же хотел, чтобы я возвращался по крайней мере до рассвета, – с насмешкой в голосе отвечал Марк..
– Неужели все красотки сидят по домам?
Марк недовольно рыкнул, но правда состояла в том, что им интересовалось множество прекрасных дам, но только не та, которой заинтересовался он сам. Ни одна женщина еще не действовала на него подобным образом. Он не понимал, в чем дело, почему его преследуют мысли о той, чьего лица он не видел, а имени не знал.
Он уже почти ненавидел ее. Марк не заметил, как незнакомка в алом проникла в его мысли, чувства, сны. Теперь она была везде.
– Черт возьми! Что же делать?.. – пробормотал он себе под нос, покачивая в руке тяжелый хрустальный стакан.
А сделать ничего было нельзя. Он пробовал. Сегодня вечером он снова был у Афродиты, пытался выведать у нее имя незнакомки, но тщетно. Глядя на гостя непроницаемым взглядом, Афродита ответила:
– Я не могу раскрыть тебе ее имя. Марк. Ты знал условия, когда соглашался. Одна ночь – и все.
– Но разве нельзя слегка отступить от правил ради родственника? – И он обаятельно улыбнулся.
Афродита покачала головой.
– Негодник! Нет, Марк. Это невозможно. Даже ради тебя.
Разочарованный, Марк ушел. Виски уже затуманило голову. Пора домой. Домой. Но там Себастьян и Франческа так откровенно купаются во взаимной любви, что Марк чувствует себя еще более одиноко, чем здесь.
Одиноко? Марк удивленно тряхнул головой. С каких это пор он чувствует себя одиноко? Жизнь – чудесное приключение, и Марк всегда с охотой шел туда, куда она его заманивала. У него есть друзья, любовница, пара врагов. Марк Уорторн никогда не бывает одинок.
– Афродита сказала, что вы должны быть здесь.
Знакомый голос. Марк приподнял отяжелевшую голову. Боксерский нос, жесткие серые глаза. Лицо тоже знакомо, но откуда?
– Джемми Добсон, – сообщил посланец. – Она отправила меня за вами, сэр. Велела сказать, что вам повезло.
– Мне всегда везет, – невнятно пробурчал Марк.
– Похоже, так и есть. Час назад в клуб прислали записку. Ваша красотка хочет с вами встретиться.
Секунду Марк соображал, о ком идет речь, а потом ухмыльнулся.
– Когда? – спросил он, попытался встать, но покачнулся.
Добсон поймал его за руку и помог удержаться на ногах.
– Когда отрезвеете, – бесстрастно ответил он. – Поехали. Вам надо домой.
– Я знал, что она захочет снова со мной увидеться, – с пьяной хвастливостью заявил Марк, пока Добсон провожал его до двери. – С женщинами всегда так.
Как он мог усомниться? Несмотря на вуаль и всю эту таинственность, она всего-навсего женщина. А Марк всегда был уверен в своей способности доминировать над прекрасным полом. Он облегченно вздохнул и отбросил все странные мысли, которые преследовали его в последние дни, и предался мечтам о свидании со своей богиней.
