Текст книги "Забудьте слово страсть"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
9
Гости уже съезжались, а Филип все не мог выбросить из головы то, что рассказал ему на бульваре Распай маленький нотариус на покое. Все услышанное выглядело совершенно фантастично… Хотя, собственно, почему? В мире ежедневно происходят подобные истории. Сидя в ресторане и поедая перепелов с трюфелями, несчастный банкир может и не знать, что его счет через пятнадцать минут будет заблокирован по причине того, что один из банковских служащих, неприметный человечек с преступными наклонностями, только что перевел все активы банка на свой личный счет… Мировой кинематограф прямо-таки кишит подобными сюжетами!
Филип хмуро покосился на блистательную Шарлотту, направляющуюся к нему. Друг детства, говоришь? Подружимся?.. О да! Не то слово. Впрочем, не сегодня. Сегодня у нас Большое Цирковое Представление Для Друзей и Родственников. Не будем их расстраивать.
Завтра, думал Филип, мы все уедем в Артуа, и там, на месте, я и начну разбираться со всеми делами. В конце концов, финансовая документация – это всего лишь финансовая документация.
Он постарался выбросить все мысли из головы и по возможности солнечно улыбнулся Шарлотте.
– Чарли, ты прекрасно выглядишь. Я бы даже сказал – божественно. Сияй потише, я ревнив.
Она робко улыбнулась в ответ, и Филип опять затосковал. Самое правильное – забрать Джонни и уехать домой, предоставив Стальной Лозе самой разбираться с предателями и аферистами на своей территории. Контакт с мальчиком родня наладила, он будет их навещать, на лето уезжать в Артуа…
Шарлотта сильно изменилась за эти дни. В ней появилась странная неуверенность, мягкость, что ли… Когда она смотрит на Филипа, в ее чудесных глазах все время какое-то странное выражение. Не хватало еще запудрить девушке мозги этим фиктивным браком! Как ни крути, а он, Филип, действительно всегда привлекал женщин, и Шарлотта могла начать поддаваться его пресловутому обаянию…
Перепутать небо со звездами – с отражением в грязном пруду.
Джонни вприпрыжку пронесся по верхней галерее, приветственно взмахнул рукой очередной гостье, просиявшей при его появлении.
– Привет, бабушка Кле-мен-ти-на! Я скачу верхом, видишь? И говорю по-французскому!
– Мой ангел, я так рада тебя видеть… Добрый вечер, зять. Как ни противно, приходится признать, что в вас есть что-то хорошее. Шарлотта выглядит совершенно счастливой.
Филип приосанился и элегантно склонился над рукой тещи.
– Сладость и свет – мой девиз. Рядом со мной расцветают буквально все – вы посмотрите на Биггинса! Бедняга немного скучал по туманной родине, но тут появился я – и моя правильная английская речь придала достойному дворецкому утраченные силы. А взгляните на подругу Шарлотты Жюли!
– Вы и с ней уже знакомы?
– Я коммуникабелен. Нас этому учили. Так вот, Жюли. Изнемогала от тоски. Каждый день одно и то же: ресторан, Гранд-опера, клуб, прием. От бриллиантов уже слезились глаза, начиналась депрессия – но тут появляюсь я, и бедная женщина обретает смысл жизни.
Шарлотта фыркнула.
– Как в тебе помещается столько слов? И о чем ты болтаешь? Что там обрела Жюли?
– Повод посплетничать. Учитывая, что я самая темная из всех возможных темных лошадок, у Жюли непаханое поле работы. Ба! Смотрите-ка, кого кот принес!
Шарлотта уловила в голосе Филипа какие-то незнакомые интонации и в недоумении посмотрела вниз, где как раз появился новый гость.
В следующий момент она с радостным смехом сбежала по лестнице.
– Робер! Ты приехал! Как я рада тебя видеть. Идем же, я познакомлю тебя с Жанно… и с Филипом.
Робер Нуво поднял голову, их с Филипом взгляды скрестились в смертельном туше невидимых клинков.
Робер Нуво был очарователен. Стройный, изящный, с вьющимися рыжеватыми волосами и серыми глазами, он немного напоминал принцев из сказок Перро. Впрочем, придирчивый исследователь отметил бы излишне женственный, маленький подбородок, несколько капризный изгиб пухлых розовых губ и тяжеловатые веки – признак скрытого сладострастия. Кроме того, Робер покрывал ногти бесцветным лаком – этого Филип на дух не переносил.
Вслед за Шарлоттой Филип спустился на пару ступеней и протянул руку гостю.
– Наслышан, наслышан. Значит, вот вы какой, друг детства моей Чарли? Рад встрече.
Две руки замерли в крепком пожатии. Через мгновение на висках Робера выступили бисеринки пота, он издал странный звук, нечто вроде писка. Филип продолжал безмятежно улыбаться. Робер почти выдернул свою руку и криво улыбнулся.
– У твоего супруга крепкая рука, дорогая.
Филип просиял:
– И меткий удар, дружище! Это все наши национальные пристрастия – бейсбол и гамбургеры с кока-колой. Вы не играете в бейсбол? По-вашему – лапта.
– Боюсь, что нет…
– Не беда, научитесь. Завтра мы все едем в Артуа, там я вами займусь. Будете у меня как огурчик!
Робера несколько перекосило от такой перспективы, но в это время Клементина Артуа окликнула его, чтобы познакомить с Джонни. Робер немедленно наклеил дежурную и весьма слащавую улыбку – и отправился наверх. Шарлотта взяла Филипа под руку и шепнула ему на ухо:
– Что это с тобой? Мне кажется или ты в ярости?
– Ну что ты! Я немного взволнован – не каждый же день знакомишься с друзьями детства своей прекрасной половины.
Голос Шарлотты стал вкрадчивым:
– А может быть, ты ревнуешь?
Филип спокойно посмотрел ей в глаза.
– Графиня, ты очень бесстрашна. До безрассудства.
– В смысле?
– Ты дразнишь меня, будучи уверенной, что я ничего тебе не сделаю…
– А ты можешь?
– Я-то могу, а вот что будешь делать ты, если я прямо сейчас, на глазах всех твоих гостей перекину тебя через плечо и унесу в комнату?
– Ого! Пожалуй, я действительно перегнула палку!
Она подхватила Филипа под руку, и они пошли в гостиную – общаться с гостями. Настроение у Шарлотты стремительно поднялось, и она даже не сразу поняла почему. А когда поняла… настроение стало еще лучше.
В гостиной Филип на своем опыте узнал, что означают выражения «обшаривать глазами» и «раздевать взглядом». Женщины рассматривали его откровенно и без стеснения, как жеребца на скачках. Мужчины тактично, но явственно проявляли интерес другого порядка – что ты за человек, американец? Почему Шарлотта Артуа, одна из самых завидных невест Франции, предпочла именно тебя? Какие у тебя таланты?
Женщины – судя по их понимающим взглядам – такого вопроса не задавали. Кем бы там ни был этот парень в смысле карьеры, говорили их глаза, сложен он великолепно, а сексуальность из него так и прет. Шарлотта наверняка не вылезает из постели раньше полудня…
Жюли на правах старой знакомой повисла на свободном локте Филипа и защебетала:
– Ну? Вы уже решили, где проведете медовый месяц?
Шарлотта собиралась ответить, но Филип ее опередил. Обняв жену за талию, он нахально привлек ее к себе и промурлыкал:
– Пока не решили. Были заняты – нужно было узнать друг друга поближе. Потом, нам не нужно никуда ехать в поисках романтики. Правда, милая?
С этими словами он посмотрел на Шарлотту и она едва не потеряла сознание от возбуждения. Близость Филипа, его нежный и обжигающий взгляд, сильная рука, лежащая на ее талии и поглаживающая шелк платья… Потом в сознание ворвалась горькая и саркастическая мысль: он прекрасный актер, это надо признать. Он отрабатывает свою часть уговора. А вот ты – ты просто наивная старая дева! Сама затеяла всю эту неприличную и безумную историю, а теперь придумываешь то, чего на самом деле и быть не может: все эти нежные взгляды, двусмысленные фразы…
И еще одно, на самом краешке сознания – почему они с Робером так странно поговорили? Откуда столько… ненависти?
– Шарлотта заставляет меня забывать обо всем. Надеюсь, она тоже не слишком стремится вернуться к своему бизнесу.
– Как вы романтичны, Филип! Шарлотте давно требовался такой человек. Она слишком предана своему делу, так нельзя.
– В бизнесе моя Чарли даст фору любому мужчине, это верно. Мое дело – сделать так, чтобы все остальное время она чувствовала себя настоящей женщиной – нежной, хрупкой, очаровательной… и полностью защищенной.
– Морис, почему ты никогда не говоришь так обо мне? Прямо плакать хочется…
– Жюли, детка, во-первых, ты ни черта не смыслишь в бизнесе и целыми днями только и делаешь, что являешься хрупкой и очаровательной женщиной. Во-вторых, они же молодожены! Подожди чуть-чуть, они с Филипом тоже станут такими, как большинство из нас. Филип запротестовал:
– Не согласен, Морис! Нас связало волшебное чувство, и с годами оно будет только расти. Не так ли, дорогая?
– Да…
Один из гостей со смехом заметил:
– Теперь наши супруги станут сравнивать вас с нами, Филип. Вы здорово осложнили нам семейную жизнь.
– Считайте, что я вернул в нее романтику.
Шарлотта увидела, что Робер отошел от Клементины, и заторопилась к нему, ведя за собой Филипа. Филип немного задержался возле матери Шарлотты, изъявившей желание познакомить его со своей приятельницей.
Робер при виде Шарлотты слегка переменился в лице, однако улыбку выдавил вполне светскую.
– Ты выглядишь счастливой, chere.
– Как же еще мне выглядеть, ведь я новобрачная.
Показалось ей или нет, но Робер на мгновение скривился, словно раскусив горький орех…
– Ты всегда была порывиста и решительна, как мальчишка. Твой брак – это вообще рекорд по скорости.
– Ну, полагаю, я уже вполне подхожу по возрасту…
– Возраст здесь ни при чем. Важно не ошибиться с кандидатом. Ты уверена, что твой избранник не преследует нечестных целей?
– Робер, считай, что я не слышала твоих слов. Я знаю, ты всегда стоишь на страже моих интересов, но на этот раз ты перестарался. Филипа мои деньги не интересуют. Я буквально силой заставила его принять платиновую кредитку, а он тратит с нее деньги только на нужды Жанно.
– Как трогательно! Платиновую кредитку дала… Ту самую, из Сельскохозяйственного банка…
– Кроме того, Филип хочет, чтобы я дала ему возможность поработать на меня.
– Вот как? А что он умеет делать? Будет давить босыми ногами виноград? На вид он парень крепкий…
– Филип – один из лучших молодых финансовых аналитиков Нью-Йорка, успел поработать и в пиаре. Он был вынужден оставить свою карьеру на самом пике, из-за Жанно. Он без колебаний отказался от блестящего будущего ради счастья маленького мальчика.
– И предусмотрительно известил об этом тетку-миллионершу. Находчиво. Просто. Элегантно.
– Ты никому не доверяешь, да?
– Я слишком люблю тебя, Шарлотта. В каком-то смысле я ревную тебя…
– Ты всегда был мне, как брат, Робер.
– Я мужчина, chere. Мне очень горько, что ты всегда видела во мне только брата.
– Робер…
Шарлотта почувствовала легкий приступ паники. Робер говорил так взволнованно, почти со слезами в голосе. К счастью, веселый голос Филипа заставил его умолкнуть:
– Ох уж эти друзья детства! Самые опасные люди.
– Не говори глупости!
– Точно! Подтвердите, Робер, если вы ЧЕСТНЫЙ человек, конечно.
– Я немного не…
– Ну как же! Не успеешь оглянуться, как они уводят твою молодую жену, уверяя всех, что любят ее исключительно по-братски. Кому и доверять бесконечно, как не друзьям детства? Ведь они же не предадут, не украдут ваши деньги, не продадут ваш бизнес… Не так ли, Робер?
Глаза Робера заметались. Шарлотта с нарастающей тревогой следила за Филипом. Внешне он казался веселым и беспечным, но в его словах был скрытый смысл…
– Между тем у нас, в Америке, есть поговорка: хочешь потерять друга – найми его на работу. Просто удивительно, сколько нормальных, порядочных людей превращались в истинных подонков, а что говорить о тех, кто от природы нечист на руку! Ужас!
– Филип, я хочу шампанского. Робер, позволь познакомить тебя с Жанно… Жанно!
Филип умолк и непроизвольно шагнул вперед, словно желая заслонить мальчика от Робера.
Робер между тем расплылся в приторной улыбке.
– Какой прекрасный малыш! Сколько тебе лет, юный Жан?
– Четыре. И еще чуть-чуть. Я уже не малыш.
– Разумеется. Это я не подумав сказал. Очень крупный для своих лет мальчик. Жанет была такая хрупкая…
Филип криво ухмыльнулся. Давай-давай, Робер! Твори свое змеиное дело. Роняй зерна сомнения, сей вражду и подозрительность. Забрось идейку о том, что этот мальчик – не сын Жанет Артуа…
Последние гости разъехались уже глубокой ночью. Филип сбросил опостылевший костюм и тесные туфли, принял душ, переоделся в джинсы и футболку и отправился навестить Джонни.
Мальчик спал, и Филип просто посидел с ним рядом, наслаждаясь покоем. Потом он подоткнул на малыше одеяло, погасил ночник и на цыпочках вышел из комнаты.
Огромный объем полученной информации требовал тщательного обдумывания, и Филип решил посидеть у камина на сон грядущий.
Он удобно устроился в кресле, вытянув босые ноги к огню… Справа – столик с напитками, слева – темнота и свежий ночной воздух, вливающийся в приоткрытое окно… Ах нет, справа еще кто-то есть!
Шарлотта выступила из мрака в круг света перед камином, и Филип едва не поперхнулся виски. На ней был шелковый китайский халат, расшитый драконами, а босые ножки оказались маленькими, как у ребенка. Она с недоумением огляделась по сторонам.
– Куда это подевалось второе кресло? Наверное, Биггинс переставил его в гостиную, для мамы. Она очень любит чиппендейл…
– Хочешь, садись на мое место.
– Нет, я на минутку зашла. Знала, что ты здесь. Хотела поблагодарить тебя за сегодняшний вечер. Ты великолепный актер. В тебя влюблены все мои подруги. Жаль, что с Робером вы так и не нашли общий язык.
– На это не рассчитывай. Он твой друг, и потому я не произнесу всего того, что думаю, но на самом деле он – слизняк.
– Филип, что происходит?
– Налить тебе виски?
– Налить! И объяснить, что у вас с Робером.
– Садись хоть на подлокотник. Когда ты стоишь, мне хочется сдать тебе квартальный отчет. Кстати, когда я начну работать?
– Как только определишь себе круг задач. Я посмотрю и соглашусь – или не соглашусь.
– Как насчет анализа рентабельности производства?
– Ты же хотел заняться пиаром?
– Учитывая, что мы собрались в деревню, это не срочно. А финансовый анализ здорово мобилизует мозги.
– Хочешь провести ревизию моих счетов?
– Хочу понять направление финансовых потоков. Внутренний рынок, внешний рынок, заказчики и партнеры, способы расчета. Если ты имеешь в виду, хочу ли я знать точные цифры – это мне не особенно интересно. Можешь засекретить все цифровые показатели. С меня хватит коэффициентов.
– Ох… Неужели ты способен думать о работе даже после такого трудного дня?
– Ха! Знала бы ты, НАСКОЛЬКО он был трудный. За тебя!
– И за тебя! И за Жанно – он произвел фурор. Так что Робер?
Филип помолчал, потом осторожно спросил:
– Он давно на тебя работает?
– Он сменил своего отца шесть лет назад. Старик Нуво умер от сердечного приступа.
– У вас так принято – преемственность?
– Ну да. Нуво всегда были управляющими на виноградниках Артуа.
– Ты уверена, что Робер испытывает к тебе исключительно дружеские чувства?
– И ты туда же? Я выросла с ним вместе, он почти брат…
– Учитывая специфику нашего брака, я тебе тоже практически брат. У меня создалось впечатление, что Роберу активно не нравится мое присутствие в твоей жизни. И это отнюдь не братская ревность.
– Ты хочешь сказать, что он ревнует… как мужчина?
Филип вздохнул и допил виски. Как с женщинами нелегко!
– Нет, милая. Я хочу сказать, что его чертовски раздражает тот факт, что ты вышла за меня. И пугает. Робер Нуво чего-то боится, и этот страх связан с моим появлением. Ты ему про меня что-то рассказывала?
– Сказала только, что ты был финансовым аналитиком…
– А! Уже понятнее. Скажи еще вот что: в Артуа есть компьютер?
– Естественно! Мы же не в пещерах живем!
– Следующий вопрос: могу я посмотреть отчеты по деятельности Робера Нуво?
– Не можешь. Их не существует.
– То есть как?
– Так. Я никогда не требовала и не потребую от него такого отчета. Я доверяю ему.
– Как ты ухитрилась заработать хотя бы тысячу? Он ведет твои дела, в его ведении земля, винные погреба – а ты даже элементарного отчета с него не требуешь!
– Его отец, дед, прадед – все работали на моих предков. Никогда ни один из них не утаил ни сантима…
– Можно подумать, воры и убийцы – это семейная традиция. Всегда бывает первый раз. Одно то, что его отец и дед были кристально честны, не делает Робера ангелом во плоти.
Шарлотта опасно прищурилась.
– Просто он тебе не понравился, вот ты и придираешься!
– А вот и нет. Я ищу себе поле деятельности. Прошу, дай мне разрешение проверить его работу. Тебе это только выгодно – самой не придется обижать друга недоверием, а в результате получишь объективный отчет о состоянии дел.
– Филип, мне это не нравится. С чего ты так завелся?
– Скажем так, это неясные подозрения. Буду искренне рад ошибиться.
– Ты Роберу тоже не понравился…
– Ха! Вот это как раз понятно! Кому понравится, если из-под носа уведут такую невесту?
– Робер никогда не хотел жениться на мне.
– Ты его об этом спрашивала?
– Нет, разумеется. Как ты себе это представляешь? К тому же он всегда вел себя безукоризненно. Ладно, пора спать. Я дико устала. Завтра в машине наверняка засну. Спокойной ночи.
– Я тоже иду.
Они вместе вышли из маленькой гостиной и пошли по коридору. У самой двери в свою комнату Филип вдруг развернул Шарлотту лицом к себе и сказал странным, придушенным голосом:
– Тебе очень повезло родиться в высшем свете!
– Что? Я не понимаю…
– Если бы ты была чуть попроще… и если бы на свадебную вечеринку пришли МОИ друзья, кто-нибудь из них обязательно не удержался бы и крикнул…
– Что же?
– Горько!
С этими словами Филип привлек Шарлотту к себе и стал яростно целовать ее в губы.
Огонь течет по жилам, испепеляя последние остатки здравого смысла.
Тело теряет вес, становится легким, как облачко.
Непонятно, кто сильнее. Одинаково крепки объятия, которые невозможно, немыслимо разомкнуть, разорвать…
Она так давно этого хотела. Целых двенадцать дней. С того самого момента, когда увидела его в мокрой футболке и джинсах с расстегнутой пуговицей…
Только один мужчина, которому ей хочется покоряться…
Кажется, она влюбилась…
Филип очень отчетливо понимал, что ПОСЛЕ ЭТОГО у него останется всего два выхода. Один – быстро собрать вещи и уехать. Другой – всю оставшуюся жизнь доказывать Шарлотте Артуа, что он достоин ее любви и доверия.
Вчера он склонялся бы к первому пути. Сейчас – не знал, какой выбрать.
Потом в голове что-то взорвалось, и Филип перестал соображать вовсе.
Они очнулись через несколько минут, тяжело дыша, глядя друг на друга совершенно безумными глазами.
Халат Шарлотты распахнулся, обнаженная грудь, как и ожидалось, была практически совершенна. Волосы растрепались, обычно бледное лицо было румяным, несколько лихорадочно сверкали удивительные глаза… Филип был, так сказать, в большей степени одет, но это отнюдь не означало, что он при этом лучше владел собой. Все его мысли, размышления, логические выводы и прочая мура начисто выветрились из головы. Остались одни инстинкты, и эти инстинкты вопили: перекинь ее через плечо и тащи в комнату! От этого выиграют все, в том числе и она сама.
Шарлотта тихо взвыла и запахнула злосчастный халат. Филип мысленно заскрежетал зубами – но истинных чувств не выдал.
– Вот теперь все правильно. Свадьба как свадьба. Спокойной ночи, графиня.
И удалился, подлец. Шарлотта на подгибающихся ногах преодолела остаток расстояния до двери в свою комнату, рухнула на постель и спрятала пылающее лицо в подушках.
Если со всем этим что-то не сделать, все закончится катастрофой!
10
Дорога в Артуа не запомнилась ничем особенным, если не считать того, что Джонни два раза укачало, а Шарлотта была мрачной и неразговорчивой, смотрела в окно, а потом и вовсе заснула, как обещала накануне.
Между тем выяснилось, что за городом уже наступила весна. Все черные поля, овраги и перелески подернулись зеленоватым пухом, вдоль дороги яркими пятнами пробились к солнцу первоцветы, земля исходила паром под жаркими лучами…
Пятичасовой переезд – и перед ними открылся чудесный вид на уютную долину, со всех сторон укрытую пологими холмами, на склонах которых ровными рядами простирались виноградники. Узкая, но хорошо заасфальтированная дорога вела к старинному поместью Артуа, при виде которого Филип сразу вспомнил гравюры из книг Тревора.
Больше всего старинный дом напоминал уменьшенный в размерах средневековый замок. Башенки, черепичная крыша, высокие стрельчатые арки и узкие окна… Только флагов на башнях не хватает.
Едва усатый шофер Андре остановил лимузин перед высоким крыльцом, заканчивающимся тяжелыми дверями из резного дуба, из-за угла дома вылетели две громадные собаки, бешено виляющие хвостами от счастья при виде хозяйки… да и гостей тоже. Джонни немедленно забыл о трудном путешествии.
– Тетя Шалро… Шарлотта! Это твои собаки?
– И твои тоже, Жанно.
Джонни метнул на тетку взгляд, исполненный прямо-таки слепого обожания, и полез из машины. Тем временем к приехавшим приблизился высокий степенный мужчина с красным обветренным лицом. Рядом с ним шел маленький мальчик, по виду – чуть постарше Джонни. Шарлотта представила их: дворецкий Жиль и его младший сын Андре. Пока Жиль рассыпался в поздравлениях на французском и ломаном английском, Андре молча смотрел на Джонни, а тот отвечал ему таким же внимательным и любопытным взглядом. Должно быть, мальчики понравились друг другу, так как вскоре последовало предложение вместе посмотреть щенков, которые недавно родились у Хлои и теперь живут в саду.
Джонни повернулся к Шарлотте.
– Тетя Шалро… Шарлотта! Можно мне пойти с Андре? Пожалуйста!
Филип с трудом подавил вздох. Мальчик не спросил разрешения у него…
Немного смущенная и обрадованная Шарлотта разрешила, и мальчишки умчались вместе с собаками, прыгающими вокруг них с радостным лаем.
Шарлотта робко тронула Филипа за руку.
– Я еще не видела Жанно таким счастливым…
– Он всегда был таким… раньше. Просто теперь у него снова есть с кем играть.
Они вошли в дом, и Филип немедленно приосанился, выпятив грудь. Все слуги высыпали в большой холл, чтобы приветствовать свою хозяйку и молодого хозяина. Поскольку дом был велик, на его содержание требовалась небольшая армия. Служанки все были краснощекие и смешливые, Филипу они все очень понравились, а вот вид молодых парней внушал некоторое опасение – руки у них были толщиной с ноги Филипа.
Он наклонился к Шарлотте и воскликнул с шутливым ужасом:
– Чарли, я никогда в жизни не смогу запомнить их всех по именам! У меня совершенно нет опыта в общении с прислугой! Я же демократ!
– Научишься. Это просто – надо ничего не делать самому и только отдавать приказания.
Одна из служанок, хорошенькая и отчаянно смущающаяся, выскочила вперед, стремительно присела и пропищала:
– Мы приготовили «хозяйские покои», мадам Шарлотта, и еще вашу комнату, и комнату для мсье Филипа…
К своему удивлению, Филип вдруг сообразил, что практически все понимает. Видимо, за эти две недели его познания во французском значительно окрепли… Шарлотта кивнула служанке:
– Спасибо, Мари. Мы поднимемся к себе, я покажу мсье Филипу дом. Следите за мальчиком, хорошо?
– Там садовник Огюст, он присмотрит за ребятами.
– Отлично. Ты готов, Филип?
«Хозяйские покои» потрясали воображение. Потолок терялся в полутьме, высоко над дубовыми балками. Окна от пола до потолка были чисто вымыты. Посреди комнаты на довольно высоком постаменте стояла гигантская кровать под роскошным балдахином. Камин, сложенный из белых и серых камней, распространял ровное приятное тепло, каменный пол был застелен волчьими и медвежьими шкурами, две стены занимали старинные книжные шкафы… Филип пробормотал:
– Кажется, я начинаю понимать, что чувствовал Джонни, когда впервые попал в свою парижскую детскую… слушай, здесь же страшно заниматься любовью!
Шарлотта вспыхнула и торопливо отодвинулась от него, с подозрением спросила:
– Это еще почему? В смысле, с чего ты решил, что мы…
– Тсс, дорогая, прислуга обладает прекрасным слухом, это во всех романах написано. Не стоит сразу на весь свет кричать, что мы не спим вместе. Дай мне хоть первый день попри-творяться твоим мужем. А страшно… да тут же эхо должно быть! Смотри, какой потолок. Как в пещере… Нет, пойдем отсюда. Здесь мы станем выпивать на ночь – по нашей с тобой сложившейся семейной традиции.
Комнаты Филипа и Шарлотты примыкали к «покоям» с двух сторон. Высокие резные двери не запирались.
Комната Филипу понравилась гораздо больше, он первым делом уселся на кровать и несколько раз на ней попрыгал. Потом вскочил и стремительно прошагал обратно, в комнату Шарлотты. Шарлотта, несколько смущенная, бросилась за ним.
Сразу было заметно, что в этой комнате живут давно. Она имела обжитой и уютный вид, причем в отличие от парижского дома никакого намека на роскошь здесь не наблюдалось. При взгляде на изящный резной комод с фотографиями и безделушками Филип грозно нахмурился. Из одной из серебряных рамочек на него таращился и спесиво ухмылялся Робер Нуво!
Прежде чем Шарлотта успела что-то сказать, Филип в два шага достиг комода, схватил рамочку и выдрал из нее фото Робера. Р-раз! Обрывки плотной бумаги полетели в камин. Шарлотта выпрямилась, сине-зеленые глаза полыхнули молниями.
– Что ты себе позволяешь, Филип Марч?!
Филип развернулся как ужаленный.
– Нет, это что ТЫ себе позволяешь, Шарлотта МАРЧ?! При живом муже держать у себя в спальне фотографию, мало того что постороннего, так еще и крайне неприятного этому самому мужу мужчины! Не позволю.
– Что-о?
– Что слышала. Не позволю – и все. Будешь спорить – вообще откажу твоему Роберу от дома.
– Ты что, пьяный?
– Я строгий, но справедливый. Так, это кто у нас… Теща пусть стоит… это неизвестные тетьки… Дядьки? Это их жены?
– Д-да…
– Пусть стоят. Ой, Жанет… А где мы с Джонни?
– У меня нет ваших фотографий, как ты понимаешь.
– Очень плохо. Сфотографируй и поставь на передний план. Так, тут больше не интерес но, давай смотреть ванную. Надеюсь, она здесь имеется?
Шарлотта чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Слишком уж разным и непредсказуемым был это клоун и насмешник Филип Марч. Кроме того, она в принципе не привыкла к подобному стилю общения, а еще… ей очень нравился этот стиль. Шарлотта постаралась скопировать тон Филипа:
– Моемся мы обычно во дворе. Там стоит специальная бочка с дождевой водой, очень чистой. По утрам она немного замерзает, но рядом всегда стоит топор, чтобы колоть лед.
– Ой! А зимой?
– А зимой мы не моемся. Это вредно для кожи.
– Сдаюсь. Ты меня переговорила.
– Хорошо. В награду за честную игру – вот тебе ванная.
Шарлотта распахнула дверь – и Филип восторженно присвистнул.
Торжественно-монументальная мраморная ванна с ручками из розового кварца поражала воображение. Рядом с ванной была установлена почти прозрачная душевая кабина. Большое зеркало в резной раме отражало все это великолепие, зрительно увеличивая пространство.
Филип посмотрел на Шарлотту и погрозил ей пальцем:
– Не смей занимать ее часами! Я не любитель лежать в горячей воде, но душ люблю. Установим график пользования…
Шарлотта неожиданно закусила губу и обхватила собственные плечи руками в странном жесте отчаяния. Филип тут же сбавил обороты:
– Чарли, ты что? Я тебя достал, да?
– Нет… Я сама виновата. Я все время думаю о том, как далеко это все зашло. Бред…
– А мне нравится! Во всяком случае, я гораздо хуже себя чувствовал бы в роли бедного родственника из Америки, которого пригласили из вежливости и по необходимости. Собственно, именно по этим причинам ты и замуж за меня вышла, но это сразу придало мне статус…
– Здесь не Париж. Здесь все всё сразу поймут. Большинство эти людей знают меня с детства. Притворяться бессмысленно… и стыдно.
Филип подошел к ней так близко, что она ощутила жар его кожи. Медленно и осторожно привлек ее к себе. Провел пальцем по бледной щеке, отбросил черные локоны со лба.
– Бедная, бедная Снежная королева! Бедная девочка Шарлотта. Заперла сама себя в замке и скучает по живым людям. Чего ты боишься, маленькая? Сама себя? Меня? Я же уеду, ты это знаешь. Рано или поздно ты от меня избавишься. Того, что в двери твоей спальни нет замков? Я не собираюсь к тебе врываться посреди ночи, это не в моих правилах. Если женщина тебя не хочет, тут уж ничего не поделаешь. А насчет того, что подумают слуги… Знаешь, миллионы супругов спят в разных комнатах. Это нормально.
– Но не для молодоженов. И расстраивает меня совсем даже не это.
– А что? Скажи мне правду, девочка Шарлотта, а потом пойдем и поищем нашего с тобой племянника Джонни.
Шарлотта вдруг вздохнула и теснее прижалась к груди Филипа. А потом он услышал ее тихий голос:
– Ты спрашиваешь, чего я боюсь… Тебя. Себя. Того, что ты уедешь. Того, что все это – игра. Меня расстраивает то, что ты никогда не ворвешься ко мне в спальню среди ночи, и то, что мы с тобой, как и миллионы других супругов, будем спать в разных комнатах. Меня расстраивает то, что наш племянник Джонни никогда не будет жить с нами обоими одновременно… Я боюсь того, что я в тебя, кажется, влюбилась, Филип Марч. И еще того, что мне никогда не хватит смелости признать это – и измениться.
Шарлотта глубоко вздохнула, отстранилась от Филипа и пошла к дверям своей легкой, уверенной походкой.
Позади нее остался не человек – соляной столп, которого в другой жизни звали Филип Марч…
Джонни был вне себя от счастья и возбуждения. Андре теперь его лучший друг. У него теперь два лучших друга, и оба – Андре, потому что шофер Андре, с усами, обещал завтра же дать порулить. Мама Андре – не того, который шофер, а того, который мальчик, – дала им печенья с сушеным виноградом… узюмом, вот! Но самое главное – дядя Жиль, папа того Андре, который мальчик, обещал дать Джонни одного из щенков, какого Джонни сам выберет, только надо спросить тетю Шарлотту, сказал дядя Жиль!
– Тетя Шал… Шалро… Шарлотта! Пожалуйста! Я буду за ним смотреть, и кормить его буду, и расчесывать, только разреши!
Шарлотта рассмеялась и подхватила возбужденного малыша на руки.
– Ну конечно же можно, Жанно! Ой!
– Что?
– Мы же не спросили дядю Филипа!
– Еще чего! Фил всегда мне все разрешает. А вот ты строгая.
Филип, наблюдавший эту сцену в дверях, негромко произнес:
– Маленький Джон, можно с тобой поговорить, как мужчина с мужчиной?
Джонни немедленно вывернулся из рук Шарлотты и подбежал к дяде. Шарлотта в панике посмотрела на Филипа, но он был занят, казалось, только Джонни. Взял мальчика за руку и вывел из комнаты.
Несколько минут спустя Шарлотта нервно ломала пальцы у окна, глядя, как по песчаной дорожке медленно бредут в сад большой и маленький Марчи, Филип и Джонни. Шарлотта Артуа, дочь и внучка знатнейших аристократов Франции, душу, деньги и титул отдала бы не задумываясь, лишь бы узнать, о чем они говорят в эту минуту.
