Текст книги "На краю любви"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
2
Джилл Баллард осторожно разогнула спину… так… тихонечко… ой!
Сорок минут просидеть вот так, согнувшись, потому что никак нельзя выпустить большое гребное колесо нового парохода – оно может развернуться, и тогда опять придется мучиться полдня.
Сорок минут согнувшись в три погибели, а до этого – перенести с места на место в общей сложности полтора центнера живого (и брыкающегося) веса, вытереть десять носов, засунуть в десять ртов обед, причем в нужной последовательности, а не так, как обладатели ртов любят: котлеты с компотом и суп с печеньем! Проследить за высадкой десяти поп на десять горшков, пресечь в зародыше попытки гонок на означенных горшках по пересеченной местности, а в завершение всего этого – уложить десять маленьких чудовищ в десять маленьких кроватей, набредить сказочку, без которой они прекрасно в свои пять-шесть лет могли бы обойтись, и вернуться в игровую комнату, чтобы собрать разбросанные следы Великой Игрушечной Битвы За Розового Слоника! Тут любая спина не выдержит.
Джилл Баллард оглядела прибранную игровую комнату, кивнула сама себе, открыла фрамугу на проветривание, заперла дверь и отправилась на короткий, но заслуженный перекур.
По дороге она заглянула в спальню и настороженно прислушалась… Нет, тихо. Десять носов сопят ровно и вполне сонно, хотя, в принципе, это ни о чем не говорит. На прошлой неделе Билли Осгуд и Фредди Богарт под это мерное сопение остальных сообщников ПОЧТИ удачно совершили побег через окно. Слава богу, первым в форточку лез Фредди, а он мужчина крупного телосложения… короче, он застрял, испугался и заорал, а так бы все сошло гладко, и Джилл заметила бы их побег только минут через десять, когда оба героя успели бы вдосталь накувыркаться в снегу. Разумеется, это не городские дети, воспаление легких они вряд ли схватили бы, но сильную простуду – запросто.
Джилл оставила дверь в спальню приоткрытой и на цыпочках проскакала к себе в комнату.
Джилл Баллард было тридцать лет, и все эти тридцать лет она прожила в Сайлент-Крик. О нет, в больших городах она бывала, даже в Майами отдыхала один раз целую неделю, но это не считается, это мелочи. Настоящая ее жизнь – здесь, в богом забытой, затерянной среди могучих и древних лесов Монтаны деревушке… впрочем, пардон, согласно документам, Сайлент-Крик – это город.
Джилл с наслаждением затянулась душистым дымом тонкой коричневой сигаретки. Вредная привычка – но до чего ж хорошо! Джилл отпила из кружки ароматный чай и задумчиво посмотрела в окно на раскинувшийся прямо под холмом родной город…
Сайлент-Крик располагался в долине, неподалеку проходила федеральная трасса, и потому лесными жителями их особо не назовешь. Старик Хоскинс держит вполне приличную ферму, мамаша Осгуд удалилась от своего надоевшего семейства на загородное ранчо (1,3 мили от границы города, в ясную погоду видно невооруженным глазом), где разводит коров (15 штук) и лошадей (7 штук), а также держит дикое количество кур, гусей и уток. Гуси и утки давно уже ходят на сторону и заводят семьи с дикими собратьями, но в последнее время распустились даже куры! По уверению мамаши Осгуд, парочка ее лучших несушек спелась в кустах с дикими фазанами, и теперь все с интересом ожидают результатов этой смелой и порочной связи.
Еще у них в городе имеется автомастерская плюс заправка – по трассе достаточно часто ездят большегрузные фуры, но иногда проскакивают и обычные легковушки. Широко развита сеть закусочных – их аж три штуки, и все конкурируют друг с другом. Есть отель, он же мотель, с гордым именем «Монтана» – там обычно останавливаются лесорубы, сменяющие друг друга на дальних лесных вырубках. В знаменитом баре этого мотеля означенные лесорубы напиваются до состояния, вызывающего изумление и молчаливое восхищение у непьющих граждан…
Большой бревенчатый дом в центре Сайлент-Крик – самое старое здание. Здесь испокон веков ведут сражение два главных человека – шериф и начальник почты. Выигрышное положение у последнего, так как должность начальника почты последние сто лет переходит, как корона, исключительно по наследству, внутри семьи Фергюсон, и половина старого дома тоже принадлежит этой семье. Зато шериф – должность, назначаемая откуда-то свыше (вероятно, из Тиссулы, или еще откуда-нибудь, жители Сайлент-Крик никогда об этом всерьез не задумывались), и потому вторая половина дома, она же полицейский участок, является казенной квартирой. Последние девять лет шерифом Сайлент-Крик служит Бен Стиллер, уроженец городка Дриминг– Уотерфоллс, что в восьмидесяти милях от Сайлент-Крик, так что чисто по– человечески Бен считается земляком и соседом, но из чувства противоречия и природного упрямства – как бы и чужаком. Одним словом, Бену нелегко, тем более что он так и не успел обзавестись женой. Местная горластая супруга ему очень пригодилась бы – особенно в борьбе с мистером Фергюсоном…
Да уж, страсти здесь кипят нешуточные, хотя, возможно, кому– то они покажутся смешными и не стоящими внимания. Впрочем, Сайлент-Крик плевать хотел на чужое мнение…
Что же касается места, где работает Джилл Баллард, – это первая по счету гордость жителей городка. Новенькое здание начальной школы, выстроенное исключительно своими силами и на свои деньги. Одноэтажное, но на высоком прочном фундаменте, утепленное, оборудованное всем необходимым, в том числе медицинским кабинетом с самым современным оборудованием, со спутниковой антенной и отдельным автономным электрогенератором в подвале…
В этом году у Джилл всего десять воспитанников, но в городке уже подрастает смена, и на следующий год, пожалуй, можно будет взять второго воспитателя – Мэри Осгуд давно просится на работу.
Сайлент-Крик живет, растет, трудится, и, как знать, возможно, к весне появится и второй повод для гордости – возрожденный туристский лагерь «Индейская стоянка». Фрэнк Мейнард носится с этой идеей второй год, вроде бы дело сдвинулось с мертвой точки, да и Саймон обещал помочь…
При мысли о Саймоне Джилл неожиданно скривилась, как от зубной боли, что было довольно странно, учитывая тот факт, что Саймон Джейкобс был… ну, в смысле считался… так поговаривали… короче, кем-то вроде жениха Джилл Баллард!
Джилл затушила окурок в пепельнице и допила остывший чай, потом посмотрела в зеркало на стене…
Копна темных вьющихся волос. Серые, строгие глаза. Ровный смуглый румянец во всю щеку, высоковатые скулы, россыпь золотистых веснушек на переносице. Плечи, как у лесоруба. Рост соответствующий. Руки сильные, мускулистые, загорелые, пальцы жесткие, с коротко подстриженными ногтями… Бой-баба, так ее и звали лет с пятнадцати. И вся их порода такая, Баллардов. Старшие братья Джилл, Сэм и Дик, попадая в большой город, регулярно стукались лбом о притолоки комнат в отелях, младший Джереми с двенадцати лет ходил в подмастерьях у кузнеца.
Деду Балларду стукнуло восемьдесят девять, и проживал он в лесном доме на отшибе, потому как любил тишину и свежий воздух. Еду добывал охотой, на которую до сих пор предпочитал ходить в одиночестве. Сына своего, отца Джилл, дед не одобрял и считал легкомысленным щенком. Легкомысленному папане Балларду было семьдесят, и в данный момент он ходил в женихах уже в пятый раз. На своей первой жене он женился, еще будучи в армии, и брак этот продлился ровно восемь недель – потом папаню перевели на другую военную базу, и молодая жена отказалась уезжать из родных мест.
Его вторая жена, мать Джилл, Сэма и Дика, погибла двадцать лет назад во время лесного пожара – была она лесным инспектором. После ее смерти папаня, будучи лесорубом и проводя в глухом лесу три четверти года, женился исключительно для того, чтобы не оставлять детей надолго одних – но двадцатилетняя хохотушка Шейла влюбилась в него не на шутку и родила от пятидесятилетнего мужа сына Джерри. Через год после этого Шейла – ветеринарный врач – подхватила столбняк и умерла на руках папани, не успев доехать до больницы…
Перед папаней Баллардом вновь встала задача пристроить своих детушек в хорошие руки, благо теперь к одиннадцатилетней Джилл, двенадцатилетнему Сэму и пятнадцатилетнему Дику прибавился годовалый Джерри. Четвертой женой папани стала вдова Махоуни, строгая и молчаливая женщина крутого, но справедливого нрава. Вдова была младше папани всего на пару лет, и ничто, как говорится, не предвещало беды, но в один прекрасный день, семь лет назад, она отправилась в недельную туристическую поездку по Европе…
Через два месяца от бывшей вдовы Махоуни пришло покаянное письмо. Она просила папаню Балларда и детей простить ее, но дело в том, что в Париже она встретила мужчину своей мечты и теперь умоляет дать ей развод!
Неделю Сайлент-Крик гудел как растревоженный улей. Кстати, один только дед Баллард совершенно не удивился поступку разнузданной вдовы. Он зыркнул на сына из– под кустистых седых бровей и загадочно изрек:
– Это еще посмотреть, кому повезло-то! Махоуни не зря помер – помяни мое слово, ты еще легко отделался!
Собственно, на этом можно было бы и остановиться, благо дети уже почти все выросли, а за двенадцатилетним Джерри вполне могла приглядеть Джилл, но вскоре папаня Баллард понял, что за эти годы приобрел нечто вроде привычки жениться. Промаявшись некоторое время, два года назад он вышел на пенсию и теперь всерьез присматривал себе пятую подругу жизни. Дед не одобрял… (смотри выше).
Джилл потянулась и скорчила своему отражению рожу. Миссис Джейкобс, фу-ты ну-ты, ножки гнуты!
Саймон получил прекрасное образование, несколько лет проработал сначала в банке в Чикаго, потом в Бостоне, а потом, совершенно неожиданно для всех, вернулся в Сайлент-Крик. Возможно, это что-то вроде индейского проклятия – все уроженцы здешних мест рано или поздно возвращаются домой.
Открыв юридическую контору, Саймон зажил вместе со своей маменькой в новеньком коттедже, который ему построили приезжие строители. В Сайлент-Крик такое было не принято, так что на коттедж смотрели с некоторым недоверием и пренебрежением. Когда после первых же морозов полетела хваленая патентованная система отопления, старожилы с облегчением переглянулись – и предложили Саймону помощь в ремонте, однако получили вежливый, но твердый отказ.
Саймон свято верил в достижения прогресса, в силу человеческой мысли и в торговые каталоги. Каждые полгода в Сайлент-Крик приезжали разноцветные грузовики с номерами других штатов, и рабочие в накрахмаленных комбинезонах доводили коттедж Саймона до совершенства…
Три года назад Саймон решил ухаживать за Джилл Баллард. Она, идиотка, даже не сразу поняла, в чем дело, пока Джерри, младшенький братец, не разъяснил ей. Джилл сначала разозлилась, потом огорчилась, а потом… неожиданно вспомнила, что ей уже двадцать семь и что в последний раз отношения с мужчиной у нее были… лучше не вспоминать, и мужчину того лучше не вспоминать!
Словом, она приняла ухаживания Саймона, и все шло прекрасно, спокойно, в высшей степени пристойно и немного скучно, пока на прошлой неделе Саймон не предпринял решительные шаги…
За стеной раздался подозрительный шорох, и Джилл торопливо метнулась к дверям детской спальни. Божье наказание эти дети!
Разумеется, они уже давным-давно не спали, а укладывали спать кошку. Чтобы она не мяукала, ее завернули в одеяло с головой, и теперь разъяренная Мисс Мурри молча боролась с юными вивисекторами, готовясь дорого продать свои девять кошачьих жизней…
Джилл освободила кошку, смазала зеленкой царапины Билли, Фредди, Люси и Аманды, несильно шлепнула по попе Кэти, внимательно выслушала претензии Джои и Ричи, отобрала у Джози куклу, принадлежащую Сэл, и поинтересовалась, где, собственно, Робби? Девять восторженных воплей слились в один, и после недолгого совещания выяснилось, что Робби на спор надел на голову горшок (к счастью, пустой), а потом не смог его снять и теперь прячется в шкафу и боится. Ослабевшая от смеха Джилл вынула из шкафа бледного и взволнованного Робби, в считаные секунды освободила его от неприличного головного убора и велела десяти малолетним преступникам одеваться.
– Раз уж вы такие непослушные, отведу вас в лес и брошу там!
– УРРР-РА-А-А!
Двадцать ног с топотом умчались в раздевалку, а Джилл с улыбкой смотрела вслед своим питомцам. Вот с кем точно не соскучишься и никогда не состаришься – так это с ними, с невозможными, шумными, сопливыми, драчливыми, непослушными, ужасными, отвратительными маленькими детишками!
Она стала воспитательницей официально семь лет назад, хотя на самом деле любила возиться с малышами с детства. Благо, младший братишка Джерри давал прекрасную возможность потренироваться, так сказать, в полевых условиях.
Наверное, можно было бы поехать и поступить в колледж, получить специальность и лицензию, возможно, переехать в другой штат… У Джилл наверняка получилось бы, учиться она любила и умела, но переехать?
Здесь она родилась, здесь прожила тридцать лет, здесь впервые полюбила и впервые возненавидела одного и того же мужчину.
Джилл закусила губу. Возможно, все дело в том, что она изо всех сил старается скрыть правду от себя самой. На самом деле все эти десять лет она подсознательно ждет, что Джек Браун – как и все уроженцы Сайлент-Крик – рано или поздно вернется домой.
И тогда она скажет ему все, что она о нем думает!
Они успели построить снежную бабу и половину снежной крепости, когда за воротами раздался громкий и требовательный сигнал. Малолетние бандиты издали дружный охотничий клич и облепили забор, а Джилл с внезапно вспыхнувшим раздражением подумала: что, скажите, может заставить тридцатилетнего мужчину вполне нормальной сексуальной ориентации, проживающего в лесной глуши среди охотников и лесорубов, купить в качестве средства передвижения по означенной глуши ярко– розовый джип «чероки»?
Саймон вылез из своей позорной тачки и приветственно помахал рукой, затянутой в изящную замшевую перчатку. У меня руки больше, чем у него, с внезапным ужасом подумала Джилл; Когда надо будет обменяться кольцами, я сгорю со стыда…
– Привет, Джиллиан! Ужасно рад тебя видеть. Здравствуйте, дети. Вы хорошо себя вели?
– ДА-А-А-А!
– Тогда идите и поиграйте в мячик. Или… еще во что-нибудь. Билл! Я все вижу! Не смей кидать снегом в мою… Паршивец!
Джилл спрятала улыбку. Снег выпал этой ночью, грязь под ним еще не успела замерзнуть. На розовом все отлично видно.
Запах дорогого одеколона коснулся ее ноздрей. Саймон подошел ближе, протянул руки, чтобы обнять…
Он красавчик, это все говорят. Тонкий нос с горбинкой, влажные карие глаза, пушистые девичьи ресницы, безупречная стрижка, белоснежная сорочка. Галстук – всегда, даже когда Саймон по воскресеньям приходит вместе с мамочкой в магазин. Интересно, он и спит в галстуке?
Три года Саймон Джейкобс ухаживал за ней – безупречно, тактично, элегантно. Возил в кино, приглашал в кафе, приходил к ним домой на семейные обеды. Каждую весну два или три раза выезжал с Джилл на пикник в горы. Они расстилали резиновое полотно, затем отглаженный плед, расставляли посуду, раскладывали еду и аккуратно закусывали, любуясь пейзажем. Потом Саймон развлекал ее рассказами из жизни банковских клерков и младших юрисконсультов. Потом они гуляли по лесу и рвали первоцветы.
На прощание возле дома он всегда целовал ей руку, а полгода назад рискнул – и поцеловал в щечку, после чего страшно перепугался и даже извинился…
Тактично, элегантно, стерильно. Скучно до потери пульса.
Саймон с тревогой заглянул Джилл в лицо.
– Ты сердита? Устала от этих разбойников?
– Нет, просто задумалась. Фредди, не ешь снег около крыльца, он грязный, я коврик вытряхивала! Отойди подальше, там и ешь!
– У тебя очень… необычные методы воспитания.
– Нормальные. Ты что-то хотел?
– Да. Это сюрприз, мне хотелось… в общем, не важно. Я решил просто заехать и сказать. Одним словом… я купил билеты на великолепный концерт. Первое отделение Рахманинов, второе – Гершвин. Солист – всемирно известный музыкант, француз. Забыл его имя…
– Да не важно, я не очень хорошо в них разбираюсь… А где будет концерт? И когда?
– В субботу вечером. Э-э-э… в Кримстауне.
Джилл изумленно посмотрела на Саймона.
– Однако! А как же мы доберемся обратно? Между прочим, это вся ночь за рулем.
– Ну я подумал… видишь ли, это довольно глупо – ехать в вечерних костюмах за триста миль… В общем, я заказал номер в отеле. Это хороший отель, только что открылся.
– Но, Саймон…
– Послушай, все в порядке. Я заказал большой номер, двухкомнатный. Там… две спальни.
Просто один номер – это дешевле, чем два, даже самых маленьких, ведь уик– энд и все такое…
– Да, я понимаю.
– Джиллиан… Ты согласна?
– Я,, мне надо прикинуть… в воскресенье Магда хотела оставить мне Фредди…
– Джиллиан!
– Да. Хорошо. Это все глупости. Имею я право на выходной, в конце концов?
– Вот именно.
– Ну и отлично. Значит, в субботу утром мы тронемся?
– Да. Часов в семь.
– Зачем так рано?
– Я думал, ты захочешь погулять по Кримстауну. Магазины, все такое…
– А! Ну да. Что ж, давай в семь.
– Тогда… до субботы?
– До субботы.
– До свидания, Джиллиан.
– Пока, Саймон.
Когда розовый джип наконец отъехал, Джилл поймала себя на том, что все время разговора с Саймоном судорожно сжимала кулаки в карманах парки.
Господи ты боже мой, ну почему, почему она такая дура? Почему все женщины в мире могут нормально, без этого дурацкого блеяния заводить отношения, романы, выходить замуж – а она в тридцать лет ведет себя так, словно ей пятнадцать и парень впервые приглашает ее на свидание…
В пятнадцать лет на свидание ее пригласил Джек Браун. И она не блеяла и не нервничала.
С Джеком она вообще никогда не нервничала и ничего не боялась. Даже самой первой их ночи, когда он вернулся из армии, и было лето, душное и пахнущее липой…
Джилл со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы – и почувствовала на себе чей– то взгляд. Посмотрела по сторонам – никого. Тогда она догадалась опустить глаза…
Билли Осгуд понимающе покивал головой и вытер сопливый нос мокрой варежкой.
– Переживаешь?
– Билли, шел бы ты поиграть со сверстниками!
– Вообще-то правильно. Он противный. И машина у него козлиная.
– Уильям Осгуд! Это плохое слово, и хочу, чтобы ты…
– Хорошо, не козлиная. Просто дурацкая. Он к тебе клеится?
– Ой господи, да что ж это за ребенок… Да!
– Ну и на кой оно тебе?
Вековая мудрость глядела на Джилл ясными глазами пятилетнего ребенка, и она даже несколько смешалась.
– Ну видишь ли… Обычно взрослые люди заводят знакомство, потом создают семью, потом у них рождаются дети…
– Мой папа говорит, что жениться надо либо по любви, либо по залету.
– Эгхм!
– Ты любишь Саймона?
– Нет.
– Тогда…
– Нет!!! Билли, я тебя сейчас стукну.
– Это не-пи-да-га-га-га-гич-но! Раз ты его не любишь, то и жениться тебе с ним незачем. Джилл, знаешь, что? Я лучше сам на тебе женюсь. Подождешь немножко?
Джилл почувствовала, как налицо наползает дурацкая и счастливая улыбка, а в глазах что-то подозрительно пощипывает. Она наклонилась и подхватила Билли на руки.
– Подожду, Билли! Тебя – подожду!
Вечером за Джози Мейнард, как всегда последним, примчался непутевый папаша Фрэнк. Толстушка Джози благодушно зевала, позволяя закутывать себя в шубку и меховую шапку – на улице ударил мороз, – а Фрэнк путался под ногами, мешался, извинялся за опоздание и в конце концов выпалил фразу, от которой Джилл едва не упустила Джози из рук и не грянулась на пол.
– Знаешь, Джилли, Джек вроде возвращается! Ну то есть пока еще не наверняка, у него масса проблем и все такое, но в принципе он согласился работать в «Индейской стоянке», так что…
– Но… вы же не сможете открыться раньше весны?
– Ха! Да там работы полно, ты что! Ведь столько лет база стояла пустая. За зиму я как раз и собирался ее подкрасить-подмазать, отремонтировать номера, заказать новый бойлер в Уичито, а весной мы с Джеком займемся маршрутами. Если он приедет до Рождества – пока дороги не завалило, – то вдвоем мы точно все успеем.
Джилл поджала губы, чтобы не тряслись, и процедила:
– Не понимаю, у тебя что, помощников мало? Джерри бьет копытом, Сэм приедет через неделю, да и Дик вряд ли будет сидеть всю зиму на лесопилке!
– В твоих братьях я не сомневаюсь и страшно им благодарен, Джилли. Только… понимаешь, Джек – он ведь мне как брат. Мне кажется, если он приедет, то у нас все точно получится, понимаешь?
– Ну… да. Понимаю.
– Сова говорит, Джек – везунчик. Он приносит счастье.
– О да! Море счастья.
– Все успокоиться не можешь? Брось, Джилли. Что было, то быльем поросло. Ты тогда была совсем девчонкой, а теперь взрослая тетка, да и с Джейкобсом, как я слышал, у вас все на мази…
– ВСЕГО ДОБРОГО, ФРЭНК! И, будь добр, постарайся завтра не опаздывать. Джози еще мала для таких нагрузок.
– Э-э-э… ты не обиделась, старушка?
– Нет!
Джилл почти вытолкала слегка недоумевающего Фрэнка за дверь и помчалась в свою комнатку. Закурила запретную вторую сигарету и уставилась невидящим взглядом в темное и вьюжное окно.
Великий Дух Маниту, сделай так, чтобы Джек Браун передумал! Ну зачем ему сюда возвращаться? Фрэнк и сам отличненько откроет свою туристическую базу, проводником он может работать ничуть не хуже, да и братья, Сэм и Джерри, рассчитывают на эту работу, а лес они знают не хуже Джека, ну вернее, не намного хуже, не очень намного хуже, потому что лучше-то невозможно, лучше знают только люди из племени Стерегущей Совы, индейцы, а Джек – Джек этот лес знал всегда до последнего листочка, до последнего камушка под ногами… Она даже не сразу поняла, что тихонько смеется, а по щекам в это время текут горячие слезы.
