Текст книги "На краю любви"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
10
Разумеется, она показала себя полной дурой. Бар был полон – через три дня сочельник, всем будет не до того, а сегодня можно посидеть и поболтать за кружечкой горячего эля, который здесь готовят абсолютно изумительно…
И тут такая удача привалила всем честным людям: Джилли Баллард в меховых унтах – и в красном вечернем платье с голой спиной и плечами, а от холода еще и соски затвердели так, что шелком их не прикроешь…
Статная девушка была Джилли Баллард. Есть на что посмотреть. Вот все и смотрели.
Саймон все продумал. Столик он заказал самый шикарный, на помосте в центре зала. Шампанское, свечи, еловые веточки, увитые золотистыми ленточками. И в центре стола – большое серебряное блюдо, накрытое колпаком. Джилл невольно все время косилась на этот дурацкий колпак… и потому пропустила тот момент, когда Саймон по– хозяйски обнял ее за талию – на глазах всего Сайлент-Крик, можно сказать.
Саймон усадил ее, обежал стол и уселся сам. На замерших сограждан он старался не обращать внимания.
– Прежде всего спасибо, что пришла. Я уже говорил тебе, что для меня этот вечер особенный. Джиллиан, давай выпьем за тебя!
Саймон поманил официанта, потому что сам открывать шампанское побаивался. Пробка грянула в потолок, в рядах зрителей возникло оживление…
– Отлично! Теперь вопрос второй, но не менее важный: так как насчет сочельника?
Джилл с тоской покосилась в партер. Хоть бы кто покашлял. Или сделал вид, что разговаривает с соседом.
– Ну… дедушка не приехал, так что… в принципе я не против, мне бы очень хотелось… говорят, у твоей мамы совершенно изумительный тыквенный пирог…
– О да! Мамуля у меня прекрасно готовит! Она ждет не дождется, когда начнет передавать тебе секреты мастерства…
Джилл внутренне содрогнулась. После тридцати лет под одной крышей с Баллардами она все знала о мясе – любом и в любых количествах. В принципе, дед их с Сэмом в детстве приучил есть в лесу все, что не умерло своей смертью. Но вот что касается всяких булочек– пирожных… Папаня считал это пустым переводом продуктов, братья предпочитали класть по шесть ложек сахара в кружку с чаем. У нее просто не было шансов научиться готовить ПО-ЖЕНСКИ!
– …Значит, сочельник мы встретим, как одна семья, под елочкой, и поднимем бокалы с хересом во славу наступающего Рождества…
Папаня считал, что путное пойло хересом не назовут. Джилл пробовала пару раз ликер и один раз – херес. Гадость! Сладко, и голова потом болит. Виски – продукт куда более честный, не говоря уж о дедовом самогоне. Старик научился гнать чистую, как слеза, жидкость, которая воспламенялась от малой искорки и на которой ездили машины – Дик проверял.
– …А на Рождество, в своем семейном кругу, ты объявишь о нашей помолвке!
Джилл очнулась и посмотрела на Саймона безумным взглядом. Да, ничего не поделаешь. С этим надо заканчивать. Иначе она и оглянуться не успеет, как станет миссис Джейкобс. Джилл поднялась со стула, тщетно пытаясь как можно незаметнее одернуть прилипшее к попе платье. Несколько человек зааплодировали. Ничего, она всех запомнит! Пойдут, пойдут еще ваши детушки в подготовительную школу!
– …Джиллиан! Прошу тебя принять в ознаменование нашей помолвки это кольцо…
Саймон жестом фокусника сдергивает серебряный колпак с блюда… Оно мало даже на глаз… Крошечный осколок бриллиантика… Это девичье колечко – такие обычно дарят в день окончания школы… Глупости! Ты хотела бы получить от Саймона перстень с изумрудом в десять каратов?!
Дверь хлопнула, в зал ворвался порыв холодного воздуха. Голос Джека Брауна прозвучал четко и громко:
– А что это у нас так тихо и мрачно? Давайте все выпьем за жениха и невесту! Ваше здоровье, мисс Баллард! Саймон – удачи.
Джек Браун, бледный как смерть, молча вскинул стакан, до краев наполненный виски. Джилл вскочила, чувствуя, как ее опять закручивает жуткая спираль… бездна, без стен… без краев…
Она со звоном чокнулась с замершим в испуге Саймоном и торопливо втиснула в тоненький золотой ободок мизинец – больше ни один ее палец в кольцо не пролез бы.
Сейчас ей было все равно. Если бы Саймон додумался пригласить мэра – Джилл Баллард запросто вышла бы за него замуж.
Бешенство, обида – детская, до слез, до сжатых кулаков. Ты опять меня бросил, Джек. Ты опять повел себя, как маленький мальчик, эгоистичный, глупый ребенок, каким ты никогда на самом деле не был…
Джилл посмотрела на Саймона Джейкобса, светски улыбнулась и отчеканила в полней тишине:
– Большое спасибо, Саймон. Я в восторге. Кольцо восхитительно.
– Джиллиан, так ты…
– Я принимаю твое предложение… провести с тобой и миссис Джейкобс сочельник. Я не большая поклонница ресторанов. Здесь так много чужих глаз…
Джек молча, залпом, не отрываясь, выпил бокал виски, со стуком опустил его на стойку и вышел из бара, хлопнув дверью.
В магазине он купил бутылку дешевого джина, лимон и пакет карамелек. А потом заснеженный мир слился для него в одно большое смазанное пятно. Джек Браун несся куда-то верхом на вьюге, и лес хохотал вокруг него тысячами голосов Старых Людей…
Джилл скинула унты и хотела проскользнуть к себе наверх, но папаня рявкнул из гостиной:
– Джилли! Иди сюда!
Джилл расслышала глухое бормотание Дика и чертыхнулась. Вот ябеда… стоеросовая! Она видела, что Дик сидел в баре, когда они с Саймоном туда приперлись, и то, как он торопливо ушел, увидев кого-то в окне… Значит, это он Джека увидал.
Джилл замерла на пороге, крутя в сильных пальцах тоненькое колечко с осколком бриллианта.
– Да, папа?
– Папа! Видали? ПАПА! Что ты творишь, идиотка юная?!
– Пап…
– Заткнись, Дик! Джилл, я тебя спрашиваю: что ты творишь со своей жизнью?! И с его тоже?
– Ни один Саймон на съемках фильма не пострадал…
– Да я вообще не про него, сдался мне этот придурок! Я про Брауна, про твоего Джека, по которому ты сохла десять лет, десять лет никого до себя не допускала, плакала по ночам, на дорогу бегала смотреть – не идет ли… а теперь берешь – и на его глазах принимаешь кольцо от этой мокрицы!
– Папа, тебя это не касается.
– Да?! Ошибаешься. Касается, еще как касается. Потому что я знаю тебя, как облупленную, Джилл Баллард. И позволь заметить: именно ты, на мою голову, пошла не в мать и не в деда, а в меня, в меня, папу своего, и характер у тебя именно что мой! И так же, как и я, ты любишь голосить – когда тебе хреново! – отстаньте все от меня, я сама по себе, а вы сами по себе, никого не касается, как именно я собираюсь загубить свою жизнь!..
Джилли взялась за горло, чтобы не зареветь.
– Пап… не мучай меня…
Папаня шарахнул по каминной полке кулаком – мраморная крошка брызнула по комнате.
– Вы этого не видели и не знаете. Когда ваша мама… погибла… Джилли, ты на нее так похожа… Дик… вы даже не представляете, ЧТО я тогда чувствовал. Я ведь ее вез оттуда, с пожара. Все, что осталось от моей Тэсс. Красивой, статной бабы, горластой, смешливой, веселой… Знаете, как я ее любил, маму вашу?! Я мог всю Монтану перекопать, если бы она мне приказала. Я ее к каждому пню ревновал. А в тот день… я вез ее на прицепе, под брезентом. Она обгорела так… словом, там ничего почти не напоминало про мою Тэсс.
– Пап, не надо…
– Надо, доча. Надо. Потому что тогда, рядом с этим прицепом, я понял только одно: мы, люди, – самонадеянные скоты. Мы все думаем, что бога за яйца поймали. Что можно отложить на потом поцелуи, признания, добрые слова – даже горшочек масла бабке этой дуры, Красной Шапки! А надо успевать! Слышишь, девочка? Надо успевать говорить о том, что любишь. Я и Тэсс… я то стеснялся, то некогда было. Так и не успел ей сказать, что она красавица, что я люблю ее больше жизни. Спасибо ей сказать – за двух пацанов да за девоньку… Чего ты ревешь, дура? Девонька моя… Иди сюда, дуреха.
– Па-па-а-а-а…
– Джилли, ты чего хочешь делай. Хоть в подоле приноси – мне все едино. Только не опоздай, слышишь? Успей сказать, что хотела. Нет ничего страшнее, чем землю на могиле жрать и выть: прости, не успел! А насчет нас… я ж понимаю, нелегко тебе с одними мужиками всю жизнь. Прости, доча. Не сердись. Я люблю тебя. Я за тебя убью…
Джилли с размаху повалилась на колени, уткнулась носом в огромные жесткие ладони отца и заревела в голос.
Дик вышел из ступора, только когда Джерри скатился по лестнице и затряс его за плечо.
– Дик… Дик!!! Ты только не волнуйся… Там Сэнди… она… ее на операцию повезли… вроде началось!!!
К утру следующего дня Сэнди родила мальчишку. Дик еще ночью помчался к Осгудам за вездеходом, разнервничавшийся папаня изъявил желание ехать с сыном вместе, а зареванная и совершенно обессиленная Джилл завалилась в постель и проспала до полудня. Верная Мэри наверняка подменила ее, так что особых угрызений совести Джилл не испытывала. В голове у нее было пусто и звонко, настроение – хуже некуда.
Она встала, послонялась по дому, пожарила себе яичницу, потом включила видеомагнитофон и стала смотреть в окно.
После вечернего разговора по душам Джилл чувствовала себя так, словно пробежала по жаре марафонскую дистанцию. После таких откровений жить дальше по-прежнему невозможно… но Саймону она обещала прийти на сочельник. Что ж, повод в любом случае есть. Надо вернуть кольцо. И никого не обижать – она и так уже постаралась. Столько народу страдает…
Мысли Джилл перенеслись к Сэнди и маленькому Балларду. Мальчик… Как хорошо – пеленки, особый, теплый запах молока, тихое кваканье в детской кроватке… Джилл встрепенулась. Кроватку надо вымыть и поставить в комнате Дика и Сэнди.
Вообще-то они жили как бы отдельно – дом достался Сэнди от родителей, она рано осталась сиротой. Но в доме Баллардов у них была своя комната, и проводила здесь Сэнди большую часть времени, да и Сэл тоже не слишком рвалась в громадную детскую в «том доме»…
Первое время Сэнди понадобится помощь. Вот и хорошо – будет чем заняться. Джилл улыбнулась, отпирая дверь на чердак. Вспомнился маленький Джерри – вечно рот до ушей, ласковое воркование, пузыри изо рта…
До самого вечера Джилл отмывала кроватку, застилала ее чистым бельем, перебирала старые фанерные чемоданы с распашонками и ползунками, в которых когда-то ползали маленькие Дик, Сэм, Джилл и Джерри Балларды…
Джек Браун заявился на «Индейскую стоянку» в состоянии жестокого и мутного похмелья, но Фрэнк, умница, ничего не сказал. После обеда немного полегчало, и Джек смог разлепить ссохшиеся губы.
– Фрэнки… слушай, что можно подарить на Рождество маленькой девочке?
– Нормальный ход! Джек, это твоя дочь, почему ты спрашиваешь меня?
– Я… честно говоря, подарками всегда занималась Иви. Она знала, какую именно Барби надо купить, чего не хватает в кукольном домике…
– Понятно. А ты не узнавал у девочки?
– Она сердится. Понимаешь, она мне уже говорила – а я забыл. Начисто. Как отрезало.
– Ну с Совой посоветуйся.
– Она уже приготовила ей настоящие мокасины и сумку, расшитую бисером. Стерегущая Сова знает, что любят маленькие индейцы…
– Я могу поговорить с Джози… пусть выведает у Эми. Дружище, а что вчера случилось, не хочешь рассказать?
– Не хочу.
– Ясно. Извини.
– Не обижайся. Просто вчера… я опять промахнулся.
– Ты…
– Джилл выходит за Саймона. Это уже точно.
– Не верю. Я просто не могу представить, что она – и Придурок…
– Представить я тоже не могу, но вчера он при всем честном народе подарил ей кольцо, а она приняла его.
Фрэнк фыркнул и чуть не подавился супом.
– Всего-то? Так отбей ее!
– С ума сошел? Нам уже не восемнадцать.
– И что это меняет? Ты же любишь ее?
– Люблю. Я всегда ее любил. И бросил ее одну…
– Джек, перестань. Мало ли что мы творили в юности. Теперь все прошло, но мы еще молоды – и про любовь мы уж точно знаем больше, чем тогда. Если ты действительно любишь Джилл Баллард…
– Она сделала выбор. Сама. Десять лет назад я выбрал за нее. Я ушел, даже не оглянувшись. Она была совсем девочкой – и осталась одна расхлебывать нашу ссору. Теперь она взрослая, умная, красивая и самостоятельная. И она сделала выбор. Я не хочу причинять ей боль.
Фрэнк пожал плечами.
– Что ж, тогда я скажу страшную вещь. Ты зря вернулся. Если бы в твоем сердце не осталось ничего, кроме тихой и светлой грусти, кроме приятных воспоминаний о веселых деньках юности… тогда можно возвращаться. И жить дальше. Но если ты все еще хочешь договорить о чем-то, доспорить, доцеловать чьи-то губы…
– Да ты поэт, Фрэнки!
– Нет. Просто я живу здесь с самого рождения. Ты мой лучший друг. Джилли Баллард – учительница моей дочери. Мы все здесь, в Сайлент-Крик, – Вселенная. Маленькая, тесная, но очень родная. И когда одной из планет плохо – плохо всей Вселенной.
– Фрэнк, иди к черту. И поговори с Джози.
– Хорошо.
Сочельник приближался неумолимо. Джерри притащил из леса елку. Дик привез из Тиссулы гору бумажных пакетов и свертков. Сэм по собственной инициативе помог Джилли убраться в доме, потом провел к большой голубой ели, растущей во дворе, электричество – и ель вспыхнула в сумерках разноцветными огоньками.
Папаня Баллард демонстративно ни в каких хлопотах не участвовал, забрал Сэл и ушел с ней кататься с горки. Честно говоря, Джилл была ему за это даже благодарна. Папаня предпочитал авторитарно-тиранический метод подготовки к праздникам. Другими словами, обожал сидеть и командовать, пока его дети носились как ошпаренные…
Вечеринку в этом году было решено устроить семейную, практически интимную. Специально никого не звать, а кто придет – тот придет. Дик выволок с ледника тушу оленя и две роскошные задние ноги кабана…
Для посещения Джейкобсов Джилл выбрала крайне демократичный и практически национальный костюм – утепленные джинсы и клетчатая рубаха на флисовой подкладке. В качестве украшения – красный колпак с белой синтетической оторочкой. Стянув волосы в хвост, Джилл усмехнулась своему отражению. Мамаша Джейкобс в обморок упадет, когда увидит это безобразие. Ну и ладно. Не будем злобствовать.
На следующий день с утра светило солнце. День был воистину сказочный – и с самого начала чудеса пошли косяком.
К Джилл явилась целая делегация гномов, фей и Терминаторов. Впрочем, Маленький Бизон, он же Билли Осгуд, хранил верность старым богам. На мальчике удивительно естественно смотрелся роскошный головной убор из орлиных перьев, индейский кожаный кафтан с бахромой, а также целый арсенал оружия – томагавк, лук со стрелами, кривой охотничий нож и лассо. Во всем этом великолепии идти было трудновато, но Билли упрямо сопел – и шел. Бакстер и Рекс изумленно оглядели малыша – и на всякий случай спрятались под крыльцо.
Феи и гномы жизнерадостно пропели для Джилл традиционную рождественскую песнь и получили свою долю аплодисментов и подарков. Джилл давно уже подготовила для каждого из своих учеников по небольшому яркому сверточку – и теперь с удовольствием вручила подарки. Только один – в розовой блестящей упаковке, с пышным бумажным бантом и надписью «Для Эми!» – остался сиротливо лежать на столике в прихожей. Джилл проводила своих маленьких гостей и как раз размышляла, не зайти ли ей к Сове и не отдать ли подарок для Эми – девочке будет приятно, ведь это первое Рождество на новом месте…
Храбрости не хватило. Джилл вдруг очень ясно представила, что дверь ей открывает Джек, и отказалась от смелого проекта.
Вечер неумолимо приближался. Джилл еще раз причесалась, побрызгалась духами, сложила в рюкзак подарки для Джейкобсов – пена для бритья Саймону, набор кондитерских украшений для его матери – и пошла прощаться с семейством.
В гостиной вовсю кипела работа. Братья двигали столы, папаня руководил. Джилл посвистела им от двери:
– Эй! Я ухожу.
– Катись. Поцелуй от нас всех Придурка.
– Много не пейте.
– Господи, какое счастье! Сочельник без баб и детей! Мечта лесоруба!
– Совести у вас нет… минуточку, а куда вы собрались деть Сэл?
– Она идет к Маккормикам. Люси рассчитывает, что Санта завернет к ним в первую очередь – дом стоит прямо на опушке.
– Ясно. Значит, мы с Сэл будем единственные, кто проведет этот вечер цивилизованно, под елочкой, с легкой закуской…
– Вот когда ты приползешь от мамаши Джейкобс и будешь умолять своих братьев дать тебе хотя бы косточку обглодать – вот тогда ты вспомнишь слова своего старого отца…
– Кстати о старых отцах. Кто-нибудь знает планы деда?
Джерри придушенно сообщил из недр серванта:
– Он несказанно бодр, послал меня к черту и сказал, что в принципе раньше весны ему в городе делать нечего.
– Странно. Виски должно было закончиться…
– Мне кажется, он наладил аппарат прямо в лесу. В конце концов, это не самая сложная конструкция…
– Тогда он и весной не явится. Ладно. Завтра мы с Сэл сами к нему съездим. Я ушла.
– Счастливого Рождества!!!
Стерегущая Сова наотрез отказалась оставаться. Она никогда не праздновала каноническое Рождество, потому что уважала чужие религии, но именно сегодня решила уйти к своим, в индейскую деревню на Чертовом плато. Джек пытался ее уговорить – Сова отвечала односложно и категорично: нет.
– Мать Леса, ну почему ты такая упрямая? Я тебе уже надоел, да? Останься ради Эми, что мы с ней будем делать вдвоем целый вечер?
– Учись радоваться простым вещам, мальчик. Устрой своей дочери праздник. Она должна чувствовать в этот вечер, что не одна. Что ее родители с ней, оба, и мама, и папа.
– Легко сказать. Наверняка все кончится слезами…
– Ты купил ей подарок?
– Фрэнк посоветовался с Джози, она сказала купить Барби. Я в них слабо разбираюсь, но вроде симпатичная…
– Эх, ич-кенне,когда же ты поймешь… Лучше подарить обычный желудь – но с любовью, чем мешок золота – чтобы отделаться.
Джек досадливо сморщился.
– Если честно, мне сейчас вовсе не до праздников. Настроение отвратное, спину ломит, палец я вывихнул на работе… Останься, Сова? Ну пожалуйста!
– Я вернусь завтра или послезавтра. Поцелуй в полночь Эми. Мой подарок спрятан под елкой. Ан-хуг!
Джек закрыл за старой колдуньей дверь и трусливо покосился на лестницу, ведущую на второй этаж.
Эми сегодня с утра была не то чтобы грустная… встревоженная какая-то. Наверное, ждет подарка…
Вместо подарка появился гость. Звонок в дверь вырвал Джека из задумчивости, и он пошел отпирать. За дверью обнаружились развеселые Осгуды, осыпавшие Джека конфетти. Вперед был вытолкнут суровый и пунцовый от смущения и волнения Билли в индейском костюме, и ошеломленному Джеку сообщили, что Эми – самая большая любовь всей жизни Билли, и потому сочельник он желал бы встретить в компании любимой девушки – если строгий отец означенной девушки не возражает. Джек, разумеется, не возражал. Осгуды сдали дитя с рук на руки и упорхнули веселой стайкой.
Короче говоря, к семи часам все более или менее наладилось.
Билли и Эми на удивление мирно играли под елкой, Джек довольно удачно завернул свой охотничий нож в оберточную бумагу и спрятал под елку – Билли Осгуд заслуживает большего, нежели пластмассовые машинки и пакетики с леденцами. Волк куда-то делся – видимо, ушел за Совой, справедливо рассудив, что в праздничный вечер его подопечной ничего не грозит…
Джек расставил на низеньком столике пироги, салаты, детское шампанское, сок и конфеты, зажег на елке лампочки и пригласил детей к столу.
Эми была так похожа на Иви, что у Джека защемило сердце. Белое платьице, нитка жемчуга на тоненькой шейке, золотые локоны рассыпались по плечам…
Она выросла за этот месяц, с нежностью и гордостью подумал Джек. Стала увереннее и смелее. У нее здоровый румянец, у нее глазки блестят, и она все чаще смеется.:.
У нее появились друзья, Иви! Представляешь? Значит, я все-таки не такой уж плохой папаша. Еще у нашей дочери есть волк – ты только не пугайся! Он умный. И Эми его совершенно не боится. В конце концов, она ведь всегда хотела завести кого-нибудь…
Джек чуть с дивана не свалился. Воспоминание буквально ударило его в грудь.
– …Послушай меня, Эми. Обещаю, что очень скоро я спасу тебя от миссис Поппер и всех остальных… гм… злых теток. Мы с тобой уедем далеко-далеко, и там у тебя будет свой дом в лесу, и большой пес, и белая сова, а летом я научу тебя ездить верхом…
– И котеночек! С розовой ленточкой!
– А? Ну да, и котеночек.
– И бубенчиком!
– Само собой.
Котенок! Он обещал подарить ей котенка, и именно этот подарок она ждет с такой тревогой, потому как тут вовсе не в котенке дело, а в том, насколько она ему дорога, помнит ли он свой обещания, любит ли ее по-настоящему…
Эми, как и любой ребенок, потерявший одного из родителей, страшно боялась потерять и второго. Ей все время нужно было подтверждение любви Джека.
Он сидел на диване и обливался холодным потом, лихорадочно соображая.
Где в Сайлент-Крик в рождественскую ночь можно найти кота? Котенка. Да еще с бубенчиком?
Ну, положим, бубенчик – ерунда, главное здесь котенок…
Джек едва не хлопнул себя по лбу. Идиот! Как он сразу не вспомнил! Школа! Мисс Мурри и ее потомство!
Джек наполнил детские бокальчики, сам взял в руку кружку с чаем и торжественно провозгласил тост за наступающее Рождество.
Главное – отвлечь их внимание, а до школы он домчится мухой. Тут даже и пешком – минут десять. Только вот школа наверняка заперта…
На мгновение он помрачнел – но тут же обругал себя, мысленно, конечно. Хватит страдать детством, Джек Браун! Дочь важнее.
Он придвинул Билли фруктовый салат и небрежно поинтересовался:
– Билл, а в школе сегодня занятий не было?
– Не. Все по домам сидят, пекут и жарят. Эми, а чего ты сегодня с нами не ходила поздравлять Джилл?
– Ой, а я не знала! Пап, можно, я завтра схожу?
– Конечно, детка. Я тебя отвезу. Значит, Джилл была дома, Билли?
– Ага. Мы ей спели и подарили подарки, что сделали своими руками. Я, например, подарил ей лягушку из бумаги. Она только немножечко помялась – а так ничего, похоже…
– Пап, а можно, мы подарки посмотрим немножечко пораньше?
– Еще чего! Их там и нету вовсе! Санта еще не прилетел. А вот скажите-ка мне, дети: не испугаетесь посидеть без меня полчасика, одни? А то я забыл купить фейерверки…
Эми и Билли переглянулись. Джек мог ручаться, что мысль их посетила одна и та же: вот тогда-то они и посмотрят подарки!
– Мы согласны, пап. Ты включи нам мультики и иди себе.
– Только, чур, с огнем не баловаться, электричество не трогать и на елку с голой попой не лазить. Договорились?
– Да-а-а!!!
Чувствуя себя преступником, Джек выскочил на улицу и опрометью кинулся к машине.
