Текст книги "Ожившая статуя"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Весь следующий день Лорен работала как одержимая, но к семи вечера поняла, что пора остановиться. Скульптура Мадонны с Младенцем была закончена. Теперь ее предстояло убрать на месяц, а потом посмотреть на нее свежим взглядом, чтобы увидеть, достигла ли она того, к чему стремилась.

Хотя Лорен знала уже, что достигла. Фигуры Марии и Христа излучали внутренний свет и естественную простоту. Девушка аккуратно завернула скульптуру в полотенце, принесенное из ванной. Как обычно после окончания работы, она чувствовала себя опустошенной. Но ни заниматься чем-либо, ни спать не могла – слишком неспокойно было на душе, слишком много эмоций отнимало творчество. И уж меньше всего ей хотелось столкнуться с Рийсом, когда он вернется из Сиэтла.

Поддавшись сиюминутному порыву, Лорен позвонила Чарли.

– Привет. Хочу тебя навестить. Ты свободна?

– Конечно. Буду рада тебя видеть. Кстати, я еще не ужинала. Как ты относишься к китайской кухне?

Лорен облегченно вздохнула. Именно это ей и было нужно: зал, битком набитый людьми, и вкусная еда.

– Хорошо отношусь.

Девушки договорились встретиться в китайском квартале. Положив трубку, Лорен отправилась в душ.

Час спустя она и Чарли сидели друг напротив друга в полумраке небольшого ресторанчика, украшенного бумажными фонариками и изображениями красных драконов, потягивали зеленый чай и ели мясо в тесте с огненно-острым соусом.

– Ну ладно, подруга, выкладывай, – без обиняков начала Чарли. – Каково быть подружкой самого богатого мужчины в городе?

– Я не его подружка!

– Ага, значит, вы сблизились! – сделала вывод Чарли. – Я чувствовала, что в Рийсе Кэллахэне сидит какая-то чертовщинка. С ним можно поладить, только если сама соответствуешь его энергетике и напору.

– Он надменный, приземленный тиран, который не в состоянии отличить правду от лжи.

Чарли ухмыльнулась:

– Значит, он поверил в версию Сэндора о твоем прошлом и не замечает того, что очевидно?

– Совершенно верно. Но мне нет до этого никакого дела. Еще пять дней. А потом я снова буду свободна.

– Никакого дела? А по тебе не скажешь.

Чарли была ее давней и верной подругой, поэтому Лорен призналась честно:

– Представляешь, он волнует меня. Что со мной не так?

– Я же предупреждала: Рийс неотразим.

– Знаешь, бывают моменты, когда в нем просыпается нормальный человек. Но он тут же делает что-нибудь такое, от чего я прихожу в бешенство.

Чарли безжалостно рассмеялась:

– Наконец-то ты вспомнила, что на свете существуют мужчины.

– Я никогда об этом не забывала. У меня были мужчины! – возмутилась Лорен.

– Ну да. Предсказуемые. Бесцветные. Вспомни, когда ты встречалась с таким, который приводил бы тебя в бешенство и в то же время тебе хотелось бы заняться с ним любовью?

– Я не стану заниматься любовью с Рийсом Кэллахэном. Никогда.

– А что плохого, если займешься?

– Боюсь, мне это может понравиться, – выпалила Лорен и сама ужаснулась этой фразе. – И к чему приведет меня роман с Рийсом? После следующей субботы наши пути разойдутся навсегда.

Внезапно посерьезнев, Чарли положила ладонь на руку подруги.

– Может быть, все же стоит попробовать. Пора уже выходить из темницы, в которую заточил тебя этот мерзавец Сэндор… слишком долго ты позволяла ему управлять твоей жизнью. Сэндор был очаровательным негодяем с раздутым самомнением и полным отсутствием даже намека на великодушие. Он обращался с людьми как с шахматными фигурами. Нельзя же всю жизнь нести в себе его проклятье. Ты заслуживаешь большего.

– Твое описание Сэндора подходит к Рийсу Кэллахэну как нельзя лучше, – бесстрастно констатировала Лорен.

– Ну что ты, они не похожи друг на друга, как день и ночь. И ты это прекрасно знаешь.

– Да. Рийс симпатичнее.

– У Сэндора внутри зияла пустота, – объяснила Чарли. – А у Рийса – нет. Вот в чем разница.

– Ага, – кивнула Лорен, не убежденная словами подруги. – Но факт остается фактом. Когда-то я подчинилась воле Сэндора. И во второй раз на эти грабли не наступлю.

– Ну разумеется, ты ему подчинилась. Он был твоим преподавателем. При его таланте, сексуальности и харизме, он легко подчинял людей. А ты была так молода, когда познакомилась с ним.

Лорен тяжело вздохнула.

– Теперь я боюсь доверять своим порывам и интуиции. А больше всего – мужчинам. Не хочу снова так обжечься.

– Однако в работе ты не боишься рисковать. Почему же не можешь вести себя так же и с мужчинами?

– Вот вернусь в Нью-Йорк и попробую.

– Зачем же ждать? Можно начать здесь, в Ванкувере.

– Чарли, ты серьезно советуешь мне завести роман с Рийсом?

– Ага.

– Да это же прямой путь к слезам и новой боли.

– А вдруг тебе понравится?

Лорен вспомнила, как прижималась к Рийсу, как растворялась в его поцелуях, но тут же поспешила отогнать несвоевременные мысли, надеясь, что подруга не заметит румянец, выступивший на щеках.

– Или уже нравится? – самодовольно улыбнулась проницательная Чарли.

– Ничего от тебя не скроешь. Я одного не пойму: почему человек, который мне просто омерзителен, так возбуждает меня.

– Хороший вопрос. Вот доем и, может быть, найду на него ответ.

– Мне не следовало вываливать на тебя свои глупые проблемы, Чарли…

– Они не глупые. По-моему, не стоит сбегать от него. Я верю своему внутреннему чутью. А оно подсказывает мне, что Рийс совсем не похож на Сэндора, будь он неладен.

– Наверное, мне нужно постараться не выходить из себя так часто, – рассуждала вслух Лорен. – Для начала. А там посмотрим. – Она взяла счет и взглянула на часы. – Пять минут двенадцатого? Не может быть!

В четверть двенадцатого Лорен вставила ключ в замочную скважину входной двери квартиры Рийса. Но не успела толкнуть ее, как она распахнулась.

– Где тебя черти носят? – разъяренно спросил Рийс.

На нем были джинсы и футболка. Волосы взъерошены. Глаза полыхают огнем. А губы побелели.

– Встречалась с другом, – выдавила из себя пораженная Лорен. – А что такое?

Он схватил ее за руку и втащил в прихожую.

– С тобой все в порядке? Где ты пропадала столько времени?

Грубость Рийса ей совсем не понравилась. Но, вспомнив о своем решении контролировать себя, Лорен ответила настолько спокойно, насколько это было возможно:

– Я ужинала в китайском квартале.

– А почему не оставила записку?

– Мне просто в голову не пришло, – призналась она. – Да отпусти же ты меня.

– Я ведь не знал, что с тобой!

– Рийс, мне двадцать семь лет. И ты не обязан меня сторожить!

– И что это еще за друг? Как его зовут?

– Ее. Это женщина. И какое тебе дело?

– Лорен, я просто беспокоился, что с тобой что-то случилось.

– Случилось? – повторила девушка, нахмурившись. – А что со мной могло случиться?

– Да что угодно. Мы в большом городе. Он полон опасностей. Пожалуйста, в следующий раз оставляй записку, хорошо?

– Ты забыл. Я живу на Манхэттене. Не нужно за меня беспокоиться.

– Ну конечно! Ты ведь невероятно привлекательная женщина. Да еще кошелек в сумочке носишь. Не знаю, как там у вас в Нью-Йорке, а здесь, в Ванкувере, уровень преступности достаточно высок.

– Значит, ты будешь летать и ездить, куда пожелаешь, а я в это время должна сидеть взаперти и ждать твоего возвращения? Со мной такое не пройдет!

– Как будто я не знаю.

– Знаешь или нет – дело твое. Но предупреждаю, в Уистлер и яхт-клуб я с тобой съезжу, но потом – все. Прощальный поцелуй, и я уйду. – Улыбнувшись последней фразе, она добавила: – Про поцелуй это я метафорически.

– Наплевать, – отрезал Рийс. – Я хочу поцеловать тебя прямо сейчас. И это без всяких метафор.

– Потому что я доступна? – возмутилась девушка.

– Потому что ты вынуждаешь меня говорить то, что я не собирался. Потому что блеск твоих глаз, нежность губ сводят меня с ума. Потому что ты перевернула мою размеренную, упорядоченную жизнь. Хватит тебе причин?

– О!.. – только и смогла вымолвить Лорен.

Он провел рукой по взъерошенным волосам.

– Я был совершенно уверен, что ты не нарушишь условия соглашения, не предупредив меня. Поэтому и решил, что с тобой что-то случилось. Но я не знал, где тебя искать.

Лорен почувствовала холодок волнения внутри.

– Значит, ты доверяешь мне? В том, что касается контракта.

– Мне кажется, ты могла бы разорвать его во время одной из наших бурных ссор, – сухо ответил Рийс. – Но не сбежала бы тайком, когда меня нет дома. Это не в твоем духе.

– Я не собиралась засиживаться допоздна. Просто заболталась с подругой и не заметила, как время пролетело, – окончательно смягчилась девушка. – Прости, что не предупредила тебя.

Рийс развернулся и пошел в гостиную.

– Надо выпить. Будешь?

– Да, пожалуй, выпью вина, – рассеянно пробегая пальцами по медной скульптуре, кивнула Лорен. – Все равно, никак не возьму в толк, отчего ты был так расстроен. Не из-за моих же прекрасных глаз. Что произошло?

Он протянул ей хрустальный бокал с шардоне и сделал глоток виски из своего стакана.

– Не лезь в это, ладно?

– Умеешь ты хлопать дверью перед самым носом у людей.

– Кстати, о дверях. Я заходил в твою комнату – думал, ты там. Скульптура изумительная.

Лорен стало не по себе при мысли о том, что он был в ее спальне. Но за последние пять минут она уже успела утратить контроль над собой, теперь надо держать себя в руках.

– Собственно, поэтому я и ушла… Закончив работу, я всегда чувствую себя неуютно. Не знаю, куда себя деть и чем заняться.

– Так, – подытожил Рийс. Его взгляд стал напряженным, как у охотника в засаде. – И что же дальше?

Девушка сжала бокал онемевшими пальцами.

– Поездка в Уистлер, – бросила она. – Что же еще?

– Я не об этом. Мы можем пойти в постель. Прямо сейчас. Вместе.

Ее сердце неожиданно дернулось.

– Нет, Рийс. Мы договорились изображать любовников на людях, но не наедине. Более того, вчера вечером мы все выяснили.

– Ты же хочешь заняться со мной любовью.

– Это естественно. У меня ведь четыре года не было мужчины.

– Ты все время твердишь, что четыре года ни с кем не спала. Думаешь, я в это поверю?

– Да, – гордо заявила Лорен, вскинув голову. – Думаю, поверишь.

– То есть твоя бурная реакция на мои прикосновения – не моя заслуга, а всего лишь следствие твоего затянувшегося воздержания? Ты ответила бы так же на ласки любого другого мужчины?

– Не знаю! – воскликнула девушка. – Я встречалась с мужчинами в течение этих четырех лет. Но ни один из них не смог возбудить во мне страсть. В отличие от тебя. – Она сделала глоток вина. – И почему я только говорю тебе об этом? Ладно, не важно. В постель я с тобой не лягу. Это мое последнее слово.

– Объясни, что тебя удерживает, – нахмурился он.

– Ты не поймешь!

– Может, хватит уже ломать комедию, а? Я хочу заняться с тобой любовью. Все просто и понятно. И я не собираюсь маскировать свое желание под что-то, чего нет на самом деле.

– Иначе говоря, не станешь тратить время на ласковые слова и нежные взгляды? На то, что ты делаешь на людях?

– Вот именно.

– Рийс, ты когда-нибудь любил по-настоящему?

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Да. Когда мне было шестнадцать. Я влюбился в девочку-соседку.

– Значит, взрослым ты никогда не отдавался женщине всецело – телом и душой?

– Ну разумеется, нет.

Ее брови слегка приподнялись.

– Еще не поздно попытаться. Можешь мне поверить, это точно перевернет всю твою упорядоченную жизнь.

Рийс медленно провел кончиками пальцев по ее щеке к уголку губ.

– Секс у нас с тобой будет страстным, разнообразным и незабываемым. Но я не назвал бы наши отношения романом. И уж тем более любовью.

– Да ты вообще их никак не назовешь. Потому что секса не будет.

– Если ты полагаешь, что я буду умолять тебя, то заблуждаешься.

Совершенно измотанная препирательством, она бросила напряженным голосом:

– Все, мне надоело. Мы снова зашли в тупик. Во сколько мы уезжаем утром?

– Будь готова к десяти, – лаконично отрезал Рийс.

– Буду. До завтра. – Девушка поставила бокал рядом со скульптурой и пошла к себе.

– Зашли мы в тупик или нет, а разговор все равно не закончен.

Она оглянулась. Рийс стоял у кожаного дивана. Лампа на столике отбрасывала свет на его четкие черты. От него исходил поток мужской силы, которой невозможно было противостоять.

– До тех пор, пока ты не скажешь, что веришь мне – в том, что я не спала со всеми подряд, а за последние четыре года вообще ни с кем, – я и на метр к тебе не приближусь. Если еще добавить Уоллиса, получится, что мы не то что сексом не будем заниматься, но и вообще должны поддерживать исключительно деловые отношения. – Лорен отбросила прядь волос со лба. – Неужели ты не понимаешь? Правда для меня очень важна, без нее я не могу… Извини, если это звучит нравоучительно и самодовольно.

Рийс смотрел на нее, не говоря ни слова, что выводило ее из себя. Она поспешила нарушить молчание:

– Тем не менее, пожалуйста, не обольщайся. Даже если ты скажешь, что веришь мне, я не брошусь в твои объятья в ту же секунду. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего.

– А вот это неправда.

Чем спокойнее он говорил, тем больше пугал ее.

– Мы заключили сделку. И давай придерживаться ее условий, черт побери.

– Ты никогда не уступаешь, да?

– А ты хотел бы, чтобы я упала перед тобой ниц?

Рийс вдруг рассмеялся, блеснув белыми зубами.

– С трудом могу представить такое.

– Если уж у меня получается притвориться, будто я влюблена в тебя, то при необходимости и это изобразила бы, – раздраженно сказала она.

– Лорен, но мы ведь не всегда притворяемся. И ты, и я.

На эту тему ей говорить не хотелось.

– Спокойной ночи, – на ходу бросила Лорен и поспешила уйти к себе. Раздеваясь, она пыталась прогнать неприятные мысли, которые все вертелись и вертелись в голове. Я терпеть его не могу. Я хочу его. Не могу дождаться, когда наконец уйду отсюда. Каково будет сказать ему «прощай»? Я не лягу с ним в постель. Хотя и хочу этого. Очень хочу.

Лорен бросила трусики на стул, взяла ночную сорочку и, заметив свое отражение в большом зеркале на стене, выпрямилась. Скульптура разъяренной женщины, мелькнуло у нее в голове. Или, точнее сказать, раздосадованной. Разве в глубине души она не мечтала о том, чтобы Рийс сейчас оказался в этой комнате, рядом с ней, чтобы ласкал ее, не давая уснуть? Чтобы обнял за талию, аккуратно опустил на кровать. Чтобы помог раз и навсегда забыть о Сэндоре.

Стараясь утихомирить разыгравшееся сердце, девушка надела сорочку и быстро почистила зубы. Потом забралась в кровать и накрылась с головой одеялом.

Она не станет думать о Рийсе. Ни в постели, ни за ее пределами.

Осталось-то всего пять дней.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дом Рийса в Уистлере не просто поразил Лорен, а потряс до глубины души. Они прилетели на вертолете, за штурвалом которого сидел он сам, миновав череду гор в снежных шапках, следуя вдоль петляющего шоссе, ведшего к курорту. Уютные шале и лыжные базы раскинулись у основания гор Блэккомб и Уистлер. Между стройных сосен зеленело аккуратно подстриженное поле для гольфа. Улыбающиеся туристы неспешно прогуливались по деревенским улочкам.

Вертолет опустился на посадочную площадку у дома из мореного кедра и необработанных камней. Они спрыгнули на землю. В звенящей тишине Рийс произнес будничным тоном:

– За домом присматривают Морин и Грехэм. Я буду занят весь день. А для жен моих партнеров я организовал экскурсию по окрестностям. Так что ты свободна до половины восьмого. Вечером, пожалуйста, надень что-нибудь пристойное и закрытое.

– Боже, какие слова.

Рийс поджал губы.

– Завтра я буду работать в доме – есть срочные дела. Уезжаем отсюда послезавтра утром.

В воздухе чувствовался свежий аромат сосны и мха. Лорен очень любила бывать в горах. К тому же, она обещала Чарли сдерживаться.

– Здесь так красиво, – выдохнула девушка. – Я рада, что приехала сюда.

Рийс окинул ее взглядом с головы до ног: от мешковатого шерстяного свитера до узких джинсов и легких кожаных ботинок.

– Солнечные лучи играют в твоих волосах, как будто смешали медь и бронзу, – вдруг поэтично заметил он.

– Здесь никого нет… ты не обязан делать мне комплименты.

– Я сказал так потому, что мне захотелось. Потому, что это правда.

– А ты веришь, что я говорю правду? – возмутилась она.

– Начинаю верить.

– Пока не перестанешь сомневаться, держи свои комплименты при себе.

– Никогда еще не встречал такой женщины, как ты! – вдруг взорвался Рийс. – Я вращаюсь в так называемом высшем свете, где женщины бросают любовников и находят новых чаще, чем скачет курс на нью-йоркской бирже. Где верность почитается пережитком старины, а скоротечные романы – один из видов развлечения.

Лорен обожгло неожиданное чувство ревности, усугубляемое ее неопытностью.

– И как же ты вписываешься в это общество?

Выражение его лица изменилось.

– В последние годы вообще никак. Устал я от этих игр. Но одну истину я там узнал: подразни женщину своим богатством – и она заинтересуется тобой. Потрать на нее круглую сумму – и она твоя.

– А знаешь, какую истину я узнала в Школе искусств? За деньги таланта не купишь. Это дар Божий. Так что твои миллионы для меня ничего не значат.

– Я уже догадался. – Рийс помолчал. – Если мы забудем о Сэндоре, то еще останется Уоллис. Он мошенник, поверь мне. Доказательства неопровержимы. Не хочу, чтобы ты считала, будто я все это придумал и подтасовал.

Лорен сделала шаг назад.

– Нет, этого не может быть! Никогда не поверю в такое!

– Вот и славно: ты не веришь мне, а я не готов поверить тебе.

Сосновые иголки поблескивали на солнце. Где-то в ветвях чирикала птичка. За верхушками деревьев виднелись четкие очертания горных вершин, черно-белых на голубом фоне безоблачного неба.

– Как же я устала постоянно препираться с тобой, – грустно вздохнула она. – Наши ссоры ни к чему не ведут. Ну почему нельзя просто выполнять условия контракта?

– Не знаю. Ты думаешь, у нас получится?

– Разумеется, получится, – отрезала девушка. – Я пойду. Встречаемся в семь тридцать. Можешь не волноваться: я буду одета элегантно и неброско, как ты просил.

– Элегантно? – иронично переспросил Рийс. – Это что-то новенькое.

– Попрошу без оскорблений. На приеме я была очаровательна, экстравагантна и бесподобна. Что гораздо интереснее простой элегантности.

– Но я тебя увидел другой – самоуверенной, дерзкой и прекрасной. – Он лукаво улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. – А кроме того, восхитительной, сексуальной и соблазнительной.

– А я тебя – надменным, самоуверенным и стремящимся подчинить всех своей воле.

Рийс рассмеялся:

– А еще я был подавленным и очень расстроенным, потому что меня лишили удовольствия.

– Ну конечно! – ухмыльнулась Лорен.

Он сунул руки в карманы.

– А знаешь что? Ты мне нравишься.

Легкий ветерок играл в его волосах. На улыбку невозможно было не ответить. Лорен приказала сердцу молчать.

– Тебе не может нравиться женщина, которую ты считаешь обманщицей и блудницей.

– А ты ждешь, что я поверю, будто со времен Сэндора я единственный мужчина, который возбудил в тебе страсть? – отозвался он. – По-моему, со дня нашего знакомства ты преимущественно ненавидишь меня.

Такая формулировка возмутила Лорен своей нелепостью.

– Взгляни на себя в зеркало! – В ее голосе послышалось раздражение. – Ты неотразим. У тебя прекрасное тело. Ты – средоточие силы и уверенности в себе. Я же не каменная, чтобы не замечать это.

– Отличное описание какого-нибудь безмозглого красавчика с разворота женского журнала, – недовольно буркнул Рийс. – «Мужчина месяца, который сведет вас с ума, по цене всего пять долларов девяносто пять центов».

– Послушай, я не в состоянии противостоять твоему характеру! – воскликнула девушка. – Уоллис не мог ничего у тебя украсть. Никогда не поверю в твои обвинения. Как же я могу лечь в постель с человеком, который считает простым вором того, от кого я видела только бескорыстную заботу и внимание?

– Одно не исключает другого, – тяжело вздохнул Рийс. – С тобой он мог быть добрым, а меня обманул.

– Мы ходим по кругу, – развела руками Лорен. – Полагаю, у тебя есть более важные дела, чем пререкания со мной.

– Есть, ты права. Встретимся в половине восьмого. – Он развернулся и скрылся за деревьями, оставив ее одну вдыхать свежий сосновый аромат и размышлять над тем, отчего вдруг в сердце образовалась пустота.

Ровно в семь тридцать Рийс обнаружил Лорен в просторной гостиной, в огромных окнах которой на фоне небесной лазури белели снежные шапки гор. Камин, отделанный гранитом, обещал уют. В углу стояла большая деревянная скульптура кита-касатки. Девушка, разумеется, рассматривала скульптуру, склонив голову набок.

Рийс ощутил, как его накрывает теплой волной оттого, что она здесь, в его любимом доме.

– Это работа молодого резчика с острова Королевы Шарлотты. Что скажешь?

– Замечательно, – задумчиво ответила Лорен. – В ней столько скрытой силы и жизни.

То же самое подумал и Рийс, когда впервые увидел скульптуру.

– Дай-ка мне взглянуть на тебя, – сказал он, приказав себе не замечать в ней ничего, кроме наряда.

Она повернулась к нему, скромно потупив глаза. На ней были черные атласные брюки и украшенный вышивкой оранжевый пиджак с высоким воротником и длинными рукавами. Волосы, заплетенные в косу, лежали ровно. Макияж был почти незаметным.

– Как тебе удалось распрямить кудри? – спросил Рийс.

– С помощью геля.

– Ты умеешь быть разной, – мрачно заметил Рийс.

– Таковы условия сделки.

– Будь проклят тот день, когда ты вошла в мой кабинет. С тех пор у меня не было и секунды покоя.

– Кажется, позвонили в дверь, – сообщила Лорен и взяла его под руку. – Не пора ли поприветствовать гостей, дорогой?

Рийс завороженно смотрел на мягкий изгиб ее губ, растянутых в улыбке.

Не теряй головы, приказал ему внутренний голос. Не хватало еще, чтобы она догадалась, что тебе безумно хочется медленно расстегнуть пуговички пиджака и ласкать ее грудь, пока она не упадет к твоим ногам с мольбой отнести ее в постель.

Вечер казался бесконечным, скучным и переполненным формальностями, которые обычно не раздражали его. Еда могла бы порадовать даже самого придирчивого знатока японских блюд. Рийс сидел на полу, как это принято в Стране восходящего солнца, скрестив ноги, и наблюдал за тем, как Лорен непринужденно беседует с гостями, очаровывая их своей непосредственностью. Она казалась идеальной хозяйкой дома. Его мать непременно одобрила бы ее и посоветовала бы жениться на ней. А Клеа, его сестра, искренне полюбила бы ее. И Лорен, если он хоть что-то понимал в людях, понравилась бы милая Клеа. Больше, чем ей нравится он, – это точно.

Клеа была семью годами моложе брата. Ее не стало пять лет назад…

Даже спустя столько лет Рийс не мог заставить себя вспомнить тот последний день, который они провели вместе. Как опрометчиво он оставил сестру у входа в чикагский банк, не зная, что живой уже не увидит. Его пальцы сжали бокал. Какой смысл теперь вспоминать об этом. Клеа не вернешь.

Рийс встрепенулся, почувствовав, что на него кто-то смотрит. Взгляд бирюзовых глаз Лорен был устремлен на него, и в нем читалось сострадание. На какое-то мгновенье ему захотелось, забыв обо всех, обнять Лорен, зарыться лицом в ее волосы и рассказать, как все произошло в тот страшный день. В тот день, который оставил незаживающую рану в его сердце.

Ну, конечно, иди и поплачься ей, язвительно хмыкнул внутренний голос. С чего это тебя вдруг потянуло на откровения? Ты ведь никогда никому не говорил о том, что чувствовал после смерти Клеа. Почему же решил открыться Лорен Кортни? Рийс сдвинул брови и нахмурился, не желая допускать Лорен в свои мысли, зная, что этим ранит ее. В глазах девушки мелькнула боль. Она опустила взгляд на тарелку. Соседка справа что-то спросила у нее. Лорен ответила, но ее щеки оставались бледными, напоминая цветом тончайший фарфор сервиза на столиках.

Клеа не понравилось бы то, как он ведет себя с Лорен. Но Клеа давно умерла.

Именно воспоминания о ней заставили его купить статую Мадонны с Младенцем – она воплощала в себе то сокровенное, что отняла у него смерть сестры.

Мечтая остаться в одиночестве, Рийс улыбнулся мужчине средних лет, сидевшему напротив, и спросил, не видел ли тот чудесный храм на одном из северных островов Японии. Так минута за минутой прошел этот вечер, и вот Лорен и Рийс уже стояли на пороге, прощаясь с гостями. Он помахал рукой последней машине, удаляющейся по дорожке от дома в пьянящую сосновым запахом темноту, и закрыл дверь.

– Все прошло замечательно, – подытожил Рийс.

Лорен не ответила. Не убирая руки с его локтя, она спросила с той прямотой, к которой он уже начал привыкать:

– О чем ты думал за ужином, Рийс? Ты выглядел очень расстроенным.

Минутный порыв довериться ей был подавлен привычной сдержанностью и закрытостью, ставшими его единственной защитой за эти годы.

– Не помню. Об упавшем курсе на фондовой бирже. Или о необходимости уволить управляющего тайским филиалом. Послушай, ты все время твердишь, что мы должны неотступно следовать условиям контракта. Вот и держи свое любопытство при себе.

– Неужели так страшно допустить мысль, что ты такой же живой человек, как все остальные? – не выдержала девушка. – Или ты думаешь, небеса упадут на землю, если ты признаешься, что иногда чувствуешь боль?

– Замолчи, – процедил Рийс сквозь зубы. Лорен закусила губу.

– Я же заметила, какое у тебя было лицо… как будто ты увидел привидение. Что бы там ни произошло, что бы ты ни натворил – об этом можно рассказать мне.

Он уставился на ее руку, нервно сжимавшую его локоть. Изящные пальцы без колец. Оранжевый лак в тон пиджаку. Еще не зажившие порезы. Эти самые пальцы вырезали статую, при виде которой у Рийса перехватило дыхание – такой мощный поток истинных человеческих чувств исходил от нее. Эти самые пальцы, теплые и уверенные, два дня назад касались его груди и живота, наполняя первозданной страстью, которой ему раньше не приходилось испытывать.

Да, Лорен было нужно его тело. Но и душа тоже. А этого он ей дать не мог.

Рийс взял ее руку и оторвал от своего локтя.

– У тебя слишком буйное воображение, – холодно ответил он. – Твоя напористость меня просто бесит. Иди спать.

Ее ресницы дрогнули под темными крыльями бровей. Но, взяв себя в руки, Лорен вскинула голову, расправила плечи и посмотрела ему в глаза.

– Возможно, у тебя много денег, Рийс, – спокойно начала она. – Но по большому счету ты нищий. Ты не знаешь близости с другим человеком. Не умеешь делить с ним жизнь.

– Я не нуждаюсь в сеансах популярной психологии.

– А ты вообще ни в чем не нуждаешься. И ни в ком. И меньше всех во мне, – пробормотала Лорен, развернулась и пошла к себе.

Ее бедра, скрытые атласом черных брюк, плавно покачивались в такт шагам. Рийс отогнал внезапный порыв вернуть Лорен, прижать к груди и рассказать о том солнечном дне в Чикаго, о луже крови на тротуаре, о толпе зевак, о вое полицейских сирен. О чувстве вины, которое словно схватило его за горло и никак не отпустит.

Нет, остановил он себя. Нельзя. Ты волк-одиночка. И ни к чему менять такое положение вещей, черт побери. Даже если женщина с глазами, подобными водам тропических морей, и волосами цвета полированного тикового дерева считает, будто тебе следует раскрыть душу.

Лорен захлопнула за собой дверь. Но Рийс понимал, что этот жест значил гораздо больше. Она гордая женщина. И не станет ни о чем умолять его.

И будет неукоснительно следовать условиям договора, потому что умеет держать данное слово. Но вечером в воскресенье исчезнет из его жизни точно так же, как сейчас исчезла из гостиной: решительно и стремительно.

Всему конец.

Бормоча ругательства, Рийс отправился к себе.

Семь часов спустя он проснулся неотдохнувшим: всю ночь его мучили кошмары, в которых Клеа и Лорен звали на помощь, а он, как ни пытался, ничего не мог сделать. С тяжелой головой, по которой словно ударили пыльным мешком, Рийс поплелся в душ. Через полчаса, надев темно-синий костюм, он вошел в кухню чисто выбритым и слегка посвежевшим. Но Лорен была не одна.

Неожиданным гостем оказался Сэм Льюис, протеже Рийса и когда-то молодой человек Клеа. Он примостился у окна и смотрел на улицу. Лорен стояла рядом с ним, смеясь его шуткам. По всему было заметно, что они прекрасно поладили.

– Сэм? Что ты здесь делаешь? – резко спросил Рийс.

Тот повернулся, широко улыбаясь.

– А, привет. Приехал в Ванкувер по делам. Морин сказала, что ты здесь. Вот зашел поздороваться.

Лорен тоже повернулась. На ней были широкие брюки с большими накладными карманами и накрахмаленная белая блузка. Заплетенные в косу волосы блестели на солнце.

– Доброе утро, – холодно приветствовала его она. – Мы тут с Сэмом как раз обсуждаем, не отправиться ли нам в поход в горы.

Подавляя в себе странное чувство, которое он не решился назвать ревностью, Рийс посоветовал:

– Проверьте по карте, где есть опасность встретить медведя-гризли. И захватите с собой жидкость, отбивающую запах.

Только послушать меня! – раздраженно подумал он. Точно престарелый дядюшка напутствует резвых племянников. Ему вдруг захотелось пойти с Лорен вместо Сэма и провести весь день на природе.

Но это было невозможно: его ждала работа. Кроме того, Рийс был уверен, что она не согласилась бы на его компанию. Тем более после того, что произошло накануне вечером.

Нахмурившись, он налил себе кофе и плеснул больше сливок, чем обычно.

– Я зайду на спасательную станцию перед нашей вылазкой и узнаю, где безопасно, – легко согласился Сэм. – Мы, пожалуй, проедем часть пути на подъемнике, а потом прогуляемся по альпийским лугам. Там чудесный вид.

– Хорошо, – кивнул Рийс.

Все сели за стол. Рийс молча ел дыню с клубникой, по вкусу напоминавшую старое сено, и слушал, как Сэм живописует горнолыжные склоны Уистлера. Лорен выглядела прекрасно, что только раздражало его. Она была похожа на даму, сошедшую со средневекового портрета.

За все время завтрака девушка ни разу не посмотрела на него.

– Лорен, планы несколько изменились, – наконец выдавил из себя Рийс. – Я хочу, чтобы ты сопровождала жен японских бизнесменов в Пембертон завтра утром. У них обед в гольф-клубе. Поедете на автобусе. Вернетесь к трем часам. Улетаем в пять на вертолете.

Она приподняла брови.

– Как скажешь. Послушай, Сэм, я должна объяснить тебе, что только изображаю девушку Рийса в последние несколько дней. А в начале следующей недели возвращаюсь на Манхэттен.

– Ясно, – ответил Сэм тоном, из которого следовало, что ему ничего не ясно. Однако он был слишком тактичен и хорошо воспитан, чтобы задавать лишние вопросы.

– Если завтрашний день у меня рабочий, постараюсь насладиться сегодняшним выходным. – Она одарила Сэма обворожительной улыбкой.

Еле сдерживая нарастающую ярость, Рийс заметил, что Сэм попал под ее очарование.

– Я бы хотел перемолвиться с тобой словечком, Сэм, после завтрака, – сказал Рийс. – Ты надолго приехал?

– Уеду завтра утром, если не помешаю. Завтра днем я улетаю в Бостон, чтобы поработать над предложением компании «Олтех». Ты, наверное, об этом и хочешь со мной поговорить?