Текст книги "Жар небес"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

– Кэш!

Он остановился и обернулся. В дверях конторы стояла Шейла.

– Ты домой?

Он покосился на закатное солнце.

– Время заканчивать, не так ли?

– Да. Но если ты не очень торопишься, я бы хотела поговорить.

Ей показалось, что он не обратил внимания на ее слова, потому что он молча повернулся и проследовал к своему пикапу.

Наклонившись к машине, он открыл холодильник и вытащил упаковку из шести банок пива.

– Давай угощу тебя пивом.

– Где?

Он посмотрел на нее долгим и тяжелым взглядом.

– Это так важно?

Она приняла молчаливый вызов, потому что отступать было не в ее натуре.

Вернувшись в помещение, потушила все, кроме одной, лампочки, закрыла дверь и присоединилась к нему. Он достал две банки: для Шейлы и для себя и поставил коробку в холодильник.

– Куда мы идем?

– За тридевять земель в тридесятое царство.

– В бабушкину избушку? – Она рассмеялась и пошла с ним в ногу.

– У меня никогда не было бабушки.

Ее улыбка пропала, а бравый шаг сбился.

– У меня тоже. Помолчав, она спросила:

– А родные твоей матери?

– Что?

– Откуда они родом?

– Округ Терриборн. Но, насколько я помню, ни один из них не поддерживал с нами связь.

– Почему?

– Они вышвырнули ее вон.

Шейла снова остановилась и посмотрела ему в лицо в тусклом свете сумерек.

– Вышвырнули вон?

– Из-за меня. Когда мой родитель ушел от нас, родственники не захотели нас больше знать.

На его суровом, мужественном лице не мелькнуло даже тени печали. Но Шейла чувствовала, что это у него больное место. Где-то глубоко в душе Кэш Будро чувствовал обиду отверженного.

Они шли по еле видной тропке через лес.

– Видимо, по этой же причине моя настоящая мать отдала меня в чужую семью, – сказала она. – Наверное, ее семья тоже грозила отказаться от нее, если она не избавится от незаконного младенца. Я думаю, твоя мама очень любила тебя, если не согласилась расстаться с тобой даже из-за гнева родных.

– Любила. Но это сильно осложнило ее жизнь. – Он отвел в сторону низкую толстую ветку перед Шейлой. – Это здесь.

Он указал на узкий неглубокий приток с пологими берегами. Ветви плакучих ив, опущенные в воду, осторожно гладили корявые колени деревьев, возвышающихся над поверхностью.

– Как здесь красиво, – прошептала Шейла. – Полное умиротворение.

– Сядь.

Она присела у самой воды на валун, на который он указал, вскрыла банку с пивом и с удовольствием тронула губами душистую пену. Кэш прислонился к кипарису и не сводил с нее глаз. Она взглянула на него и спросила:

– Тебе нравятся такие места? Он огляделся вокруг.

– Я с детства был диким, как индеец, и больше всего любил лес. Я знаю здесь каждый куст.

Шейла поглядела на него. Удивительный человек Загадка. Сплетение противоположностей. Добросовестный работник, но работает не из-за денег. Видимо, его не пугает, что, возможно, придется жить, едва сводя концы с концами. Он не презирает собственность, но и не гонится за ней. Он совершенно искренне к ней равнодушен.

– А не хотелось бы тебе заняться чем-нибудь другим, Кэш?

Он хлебнул из банки.

– В каком смысле?

– Ну просто в жизни. Я имею в виду – разве у тебя не было желания чего-то добиться, куда-то уехать?

Прежде чем ответить, он долго смотрел на тихую поверхность воды.

– Я думал об этом.

– И почему же не ушел? Он допил пиво.

– Я не мог уйти. – Он нетерпеливо поднялся на ноги.

– Как это – не мог? Кто тебе не давал? Он беспокойно задвигался. Положил руки на бедра Долго смотрел на свои башмаки. Глубоко вздохнул и произнес:

– Мать не давала. Из-за нее не уходил. Ответ оказался даже более полным, чем она ожидала. Но картины он не прояснял. Она поглаживала пальцем алюминиевый ободок банки.

– А после ее смерти? Ты же мог спокойно уйти.

– Я обещал ей, что останусь.

Они смотрели друг на друга так долго, что Шейла смутилась. Интуитивно она почувствовала, что его ответ скрывает что-то очень важное, касающееся и ее тоже, но она поняла, что больше он ничего не скажет. Кэш Будро – тайна, которую она вряд ли сможет раскрыть.

Она подумала, что пора перейти к делу, ради которого она позвала его.

– Кэш, помнишь, ты ведь говорил, что у двух лесовозов были порваны шины, когда ты приехал вчера утром на вырубку?

– Но их быстро заменили. Я сам менял, а старые отдал Отису в гараж, чтобы заклеили.

– Я беспокоюсь не о шинах, – несколько рассеянно пробормотала она. – Я хочу спросить, не показалось тебе, что это странно, необычно?

– Что?

– Что за одно утро полетели шины сразу у двух лесовозов?

– Совпадение.

Но черточка на ее лбу между бровей не расправилась. Похоже, что Шейла не была в этом уверена.

– Ты сомневаешься?

Глубокий вздох приподнял ее грудь, резче обрисовав контур под натянувшейся блузкой. Она не заметила этого, не обратив внимания также и на то, как дрогнули зрачки его глаз при ее бессознательном движении. С того дня, как он стал работать для компании, она неукоснительно соблюдала поставленное им условие о скромной одежде. Ей просто не хотелось обострять эту тему.

– Мне кажется, совпадение просто невероятно. Но я, может быть, тоже не стала бы об этом думать, если бы…

Чувствуя себя довольно глупо, она подняла на него глаза.

– Сегодня утром, когда я приехала в контору, дверь была открыта настежь. Ты ведь не приезжал раньше меня?

Он качнул головой, его брови сошлись, образовав острый угол:

– К чему ты клонишь? Что камеры были порезаны?

– Надеюсь, что нет. – Она потерла шею. Навязчивые подозрения, которые она вынашивала целый день, сказанные вслух, выглядели смехотворно. Она пожалела, что поддалась предчувствию, и решилась обсудить это вместе с ним.

– Ничего не пропало?

– Вроде бы нет.

– Что-нибудь сдвинуто со своего места?

– Нет.

– Никаких следов?

Она снова отрицательно покачала головой.

– Только ощущение тревоги.

– Я уверен, что беспокоиться не о чем. Может быть, тебе стоит уезжать домой пораньше. Не сиди подолгу здесь одна.

– Кен тоже так сказал. Он приезжал за мной каждый вечер.

– Хоуэл? – Его брови так и вскинулись. – А позапрошлой ночью он приезжал?

– Да, – ответила она, заинтригованная его волнением. – А что?

– Он заходил в гараж?

Она метнула на него недовольный взгляд:

– Не говори чепухи.

– Это совсем не чепуха. У Хоуэла целых две причины для недовольства.

– Какие же?

– Ты перехватила управление «Крэндол Логинг» – это раз. А второе – сплетни о нас с тобой.

– О нас? – Она знала, что за этим последует единственное, что заставило ее задать этот вопрос. Он выложит ей все, что знает об этих разговорах. Ей хотелось выяснить, о чем именно ему известно. Она постаралась выслушать его без раздражения.

– О нас. О тебе и обо мне. Они считают, что работа – не единственное, что мы делаем вместе. Они положили нас в одну постель и рассказывают, как нам чертовски хорошо в ней.

Ее попытка сохранить спокойствие не удалась. У нее перехватило дыхание. Она ничего не ответила. Не смогла. Смогла только оторваться от его глаз, которые меняли цвет, подобно хамелеону, в зависимости от цвета окружающих предметов. Иногда они бывали серыми, иногда – мшисто-зелеными, а в какие-то минуты – агатовыми.

– Неужели на месте Хоуэла ты не чувствовала бы себя дерьмом?

– У Кена нет причин для недовольства. Я не претендую на его работу в городе, стало быть, первую мы отметаем. Что касается второй, хотя это всего лишь глупая сплетня, его это не может касаться. Он женат на моей сестре.

– Это так, – протянул Кэш и отпил пива. – Но он не может не думать, что я взял то, что раньше было его собственностью. А это что такое? – Он быстро нагнулся и поднял что-то из-под ее ног.

Она застыла от ужаса, увидев змею, свисающую вниз головой с его пальцев. Темная лента длиной добрых полметра, не меньше.

Размахнувшись, Кэш швырнул змею в воду, сделав рукой такое движение, словно забрасывал удочку. Описав круг за кругом, змея шлепнулась в центре вязкого протока.

Глаза Шейлы, оторвавшись от кругов на темно-зеленой воде, снова обратились на Кэша.

– Гадюка, – еле выдохнула она.

– Угу. Хочешь, пойдем назад?

– А ты брал ее в руки!

Он заметил ее явный страх и разозлился:

– Я вырос на этих берегах. И не боюсь змей. Никаких, ясно?!

Он нагнулся и поднял ее на ноги. Теплые шершавые ладони обхватили ее руки ниже локтей.

– А ты, я вижу, боишься. Вся покрылась мурашками. – И, осторожно растирая ее кожу, прошептал:

– В твоем особняке водятся змеи пострашнее этих.

Потом, поддерживая ее под руку, повел назад, к конторе. У нее дрожали колени. Встреча со змеей окончательно лишила ее присутствия духа. Фамильярное обращение Кэша с этой тварью не способствовало спокойствию Шейлы. И уж совсем растревожили нежное прикосновение к ее локтю, горячий взгляд и каждое его слово, наполненное желанием.

Они подошли к пикапу, и Шейла прислонилась к машине.

– Пока я не забыла, – сказала она, – я хочу сообщить тебе еще кое-что.

– Я слушаю.

– Сегодня я договорилась о встрече с Джо Эндикотом-младшим, у него на бумажной фабрике.

– Это в Восточном Техасе, что ли?

– Да, мы всегда вели с ними дела.

– Я помню. Они всегда давали крупные заказы.

– Но это было давно. Последнее время заказы прекратились. Ты не знаешь почему?

– Нет.

– Я тоже не поняла. Он разговаривал со мной очень холодно. Но я все-таки подбила его на встречу. На двенадцатое.

Она помолчала, чтобы набрать побольше воздуха.

– Кэш, ты поедешь со мной?

Он казался удивленным, но ответил тут же:

– Конечно.

– Я хочу правильно оценить обстановку. Мне понадобится твой совет. У меня создалось впечатление, что им нужна древесина высокого качества, а все прежние поставщики себя исчерпали. Это значит, нам светит крупный заказ. Если мы будем соответствовать их требованиям, я смогу закрыть весь банковский долг одним этим контрактом.

Она больше не колебалась, доверяя Кэшу Будро внутренние проблемы компании. Работая с ним бок о бок, она убедилась, что если кто-нибудь и способен спасти дело, так это только он. Он знал, в какой трясине они вязнут, и не было смысла сохранять перед ним фальшивое воодушевление.

– Буду рад помочь, – сказал он. – Так ты допила пиво или нет?

Она кивнула и протянула ему банку, в которой все-таки оставалось на треть пива.

Он допил до конца и бросил банку в грузовой отсек вместе с двумя другими. Оперся на вытянутые руки, одно колено дрогнуло, потом повернулся к ней:

– Я знаю, ты не любишь пиво. Она удивленно оглянулась на него.

– Думаю, ты возненавидела его раз и навсегда, когда перепила на вечеринке в Тибодо-Понд.

Она подняла глаза на первую вечернюю звезду, серебристую и блестящую на фоне неба цвета индиго.

– Меня изумляет, что ты это помнишь.

– Помню.

Она так низко опустила голову, что коснулась груди подбородком.

– Когда я после думала об этом, мне было страшно при мысли, что могло бы случиться.

– Да, ты бы здорово влипла. А ведь тебе тогда было всего… сколько? Четырнадцать? Пятнадцать?

– Пятнадцать.

Он ослабил руки и повернулся к ней лицом. Шейла не смотрела на него, но постоянно чувствовала его взгляд.

– Всего за несколько месяцев до этого умерла моя мама.

Она сама не знала, зачем стала объяснять ему свое поведение в тот давний вечер. Но что-то толкало ее на это.

– Она… моя мать никогда не была ко мне особо внимательна… В общем, – продолжала Шейла, – когда мама умерла, мы с Трисией стали изучать границы свободы, которые нам предоставлял Коттон. В то время он купил мне машину. Мне страшно хотелось пойти на ту вечеринку у озера и показать ее всем. – Она тяжело вздохнула. – И я поехала.

– И разболталась с Дорелом Хопкинсом. Смущенно засмеявшись, она взглянула на него.

– Как ты все помнишь!

– Я про эту вечеринку многое помню, – сказал он хрипло. – Ты была в белом платье. Огонь от костра просвечивал тебя насквозь. Это такая материя с маленькими дырочками.

– Шитье.

– Может быть. У тебя были длинные волосы, заколотые пряжкой. – Он неопределенно взмахнул рукой.

– Просто с трудом верю, что ты помнишь такие мелочи.

– Да, помню. Потому что я никогда не смогу забыть поганые лапы того сопляка, который гладил твою попку, когда ты танцевала с ним.

Шейла опустила глаза.

– Когда я поняла, что произошло, было уже поздно. Все было очень романтично: танцы под открытым небом, возле воды, со «взрослым мужчиной». А в следующий миг он уже тащил меня куда-то. Я испугалась и стала вырываться. – Она подняла на него глаза. – И тогда появился ты – прямо-таки из ниоткуда. Я потом долго думала, как ты ухитрился так вовремя прийти и что ты там делал. Я вообще тогда о тебе забыла.

– Я был в увольнительной из Форт-полка.

– А, ты был еще коротко острижен, как все солдаты, – вдруг вспомнила она.

Он с улыбкой провел рукой по своим длинным волосам.

– Я шлялся по городу и услышал про попойку на берегу, где будет много пива, и как раз не знал, чем занять остаток дня.

– И занялся тем, что отвез меня домой.

– Но сперва выбил порядочно дерьма из Дорела Хопкинса. Знаешь, не так давно я встретил его в городе. Он перешел на другую сторону улицы, чтобы не встречаться со мной. У него до сих пор нет передних зубов. – Кэш сжал левую руку в кулак. – Нечего было лезть в драку с солдатом, который отправляется на войну в джунгли.

Она перестала улыбаться.

– Ты едва знал меня. Кэш. Почему ты так поступил?

Воздух вдруг стал плотным и напряженным, как перед грозой. Его глаза шарили по ее лицу.

– Наверное, из ревности. Наверное, сам хотел танцевать с тобой и гладить твою попку.

Он нарочно грубил. Шейла чуть не закричала от отчаяния:

– Не верю, Кэш. Ты просто пожалел меня тогда.

– Я уже говорил, что никого не жалею, особенно женщин.

– Но я же была девочкой. Мне кажется, ты поэтому и заступился за меня, не хотел, чтобы с невинной девочкой что-нибудь случилось.

– Может быть, – согласился он с нарочитым равнодушием, но голос его был глубоким и низким, а взгляд – внимательным и неотступным. – Но я думаю иначе.

– Тогда почему?

– Потому что мне нравилось держать на коленях твою голову. Помнишь?

– Нет.

– Не может быть. Когда я вез тебя домой, ты положила голову мне на колени. Я до сих пор вижу, как твои волосы покрыли мне ноги. Они были как шелк. И на вид, и на ощупь. Я просто дурел. Они могли… все на свете.

Его глаза потемнели опустились к ее губам.

– Как я мог тогда упустить шанс? Я чувствовал, что заслужил награду за доброе дело.

– Это какую же?

Его руки появились из темноты, и пальцы охватили ее шею. Он притягивал ее к себе, пока ее грудь не коснулась его груди.

– Дотронуться до тебя.

– Поэтому ты поцеловал меня в прошлый раз? Чувствовал, что шанс сам идет в руки?

– Я поцеловал тебя по той же причине, по которой делаю все остальное, – потому что дьявольски хотел этого.

– Так ты сказал, что и в ту ночь хотел, когда вез меня домой. Почему же не сделал?

Его лицо снова стало непроницаемым, словно он опустил забрало.

– Были причины.

– Ты имеешь в виду Коттона?

– Да, Коттона.

– Почему он так разорался на тебя? Если бы не ты, меня лишил бы невинности полупьяный уличный мальчишка. Я не так много выпила. Две кружки, наверное, но, чтобы потерять голову и забыть об осторожности, этого было достаточно.

– Так ты не помнишь всего, что тогда произошло?

Ее озадачила осторожность, с какой был задан вопрос.

– Не совсем, – медленно ответила она, напрягая память. – Помню, Дорел лежал без сознания на земле, лицо в крови. Я хотела помочь ему и убедиться, что он жив, но ты силком оттащил меня в машину, в мою машину. Ты привез меня домой на моей машине? Так?

– Да.

– А как ты потом добрался обратно В Тибодо-Понд за своей?

– Я вышел из Бель-Тэр на дорогу и остановил попутку.

Она никогда не пыталась связать в одно целое обрывочные воспоминания той ночи, и теперь ей казалось, что это очень важно. Почему – она не понимала.

Кэш спас ее от позора. А теперь старается изобразить, будто он сделал это для своей же выгоды. Она сидела тогда на переднем сиденье своего новенького «Мустанга», который ей подарил Коттон, положив голову на колени Кэша. И это почему-то показалось Коттону самым дурным, самым недопустимым из всей этой истории, так что он спустил собак на Кэша.

Она снова взглянула на него.

– Коттон страшно рассердился, ведь так?

– Ничего удивительного. Его гордость и утешение привезли домой в непотребном виде.

– Да, но ведь он орал на тебя. При чем здесь ты? Разве это твоя вина?

Ее мысли вертелись вхолостую, не захватывая каких-то очень важных кусочков памяти.

– Когда мы приехали в Бель-Тэр, ты почти внес меня по ступенькам. Я помню свет на веранде. И… – Она замолчала, закрыв глаза и медленно восстанавливая эту сцену. – Коттон стоял на крыльце.

– С таким видом, словно святой Петр, охраняющий от грешников Райские Врата, – резонно дополнил Кэш. – Ни о чем не спрашивая, он обрушил на меня гром и молнию. Вышла Веда и увела тебя в дом.

– Я помню… – добавила Шейла, засмеявшись. – Она раздела меня и уложила. Причем все время бранила за легкомыслие и проклинала белую шваль, у которой нет никакого уважения к таким порядочным девочкам, как сестры Крэндол.

Она вспомнила, как Веда расчесывала шелковые белокурые волосы, которые только что покрывали ноги ублюдка Моники Будро.

«Господь успокоил Веду», – подумала она, улыбаясь.

В тот вечер она с удовольствием побила бы Кэша, если б могла. Но этим занялся Коттон, устроив тому словесную порку. Пока Веда укачивала ее в спальне, Кэш получил свою порцию несправедливых обвинений.

– Ты тогда очень обиделся, правда? – спросила она в растерянности. – Весь свой гнев Коттон обрушил на тебя.

Глядя перед собой в пространство, она продолжала вспоминать, словно листала страницы книги, некогда закрытой для нее:

– Помню, вы оба долго кричали друг на друга на крыльце. Коттон так и не понял, что это не ты напоил меня.

– Он не захотел этого понять, – с горечью сказал Кэш.

– Вместо того чтобы поблагодарить тебя, он орал, что ты…

Книга внезапно захлопнулась. Страницы перестали переворачиваться. Ее память уперлась в глухую стену. Тупик. И как все тупики, он был безвыходным.

– В чем он обвинял тебя в ту ночь?

– В том, что привез тебя домой пьяную.

– Нет, что-то еще… – настаивала она.

– Не помню, – коротко ответил Кэш.

Он быстро нагнулся и коснулся поцелуем ее губ.

– Не все ли равно? Какого черта мы вспоминаем эту давнюю историю?!

Нет, не все равно. Она в этом не сомневалась. Что-то важное он не хочет сказать ей. Гораздо более важное, чем он пытается изобразить.

– Почему ты не хочешь, чтобы я вспомнила?

– Я больше ничего не помню, – прошептал он, целуя ее в шею. – А если ты хочешь что-то вернуть, мы можем снова сесть в твою машину. Я сяду за руль, а ты положишь голову мне на колени.

Он сжал руками ее голову и быстро, но крепко поцеловал.

– Может, ты тогда отвлечешься от разговоров о прошлом.

– Прекрати! – крикнула она, разозленная его бесцеремонностью, с которой он пытался отвлечь ее от разговора. – Мне необходимо поговорить с тобой об этом, Кэш.

– Разговоры между мужчиной и женщиной – напрасная трата времени.

Он обнял ее за талию и привлек к себе.

– Знаешь, если ты хочешь поговорить о пиве, давай поедем сейчас в Тиборо-Понд и разопьем остаток моей упаковки? – Он легко коснулся губами кончика ее носа. – Можем взять еще пива. Брось это. Будь проще. Поваляешься в траве. Я буду обнимать тебя. Буду целовать с ног до головы. Ты еще не знаешь, какой у меня язык.

Он снова припал к ее рту губами – на этот раз властно и бесцеремонно. Одновременно его пальцы нажали на ее соски.

– Кто знает, может быть, я окажусь счастливее Хопкинса.

Шейла с силой оттолкнула его и вытерла рот. Ее грудь бурно поднималась и опадала от возмущенного дыхания.

– Жалко, что я не пристрелила тебя, когда было возможно.

Он с трудом выдавил из себя улыбку:

– А я – что не изнасиловал тебя в выгодной ситуации. Спокойной ночи, мисс Шейла.

Он повернулся спиной и скрылся в темноте.

Шейла не могла успокоиться даже дома, вспоминая его слова и стараясь уснуть. Кэш Будро способен кого угодно довести до бешенства. Если бы она могла убить его за все преступления против нее! И главное – за то, что каждый раз он ухитрялся распалить в ней желание.

С самой первой их встречи все эти годы он причинял ей одни неприятности. К счастью, ее память не удержала события той ночи, когда он привез ее домой с гулянки. Но сегодня прошлое нахлынуло на нее. И все же самое главное: то, что Кэш сказал ее отцу, ускользнуло от нее. Это было жизненно важно, хотя Кэш и не хотел, чтобы она вспомнила. Почему? Что это могло быть и почему до сих пор имеет такое значение?

Она продолжала теряться в догадках, но внезапно зазвонил телефон на ночном столике.

– Алло?

– Мисс Крэндол?

– Да.

– говорит ДОКТОР Коллинз.

Рука до боли сжала трубку.