Текст книги "Ночь под дулом пистолета (Заложница)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

14

Тайл стояла у закрытых дверей не менее полутора минут, пока не услышала щелчок открывшегося запора. Когда она вошла, Ронни настороженно оглядел ее, и Тайл поспешила развеять его подозрения:

– На мне не спрятано никакое оружие, Ронни.

– Что сказал Кэллоуэй?

– Обещал подумать. Еще сказал, что ему надо кое-куда позвонить.

– Кому? Зачем?

– Как я понимаю, он не имеет права по собственной инициативе пообещать тебе прощение.

Ронни закусил нижнюю губу, которую он к этому времени уже так намучил, что она распухла и покраснела.

– Ладно. А почему вы вернулись?

– Чтобы сообщить тебе, что Кэтрин в надежных руках. – Она рассказала ему о докторе Эмили Гарретт.

– Расскажите Сабре. Она волнуется.

Глаза молодой матери были полузакрыты, дыхание слабое и поверхностное. Рассказывая ей о детском враче, Тайл не была уверена, что она все слышала и осознавала. Но когда она закончила, Сабра прошептала:

– Она хорошая?

– Очень. Сама увидишь, когда познакомишься.

Тайл взглянула на Дока, но он мерил Сабре давление и не смотрел на нее. Брови его были хмуро сдвинуты. Ей уже было знакомо это выражение.

– Там ждет еще один очень славный доктор, чтобы помочь тебе, – сказала она Сабре. – Его зовут доктор Джайлс. Ты ведь не боишься летать на вертолете, верно?

– Я однажды летала. С отцом. Нормально.

– Доктор Джайлс стоит наготове, чтобы побыстрее отправить тебя в Мидленд, в больницу. Кэтрин тебе обрадуется, когда вы там встретитесь. Она, скорее всего, проголодалась.

Сабра улыбнулась, потом закрыла глаза.

Не сговариваясь, Тайл и Док заняли свои привычные позиции – сели, прислонившись спинами к морозильнику и вытянув ноги вперед. Оттуда им хорошо были видны часы, которые отсчитывали минуты, отведенные Ронни на решение вопроса. Это был идеальный момент, чтобы задать вопрос, которого Тайл все время ждала.

– Почему вы вернулись?

Даже зная, что он спросит, она не подготовила ответа.

Пауза затянулась. Тайл заметила, что его подбородок потемнел от щетины, что было вполне естественно: он, вероятно, уже сутки не брился. Паутина морщинок вокруг глаз выделялась четче, это говорило о страшной усталости. Его одежда – впрочем, как и ее – была помята и в пятнах крови.

Тайл вдруг поняла, как объединяет кровь. Совершенно не обязательно смешивать кровь двух определенных людей, чтобы между ними возникла некая таинственная связь. Это может быть кровь любого человека. Достаточно вспомнить о людях, переживших авиакатастрофы, крушения поездов, стихийные бедствия и нападения террористов, между которыми возникли длительные дружеские связи в результате потрясения, пережитого вместе. Ветераны одной и той же войны говорят между собой на языке, абсолютно непонятном тем, кто там не был и не разделил с ними всех ужасов. Кровопролитие в Оклахоме, расстрел детей в школе и другие немыслимые по своей жестокости события объединяли совершенно незнакомых людей настолько крепкими узами, что их невозможно было разорвать. У выживших было много общего. Их связь оказывалась редкой и уникальной, порой неправильно понятой – и всегда необъяснимой для тех, кто не испытывал подобных страхов.

Тайл настолько задержалась с ответом, что Док повторил вопрос:

– Так почему вы вернулись?

– Из-за Сабры, – ответила она. – Здесь больше не осталось женщин. Я могла ей понадобиться. А кроме того…

Док оперся локтями на колени и терпеливо ждал, когда она закончит свою мысль.

– Кроме того, я ненавижу что-то начинать и не кончать. Я была здесь, когда все началось, вот я и решила остаться до конца.

На самом деле все было не так просто. Причина, по которой она вернулась, была куда сложнее, но Тайл растерялась, не зная, как объяснить Доку то, что было не совсем ясно ей самой. Почему она сейчас не стоит перед камерой и не передает в прямой эфир все то, что она знает об этой истории, будучи непосредственным свидетелем? Почему она не записывает голос на пленку, которую снял Кип?..

– А что вы вообще тут делали?

Вопрос Дока отвлек ее от размышлений.

– В Роджо-Файр? – Она рассмеялась. – Я была в отпуске, ехала в Нью-Мексико и услышала по радио о так называемом «похищении». Я тут же позвонила Галли, который поручил мне взять интервью у Коула Дэвидсона. По дороге в Геру я заблудилась. Остановилась здесь, чтобы зайти в туалет и позвонить Галли – спросить, куда ехать.

– Так это вы с ним разговаривали, когда я вошел?

Тайл внимательно посмотрела на него, в ее глазах читался вопрос.

Док слегка пожал плечами.

– Я заметил вас там, у платного телефона.

– Правда? – Они встретились взглядами, и Тайл с трудом заставила себя опустить глаза. – Ну, я окончила разговор и собиралась купить себе что-нибудь на дорогу, когда… в магазин вошли не кто иные, как Ронни и Сабра.

– Рассказать кому-нибудь – не поверят.

– А я поверить не могла своему везению. – Она печально улыбнулась. – Надо всегда быть осторожным, когда чего-то желаешь: можно получить с лихвой.

– Я так и делаю. – Док помолчал. – Теперь.

На этот раз молчала Тайл, давая ему возможность либо развить свою мысль, либо оставить тему. Видимо, он тоже почувствовал давление ее молчания и передернул плечами, как будто груз воспоминаний лежал на них.

– Когда я узнал, что Шари мне изменяет, я хотел, чтобы она… – Док запнулся, потом продолжил: – Я был так зол, я хотел, чтобы она…

– Страдала?

– Да.

Глубокий вздох, последовавший за этим признанием, показал, насколько нелегко оно ему далось. Таким мужчинам, как Док, которые ежедневно сталкиваются с проблемами жизни и смерти, признания даются тяжело. Чтобы иметь мужество и выдержку для борьбы с таким всесильным врагом, как рак, в Брэдли Стэнвисе обязательно должен был развиться, хотя бы частично, «комплекс бога». С этим никак не сочеталось любое проявление слабости. Не просто не сочеталось – было невыносимо.

Тайл польстило, что он признался ей в своей ранимости, показал ей хотя бы мельком эту свою чересчур человеческую черту. «Наверное, – подумала она, – сложные ситуации и этому способствуют. Подобно умирающим, кающимся в своих грехах, Док мог решить, что это последняя для него возможность рассказать о своей вине, которую он нес на своих плечах после смерти жены».

– Ее рак не был наказанием за измену, – мягко возразила она. – И, разумеется, не был вашей местью.

– Я знаю. Когда рассуждаю разумно и рационально. Но когда она проживала худшие свои дни – а это был настоящий ад, можете мне поверить, – именно так я и думал. Что я неосознанно пожелал ей это несчастье.

– И вы наказали себя тем, что по собственной воле ушли из своей профессии?

– А вы разве не делаете то же самое? – выпалил он.

– Что?

– Наказываете себя за то, что ваш муж погиб. Вы работаете за двоих, стараясь восполнить то, что ваше дело потеряло с его гибелью.

– Это смешно!

– Разве?

– Да, я работаю много, но мне это просто нравится.

– Но вам все время мало, так?

Злой ответ замер на ее губах. Тайл никогда не задумывалась, что движет ее амбициями. Вернее, никогда не позволяла себе об этом задуматься. Теперь же, когда он высказал такую мысль, она вынуждена была признать, что в ней есть доля истины. Верно, она всегда была человеком амбициозным, всегда старалась сделать как можно больше и как можно лучше. Но не до такой степени, как в последние два года. Она стремилась к цели неудержимо и страшно переживала все неудачи. Она только работала, исключив из своей жизни почти все остальное. И дело было не в том, что карьера затмила для нее все. Она стала ее жизнью. Не было ли ее дикое, упрямое желание преуспеть наказанием, которое она сама наложила на себя за те неосторожные слова, произнесенные в гневе? Не вина ли была ее движущей силой?..

Они надолго замолчали, каждый ушел в свои мрачные мысли, борясь с внутренними демонами, существование которых обоим пришлось признать.

– Где в Нью-Мексико?

– Что? – Тайл повернулась к нему. – А, куда я ехала? В Анджел-Файр.

– Слышал о таком. Но никогда не был.

– Горный воздух, чистые ручьи, осины… Они сейчас уже зеленые, а не золотые, но я слышала, что все равно очень красиво.

– Только слышали? Вы тоже там не бывали?

Она покачала головой.

– Подруга уступила мне свой домик на неделю.

– И вы могли бы уже быть там, в тепле и уюте. Зря вы тогда позвонили Галли.

– Не уверена, Док. – Тайл взглянула на Сабру, потом снова на него. Лицо Дока было так близко, она утонула в глубине его глаз. – Я не пропустила бы это ни за что на свете.

Тайл вдруг очень захотелось коснуться его. Ей удалось с собой справиться, но глаз она не отвела. Это продолжалось некоторое время, ее сердце стучало, как молот. Она вздрогнула, когда зазвонил телефон, и неловко поднялась на ноги. Док тоже встал.

Ронни схватил трубку:

– Мистер Кэллоуэй?

Тайл показалось, что он слушал целую вечность. И снова она поборола желание коснуться Дока. Ей хотелось взять его руку и сжать ее крепко-крепко, как делают люди, ждущие известий, от которых зависит их жизнь.

Наконец Ронни повернулся к ним и сказал, прижав трубку к груди:

– Мистер Кэллоуэй говорит, что он дозвонился до областного прокурора графства Тэррант и поговорил с самим судьей. Они договорились встретиться с родителями с той и другой стороны и все уладить. Он сказал, что если я признаю свою вину и соглашусь на воспитательные меры, то, возможно, меня осудят условно и мне не придется садиться в тюрьму. Возможно.

Тайл едва не потеряла сознание от облегчения.

– Это же замечательно! – воскликнула она.

– Сделка очень выгодная, Ронни, – сказал Док. – Я бы на твоем месте за нее ухватился.

– Сабра, ты что об этом думаешь?

Она не ответила, и Док кинулся к ней, едва не сбив Тайл с ног. Он опустился на колени около девушки.

– Она без сознания.

– О господи! – воскликнул Ронни. – Она умерла?

– Нет, но ей срочно нужна помощь, сынок.

Тайл оставила Сабру под присмотром Дока и подошла к Ронни. Она боялась, что он от отчаяния наделает глупостей.

– Скажи Кэллоуэю, что ты согласен на его условия. Я их сейчас развяжу, – сказала она, показывая на Хуана, Второго и Кайна.

Ронни оцепенел, глядя, как Док поднял Сабру на руки. Его одежда сразу же пропиталась кровью.

– О господи, что же я натворил!

– Оставь сожаления на потом, Ронни, – резко сказал Док. – Скажи Кэллоуэю, что мы все выходим.

Ошарашенный юноша начал что-то бормотать в трубку. Тайл быстро нашла ножницы, которыми она пользовалась раньше, наклонилась над Кайном и разрезала ленту, стягивающую лодыжки.

– А как же руки? – пробормотал он невнятно. Весьма вероятно, что он дважды получил сотрясение мозга.

– Когда выйдете наружу. – Тайл все еще не доверяла ему, боялась, что он снова станет изображать из себя героя.

Он злобно сузил глаза.

– Вы в глубоком дерьме, дамочка!

– Не привыкать, – огрызнулась Тайл и перешла к мексиканцам.

Хуан стойко переносил боль от раны, но она чувствовала, как от него горячими волнами, как жар из печи, исходит враждебность. Стараясь держаться от него как можно дальше, она разрезала ленту, стягивающую его лодыжки. Пришлось потрудиться – Берн поработал на славу.

К мексиканцу, которого она про себя называла Вторым, она испытывала еще большее отвращение. Его темные глаза оглядывали ее с такой нескрываемой злобой и показной похотливостью, что она лишний раз вспомнила про душ.

Выполнив эту миссию, она сказала:

– Док, вы идите первым. – И жестом показала ему на дверь. – Так, Ронни?

– Да-да, так. Скорее вынесите Сабру отсюда, пусть ей помогут, Док.

Тайл подошла к дверям, открыла их и придержала, пока он проходил, неся на руках девушку. Сабра напоминала тряпичную куклу и казалась мертвой. Ронни с нежностью коснулся ее волос, но она никак не отреагировала, и он застонал.

– Держись, Ронни, она жива, – уверил его Док. – Она поправится.

– Доктор Джайлс, – сказала Тайл Доку, когда тот проходил мимо.

– Понял.

Еще мгновение – и он побежал к машинам вместе с девушкой, которая так и не приходила в сознание.

– Теперь вы, – сказал Ронни Тайл. Она покачала головой:

– Я останусь с тобой. Мы выйдем вместе.

– Вы им не доверяете? – с тревогой спросил он. – Вы думаете, Кэллоуэй попытается что-нибудь сделать?

– Я не доверяю им. – Она кивком головы показала на оставшихся заложников. – Пусть сначала идут они.

Ронни принял решение быстро.

– Ладно. Вы, Кайн. Идите вы.

Потрепанный агент ФБР прошаркал мимо них. Поскольку руки его были все еще связаны, Тайл пришлось подержать ему дверь. Куда больше, чем голова, схлопотавшая два основательных удара, пострадала его гордость. Вне сомнения, он с ужасом думал, как предстанет перед своими коллегами, особенно Кэллоуэем.

Ронни дождался, пока Кайн не исчез в толпе санитаров и официальных лиц, и махнул рукой Хуану и Второму:

– Теперь вы.

Хотя они дважды пытались сбежать, теперь же им явно не хотелось покидать помещение. Они медленно прошли к двери, о чем-то негромко переговариваясь по-испански.

– Шевелитесь, – поторопила их Тайл, показывая на дверь. Ей не терпелось узнать, как там Сабра.

Первым прошел Хуан. Он заметно хромал. На пороге он задержался, быстро рыская глазами по парковочной стоянке. Тайл заметила, что Второй идет за ним вплотную, практически касаясь животом спины Хуана и используя его как щит.

Когда они вышли из дверей, Тайл повернулась к Ронни, но внезапно слепящий свет залил все вокруг. Солдаты отряда особого назначения, напоминающие черных жуков, появились неизвестно откуда и ринулись к мексиканцам. Тайл поразило их число. Она не видела и трети, когда выходила, чтобы посовещаться с Кэллоуэем.

Ронни чертыхнулся и нырнул за прилавок. Тайл взвизгнула, но не от страха, а от злости. Она слишком разозлилась, чтобы бояться.

Но, как ни странно, спецназовцы окружили Хуана и Второго и приказали им лечь на землю лицом вниз. Раненый Хуан не мог сопротивляться, он практически свалился на землю. Зато Второй, не обращая внимания на окрики, рванулся бежать. Впрочем, его сразу же поймали и повалили на асфальт. Тайл еще не успела понять, что происходит, как все завершилось. Спецназовцы надели на мексиканцев наручники и поволокли их к своему фургону.

Свет погас так же внезапно, как и зажегся.

– Ронни! – прозвучал голос Кэллоуэя через громкоговоритель. – Ронни, мисс Маккой, не волнуйтесь. Вы случайно оказались в обществе двух очень опасных преступников. Мы увидели их на видеокассете и узнали. Их разыскивает полиция здесь и в Мексике. Вот почему им так хотелось сбежать. Но теперь они арестованы. Вы можете выйти.

Тайл эта информация не успокоила, а окончательно взбесила. Как он посмел не предупредить ее о возможной опасности?! Но сейчас она не могла проявить свой гнев и решила, что отыграется на Кэллоуэе и компании позже.

Постаравшись взять себя в руки, она повернулась к Ронни:

– Ты слышал, что он сказал? Все в порядке. Спецназ не имеет к тебе никакого отношения. Пошли.

Ронни ничего не ответил и из-за прилавка не вылез. «Господи, пожалуйста, не допусти, чтобы я сейчас совершила роковую ошибку!» – взмолилась Тайл. Она боялась слишком давить на него, но ей было необходимо заставить его двинуться с места.

– Мне кажется, тебе лучше оставить пистолеты здесь, – сказала она Ронни. – Положи их на прилавок. Тогда ты сможешь выйти с поднятыми руками, и они поймут, что ты искренне хочешь, чтобы все благополучно разрешилось.

Ронни поднялся на ноги, но не двинулся с места. Он выглядел усталым, изможденным, потерпевшим поражение. «Нет, не потерпевшим поражение, – поправила она себя. – Если бы он считал, что потерпел поражение, он бы вовсе не стал меня слушать. Он бы выбрал, с его точки зрения, более легкий путь».

– Ты поступил очень мужественно, Ронни, – сказала она спокойно. – Противопоставил себя Расселлу Денди, ФБР… Тебе и Сабре с самого начала нужны были зрители – посторонние люди, которые бы вас выслушали и все решили по справедливости. И вам удалось заставить их сделать то, чего вы добивались. Это очень существенно.

Ронни внимательно посмотрел на нее, и Тайл улыбнулась, надеясь, что ее слова не звучат так деревянно и фальшиво, как она ощущала.

– Положи куда-нибудь пистолеты и пошли. Если хочешь, я возьму тебя за руку.

– Нет-нет. Я выйду сам.

Он положил оба пистолета на прилавок и вытер потные ладони о джинсы. Тайл с облегчением вздохнула.

– Идите вперед. Я за вами.

Она поколебалась, опасаясь за пистолеты, до которых он легко мог дотянуться. Может, его покорность – только ловушка, трюк?

– Ладно. Я пошла. А ты идешь?

Он облизал покусанные губы.

– Ага.

Нервничая, Тайл повернулась к двери, открыла ее и вышла. Она заметила, что небо уже не было черным, и на его фоне четко выделялись силуэты машин и собравшихся людей. Воздух уже стал сухим и горячим; поднялся легкий ветер, он нес песок, который царапал кожу и забивался в волосы.

Тайл сделала несколько шагов и оглянулась. Ронни держал одну руку на двери, собираясь толкнуть ее и открыть. Оружия в его руках не было видно. «Не делай никаких глупостей сейчас, Ронни! – взмолилась она про себя. – Ты же свободен».

Впереди она видела Галли, Кэллоуэя, Дэвидсона, шерифа Монтеза. И Дока. Он тоже стоял там – немного в стороне от остальных. Высокий, широкоплечий, волосы развеваются на ветру…

Краем глаза Тайл заметила, как спецназовцы усаживают Второго в фургон под мощной охраной. Дверца захлопнулась, и фургон помчался прочь, взвизгнув шинами. Хуан лежал на носилках, и над ним склонились медики.

Тайл было отвернулась, но затем снова взглянула на него. Он вдруг начал сопротивляться санитарам, которые пытались вставить ему в вену иглу от капельницы. Как псих в смирительной рубашке, он извивался в их руках, отпихиваясь скованными наручниками руками, бодаясь головой. Он что-то говорил, и Тайл не сразу поняла, чему так удивилась. Затем сообразила, что он кричал по-английски.

«Но ведь он же не говорит по-английски, – тупо подумала она. – Только по-испански».

– У него ружье! – орал он изо всей мочи. – Глядите! Кто-нибудь! О господи, нет!

До нее дошел смысл его слов через секунду после того, как Хуан спрыгнул с каталки и кинулся на стоящего неподалеку человека. Он ударил его плечом в грудь и повалил на землю. Но Расселл Денди успел сделать прицельный выстрел из охотничьего ружья.

Тайл услышала грохот, звон стекла, увидела разбитую дверь магазина и осколки, сыпавшиеся на неподвижное тело Ронни. Она не могла потом вспомнить, кричала она или нет. Не помнила, как пробежала расстояние до магазина и упала на колени прямо среди осколков стекла. Она не помнила, как кричал Хуан:

– Я Мартинез, тайный агент Казначейства! Работаю под прикрытием!

15

От антисептической жидкости, которой санитары смазали ей ранки, колени и руки нещадно жгло. Осколки стекла пропороли джинсы, которые пришлось отрезать выше колена.

Тайл вообще не замечала порезы, пока медсестра не принялась вытаскивать из них осколки стекла маленьким пинцетом. Только тогда стало больно. Но на боль она внимания не обращала. Ее куда больше интересовало происходящее вокруг.

Тайл сидела на каталке, отказавшись влезть в машину «Скорой помощи», и пыталась что-нибудь разглядеть через плечо женщины, обрабатывающей ей руки и ноги. Вокруг творился настоящий хаос. В бледном свете зари проблесковые маячки, установленные на дюжине полицейских машин и машинах «Скорой помощи», создавали слепящий калейдоскоп разноцветных огней. Те из медиков, которые не кинулись к Ронни, возились с ней, агентом Мартинезом и Кайном.

Прессе не разрешили приблизиться к месту действия, но вертолеты газет и телевизионных станций жужжали над головой, как рассерженные жуки. Вдоль дороги, идущей вдоль оврага, выстроились фургоны телевизионных компаний. Спутниковые антенны, установленные на их крышах, отражали первые лучи всходящего солнца.

Обычно Тайл Маккой в подобной ситуации расцветала. Это была ее стихия. Но сейчас, глядя в камеру и готовясь к прямой передаче в эфир, она не ощущала привычного всплеска адреналина. Она пыталась выработать в себе нужный ей энтузиазм, но понимала, что ничего не выходит. Оставалось только надеяться, что зрители ничего не заметят, а если и заметят, решат, что это результат испытания, которое выпало на ее долю.

Разумеется, ее репортаж снимался на весьма драматическом фоне. Ей пришлось кричать, чтобы ее было слышно за шумом винта вертолета, увозившего Ронни Дэвидсона в ближайший пункт скорой помощи, где уже ждала бригада хирургов, готовая заняться раной в его груди. Ветер, поднятый винтом вертолета, бросал ей в лицо песок. «Я вовсе не плачу, – сердито говорила она себе. – Это просто песок попал в глаза».

Закончив краткий отчет о событиях последних шести часов, Тайл устало передала микрофон Кипу, который поцеловал ее в щеку.

– Блеск! – воскликнул он и кинулся снова снимать, радуясь, что благодаря ей получил доступ туда, куда не пустили других операторов.

Только покончив с этим делом, Тайл позволила осмотреть свои руки и колени. Теперь, обратившись к медсестре, она сказала:

– Вы должны что-то знать. Ронни Дэвидсон жив?

– Простите, мисс Маккой, но я ничего не знаю.

– Или не хотите сказать?

Женщина устало взглянула на нее.

– Я действительно не знаю. – Она завернула крышку бутылки с антисептиком. – Вообще-то вам лучше поехать в больницу. Могут остаться мельчайшие осколки…

– Все в порядке. Ничего больше нет. – Тайл спрыгнула с каталки. Колени жгло от многочисленных порезов, но она старалась не морщиться от боли. – Спасибо большое.

– Тайл, ты как? – На нее налетел Галли. – Эти козлы не пускали меня к тебе, пока твои коленки не подлатают. Видео получилось просто блеск! Твое самое лучшее. Если в результате ты не получишь свой прямой эфир, то нет в жизни справедливости. Тогда я сам подам в отставку, уйду с телевидения.

– Ты что-нибудь слышал, в каком состоянии Ронни?

– Ничего.

– А Сабра?

– Тоже ничего. Я видел только, как тот ковбой передал ее доктору Джайлсу и они увезли ее на вертолете.

– Кстати, а как сам Док? Он где-то здесь?

Галли ее не услышал. Он покачал головой и пробормотал:

– Жаль, что они не допустили меня до Денди. Через пару минут он бы пожалел, что родился!

– Я полагаю, его арестовали?

– Шериф велел трем своим помощникам – ну и мордовороты, я тебе скажу! – отправить его в участок.

Хотя Тайл видела это собственными глазами, она все еще не могла поверить, что Денди выстрелил в Ронни Дэвидсона.

– Не понимаю, как такое могло случиться, – вздохнула она.

– Про этого ублюдка все забыли. Он здорово притворялся перед Кэллоуэем. Плакал, заламывал руки, признавал, что вел себя погано… Он заставил нас поверить, что осознал свои ошибки, что все всем простил и только хочет, чтобы Сабра была в безопасности. Скотина!

Тайл больше не могла сдерживаться и заревела.

– Это я виновата, Галли. Я обещала Ронни, что он сможет выйти спокойно, что, если он сдастся, никто его не тронет.

– Мы все обещали ему то же самое, мисс Маккой.

Она повернулась, заслышав знакомый голос, слезы мгновенно высохли.

– Я страшно зла на вас, агент Кэллоуэй!

– Как уже сказал ваш коллега, мы все купились на наигранное смирение Денди. Никто не знал, что он захватил с собой охотничье ружье.

– Дело не только в этом. Вы могли предупредить меня насчет этого типа Хуерты, когда я выносила ребенка.

– А если бы вы знали, кто он такой, как бы вы поступили?

Как бы она поступила? Тайл не знала, но почему-то это не имело большого значения.

– Вы знали, что Мартинез – агент Казначейства? – спросила она.

Кэллоуэй слегка смутился:

– Нет. Мы думали, что он один из помощников Хуерты.

Она вспомнила, как раненый мужчина в наручниках бросился на Денди, и заметила:

– Он оказался очень смелым человеком. Он не только раскрылся, но и жизнью рисковал. Если бы кто-нибудь из ваших офицеров прореагировал быстрее… – Она содрогнулась, представив себе изрешеченное пулями тело молодого человека.

– Я тоже об этом думал, – мрачно признал Кэллоуэй. – Он хотел с вами поговорить.

– Со мной?

– Вы не возражаете?

– Разумеется, нет.

– Пойдемте, я вас провожу. Мартинезу дважды повезло. Пуля прошла через ногу, не задев ни кости, ни артерии.

Он помог Тайл забраться в машину «Скорой помощи».

Временная повязка, которую Док наложил на ногу Мартинеза, уступила место стерильной марлевой повязке. Окровавленная футболка лежала в куче другой грязной одежды. При виде футболки сердце Тайл сжалось – ей вспомнились руки Дока, который перевязывал им же самим нанесенную рану.

Рядом с Мартинезом стояла капельница. Ему делали переливание крови. Но глаза были ясными.

– Мисс Маккой.

– Агент Мартинез, вы прекрасно выполняли свою работу. Всех нас провели.

Он улыбнулся, показав очень ровные белоснежные зубы, которые она заметила еще раньше.

– Это главная цель человека, работающего под прикрытием. Слава богу, Хуерта тоже купился. Я был членом его организации с прошлого лета. Вчера ночью через границу перегнали полный грузовик людей.

– Грузовик перехватили час назад, – сообщил им Кэллоуэй. – Как обычно, условия внутри были ужасными. Люди, находившиеся там, даже обрадовались аресту. Они считают, что их спасли.

– Мы с Хуертой как раз ехали, чтобы заключить сделку с фермером в Канзасе. Хуерту бы арестовали сразу при передаче денег. Мы здесь остановились, чтобы перекусить. Ну, а остальное вы знаете. Я одному радуюсь – что мы отправились в магазин без оружия. Оставили пистолеты в машине, хотя никогда раньше так не делали. Хитрый поворот судьбы или божественное вмешательство – судите, как хотите. Если бы Хуерта был вооружен, дело бы приняло совсем другой оборот.

– Вам грозят какие-нибудь преследования?

Мартинез снова сверкнул белозубой улыбкой.

– Надеюсь, контора позаботится о моем исчезновении. Если вы когда-нибудь снова меня встретите, наверняка не узнаете.

– Ясно. Еще один вопрос. Зачем вы хотели взять ребенка?

– Хуерта собирался напасть на Ронни, отнять у него пистолет. Я вызвался отвлечь всех, забрав ребенка. На самом деле я боялся, как бы девочке не навредили. Больше я не знал, как ее защитить.

Тайл поежилась, представив себе, что могло произойти.

– Вы были особо враждебно настроены по отношению к Кайну.

– Да он меня узнал! – воскликнул Мартинез. – Мы как-то вместе работали над одним делом. И у него не хватило ума держать свою пасть на замке. Он несколько раз едва не раскрыл меня. Мне пришлось его заткнуть. – Он взглянул на Кэллоуэя и добавил: – Мне кажется, он нуждается в курсах повышения квалификации в учебном центре в Квонтико.

Тайл спрятала улыбку.

– Мы должны вас поблагодарить за несколько очень смелых поступков, мистер Мартинез. Мне очень жаль, что вы вместо благодарности схлопотали пулю.

– Тот парень, Док, поступил правильно. Будь я на его месте, сделал бы то же самое. Мне бы хотелось сказать ему, что я не держу обиды.

– Он уже уехал, – сообщил Кэллоуэй.

Тайл постаралась скрыть свое разочарование и, несмотря на порезы на руках, пожала руку Мартинезу, пожелав ему всего хорошего. Затем ей помогли вылезти из машины, ее ждал Галли с сигаретой в зубах. Машина «Скорой помощи» отъехала, а к ним подошли Глэдис и Берн. Они уже переоделись, от них приятно пахло мылом, и выглядели они так бодро и жизнерадостно, будто только что вернулись с курорта. Тайл по очереди обняла их.

– Мы не могли уехать, не оставив вам свой адрес и не получив обещания обязательно звонить. – Глэдис передала ей листок бумаги с флоридским адресом и номером телефона.

– Я обещаю. Как вы собираетесь провести остаток медового месяца?

– Сначала остановимся в Луизиане, надо навестить моего сына и внуков, – сказал Берн.

– Которые, вне сомнения, самые отвратительные маленькие негодяи на земле.

– Да ладно, Глэдис.

– Я только говорю правду, Берн. Они настоящие чертенята, и ты сам это знаешь. – Глэдис вытерла слезы, внезапно появившиеся на глазах. – Я так надеюсь, что эти двое молодых людей благополучно пройдут через это испытание! Я не перестану беспокоиться, пока не узнаю, что у них все в порядке.

– Я тоже. – Тайл сжала хрупкую руку Глэдис.

– Мы уже дали наши показания шерифу и агентам ФБР, – сказал Берн. – Мы заявили, что вам пришлось стукнуть Кайна по голове, потому что он дикий идиот.

Галли фыркнул. Кэллоуэй напрягся, но оставил критическое замечание без комментариев.

– Донна крутится перед телевизионными камерами, – ядовито заметила Глэдис. – Ее послушать, так она просто героиня.

Берн полез в свою сумку, вытащил маленькую видеокамеру и сунул ее в руку Тайл.

– Не забудьте про это, – прошептал он. А Глэдис добавила:

– Мы специально возвращались в магазин, чтобы забрать ее.

– Спасибо. За все… – Тайл снова расчувствовалась.

Старики распрощались и направились к своей машине.

– Медовый месяц? – удивился Кэллоуэй, когда они отошли на приличное расстояние.

– Они были просто великолепны. Я буду по ним скучать.

Он как-то странно взглянул на нее.

– Вы в порядке?

– Да. А что?

– Да как-то непонятно себя ведете.

– Я всю ночь не спала. – Тайл расправила плечи, приняла деловой вид, как перед камерой, и обратилась к Кэллоуэю: – Полагаю, у вас ко мне много вопросов.

Кэллоуэй отвел ее в фургон, напоил кофе и накормил печеньем, принесенным дамами из ближайшей баптистской церкви. Ему потребовался час, чтобы получить от нее всю необходимую информацию.

– Полагаю, на сегодня все, мисс Маккой. Хотя, возможно, вам позже придется ответить еще на какие-то вопросы.

– Я понимаю.

– И я не удивлюсь, если соответствующий офис областного прокурора попросит вас присутствовать на рассмотрении обвинений против Ронни Дэвидсона.

– Если такое рассмотрение состоится, – тихо сказала она.

Агент ФБР отвернулся, и Тайл поняла, что он тоже ощущает себя виноватым в случившемся. Возможно, даже больше, чем она. Он признался, что не заметил, как Денди вернулся в свой личный чартерный вертолет, в котором прилетел на место событий, и взял оттуда охотничье ружье. Кэллоуэй знал, что, если случится самое худшее и Ронни умрет, ему придется за многое ответить.

– У вас есть какие-нибудь данные относительно состояния Ронни?

– Нет, – ответил Кэллоуэй. – Я только знаю, что, когда они погрузили его в вертолет, он был жив. Больше я ничего не слышал. Ребенок в порядке. Сабра в тяжелом состоянии, но лучше, чем можно было надеяться. Ей уже несколько раз делали переливание крови. С ней ее мать.

– Я не видела мистера Дэвидсона…

– Они позволили ему сопровождать Ронни на вертолете. Он был… Ну, вы можете себе представить.

Они немного помолчали, не замечая окружающей суеты.

Наконец Кэллоуэй жестом предложил ей выйти наружу, где стало уже совсем светло.

– До свидания, мистер Кэллоуэй.

Она повернулась, чтобы уйти, но он окликнул ее:

– Мисс Маккой! – Кэллоуэй явно чувствовал себе неловко по поводу того, что собирался сказать. – Не сомневаюсь, для вас это было тяжелым испытанием. Но я рад, что там оказался кто-то разумный и умеющий держать себя в руках. Вы помогли всем справиться, действовали с удивительным спокойствием.