Текст книги "Собрание сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы"

Автор книги: Самуил Маршак

Король и пастух 

1

 
Послушайте повесть
Минувших времен
О доблестном принце
По имени Джон.
Судил он и правил
С дубового трона,
Не ведая правил,
Не зная закона.
 
 
Послушайте дальше.
Сосед его близкий
Был архиепископ
Кентерберийский.
Он жил-поживал,
Не нуждаясь ни в чем,
И первым в народе
Прослыл богачом.
 
 
Но вот за богатство
И громкую славу
Зовут его в Лондон
На суд и расправу.
Везут его ночью
К стене городской,
Ведут его к башне
Над Темзой-рекой.
 

2

 
– Здорóво, здорóво,
Смиренный аббат,
Получше меня
Ты живешь, говорят.
Ты нашей короне
Лукавый изменник.
Тебя мы лишаем
Поместий и денег!
 
 
Взмолился епископ:
– Великий король,
Одно только слово
Сказать мне позволь.
Всевышнему богу
И людям известно,
Что трачу я деньги,
Добытые честно!
 
 
– Не ври понапрасну,
Плешивый аббат,
Для всякого ясно,
Что ты виноват,
И знай: навсегда
Твоя песенка спета,
Коль на три вопроса
Не дашь мне ответа.
 
 
Вопросы такие:
Когда я на троне
Сижу в золотой
Королевской короне,
А справа и слева
Стоит моя знать, —
Какая цена мне,
Ты должен сказать.
 
 
Потом разгадай-ка
Загадку другую:
Как скоро всю землю
Объехать могу я.
А в-третьих, сказать
Без запинки изволь:
Что думает
Твой милосердный король.
 
 
Тебе на раздумье
Даю две недели,
И столько же будет
Душа в твоем теле.
Подумай, епископ,
Четырнадцать дней, —
Авось на пятнадцатый
Станешь умней!
 

3

 
Вот едет епископ,
Рассудком нетверд.
Заехал он в Кембридж,
Потом в Оксенфорд [4]4
  Старое название Оксфорда


[Закрыть].
Увы, ни один
Богослов и философ
Ему не решил
Королевских вопросов.
 
 
Проездил епископ
Одиннадцать дней
И встретил за мельницей
Стадо свиней.
Пастух поклонился
Учтиво и низко
И молвил: – Что слышно,
Хозяин епископ?
 
 
– Печальные вести,
Пастух, у меня:
Гулять мне на свете
Осталось три дня.
Коль на три вопроса
Не дам я ответа,
Вовеки не видеть
Мне белого света!
 
 
– Милорд, не печалься.
Бывает и так,
Что умным в беде
Помогает дурак.
Давай-ка мне посох,
Кольцо и сутану,
И я за тебя
Перед троном предстану.
 
 
Ты – знатный епископ,
А я – свинопас,
Но в детстве, мне помнится,
Путали нас.
Прости мою дерзость,
Твое преподобье,
Но все говорят,
Что мое ты подобье!
 
 
– Мой верный пастух,
Я тебе отдаю
И посох, и рясу,
И митру мою.
Да будет с тобою
Премудрость господня.
Но только смотри
Отправляйся сегодня!
 

4

 
Вот прибыл пастух
В королевский дворец.
– Здорóво, здорóво,
Смиренный отец,
Тебя во дворце
Я давно поджидаю.
Садись – я загадки
Тебе загадаю.
 
 
А ну-ка послушай:
Когда я на троне
Сижу в золотой
Королевской короне,
А справа и слева
Стоит моя знать, —
Какая цена мне,
Ты должен сказать!
 
 
Пастух королю
Отвечает с поклоном:
– Цены я не знаю
Коронам и тронам.
А сколько ты стóишь,
Спроси свою знать,
Которой случалось
Тебя продавать!
 
 
Король усмехнулся:
– Вот ловкий пройдоха!
На первый вопрос
Ты ответил неплохо.
Теперь догадайся:
Как скоро верхом
Могу я всю землю
Объехать кругом.
 
 
– Чуть солнце взойдет,
Поезжай понемногу
И следом за солнцем
Скачи всю дорогу,
Пока не вернется
Оно в небеса, —
Объедешь ты в двадцать
Четыре часа!
 
 
Король засмеялся:
– Неужто так скоро?
С тобой согласиться
Я должен без спора.
Теперь напоследок
Ответить изволь:
Что думает
Твой милосердный король.
 
 
– Что ж, – молвил пастух,
Поглядев простовато, —
Ты думаешь, сударь,
Что видишь аббата…
Меж тем пред тобою
Стоит свинопас,
Который аббата
От гибели спас!
 

Мельник

1

 
Вернулся мельник вечерком
На мельницу домой
И видит: конь под чепраком
Гуляет вороной.
 
 
– Хозяйка, кто сюда верхом
Приехал без меня?
Гуляет конь перед крыльцом,
Уздечкою звеня.
 
 
– Гуляет конь,
Ты говоришь?
– Гуляет,
Говорю!
– Звенит уздечкой,
Говоришь?
– Уздечкой,
Говорю!
 
 
– С ума ты спятил, старый плут,
Напился ты опять!
Гуляет пó двору свинья,
Что мне прислала мать.
 
 
– Прислала мать,
Ты говоришь?
– Прислала,
Говорю!
– Свинью прислала,
Говоришь?
– Прислала,
Говорю!
 
 
– Свиней немало я видал,
Со свиньями знаком,
Но никогда я не видал
Свиньи под чепраком!
 

2

 
Вернулся мельник вечерком,
Идет к своей жене
И видит новенький мундир
И шляпу на стене.
 
 
– Хозяйка, что за командир
Пожаловал в мой дом?
Зачем висит у нас мундир
И шляпа с галуном?
 
 
– Побойся бога, старый плут,
Ни сесть тебе, ни встать!
Мне одеяло и чепец
Вчера прислала мать!
 
 
– Чепец прислала,
Говоришь?
– Прислала,
Говорю!
– И одеяло,
Говоришь?
– Прислала,
Говорю!
 
 
– Немало видел я, жена,
Чепцов и одеял,
Но золотого галуна,
На них я не видал!
 

3 

 
Вернулся мельник вечерком,
Шагнул через порог
И видит пару щегольских
Начищенных сапог.
 
 
– Хозяйка, что за сапоги
Торчат из-под скамьи?
Свои я знаю сапоги,
А это не мои!
 
 
– Ты пьян как стелька, старый плут!
Иди скорее спать!
Стоят под лавкой два ведра,
Что мне прислала мать.
 
 
– Прислала мать,
Ты говоришь?
– Прислала,
Говорю!
– Прислала ведра,
Говоришь?
– Прислала,
Говорю!
 
 
– Немало ведер я видал
На свете до сих пор,
Но никогда я не видал
На ведрах медных шпор!
 

Графиня-цыганка

 
 Цыгане явились на графский двор,
Играя на тамбурине.
Так звонко гремел их веселый хор,
Что в замке проснулась графиня.
 
 
Танцуя, сбежала она на крыльцо,
И громче цыгане запели.
Увидев ее молодое лицо,
Они ее сглазить успели.
 
 
– Шелка дорогие снимите с меня,
Подайте мне шаль простую.
Пускай от меня отречется родня, —
С цыганами в степь ухожу я.
 
 
Вчера мне служанки стелили кровать
У мужа в богатом доме.
А нынче в амбаре я лягу спать
С цыганами на соломе!
 
 
– Пойдешь ли со мною, – спросил ее Джек,—
Скитаться в ненастье и стужу?
Клянусь я ножом, не вернешься вовек
Ты в замок оставленный – к мужу!
 
 
– С тобою я рада весь мир обойти
И плыть по морям-океанам.
С тобою готова погибнуть в пути,
С моим кареглазым цыганом!
 
 
Дорога бежит по лесам, по горам,
То низко бежит, то высóко,
Но вот выбегает она к берегам
Шумящего в скалах потока.
 
 
– Бывало, я в воду спускалась верхом,
И лорд мой был рядом со мною.
Теперь перейду я поток босиком
С тяжелым мешком за спиною!
 
 
Покинутый граф воротился домой.
Скликает он нянек и мамок.
Ему говорят: «На шатер кочевой
Она променяла твой замок».
 
 
– Седлайте живей вороного коня.
За ним не угнаться гнедому.
Пока ее нет на седле у меня,
Дорогу забуду я к дому!
 
 
Дорога бежит по лесам, по горам,
То низко бежит, то высóко.
Но вот выбегает она к берегам
Шумящего в скалах потока.
 
 
– Вернись, молодая графиня, домой.
Ты будешь в атласе и в шелке
До смерти сидеть за высокой стеной
В своей одинокой светелке!
 
 
– О нет, дорогой! Не воротишь домой
Меня ни мольбою, ни силой.
Кто варит свой мед, тот сам его пьет.
А я его крепко сварила!
 

Три девушки и рыцарь

 
Три девушки шили в саду над водой,
Джéннифер, Джентль и Розмари.
К ним рыцарь приехал гостить молодой,
А в роще поют соловьи до зари.
 
 
Одна усадила его у огня, —
Дженнифер, Джентль и Розмари, —
Другая овсом накормила коня.
А в роще поют соловьи до зари.
 
 
Постель приготовила третья сестра, —
Дженнифер, Джентль и Розмари, —
И сна пожелала ему до утра.
А в роще поют соловьи до зари.
 
 
Но девушкам рыцарь сказал перед сном:
– Дженнифер, Джентль и Розмари,
Загадки мои разгадайте втроем! —
А в роще поют соловьи до зари.
 
 
– Что в мире звучнее, чем рог егерей?
Что в мире колючек терновых острей?
 
 
Что слаще, чем хлеб, утоляет сердца?
И что на земле тяжелее свинца?
 
 
Что в мире длиннее дороги мирской?
Что глубже на свете пучины морской?
 
 
Продумали сестры всю ночь до утра,
Дженнифер, Джентль и Розмари.
И вот что придумала третья сестра.
А в роще поют соловьи до зари.
 
 
– Звучнее молва, чем рога егерей,
А голод колючек терновых острей.
 
 
Для совести грех тяжелее свинца,
И хлеба дороже нам слово отца.
 
 
Длиннее дороги лишь ветер один,
И глубже любовь всех подводных глубин!
 
 
Загадки разгаданы все до одной, —
Дженнифер, Джентль и Розмари, —
Отгадчица рыцарю станет женой.
А в роще поют соловьи до зари.
 

Королева Элинор

 
Королева Британии тяжко больна,
Дни и ночи ее сочтены.
И позвать исповедников просит она
Из родной, из французской страны.
 
 
Но пока из Парижа попов привезешь,
Королеве настанет конец…
И король посылает двенадцать вельмож
Лорда-маршала звать во дворец.
 
 
Он верхом прискакал к своему королю
И колени склонить поспешил.
– О король, я прощенья, прощенья молю,
Если в чем-нибудь согрешил!
 
 
– Я клянусь тебе жизнью и троном своим:
Если ты виноват предо мной,
Из дворца моего ты уйдешь невредим
И прощенный вернешься домой.
 
 
Только плащ францисканца на панцирь надень.
Я оденусь и сам, как монах.
Королеву Британии завтрашний день
Исповедовать будем в грехах!
 
 
Рано утром король и лорд-маршал тайком
В королевскую церковь пошли,
И кадили вдвоем и читали псалом,
Зажигая лампад фитили.
 
 
А потом повели их в покои дворца,
Где больная лежала в бреду.
С двух сторон подступили к ней два чернеца
Торопливо крестясь на ходу.
 
 
– Вы из Франции оба, святые отцы? —
Прошептала жена короля.
– Королева, – сказали в ответ чернецы,
Мы сегодня сошли с корабля.
 
 
– Если так, я покаюсь пред вами в грехах
И верну себе мир и покой!
– Кайся, кайся! – печально ответил монах.
– Кайся, кайся! – ответил другой.
 
 
– Я неверной женою была королю.
Это первый и тягостный грех.
Десять лет я любила и нынче люблю
Лорда-маршала больше, чем всех!
 
 
Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
– Кайся, кайся! – сурово ответил монах.
А другой отозвался: – Аминь!
 
 
Зимним вечером ровно три года назад
В этот кубок из хрусталя
Я украдкой за ужином всыпала яд,
Чтобы всласть напоить короля.
 
 
Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
– Кайся, кайся! – угрюмо ответил монах.
А другой отозвался: – Аминь!
 
 
– Родила я в замужестве двух сыновей,
Старший принц и хорош и пригож,
Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей
На урода отца не похож.
 
 
А другой мой малютка плешив, как отец,
Косоглаз, косолап, кривоног!..
– Замолчи! – закричал косоглазый чернец.
Видно, больше терпеть он не мог.
 
 
Отшвырнул он распятье, и, сбросивши с плеч
Францисканский суровый наряд,
Он предстал перед ней, опираясь на меч,
Весь в доспехах от шеи до пят.
 
 
И другому аббату он тихо сказал:
– Будь, отец, благодарен судьбе!
Если б клятвой себя я вчера не связал,
Ты бы нынче висел на столбе!
 

Женщина из Áшерс Велл

 
Жила старуха в Áшерс Велл,
Жила и не грустила,
Пока в далекие края
Детей не отпустила.
 
 
Она ждала от них вестей
И вот дождалась вскоре:
Ее три сына молодых
Погибли в бурном море.
 
 
– Пусть дуют ветры день и ночь
И рвут рыбачьи сети,
Пока живыми в отчий дом
Не возвратитесь, дети!
 
 
Они вернулись к ней зимой,
Когда пришли морозы.
Их шапки были из коры
Неведомой березы.
 
 
Такой березы не найти
В лесах родного края —
Береза белая росла
У врат святого рая.
 
 
– Раздуйте, девушки, огонь,
Бегите за водою!
Все сыновья мои со мной,
Я нынче пир устрою!
 
 
Постель широкую для них
Постлала мать с любовью,
Сама закуталась в платок
И села к изголовью.
 
 
Вот на дворе поет петух,
Светлеет понемногу,
И старший младшим говорит:
– Пора нам в путь-дорогу!
 
 
Петух поет, заря встает,
Рогов я слышу звуки.
Нельзя нам ждать – за наш уход
Терпеть мы будем муки.
 
 
– Лежи, лежи, наш старший брат,
Еще не встала зорька.
Проснется матушка без нас
И будет плакать горько!
 
 
Смотри, как спит она, склонясь,
Не ведая тревоги.
Платочек с плеч она сняла
И нам укрыла ноги.
 
 
Они повесили на гвоздь
Платок, давно знакомый.
– Прощай, платок! Не скоро вновь
Ты нас увидишь дома.
 
 
Прощайте все: старуха-мать
И девушка-служанка,
Что рано пó двору бежит
С тяжелою вязанкой.
 
 
Прощай, амбар, сарай и клеть
И ты, наш пес любимый.
Прости-прощай, наш старый дом
И весь наш край родимый!
 

Песня нищих

 
Вот так ночь! Ночь из ночей!
Вечная ночь за могилой.
Град и огонь и мерцанье свечей,
И господь твою душу помилуй!
 
 
Долго во мраке будешь идти —
Вечная ночь за могилой.
Тернии будут расти на пути.
Господь твою душу помилуй!
 
 
Если ты нищему дал сапоги, —
Вечная ночь за могилой, —
Сядь, натяни их и дальше беги,
И господь твою душу помилуй!
 
 
Если ж ты лишнюю обувь берег, —
Вечная ночь за могилой, —
Ты по колючкам пойдешь без сапог,
И господь твою душу помилуй!
 
 
Долго во мраке будешь идти —
Вечная ночь за могилой.
К мосту страстей ты придешь по пути,
Господь твою душу помилуй!
 
 
Только по страшному мосту пройдешь,
Вечная ночь за могилой, —
Прямо в чистилище ты попадешь,
Господь твою душу помилуй!
 
 
Если твоя не скудела ладонь,—
Вечная ночь за могилой, —
Ты невредимым пройдешь сквозь огонь,
И господь твою душу помилуй!
 
 
Если ж берег ты вино и харчи, —
Вечная ночь за могилой, —
Будешь гореть в раскаленной печи.
Господь твою душу помилуй!
 
 
Вот так ночь! Ночь из ночей!
Вечная ночь за могилой,
Град и огонь и мерцанье свечей,
И господь твою душу помилуй!
 

Песенка слепца

 
Подходит время к рождеству.
Жиреет белый гусь.
Кто целый гривенник мне даст,
За тех я помолюсь.
А если гривенника нет,
Подайте мне пятак.
А если нет и пятака,
Я помолюсь и так.
 

Эпитафия на кладбище Мельрозского аббатства

 
Земля проходит по земле
Подчас в наряде золотом.
Земля покой найдет в земле
В свой срок – сейчас или потом.
Земля возводит на земле
Недолговечное жилье.
Земля одно твердит земле:
«Все, что построишь ты, – мое!»
 

Русалка

 
В эту пятницу утром
Неслись мы вперед,
Оставляя маяк вдалеке.
Видим: следом за нами
Русалка плывет
С круглым зеркальцем,
С гребнем в руке.
 
 
Нам вдогонку
Летел ураган.
А кругом океан
Бушевал.
Убирать паруса
Приказал капитан
В это утро,
В последний аврал.
 
 
Показалась русалка
И скрылась опять.
И сказал
Наш матрос молодой:
– Я оставил на родине
Старую мать.
Пусть не ждет она сына домой.
 
 
Выйдет к берегу мать,
Будет паруса ждать
При бессчетных звездáх и луне.
Пусть напрасно не ждет,
Слез горючих не льет,
Пусть поищет, пошарит на дне!
 
 
Наши утлые шлюпки
Сорвала волна,
И сказал капитан удалой:
– Будет плакать моя
Молодая жена.
В эту ночь она станет вдовой!
 
 
По горбатым волнам
Мы неслись без руля,
И сказал
Наш запасливый кок:
– Не дождется земля
Моего корабля,
А меня не дождется сынок!
 
 
Мы работали дружно,
Тонули мы врозь —
Это было судьбой суждено.
Уцелевшей доски
Под рукой не нашлось,
И пошли мы на темное дно,
на дно,
на дно,
 
 
За русалкой
На темное дно!
 

Из позабытых песен

1

 
Западный ветер, повей ты вновь
И маленький дождь пролей.
Ах, если б со мною была любовь,
А я – в постели своей!
 

2

 
Сквозь снег и град
Вернись назад,
Вернись ко мне, вернись ко мне,
Мой милый друг, вернись ко мне!
В потемках лет
Пропал твой след.
Вернись, вернись, вернись ко мне!
 

Охотничья песня

 
Рога трубят.
Рога трубят.
И птицы приветствуют день.
А двор короля
Несется в поля,
В дубравы, где бродит олень.
 
 
Заря встает.
Петух поет.
И будит пастушья свирель
Забрезживший день,
Которому лень
Покинуть лесную постель.
 

ИЗ ГЕНРИХА ГЕЙНЕ

* * *

 
Когда выхожу я утром
И вижу твой тихий дом,
Я радуюсь, милая крошка,
Приметив тебя за окном.
 
 
Читаю в глазах черно-карих
И в легком движении век:
– Ах, кто ты и что тебе надо,
Чужой и больной человек?»
 
 
– Дитя, я поэт немецкий,
Известный в немецкой стране.
Назвав наших лучших поэтов,
Нельзя не сказать обо мне.
 
 
И той же болезнью я болен,
Что многие в нашем краю.
Припомнив тягчайшие муки,
Нельзя не назвать и мою.
 

* * *

 
Над пеною моря, раздумьем объят,
Сижу на утесе скалистом.
Сшибаются волны, и чайки кричат,
И ветер несется со свистом.
 
 
Любил я немало друзей и подруг.
Но где они? Кто их отыщет?
Взбегают и пенятся волны вокруг,
И ветер протяжно свищет.
 

* * *

 
 В почтовом возке мы катили,
Касаясь друг друга плечом.
Всю ночь в темноте мы шутили.
Болтали – не помню о чем.
 
 
Когда же за стеклами в раме
Открылся нам утренний мир,
Амур оказался меж нами,
Бесплатный слепой пассажир.
 

* * *

 
Когда тебя женщина бросит, – забудь,
Что верил ее постоянству.
В другую влюбись или трогайся в путь.
Котомку на плечи – и странствуй.
 
 
Увидишь ты озеро в мирной тени
Плакучей ивовой рощи.
Над маленьким горем немного всплакни,
И дело покажется проще.
 
 
Вздыхая, дойдешь до синеющих гор.
Когда же достигнешь вершины,
Ты вздрогнешь, окинув глазами простор
И клекот услышав орлиный.
 
 
Ты станешь свободен, как эти орлы.
И, жить начиная сначала,
Увидишь с крутой и высокой скалы,
Что в прошлом потеряно мало!
 

* * *

 
 Как из пены вод рожденная,
Ты сияешь – потому,
Что невестой нареченною
Стала ты бог весть кому.
 
 
Пусть же сердце терпеливое
Позабудет и простит
Все, что дурочка красивая,
Не задумавшись, творит!
 

* * *

 
Чтобы спящих ее встревожить,
Не вспугнуть примолкших гнезд,
Тихо по небу ступают
Золотые ножки звезд.
 
 
Каждый лист насторожился,
Как зеленое ушко.
Тень руки своей вершина
Протянула далеко.
 
 
Но вдали я слышу голос —
И дрожит душа моя.
Это зов моей любимой
Или возглас соловья?..
 

Лорелей

 
Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
 
 
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
 
 
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
 
 
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
 
 
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
 
 
А скалы кругом все отвесней,
А волны – круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
 

* * *

 
 Рокочут трубы оркестра,
И барабаны бьют.
Это мою невесту
Замуж выдают.
 
 
Гремят литавры лихо,
И гулко гудит контрабас.
А в паузах ангелы тихо
Вздыхают и плачут о нас.
 

Гонец

 
Гонец, скачи во весь опор
Через леса, поля,
Пока не въедешь ты во двор
Дункана-короля.
 
 
Спроси в конюшне у людей,
Кого король-отец
Из двух прекрасных дочерей
Готовит под венец.
 
 
Коль темный локон под фатой,
Ко мне стрелой лети.
А если локон золотой,
Не торопись в пути.
 
 
В канатной лавке раздобудь
Веревку для меня
И поезжай в обратный путь,
Не горяча коня.
 

* * *

 
 Двое перед разлукой
Безмолвно подают
Один другому руку,
Вздыхают и слезы льют.
 
 
А мы с тобой не рыдали,
Когда нам расстаться пришлось.
Тяжелые слезы печали
Мы пролили позже – и врозь.
 

* * *

 
Они мои дни омрачали
Обидой и бедой —
Одни своей любовью,
Другие своей враждой.
 
 
Мне в хлеб и вино подсыпали
Отраву за каждой едой —
Одни своей любовью,
Другие своей враждой.
 
 
Но та, кто всех больше терзала
Меня до последнего дня,
Враждою ко мне не пылала,
Любить – не любила меня.
 

* * *

 
Кто влюбился без надежды,
Расточителен, как бог.
Кто влюбиться может снова
Без надежды, – тот дурак.
 
 
Это я влюбился снова
Без надежды, без ответа.
Насмешил я солнце, звезды,
Сам смеюсь – и умираю.
 

* * *

 
Как ты поступила со мною,
Пусть будет неведомо свету.
Об этом у берега моря
Я рыбам сказал по секрету.
 
 
Пятнать твое доброе имя
На твердой земле я не стану,
Но слух о твоем вероломстве
Пойдет по всему океану!
 

* * *

 
Весь отражен простором
Зеркальных рейнских вод,
С большим своим собором
Старинный Кельн встает.
 
 
Сиял мне в старом храме
Мадонны лик святой.
Он писан мастерами
На коже золотой.
 
 
Вокруг нее – цветочки,
И ангелы реют над ней.
А волосы, брови и щечки —
Совсем, как у милой моей.
 

* * *

 
Не подтрунивай над чортом, —
Годы жизни коротки,
И загробные мученья,
Милый друг, не пустяки.
 
 
А долги плати исправно.
Жизнь не так уж коротка, —
Занимать еще придется
Из чужого кошелька!
 

* * *

 
Какая дурная погода!
Дождь или снег, – не пойму.
Сижу у окна и гляжу я
В сырую, ненастную тьму.
 
 
Чей огонек одинокий
Плывет и дрожит вдалеке?
Я думаю, это фонарик
У женщины старой в руке.
 
 
Должно быть, муки или масла
Ей нужно достать поскорей.
Печет она, верно, печенье
Для дочери взрослой своей.
 
 
А дочь ее нежится в кресле,
И падает ей на лицо,
На милые, сонные веки
Волос золотое кольцо.
 

* * *

 
За столиком чайным в гостиной
Спор о любви зашел.
Изысканны были мужчины,
Чувствителен нежный пол.
 
 
– Любить платонически надо! —
Советник изрек приговор,
И был ему тут же наградой
Супруги насмешливый взор.
 
 
Священник заметил: – Любовью,
Пока ее пыл ее иссяк,
Мы вред причиняем здоровью. —
Девица спросила: – Как так?
 
 
– Любовь – это страсть роковая!
Графиня произнесла
И чашку горячего чая
Барону, вздохнув, подала.
 
 
Тебя за столом не хватало.
А ты бы, мой милый друг,
Верней о любви рассказала,
Чем весь этот избранный круг.
 

* * *

 
С надлежащим уважением
Принят дамами поэт.
Мне с моим бессмертным гением
Сервирован был обед.
 
 
Выбор вин отменно тонок.
Суп ласкает вкус и взор.
Восхитителен цыпленок.
Заяц сочен и остер.
 
 
О стихах зашла беседа…
И поэт, по горло сыт,
Устроительниц обеда
За прием благодарит.
 

* * *

 
Твои глаза – сапфира два,
Дна дорогих сапфира.
И счастлив тот, кто обретет
Два этих синих мира.
 
 
Твое сердечко – бриллиант.
Огонь его так ярок!
И счастлив тот, кому пошлет
Его судьба в подарок.
 
 
Твои уста – рубина два.
Нежны их очертанья.
И счастлив тот, кто с них сорвет
Стыдливое признанье.
 
 
Но если этот властелин
Рубинов и алмаза
В лесу мне встретится один, —
Он их лишится сразу!
 

* * *

 
Прекрасный старинный замок
Стоит на вершине горы.
И любят меня в этом замке
Три барышни – три сестры.
 
 
Вчера обняла меня Йетта.
Юлия – третьего дня.
А день перед тем Кунигунда
В объятьях душила меня,
 
 
В замке устроили праздник
Для барышень милых на днях.
Съезжались бароны и дамы
В возках и верхом на конях.
 
 
Но жаль, что меня не позвали.
Не видя меня на балу,
Ехидные сплетницы-тетки
Тихонько смеялись в углу…
 

* * *

 
Материю песни, ее вещество
Не высосет автор из пальца.
Сам бог не сумел бы создать ничего,
Не будь у него матерьяльца.
 
 
Из пыли и гнили древнейших миров
Он создал мужчину – Адама.
Потом из мужского ребра и жиров
Была изготовлена дама.
 
 
Из праха возник у него небосвод.
Из женщины – ангел кроткий.
А ценность материи придает
Искусная обработка.
 

Большие обещания

 
Мы немецкую свободу
Не оставим босоножкой.
Мы дадим ей в непогоду
И чулочки и сапожки.
 
 
На головку ей наденем
Шапку мягкую из плюша,
Чтобы вечером осенним
Не могло продуть ей уши.
 
 
Мы снабдим ее закуской.
Пусть живет в покое праздном, —
Лишь бы только бес французский
Не смутил ее соблазном.
 
 
Пусть не будет в ней нахальства,
Пусть ее научат быстро
Чтить высокое начальство
И персону бургомистра!