Текст книги "Слово Гермионы (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

Глава 4

На следующий день, после воскресной тренировки, завожу разговор о Хагриде.

Все равно Гарри к нему в гости собирается, даже издалека наводить на тему не надо. Самое интересное, что огромного егеря наш мальчик-который-выжил воспринимает как большого друга, с которым можно весело болтать о всяком разном. Полувековая разница в возрасте, а психологические границы просто отсутствуют. То ли следствие того, что Хагрид восхищается Поттером, то ли просто вывихи с тех времен, когда лесничий приехал с приглашением в Хогвартс и спас Гарри от Дурслей.

В общем, они просто дружат и весело общаются обо всем на свете.

Гарри охотно делится, что палочка Хагрида давным-давно сломана, но обломки ее заделаны в розовый зонтик, который егерь часто таскает с собой. Спрашиваю, почему же он не купит себе новую палочку? Поттер долго пытается вспомнить, но признает, что не знает ответа. Мол, Хагрид никогда не говорил. Но вроде как даже обломками палочки из зонтика Хагрид умеет разводить огонь, подращивать тыквы и вообще колдовать помаленьку, в бытовых целях. Так, придется все-таки самого егеря расспрашивать, невзирая на все неловкости вопроса.

Думаю, что Гарри за каникулы еще не раз к нему в гости отправится, главное, не пропустить момент.

Так что можно спокойно медитировать и умиротворяться.

Долго ждать подходящего случая не приходится, и во вторник, 29 декабря 1992 года, после завтрака отправляюсь к хижине Хагрида в компании Гарри. Вслед за обожаемым Поттером увязывается Джинни, бросающая в мою сторону настороженные и местами даже враждебные взгляды. Так и идем: Гарри посредине, я – справа, Джинни – слева, переглядываемся за спиной пацана. Со стороны посмотреть – ну чисто две девицы сейчас подерутся из-за парня.

Мне, как обычно, все равно, а вот Джинни явно верит в мнимое соперничество.

Заставить их с Гарри поцеловаться, что ли? Тьфу, блин, сколько проблем из-за одного испорченного магофотоаппарата. И ведь знал же, что эти фанаты не слишком здоровы на голову! Но, с другой стороны, что, надо было оставить Колина помирать под взглядом василиска? Мозг ехидно подсказывает, что надо было не швыряться колдофотиками в разных змейссов, и было бы все нормально. И Колин жив, и отношения с фан-клубом не испорчены.

Вообще, с чего бы меня волновали такие вещи? Надо будет разобраться, ага.

Зато не нужно делать для Джинни простыню с двигающимся Гарри, пусть теперь сама трудится.

К хижине Хагрида, как и в прошлую зиму, пробита целая дорога. Видно, что егерь и лопатой поработал, и сам потоптался, и Клыка привлек. Единственная проблема – местами нереально скользко, и тут мне в голову приходит отличнейшая идея, хе-хе. Усилием воли слегка подмораживаю участок склона слева и впереди. Джинни вполне закономерно теряет равновесие, подбивает Гарри под ноги, и они вдвоем катятся вниз. Скольжу следом, пытаясь не слишком разгоняться. Гарри и Джинни выносит прямо к крыльцу хижины Хагрида, но не в стену. На этот случай и катился следом – случись чего, сразу Подушку кинуть. Но обошлось, вот только младшая Уизли красная с ног до головы.

Бойкая рыжая девчушка на какое-то время превращается в стеснительную помидорину.

Ну да, то стеснялась с Гарри в одной комнате находиться, а тут прокатилась сотню метров в обнимку. Интимную близость можно признать успешно состоявшейся. Джинни не падает в обморок, и на том спасибо. Покаталась на кумире? Теперь, может быть, угомонится и перестанет зазря нападать на окружающих. Гарри тоже взволнован, но самим фактом скатывания, а не Джинни. Видно, что младшую Уизли как девушку он не рассматривает.

Или просто не дорос еще, тут все-таки нравы более здоровые, чем в моем времени.

– Привет! – из-за угла хижины выныривает Хагрид. – Гарри, Джинни, Гермиона. Того-этого, вы немного…

– Поразительно! Просто поразительно! Это надо обязательно исследовать! Рубеус, вы понимаете…

– Добрый день, профессор Кеттлберн, – на автомате здороваюсь.

Профессор Кеттлберн – это преподаватель Ухода за Магическими Существами, или просто УЗМС. Дядька уже в возрасте, волосы с сединой, но с горящими глазами и просто фанат всяких опасных животинок. В этом они с Хагридом просто два сапога пара. Разница лишь в том, что Хагрид может свободно гулять по Запретному Лесу, а Кеттлберну приходится преподавать. Ну и еще размеры егеря, вдвое превосходящего среднего человека в высоту и хрен знает во сколько раз в ширину, дают ему неоспоримое преимущество в работе с опасными животными.

Доказательства налицо: у Хагрида все конечности на месте, а Кеттлберн без одной ноги.

Вместо нее – искусный деревянный протез, полностью имитирующий ногу. Магия, естественно, и дерево непростое. Сей медицинский артефакт еще долго будет мне недоступен, слишком уж там много всего наверчено, и не с моими начальными познаниями и детскими ручонками в него лезть.

Хотя, признаться, иногда желание возникало: заказать такую ногу и как следует изучить.

Да, еще у профессора Кеттлберна полно шрамов от этих самых опасных животных и вроде пара пальцев на какой-то из рук отсутствует. Но! Как уже говорил, профессор по-прежнему полон энтузиазма и готов работать с животными дни и ночи напролет. Своим энтузиазмом он заражает и студентов, во всяком случае, УЗМС пользуется популярностью в разговорах.

– Добрый, мисс, – Кеттлберн пытается вспомнить мою фамилию, но тут же переключается. – Поразительно, Хагрид, ведь это, можно сказать, открывает широчайшие возможности!

В руке у профессора дохлая курица, которой он мотыляет из стороны в сторону.

Хагрид собирается все-таки что-то сказать, но профессора Кеттлберна прямо несет.

– О, конечно, в истории были похожие примеры! – восклицает преподаватель УЗМС. – Надо особо отметить случай в 1287 году, когда куриный мор в княжествах Германии был вызван специально насланным проклятьем. Думаю, что тут может быть похожий случай, ведь…

– Я считаю, что это просто лисы, – перебивает его Хагрид.

Но профессор, как тетерев на току, поет свою песню. Какие, мол, могут быть лисы, раз на представителях семейства куриных нет ни одного повреждения? Такие вот признаки, и сякие признаки, и вообще было бы неплохо еще раз осмотреть место гибели с привлечением специалистов. И гигант сдается, машет рукой и поворачивается к нам.

– Того-этого, видишь, неприятность случилась, – басит егерь, – не вовремя вы пришли, но кто ж знал?

– Что случилось-то? Мы можем помочь? – немедленно вскидывается Гарри.

– Того-этого, идите лучше.

И Хагрид, одетый, как всегда, в кротовье пальто, машет рукой в сторону Хогвартса. Вот интересно, неужели ему удобно ходить в этом пальто по Запретному Лесу? Цепляться же должно за каждую ветку, хотя прорех в одежде не видно – хм-м-м, может, пальто из спецшкуры магического крота? Тогда, конечно, вопрос об удобствах снимается – прочная шкура поди, еще и плюс к броне дает, а то по Запретному Лесу много кто шляется. Кентавры, например.

Кстати, а что эти лошадколюди зимой делают?

Неудобно же бегать по сугробам, правильно? Так что у них должна быть своя кентаврячья деревушка. Воображение немедленно дорисовывает посреди деревни магазин с вывесками: «Всегда в продаже свежее сено!» и «Овес от производителя!» Как тут не заржать?

– Пойдем, – младшая Уизли тянет за рукав Гарри.

Ого, быстро же она освоилась. Разок прокатилась в обнимку, и уже тягает Гарри за рукав. Конечно, рано еще поздравлять и пить шампанское, но первый лед сломан. Еще пара подходов к снаряду, и смело будет вешаться Гарри на шею – с томным придыханием и страстным взглядом. Любовь-морковь, все дела, и пусть там сами разбираются, без меня. Еще мне не хватало быть втянутым во все эти женские интриги и танцы вокруг Гарри.

Но тут профессор срывается с места и почти бежит к школе.

– Надо обязательно рассказать директору! – кричит на прощанье Кеттлберн. – Это может войти в историю!

Хагрид, посмотрев вслед убегающему профессору, поворачивается к нам.

– Заходите, – говорит, вздыхая так, что снег сдувает, – а то замерзли, наверное.

– Ничуть! – храбро заявляет Джинни и прижимается к Гарри. Хоу.

Пожимаю плечами, мол, какое там замерзание, температура близка к нулю, и вообще солнечный денек.

В хижине Хагрида тепло и даже немного душновато. Клык, лежащий поперек порога, приветственно зевает. Гарри треплет собакена за ухом, Джинни как-то осторожно обходит. Если не знать добродушности Клыка, то вполне можно испугаться: размерами собака вполне под стать хозяину. Зализать насмерть может любого школьника, да и половину преподавателей – тех, что пониже ростом.

Впрочем, Хагрид управляется с Клыком легко, просто и непринужденно.

Егерь разливает всем в литровые кружки кипятку и добавляет заварки, как всегда забывая про сахар.

– Так что случилось? – Гарри совсем не до чая. – Тот-кого-нельзя-называть опять бродит по Запретному Лесу?

– Бр-хм-хм-хр, – давится чаем Джинни.

Аккуратно хлопаю ее по спине, получая в ответ возмущенный взгляд. Понятно, хлопать должен был Поттер, но ему как-то не до этого. Гарри пристально и вопросительно одновременно смотрит на егеря. Хагрид, как обычно, не в силах хранить секрет и начинает потихоньку выбалтывать информацию. Оказывается, у нашего егеря помимо огорода с тыквами был еще маленький курятник, так, чисто для себя. Был – потому что в один прекрасный момент из него начали пропадать курицы и петухи. Никаких следов вокруг. Курятник заперт. Клык в охране, и все равно пропадают.

Собственно, тот дохлый куриц, которым тряс профессор Кеттлберн, – последний.

Хагрид решил, что просто лисы стали хитрее и научились как-то пролезать, но Кеттлберн с горящими глазами продолжал выискивать и вынюхивать. История-то не вчера началась, а тянется еще с ноября или конца октября. В общем, с какого-то перепугу Кеттлберн решил, что в Запретном Лесу завелся Куроед. Типа, приманивает своей магией куриц, а потом поедает. Егерь оглядывается и, понизив голос, сообщает, что никаких Куроедов в природе не существует, но Кеттлберну не докажешь. Твердит, что преподавателю УЗМС виднее, и с ноября бегает в Запретный Лес и все ловит, ловит, ловит, и никак поймать не может.

– Хагрид, а ты говорил директору Дамблдору?! – опережает мой вопрос Гарри.

– Нет, но он ведь и сам знает. Альбус Дамблдор – великий волшебник, всегда все знает.

Да, тяжело в деревне без нагана. Но в целом, если подумать, мертвые курицы и петухи, хм-м-м… Злодей перебил петухов, чтобы те не пугали василиска! Вот он, след! Поэтому никаких следов и не осталось! И если найти того, кто это сделал… хотя нет, облом-с. Ведь все куриные уже того, отбросили копытца, и злодей больше сюда не вернется.

– Теперь придется ждать весны, – вздыхает Хагрид. – Того-этого, завести новых да Клыка натаскать, чтобы лис душил, понимаешь.

– Но ведь лисы оставляют следы, – вмешивается Джинни. – У нас тоже дома лисы таскали кур, так пришлось специальное заклинание ставить, отпугивающее!

– Да, со следами непонятно. Может, это был Бука-кровопийца, но он обычно горло перегрызает, а тут, видишь, того-этого, просто пропадают.

– Тогда откуда взялся петух, которого держал профессор Кеттлберн? – не унимается младшая Уизли.

– Так это, нашли в Запретном Лесу, понимаешь. Клык сугроб разрыл, а они там, понимаешь, того-этого. Лежат. Ни крови, ни повреждений. Просто дохлые. Я Кеттлберну говорю, смотри, мол, лисы их потаскали и склад на зиму сделали, а он уперся и давай опять про Куроеда, того-этого.

Хагрид машет рукой – мол, устал он уже преподавателю УЗМС доказывать очевидное, и какое-то время мы молча пьем чай. Мысли крутятся вокруг ситуации с курицами и петухами. Ведь бред же? На кой хрен таскать куриных по одному, когда можно было бы скопом отравить? Или всей толпой убить и удалиться, не оставив следов? Злодей решил нагнать мистики и запутать следы? На кой хрен вообще этих представителей птичьего царства убивать, если все равно никто с петухом под мышкой по Хогвартсу разгуливать не будет?

Опять же, можно просто заказать свежих взрослых петухов, но! Но для этого надо точно знать, что в школе василиск. А раз этого никто не знает, то и птичек Хагрида убивать нет смысла. Только лишние подозрения возбуждать. Хотя насчет не знает – тут еще непонятно. Директор Дамблдор, наверное, знает, особенно после истории с Почти Безголовым Ником. Почему тогда не усилены меры безопасности в школе? Или просто этого не вижу?

Опять вопросы, одни вопросы без ответов. Головная боль, да и только.

Вдох и выдох. Вернемся к изначальной теме, ради которой сюда и пришел.

Честно, так и не придумал, как бы деликатно подвести тему к волшебной палочке, и поэтому решил попробовать зайти с другого конца. То есть просто в лоб спросить и посмотреть на реакцию.

– Хагрид, думаю, будь у тебя волшебная палочка, ты бы успел спасти птиц. Поставил бы защитное заклинание, например. Гарри рассказал мне о том, что твою палочку сломали, но я могу сделать тебе новую! Или давай закажем у Олливандера!

Договариваю – и понимаю, что ляпнул глупость.

Ведь Хагрид сколько раз бывал в Косом переулке, мог бы спокойно сто раз заказать новую палочку.

– Э-э-э, понимаешь, Гермиона, – мнется егерь, – тут дело такое. Понимаешь. Дело такое. Нельзя мне колдовать. Запретили навсегда и сказали, что если нарушу – меня немедленно в тюрьму посадят. В Азкабан, понимаешь. Да. Навсегда.

– Но ты ведь все равно колдуешь остатками палочки?! Гарри мне рассказал.

Хагрид кидает на Поттера обиженный и побитый взгляд.

Потом мнется, чешет бороду и, махнув рукой, начинает печальное повествование.

Глава 5

Пятьдесят три года назад юного Рубеуса Хагрида пригласили в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. С трудом умостившись в вагон, молодой гигант поехал навстречу приключениям. Три года продлилась учеба будущего егеря, и нельзя сказать, что он был в числе отстающих. Примерно посредине, плюс-минус. Уже в те годы в нем бурлила страсть к различным животным, и однажды Хагрид принес в школу замерзающего и почти умершего маленького акромантула. Выходил, откормил и назвал его Арагогом.

Шутку мою, конечно, никто не понял бы, но картина того, как Хагрид говорит пауку «Ара, слушай!», вызывает невольную улыбку. В тот, 1942, год Хогвартс слегка лихорадило из-за открытия Тайной Комнаты. Точнее говоря, это уже потом появилась рекламка, мол, Комната открыта, всем бояться и так далее. Вначале были просто нападения – не слишком удачные, видимо, василиск просто набирался опыта. Затем погибла девочка, ныне известная нам как Плакса Миртл.

Слухи, сплетни, пересуды – и школу собрались закрывать.

Но бледный юноша, отличник и префект Слизерина, Том Реддл смело и отважно разоблачил ни в чем не повинного Хагрида. Рубеуса повязали, сломали палочку и, несмотря на отсутствие улик, навсегда запретили пользоваться магией. Арагог уже успел удрать в Запретный Лес, где его потом и нашел Хагрид. По протекции Дамблдора юного гиганта оставили жить возле Хогвартса, назначив лесничим. Разумеется, под ответственность дедушки Альбуса, который сыграл в очередную партию «разумного риска» и выиграл.

С тех пор у Дамблдора не было, нет и, наверное, не будет более верного сторонника, чем Хагрид.

Насчет магии – Министерство оказалось то ли не в силах проконтролировать запрет, то ли просто махнули рукой, но обломки палочки Хагрид засунул в зонтик и слегка магичит время от времени. Уважительно смотрю на гиганта. Успешно магичить через обломки, не спалить и не сломать ничего, и так годами – это, пардоньте, охуеть как круто. Странно, что с такими талантами Хагрид не был лучшим на потоке. Надо, надо вернуть ему палочку, пусть порадуется.

Выслушав рассказ, Гарри сжимает кулаки и готов бежать и бить Тома Реддла.

Ловко сманипулировав и сыграв на страхах, Том, не имея доказательной базы, умело подставил Хагрида, отвел от себя подозрения и проверил легенду Тайной Комнаты. Хм-м-м, и это в возрасте шестнадцати лет?! Ой-вэй. Да, теперь немного понятнее, как Темный Лорд почти нагнул магическую Британию. У парня явно талант к манипулированию информацией. Не считая, разумеется, магической силы, знания темной магии и прочих полезных в хозяйстве вещей.

В прошлом году дух Темного Лорда продемонстрировал силу своей магии.

В этом году дух Темного Лорда демонстрирует силу своего разума.

Что же будет в следующем? Сила тела? Но нет, ведь помню, что Волдеморт возродился в конце четвертого фильма, проведя какой-то там ритуал с кровью Гарри. Хм-м-м, ведь наверняка он мог бы возродиться раньше, достаточно использовать кровь не Гарри? Ой плохо, плохо. Будет ли настолько умный и хитрый Темный Лорд ждать весь четвертый год? Потом вспоминаю дух в Квиррелле и прочие признаки.

Может, и будет. Крыша у него протекла основательно, за годы духовной, хе-хе, жизни.

Но это нынешний Волдеморт. Против нас же играет его шестнадцатилетняя копия, которая находится в трезвом уме и твердой памяти. Ладно, это и так было плюс-минус известно. Уточняю про Арагога. Сбежал акромантул успешно, расплодился, и со временем его племя заняло кусок Запретного Леса. Хагрид откашливается и суровым голосом говорит, чтобы в ту часть леса вообще не ходили. Акромантулы не трогают исключительно Хагрида, из-за того, что тот спас прародителя Арагога. Остальных же ловят, убивают и маринуют на зиму.

Профессор Кеттлберн, кстати, к ним совался и еле ушел живым.

Вот такие пироги с акромантулами.

– Так, погоди, Хагрид, – поднимаю руку. – То есть тебе запретили пользоваться магией потому, что якобы ты открывал Тайную Комнату и убил девочку Миртл?

– Ну, примерно так, да. Сказали, мол, твой зверь убил, а Арагог никого не убивал! Но, того-этого, слушать не стали, только Дамблдор вступился, да, великий человек.

– То есть если доказать, – размышляющим тоном выдаю давно заготовленный экспромт, – что не ты открывал Комнату, то обвинения будут сняты. И ты снова сможешь колдовать!

– Эк. М-да. Наверное, – в растерянности чешет бороду Хагрид. – Да я как-то привык за эти годы обходиться без магии, ну разве что чуть-чуть колдану, когда надо.

– Хагрид, раз ты невиновен, мы обязаны доказать это!!! – вскакивает Гарри. – Иначе несправедливо получается! Только как доказать? Гермиона?

– Тут все очень просто, – улыбаюсь. – Надо всего лишь поймать того, кто в этот раз открыл Тайную Комнату. И в гости к Миртл сходить. Помнишь Плаксу Миртл, Гарри?

– А, это которая вокруг меня увивалась на вечеринке призраков?! – неосторожно восклицает Гарри. – Помню!

Джинни, услышавшая про «увивалась», сужает глаза и становится похожей на рыжую китаянку. Да, как бы младшая Уизли не пошла по моим стопам. В смысле, школьные слухи утверждают, что в прошлом году чокнутая Грейнджер мучила бедную Плаксу, и вот теперь Джинни испытывает явное желание повторить этот «подвиг».

Мы потом еще мило болтаем, но уже о всяческих пустяках.

Ситуация с Хагридом, можно сказать, прояснилась абсолютно, и Гарри получил дополнительный стимул к поиску злодея. Джинни? Ну, не знаю, какие она там сделала выводы, но вот Плаксу ждут интересные деньки. Привидение скучает в туалете? Ха, Джинни уже вышла на призрачную тропу войны, и теперь, хвала магистрам, отвлечется. Что еще? Кусочек информации о Тайной Комнате, поданный под нужным углом: от лица Хагрида. Невиновность егеря, надеюсь, докажем и закажем ему новую палочку. Пусть магичит, а то и вправду «несправедливо получается».

Появляется профессор Кеттлберн, и с ним на подтанцовке Гилдерой Локхарт.

– Вот он я, специалист по всем видам редких животных! – гордо объявляет преподаватель ЗОТИ. – Думаю, что тут еще наложили специальное проклятие, но не волнуйтесь, я во всем разберусь!

Какой-то Гилдерой неадекватный. Видимо, от пьянки с Филчем все отойти не может. Они тогда на Рождество славно зажгли. Шатались вместе по Хогвартсу, пели песни и дышали зельевым перегаром. Потом то ли выпивка кончилась, то ли кто-то сошел с дистанции, но Фред и Джордж уверяли, что из кабинета ЗОТИ доносились стонущие звуки. Похмелье, ага. Интересно, есть ли у Снейпа зелье Антипохмелья? Должно быть! Пусть маги не придумали ничего против месячных, но уж с похмельем точно должны были научиться бороться.

Отравление алкоголем, точнее продуктами его распада. Принял противоядие, хе-хе, и свободен.

Гхыр с ним, в сущности, с Локхартом. Фитилек саморекламы прикрутил, больше ничего и не требуется. Он даже Гарри меньше стал доставать, понял, видимо, что в пределах школы не слишком развернешься. Вот и пьет с горя, привык же ездить туда-сюда, рекламу разводить, поклонниц очаровывать. Филча тоже понять можно, да и пьют они на каникулах, типа, имеют право расслабиться.

Но все равно ощущение, как будто сошел с ума, усиливается.

И ведь знаю, что ощущение ложное. Просто не вижу всей картины, вот и кажется, что вокруг одно безумие. Факты, факты и еще раз факты, вот чего не хватает. Еще раз хрен с ними, с бухающим Локхартом и энтузиастом Кеттлберном, зато вот мертвые петухи. Можно ли от них прокинуть след до злодея? Надо самому сходить и посмотреть на место, где нашли трупики. Может, какая улика или след попадутся, раз уж я знаю, зачем мочили несчастных птиц.

Тем временем Гилдерой заканчивает исполнять танец «Великий Локхарт спешит на помощь».

– Да, да, – потирает руки Кеттлберн. – Хагрид, отпусти детей, нужно срочно идти в Запретный Лес!

– Погодите, причем тут Запретный Лес? – удивляется Гилдерой. – И как дети одни пойдут в Хогвартс? Вдруг на них нападут? Непременно надо защитить детей!

Гарри и Хагрид почти в открытую ухмыляются над такими «танцами» преподавателя ЗОТИ.

– Но ведь Куроед! – почти приплясывает Кеттлберн. – Это наверняка уникальный экземпляр, а теперь он убежит! Надо срочно идти, пока он не сбежал!

– Дети важнее! – напыщенно отвечает Гилдерой, заворачиваясь в бирюзовую мантию. – Особенно, если это знаменитый Гарри Поттер!

– Гилдерой!!! Вы же обещали мне помочь! – рвет волосы на голове Кеттлберн. – Вы говорили, что сталкивались с Куроедом в своих путешествиях!

– Детям грозит опасность! Ни в одном из своих странствий я не бросал детей в опасности! Как бы это ни было рискованно, но я кидался на помощь, гордо и отважно встречая опасностью грудью! – и Локхарт старательно выпячивает грудь, показывая, какой он мега-защитник.

Театр недоученных актеров, йоптель. Как будто роли играют, и настолько фальшиво, что хочется закидать помидорами. Но нельзя, они ж преподаватели, едрить их всех за ногу! Блин, надо было в другой день пойти в гости к Хагриду, без всех этих Куроедов, дохлых петухов, пьяных преподавателей и прочего дурдома. Пусть бы без меня разбирались, а то голова уже болит от их спектакля.

Но все это продолжается еще минут пятнадцать, пока Хагрид не поступает, как истинный лесник из анекдота. В смысле, встает и всех разгоняет. Гарри и Джинни отправляются в Хогвартс, и Локхарт увязывается за ними. Кеттлберн убегает в Запретный Лес, караулить Куроеда. Хагрид составляет ему компанию, а я лезу в бочку. В буквальном смысле, ага. Вначале приходится ломать лед, но дело того стоит.

Хочется смыть с себя всю эту фальшь и наигранность чужого спектакля.

После заплыва в бочке испытываю сильное облегчение. Ледяная водичка – она того, мозги прочищает и бодрит, даже если всего лишь окунулся на полминуты. Вылезаю освежившийся, бодрый, одеваюсь и ловлю задумчивый взгляд вернувшегося Хагрида.

– Зря я вам рассказал эту историю про Арагога и Тайную Комнату, – изрекает егерь.

– Почему? – изображаю удивление.

– Теперь Гарри будет искать, а там, в Комнате, кто-то ж да сидит. Ты того, Гермиона, береги Гарри, он у нас добрая душа, всем рвется помогать и постоянно в истории попадает.

– Хорошо, Хагрид, – улыбаюсь как можно шире, – обязательно сберегу.

– Как Комнату найдете, меня позовите! Ух, я ему покажу, – потрясает кулаком егерь.

Вот и понимай как хочешь. Останавливаюсь на варианте, что Хагрид хочет выбить глаз василиску.

– Слушай, Хагрид, а можно сходить и посмотреть на то место, где нашли мертвых птиц?

– Тебе-то зачем? – хмурится егерь. – Место как место, ничего там интересного нет.

– Хорошо, Хагрид, как скажешь. Не пойду никуда.

После чего прощаюсь, получая напоследок подмигивание Хагрида, и шлепаю в Хогвартс, размышляя о случившемся. Какой-то хвостик, ниточка, зацепка в услышанном и увиденном есть. Надо записать по памяти и потом, дня через три, еще раз переосмыслить. Не хочет Хагрид туда никого пускать, значит, не пойду. Все равно птицы кончились и злодей не вернется. Будем считать, что раз уж ему хватило ума не оставлять следов при похищении, то и на месте убийства следов не оставил. Вот только все равно не пойму, нахрена было по одной тягать куриц и петухов?!

Хогвартс, кабинет директора

Кеттлберн (возбужденно): Ваш Гилдерой Локхарт обманул! Обещал помочь в поимке Куроеда, а на самом деле ничего делать не стал! Только время мое потратил, а ведь Куроед мог за это время убежать!

Дамблдор (мягко): Никуда ваше существо не денется. Думаю, мы закажем еще партию петухов и куриц для этого чудища, и успешно его поймаем.

Кеттлберн: О, спасибо, директор! Я знал, знал, что вы поймете и поддержите!

Преподаватель УЗМС удаляется, издавая восторженные восклицания. Директор и зельевар переглядываются.

Снейп: Трудно сказать.

Дамблдор (нетерпеливо): Но что-то же можно сказать, Северус?

Снейп: Да, можно. Одержимость профессора нарастает, и месяца через полтора он будет сутки напролет бегать по Запретному Лесу, разыскивая своего выдуманного поедателя куриц. В случае прочистки памяти он вел бы себя по-другому. Эта одержимость может быть следствием Империо.

Дамблдор (поглаживая бороду): Тогда тот, кто накладывал Империо, был вдвойне безумен. Или это настолько тонкая игра, что сразу не поймешь. Например, отвлечь наше внимание от чего-то более важного.

Снейп: То есть убийства птиц, потенциально могущих помочь против василиска, тебя не волнуют, Альбус?

Дамблдор: Конечно нет. Закажем еще птиц, как и обещал. Восстановим Хагриду курятник и поставим сигнальные заклинания. Вот только боюсь, что туда тот, кто открыл Комнату, уже не вернется. Возможно, это был ложный след, чтобы мы потратили время зря, разгадывая загадку, которой нет.

Снейп: Но василиск ведь есть?

Дамблдор: Конечно, Северус, ведь ты сам осматривал бедного Почти Безголового Ника. Только взгляд василиска мог сотворить такое с призраком, вспомни старинные хроники. Беда в том, что мы не знаем, где будет следующий удар. И мы не знаем, кто выпустил змею Слизерина на свободу. Но теперь, когда домовики следят за трубами, мы, по крайней мере, заранее получим предупреждение о появлении василиска. Остается только вопрос, связано ли это с профессором Кеттлберном или нет. Вот что, Северус, подготовь зелье, которое уложит нашего дорогого преподавателя УЗМС на неделю в больницу. Что-нибудь мягкое, полупарализующее и без последствий.

Снейп (фыркает): Не проще его полностью парализовать и вылечить?!

Дамблдор (мягко): Конечно проще. Но тогда встревожится тот, кто сделал Кеттлберна одержимым. В случае же зелья никто ничего не заподозрит. Профессор полежит в медпункте, получит лечение, а заодно и мы его осмотрим. Вполне возможно, что выйдем на след того, кто открыл Комнату. Так что потрудись, Северус, на благо Хогвартса.

Северус Снейп раздраженно кривится, но, не смея возразить, молча удаляется.