Текст книги "Дядя Федор и Кубок Огня (СИ)"
Автор книги: Самат Сейтимбетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
– Мы будем патрулировать вокруг Лабиринта, – объявила МакГонагалл чемпионам.
«Мы» включало в себя еще Хагрида, Аластора Грюма и Флитвика, декана факультета Рэйвенкло.
– Если будут серьезные неприятности, выпустите из палочки красные искры вверх, и один из нас придет к вам на помощь, понятно?
– Понятно, – нестройным хором отозвались чемпионы.
– На первом месте, у каждого по восемьдесят восемь баллов – чемпионы Дурмштранга и Хогвартса, Федор Свекольников и Гарри Поттер! – объявил Бэгмен. – Они первые войдут в Лабиринт!
Трибуны взорвались громом аплодисментов. Два чемпиона шагнули в густую тень и звуки немедленно пропали. Даже голос Бэгмена, усиленный колдовством, исчез, как будто и не было.
– Люмос! – произнес Гарри Поттер, вскидывая палочку.
Шарик света рассеивал тьму, но еле-еле, видимость была не дальше пяти шагов.
– Да будет свет! – поспешно добавил дядя Федор, ударяя посохом о землю.
Но даже вдвоем тьму им рассеять не удалось. Федор подумал, что история со вторым испытанием повторяется – зрение опять оказывалось почти бесполезно. Кустарник, несомненно, был заколдован, чтобы не пропускать звуки, и значит, на слух тоже нельзя было полагаться. Пройдя полсотни шагов, они достигли развилки и не сговариваясь, разошлись в разные стороны, дядя Федор пошел налево, Гарри Поттер направо.
Едва они разошлись, в Лабиринт вступил Седрик Диггори.
Достигнув еще одной развилки, Дядя Федор свернул налево, как будто собираясь вернуться к выходу. Погасил свет, испускаемый верхней частью посоха, и постоял некоторое время, привыкая к полутьме вокруг. Да, после солнечного дня снаружи, казалось, что внутри лабиринта царит мрак, но все же это было не так. Нельзя сказать, что видимость сильно превышала ту, что была при свете посоха, но зато так дядя Федор не выдавал своего местоположения. И еще это было напоминанием самому себе – не полагаться на зрение.
Слышно было, как за стеной из веток и листьев пробежал кто-то, и дядя Федор кивнул молча. Догадка оказалась верной – зачарована была только внешняя ограда, внутри же Лабиринта звуки распространялись свободно... насколько давали живые стены. Поэтому заклинание Федор произносил как можно тише, благо громкость исполнения никакой роли не играла. Вот внешние условия, природа вокруг, имели огромное значение, но тут уже сделать ничего было нельзя, оставалось только надеяться, что заклинание «Сусанин» или, в современном варианте «Сердце чащобы» сработает.
Названо оно было изначально по фамилии создавшего мага, сумевшего во время великой Смуты начала семнадцатого века с помощью заклинания отразить нападение польских магов. Затем разработку подхватили и развили маги в Сибири, для нахождения потерявшихся в тайге, для обустройства тайных и не находимых схронов, после принятия Статута, и для укрытия своих родственников из числа людей, как правило, староверов, бежавших от преследования властей.
Собственно, вокруг были не вечнозеленые деревья тайги, а кустарник, и не Сибирь, а Британия, но, как уже было сказано, оставалось только надеяться, что сработает. Иначе оставалось полагаться только на «Компас», заклинание, указывающее, где север, и удерживать в голове карту пройденного, чтобы хоть как-то ориентироваться и держать курс к центру лабиринта.
Как и прочее колдовство, связанное с природой и созданное в средние века, заклинание исполнялось неспешно, но если работало, то уж работало. Закончив речитатив, смысл которого сводился к тому, что он, дядя Федор, тоже часть леса, юный маг ощутил давление – посох тянул его вперед. Теперь оставалось только шагать, следя за давлением посоха и давая время сделать выбор на развилках. Способность к магическому противодействию еще упала, потому что посохом, который постоянно тянет вперед, творить заклинания было труднее. Был и еще один минус – посох указывал кратчайшую дорогу, но никто не гарантировал, что кратчайшая будет и самой безопасной, не говоря уже о том, что свернуть в сторону было проблематично, не потеряв посох.
Матроскин и МакГонагалл в кошачьей форме следили за Аластором Грюмом. Преподаватель ЗОТИ обязательно их заметил бы, но сейчас все его внимание было обращено куда-то внутрь лабиринта. Он подошел почти вплотную к внешней ограде и, внезапно и быстро выхватив палочку, ударил заклинанием.
– Империо!!
МакГонагалл тут же перекинулась обратно, Матроскин метнулся вперед. С палочки декана Гриффиндора сорвалось заклинание, Грюм отбил, развернувшись, и безмолвная дуэль длилась секунд десять, вспышки и лучи магии сверкали, подобно молниям. МакГонагалл уже не атаковала, ушла в оборону, Грюм давил и наседал, взмахивая палочкой. Короткими шажками он приближался, когда сбоку вылетел Матроскин с душераздирающим ревом.
– Вот мою Минни попрошу не обижать!! – рычал кот, полосуя лицо Грюма в кровавые лоскуты.
Аластор отвлекся на секунду, и МакГонагалл тут же его оглушила. Подошла, тяжело дыша, сказала.
– Это не Аластор.
– Почемяу?
– Аластор применял Непростительные, но только в бою с Пожирателями. Сейчас мы узнаем, кто это!
Она ударила каким-то сложным заклинанием, и преподаватель ЗОТИ превратился в другого человека.
– Это же Барти Крауч младший! – ахнула Минерва. – О боже!
Откуда-то из Лабиринта в небо взмыл сноп красных искр, совсем неподалеку.
– О боже! – еще раз воскликнула МакГонагалл с растерянностью в голосе.
Но колебалась она недолго, не больше пары секунд, и тут же начала снова колдовать, решительно и яростно. Лже-Грюм был дополнительно обездвижен и связан, взлетел в воздух, а в стене Лабиринта появился проем. В небо взлетела серебристая вспышка и МакГонагалл сказала Матроскину.
– Беги и найди Чемпионов, в первую очередь Гарри Поттера! Нужно остановить всех, пока они не попали в ловушку, потому что Барти Крауч – сторонник Темного Лорда, и считалось, что он уже дюжину лет как мертв!
Матроскин кивнул и скачками понесся вглубь Лабиринта. МакГонагалл последовала за ним, так как надо было еще разобраться, кто выпустил красные искры и почему. Учитывая, что Лже-Грюм применял Империо, ничего хорошего ожидать не приходилось. Далеко идти не пришлось, практически на ближайшем перекрестке обнаружились двое из четырех чемпионов. Окровавленная Флёр лежала без сознания лицом вниз. Рядом, возле стены лабиринта, окаменевшей статуей в полусогнутом положении валялся Седрик, обожженный, в изодранной одежде.
– Надо было слушать Матросю, – вздохнула МакГонагалл, выпуская еще одну серебристую вспышку в небо.
Дядя Федор и Гарри Поттер встретились неподалеку от Кубка, и оба выглядели не самым лучшим образом. Соплохвосты Хагрида, злые и голодные пикси, боггарты, ловушки, огонь, взрывы и заклинания оставили на них свой след. Два юных мага остановились, настороженно глядя друг на друга. Посох в руках дяди Федора подергивался, пытаясь утянуть хозяина к месту, где стоял Кубок. Палочка в руках Гарри Поттера, которому пришлось сразиться и обездвижить сошедшего с ума Седрика, была наставлена, соответственно, на дядю Федора.
Усталость, адреналин, ежесекундная готовность к опасности и желание выиграть Турнир подталкивали к сражению. Неизвестно, чем бы все закончилось, но, проломив кусты – ограду, очень вовремя появился огромный, не менее четырех метров в высоту, паук, и тут же атаковал чемпионов.
– Ступефай! Импедимента! Редукто! – разразился заклинаниями Гарри Поттер.
– Огнемет! – ударил дядя Федор, но струи огня не получилось.
Ударив посохом по тянущимся клешням, дядя Федор перешел к обстрелу паука огнем, короткими вспышками, пытаясь зацепить глаза. Гарри Поттер ловко обошел паука сбоку, через пролом в кустах, ударил, но заклинание не оказало эффекта.
– Вместе! – крикнул дядя Федор. – Оглушающим! Давай!
– Ступефай!
– Застынь! – и в этот раз заклинание получилось, но дядя Федор тут же упал на землю, едва не выпустив посох из рук.
Паук застывшей статуей стоял в метре от него.
– Ты ранен? – крикнул Гарри Поттер.
– Нет, – ответил дядя Федор, – просто... устал очень.
– А меня, кажется, немного зацепило задней лапой, – Гарри Поттер подошел, прижимая руку к левому боку.
Они помолчали несколько секунд, глядя на паука, потом начали спорить. Короткий и яростный спор, в котором каждый уступал другому право взяться за Кубок первым, закончился ничьей. Оба чемпиона пошли к Кубку, бок о бок, уже не думая о том, чтобы атаковать друг друга.
– Вместе? – наполовину утвердительно спросил Гарри Поттер.
– На счет три, – кивнул дядя Федор. – Раз, два... три!
Они дружно взяли Кубок за ручки, каждый со своей стороны, не видя и не слыша выбегающего на площадку Матроскина. Кот истошно мяукал и орал им, что это ловушка, но было уже поздно. Руки Чемпионов приклеились к Кубку, тот поднялся в воздух и исчез, сработав в качестве портключа. В последнюю секунду Матроскин исхитрился подпрыгнуть и вцепиться в ногу дяди Федора, отправившись в полет вместе с чемпионами. Через секунду на площадке уже никого и ничего не было, подоспевшие минуту спустя преподаватели Хогвартса не нашли никаких следов, и им оставалось только гадать, куда же делись чемпионы и Кубок Огня.
После переноса дядя Федор и Гарри Поттер оказались на старом, заросшем кладбище. Кубок отклеился от рук чемпионов и покатился по земле, прямо к ближайшему надгробию. Справа, за деревьями, виднелась церковь, слева, на холме, огромный старый дом.
– Не думаю, что это часть задания, – сказал дядя Федор, опираясь на посох.
– Согласен, – ответил Гарри Поттер, вскидывая палочку. – Вон, кто-то идет!
Между могил к ним приближалась темная фигура, что-то держащая в руках. Приблизившись, фигура остановилась, и Гарри Поттер упал на колени, схватившись за голову.
– Убей лишнего, – раздался пронзительный голос, и фигура вскинула руку с палочкой
Дальнейшие события слились в одно.
– Авада Кедавра! – прозвучало хрипло и басовито.
Дядя Федор отшатнулся от зеленого луча, вскидывая посох. Заклинание разломило верх посоха в щепки, и дядя Федор ощутил несколько сильных ударов от разлетающихся кусков дерева. Матроскин, с отчаянным мявком, запрыгнул на голову фигуре, вонзая когти, и фигура выпустила то, что держала в левой руке – сверток с младенцем. Матроскин когтил и полосовал, истошно шипя и завывая, и фигура схватилась за голову, пытаясь сбросить кота. Матроскин с готовностью полоснул по рукам, палочка выпала, и тут же раздался хруст ломающегося дерева. Фигура внезапно и резко начала съеживаться, превращаясь из мага в нечто маленькое, с хвостом.
Крыса попыталась скрыться, но Матроскин с победным ревом прыгнул и вонзил зубы.
– Змея! – крикнул Гарри Поттер, указывая вперед.
Огромная змея и вправду мчалась вперед, скользила по земле прямо к свертку, который не шевелился после удара об угол надгробия. Гарри Поттер пытался нащупать выроненную палочку, но не получалось, и тогда дядя Федор прыгнул вперед, ударил обломком посоха как копьем. Заостренное дерево пронзило голову змеи и пригвоздило ее к земле. Удар хвоста смел его в сторону, но все было кончено: немного подергавшись, змея затихла, так и не доползя до свертка буквально метра.
– Что это было? – спросил Гарри Поттер, вставая.
Он все-таки нашел палочку, отлетевшую в сторону, и теперь настороженно водил ей из стороны в сторону. Но новые враги так и не появились, а в свертке обнаружилось существо, формой напоминающее младенца, но при этом абсолютно непохожее на младенца. Темно-красное, чешуйчатое, с плоским змеиным лицом, безволосое и мертвое. Существо ударилось виском об угол надгробия, и не пережило такого удара.
– Наверное, это был детеныш змеи, – неуверенно предположил Гарри Поттер.
– Наверное, – согласился дядя Федор. – Но все равно нехорошо как-то получилось.
– Нормаульно! – мявкнул Матроскин. – Это была ловушка Темняуго Лорда!
Поймав ошарашенные взгляды двух чемпионов, Матроскин усмехнулся и указал лапой.
– Давауйте отправимся обратно в Хогвартс, а то там все волнуются!
И они отправились обратно, прихватив с собой существо, змею и крысу. Кубок исправно перенес их обратно в центр лабиринта, только теперь тут было шумно и находилось много магов. Потом все стало еще шумнее и бестолковее, было много криков и разбирательств, объятий и поцелуев.
– Минни!
– Матрося!
– Федя!
– Миона!
Флёр же подошла к Гарри и сказала.
– Ти спас мою сестру, а теперь спас и меня!
После чего наклонилась, поцеловала Гарри Поттера, и поцелуй этот оказался очень долгим.
– Целью Турнира Трёх Волшебников было углубить понимание и наладить связи между волшебниками, – сказал Альбус Дамблдор. – То, что случилось во время третьего испытания, показывает, что своей цели Турнир достиг. Поэтому победители Турнира – Гарри Поттер и Фёдор Свекольников! Приз в тысячу галлеонов будет поделен поровну между вами!
Раздались крики и возгласы, аплодисменты, довольный Игорь Каркаров опять дирижировал делегацией Дурмштранга, надсаживавшейся в скандировании.
– Домой? – вздохнула Гермиона.
– Да, домой, – вздохнул дядя Федор. – Но мне кажется, что мы еще недостаточно углубили понимание и не установили достаточной связи.
Он посмотрел на Гермиону, та улыбнулась одобрительно, и дядя Федор закончил фразу.
– Поэтому приезжайте к нам в Простоквашино!
– Уфф, ну и жара, – сказала МакГонагалл, обмахиваясь шляпой. – У вас всегда тут так?
– Ну что вы, – откликнулся папа Дима, – обычно летом у нас гораздо жарче!
МакГонагалл посмотрела на него недоверчиво, но не стала ничего говорить. Лишь взмахнула палочкой, и в беседке, установленной в глубине сада, сразу стало гораздо прохладнее. Доносился смех Гермионы, которой Шарик демонстрировал выучку быка Гаврюши, и как тот умеет мастерски охранять дом. Вначале родители Гермионы не хотели отпускать ее в поездку, но узнав, что их дочь будет сопровождать МакГонагалл, все же согласились.
– Так вы говорите, то, что происходило в Хогвартсе – это были происки Темного Лорда? – спросила мама Римма.
– Да, – кивнула Минерва, – его и его приспешников. Темный Лорд пытался возродиться, но оказался повержен, на этот раз навсегда, как считает Дамблдор. Но одна вещь ему все равно осталась непонятной, и он попросил меня узнать у вас, когда приедем.
– Спрашивайте, – сделал приглашающий жест папа Дима.
– В свое время, пятнадцать лет назад, прозвучало пророчество... настоящее пророчество, – немного неуверенно начала говорить МакГонагалл. – Сейчас.
Она достала пергамент и прочитала.
"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда. Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца, и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы.
– Вначале думали, что это пророчество относится к Гарри, ведь считалось, что Темный Лорд погиб, после того, как пришел в гости к Поттерам, – пояснила Минерва, пряча запись. – Но теперь, после всего случившегося... ведь Фёодор родился тридцать первого июля, не так ли?
– Да, – кивнула мама Римма.
– И вы бросали вызов Темному Лорду три раза?
– Было дело, – усмехнулся папа Дима. – А потом вернулись в Россию, уже после рождения дяди Федора. Но мы вам о том не расскажем, потому что у вас допуска нет!
МакГонагалл ошарашенно кивнула.
– Чаю? – улыбаясь, предложила мама Римма, и на том разговор о делах закончился.
– Ну, так что? – мяукнул Матроскин.
– Да как-то пока решиться не могу, – почесал в затылке дядя Федор.
Речка Простоквашка несла мутные воды, и сегодня не клевало совершенно. Оставалось только смотреть на волны, удочки и болтать о том, о сем, сидя в теньке под березами.
– А я вот предложение своей Минни сделал, – с оттенком гордости сказал Матроскин.
– И что она ответила?
– Сказала, что подумяует!
– А чего к тебе Печкин вчера приставал?
– Спрашивал, где такие медали выдают, – усмехнулся в усы кот.
За вклад в победу над едва не возродившимся Волдемортом, его наградили званием Почетного Аврора и выдали соответствующую медаль размером с блюдце. Почтальону Матроскин сказал, что медаль названа в честь героического крейсера «Аврора», и теперь Печкин изнывал от желания получить такую же.
– Миона?
– Да?
– Как тебе у нас?
– Если бы у меня была вторая жизнь, то я обязательно провела бы ее в Простоквашино! – искренне ответила Гермиона.
– Тогда переезжай к нам?
– Вначале надо окончить школу, – склонив голову набок, улыбнулась Гермиона.
– А... потом?
– А потом я подумаю, – лукаво ответила она, и после паузы продолжила. – И подумав, конечно же, перееду!
Дядя Федор счастливо открыл рот, но не нашел, что сказать.
– Ах да, с днем рождения, мой чемпион, – прошептала Гермиона. – И вот тебе мой подарок!
Они слились в крепком поцелуе на фоне багрового заката, раскинувшегося на полнеба.
Конец
