Текст книги "Дядя Федор и Кубок Огня (СИ)"
Автор книги: Самат Сейтимбетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Дядя Федор и Кубок Огня
Письмо
Лето одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года выдалось жарким, а уж тридцать первое июля вдвойне. Деревня Простоквашино Можайского района, казалось, вымерла – все, кто не работал, или попрятались в тени, или отправились купаться на речку Простоквашку. Шарик охотился, а дядя Федор и кот Матроскин собирали грибы, в центре леса, там, где деревья давали особенно густую тень. Поэтому никто (кроме почтальона Печкина) не видел, как огромная белая сова слетела с небес прямо в центр деревни, ловко метнула письмо в форточку дома дяди Федора и тут же улетела, довольно ухая.
– Кто там? – задумчиво спросил галчонок Хватайка со шкафа.
Письмо не ответило. Почтальон Печкин, притаившийся под дверью, тоже. Связываться с галчонком ему не хотелось, так как переговорить Хватайку было просто невозможно. Но и письмо, большое, тяжелое, с огромной печатью и поблескивающим гербом манило почтальона как запретный плод.
Тридцать первое июля неумолимо приближалось к полудню.
– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Игорь Иванович! – кинулась мама дяди Федора к Печкину, вылезая из «Запорожца».
– Погодите, гражданка, обниматься! – воскликнул почтальон, утирая пот и лысину шапкой-ушанкой. – Давайте вначале конфликт разберём!
– Какой-такой конфликт? – опешила мама Римма.
– А такой-такой конфликт! Я здесь почтальон, один на все Простоквашино, а вашему мальчику письма в обход меня приносят какие-то странные белые совы! Кто его знает, что в том письме, может опасное что-то принесли? Для того почта и существует, чтобы все посылки и письма доставлять! Что это с вами, гражданочка, чего это вы побелели вся?
Но мама Римма не слушала, глядя на папу Диму. Дядя Федор, конечно, как и положено самостоятельному волшебному мальчику, учился в Колдостворце, русской школе Волшебства и Волхования, но письма школы доставлялись всегда домовиками. Тихо, незаметно, за одно блюдце молока в любой уголок страны. Совы же использовались в Европе, и поэтому родители дяди Федора смотрели друг на друга, припоминая события из прошлого. Очень опасные и неприятные события.
– Так за вас переживаю, дорогой вы наш Игорь Иванович! – нашлась мама Римма. – У вас не иначе как солнечный удар, раз совы мерещатся!
– Не было у меня никаких солнечных ударов, мне по должности не положено, – заявил почтальон Печкин.
– Значит, будет, – задумчиво заметил папа Дима, глядя, как почтальон оседает на землю.
Он перенес почтальона в тень, расстегнул на нем пальто и снял валенки, накрыл лицо ушанкой, после чего спрятал волшебную палочку в карман. Не успели родители войти в дом и разобраться с письмом, как появились дядя Федор и кот Матроскин, нагруженные грибами. Еще четыре корзинки несли зайцы, пойманные Шариком, который, в свою очередь, радостно фотографировал «грибную колонну» из фоторужья.
После приветствий, криков, объятий, объяснений и вручения праздничного торта – у дяди Федора сегодня был день рождения – все вошли в дом. Галчонок Хватайка, почти затащивший огромное письмо с таким блестящим гербом, на шкаф, от изумления раскрыл рот и упустил добычу. Письмо шлепнулось прямо под ноги дяде Федору.
За прошедшие с момента первого бегства в Простоквашино восемь лет, в дяде Федоре не изменились только две вещи: цвет глаз (небесно-голубой) и волос (темно-русый). Сам он вытянулся, раздался в плечах, на верхней губе пробивался первый пушок, контрастирующий с загаром, приобретенным на каникулах. Труд на свежем воздухе позволял успешно бороться с последствиями переедания, так как устоять перед вкусной стряпней Матроскина было просто невозможно.
– Герб Дурмштранга? – удивленно спросил дядя Федор, наклоняясь за письмом.
Всмотревшись в написанное на конверте, он еще более удивленно добавил.
– Адресовано лично мне. Какое может быть дело у европейской школы магии ко мне?
– Гхм, – облегченно откашлялся в бороду папа Дима и многозначительно посмотрел в сторону мамы Риммы.
Та откашлялась и посмотрела в ответ. Так они перекашливались и смотрели, пока дядя Федор читал письмо.
– Персональное приглашение на стажировку в Дурмштранг на один год, – растерянно сказал он, дочитав, – но это же неправильно! Тут какая-то ошибка! На стажировку приглашают седьмые курсы, а мне только четвертый предстоит!
– А за стажировку платят? – тут же оживился Матроскин.
– Котам платят молоком, – тут же съязвил Шарик.
– Все равно надо ехать! – категорично заявил кот. – Хорошее молоко на дороге не валяется!
– Тебя пригласили потому, что директор Дурмштранга твой троюродный дядя дядя Федор! – сказала мама и быстро добавила. – Я и папа решили, что нельзя тебе все время сидеть в Простоквашино, нужно и на мир посмотреть, а тут Игорь прислал приглашение, по-братски предложив включить тебя в программу!
– И если ты кота хочешь с собой взять или там Шарика, – добродушно добавил папа, – бери, мы не против, и самое главное – европейские школы не против!
– А... а откуда вы все это знаете? – спросил дядя Федор.
– Понимаешь, – немного смущенно сказал папа, сжимая бороду в кулаке. – Давным-давно
– Очень давно, – добавила мама.
– Да, очень давно.
– Еще до твоего рождения.
– Да, еще до твоего рождения, – механически повторил папа. – Мы были в Европе... по делам, да, по делам.
– По делам, – кивнула мама.
– Очень опасным делам.
– Да, очень опасным.
– Но это было давно, – сказал папа.
Дядя Федор задумчиво поворачивал голову из стороны в сторону, от мамы к папе, которые быстро и немного смущенно обменивались репликами или повторяли друг за другом.
– В общем, в Европе можно, – подытожил папа.
– Ну что, поедете со мной? – спросил дядя Федор у Шарика и Матроскина.
– Двум сразу нельзя, – запротестовал кот, – ведь тут хозяйство, коровы, дом. Никак нельзя все это без присмотра оставлять! – Матроскин пригладил усы и сказал. – Тебя, дядя Федор, тоже никак нельзя без присмотра оставлять! Хватит и того, что без нас в свой Колдостворог ездишь!
– Колдостворец.
– Колдостворог вкуснее звучит, – облизнулся кот, – потом что творог делают из молока!
– Я останусь, – сказал Шарик, – а вы езжайте. Я из простых собак, не из породистых, нечего мне в вашей Европе делать, а чтобы не так скучно было, галчонок пусть тоже остается, будем с ним вместе за коровами и трактором присматривать.
– Это правильно, совместный труд, для моей пользы – он сближает, – одобрил Матроскин.
На том и сошлись, что Матроскин и дядя Федор отправятся в Дурмштранг, а Шарик и Хватайка останутся присматривать за хозяйством. Недоволен остался только Печкин, который решил, что его разморило на солнце, и он уснул, и ладно бы на почте, так ведь нет – во дворе чужого дома! Почтальон отряхнул ушанку, заправил пальто и решительно пошел дальше разносить почту.
Незаметно, в делах и заботах прошел август, и вот уже пришла пора собираться в Дурмштранг. Также из Колдостворца пришло письмо, оно же официальный документ – пропуск в Дурмштранг, с извещением о том, какие учебники и предметы нужно взять с собой.
– Вот еще! – фыркал Матроскин. – Шубу им подавай! Так мы на одних шубах разоримся! Никаких кладов не хватит, в шубах по разным школам разъезжать!
– Но смотри, там же написано, холодно и озеро рядом, – указывал дядя Федор.
– Озеро – это правильно, – соглашался Матроскин и приглаживал усы. – Нам, морским котам, без воды никак нельзя!
– Что же ты, морской кот, в речке-то ни разу не купался? – тут же спросил Шарик.
– Потому и не купался, что морской, а не речной! – не растерялся Матроскин. – И не перебивай меня! Целую шубу покупать надо! Где деньги брать будем?
В дверь постучали.
– Кто там? – спросил галчонок.
– Это я, почтальон Печкин, принес вам посылку, только я вам ее не отдам, потому что у вас докУментов нету! – прозвучал типовой ответ.
– Тогда заходите выпить чаю с конфетами! – выдал уже традиционную фразу дядя Федор.
«Дорогой наш сын, дядя Федор!» гласила записка, приколотая к шубе, обнаружившейся в посылке. «Высылаем тебе теплые вещи, чтобы ты не простыл. Мама и папа». Чуть ниже было дописано «Передавай привет своему дяде Игорю. Мама». И еще чуть ниже дописано «пиши нам почаще. Папа».
– Ну вот, это хорошо, – довольно промурлыкал Матроскин, – а то никаких доходов, расходы одни.
– Матроскин, да все, кто сюда отдыхать приезжают, только твое молоко и покупают! – воскликнул Шарик.
– Это еще что, вот вернемся, я еще двух коров заведу, а тебе Шарик тележку купим, будешь молоко по соседним деревням возить и продавать!
Шарик от возмущения потерял дар речи, а дядя Федор сказал.
– Да ладно, ладно, будет вам ссориться! Давайте лучше чаю попьем и еще раз все проверим!
– Хорошо, что нам прислали письмо – портал сразу в Дурмштранг, – говорил дядя Федор на ходу, слегка наклоняясь влево, чтобы уравновесить чемодан. – Лететь никуда не придется.
Матроскин одобрительно пыхтел рядом, склоняясь под весом второго чемодана, который тащил на спине. С одной стороны, в полете можно было бы покогтить дерево, а с другой – слишком холодно и слишком долго. К чему терять время, когда есть портал? Поэтому Матроскин пыхтел одобрительно в такт словам дяди Федора.
Мальчик и кот вошли в лес и не вышли из него.
– Солидное строение, – одобрил Матроскин, глядя на здание школы Дурмштранг.
Он и дядя Федор стояли на берегу озера, с шумом накатывающего волны на плоский берег, усеянный галькой. Школа находилась чуть поодаль, на возвышении, на краю обрыва, горделиво возносясь над озером и всеми окрестностями. Три этажа, толстые каменные стены, типичный европейский замок, из серого и черного камня. Дядя Федор задумчиво совершил движение посохом, пробормотал заклинание и два чемодана с вещами поднялись в воздух. Матроскин вальяжно разлегся на втором из них, делая вид, что ему все нипочем. Шерсть его, правда, чуть-чуть дыбилась, от близости такого огромного количества воды и от ощущения полета, но только лишь чуть-чуть.
– Идем, – вздохнул дядя Федор, и зашагал к школе.
– Племьянник! – с сильным акцентом воскликнул Игорь Каркаров, обнимая дядю Федора.
Бородка директора Дурмштранга пощекотала ухо дяди Федора, и тот невольно отдернул голову.
– Весь в мать! – воскликнул Игорь, отстраняя племянника на длину руки и осматривая. – Как там Римма?
– С мамой все хорошо, спасибо, – ответил дядя Федор, не зная, что еще можно сказать.
– Ах, какая боевая у меня была сестренка в молодости, – покачал головой директор, как будто сам не веря в то, что все это было.
С головы его при этом чуть не слетела остроконечная высокая шапка. Заметив это, Каркаров подмигнул Федору и сказал весело.
– Что, удивлен? Ну, зря, зря! Мы в Дурмштранге, наполовину Европа, наполовину Россия, смотрим и туда, и сюда, и берем все самое лучшее от обеих сторон! На какой курс тебе идти? На четвертый? Ох и летит же время, казалось еще вчера мы с Риммой бегали с палочками наперевес от... гкхм, ладно, это к делу не относится.
Он еще раз покачал головой, и в этот раз шапка все-таки слетела, показывая длинные черные волосы с проседью. Игорь рассмеялся, поднял шапку и сказал.
– Скоро здесь все будет в сугробах! Да и темно будет, пускай всего месяц, но будет! Полярная ночь, слышал?
– Слышал, – кивнул дядя Федор.
– Так что, нам выдадут подъемные? – вкрадчиво спросил Матроскин с чемодана.
Проходящие мимо студенты, двор школы и деревья его не слишком интересовали, успеет еще насмотреться и обнюхаться, а вот если вовремя не спросить о главном, то никто и не вспомнит!
– И где нас поселят? – спросил дядя Федор, чтобы сказать хоть что-нибудь.
– Как это где? Конечно, с другими учениками! – воскликнул директор. – Ведь цель программы – налаживание отношений между школами, а какое налаживание, если приехавшие ученики будут жить отдельно? Так никакого налаживания не получится! И не волнуйся, у нас тут половина школы отлично говорит по-русски, мы же только наполовину Европа, ты же помнишь об этом, да?
– Так что там насчет подъемных? – еще вкрадчивее мяукнул Матроскин.
– Племянник, ты привез с собой анимага? – уточнил Каркаров. – Нет? Восхитительно! В Дурмштранге вам не нужны будут деньги, у нас тут все бесплатно!
– Все? – уточнил Матроскин.
– В разумных пределах, – уважительно добавил директор. – Не волнуйся, племянник, твои деньги у меня в кабинете, сейчас мы туда отправимся, сделаем колдофото на память, познакомлю тебя с Крамом... ты слышал о Викторе Краме?
– Слышал, – честно ответил дядя Федор, хотя он и не являлся большим фанатом квиддича. – На выходных можно будет поездить по окрестностям, посмотреть на природу и города вокруг?
– О, у меня есть гораздо лучшее предложение! – громко рассмеялся Каркаров и обнял племянника за плечо. – Мы отправимся в Британию через два месяца, на Турнир Трех Волшебников! И ты будешь меня сопровождать, в составе делегации! Как тебе такое предложение?! У нас-то тут смотреть особо нечего, леса, льды и медведи, а так заодно и Британию посмотришь!
– Хорошо, дядя, – кивнул дядя Федор.
Кот Матроскин же удовлетворенно разлегся на чемодане, предвкушая будущие события.
Две школы за один год
– Вот! – горделиво заявил Каркаров, пристукивая посохом о прибрежный камень. – Знаменитый «Летучий Дурмштрангец»!
Он перехватил задумчивый взгляд дяди Федора и пояснил.
– Именно этот корабль породил легенду магглов о корабле-призраке, «Летучем голландце». Потому что на корабль наложены чары иллюзии, придающие ему устрашающий и отпугивающий вид. К сожалению, чары сокрытия и отталкивания в свое время наложить не удалось, они конфликтовали с чарами пути, основным назначением этого корабля! Наш «Летучий Дурмштрангец» в состоянии перенестись в любой из водоемов Земли, лишь бы там ему хватало места и глубины. Именно так мы и попадем в Хогвартс!
– Я думал, что мы отправимся порталом, – заметил дядя Федор, продолжая рассматривать парусный корабль, покачивающийся на волнах.
– Британцы, – усмехнулся директор Дурмштранга. – По их правилам, ни один портал не может вести с континента на остров и наоборот, а правила в Магической Британии – это серьезно, хотя иногда они и лишены здравого смысла. В общем, мы немножко обойдем их правила, ничего при этом не нарушив.
Дядя Федор кивнул и спросил.
– А третья школа, Шармбатон? Они тоже приплывут на корабле?
– Скорее всего, они прибудут по воздуху, – немного рассеянно ответил Игорь Каркаров, невольно вспомнив размеры мадам Максим, директора Шармбатона.
На берегу показались ученики Дурмштранга, которые были выбраны для поездки в Хогвартс. Крепкие и могучие парни седьмого и шестого курсов, в тщательно выглаженной и вычищенной школьной униформе. Возглавлял делегацию Виктор Крам, и при виде знаменитого ловца лицо Каркарова просветлело. Летом этого года в Британии проходил финал мирового чемпионата по квиддичу, и хотя сборная Болгарии проиграла Ирландии, все равно Виктор исхитрился поймать снитч, завершив тем самым матч. В результате Виктор стал не просто восходящей звездой, нет, он стал самой настоящей знаменитостью, и именно его Каркаров видел будущим чемпионом Дурмштранга и победителем Турнира Трех Волшебников.
– До конца турнира мы в Дурмштранг не вернемся, – обратился Каркаров к племяннику. – Ты все взял?
– Матроскин обещал, что соберет чемоданы, – ответил дядя Федор.
Директор Дурмштранга лишь кивнул в ответ. Хозяйственность кота Матроскина за эти два месяца стала притчей во языцех в школе. Дядя Федор тоже не стал ничего говорить, задумавшись как раз о прошедших двух месяцах. Дурмштранг был одновременно похож и не похож на Колдостворец, равно как и система преподавания, и само разделение магии по предметам.
Опять же, несмотря на заверения дяди Игоря, во многом Дурмштранг был все же Европой, а не Россией, не говоря уже о вольном отношении к так называемым «темным искусствам». Да и дух Гриндевальда, казалось, все еще витал под высокими каменными сводами, и это немного угнетало дядю Федора. Не настолько, чтобы бросать все и возвращаться в Колдостворец, но вполне достаточно, чтобы он так и не сблизился особо ни с кем из Дурмштранга. Поэтому дядя Федор не особо расстраивался, что до конца турнира – то есть учебного года – в Дурмштранг он уже не вернется.
Нельзя сказать, что дядя Федор прямо так уж расстраивался, что укрепление отношений между школами не удалось, и нельзя сказать, что он прямо так уж рвался в Хогвартс. Скорее играла свою роль привычка к труду, ответственности и выполнению заданий, развившаяся и окрепшая за годы жизни в Простоквашино, особенно бок о бок с Матроскиным.
Поэтому можно сказать, что дядя Федор пребывал в смятении чувств, в отличие от того же кота.
– Не грусти, дядя Федор, – сказал ему Матроскин. – Поучишься в двух школах за одну поездку, видишь, как замечательно все получается!
– Я английского не знаю, – вздохнул дядя Федор в ответ.
– Ну, тогда давай повторим вчерашний урок, – пригладил усы кот, и достал толстую книгу.
Зная о предстоящей поездке, дядя Федор учил английский все два месяца, что провел в Дурмштранге.
– What holiday is today? – спросил строго Матроскин. (какой сегодня праздник? Англ.)
– Today is Halloween, – ответил дядя Федор. (сегодня Хэллоуин, англ.)
– Халявин, – поправил его кот.
– No, Halloween, – ответил мальчик. (Нет, Хэллоуин, англ.)
– Вот видишь, дядя Федор! – с энтузиазмом воскликнул Матроскин. – Все ты знаешь, ну и я немножко подучил, кошачий английский, очень замурчательный язык, скажу я тебе!
Дядя Федор лишь вздохнул в ответ.
«Летучий Дурмштрангец» вынырнул из глубин озера, расположенного рядом с Хогвартсом, и дядя Федор облегченно выдохнул. Корабль мчался под водой, и казалось, что сейчас оная обрушится со всех сторон, затопит и утопит, и дядя Федор невольно задерживал дыхание. Напоследок еще мелькнули щупальца какого-то огромного осьминога, добавив свои пять копеек в общую копилку переживаний.
– Хогвартс! – торжественно объявил Игорь Каркаров, указывая на замок, стоящий на вершине холма.
Торжественная шапка и шуба, приукрашенный посох, как, впрочем, и у остальных учеников. Даже Матроскин, ради такого случая, нацепил «бабочку» на шею и дважды вылизал шерсть, придавая ей объем и шелковистость. Видно было, что у ворот и стен замка, привольно раскинувшегося по окрестностям, толпятся ученики и преподаватели, и что-то кричат, громкое и радостное.
От озера к замку вела извилистая дорога, и «Летучий Дурмштрангец» направился к причалу, от которого, собственно и начиналась дорога. Над кораблем, с громкими хлопками, пронеслась карета, запряженная крылатыми лошадьми, и Каркаров досадливо дернул себя за бородку.
– Высаживаемся! – приказал он. – Головы выше, не забывайте, что мы из Дурмштранга, лучшей школы Европы!
Подъем оказался простым и быстрым, дорога, как будто сама стелилась под ноги, и вот уже дядя Федор, равно как и остальная делегации оказались перед воротами замка. В глазах пестрело и рябило, школьники Хогвартса и учителя тоже принарядились ради встречи. Директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, которого дядя Федор сразу узнал (видел на портретах), беседовал с огромной женщиной, почти трехметрового роста. Рядом с ними переминался с ноги на ногу не меньший здоровяк, с пышной бородой и в какой-то блестящей одежде. Каркаров направился к директорам, донесся возглас «Игорь!», подошли еще какие-то взрослые маги официального вида.
– Что-то я не вижу тут котов и кошек, – промурчал Матроскин, задумчиво поглаживая лапой усы слева, – а ведь говорили, что они разрешены в Хогвартсе!
Дядя Федор начал всматриваться в школьников Хогвартса, невольно отметив, что практически все смотрят на делегацию Шармбатона (дядя Федор и сам с интересом поглядывал туда до реплики кота) или на Виктора Крама, перешептываются, что-то показывают. Европейские традиции волшебства не предполагали использование посохов, поэтому руки (для показывания и шептания) у британских школьников оставались свободными. Некоторые прятали руки в карманах или засовывали под мантию, как будто замерзнув, и дядя Федор, ощущавший свежий и приятный ветерок, подумал, что в Хогвартсе, наверное, теплее, чем в Дурмштранге или Колдостворце.
И тут он, наконец, увидел то, что искал.
Девушка, примерно ровесница дяди Федора, с пышной копной каштановых волос, в школьной мантии и с галстуком ало-золотого цвета, держала на руках огромного солнечно-рыжего цвета кота. Или кошку.
– Вон, смотри, кот, – указал рукой дядя Федор Матроскину.
Жест его привлек внимание, и девушка посмотрела прямо на дядю Федора, улыбнулась, слегка наклонив голову. Дядя Федор невольно улыбнулся в ответ, тоже наклонил голову. Еще несколько учениц Хогвартса тут же улыбнулись в ответ, и дядя Федор немного растерялся от такого изобилия женского внимания.
Надо было что-то сказать, но все слова, выученные за два месяца, разлетелись куда-то, потерялись, кроме совершенно неуместной фразы, что Лондон – столица Великобритании. Девушки захихикали, что-то зашептали друг другу, парни, стоявшие рядом с ними, бросали на дядю Федора оценивающие взгляды. Дальнейшему развитию событий помешало объявление, сделанное директором Дамблдором, который пригласил всех в замок на праздничный ужин, по случаю прибытия и, собственно, начала Турнира Трех Волшебников.
Кубок Огня сверкал и переливался на постаменте, и кот Матроскин, прищурившись, смотрел на него и думал, что такая красота будет лучше смотреться в Простоквашино. Затем он услышал о призе в тысячу галлеонов и разволновался так, что даже зашипел, а когти его впились в дерево общей скамьи. Тысяча полновесных магических золотых рублей! Это было очень, очень много, и мысли Матроскина приняли иное направление. Он не сомневался, что дядя Федор – самый достойный из всех магов, и сумеет всех победить, а где не сумеет – там ему сам Матроскин и поможет, дело верное!
Надо только написать имя на бумажке и бросить в Кубок, который выберет самого достойного, и это, конечно же, будет дядя Федор! А на тысячу золотых рублей можно не просто крышу перекрыть, а целый новый коровник построить! И тут директор провел по полу черту, заявив, что переступить ее сможет только совершеннолетний. Матроскин посмотрел на дядю Федора и покачал головой. Пускай даже маги становятся совершеннолетними на год раньше обычных людей, все равно, не получится. Значит надо действовать самому и быстро, понял кот, потому что на кидание бумажек в Кубок отводили всего сутки.
Он соскользнул под стол и исчез.
Дядя Федор, внимательно слушающий Дамблдора и задумчиво рассматривающий девушек Хогвартса и Шармбатона за другими столами, даже не заметил исчезновения Матроскина. Впрочем, даже если бы заметил, то не сильно удивился. Матроскин был очень самостоятельным, как и сам дядя Федор, и не любил сидеть без дела.
Сам Матроскин же выскользнул из замка и направился к озеру. Там, на корабле, тщательно упакованное в чемоданы, лежало все необходимое для осуществления плана. Еще у Матроскина мелькала мысль о том, что надо бы все сказать дяде Федору, но, подумав, кот решил отложить ее осуществление на завтра. Может быть, ничего и не получится, и тогда и рассказывать не надо будет.
В Большом Зале, где проходил праздничный ужин, было пусто и почти темно. Несколько свечей медленно дрейфовали в воздухе, и слегка светился сам Кубок, по-прежнему горделиво возвышающийся на постаменте, сотворенном Дамблдором из воздуха. Видна была и возрастная черта, которую провел директор Хогвартса.
Матроскин, мурлыкая под нос песенку «Когда я на почте служил ямщиком», сноровисто и умело разложил и собрал на месте телескопическую удочку. Достал бумагу и перо с чернильницей, написал «Дядя Федор» и потер бумажку о шерсть. Когда там начали проскакивать искры, поднес бумажку к крючку и та прилипла. Медленно и аккуратно Матроскин установил удочку под углом, так, чтобы крючок оказался над Кубком Огня, после чего начал крутить рукоятку, выдавая леску. Крючок пополз вниз, оказавшись, в конце концов, практически в Кубке.
– Главное в рыбалке – это терпение, – удовлетворенно промурлыкал Матроскин, после чего подпер удочку и приготовился ждать.
Заряд статики рассеялся, и бумажка упала в Кубок, выбросивший вверх вспышку синего огня. Матроскин потер лапы, смотал удочку и приготовился сам сматываться, когда из коридора донесся какой-то шум. Удары дерева о камень. Матроскин спокойно и с чувством собственного достоинства отступил к столу, за которым во время ужина, сидели директора и учителя.
Стук приближался, и вот в дверном проеме показался человек. На деревянной ноге и с посохом в руках, один из глаз его вращался во все стороны. Матроскин задумчиво пристукнул хвостом по полу, думая, что делать. Оглянувшись за спину, человек пошел к Кубку, стукая посохом и протезом по полу.
– Новенький? – раздалось мяуканье за спиной Матроскина.
Там, с самым сердитым видом, стояла огромная серая кошка.
– Прибыл сегодня из Дурмштранга, мисс, – с самым любезным видом ответил Матроскин.
– Между прочим миссис! Миссис Норрис!
– Очень приятно, а я – Матроскин. Это фамилия такая, – ответил кот, и добавил, подумав. – Морская.
– Вот и иди на свой корабль, – проворчала кошка, – раз морская, а возле Кубка отираться не надо.
– А как же? – показал Матроскин лапой в сторону человека.
– Ему по должности положено, – ответила миссис Норрис. – Он – преподаватель ЗОТИ и бывший аврор, и поэтому все тут должен осматривать, чтобы понять, кто какие нарушения замыслил.
– Поняутно, – вальяжно ответил Матроскин.
Человек уставился обоими глазами – вращающимся и обычным – в сторону Матроскина и Норрис. Всмотрелся, потом пробормотал что-то непонятное и длинное.
– Идем отсюда, – промяукала миссис Норрис, – пока он нас в мышей не превратил!
– Хозяин мой, – говорила миссис Норрис, провожая Матроскина к выходу из замка, – завхоз всего Хогвартса! Всем заведует, за школьниками присматривает! Особенно по ночам, когда по коридорам ученикам ходить нельзя!
– Завхоз – это хорошо, это правильно, – одобрил Матроскин.
– И ты тоже особо по ночам не бегай, – заявила миссис Норрис.
– Опасно?
– Школа волшебная, тут всякое происходит, я то навидалась уже, а ты новенький еще, – важно заявила кошка Филча. – Вон там ворота, и по дороге вниз до озера, понятно?
После чего, не дожидаясь ответа, скрылась в темноте коридора.
– Кот ли я дрожащий или право имею? – пробормотал Матроскин под нос, направляясь к выходу.
За его выходом из темноты наблюдала пара изумрудного цвета глаз.
Дядя Федор, получивший сегодня очень большую дозу впечатлений, мирно спал в своей каюте, когда вернулся Матроскин. Кот разложил вещи по местам, прислушиваясь и принюхиваясь к обстановке. Все было тихо, мирно и спокойно, на корабле все спали, похрапывая и посвистывая, каждый на свой лад. Местные мыши пока еще не приходили в гости, и Матроскин, успокоенный, тоже устроился спать, свернувшись клубочком.
– Тебя ждет славное будущее, дядя Федор, – пробормотал кот, укладываясь в его ногах и уютно урча.
Неожиданный выбор
Кубок Огня выбросил столб красного пламени, впрочем, тут же сменившего цвет на синий. Вместе с огнем из Кубка вылетела обгорелая бумажка. Дамблдор поймал ее и застыл, как будто не веря своим глазам. Пауза длилась несколько секунд, и в Большом Зале, погруженном в полумрак, было тихо, как никогда. Все затаили дыхание, в ожидании слов Дамблдора.
– Чемпионом Дурмштранга будет Дьядя Фиодор, – объявил директор Хогвартса на весь зал.
Дядя Федор вздрогнул, услышав свое имя и немедленно припомнив слова Матроскина, сказанные утром. Тогда это казалось шуткой, игрой, и как-то не воспринялось всерьез. Подготовка к празднику – сегодня было 31 октября – веселое оживление, прогулки по Хогвартсу и восхищенное разглядывание картин и статуй, ну и школьников Хогвартса тоже, и слова Матроскина просто вылетели из головы.
Из рассказов дяди дядя Федор знал, что тот, кого выберет Кубок, будет обязан участвовать в Турнире до конца – поэтому были введены ограничения по возрасту. Сейчас на лицах делегации Дурмштранга читалась растерянность: все, включая самого дядю Федора, были уверены, что чемпионом станет Виктор Крам. Школьники Хогвартса не знали, кто такой «Дьядя Фиодор» и поэтому молчали, поглядывая на гостей.
– Это какая-то ошибка! – воскликнул Игорь Каркаров, вставая из-за стола преподавателей и ударяя посохом. – Федор Свекольников не мог бросить свое имя в Кубок – он еще несовершеннолетний!
– Но, тем не менее, его имя здесь, – Дамблдор отдал Каркарову обгорелый кусочек бумаги.
– Неужели возрастная черта знаменитого Дамблдора, – начал было директор Дурмштранга, но осекся.
Альбус Дамблдор сказал что-то тихо, Каркаров что-то гневно и тихо ответил, и после яростного и недолгого перешептывания, директор Хогвартса объявил.
– Прошу чемпиона Дурмштранга пройти в специальную комнату!
– Идем, дядя Федор, – подтолкнул парня лапой Матроскин. – Зовут!
Дядя Федор встал, ощутив, как на нем скрестились взгляды всего зала. Недоумение, презрение, поддержка, любопытство, ненависть и обожание ощущались в этих взглядах. Дядя Федор спокойно прошел вдоль столов и, обменявшись взглядами с дядей, прошел в указанную дверь. На Матроскина, имитирующего обычного кота, никто не обратил особого внимания.
В комнатке, куда вошел дядя Федор, хватало всего. Места, картин на стенах, рыцарских доспехов, каких-то сломанных стульев, украшений под потолком и был даже один призрак, задумчиво летающий кругами под потолком.
– Я же говорил, что ты самый достоуйный! – горделиво заявил кот Матроскин.
– Да я даже английского толком не знаю! – воскликнул дядя Федор с ноткой отчаяния в голосе.
– Не горюй, дядя Федор! – прибег к своему обычному присловью Матроскин. – Подучишь английский, заведешь друзей, а Турнир выиграешь – так еще и приз огромный получишь! Крышу на коровнике перекроем, дом перестроим, и сделаем отдельное крыло для зверей, как ты и хотел!
Это заставило дядю Федора задуматься. Небольшая злость на Матроскина растворилась в мыслях о том, что теперь можно будет по-настоящему выполнить задачу: укрепить связи между школами, и о том, что вправду можно будет открыть небольшой пункт помощи животным. На ветеринарную клинику замахиваться было еще рано, но даже пункт помощи – уже отлично, а когда закончится обучение в Колдостворце, можно будет и развернуться во всю мощь!
