Текст книги "Ужасный Шторм (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Глава 28
– Не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя принуждаю, дорогая... просто издательство очень настойчиво по поводу последнего концерта как части биографии. Они сказали, что не возьмутся за книгу без него... – Мягкий голос Вики неумолимо звучит в трубке.
Я лежу на диване моих родителей, подняв ноги вверху и прикрывая стопами свою задницу, смотрю в потолок.
В дальнем углу трещина. Знает ли о ней отец? Я должна сказать, чтобы он мог её заделать.
– ... и я знаю, что это должно быть тяжело, дорогая. И честно говоря, я сделаю всё, что ты захочешь. – Потом долгая пауза.
О, она прекратила говорить. Значит, пора начать мне.
– Всё хорошо, Вики, – выдыхаю я, – Когда я сказала тебе, что сделаю, то именно это и имела в виду. Ты не должна беспокоиться обо мне.
– Но я беспокоюсь, дорогая.
– Я знаю и люблю тебя за это. И за то, что позволила мне работать дома всю прошлую неделю, ну, и побыть с моими родными.
– Тебе вообще не нужно работать.
– Нужно. Ты мне и так дала больше отгулов, чем положено.
– Тру, твоё прекрасное сердце разбили самым худшим образом, и тебе нужно время на восстановление.
Она имеет в виду из–за публики.
Уже плохо из–за того, что сердце разбито любовью всей моей жизни, но когда весь остальной мир начинает перемалывать это горе, становится ещё хуже. Я закрываю глаза от подступающих слёз.
– Спасибо, но по правде говоря, мне нужно быть чем–то занятой. А работа меня занимает.
– Я знаю, милая. Но твоя работа, о которой мы сейчас говорим, биография, включает в себя ... Джейка, – она произносит его имя, словно ругательство.
Что для меня сейчас отчасти правда. Я вздрагиваю, когда слышу его имя.
– Просто ты должна будешь увидеть его снова и находиться рядом.
Я вздыхаю: – Я знаю.
И именно поэтому нельзя смешивать бизнес с удовольствием. Этот урок я уже выучила. Я знала, что быть с Джейком, работая на него – это риск. Но я игнорировала маленький голосок в своей голове, потому что сфокусировала всё своё внимание на Джейке. На Джейке, которого я знала и любила вечность.
Я никогда не думала, что подобное может произойти. Что я могу потерять его. Тогда это не имело значение. Теперь же имеет. Потому что я не должна только ходить вокруг него, но и писать эту чёртову книгу. Я и понятия не имею, как собираюсь сделать это после всего, что произошло.
Я пытаюсь смотреть на это с позитивной точки зрения. Думаю, что писать о Джейке будет своего рода терапией. Способ вывести его из моей жизни и позволить уйти навсегда.
Ну, это то, что я говорю себе.
Издательство настаивает на книге, потому что я – единственная, кому он действительно изменил, и они лелеют мысль о книге о Джейке Уэзерсе, написанной женщиной, которую он предал. Отсюда и давление вернуть меня на концерт и к нему. Но я ведь тоже не глупая и знаю, что в конечном счёте, за всем этим стоит Джейк. Это его способ попытаться заставить меня поговорить с ним, встретиться.
Издательство надавило на Вики, сказав, что последний концерт тура в Нью–Йорке состоится через два дня, и он должен присутствовать в книге. И если я не приду и не займусь им, они отберут эксклюзив у журнала, и о книге можно забыть.
Вот такой вот Джейк.
Он заставил издательство сделать за него грязную работу, дергая за ниточки, делая вид, что не он вынуждает их к этому. Но я знаю его. Джейк очень искусен в принуждении людей делать то, что хочет он. Я слишком хорошо всё знаю. И получается, он ещё раз собирается заставить меня сделать то, что хочет он. И я ненавижу себя за то, что не могу с этим бороться. Я хочу. Больше, чем можете представить. Я хочу вцепиться и сказать, что не буду делать этого, но я не могу рисковать Вики. Этот журнал всё для неё. А она много для меня значит. Она одна из моих ближайших подруг, и я её не подведу.
Я не виделась и не разговаривала с Джейком уже пять дней, с тех пор как ушла. Когда я ушла из номера и от него, я полетела следующим же рейсом в Манчестер и пошла прямиком домой к маме с папой вместо того, чтобы лететь в Лондон. Я просто хотела скрыться. Но Джейк нашел бы меня в любом случае. Я повела себя глупо. Конечно, Джейк сразу понял, что если я не в Лондоне, то остается только одно место, куда я могла поехать.
Оглядываясь назад, я должна была остановиться в отеле, но мне было больно, и я хотела побыть рядом с мамой и папой. Джейк звонил моим родителям очень много раз во время тура, каждый час в первый день. Мой папа говорил с ним. Я отказалась. Я не знала, что сказать. И не хочу знать.
Ой, вообще–то это не правда, я знаю кое–что. Я слышала, как мой папа говорил маме, что Джейк собирается выйти из тура. Что он хочет прилететь сюда и увидеть меня. Как будто его появления и одного взгляда на него уже достаточно. Но мой отец отговорил его. Сказал, что попробует уговорить меня на то, чтобы я поговорила с Джейком. Ему всё ещё не везёт.
Джейк присылает мне цветы каждый день. Я выкидываю их. Он присылает письма. Я рву их, не читая. Я не хочу ничего слышать от него или о нём. Но потом становится хуже из–за того, кем является Джейк. И тот факт, что наши отношения или бывшие отношения – новость номер один на всех таблоидах, благодаря вонючей маленькой шлюхе.
Так что теперь я не могу даже зайти в интернет или посмотреть телевизор, не опасаясь, что увижу там что–то новое про нас.
Девушку, которую я нашла в кровати Джейка, зовут Кейтлин Пул – к слову, я её ненавижу – продала свою историю американским таблоидам, и теперь это всемирно известная новость. Она утверждает, что у неё с Джейком была интрижка всё время, пока он был со мной, и пресса просто вырвала на это права.
Верю ли я этому?
Прямо сейчас я стараюсь думать о ситуации в целом, потому что не могу больше видеть картинки в своей голове его вместе с ней в постели.
"Сучка Кейтлин" – как я её прозвала, разместила фотографии Джейка в постели с той ночи. Они выглядят нечёткими, затемнёнными. Думаю, снято с телефона. И на них он вроде, как и спит. Ну, по крайне мере, его глаза закрыты. Но это ничего не значит. Мои глаза закрыты на тысячи фотографиях, потому что я всегда моргаю, когда включается вспышка. Но всё делом в том, что она лежала рядом с ним в кровати. Его лицо возле её лица в постели. Она в постели Джейка. Это всё, что мне нужно знать, чтобы сказать то, что я уже сказала.
По–видимому, на коленях у Джейка сидела такая же. Ну, вы знаете, та, которая меня оскорбила, ждала меня после нашей ссоры с ним. Да, в том баре.
Подробности моей жизни, той, которой я поделилась с Джейком, и его предательство всплыли во всех новостях мира. Моя боль – результат общественного внимания. И это самый худший вид пыток.
Я не открытый человек. Конечно, я знала, что повлечёт за собой жизнь с Джейком, просто никогда этого не представляла. А теперь знаю, абсолютна уверена, что я не тот тип женщины для того образа жизни, который он ведёт. Его жизнь принадлежит всему миру. Я не хочу этого для себя.
Может, сучка Кейтлин сделала мне одолжение. Потому что теперь, по крайне мере, я знаю, что представляет собой жизнь с Джейком. Лучше сейчас, на ранней стадии, чем потом. В любом случае, это то, что я себе говорю. Моё сердце говорит мне, что уже "потом" для меня наступило.
Поэтому в течении пяти дней я прячусь у родителей, позволяя отцу общаться с прессой у двери и по телефону, а также с папарацци, шатающимися вокруг, чтобы заснять меня.
Я ненавижу, что они появляются у порога родительского дома, но просто не могу вернуться к себе в квартиру. Тогда придётся с этим справляться в одиночку. Я знаю, что Симона там, но будет не справедливо впутывать сюда и её, особенно когда сейчас она с Дэнни. Это уже в какой–то мере впутывает её.
Так что я позволяю папе ругаться с папарацци, пока сама прячусь дома, занятая работой над своей колонкой.
Мои мама и папа были просто неотразимы эти последние пять дней. Я бы не справилась без них. Не то, чтобы я вообще справлялась... просто действовала по инерции. Моя мама смогла удержаться от "Я же тебе говорила" на счёт Джейка, а мой папа... он не сказал мне это напрямую, но он думает, что Джейк говорит правду о сучке Кейтлин. Папа считает, что то, что Джейк говорит правду, заставляет меня колебаться: честна ли я?
Но ещё больше меня заставляет колебаться вся эта история с изменой. Потому что, по правде говоря, эта история такая, в какую я не могу поверить. Она наверняка солгала о времени, когда была с Джейком. Это невозможно, потому что он был со мной.
Все думают, что Джейк был в ЛА, но это не правда, потому что он был со мной в Лондоне. Это было сразу после смерти его отца, и он бросил всё, чтобы побыть со мной. Потому что я была ему нужна.
Сучка Кейтлин утверждала в прессе, что они провели ночь вместе в гостинице в ЛА и улетели вместе. У неё есть даже подружка про запас, которая сказала, что он был с сучкой Кейтлин, когда та звонила.
Я могла бы выступить публично и опровергнуть эту ложь, но я не хочу светится в прессе ещё больше, чем уже есть, вот в чём дело. В конце концов, это не сотрет тот факт, что я словила его в кровати с другой. Так что, была ли у них полноценная интрижка или просто на одну ночь, теперь уже это не имеет значения. Он предал меня.
По слухам Джейк судится с газетой, которая выпустила эту историю и купила на неё права.
Симона сказала мне. Дэнни рассказал ей.
Мне вообще всё равно, что делает Джейк. Я закончила со всем этим. Я закончила с ним.
Я просто хочу выдержать эту игру под названием "Нью–Йорк" и закончить, потом я смогу дальше жить своей жизнью.
– Я сделаю это, Вики, – заключаю я не уверенно, в попытке убедить себя или её. – Я буду в порядке. Я закончила с Джейком. Я поеду в Нью–Йорк, отработаю на концерте, затем прямиком домой и наконец, стану свободной от всего.
Свободной от него. Ну, когда закончу биографию.
– Хочешь, я поеду с тобой? Моральная поддержка, но я могу и надрать ему задницу, если ты захочешь.
Я сентиментально улыбнулась.
– Спасибо за предложение, но если кто и должен надрать задницу Джейка, то это я. Тебе достаточно журнала. Я буду в порядке. На концерте и вне его. Я позабочусь о билетах на самолёт. Туда я максимум на день. Сделаю работу и сразу домой.
Я слышу, как она вздыхает.
– Не думаю, что это будет так легко, милая. Мы говорим о Джейке.
– Знаю. Но я пробыла некоторое время вдали от него и теперь чувствую себя сильнее. Я не собираюсь возвращаться к нему, не смотря на игры, в которое он играет. Я сделаю свою работу, и он уйдёт из моей жизни навсегда.
– Раз ты знаешь, что делаешь...
– Не сомневайся.
– Тру... слушай, как твоя подруга, я играю адвоката–дьявола сейчас... но ты должна подумать, если Джейк говорит правду. Знаю, ты нашла его в постели со шлюхой, и это неоспоримый факт. Она продаёт историю о всей этой измене прессе, а он с ними судится, наставляя пушки. Знаешь, это заставляет немного задуматься.
– Я думала об этом, – признаюсь я.
Вообще–то, минуту назад. И каждую свободную минуту до этого.
– Просто я… – я вздыхаю, потирая лицо, – просто я больше ничего не знаю, Вики, кроме того факта, что он был с ней в постели. – Я не могу закрыть глаза, не представляя себе эту сцену.
– Но, знаешь, иногда изображение скрывает истинный факт, – я мысленно чувствую, как она меня подталкивает, – Может, тебе следует поговорить с ним. Послушать, что он скажет. Он, очевидно, отчаянно хочет увидеться с тобой, дорогая. Настолько старается, что это стало уже понятно всем.
Джейк не собирался выступать на "ТД Гарден" после того, как я уехала, но парни вытащили его на сцену. Я не видела концерт, но это всё, что я слышала от Симоны, когда разговаривала с ней по телефону. Не то, чтобы я спрашивала детали, просто она чувствовала, что должна мне рассказать то, что слышала от Дэнни, так что я просто внимала.
Но по словам Симоны, Джейк вышел на сцену, просто начал петь, номер за номером, без Джейка–шутника, без ничего. Когда он закончил, то ушел со сцены, не спев на бис, и попросил Дэйва отвести его прямо в отель. Практически все остальные концерты прошли точно также.
И самое ужасное, что некоторые его поклонники обвиняют меня, мой уход в его поведении. Вы, чёрт возьми, можете себе это представить! Некоторые обвиняют эту уродину, что я нашла в его постели. Но даже в таком случае это добавляет ещё больше дерьма в кучу. Ещё один острый укол, напоминающий мне, почему я не должна быть с Джейком.
Еще Симона сказала мне, что Джейк завязал с наркотиками. Она сказала, что он не употребляет их с того момента, как я уехала. Видимо, он связался со своим спонсором. Он не собирается обратно в центр реабилитации, лечится с помощью поддержки спонсора и врача–нарколога. Так что, по крайне мере, есть одна хорошая вещь из всего этого бесконечного кошмара.
Я рада, что у него получается. Больше, рада тому, что могу вздохнуть спокойно. Я могла бы разозлиться на Джейка, но не хочу, чтобы он винил себя из–за этого мусора.
– Если честно, говорить с Джейком о чём–либо из этого – последняя вещь, которую я хочу делать, – говорю я Вики, – Знания моего словарного запаса будут заканчиваться исключительно на туре и ни на чём больше. Я просто хочу поехать в Нью–Йорк, побыть на концерте, а затем вернуться в Лондон и сразу же приняться за работу. Знаешь, мне просто нужно вернуться к рутине.
– Знаю и поддержу тебя в любом случае.
– Спасибо.
– Отлично, так что теперь давай скорее заставим крутиться шар под названием "Нью–Йорк", потому что чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее освободишься, так? Хочешь, что бы я позвонила Стюарту и сказала, что ты приедешь, или ты сделаешь это сама?
– Я позвоню ему, – отвечаю без промедления.
Я не говорила со Стюартом, с того момента как уехала. Я так сильно по нему скучаю.
– У тебя есть его телефон? – у меня нет ни одного номера. Все были сохранены в моём телефоне. В телефоне, который разбил Джейк.
Я ещё не купила новый. Не было возможности сделать это, и прямо сейчас в этом нет никакого смысла. Я только звоню, но не хочу, чтобы звонили мне. Хотя я скучаю по Адель.
Вики дает мне телефон Стюарта, и я вешаю трубку. Я нервничаю по поводу звонка Стюарту. Позвонить ему всё равно, что позвонить Джейку.
– Стюарт Бенсон, – его прекрасный нежный голос звучит в трубке, и мои губы начинают дрожать.
– Стюарт, привет. Это Тру.
– Ох... хм... привет.
Хорошо, это не тот ответ, на который я надеялась. Думаю, он не скучал по мне так, как я скучала по нему. Я думала, что мы стали хорошими друзьями. У меня плохо получается понимать людей.
– Я просто звоню, эм... чтобы тебе сказать, что я приеду на концерт в Нью–Йорк.
Тишина. Он злится на меня или что–то другое?
– Это замечательно, – наконец, отвечает он.
Он не звучит так, словно это действительно замечательно.
– Стюарт, всё в порядке? Ты злишься на меня или что–то ещё?
– Нет, конечно, нет, красотка, – это было единственным предложением из всего разговора, которое звучало более или менее похоже на Стюарта.
– Просто кое–что ещё, – добавляет он, логически ударив на «кое–что» и мой мозг вычисляет.
– Джейк рядом с тобой, так?
– Да, я в машине с... чем–то и думаю, ты не захочешь... ну ты понимаешь.
– С кем ты, чёрт возьми, так загадочно разговариваешь? – слышу громкий и чёткий голос Джейка на заднем плане
Моё сердце колет едва я услышу его голос.
О, Господи. Я ужасно по нему скучаю.
Нет. Я ненавижу его.
Наверное.
Я не знаю.
Дерьмо.
Смотрите. Я слышу его голос, и моя голова превращается в кашу. Как, чёрт возьми, я собираюсь поехать в Нью–Йорк и видеть его целыми днями?
Нет, со мной будет всё хорошо. Я могу это сделать для Вики и для журнала. Это всё, что сейчас имеет значение.
– Я разговариваю со своим бойфрендом, – отвечает ему Стюарт, – Не лезь не в своё собачье дело.
– С каких пор у тебя появился парень? – Затем я слышу паузу, мозг Джейка переваривает информацию, и я точно знаю, что последует за этим, – Это Тру?
Моё сердце замирает в груди.
– Нет, – отвечает Стюарт, – Я должен идти, хорошенький, – говорит он мне, – Задница моего босса не позволяет мне... Господи! Какого чёрта ты делаешь? – я слышу драку и голос Стюарт пропадает, когда Джейк пытается отнять у него телефон.
В любую секунду я могу услышать его голос. Я хочу повесить трубку. Нет. Моя рука, зажимающая телефона, начинает потеть.
– Тру, это ты? – глубокий голос Джейка звучит по телефону.
Грудь сжимается. Я не могу говорить.
– Это ведь ты, правда? Поэтому ты ничего и не говоришь.
Я делаю глубокий вдох и выдаю:
– Да.
– Тру, Господи, малышка. Я так сильно по тебе скучал, – его слова звучат взволнованно, и я чувствую облегчение в его голосе, – Пожалуйста, позволь мне увидеть тебя. Мне нужно с тобой поговорить. Прости меня за всё. Просто, пожалуйста, позволь мне тебя увидеть, – его голос хрипит к концу фразы.
Глаза наполняются слезами. Я заставляю себя сморгнуть их, а затем отвечаю:
– Я приеду в Нью–Йорк на концерт на несколько дней.
– Правда? О, слава Богу. Спасибо, малышка. Ты не пожалеешь. Мы поговорим и во всём разберёмся и…
– Нет, Джейк. Мы ни в чём не будем разбираться, потому что разбираться не в чем. Я приеду на концерт, потому что ты заставил меня это сделать. Всё остальное, ты и я – закончено. Навсегда. Нам больше нечего обсуждать.
– Тру, нет, пожалуйста.
Моё сердце тяжелеет в груди и практически падает. Я обираюсь с силам, которых на данный момент у меня нет, и возможно, никогда не будет, делаю глубокий вдох и говорю:
– Думаешь, я не знаю, что ты сделал: заставил меня приехать в Нью–Йорк? Можешь попытаться продолжать вешать мне на уши эту лапшу. Используешь Вики и журнал, чтобы вытащить меня. Это низко, Джейк, даже для тебя. И если ты хоть на мгновение думаешь, что это шанс для тебя всё исправить, снова заставить меня заботиться о тебе, то ты глубоко ошибаешься. Всё, что ты делаешь, упрощает мне задачу, чтобы ненавидеть тебя, чем я сейчас и занимаюсь, – ещё один глубокий вдох, – Пожалуйста, попроси Стюарта переслать мне дату вылета и детали по проживанию. До свидания, Джейк.
– Тру, нет! Подожди! Ты всё не так поняла! Просто поговори со мной, выслушай, пожалуйста.
Я молчу минуту. Я снова дрожу. Закрываю глаза и вижу его в постели с ней.
– Нет. – И вешаю трубку.
Оседая на пол, я начинаю плакать.
Мы приземляемся в аэропорту "Кеннеди" к десяти часам вечера. Симона летит со мной. Я собиралась поехать одна, когда произошла небольшая заминка. Но Симона отказалась отпускать меня одну. Она была настойчива. Она сказала, что всё равно собиралась поехать и увидеться с Дэнни, так что она убивает одним выстрелом двух зайцев.
Дэйв ждёт нас в аэропорту.
– Привет, Тру, – улыбается он мне.
– Привет, Дэйв, – я встаю на цыпочки и целую его в щёку.
Он выглядит удивлённым, и я замечаю проступающий румянец у него на щеках.
– Я скучала по тебе, – говорю я ему. Это правда. Я скучала по всем.
– Ну, мы все по тебе скучали, – я сразу понимаю, что он имеет в виду Джейка.
– Привет, Симона. – говорит он, забирая наши чемоданы, – Машина у выхода.
Цепляясь под руки, мы с Симоной следуем за Дэйвом к машине. Дэнни ждёт нас в машине... Симону, конечно не меня. И она немного вне себя от радости, что видит его. Это причиняет боль.
Я рада за неё, конечно, но это напоминает о времени, когда я приземлилась в Стокгольме, и Джейк ждал меня в машине. В тот день мы обменялись нашими браслетами дружбы.
Я дотрагиваюсь до запястья. Я не смогла его снять. Я также всё ещё ношу кулон от "Тиффани". Скоро я сниму их оба, просто сейчас я не готова.
Небольшая часть меня, хочет знать – будет ли Джейк ждать меня в машине, и я ненавижу себя за то, что чувствую сильное разочарование, когда понимаю, что его там нет. Он не делал попыток связаться со мной последние несколько дней. Никаких цветов. Никаких писем. Только тишина от него.
Может, он всё понял после того, что я сказала ему по телефону?
Хорошо. Я рада.
Наверно.
Дерьмо.
Я сажусь рядом с Дэйвом на переднее сидение, чтобы дать время влюблённым сзади, пока мы едем в отель. Я разговариваю с ним обо всём от погоды до спорта, стараясь избегать любого упоминания о Джейке.
Мы останавливаемся у "Мэндарин Ориенталь". Дэйв въезжает на парковку и настаивает на том, чтобы занести мой чемодан в номер. Дэнни несет вещи Симоны. Он так с ней мил.
Дэнни и Симона остановились на пятьдесят втором этаже, так что выходят из лифта первыми. Я на пятьдесят третьем.
Симона обнимает меня на прощание, когда выходит.
– С тобой всё будет хорошо? – спрашивает она мне на ухо, – Я могу остаться с тобой, если ты хочешь.
– Не будь дурой, я буду в порядке, – говорю я, отпуская её, – Иди, повеселись с Дэнни, увидимся завтра.
– Уверена?
– Конечно.
Она неохотно отпускает меня.
– Если понадобится помощь – ты знаешь, где я.
– Знаю, теперь иди... спокойной ночи, Дэнни.
– Увидимся, Тру.
Дэйв отпускает кнопку "стоп", я машу Симоне, и двери лифта закрываются. Ещё один этаж, и вот мой.
Дэйв тащит мой чемодан по коридору.
– Вот твой номер, – говорит он, останавливаясь у двойной двери, отмеченной, как "президентский люкс".
Какого чёрта?
Он проводит картой и открывает одну дверь для меня.
– Я остановилась здесь? – я смотрю на него в замешательстве.
Дэйв кивает и передает мне ключ.
– Одна?
– Да, Тру, – усмехается он.
Я знаю, что останавливалась в таких номерах раньше, но "президентский люкс", как правило, самый лучший номер, который может предложить отель. В таких всегда останавливается Джейк.
– Но... он слишком большой для меня одной, – шепчу я, входя в двери.
Я задыхаюсь. Он чертовски большой. Больше, чем любой номер, в котором мы останавливались с Джейком раньше.
Я смотрю на Дэйва, широко распахивая глаза.
Он пожимает плечами, улыбаясь.
– Стюарт заказал номер.
По приказу Джейка.
– Я должна поблагодарить его, – бормочу я, принимая чемодан, – Спасибо, что забрал меня из аэропорта, – улыбаюсь я.
– С удовольствием.
– Надеюсь, увидимся завтра.
– Конечно, – улыбается он, – Спокойной ночи, Тру.
– Спокойной, – отвечаю я.
Дэйв выходит и начинает идти по коридору, затем останавливается в нескольких футах от номера, поворачивается и смотрит на меня.
– Знаю, это должно быть не моё дело и я не хочу говорить не к месту, но если тебе станет лучше, то я не верю в то, что говорит та девушка. Я работал на Джейка долгое время и видел многое, и я легко узнаю, когда люди врут. Это то, чему я научился в качестве "морского котика". И по–моему мнению, Джейк говорит правду, – он сжимает губы вместе, последний раз улыбается и уходит.
Я закрываю дверь и опираюсь на неё. Все верят Джейку. Думаю, даже Симона, но она мне этого не сказала. Кажется, только я одна ему не верю. Но я была единственной, кто видел его в постели с той девкой.
Дэйв был пехотинцем? И почему я не знала?
Но всё же, не отвлекайся и не отказывайся от своего мнения. Доверяй собственным суждениям. Ты знаешь точно, что видела. Джейк – бабник. Это знают все. Это то, кто он есть, так почему для тебя он должен был измениться?
Протаскивая за собой чемодан, я ставлю его в огромной спальне. Затем я замечаю яркую синюю коробочку, стоящую на такой же большой кровати.
Джейк.
Я подхожу и сажусь на край кровати. Аккуратно открывая её. Внутри новый "Айфон". Также есть небольшая открытка. Я открываю её и читаю:
"Этот заменит тот, что я сломал. Он зарегистрирован на твой старый номер. Я поставил на звонок твою мелодию.
Дж. Х"
Дрожащими пальцами я беру телефон, опуская открытку обратно. Не могу поверить, что он купил мне новый "Айфон". Нет, на самом деле могу, этот тот Джейк, о котором я говорила.
Я не оставлю его себе. Он не может так просто купить мне навороченную игрушку. Хотя она довольно милая. Я просто включу его, посмотрю, ну вы понимаете, в случае, если я захочу купить себе такой же, когда отдам ему этот.
Я включаю, и экран загорается. Он загружается. Появляется заставка экрана позади иконок. Это картинка "Ламб Фоллс". Слезы мгновенно заполняют глаза от шквала воспоминаний.
Он хочет причинить мне боль?
Я нажимаю на музыку, избавляясь от этой картинки, и вижу только одну песню. Адель. Моя мелодия. Нажимая на воспроизведение, я сижу и слушаю, как Адель начинает петь версию–акапелла в моём телефоне. Никогда раньше не слышала это исполнение.
Где он её достал? Пока Адель поёт, я слышу стук в дверь.
Наверно, это Симона пришла проведать меня. Она так обо мне беспокоится. Я выхожу из спальни с телефоном в руке, где Адель продолжает петь, прохожу гостиную и открываю дверь. Джейк. Моё сердце перестаёт биться.
Он выглядит красиво, очень красиво. Небритый, глаза тёмные, уставшие, но он всё ещё абсолютно красив. Грудь сдавливает. Его аромат пронизывает воздух. У него он особенный. Внутренности начинают дрожать, пальцы чешутся, потому что отчаянно хотят его коснуться.
Вся моя злость рассеивается. Всё, что я хотела сказать ему, испаряется из головы. Я бессильна в его присутствии. Я по–прежнему сжимаю телефон в руке.
– Ты нашла его, – он смотрит на телефон в руке.
Мои глаза следуют за его вниз.
– Д–да. Спасибо, хотя ты не должен был мне его покупать.
– Нет, должен, – он смотрит мне прямо в глаза.
Ноги начинают дрожать.
– Тебе нравится песня? – спрашивает он, моргая и избавляя меня от контакта.
– Да, спасибо. Она замечательная. Мне нравится.
– Она будет рада услышать это.
Я удивлена и немного не понимаю, что происходит.
– Где ты взял эту песню?
Он проводит рукой по волосам к задней части шеи. Я вижу, как напрягаются мышцы у него на руках. Я ещё больше хочу коснуться его.
– Она твоя. Адель любезно согласилась записать песню на телефон, делая мне одолжение.
– Правда?
– Да.
– О.
Святое дерьмо. Он дал мне мою собственную, записанную акапелла–мелодию. Я – единственный человек на Земле, у которого есть эта песня. Теперь у меня есть собственный звонок, благодаря ему. То, что осталось от моего сердца, только что было разнесено в пух и прах. В горле саднит от слёз. Мне становится трудно ненавидеть его, когда он делает вот такое нелепое дерьмо для меня.
Нет, не пускай нюни. Это просто часть его плана, чтобы вернуть тебя обратно в свою жизнь. У него был секс с другой женщиной.
Я так думаю.
Не знаю.
Чёрт.
– Спасибо, – бормочу я.
Мы смотрим друг на друга некоторое время. Адель прекращает петь в моей руке, обрывая момент.
– Ещё что–нибудь или...? – я нервно тереблю край своей футболки, глядя вниз, подальше от его глубокого взгляда.
– О, да, я… кхм… я кое–что тебе принёс, – он вытягивает чемодан, стоявший за стеной.
Мой чемодан. Тот, который я оставила в Бостоне. Он был с ним всё это время. Честно говоря, я не думала о том, что он с ним сделает.
– Спасибо, – говорю я, протягивая руку и забирая его.
Тепло поднимается по моей руке, следует по телу прямо в самое сердце. Я закатываю чемодан, останавливая у двери, отчаянно пытаясь контролировать эмоции.
– Ну... эм, – он снова проводит рукой по волосам, – Тебе что–нибудь нужно или...?
– Нет, я в порядке. Спасибо.
Всё это так сложно. Теперь нет остроумного Джейка. Та простота, что была между нами, исчезла. Словно мы друг друга не знаем. Он больше не мой Джейк, и не передать словами, как мне больно.
– Хорошо, – он отступает, – Ну... надеюсь, увидимся завтра.
Он уйдет. Пустота охватывает меня. Я не хочу, чтобы он уходил. Нет, должна.
Насмеливаясь, говорю: – Доброй ночи, Джейк.
– Доброй ночи, Труди Беннет, – он грустно улыбается мне.
Когда я начинаю закрывать дверь, он зовет:
– Тру?
Я снова её открываю.
– Очень рад снова тебя увидеть. Ты выглядишь... хорошо.
– Спасибо, – я с трудом ему улыбаюсь. – Ты тоже.
Я закрываю дверь, оставляя его. Опираясь на неё, я восстанавливаю дыхание. Не знаю, насколько его задерживала. Сползаю вниз на пол под тяжестью горя, разрушающего меня. Это вышло намного тяжелее, чем я когда–либо себе представляла. Делая глубокий вдох, я пытаюсь успокоиться.
Всего лишь один день, Тру, и всё. Выдержи завтрашний день и концерт, а после спокойно сядешь на самолёт и вот ты свободная, дома.
Так ли это? Была ли я когда–нибудь по–настоящему свободная от Джейка, когда он уже глубоко в моём сердце?
Адель начинает петь в моей руке. Поднимая телефон, я вижу сообщение. Джейк.
«Когда я сказал, что ты выглядишь хорошо, то имел в виду, что ты выглядишь прекрасно. Х»
А вот это мой Джейк.
Непрекращающиеся слезы льются из моих глаз, когда я поддаюсь воспоминаниям о нём. Ощущениям его кожи на моей, его поцелуям, то, как он занимался со мной любовью…
Не думаю, что смогу сделать это. Быть с ним слишком сложно. Нет, я могу. Всего лишь двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа, чтобы всё выдержать. Но даже думая об этом, борясь внутри, я больше не уверена. А затем мои слезы переходят в рыдания. Я продолжаю плакать, пока моё тело не осушено этими бессмысленными слезами.
