Текст книги "Тот, кто любит"

Автор книги: Саманта Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

5

В супермаркете Гейл выбрала самую большую тележку, усадила в нее Ли Энн и Риччи, чтобы те не разбежались по залу, и ей не пришлось бы вылавливать их из-под прилавков.

Она толкала тележку перед собой, идя вдоль рядов с товарами, выбирала нужные коробки, пакеты, банки отдавала их малышам, принимавшим все это с радостью и любопытством. Голова шла кругом и от дел, которые, как ни старайся, все не переделаешь, и от новостей, обрушившихся на нее после возвращения.

Больше всего удивил отец. Они никогда не были близки, и ей казалось, что у старика нет к ней никаких теплых чувств. Приняв решение приехать с детьми в Хартлпул, она все же опасалась, что это будет выглядеть, как возвращение блудной дочери.

Но, к счастью, отец ее прекрасно понял. Не было ни упреков, ни вопросов, способных причинить боль. Гейл отметила про себя, что оба они за эти годы прибавили: она стала мудрее, а он – добрее и мягче. Ввалившись воскресным ранним утром в холл тихого отцовского дома, наперевес с чемоданами и сумками, да еще в сопровождении близнецов, вцепившихся ей в платье, она была встречена так, как и не предполагала.

Отец даже всплакнул, обнимая ее и детей, но, быстро взяв себя в руки, помог снять с багажника на крыше малолитражки оставшиеся вещи и загнал машину в гараж. Гейл была выделена спальня на втором этаже, Ли Энн и Риччи поселили в детской. Можно было распаковываться, устраиваться, налаживать быт.

Дэниел Лапойнт объявил дочери, что та может оставаться в доме столько, сколько пожелает. Но Гейл не терпелось упорядочить свою жизнь, самой нести ответственность за детей и за свои поступки. Ей хотелось быть самостоятельной и независимой, жить отдельно и работать, обеспечивая себя и близнецов. Это она и объяснила отцу, постаравшись развеять его опасения:

– Ничего. Я сильная, справлюсь.

И удача, как ни странно, сразу же повернулась к ней лицом: удалось записаться на курсы в социальном отделе мэрии. Занятия начинаются уже со следующей недели. Это значит, что будущей воспитательнице детского сада самой вскоре понадобится няня, присматривающая за близнецами, пока она будет посещать лекции.

А завтра придут люди, чтобы помочь ей расставить мебель, которая уже привезена и с трейлера сгружена прямо в вестибюль особняка Хорстов. И помощников надо будет накормить. Их явится много, в этом ей тоже повезло: почти все семейство Сайзмуров во главе со Стэном. Гейл улыбнулась при мысли о старом друге.

Около полок с хлебом молодая женщина стала притормаживать тяжелую тележку, что, наверное, было так же непросто, как притормозить двухэтажный автобус фирмы «Бритиш Лейланд». Отец сегодня работает, и ребят не с кем было оставить. Не могла же она привести их в полицейский участок, чтобы Стэн присмотрел за ними. У него и так дел хватает, надоедать ему нельзя.

Прошло уже три недели, как она вернулась домой, а только сейчас начала заново привыкать к городу, где прошло ее детство. Сначала Гейл думала, что встретиться со старыми друзьями и возобновить прежние знакомства будет легко. Но теперь постоянно чувствовала в себе мучительную неуверенность. Ведь сама, кроме как с Келли, которой отправила пару писем вскоре после отъезда отсюда, так ни с кем и не пыталась поддерживать связь. И теперь было бы глупо рассчитывать, что кто-то из прежних друзей захочет с ней знаться.

– Нет, Ли Энн, – сказала она. – Не надо так сильно прижимать к себе хлеб!

– Он такой мягкий, мамочка.

Отобрав батон у дочери, Гейл положила его в нижнее отделение тележки, предназначенное для крупных товаров, и быстро пробежала глазами список продуктов, что составила дома.

– Кажется, все. Поехали к кассе.

– Да, да, поехали, поехали! – радостно отозвались дети.

Стоявшая за кассой Оливия Тингл Бейли помогла Гейл выложить содержимое тележки на прилавок. Она и ее муж заведовали супермаркетом с тех пор, как умер старый мистер Тингл. Сколько Гейл помнила, этим магазином всегда заведовал кто-то из Тинглов.

При виде близнецов, Оливия притворно сощурилась.

– И в каком же отделе у нас продаются такие очаровательные малыши?

– Это мои, миссис Бейли, – объяснила Гейл. – Ли Энн и Риччи.

– Как похожи на свою маму. – Привычно пробежав по кнопкам пальцами, кассир набрала стоимость товара и оценивающе взглянула на Гейл. – Слышала, ты вернулась.

Не было сомнений, что она осведомлена о гораздо большем. Миссис Оливия Бейли Тингл жила сплетнями, циркулировавшими в Хартлпуле под видом местных новостей. Гейл изобразила улыбку.

– Да, вернулась.

– Навсегда?

– Поживем – увидим, – уклонилась Гейл от прямого ответа.

– Слышала, ты собираешься жить в доме Дороти Хорст, – продолжала выпытывать Оливия.

Ну как же Гейл могла забыть, что сплетни здесь распространяются со скоростью света.

Продолжая улыбаться, она утвердительно кивнула.

– Не боишься приведений?

Она хотела было ответить, но беседу вместо нее продолжил выросший словно из-под земли Стэн.

– Говорят, там живет всего лишь одно приведение, миссис Бейли. А впрочем, допрос с пристрастием здесь могу проводить только я или начальник полиции Майлз.

Гейл с удивлением оглянулась. Молодой человек принялся складывать покупки в пакет.

– Привет, Стэн.

– Привет, Стэн, – попугаями отозвались близнецы.

Он кивнул в ответ и подмигнул детям.

– Это вовсе не допрос, – попыталась оправдаться Оливия. – Просто интересуюсь по-соседски.

Помощник полицейского взглянул на сумму, высветившуюся на кассовом аппарате.

– Тогда сделайте леди десятипроцентную скидку, – предложил он. – Думаю, это как раз по-соседски.

Подведенные черным карандашом брови миссис Бейли взлетели вверх. Укоризненно глядя на Стэна, пожилая женщина произнесла:

– Пятипроцентную, так и быть. Только в этот раз.

– Идет, – вмешалась в разговор Гейл, и, пока кассир не передумала, достала из сумки кошелек.

– Рада была снова тебя увидеть, – прокричала Оливия, когда, расплатившись, Гейл и Стэн направились к выходу.

– Я тоже, миссис Бейли.

Всю дорогу до двери, она чувствовала на себе немигающий взгляд кассирши.

– Ты у нас герой! – пошутила Гейл, когда все четверо оказались на улице.

Стэн расплылся в улыбке.

– Да, я здесь местный супермен, – бросил он небрежно в ответ.

– Как ты узнал, что мы в супермаркете?

– Проходил мимо, заглянул в окно и увидел твое храброе противостояние миссис Оливии.

Гейл не помнила собственного проявления особой храбрости. Она скорее ощущала себя редким насекомым, которое разглядывают под микроскопом. И ей очень хотелось надеяться, что для Оливии это не было также очевидно.

– Просто я знаю, все, что я бы ей ни сказала…

– Сегодня вечером будет обсуждать почти весь город, – закончил за нее Стэн.

Несомненно, факт, что он пришел ей на помощь, тоже будет обсуждаться. А известие о том, что молодая женщина вернулась без мужа и с двумя детьми, продержится на первом месте среди местных сплетен еще несколько месяцев. Именно поэтому Стэну хотелось оградить ее от городских пересудов в кругу своих родственников.

Направляясь к машине Гейл, он взглянул на Риччи. Мальчик закрыл лицо руками, потом снова убрал ладони с глаз, довольный тем, что большой и сильный мамин друг обратил на него внимание.

Молодая женщина заметила этот обмен взглядами. Ее сердце сжалось. Она понимала, что Риччи не хватает мужского общения.

– Он скучает по отцу, – сказала она Стэну. – Я думала, что в этом возрасте сын еще ничего не понимает, но это не так. Риччи нужен образец для подражания.

Она немного помолчала, потом добавила:

– Если ты не очень занят, может, поиграешь с ним?

Она умоляюще, с надеждой посмотрела на Стэна. Когда она так на него смотрит, он готов сразиться с огнедышащим драконом или поменять местами северный и южный полюса Земли. Но ей-то нужно всего лишь, чтобы он позанимался с ее сыном. Такой пустяк!

– Конечно. Что тебе больше нравится, Риччи? Бейсбол, футбол, карты?

– Стэн…

– Шучу. Или, может, ты заядлый рыбак?

На каждое предположение мальчик отрицательно качал головой. Стэн бросил взгляд на красивую разноцветную коробку, выглядывавшую из сумки с продуктами.

– А-а, ты, наверное, большой сластена. Любишь шоколадное мороженое?

На этот раз белые кудряшки весело запрыгали вверх-вниз.

– Ага. А еще я люблю ванильное мороженое.

– А я люблю клубничное, – вставила Ли Энн.

– Ты говорила, она у них главная? – спросил Стэн.

Гейл сама не поняла, почему ей было так приятно услышать его вопрос. Может, потому, что он выдавал неподдельную заинтересованность ее приятеля в детях, которой они так и не дождались от родного отца.

– Определенно. Риччи позволяет ей собой командовать. Он…

– Истинный джентльмен. Так ведь, Риччи?

Стэн на собственном опыте знал, как необходимы ребенку похвала и комплименты. Ему и самому почти не приходилось слышать похвалы в детстве, пока тетя Мелли и дядя Бен не приняли его в свою семью.

Риччи был польщен вниманием маминого друга и его одобрительной интонацией. Мальчик не понял, что означают слова «истинный джентльмен», но видно было, что ему это понравилось.

– Вот и правильно. – Стэн не смог удержаться, чтобы не взлохматить легкие кудряшки. – Вести себя хорошо и следить за своими манерами – очень важно.

– Что такое манеры? – поинтересовалась Ли Энн.

– Это когда ты хорошо относишься ко всем людям, даже если тебе этого не хочется.

Гейл остановилась у своей бордовой малолитражки. Стэн ободряюще сказал:

– Хорошая машина. На таких профессионалы гоняются в авторалли и даже призы берут.

– Это все, что я потребовала у Роджера, – призналась Гейл, открывая дверцу.

На заднем сиденье были прилажены два детских креслица с ремнями безопасности.

– Комфортно, как в самолете.

– Да, очень удобно. За всю дорогу от Лондона до Хартлпула они ни разу не спросили, скоро ли мы приедем?

Стэн удивленно посмотрел на Гейл.

– Ты вела машину?

– Пришлось, – ответила она. – Доехали без поломок.

Стэн помог ей уложить сумки с продуктами.

– Нет, я имею в виду, почему не самолетом?

Путешествие из Лондона в Хартлпул на машине оказалось довольно-таки долгим и утомительным, но три билета на самолет, плюс оплата за транспортировку машины, довольно-таки сильно ударило бы по ее бюджету. К тому же в этом путешествии было одно преимущество.

– Мне нужно было время, чтобы решить для себя, что я собираюсь делать со своей жизнью, а также придумать, что сказать папе, когда я неожиданно появлюсь на пороге.

Стэн вздохнул.

– Так твой отец не подозревал о твоем возвращении?

Гейл покачала головой.

– Я решила, что если я предупрежу его заранее, это даст ему возможность отказать мне в гостеприимстве. Мне это было бы не вынести. Он оказался моей последней соломинкой. И я надеялась, что, увидев внуков, отец не сможет закрыть дверь своего дома у них пред носом. И, слава Богу, мои расчеты оказались верны.

Сначала, когда Гейл только вернулась, между ней и отцом чувствовалось отчуждение. Но это продолжалось недолго.

Закинув в машину последнюю сумку, Стэн увидел, как Риччи протянул руки вверх. Поняв намек, он поднял мальчугана и усадил на первое детское сиденье.

– Нет, это не мое. Мое другое. Это Ли Энн, – засмеялся Риччи.

– А-а, другое, Что ж ты сразу не сказал? – С серьезным видом, Стэн пересадил мальчика в другое сиденье и пристегнул ремень. Потом также проворно усадил Ли Энн в ее сиденье.

– Где ты научился так ловко управляться с детьми?

– Как-то само пришло, – ответил Стэн, расправляя ремни вокруг Ли Энн. – Пришлось… Число моих племянников и племянниц растет не по дням, а по часам. У Алекса уже двое детей, у Майлза и Кевина по одному, а у Брайана целых три. – Стэн поднялся и улыбнулся. – Теперь скоро и у Келли появится карапуз. Завтра ты их всех увидишь, – пообещал он.

– Не могу дождаться.

Гейл села за руль и включила зажигание. Стэн нагнулся и сам пристегнул ей ремень безопасности. Гейл с немым вопросом в глазах уставилась на него.

– Я дал клятву защищать закон и поддерживать порядок в городе. Сюда относится и правило о ремнях безопасности. Не хочу тратить время на то, чтобы потом тебя штрафовать. – Стэн сделал вид, будто проверяет, хорошо ли пристегнул ремень, сам же, не отрываясь, смотрел на ее талию, стройные бедра. – Ну вот, порядок. До завтра.

– До завтра, – попрощалась Гейл.

Впервые за последние месяцы ей захотелось петь. Что она и делала всю дорогу до дома. Хотя еще столько всего нужно было успеть до завтрашнего дня!

Семейство Сайзмуров прибыло на шести машинах, едва сумевших уместиться на узкой улочке. Его веселые представители наполнили воздух хохотом. Совершенно очевидно, что эти люди наслаждались обществом друг друга и наступившим днем, вне зависимости от того, что он им готовил.

Контейнер с вещами прибыл еще вчера, и грузчики беспорядочно свалили всю мебель в холле.

Гейл с самого раннего утра была уже на ногах, готовя еду. Она встала чуть ли не затемно, так как не знала точно, когда приедут Сайзмуры, и все время прислушивалась, не раздастся ли звук от приближающихся машин.

И когда она его услышала, то испытала сразу волнение и вместе с тем умиротворение. В следующую секунду Сайзмуры высыпали из своих машин и направились к ее дому.

Первым шел Стэн. Мелани и Бен спешили за племянником. Мелани несла пирог.

– Я подумала, ты захочешь немного перекусить, дочка, – сказала она, целуя Гейл в щеку. – С возвращением!

Держа пирог Мелани в руках, та оглянулась на стол, ломившийся от еды.

– Думаю, нам будет что перекусить.

– Хорошо. Эта орава быстро проголодается, – заявила миссис Сайзмур. Хор голосов подтвердил ее слова. – Ну, а где же милые шалуны, о которых я столько слышала?

Как будто почувствовав, что их зовут, Риччи и Ли Энн выбежали в холл и спрятались за матерью.

– Мы вам привезли новых друзей, – произнесла Мелани, наклоняясь к детям.

– Спасибо вам всем, что приехали помочь мне. И угощайтесь. – Гейл указала на стол.

Но и без ее угощений никто не остался бы голодным. Все захватили с собой что-нибудь вкусное.

Дети сразу нашли общий язык и убежали играть в сад. Последними зашли Келли и ее муж, Джастин. Он держал жену под руку, помогая ей идти.

– Помоги мне сесть вон туда, – указала Келли на кресло в углу холла.

Кэролайн и Трейси, опередив Джастина, взяли ее под руки и усадили, куда она просила. С завистью оглядев невесток, Келли проворчала:

– Тут я не буду маячить у вас перед глазами и мешаться.

– Ты не мешаешься, Келли, – успокоила ее Трейси. – Не смотри на свое положение, как на что-то ужасное. Ты вся сияешь.

– Я не сияю, просто я вспотела, – проворчала будущая мать.

Ноги у бедной женщины распухли, и это сводило ее с ума. Ей так хотелось, чтобы неприятности и неудобства, сопутствующие ее положению, остались позади.

– Это еще одно доказательство того, что Бог не женщина. Будь она им, не допустила бы такого с себе подобными.

– Не успеешь оглянуться, как все уже закончится, – присоединилась к разговору Джейн.

– Да, и это еще цветочки, – заявила Кэролайн, протягивая Келли стакан вишневого сока. – Сейчас, по крайней мере, твой ребенок всегда с тобой. Как только он начнет жить сам по себе, ты с ног собьешься, ища, куда этот неугомонный плут мог залезть.

– В нем тоже будет течь кровь неугомонных Сайзмуров, – усмехнулась Трейси.

Келли поежилась. Ну уж нет! Что же, ей придется целыми днями ходить по пятам за своим чадом?

– А раньше вы меня не могли предупредить?

Кэролайн подмигнула остальным.

– Товарищи по несчастью любят, когда в их полку прибывает. Согласна, Гейл? – попробовала она включить в разговор подошедшую хозяйку дома.

Та лишь усмехнулась.

– Нет, не любят. Наоборот, каждый сам только и мечтает поскорее покинуть этот так называемый «полк».

Услышав подобное, Келли округлила глаза.

Впредь нужно следить за собой и не допускать нелепых оговорок обругала себя Гейл. Она посмотрела на Келли, которая действительно выглядела несчастной. Беременная женщина пыталась найти удобное положение в кресле, которое оккупировала.

– Не хочу показаться негостеприимной, но не лучше ли тебе было остаться дома?

– И упустить такой шанс поныть? – Келли протянула руки и обняла Гейл. Хотя объятие и длилось долю секунды, зато подругам стало очевидно, что искренняя теплота между ними сохранилась. – Ни за что. Страдальцы любят сочувствующую им компанию.

Она с надеждой посмотрела в сторону стола.

– У тебя случайно не найдется мороженого?

Единственное, что Гейл вчера упросила сделать доставщиков мебели, так это подключить холодильник.

– У меня же двое детей, – ответила она. – Естественно, у меня всегда в запасе есть мороженое. Сколько тебе принести, одно или два?

– Неси, сколько есть. Джастин тебе сегодня же все компенсирует.

Гейл сурово взглянула на подругу. Она понимала, что та не хотела ее обидеть, но последняя реплика все равно немного задела ее гордость.

– Даже слышать об этом не хочу.

– Не надо обижаться, Гейл. Ты ведь начинаешь все с нуля, да еще с двумя детьми. – Их взгляды встретились, и годы, что женщины не виделись друг с другом, растаяли окончательно. – В дружбе нет места гордости, помнишь?

Гейл была так тронута, что чуть не расплакалась.

– Ну что ж, если в дружбе нет места гордости, тогда я хочу попросить тебя поговорить со своими друзьями и знакомыми и ненавязчиво поинтересоваться, не захотят ли они приводить своих детей в мой детский сад?

– Сюда?

Келли оглядела все вокруг и закусила губу. Она не хотела, чтобы замечание прозвучало критично.

– Да, конечно, здесь еще придется поработать, чтобы привести все в божеский вид, – согласилась Гейл. – Но к тому времени, когда я получу лицензию на открытие, ты тут ничего не узнаешь.

– Но одной тебе будет трудно привести здесь все в порядок. Перефразируя поговорку, одна пара рук – хорошо, две – лучше, а пять – совсем хорошо.

– Я не могу просить вас об этом, – запротестовала Гейл.

– А тебе и не придется, – заявила Кэролайн. – Это моя идея.

– Ты как раз украла ее у меня, – фыркнула Келли.

– Не могу дождаться, когда же ты наконец родишь этого ребенка, перестанешь ворчать и снова станешь милой. – Джастин подошел к жене сзади и чмокнул ее в макушку.

Услышав это, Кевин крикнул:

– Ты, по-моему, слишком много пыли надышался, Джастин. Это ее обычное поведение. Келли никогда не бывает милой. Сколько ее помню, она всегда ворчит.

– Ты не прав, Кевин. Иногда она бывает.

Гейл заметила, как муж и жена лукаво переглянулись, и почувствовала легкую зависть. Она тоже мечтала о таких отношениях. Отношениях, основанных на глубоком взаимоуважении, любви и привязанности, а не на чем-то мелочном, как их связь с Роджером.

Но ей теперь глупо было бы рассчитывать на нечто подобное. Ни один мужчина в здравом уме не влюбится в женщину, у которой два суперэнергичных ребенка.

Вымыв руки, Гейл понесла мужчинам бутерброды.

6

Надвигались сумерки. Это был тяжелый день для всех, кроме детей и Келли, усилия которой сводились к тому, чтобы руководить всеми, а также пробовать угощения, расставленные на столе. Но она со всем прекрасно справилась. Остальные расставляли мебель по комнатам, мыли, скребли, оттирали грязь, которая, казалось, накапливалась здесь веками. Именно по этой причине и еще из-за легенды о приведении Гейл удалось снять этот дом практически за бесценок. Она поведала Стану, что если цена была бы такой же, как и за все остальные дома в этом районе, жилье здесь ей оказалось бы не по карману.

Когда же в конце концов щетки, губки и пылесосы были отложены в сторону, усталый, но довольный собой Кевин шутливо сказал Гейл:

– Ну вот, теперь любое уважающее себя приведение посчитает ниже своего достоинства появляться в таком ухоженном доме. – Затем, поставив руки в боки, он по-деловому оглядел прихожую. – Совсем не похоже на то место, куда мы вошли сегодня утром.

Джейн с укоризной посмотрела на мужа и, кивая на близнецов, заметила:

– Вовсе не обязательно при детях, которым жить в этом доме, упоминать о свободно перемещающихся в пространстве прозрачных объектах.

Она намеренно избежала слова «привидение». Кевин извинился, но Гейл заверила его, что ничего страшного. В комнате, где играли малыши, было столько шума и радостных восклицаний, что вряд ли они могли услышать, о чем разговаривают взрослые.

Но насчет дома, Кевин был прав. Если еще покрасить стены, то он будет выглядеть совсем как новый. А все остальное сегодня тут отремонтировали, починили, заменили две дверные ручки и вставили новое окно в детской.

Бена Сайзмура распирало от гордости. Он всегда любил похвастаться тем, что у него самые умелые руки из всего семейства. С ним никто и не спорил, так как это убеждение подталкивало старика к активному труду, которого он был лишен с тех пор, как врач запретил ему ездить верхом из-за болезни спины.

И вот все уже разъехались по своим домам. Остался только Стэн. Он глубоко вздохнул, убеждая себя, что это вечерний воздух, а не присутствие Гейл, так пьяняще действует на него.

Молодой человек остался, чтобы помочь Гейл уложить детей спать. Он даже позволил, чтобы его увлекли в драматическое представление сказки о Красной Шапочке, в которой он сыграл по очереди все роли. Его выступление было встречено восторженным смехом, криками и вызовом на бис. И конечно же Стэн не смог устоять перед просьбами белокурых ангелочков.

Когда же неугомонные близнецы заснули, он тихо прошептал, что ему пора уходить. Гейл проводила друга до крыльца и села на стоявшие рядом с домом качели, подаренные Алексом и Кэролайн.

Стэн помог Алексу закрепить их к радости детей, которые тут же забрались на них и раскачивались, пока насильно не были отправлены обедать.

– Теперь моя очередь, – промурлыкала Гейл, усаживаясь на качели и раскачиваясь. Она откинула голову назад и взглянула на темное небо, усыпанное блестящими бисеринками звезд.

Стэн действительно собирался уходить, но не смог удержаться, чтобы не сесть рядом. Только на пять минут, пообещал он себе. А потом пойду домой.

Окинув взглядом профиль Гейл, помощник полицейского вновь превратился в прежнего влюбленного мальчишку. Женщина тихо смотрела на небо и казалась такой умиротворенной, словно сошла с портрета знаменитого художника.

– Отдам последний пенс, чтобы узнать, что занимает твои мысли.

Губы Гейл тронула улыбка.

– Это все, что у тебя осталось, после больших последних трат?

– Просто у меня всегда припрятан пенс на черный день.

Гейл сидела в пол-оборота к нему.

– О чем размышляла? Да о том, как все-таки хорошо вернуться домой. Никогда не могла бы себе представить, что буду скучать по Хартлпулу, и вот… – Она вздохнула. Никогда не говори «никогда». – Пожалуй, правду люди говорят, цену вещи узнаешь, когда ее потеряешь.

Руки Гейл покоились на коленях. Стэн подавил в себе желание взять их в свои ладони.

– А что ты потеряла, уехав отсюда?

Гейл взглянула ему прямо в глаза. Что-то очень важное, огромной частью которого был он, Стэнли. Интересно, ее дружок об этом догадывается?

– Не могу сказать точно, что именно я потеряла. Уверенность в завтрашнем дне, наверное.

Какое-то мгновение Стэн изучал ее лицо. Лунный свет нежно гладил ее щеки своими серебристыми ладонями. Именно это он сам мечтал сделать сейчас.

– Ты вернулась сюда, чтобы спрятаться от жизни, Гейл?

Вопрос застал ее врасплох.

– Нет, не совсем так. Я вернулась, чтобы зализать раны. – Гейл задумалась на мгновение, словно пытаясь разобраться в себе. Может, Стэн отчасти прав. Да, пожалуй, он знает ее лучше, чем она сама себя. – Наверное, и спрятаться тоже, – призналась она. – От тех глупостей, что я натворила.

– Никогда не жалей о сделанном, а тем более не считай свои поступки глупыми. Это неправильный подход к жизни. Раз ты что-то сделала так, а не иначе, значит, все так и должно было случиться. Выходит, ты должна была пройти через все то, что прошла. Любая ошибка, любой промах лишь поначалу кажутся неудачей, а в итоге оказываются фундаментом судьбы. Если ты что-то потеряла, значит, должна была это потерять, чтобы приобрести нечто более важное, более ценное. И не стоит корить себя. Тебе просто захотелось чего-то более значительного, чем то, что у тебя уже было. Все этого хотят. Такова уж человеческая натура.

Но Гейл покачала головой, как бы отметая все оправдания своих поступков. То, что она сделала, можно назвать лишь огромной глупостью, поведением незрелой, взбалмошной девчонки.

– Не надо щадить меня, Стэнли. – Она случайно оговорилась и назвала его старым именем, даже не отдавая себе в этом отчета, но он заметил, и ему это понравилось. – Мне хотелось не чего-то лучшего, а скорее недостижимого, звезд с неба. Я, как капризный ребенок, хотела всю жизнь кружиться на карусели.

Гейл сжала руки в кулаки. Стэн нежно разжал ее пальцы.

– Но все же ты не осталась на той карусели на всю жизнь.

Стэнли, милый Стэнли, подумала Гейл. Он всегда видит положительные стороны в любой ситуации.

– Нет, не осталась, – произнесла она вслух. – Когда у тебя дети, ты начинаешь смотреть на все по-другому, видеть вещи с неожиданной стороны.

Она знала, что изменилась, еще до того, как родились близнецы. Но Роджер не хотел меняться вместе с ней, и это наполняло ее сердце горечью.

– Когда они входят в твою жизнь, ты уже не можешь думать только о себе, не можешь бросаться сломя голову от одного приключения к другому. Эти беззащитные создания доверяют тебе, и ты не имеешь права их подвести. Тебе приходится принимать на себя ношу большей ответственности.

Она говорила все это с такой страстью в голосе, что Стэн подумал: Гейл никогда прежде не была такой волнующей, такой невероятно привлекательной. Но он понимал, что в ней сейчас говорит и тот обиженный ребенок, которого некогда мать бросила на произвол судьбы.

– Жаль, что не все матери разделяют это убеждение, – мягко сказал он.

Лицо Гейл помрачнело.

– Я не буду такой, как моя мать, – отрезала она. – Не оставлю своих детей, только потому что устала от забот и волнений.

– Но миссис Лапойнт уехала из города не по этой причине. Она уехала вовсе не потому, что ты мешала ей наслаждаться жизнью на полную катушку. А лишь оттого, что нашла в другом мужчине то, что так и не смогла увидеть в твоем отце. Ей пришлось бросить его, а не тебя. Ты здесь абсолютно ни при чем.

Гейл удивилась строгим ноткам в его голосе.

– Как же ни при чем? Ведь уехав от моего отца, она уехала и от меня тоже. Я же не бросила своих детей из-за Роджера, а, наоборот, бросила мужа из-за детей! – Черт возьми, она не будет убиваться по этому поводу! Ни за что не будет! В приступе ярости женщина смахнула непрошеные слезы с ресниц. – Мать должна была взять меня с собой.

Стэн чувствовал, что если бы знал, где сейчас находится Кэтрин Лапойнт, он бы устроил этой дамочке хорошую взбучку за все страдания, которые она причинила своей дочери. Но, к сожалению, в его силах сейчас было только переубедить любимую женщину и остаться ее другом.

– Некоторые просто не созданы, чтобы быть матерями.

Гейл обхватила себя руками и посмотрела на небо. Так легче разговаривать, когда не смотришь собеседнику в лицо. Ей не хотелось, чтобы Стэн видел, как она отчаянно старается не расплакаться.

– Знаешь, – начала она, ее голос прозвучал как будто издалека. – Иногда я боюсь, что превращусь в такое же бесчувственное создание, как и она… Папа говорил, что я похожа на мать. Это были его последние слова перед моим отъездом.

Стэн знал, что Гейл и Дэниел Лапойнт наладили свои отношения, но это не значит, что им дано стереть из памяти все, что было.

– Ты совсем на нее не похожа, Гейл! – Стэн улыбнулся. – Разве что тем, что вы обе восхитительно очаровательные женщины.

Губы его подружки тронула улыбка.

– Откуда ты так хорошо знаешь мою мать? Откуда тебе известно, почему она уехала?

Она предполагала, – да Стэн готов поведать ей какую угодно небылицу, если посчитает, что это поможет ей избавиться от гнетущей обиды.

– Случайно услышал как-то, как тетя Мелли разговаривала о ней с дядей Беном. Твоя мама и она ведь были подругами.

Гейл совсем забыла об этом. Тогда это объясняет, почему, когда она повзрослела, Мелани Сайзмур всегда относилась к ней, как к дочери, и говорила, что если девочка захочет с кем-нибудь по-женски посекретничать, двери ее дома открыты для нее в любое время. Мелани чувствовала, что взрослеющей малышке остро не хватает нормальных семейных отношений. Гейл вздохнула.

– Да, много ходило сплетен, когда уехала моя мать.

Спорить с этим не имело смысла.

– В этом городке мало событий. Так что любые перемены становятся предметом пересудов на месяцы. Работая в полиции, я постоянно сталкиваюсь с этим.

– Да, я знаю, – уныло согласилась бедная женщина, вспомнив миссис Бейли из супермаркета. И теперь она, Гейл, главная тема местных разговоров. Наверное, так же как и шесть лет назад, после ее отъезда с Роджером.

Стэн нежно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Но сплетни в итоге затихают, а жизнь продолжается.

К его удивлению Гейл повернулась к нему спиной и откинула голову ему на плечо, чтобы удобнее было смотреть на небо. Как часто раньше они, бывало, сидели вот так, считая звезды по мере их появления на небосводе. И вот словно и не было шести лет, прошедших с того времени. У Стэна защемило сердце.

– Стэн, ты всегда знаешь, как меня поддержать и успокоить. Я не заслужила такого друга, как ты.

В эту минуту он пожалел, что сказал ей о перемене в своем имени. Ему так хотелось слышать, как Гейл называет его по-детски Стэнли. Но тут же подавил это желание, как подавлял все, что было связано с его чувством к этой женщине. Нет смысла растравлять душу пустыми мечтаниями и расстраиваться из-за несбыточных надежд.

– Я всего лишь указываю тебе на факты. Они существуют независимо от моей воли. Иногда приходящие вдруг мысли рвутся наружу, в надежде помочь тебе, – ответил он.

– Пусть так, но все же приятно, когда ты обращаешь их в слова.

Голова Гейл мирно покоилась на его плече. Вдруг она прерывисто и глубоко вздохнула.

– В чем дело?

Ей было совсем не стыдно признаться. Ведь это же Стэнли. С ним она чувствовала себя защищенной от любых жизненных бурь, как в убежище.

– Просто подумала о понедельнике.

– О понедельнике?

Гейл кивнула. Ее щека потерлась о его шею.

– В понедельник у меня начинаются курсы. – Она подумала и прибавила, на случай, если он забыл. – Надо посещать их, чтобы получить лицензию на открытие детского сада.

В конце концов это эгоистично с ее стороны. С какой стати Стэн должен помнить все, что происходит в ее жизни до мельчайших деталей?

Мужчина сжал ей плечи.

– Не переживай, у тебя все получится.

– Я беспокоюсь не по поводу занятий. Не знаю, с кем бы оставить Риччи и Ли Энн. – Гейл усмехнулась. – Забавно, правда? Я собираюсь открыть детский сад, чтобы родители доверяли мне своих детей, пока занимаются делами, а самой не с кем оставить своих малышей.