Текст книги "Любовники и лжецы"
Автор книги: Салли Стюард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8
Разъяренный, он сбежал с крыльца и направился к своей машине. Как она смогла узнать, что он не Элиот? Что он сделал не так? Ему казалось, что он отлично изобразил этого идиота.
Но она раскусила его и не пожелала иметь с ним никаких дел. Это надо прекратить. Он чертовски устал от того, что все достается Элиоту. Теперь настала его очередь иметь все.
Он хлопнул дверцей машины и рванул с места так, что завизжали покрышки.
Встреча не удалась. Она поняла, что он не Элиот, и отвергла его, не пустила в дом и к тому же упомянула событие, о котором он не знал. Как он мог упустить сцену в ее кабинете с каким-то Брюсом? Неужели Элиот восстанавливает контроль над собой? Надо быть повнимательнее.
Машину он поставил в гараж. Такое больше не должно повториться. А что, если Лианна сумеет разлучить их? Впрочем, ей недолго осталось жить, а больше это никому не удастся.
Элиот неожиданно проснулся, все еще охваченный холодной ненавистью, которую испытывал во сне. Незнакомый голос заставил его выпрямиться в кресле и окончательно стряхнуть остатки сна. Взгляд его прошелся по комнате.
Оказалось, что это всего лишь телевизор.
Элиот взял пульт дистанционного управления и выключил телевизор.
Проклятие! Он так плохо спал прошлой ночью, что снова заснул перед телевизором. И снова видел сон, как пытается проникнуть в дом Лианны!
С учащенно бьющимся сердцем он оглядел одежду, ладони, ступни в носках, но так и не нашел ответа на терзавшие его вопросы.
Мог ли он отправиться к дому Лианны, попытаться силой войти к ней и воспользоваться этой возможностью, чтобы убить ее? Произошло ли это в действительности, как было с тем сном, в котором он убил Кей Палмер, или все же это был только сон? Возможно, это предупреждение, вроде того, первого, сна об убийстве Кей Палмер и другого сна, где он убивал Лианну.
Но этот сон был кристально ясным. Те, в которых он видел еще не случившиеся события, бывали неясными и расплывчатыми, больше похожими на иллюзию и меньше – на реальность. Но в этом сне чувствовалась четкость реально происходящего события.
Потными пальцами Элиот вытащил из бумажника визитную карточку Лианны, снял трубку телефона и набрал ее домашний номер.
Третий гудок. Четвертый.
Наконец на другом конце сняли трубку.
– Лианна! Это…
– Вы дозвонились домой Лианне Уорнер. Оставьте, пожалуйста, номер вашего телефона, и я перезвоню вам, как только смогу.
Элиот постарался унять охватившую его панику, попытался убедить себя, что ее просто нет дома, или она спит, или просто не хочет отвечать на звонки. И все же он не смог отогнать от себя жуткую картину: Лианна лежит на постели, глаза ее широко раскрыты, она мертва.
– Лианна, – заставил себя Элиот сказать в трубку, – это Элиот. Если вы дома, прошу вас, подойдите к телефону. Мне надо знать, что с вами все в порядке.
Он подождал, но единственным звуком в напряженной тишине был лишь стук его сердца, которое, казалось, колотилось ужасно громко.
– Ладно, – наконец произнес Элиот, – я сейчас приеду к вашему дому. Если с вами все в порядке, но вы не хотите видеть меня, то оставьте в двери записку. Я только что видел очередной сон.
Говоря о записке в двери, Элиот признал, что Лианна может избегать его, что у нее есть причина бояться его, и эта мысль причиняла ему боль.
Положив трубку, он огляделся в поисках ботинок. Они оказались на месте, то есть там, где, как он помнил, он и оставил их. Элиот туго завязал шнурки, вспоминая при этом каждую сцену сна и беспокоясь о безопасности Лианны. Если он что-то сделал с ней…
Не хотелось даже думать об этом. Во сне он не причинил ей вреда. Намеревался, но Лианна захлопнула дверь у него перед носом.
Так где же она? Почему не подходит к телефону? Неужели она не хочет с ним общаться? Но, в конце концов, он – ее пациент, а Лианна Уорнер не из тех врачей, которые игнорируют своих пациентов.
Однако во сне она выглядела очень испуганной. Воспоминания о страхе в глазах Лианны вызвали у Элиота мучительную боль. Он не хотел, чтобы она боялась его. Нет, наоборот, Элиот хотел, чтобы глаза ее были ласковыми и спокойными, как в тот раз, когда он впервые увидел ее; или встревоженными и внимательными, какими они бывали, когда она слушала его и обдумывала каждое слово; или же сверкающими и оживленными, словно в ответ на его невысказанное желание.
Элиот одернул себя. Нельзя об этом думать. Да, он не мог отрицать, что Лианна – чертовски привлекательная женщина, и он желал ее – а какой бы мужчина не желал? – но она врач, а он – ее пациент.
Когда Элиот думал о Лианне как о женщине, а не как о враче, он сожалел о том, что рассказывал ей все без утайки. Но сейчас он должен быть честен с ней, должен доверять ей. Лианна была его единственной надеждой, единственной возможностью вылечиться, единственной возможностью выяснить, убил ли он ту женщину и предстоит ли ему провести остаток жизни в тюрьме.
Взяв ключи, Элиот направился к двери, но тут вспомнил, что не знает, где живет Лианна. Он еще раз взглянул на ее визитную карточку, но там были указаны только номер телефона и адрес офиса, номер домашнего телефона, а домашний адрес отсутствовал.
Элиот в раздражении швырнул ключи на кофейный столик, снова сел в кресло и закрыл лицо ладонями.
Проклятие! Та его часть, которая желала причинить ей вред, знала, где живет Лианна, а та часть, которая стремилась спасти ее, – не знала. Элиот принялся лихорадочно копаться в памяти, там должен быть ответ. Если он мог использовать свои знания ради зла, то почему бы не воспользоваться ими ради добра?
Он вскинул голову и устремил невидящие глаза в потолок. Возможно, ему удастся добраться до этих знаний. Во сне он видел, как едет по улице, затем поворачивает на углу. Похолодев внутренне, Элиот вдруг осознал, что видит все четко и даже помнит названия улиц на табличках. Их пересечение находилось недалеко от его дома.
Это значит, что он сможет добраться туда довольно быстро.
У Элиота не хватило терпения ждать лифт, и он пешком спустился по лестнице с пятого этажа в вестибюль.
За столом перед входной дверью сидел швейцар Фред. Он поднял голову, оторвавшись от книги, которую читал… или над которой просто дремал.
– Добрый вечер, мистер Кейн, – поздоровался Фред. Элиот напрягся, ожидая услышать от швейцара, что он уже второй раз за вечер уходит из дома, но Фред только улыбнулся.
– Добрый вечер, Фред.
Элиот спустился в подземный гараж. У него даже мелькнула мысль самому поинтересоваться у швейцара, не выходил ли он уже в этот вечер из дома. Но Фред мог посчитать его сумасшедшим.
А он и есть сумасшедший, разве не так?
Машина Элиота стояла на обычном месте. Это, по крайней мере, несколько успокаивало. Он открыл дверцу, сел за руль и рванул с места так, что завизжали покрышки. И этот звук отозвался в его голове тревожным криком.
Улицу, на которой жила Лианна, Элиот отыскал без труда. И как только свернул на нее, тут же со страхом узнал улицу и дом из своих снов. Остановив машину, Элиот вылез и направился по дорожке к дому. Фонарь над крыльцом горел, свет пробивался сквозь окна комнат первого этажа. Лианна должна быть дома.
Записки в двери не было. Значит, Лианна не стремилась избегать его. Элиот нажал кнопку звонка и принялся ждать, барабаня пальцами по дверному косяку и с каждой секундой ощущая все большую тревогу.
Никакого ответа. Элиот снова позвонил, потом постучал в дверь.
И вновь никакого ответа.
А что, если он все-таки напал на нее? Что, если все же проник в дом, но не помнит этого? В том сне, где он убивал Лианну, он отыскал за углом незапертое окно.
Помолившись в душе, чтобы сейчас ему не удалось найти это окно, Элиот прошел за угол, ища взглядом окно, похожее на то, которое он видел во сне.
Оно находилось именно там, где он и видел его.
Элиота охватила паника, она сдавила его со всех сторон, пытаясь задушить. И если окно окажется открытым, он не знал, сумеет ли сдержать панику.
Он ухватился за створку и потянул ее… Заперто. Окно не открывалось, и Элиот ощутил радостное облегчение.
Но радость тут же снова сменилась отчаянием. Пусть сон, где он убивал Лианну, был всего лишь сном. А вдруг сегодня незапертым оказалось другое окно?
Элиот обошел вокруг дома, спотыкаясь о камни, топча цветы, царапаясь о кусты. Он проверил каждое окно на первом этаже и вернулся на крыльцо. Все окна оказались надежно запертыми.
И что теперь делать? Продолжать стучать в дверь, разбудить соседей и попросить их позвонить в полицию? Или поехать домой и всю ночь терзаться неизвестностью?
Что-то позади Элиота со свистом пронеслось в воздухе, и не успел он обернуться, как нечто тяжелое обрушилось ему на спину, сбило с ног и придавило к деревянным половицам крыльца. Элиот попытался повернуться и защитить, но невидимый монстр, чье горячее дыхание чувствовалось на затылке, угрожающе зарычал.
– Спокойно, Дикси, – раздался мужской голос. – Не шевелитесь, иначе она загрызет вас, – предупредил тот же голос.
Элиот поверил ему. Он лежал, не шевелясь.
– Кто вы и что вам нужно? – спросил мужчина.
– Я Элиот Кейн. Ищу Лианну Уорнер.
– Поэтому пытаетесь забраться в ее дом посреди ночи?
– Я звонил, стучал, но мне никто не ответил. Я беспокоюсь за нее.
– А почему вы беспокоитесь? – Голос Лианны донесся с того места, где стоял мужчина.
Забыв обо всем, Элиот испустил глубокий вздох облегчения. И тут же существо, лежавшее на его спине, снова зарычало. От его горячего дыхания в затылок по телу Элиота пробежала дрожь.
– Я видел во сне, что приехал сюда и угрожал вам, – пояснил он. – Позвонил вам, но никто не ответил, и поэтому я приехал. – Ему стало мучительно больно, когда он понял, о чем сейчас может думать Лианна. – Все в порядке, – пробормотал он. – Это я… Элиот.
Некоторое время Лианна молчала.
– Вы можете позволить ему встать, – тихо вымолвила наконец Лианна, обращаясь к мужчине, стоявшему рядом с ней.
– Ты уверена?
– Да, уверена. – Однако в ее ответе слышалось сомнение.
– Мистер Элиот Кейн, сейчас я прикажу Дикси отпустить вас, но, если вы сделаете хоть одно неверное движение, ее челюсти в мгновение ока окажутся на вашем горле. Дикси, отпусти его.
Тяжесть исчезла с его спины. Элиот повернулся на бок, затем поднялся на ноги. Огромная черная собака теперь сидела в нескольких дюймах от него, оскалив клыки и внимательно наблюдая за его движениями.
– Успокойся, девочка, – приказал ей седовласый невысокий мужчина, стоявший рядом с Лианной.
Лианна пристально разглядывала Элиота. Да, это Элиот, она была почти уверена. Почти. Потому, что сегодня вечером уже раз обманулась.
– Элиот, это мой сосед, друг и учитель, Терман Пауэрс… Доктор Терман Пауэрс и его обычно дружелюбная собака Дикси. Терман, это тот самый пациент, о котором я вам рассказывала.
При этих ее словах Элиот вздрогнул, и Лианна поняла, что он почувствовал себя ужасно незащищенным и уязвимым… А она знала, как тяжело испытывать подобные чувства такому сильному, привыкшему отвечать за себя мужчине, как он.
– Почему бы нам всем не пройти в дом? I пригласила Лианна. – Выпьем чаю, познакомимся поближе. – Ей хотелось, чтобы в данной ситуации все оказались в равном положении.
Мужчины кивнули, хотя в жесте Элиота Лианна отметила неуверенность. У Термана же, наоборот, был вид скаковой лошади, бьющей копытами перед стартом. После ухода Эдварда Лианна отправилась к Терману, чтобы поговорить с ним, и Терман не проявил обычного недовольства по поводу того, что она докучает вопросами ему, отошедшему от практики психиатру, а живо заинтересовался сложностью этого случая со множеством, казалось бы, неразрешимых вопросов.
Лианна проследовала в дом в сопровождении обоих мужчин и Дикси. Грета встретила их радостно, и ей явно понравился Элиот. Она вела себя совсем не так, как раньше, когда возле двери стоял Эдвард.
Внезапно улыбнувшись, Элиот наклонился и погладил Грету.
– Похоже, я ей понравился, – заметил он.
Лианна внимательно изучала его лицо, улыбку. Теперь она была совершенно уверена, что это Элиот, а не Эдвард.
– Да, пожалуй, – медленно произнесла Лианна, наблюдая за Терманом и пытаясь определить, о чем тот сейчас думает. – А вот Эдвард ей не понравился. Она рычала на него оба раза, когда он был здесь, а сегодня вечером пыталась вырваться у меня из рук и напасть на него. Вы правы, Эдвард был здесь сегодня, и он действительно напугал меня.
Элиот выпрямился, в его темных глазах стояло отчаяние. Он перевел взгляд с Лианны на Термана.
– Вы можете доверять Терману. Вам просто необходимо довериться ему, – посоветовала Лианна.
Элиот сжал губы и покачал головой.
– Эдвард… Так его зовут, да? В моем сне вы назвали его по имени, и он испугался. Он никак не мог понять, откуда вы узнали его имя.
– Да, все было именно так. – Лианна почувствовала, как у нее затвердели губы. А что, если к ней все-таки приходил Элиот? – Так, вы садитесь, а я сейчас принесу чай со льдом. – Она указала на жемчужно-серый диван с небольшими бледно-розовыми цветами, подходившими по тону к большим цветам на ковре. Обстановка не совсем профессиональная, но она никогда и не принимала пациентов дома.
Элиот направился к дивану, а Лианна ушла на кухню, воспользовавшись временным уединением, чтобы собраться с мыслями. Она впервые сталкивалась с раздвоением личности. Жуткое состояние: в один и тот же вечер ее и напугало, и обрадовало появление этого человека.
Она наверняка поступила правильно, посвятив Термана в подробности. Ей не только требовался его опыт, Лианна понимала, что сотрудничество с ним поможет ей сохранять профессиональную объективность. А если они с Элиотом поладят, то она, в случае необходимости, попросит Термана заняться болезнью Элиота.
Потому, что к ее поведению врача примешивались личные чувства. Она восхищалась тем, как Элиот, стиснув зубы, пытался скрыть боль в своих глазах. И несмотря на страх перед ним, Лианне ужасно хотелось помочь ему.
Если только это вообще возможно, ведь не всем психически больным можно помочь.
Лианна разлила чай по стаканам и вернулась в гостиную.
Терман сидел на диване рядом с Элиотом, они тихо, но оживленно беседовали. Грета свернулась клубочком на коленях Элиота, а Дикси привалилась туловищем к его ногам, положив голову на ступни Термана. Лианна подумала, что животных… и Термана… не обманешь. Они видели человека насквозь. Собакам Элиот определенно понравился, они чувствовали в нем доброту. Но в нем таится и потенциальное зло… Или нет? Лианне будет очень интересно после ухода Элиота выслушать мнение Термана о нем.
– Элиот вкратце обрисовал мне ситуацию, – сообщил Терман, когда Лианна протянула ему стакан с чаем. – Очень интересный случай.
Терман всегда был мастером сдержанных высказываний.
Когда Элиот брал свой стакан, пальцы его коснулись пальцев Лианны. Тело ее охватило приятное чувство, и Лианна тут же отступила на шаг.
– Спасибо, – поблагодарил Элиот, глядя ей прямо в глаза. И не понятно было Лианне, благодарит ли он ее за чай или за это прикосновение.
Смех, да и только! Она ведет себя, как влюбленная девчонка. Это надо прекратить. Лианна торопливо прошла в другой конец комнаты и уселась в кресло.
– Лианна, – обратился к ней Элиот, – несколько минут назад вы сказали, что Грете не понравился Эдвард… то есть не понравился я. – Последние слова дались Элиоту с трудом. Признание было слишком тяжело.
– Совершенно верно. Она хотела наброситься… – Лианна замялась, она не могла заставить себя говорить о приходившем к ней человеке, как о том, что сейчас сидит перед ней. – Она хотела наброситься на него, и я вынуждена была держать ее. – В конце концов, это были два совершенно разных человека, и объединяло их только общее тело.
– Но я ей понравился. Как такое возможно? – Элиот хватался за соломинку. В данной ситуации ему и не за что было больше цепляться. Вопреки очевидным фактам ему хотелось надеяться, что все же не он стоял у ее двери.
– Животные очень чутко улавливают настроение человека, – пояснила Лианна. – Мне очень жаль, Элиот. – И ей действительно было очень жаль. – Вы были здесь. Я могла бы ошибиться в первый раз, когда заметила на противоположной стороне улицы человека, которого до этого видела всего один раз. Но сейчас ошибка исключается. Вы стояли всего в нескольких футах от меня, я говорила с вами.
Элиот кивнул. Его длинные пальцы продолжали ласково гладить маленькую собачку, и Лианна поймала себя на том, что сомневается в собственных словах. В глубине души она не могла спокойно воспринимать тот факт, что Элиот и Эдвард делят одно тело. Но Лианна напомнила себе, что это субъективный взгляд. Она не хотела видеть его больным, особенно таким больным, чья злая часть ненавидит ее.
– Эдвард был зол, когда пришел сюда, – вспомнил Элиот. – Похоже, он всегда зол.
– Да, это так, – согласилась Лианна. – А что его злит?
– По моему сну у меня создалось впечатление, что его злит буквально все. Он зол на весь мир. На меня и на вас. Он был возмущен тем, что вы отвергли его, а не меня. Его обижает, что у меня есть то, чего нет у него. Я понимаю, что это полная бессмыслица. Ведь я… он… мы владеем одним и тем же. Однако я понял его именно так.
Нет, разумеется, в этом был смысл. Раздвоенные личности видят себя индивидуальностями. И если Эдварда подавляли, не давали ему проявляться долгие годы, он, возможно, считает, что многого лишился за эти годы. Однако сейчас не время было говорить об этом Элиоту.
– Из нашего разговора я поняла, что он не помнит сцену с Брюсом Хедлундом в моем кабинете. – Лианна бросила взгляд на Термана, ей хотелось увидеть его реакцию на эту информацию. Если у этой личности бывают провалы в памяти, то может существовать и третья личность, действующая во время таких провалов.
Элиот нахмурился.
– Да, эту сцену он не помнит. И его расстроило, что она могла каким-то образом ускользнуть от него. Он подумал, что ему следует быть повнимательнее, чтобы я не сумел восстановить контроль над собой.
При этих словах Элиота Лианна подалась вперед, следя краешком глаза за реакцией Термана.
– Его беспокоит, что вы можете восстановить контроль над собой?
Элиот кивнул.
– Да, именно об этом он думал в моем сне.
– Элиот, – вступил в разговор Терман, – а вы когда-нибудь видели во сне кого-то другого, кроме этого Эдварда?
Лианна подумала, что она оказалась права. Термана тоже интересует присутствие третьей личности.
Пальцы Элиота замерли, перестав гладить Грету, глаза сначала расширились от страха, потом в задумчивости прищурились.
– Вы думаете, что у меня в голове больше одного… мистера Хайда?
– Полагаю, слишком рано делать подобные выводы. Так вы видели в снах кого-то еще?
– Я обычно не помню своих снов, но до того, как все это началось, они были вполне нормальными. Ну, знаете, вроде… Я лежу на пляже, карабкаюсь на высокое здание или падаю со скалы. И никогда у меня не возникало такого чувства, будто я наблюдаю за кем-то или ощущаю чьи-то эмоции. Я… – Элиот замолчал и глубоко вздохнул. – Нет, это не совсем правда, – промолвил он медленно, запинаясь, словно вытягивал слова из каких-то полузабытых глубин. – Я только сейчас вспоминаю, что, когда был мальчишкой, часто видел во сне Эдварда. Похоже, эти сны были частью игр, в которые мы играли, и, думаю, даже в них я продолжал фантазировать. В моих снах мы охотились за кладами на необитаемых островах и все такое прочее. Маму и папу это расстраивало. Они считали, что я провожу слишком много времени с воображаемым другом и слишком мало – с реальными детьми.
– А это действительно было так? – спросил Терман.
– Наверное. Он был отличным другом. Нам нравились одни и те же вещи, мы никогда не ссорились. В то время он не злился на меня.
– А как он выглядел? В ваших снах, я имею в виду?
Лицо Элиота напряглось, и, прежде чем он успел ответить, Лианна уже знала, каким будет ответ.
– Как я. Уже тогда он был похож на меня.
Лианна обменялась с Терманом быстрым, понимающим взглядом. Это открытие они обсудят позже. Ведь оно подтверждает вероятность того, что раздвоение личности возникло еще в раннем детстве.
– А эти мысли, которые, по вашему мнению, принадлежат кому-то другому… Вы думаете, это мысли Эдварда?
Элиот тяжело вздохнул.
– Наверное. И злость тоже его.
– Элиот, когда вы придете ко мне завтра, мы совершим гипнотический экскурс в прошлое, к моменту автомобильной катастрофы, и посмотрим, что сможем выяснить. Вы не возражаете, если к нам присоединится Терман?
Элиот поморщился, затем криво усмехнулся.
– Разумеется, почему бы и нет? Чем больше народа, тем веселее. Наверное, такой девиз у ваших пациентов, страдающих раздвоением личности?
Эта шутка на самом деле была страшноватой, но тем не менее все рассмеялись, разряжая тягостную атмосферу. Элиот поднялся с дивана, поставил свой стакан на кофейный столик, а Грету опустил на пол.
– Ладно, значит, завтра я увижу вас обоих.
Лианна тоже поднялась с кресла. Терман вопросительно вскинул брови, но Лианна покачала головой. Чтобы проводить Элиота, охрана ей не требовалась.
Когда они вышли на крыльцо, свет там все еще горел. В окружающей тьме маломощная лампочка казалась необычайно яркой. Лианна убедила себя, будто ей хочется проводить Элиота до машины только потому, что свет лампочки режет глаза.
– Простите, – произнес Элиот, и сначала Лианна не поняла, о чем это он. Элиот выдавил из себя короткий смешок, опустил голову и провел ладонью по волосам. – У меня такое ощущение, что я извиняюсь за поступки другого человека.
– Вы имеете в виду Эдварда? – Лианна понимала, что должна убедить Элиота воспринимать Эдварда как часть самого себя, но ей самой было очень трудно смириться с этим. – Вам не за что извиняться, – только и смогла она сказать.
– Черт побери, Лианна, почему вы не воспользовались моим револьвером, чтобы напугать Эдварда?
Ей не хотелось признаваться, что после его ухода ей было трудно даже дотронуться до оружия. Кое-как ухватив револьвер двумя пальцами, Лианна сунула его в ящик стола.
– Револьвера в тот момент не было под рукой. И кроме того, я ведь сначала думала, что это вы, а потом уже было поздно. Но как бы там ни было, я не уверена, что смогла бы воспользоваться им. – Но разве она не пожалела о том, что не взяла домой револьвер, когда поняла, что это Эдвард, и почувствовала его агрессию?
– Никогда больше не открывайте мне дверь, пока не убедитесь, что это я, – предупредил Элиот раздраженным тоном. – Сейчас мне гораздо спокойнее, я знаю, что Терман и Дикси присматривают за вами, но они не смогут постоянно находиться здесь. Я хочу, чтобы вы держали револьвер под рукой. Ради своей защиты.
– Я смогу постоять за себя. А Терман не спускает с меня глаз. Он хороший друг. И хороший врач, – добавила Лианна, желая увести разговор от темы безопасности и револьвера.
– Мне понравился Терман, – признался Элиот. Он замялся и вроде бы неохотно добавил: – Но не так сильно, как понравились вы. – Голос его звучал почти нежно, и Лианна поняла, что он имеет в виду не только профессиональные, но и личные качества.
– У Термана гораздо больше опыта, чем у меня.
Лианна, скрестив руки, обхватила плечи ладонями, как будто этот барьер мог оградить ее от нежелательных, даже потенциально опасных чувств, которые она испытывала к Элиоту.
– Вам холодно? – спросил Элиот, глядя на ее скрещенные руки.
Нет, ей не было холодно. Наоборот, Лианна чувствовала, как сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань блузки на нее хлынуло тепло. Оно разлилось в груди, а соски вдруг набухли, затвердели и словно потянулись к Элиоту.
– Нет, – промолвила Лианна, и это «нет» относилось не только к его вопросу, но и к ее собственным беспорядочным мыслям.
Элиот прищурился, его темные глаза сверкнули.
– Мне пора, – произнес он, но так и не двинулся с места. И вдруг его руки взметнулись вверх и замерли в воздухе.
Ох нет, подумала Лианна, цепенея от страха. Неужели он намерен вцепиться пальцами ей в горло и задушить, прежде чем Дикси сможет остановить его? А может, он собирается обнять ее, склонить голову к ее лицу и поцеловать, как это сделали бы нормальные люди, прощаясь после проведенного вместе вечера? Лианна не была уверена, какой из этих вариантов пугал ее больше.
Но замершие в воздухе руки Элиота резко опустились, а пальцы сжались в кулаки.
– Спокойной ночи, Лианна, – строгим тоном произнес Элиот. – Увидимся завтра.
– Спокойной ночи, Элиот.
Он подошел к машине и сел за руль. Стоя на тротуаре, Лианна глубоко вздохнула и помахала рукой на прощание.
Вполне нормальная сцена.
Но Элиот не был нормальным. И отношения их не были нормальными. Элиот – психически больной человек, а она – врач и должна помочь ему, не жертвуя, однако, собственной душой, не проявляя слишком большой заботы, не позволяя его болезни рвать на куски ее сердце.
Несмотря на твердое убеждение, что она сумеет постоять за себя, по спине Лианны пробежала дрожь. И самое странное заключалось в том, что она не знала, вызвана ли эта дрожь страхом или предвкушением чего-то приятного. Но как бы там ни было, Элиот опасен и представляет для нее вполне реальную угрозу.
