Текст книги "Солнце для двоих"

Автор книги: Салли Лэннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

9

Дебора и Мартин вернулись с прогулки к самому обеду. За утро они успели обойти вокруг озера и дошли до того места, где огромный каменный желоб, рассекая надвое поросший лесом холм, выходил к самому морю. По пути они спугнули оленя, видели гревшегося на камне бурого медведя. Они почти не разговаривали. Им казалось кощунственным нарушать величественное молчание природы.

Все это время в голове Деборы звучали как рефрен слова Мартина: «когда мы полюбим друг друга…», перебиваемые другими его словами: «когда я уеду в Штаты». Как же сочетать одно с другим? Возможно ли вообще такое сочетание?

К обеду Рей запекла лангуста с выращенными ею самой овощами и подала это вместе со свежеиспеченными хрустящими булочками. Обед был таким вкусным, что даже такая малоежка, как Дебора, и та попросила добавки.

На десерт их угостили мороженым и зефиром в шоколаде.

В разговоре за обедом Дебора старалась придерживаться нейтральных тем, рассказывая Ламберту об олене и медведе, о водопадах и других чудесах природы.

– Мартин, ты слышал последнюю новость? – спросила Рей. – В конце августа из клиники Боргаднеса уезжает врач.

– Правда? – безразличным тоном, демонстрируя свою незаинтересованность, спросил Мартин. И тут же добавил – Хорошо, что я обедаю у вас не каждый день, иначе я бы ужасно растолстел. Как это Ламберту удается сохранить стройность при таком замечательном домашнем поваре.

– В клинике освобождается место, – настойчиво повторила Рей. – Разве тебя это не заинтересует?

– Через две недели я должен быть в Штатах.

Ламберт с удовлетворением кивнул головой.

Ему явно понравился такой ответ. Ему, но не Рей.

– Ты мог бы сделать много хорошего для жителей этого городка, – не сдавалась она. – Там давно нужен новый человек со свежим подходом к работе.

– Много хорошего я могу сделать и в американской клинике.

– Еще один исландец собирается покинуть родной остров. Вот уж не думала, что и ты относишься к той категории людей, для которых дом находится там, где им удобнее жить.

– Рей! Не забывай, что Мартин сделал для Финли, – попытался урезонить ее Ламберт.

– Чувство благодарности не может помешать мне говорить то, что я думаю.

– Человек ищет новые для себя возможности. В этом нет ничего дурного, – примирительно заметил Ламберт. – Дебора вернется в Бельгию, Мартин уедет в Америку. Что им обоим здесь делать?

В ответ Рей лишь недовольно покачала головой и, не говоря ни слова, принялась разливать чай. Воспользовавшись ее молчанием, Ламберт начал рассказывать смешные и в то же время поучительные истории о смотрителях маяков. В другое время Дебора слушала бы с раскрытым ртом, но сейчас его многословие ее только раздражало. Почему он так радуется тому, что они с Мартином разъедутся в разные стороны? Ладно, пусть Ламберту не нужна внучка, напоминающая о грехах молодости, но какое ему дело до их отношений с Мартином?

После обеда Дебора настояла на том, чтобы ей разрешили вымыть посуду, и, поблагодарив, собралась уходить.

– Я провожу тебя, – предложил Мартин, но она отказалась, сославшись на то, что ей надо зайти за яблочным пирогом к Эстел, сестре Камиллы. Дебора вовсе не собиралась там задерживаться, но сама мысль остаться наедине с Мартином казалась ей невыносимой.

«Когда мы полюбим друг друга!» Нет, дорогой, со мной не случится того, что случилось с бабушкой Мэри. Мартин, наверное, охотно повторил бы амурный подвиг Ламберта, но с ней ему это не удастся. Две чересчур доверчивые женщины в одной семье – это слишком много.

– Тогда встретимся завтра? – с невозмутимым видом предложил Мартин.

– Возможно, – небрежно бросила Дебора.

– Деб, дорогая! Ты обещала помочь мне испечь малиновый пирог. Что, если мы займемся этим завтра утром? – предложила Рей.

Во время вечеринки под влиянием крепкого пива Дебора действительно напросилась в помощницы.

– Хорошо, я приду, – сожалея о своем обещании, согласилась она.

Выходя из дома Норманов, Дебора с горьким сожалением плотно закрыла за собой тяжелую дверь. У Эстел она пробыла ровно столько, сколько этого требовали правила приличия. Потом она долго сидела на крутом утесе за домом Камиллы, наблюдая за суматошными чайками и прислушиваясь к убаюкивающему шепоту волн.

Никогда еще в жизни Дебора не ощущала себя такой жалкой и растерянной. Впрочем, ничего удивительного. И как только она могла бросить работу, потратить все свои сбережения и помчаться сломя голову на край света ради того, чтобы увидеть совершенно чужого человека, который, кажется, приходится ей дедом. Конечно, она и раньше время от времени совершала экстравагантные поступки и вела отнюдь не однообразный образ жизни. Объездила и прошла пешком всю Европу. Выучила пять языков. Встречалась с интересными мужчинами. Многие женщины могли бы ей позавидовать. На самом же деле завидовать было нечему, потому что ни один из этих мужчин не тронул по-настоящему ее сердце. Мартин был первым, кому удалось это сделать.

Побродив по холмам, Дебора вернулась в дом Камиллы и рано улеглась спать. Но выспаться не удалось. Всю ночь ей снились сны, эротические и тревожные одновременно. Проснулась она с головной болью, и сама мысль о том, что надо идти к Рей и помогать ей печь малиновый пирог казалась невыносимой.

У дома она увидела Ламберта, который бензиновой пилой обрезал ветки деревьев, мешавшие проходу. Мало того, что пила отвратительно визжала, настроение портил еще и злой вид Ламберта, который не пытался изобразить хотя бы видимое дружелюбие. Дебора хотела было помахать ему рукой в знак приветствия, но рука замерла на полдороге.

Какой же ты недобрый человек, Ламберт, подумала она, молча проходя мимо. Свернув с тропинки, Дебора дошла до заросшей мягкой травой лужайки и опустилась на землю. Идти к Рей было еще рано, а мысль о том, что в этом доме ей придется общаться еще и с его хозяином, казалась невыносимой. Лежа на спине, она рассеянно смотрела на бегущие по небу белые облака и сама не заметила, как ее сморил сон.

Проснулась она от ощущения, что кто-то лижет ее мокрым холодным языком. Открыв глаза, Дебора увидела прямо перед собой огромное ужасное лицо с одним глазом и кошмарной ухмылкой. В ужасе она отпрянула, потом вскочила и, не разбирая дороги, бросилась бежать.

Всхлипывая от охватившего ее страха, она взлетела на какой-то холм и остановилась, чтобы посмотреть, не преследует ли ее чудовище. Услышав чьи-то тяжелые шаги, Дебора снова попыталась обратиться в бегство, но вконец обессиленная рухнула на траву.

– Деб! Подожди! – раздался знакомый голос.

Оглянувшись, она увидела бегущего Мартина. С трудом передвигаясь вверх по холму и припадая на одну ногу, он быстро приближался. Когда он подбежал к ней, Дебора с трудом поднялась с земли и бросилась ему навстречу.

Сердце ее колотилось так, как будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. Вся дрожа от нервного потрясения, Дебора ухватила обеими руками рубашку Мартина, и, казалось, никакая сила не могла теперь оторвать ее.

– Что случилось, почему ты кричала? Ты встретилась с медведем?

– Не-е-т… – с трудом выговорила Дебора. – Это было чье-то лицо. Ужасное, одноглазое…

– Ты спала? – внимательно посмотрев на нее, уточнил Мартин. Дебора молча кивнула. – Я так и думал. Тебе все приснилось. Это всего лишь кошмарный сон.

– Это не было сном! – воскликнула она. – Я чувствовала чьи-то холодные как лед пальцы на своей коже.

– Дорогая! То, что ты рассказываешь, очень похоже на обыкновенный ужастик.

– Ну как мне убедить тебя! – в отчаянии воскликнула Дебора. Она отпустила рубашку, чтобы показать ему, как трясутся руки. – Посмотри! Разве может такое быть с человеком без всякой на то причины? И не называй меня, пожалуйста, дорогой, раз ты собираешься уезжать в Штаты.

– Подожди, Деб! Я сам еще не знаю, куда мне ехать. Знаю только, что сейчас я должен отвести тебя к Норманам и напоить горячим чаем.

– Хорошо, – устало согласилась Дебора. Пусть лучше будет Ламберт, чем это чудовище, подумала она. Они медленно двинулись в сторону дома. По пути Дебора старалась, не смотреть по сторонам, чтобы, не дай Бог, опять не увидеть что-то страшное. Обхватив Мартина за талию, она крепко держалась за него обеими руками, ощущая тепло его тела, и это действовало на нее успокаивающе. Он как надежный щит загораживал ее от возможных напастей.

Постепенно Дебора стала приходить в себя. И вдруг в голове молнией пронеслась мысль: кто видел, куда она направлялась? Ламберт! Она вспомнила его пронзительный взгляд, его настойчивое напоминание о пароходе, отплывающем завтра из Будардалура.

– Мартин! Что представляют собой костюмы участников рождественской пантомимы? – замедляя шаг, спросила она. – Они страшные?

– Некоторые из них да. Помню, в детстве я однажды до смерти напугался.

– Это был Ламберт! – убежденно воскликнула Дебора. – Я ни на минуты не сомневаюсь, что это был он в маске.

– Ну что ты говоришь, Деб! – Мартин пожал плечами. – Ламберт не ребенок, чтобы заниматься такими глупостями. Просто тебе приснился страшный сон и нечего этого стыдиться. Со мной тоже такое случалось.

– Нет, это был Ламберт! – упрямо возразила Дебора. – Ему очень хочется, чтобы завтра я убралась восвояси, вот он и решил надавить на меня.

– Извини, дорогая, но ты говоришь чушь. Зачем Ламберту хотеть, чтобы ты уехала?

– Зачем? – все еще в не решаясь открыть тайну, переспросила Дебора. Почему, собственно, она должна хранить ее? Ламберт не заслуживает, чтобы она пеклась о его репутации и замалчивала его похождения. – Затем, что он мой дед!

– Что?

– То, что ты слышал. Он мой дед, – торжествующе объявила Дебора. – Много лет назад в самом конце Первой мировой войны между Ламбертом и моей бабушкой по имени Мэри произошел скоротечный роман. Вскоре его рота получила приказ передислоцироваться в другое место, а девять месяцев спустя Мэри родила девочку, которая позднее стала моей матерью. Я сама узнала об этом только четыре месяца назад.

Мартин долго молчал, недоверчиво глядя на нее.

– Значит, ты приехала в Исландию, чтобы найти деда?.. Так вот в чем твой секрет! Скажи, а Рей знает об этом?

– В том то и дело, что нет. Как только я поняла, что Рей ничего об этом не известно и что Ламберт не хочет иметь со мной никаких дел, я сразу же решила уехать. Рей мне очень симпатична, и я не хочу причинять ей боль.

– О Господи! Теперь я понимаю, почему ты ничего мне не говорила. Потому что я остановился у Норманов, а их приемный сын мой лучший друг, ведь так?

– Может быть, Рей и согласилась бы принять меня как свою приемную внучку, – окончательно теряясь, произнесла Дебора, – но тогда придется ей сказать, что Ламберт нарушил верность. Честное слово, Мартин, я не могу на такое решиться.

– Я понимаю, что тебе трудно это сделать. – Мартин ласково погладил ее по щеке. – Кажется, ты нуждаешься не только в чашке горячего чая. Пойдем в дом.

– Ты ведь ничего ей не скажешь, Мартин? – умоляюще попросила Дебора.

– Я нет. Это сделает сам Ламберт.

– Он никогда не сделает этого. Я хотела бы умереть от испуга там в лесу, чтобы наказать его за коварство, – мстительно воскликнула Дебора. – Он не желает, чтобы что-нибудь напоминало ему о прошлом. Вот почему он так меня возненавидел… Как твоя нога? Мы все обо мне да обо мне…

– Терпимо.

Придерживая ее за плечи, Мартин повел Дебору по тропинке. Первой, кого они увидели, оказалась Рей. Она стояла около сарая с белой драпировкой в руках.

– Вон этот маскарадный костюм! – воскликнула Дебора. – О Господи! Только не Рей! Не могла она сделать со мной такое!

Из сарая показался Ламберт. Вид у него был сконфуженный, словно у пойманного с поличным мальчишки-озорника.

– Для чего ты достал рождественский маскарадный костюм? – недоумевала Рей. – Мы никогда не храним его в сарае.

Ламберт стоял в растерянности, не зная, что ответить. Вдруг он заметил Дебору с Мартином, и к растерянности прибавилось выражение свойственной ему задиристости. Невероятно забавная смесь.

– Положи это обратно в сарай, – буркнул он.

– Минуточку! – раздался резкий, как удар хлыста, голос Мартина. – Ты надевал этот костюм, чтобы напугать Дебору, не так ли? Ты хочешь, чтобы ее завтра здесь не было. Почему?

– Ламберт! Этого не может быть, – в ужасе воскликнула Рей.

– Это правда, Рей, – демонстративно засовывая руки в карманы, с невозмутимым видом заявил Ламберт.

– Ты у меня получишь за это, – взъярился Мартин и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.

– Пожалуйста, не надо! – Дебора повисла у него на руке. – Он же пожилой человек!

– Объясни, для чего ты это сделал, – потребовала Рей.

– Я действительно хотел, чтобы она уехала, – пробормотал Ламберт, опуская глаза.

Бросив драпировку на землю и уперев руки в боки, Рей приняла боевую позу. Ветер раздувал ее передник, украшенный ярко-красными цветами, и белые как лунь волосы.

– Приготовься к худшему, Ламберт! – воскликнула она. – Ты хотел лишить меня внучки, не спросив на это моего согласия.

Наступила такая тишина, что было слышно, как треснула веточка на дереве и заскрипела дверь сарая. Ламберт стоял как вкопанный. Так иногда держится на ногах человек, которого убили, но он этого еще не знает.

– Значит, тебе все известно? – наконец с трудом выговорил он.

– Я не знала всего, но кое о чем догадывалась. Как и ты, Ламберт, я люблю общаться с людьми. Ты с такой радостью встречаешь каждого знакомого и незнакомого, приходящего в твой дом, но с Деборой почему-то все было иначе. Мне сразу понравилась эта девочка, и я никак не могла понять, почему ты относишься к ней с такой неприязнью. Не понимала до той минуты, пока не увидела вас однажды стоящих рядом. Поразительное сходство! Постепенно подозрение переросло в уверенность.

Рей и Ламберт стояли друг против друга как два воина перед сражением. Дебора смотрела на них широко раскрытыми от изумления глазами. Впервые она видела на лице Ламберта проявление подлинно человеческих чувств. Боли, отчаяния и страха.

– Как же я мог сказать тебе об этом? – воскликнул он. – Ведь это означало бы признание в неверности.

– Когда ты вернулся с войны, Ламберт, я сразу поняла, что у тебя кто-то был. Это невозможно объяснить. Чисто женское чутье.

– Но ты никогда не говорила мне об этом?

– Я считала, что ты сам скажешь, когда будешь готов. Я любила тебя, Ламберт, и продолжаю любить.

– Все эти годы я жил с чувством вины перед тобой, Рей, – дрогнувшим голосом признался Ламберт. – Я изменил тебе лишь раз. Клянусь.

– Я верю, – спокойно сказала Рей.

– Это случилось в самом конце войны, – взволнованно продолжал Ламберт. – Четыре года, что я находился на фронте, прошли как в кромешном аду. Один за другим гибли мои товарищи. Мы не видели вокруг себя ничего кроме смерти, грязи и оружия. А потом наша рота оказался в Бельгии, где нас ждала совсем другая жизнь. Я встретился с Мэри на танцах. Видит Бог, Рей, она напомнила мне о тебе. Между вами было какое-то неуловимое сходство. Мы занимались любовью на сеновале, а через два дня рота получила приказ перебазироваться. Я не любил Мэри, всю жизнь жалел о случившемся и сделал все, чтобы забыть об этом.

– Но появилась Дебора и напомнила тебе о тех годах, – сочувственно произнесла Рей.

– Я догадался, кто она, в тот самый момент, когда впервые ее увидел. Вот почему я так хотел ее отъезда. Я был твоим мужем пятьдесят семь лет и только однажды изменил тебе. Не могу выразить словами, как я жалею о случившемся.

– Я верю тебе, Ламберт, и прощаю тебя, дорогой, – с доброй улыбкой сказала Рей.

Со слезами на глазах Ламберт, как молодой олень, в два прыжка преодолел разделявшее их с Рей расстояние и, обняв жену, прижался щекой к ее белым волосам.

– Я не заслуживаю твоей доброты, – срывающимся голосом произнес он. – И, клянусь, я люблю тебя.

Дебора чувствовала себя ужасно неловко. Так чувствует себя посторонний человек, случайно оказавшийся свидетелем проявления интимных чувств. Больше всего ей хотелось сейчас закрыться где-нибудь и вдоволь выплакаться.

– Мне было бы гораздо труднее простить тебя, Ламберт, если бы Дебора уехала, – услышала она голос Рей. – Как это замечательно, что у нас, оказывается, есть внучка!

– Ты сказала – у нас? – повторил Ламберт. – Значит, ты не возражаешь?

– Я чувствую себя такой счастливой, что мне хочется разрыдаться, – призналась Рей. Она освободилась из объятий Ламберта и подошла к застывшей от волнения Деборе. – Но хочешь ли ты быть нашей внучкой, моя девочка?

– Очень, – прошептала Дебора. – Если, конечно, Ламберт не против.

– Признаюсь, ты, дочка, мне сразу понравилась, – с трудом подбирая слова, произнес Ламберт. – Не давала мне спуска, не тушевалась перед моей грубостью. Мне нравятся люди с характером, так что ты уж извини за все, в том числе и за этот дурацкий маскарад. Я страшно боялся, что Рей все узнает, и потому совсем с ума спятил.

Чтобы Ламберт сказал такое! Было от чего заплакать, и Дебора, уже ничего не стесняясь, громко зарыдала. Тронутая ее слезами, Рей обняла Дебору. Открыл свои объятия и Ламберт. Каким-то непостижимым образом умудрился найти в этих объятиях место для себя и Мартин.

– По-моему, это великое событие в жизни всех нас и его необходимо должным образом отметить, – торжествующе воскликнул Ламберт. – Пройдемте в дом, выпьем за это.

Они пили за новую семью, за Дебору, за бабушку и дедушку. Вспомнили, что теперь у Деборы есть еще и сводный дядя.

Воспользовавшись наступившей паузой в шумном излиянии чувств, Мартин заметил:

– Так вот почему тебе так понравилась Исландия, Деб?

– Я полюбила ее с той минуты, как ступила на эту землю. У меня было такое ощущение, что я вернулась домой.

– И все же тебе, дорогая, наверное, придется возвращаться в Бельгию, – грустно заметила Рей. – Там твой дом, твоя семья, друзья, работа… Я буду очень скучать по тебе.

– У меня нет семьи, – призналась Дебора. – Моя бабушка так и не вышла замуж. Я была единственным ребенком у своих родителей, а они умерли. Вот с работой действительно будет проблема.

– Ты хочешь сказать, что собираешься остаться здесь, – удивилась Рей.

– Конечно, – в свою очередь удивилась Дебора. – А разве может быть иначе?

– Ты знаешь иностранные языки и могла бы работать преподавателем, – заметил Ламберт.

– Честно говоря, я никогда не преподавала, – с сомнением сказала Дебора.

– Ерунда! – отвергла ее сомнения Рей. – Ты молодая, умница и быстро все освоишь.

– В понедельник я звоню в иммиграционную службу. Я – твой дед, и этого должно быть достаточно, чтобы получить для начала вид на жительство.

– Как замечательно, – в восторге воскликнула Дебора, поднимая бокал. – За Ламберта и иммиграционную службу!

Ламберт опрокинул бутылку, чтобы отжать из нее последние капли, после чего Рей, щеки которой горели как герани в саду, объявила, что они с Ламбертом отправляются наверх вздремнуть.

– Сегодня будем ужинать позже обычного, а потом, может быть, займемся пирогом, – улыбнулась она Деборе.

– С удовольствием, – отозвалась та. – Я сегодня такая счастливая. Спасибо вам за все.

Проводив взглядом уходящих стариков, Дебора предложила Мартину выйти подышать свежим воздухом.

Они долго сидели на ступеньках террасы. Ветер играл ее волосами. Мартин не отрываясь смотрел на Дебору.

– Ты не представляешь, какая ты красивая, – нежно сказал он. – И ты заслужила счастье. Какой ты молодец, что думала прежде всего об интересах Рей и только потом о себе.

– У меня просто не было выбора.

– Выбор был, и ты правильно его сделала.

– Мартин! Я должна признаться, что не всегда вела себя достойно.

– Да, я заметил, как ты потихоньку выливала из бокала самогон Ламберта.

– Не смейся, я серьезно. Помнишь, как ты спасал меня на озере? Так вот все это я подстроила, чтобы с твоей помощью оказаться в доме Норманов. Извини меня, если можешь.

– А царапины на ноге, ты их тоже нанесла себе умышленно?

– Нет, конечно. Царапины подлинные. Это только вначале я притворялась, а потом начала тонуть по-настоящему, и если бы не ты, то не знаю, чем бы все это кончилось.

Потом Дебора рассказала Мартину о своем детстве, о Хильде, своей матери, родившейся незаконнорожденной и всю жизнь вынужденной расплачиваться за чужие грехи.

– Хильда всегда боялась любых проявлений чувств. В нашем саду никогда не цвели красные тюльпаны или голубые гиацинты.

– В каком возрасте ты уехала из дому? – спросил Мартин.

– Я начала путешествовать в семнадцать лет. Жила в различных странах, чтобы изучить иностранные языки. Нигде подолгу не задерживалась. Меня просто обуяла жажда к перемене мест.

– Так продолжалось до тех пор, пока ты не приехала сюда?

– Да, если иммиграционная служба разрешит, я останусь жить в Исландии. Конечно, вначале мне придется съездить в Бельгию за вещами, попрощаться с друзьями и закрыть пару контрактов. Много времени это не займет. Надеюсь, что с Божией помощью мне удастся сохранить некоторые рабочие контакты. Мне все равно, где здесь жить, но хотелось бы поближе к Ламберту и Рей.

– Ты многим рискуешь, принимая решение переехать в Исландию, – задумчиво заметил Мартин.

– И еще об одном я должна тебе сообщить, – торопливо продолжала Дебора, торопясь сказать как можно больше, пока не улетучилась храбрость. – Из-за моего аскетического воспитания я никогда не была близка ни с одним мужчиной. Боялась. И для чего я все это тебе рассказываю?

Мартин смотрел на Дебору так, как будто она только что огрела его бутылкой по голове.

– Хочешь сказать, что ты девственница? – изумленно спросил Мартин.

– Чудовищная глупость, на так ли? – с жалкой улыбкой сказала Дебора. – Ты оказался первым мужчиной, с которым мне захотелось лишиться невинности.

– Что же ты нашла во мне такого особенного? – подозрительно глядя на нее, спросил Мартин.

– Я не могу объяснить этого. Сама толком не понимаю. Но, когда я с тобой, я забываю все те наставления, которые давала мне моя мать.

– Слава Богу, что мы вчера воздержались от занятия любовью, – задумчиво заметил Мартин. – Только беременности тебе сейчас не хватало.

– Наверное, мне не следовало говорить тебе об этом, но я ненавижу тайны. Они разделяют людей. И потом, в конце концов, девственность не болезнь.

Дебора осторожно дотронулась до руки Мартина. Потом медленно приблизилась губами к его рту. Обняв Дебору за плечи, Мартин крепко прижал ее к груди. Она слышала его учащенное дыхание, видела горящие глаза, ощущала жар его объятий, и ей хотелось сбросить с себя все до последней тряпочки, чтобы он мог беспрепятственно ласкать ее повсюду.

– Что же нам делать? – внезапно спохватившись, спросил Мартин.

– Избегать укромных мест, чтобы наши чувства не завели нас слишком далеко, – опуская глаза, предложила Дебора.

– Террасу Норманов вряд ли можно считать укромным местом, – возразил Мартин. – Твои глаза горят как два сапфира, дорогая. Знаешь, я давно уже не девственник, но, признаюсь, ни одна женщина не возбуждала меня так, как это удается тебе. Один твой поцелуй, и я мгновенно в боевой готовности.

– Кажется, тебя это не очень-то радует. – Дебора покачала головой.

– Как я могу просить тебя о близости, если вскоре должен уехать. Придется нам вернуться к прежней договоренности не приближаться друг к другу ближе чем на метр.

– У меня такое ощущение, что, даже если мы разойдемся на тысячу метров, нас все равно будет непреодолимо тянуть друг к другу, – возразила Дебора.

– Я ощущаю невероятный прилив сил и бодрости. Что, если нам направить их в другое русло? Например, пойти собирать малину.

Деборе совершенно не хотелось собирать ягоды. С гораздо большим удовольствием она целовала бы Мартина, но она не посмела возразить ему и, взяв корзинку, пошла за ним в сад.

Их корзины были уже наполовину полными, когда из дома вышли Рей и Ламберт. У них были такие счастливые лица, они выглядели такими довольными друг другом, что Дебора с трудом удержалась от улыбки.

Вечером за ужином Рей сказала, что на следующей неделе в среду они с Ламбертом собираются пригласить друзей и объявить им о приезде внучки.

– Как ты понимаешь, девочка, на следующий же день об этом будет знать все западное побережье. – Рей погладила Дебору по волосам. – Ты, Мартин, конечно, не уедешь до того времени, – как о само собой разумеющемся сказала она Мартину.

– Меня ждут не раньше чем через две недели, – подтвердил тот.

– Ну это мы еще посмотрим, надо ли тебе вообще туда ехать, – многозначительно заявила Рей, взглянув при этом на Дебору.

Итак, в моем распоряжении две недели, сказала себе Дебора. За это время я должна буду убедить Мартина никуда не уезжать. Она еще не знала, как это сделать, но женское чутье подсказывало ей, что она успешно справится с этой задачей.