Текст книги "Путь к спасению"

Ее улыбка была полна обаяния. И чтобы избежать искушения схватить Эмили в охапку наподобие пещерного человека, Стиву пришлось отвернуться.

– Я принесу чай, – сказал он и вышел из комнаты.

Следующие два часа прошли для Стива не слишком приятно. При виде вещей сына даже на обычно каменном лице Гертруды появились признаки переживания, а Рудолф не скрывал навернувшихся на глаза слез. Против его желания злость Стива на Эмили возродилась с новой силой, хотя, если признаться, частично эта злость была направлена на него самого, за то, что он так легко позволил ей преодолеть свою защиту.

Наконец Левски удалились в свою комнату. Около полудня, устав от чтения, Стив прошел в кухню и приготовил себе и Эмили по несколько не слишком красиво выглядящих, но вполне съедобных сандвичей. Захватив с собой ее долю, он направился в спальню.

Когда это было надо, Стив мог передвигаться очень тихо. Не совсем понимая, зачем ему захотелось застать ее врасплох, он прокрался в комнату. Полностью поглощенная своим занятием Эмили склонилась над столом. Ее сосредоточенности нельзя было не позавидовать, ведь ей вовсе не улыбалось находиться здесь – в этом можно было быть уверенным. В подобной ситуации Луиза наверняка надулась бы на весь белый свет. Эмили же была... стоиком. Да, стоицизм отлично вписывался в перечень черт ее характера.

Она собрала волосы в не слишком аккуратный пучок на макушке, из которого торчал желтый карандаш. Невнятно бормоча что-то себе под нос, Эмили лихорадочно перебирала лежащие на столе листы бумаг.

– В чем трудности? – небрежно спросил Стив.

Она подскочила, уронив несколько листков на пол.

– У вас привычка подкрадываться к людям? – Эмили лихорадочно шарила по столу. – Где, черт побери, мой карандаш?

– В волосах, – спокойно подсказал он.

Эмили нахмурилась.

– Никак не избавлюсь от этой привычки, а люди надо мной смеются. – Ее взгляд упал на тарелку в его руках. – Вы хотите, чтобы я это съела?

Стив опустил глаза. Кружочки помидоров дали сок, листья салата торчали во все стороны. Словом, сандвичи выглядели на редкость неаппетитно.

– Мне нет никакого дела до того, будете вы их есть или нет! При виде вещей Станисласа Рудолф с Гертрудой так расстроились, что было бы наглостью с моей стороны просить кого-нибудь из них приготовить вам обед.

Поднявшись из-за стола, Эмили с гордо поднятой головой подошла к нему.

– Мне очень жаль, что они потеряли сына. Действительно жаль. Но Станислас был ходячим несчастьем... Слишком эгоистичным для того, чтобы быть героем, которым они его считали.

– Но если он узнал, что вы беременны, и сомневался в том, что является отцом ребенка... тогда дело совсем не в этом.

– Станислас прекрасно знал, кто является отцом ребенком. Можете мне поверить.

А почему бы и не поверить ей? Она отнюдь не Луиза, ничего общего.

– Но откуда ему было знать? В мире живет множество мужчин.

– А Рудолф и Гертруда сказали вам, что я спала с большинством из них. – Эмили невесело рассмеялась. – Хотелось бы мне знать, откуда взять на это столько времени.

– Некоторые женщины всегда находят время на то, чем им хочется заниматься, – заметил Стив с оттенком горечи в голосе. Луиза никак не выходила у него из головы.

– Почему вы судите о вещах, в которых ничего не смыслите? – спросила она очень тихо. – Знаете, что я хочу вам сказать? Я ненавижу обобщения ничуть на меньше, чем ложные обвинения. – Склонив голову набок, Эмили окинула его оценивающим взглядом, очень ему не понравившимся. – Странно, но мне казалось, что вы слишком интеллигентны как для того, так и для другого.

В нормальных обстоятельствах Стив подумал бы то же самое.

– Так чей же это все-таки был ребенок, Эмили? – испытывая свою удачу, спросил он.

– Станисласа, разумеется.

Разумеется... Стив поставил тарелку на кофейный столик.

– Я принесу обед в половине седьмого, – пробормотал он и вышел из комнаты.

Для человека, заработавшего свои первые приличные деньги еще в возрасте двадцати трех лет, он вел себя как полный идиот. Настоящий неандерталец.

Вернувшись в кухню, Стив взял свои сандвичи и, устроившись в навевающей уныние гостиной, вновь взялся за книгу. Теперь можно было забыть об Эмили Левски до самого обеда.

Если только удастся...

4

Доев сандвичи, оказавшиеся, несмотря на свой безобразный вид, на удивление вкусными, Эмили энергично потянулась и с раздражением заметила, что оба занятия – и сочинительство, и еда – отняли у нее всего тридцать девять минут. Почему день кажется таким бесконечным? Как ей хотелось бы находиться сейчас в любом другом месте.

Решив вновь заняться делом, она с трудом заставила себя погрузиться в мир воображения. Время тянулось по-прежнему невыносимо медленно. К шести часам Эмили было уже невмоготу выдерживать одиночество этой спальни.

Она начала ходить по комнате, считая повороты и энергично размахивая руками. Надо будет заняться собой всерьез, подумала она. После потери ребенка силы ее так до конца и не восстановились.

При этих мыслях глаза Эмили наполнились слезами, которые она тут же смахнула рукой. Что было, то прошло, прежнего не вернуть. Завтра, уезжая отсюда, она оставит прошлое позади. У нее есть работа, позволяющая оплачивать счета, склонность к сочинительству, так много для нее значащая, и две хорошие подруги дома, в маленьком университетском городке. Ей удивительно повезло!

Справившись со слезами, она вдруг услышала за закрытой дверью мужской голос. Ей не составило бы труда узнать этот голос где и когда угодно. Подкравшись к двери, Эмили прислушалась. Стив разговаривал по телефону.

– Я рад, что мы можем поговорить, – услышала она. – Конечно... разумеется, я хочу, чтобы ты была счастлива... Нет, мне придется полететь в Нью-Йорк. На следующей неделе там состоится аукцион... Знаю, дорогая, но подожди немного, лето мы проведем вместе... Понимаю, тебе надо идти. Я позвоню тебе завтра. Осталось не так долго. До скорого свидания.

Раздался негромкий щелчок повешенной трубки. С бьющимся сердцем Эмили отскочила от двери. Так, значит, Стив Рэмфорд женат или, во всяком случае, занят, и нет никаких сомнений в том, что неизвестная Эмили женщина счастлива с ним. Но все же он желает провести с ней всего лишь лето. Неужели все ныряльщики одинаковы – требуют неограниченной свободы для себя и в то же время желают, чтобы жена поддерживала домашний очаг?

Как смягчился его голос, когда он назвал ее «дорогая»! Можно даже подумать, что это говорится не в переносном смысле, цинично подумала Эмили. Но ведь это тот же самый человек, который недавно целовал ее так, будто она осталась единственной женщиной на земле!

Просто очередной мужчина, считающий, что слова так же легко взаимозаменимы, как кислородные баллоны. Даже хуже того, очередной ныряльщик, имя которому непостоянство.

Кто та незнакомая ей женщина, с которой он только что разговаривал? Красива ли она? Жена ли она ему? Или любовница?

Затем в коридоре раздался другой голос.

– А, вот вы где, Стив. Гертруда готовит обед, она чувствует себя получше. Может быть, немного выпьем вместе? Сегодня вы можете устроиться в комнате для гостей, там вам будет намного удобнее.

– Без сомнения, это было бы предпочтительнее, – ответил Стив громко, так громко, что Эмили вздрогнула и густо покраснела. Не может же он подозревать о том, что она подслушивает... хотя, кто знает?

– Связь работает нормально?

– Да, спасибо. Прекрасная слышимость. Для меня очень важно не терять связь с миром, особенно когда...

Дверь, ведущая из пристройки в дом, захлопнулась, и стало тихо. Подойдя к окну, Эмили бездумно уставилась в темноту, на мечущийся за окном снег. Безо всякой видимой причины она вдруг почувствовала себя ужасно несчастной и одинокой. Абсолютно безо всякой причины.

Проснувшись под утро, Эмили прислушалась и вдруг поняла, что ветер утих. Вскочив с кровати, она отдернула штору, и перед ней предстали разбросанные там и сям на заснеженной равнине сугробы и угасающие на фоне сереющего неба звезды.

Сегодня наконец-то можно будет уехать. Уехать, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Какое-то мгновение Эмили стояла, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу. Возможно, приезд сюда не был такой уж большой ошибкой... Разве за эти два дня не порвала она окончательно со всем, что связывало ее со Станисласом? Теперь можно было надеяться, что человек, когда-то столь страстно любимый ею, превратился всего лишь в часть прошлого и там и останется.

Быстро приняв душ и одевшись, она постаралась выкинуть из головы все, кроме одиннадцатой главы. Через час в дверь постучал Стив.

– Вы не спите, Эмили?

– Входите, – ответила она.

Он был одет в те же самые толстый свитер и плотные шерстяные брюки и чисто выбрит. Холодный белый свет, льющийся из окна, подчеркивал мужественные черты его лица и бездонную глубину серых глаз. Стив буквально излучает силу, подумала она и почувствовала, как внезапно пересохло горло. Да, этому человеку судьба не раз бросала вызов, и он с честью выходил из любых сложных ситуаций. Можно было смело спорить, что его мужество никогда не подвергалось сомнению.

– Почему вы на меня так смотрите? – спросил он.

– Пытаюсь определить, что до такой степени выводит вас из себя.

– Не суйте свой хорошенький носик не в свои дела, – грубо посоветовал Стив.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулась она.

Его засунутые в карманы руки сжались в кулаки.

– Дорога расчищена, в настоящее время буксировщик тащит вашу машину в аэропорт... Вы умудрились пробить радиатор, так что ездить она не может. К тому же там полно снега, поскольку мне пришлось разбить одно из стекол. Водитель буксировщика оставит ваш чемодан на ремонтной станции.

– Это просто небольшая сумка с самым необходимым, – ответила Эмили, покусывая губу.

Она понятия не имела, сколько стоит вызов буксировщика, но наверняка не дешево. При некоторой удаче ей удастся не выйти за пределы своего кредита. Хотя приобретенной страховки на автомобиль вряд ли хватит на все, с тревогой подумала Эмили.

– В чем дело? – спросил Стив.

– Сколько стоит вызов буксировщика?

– Вероятно, долларов двести.

Да, это, несомненно, превосходит ее материальные возможности. Впрочем, на ее счете, с которого можно снять деньги в аэропорту, лежат четыреста долларов. Внезапно Эмили поняла, что Стив что-то ей говорит.

– Что вы сказали? – спросила она.

– Предположительно, у вас имеется куча денег.

– Предположения могут привести к неверным выводам.

– Предположительно, вы были слишком скупы, чтобы купить для Станисласа надлежащее оборудование. С чем, вероятно, и связана его трагическая гибель.

Ну, хватит! – подумала Эмили, приходя в ярость. С нее более чем достаточно. Это уже чересчур.

– Так вот, послушайте меня, Стив Рэмфорд! Когда я выходила замуж за Станисласа, у меня были деньги, много денег. Но он потратил их все до последнего цента, потратил на свои бесчисленные экспедиции. И еще он тратил их на женщин, столь многочисленных, что я потеряла им счет. Я оказалась слишком глупа, слишком доверчива и слишком наивна, а когда наконец поняла, что происходит, было уже слишком поздно. Да, перед смертью у него было плохое снаряжение, но виноват в этом он сам. Только сам, слышите меня?

– Вы хотите сказать, что находитесь на мели? – спросил Стив со странной интонацией в голосе.

– Да, именно это я и хочу сказать. Это, да еще то, что мне до смерти надоело выслушивать обвинения в смерти мужа... – Голос ее внезапно дрогнул. – Мужа и неродившегося ребенка.

Эмили отвернулась к окну, злясь на себя за то, что сорвалась на крик, и слишком стыдясь того, что Стив может увидеть катящиеся по щекам слезы. Внезапно почувствовав на своем плече теплую, тяжелую руку, Эмили резко повернулась и, сверкнув глазами, стряхнула ее.

– Не смейте меня трогать!

– Эмили, не плачьте, прошу вас, – чуть ли не умоляюще произнес Стив.

– Хочу и плачу, – отрезала Эмили и, потянувшись к лежавшей на столе пачке бумажных салфеток, достала одну и высморкалась.

Несмотря на слезы, она чувствовала себя гораздо лучше. Напряжение последних двух дней было невыносимым, и разрядка пошла ей только на пользу. А если мистеру Стиву Рэмфорду это не нравится, тем хуже для него.

– Либо вы говорите правду, либо являетесь превосходной актрисой, – медленно произнес он.

– Разумеется, в промежутках между моими бесчисленными романами я окончила школу драматического искусства... Разве я вам этого не говорила?

– Они ненавидят вас... Рудолф и Гертруда.

– Они ненавидят жизнь, – возразила Эмили. – Жизнь, смех, шутки, страсть, розы и солнечные закаты... Вы же видели их дом, стоит ли продолжать?

– Они любили своего сына.

– Любовь – слово очень многозначное. По-моему, вы достаточно взрослый и опытный человек, чтобы понимать это. Хотя, разумеется, я вовсе не собираюсь вас поучать.

– Любили ли вы когда-нибудь вашего мужа? – спросил Стив все тем же раздражающе ровным тоном.

– Влюбленность в Станисласа была самой крупной ошибкой моей жизни, – сказала Эмили и добавила то, что являлось абсолютной ложью: – Послушайте, Стив, мне все равно, верите вы мне или нет. Меня беспокоит только одно: можете ли вы отвезти меня в аэропорт... или я должна заказывать такси?

– Я вас отвезу. Отъезжаем через полчаса. А пока что я принесу вам чего-нибудь поесть.

Повернувшись, он вышел из комнаты, и обессиленная Эмили рухнула в ближайшее кресло. Выплеснуть эмоции, может быть, не так уж плохо – на какой-то момент, – но вряд ли это принесло ей пользу или достигло какой-либо цели. Она была почти уверена в том, что Стив не поверил ни одному ее слову.

Обидно. Очень даже обидно.

Стив остановил машину у здания аэровокзала.

– Я высажу вас здесь и припаркуюсь на стоянке. Увидимся через несколько минут.

– Прекрасно, – ответила Эмили.

За последние два часа они обменялись лишь несколькими ничего не значащими фразами. Войдя в здание, она увидела толпу ожидающих отправления пассажиров и длинные очереди у касс. Было просто необходимо улететь именно сегодня, потому что ночь в отеле была ей явно не по карману.

Встав в конец очереди, Эмили вытащила книгу в бумажной обложке. Через полчаса, заметно продвинувшись вперед, она увидела приближающегося к ней Стива. Как хорошо, что приходится прощаться среди толпы посторонних людей! В конце концов они так и остались друг для друга людьми, случайно встретившимися и пошедшими дальше каждый своей дорогой.

– Через час я вылетаю. Просто повезло, – лаконично сообщил он и спросил: – Куда вы направляетесь?

Эмили заложила книгу авиабилетом и закрыла ее.

– Думаю, что на Гавайи... собираюсь потратить часть моих денег.

– Где вы живете, Эмили?

– Вам это знать не обязательно.

– По какой-то, непонятной мне самому, причине, – яростным шепотом сообщил он, – обязательно.

– Ничем не могу помочь.

– В таком случае мне придется оставаться с вами до самой кассы.

– Стив, – сказала она, глядя ему в глаза, – улетайте куда хотите, хоть к черту на кулички, мне все равно. Мы с вами больше никогда не увидимся... и меня это вполне устраивает. Другими словами, проваливайте!

– Не думаю, чтобы мне этого хотелось.

Не стоит выходить из себя, тем более второй раз за один день, предостерегла себя Эмили. Женщина, стоящая впереди нее, прислушивалась к их разговору с нескрываемым интересом, а пара позади даже перестала разговаривать. Какая в конце концов разница, если он и узнает, куда она летит? Она там не живет и сообщать ему свой настоящий адрес не собирается.

– Делайте как хотите, – заключила Эмили с подчеркнутым безразличием. – Мне просто не хочется, чтобы вы пропустили ваш рейс.

– Это уже моя забота.

Демонстративно открыв книгу, она продолжила чтение. Минут через пятнадцать они наконец оказались у кассы.

– Ближайший ваш рейс отправляется в три тридцать дня, – сказала кассирша, сверясь со своими списками. – Прибытие на место в семь сорок пять.

Эмили довольно улыбнулась. Никаких отелей. Никаких дополнительных расходов.

– Прекрасно, благодарю вас.

Через несколько минут получив билет, она взглянула на часы и сказала не отстающему от нее спутнику:

– Вам стоит пройти на регистрацию. Вряд ли самолет будет вас ждать.

Вынув из кармана листок бумаги, Стив сунул его между страниц книги и крепко взял Эмили руками за плечи.

– Я дал вам номер телефона, по которому меня всегда можно найти, и адрес. – Помедлив, он добавил с подкупающей откровенностью: – Понимаю, что это может показаться вам глупым, Эмили, но прошу вас тоже дать мне ваш домашний адрес. Наше знакомство должно продолжиться, только не спрашивайте меня почему, я и сам не знаю.

– Вы ошибаетесь, поэтому ответ будет отрицательный.

– Мы повстречались не при самых лучших обстоятельствах, и поначалу у меня не было никаких оснований не верить Норману, Рудолфу и Гертруде.

– Но почему вы не попытались поверить мне?

Стив поморщился. Эти слова он частенько слышал от Луизы, верить которой было никак нельзя.

Молчание затянулось слишком надолго.

– Идите на регистрацию, – холодно повторила Эмили. – К чему мне поддерживать знакомство с человеком, полагающим, что я лгала ему с самого начала? Фактически вы ничем не отличаетесь от родителей Станисласа.

– Вы знаете, как можно обидеть человека.

– Стив, вы женаты? – совершенно неожиданно спросила она.

– Нет, – кратко ответил он.

Значит, женщина, с которой он разговаривал по телефону, его любовница. Однако мужчина, живущий более чем с одной женщиной, вовсе не считается легкомысленным. Наоборот, он внушает уважение.

Эмили тяжело вздохнула.

– Я понимаю, что вы спасли мне жизнь. И я действительно благодарна вам за это. – Она снова взглянула ему в глаза. – Очень благодарна. От всего сердца. Однако, что касается остального, то тут нам нечего сказать друг другу.

– Тогда позвольте мне сказать вот это.

И прежде чем Эмили успела сообразить, куда он клонит, Стив крепко обнял ее и, крепко поцеловав, отстранился так же неожиданно.

– Для человека, ненавидящего делать из себя посмешище, я, кажется, несколько перестарался. Прощайте, Эмили Левски. Не потратьте на Гавайях все свои деньги, хорошо?

– Не потрачу. Кроме того, обещаю ограничиться романами лишь с половиной тамошних мужчин, – ответила Эмили.

Не произнеся больше ни слова, Стив повернулся и пошел к эскалатору. Высокий, широкоплечий человек в куртке, чей поцелуй чуть не заставил ее пожалеть о целомудренной жизни, которую она вела столь долгое время. Человек, так и не решивший для себя, говорит ли она правду или морочит ему голову. Который имеет любовницу и зовет ее «дорогая».

Человек, которого она никогда больше не увидит...

Слава Богу, что он так и не получил ее адреса. Еще немного – и Эмили могла бы не выдержать. А еще один ветреный ныряльщик в ее жизни, это уже слишком!

Агентство по прокату автомобилей находилось в другом конце аэровокзала. По-прежнему сжимая в руках книгу, Эмили направилась в том направлении. Поврежденный радиатор, разбитое окно и услуги буксировщика быстро заставят ее вернуться с небес на землю.

Что уже само по себе неплохо.

5

Живописная природа, полный желудок и общество доброго друга – чего еще может желать человек?

Он может желать Эмили Левски, мрачно думал Стив.

Прошло уже четыре месяца с тех пор, как они расстались, а он все еще не мог забыть ее. Не в этом ли заключалась причина его теперешнего нахождения здесь, на балконе коттеджа Алана Макгира, с которого открывался вид на безбрежный океан?

Ему пришлось проделать длинный путь по перегруженным транспортом автострадам от школы Долли до коттеджа, и все это лишь для того, чтобы встретиться с Аланом. Со своим старым другом Аланом, давно прекратившим совершать погружения и ушедшим на покой, от которого он в свое время узнал много ценного.

Стив желал этой встречи из сентиментальных соображений. И еще потому, что хотел задать Алану один вопрос. Жизненно важный вопрос.

На балконе появился Алан с антикварным резным подносом в руках, на котором стояла бутылка виски и два стакана.

– Немало лет прошло со времени твоего первого погружения, – заметил он, бросив взгляд на окрашенную закатным солнцем в розовый цвет морскую гладь. – Ты помнишь, как отец привез тебя сюда в первый раз? Сколько тебе тогда было, четырнадцать? Но уже тогда ты был вынослив и решителен. – Алан улыбнулся. – Не искал легких и безопасных путей.

Часа два старые знакомые предавались воспоминаниям о самых любимых своих экспедициях. За это время на землю спустилась ночь, а уровень виски в бутылке сильно понизился. Алан был одним из немногих людей, хорошо знавших авантюристичного по натуре, увлекающегося отца Стива. Стив всегда наслаждался этими визитами и сейчас укорял себя за то, что не приезжал сюда чаще, ведь Алан отнюдь не молодеет.

Хотя никак не хочет в этом признаваться. Его совершенно белая шевелюра стояла торчком, как будто наэлектризованная исходящей от хозяина энергией, а смех был по-прежнему заразительный. Однако от внимания Стива не ускользнуло то, что каждый раз, усаживаясь в кресло, Алан двигался с расчетливой осторожностью, а обветренные руки его изуродовал артрит.

Северное небо уже усеяли звезды.

– Ты когда-нибудь встречался с ныряльщиком по имени Станислас Левски, Алан, – как будто мимоходом спросил Стив.

Осушив свой стакан, Алан наполнил его вновь.

– А почему ты спрашиваешь?

– Приблизительно полгода назад я повстречался с его вдовой.

– Вот оно что... Я тоже встречался с ней. Пару раз, несколько лет назад. И что ты о ней думаешь?

– Я спросил тебя о ее муже, а не о ней самой.

– Верно. Однако уважь старика, Стив. Опиши мне свое впечатление от нее.

Самодельное виски Алана победило далеко не первого ныряльщика.

– Настолько красива, что никак не выходит у меня из головы, – опрометчиво заявил Стив.

– Настолько желанна, ты это хотел сказать? – сухо спросил Алан.

– И это тоже. Но не только. Умна, темпераментна. Однако, по словам родителей Станисласа, гуляет напропалую.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Спит со всеми подряд, – пояснил Стив.

Алан деликатно поднял бровь.

– Легла ли она, в таком случае, в твою постель?

– Нет! – взорвался Стив. – Что, черт побери, намешано в твоем зелье?

– Мой секрет, – ответил Алан с самодовольной улыбкой. – Лучше расскажи, как вы с ней повстречались.

Стив вкратце описал свою поездку к Левски, буран, автомобиль в кювете.

– Один ныряльщик, с которым я повстречался в Австралии, сказал, что она отказывалась дать Станисласу деньги на новое снаряжение и долгие годы обманывала его. Затем, по словам родителей Станисласа, после смерти мужа она избавилась от ребенка, который мог быть его, – закончил Стив, чувствуя, что в подтексте его рассказа явно чувствуется боль.

С того самого января он делал все возможное, чтобы забыть Эмили Левски. Встретился с Джасмин, угостил ее изысканным и очень дорогим ужином, а потом – к взаимному удивлению обоих – оставил ее у дверей дома. Он знакомился с другими женщинами в Нью-Йорке, в Лондоне и в Париже, с женщинами красивыми и умными, но все они оставили его равнодушным. Навещал Долли в феврале, апреле и мае, неделю назад присутствовал на школьном спектакле с ее участием, но ничего не помогало. Воспоминания о высокой, загадочной женщине, с копной иссиня-черных волос и с живыми голубыми глазами, преследовали его днем и ночью. Особенно плохо ему приходилось по ночам.

– И ты поверил этим людям? – с удивлением спросил Алан. – Родителям Станисласа и этому Норману?

– Поначалу поверил. Почему бы и нет?

– И, проведя некоторое время с Эмили, ты продолжал им верить?

– Не знаю! – воскликнул Стив в крайнем раздражении. – Я хотел поверить ей, честное слово, хотел! Но, едва взглянув на нее, я уже был не в состоянии отличить правду от лжи.

Алан нахмурился.

– А почему бы тебе не принять противоположную версию? Что именно Станислас обманывал Эмили... Что он растратил все ее деньги... Что он был беспредельно эгоистичен, а сердце его холодно как лед...

– И чья же это версия? – осторожно спросил Стив, ставя стакан на поднос и с удивлением видя, что пальцы его слегка дрожат.

– Моя. А ты знаешь меня как честного человека.

– Значит, ты был знаком со Станисласом?

– Я впервые встретился с ним лет восемь назад, когда они были еще молодоженами, он и его прекрасная жена. Потому что ты прав, она действительно прекрасна так, что у меня нет слов, чтобы это выразить. В те дни она была безмерно влюблена в него, влюблена слепо и не видела, что на самом деле представляет собой Станислас. Смотреть на это не было сил.

Стив плеснул себе очередную порцию виски. Завтра он никуда не собирался ехать, поэтому ему было все равно.

– Так ты говоришь, что вся вина лежит на Станисласе?

– Да. Потом я встретил их еще раз. Она старалась вести себя так, будто все у них в порядке. Станислас же вел себя, как ему заблагорассудится: не пропускал ни одной юбки и, по слухам, затаскивал в постель всех девиц, которые на это соглашались. Он был плохим человеком, поверь мне, Стив. К тому же не очень хорошим ныряльщиком. Все эти годы его выручали только выбираемые им помощники. Станислас хорошо им платил – из денег Эмили, – только поэтому дело не доходило до беды. Когда же я услышал о его гибели, то был удивлен лишь тем, что это случилось так поздно.

– Боже мой... она никогда мне не простит, – простонал Стив.

– За то, что ты поверил наветам на нее?

– Не только поверил, но и высказал ей это прямо в лицо.

– Если вы по-прежнему будете находиться в разных концах земли, то ей вряд ли удастся услышать твои извинения.

– Даже если бы Эмили стояла сейчас здесь, передо мной, она все равно не простила бы меня. Что бы я ей ни сказал.

– Все равно для начала тебе не помешает попросить о прощении.

– Америка очень большая страна, и я понятия не имею, где она живет.

– Если ты умудряешься находить для своих аукционов картины известных художников, столетиями преданные забвению, то сможешь найти и эту женщину. Я уверен в том, – возразил Алан с несколько тяжеловесным юмором.

– И ты полагаешь, что, после всего того, что я ей наговорил, она согласится меня выслушать? – спросил Стив дрогнувшим голосом.

– Почему Долли учится в английской школе, Стив?

– Какое это имеет отношение к Эмили Левски? – оторопело уставился на него Стив.

– Ответь на мой вопрос.

– Я подумал, что так для нее будет лучше. Я в частых отлучках, а в тринадцать лет девочке нужно женское окружение...

– Ей нужна мать.

– Не могу же я жениться только для этого!

– Поезжай и отыщи Эмили Левски. Ты сам мне сказал за ужином, что Долли не нравится новая школа.

– Да, она скучает по дому. Ей надоело привыкать к разным школам.

– Ты платишь огромные деньги за эту школу только потому, что это позволяет тебе снять с себя ответственность за дочь.

– Полегче, Алан, – угрюмо предупредил его Стив.

– Ты любишь Эмили Левски.

– Нет, черт побери!

– А мне кажется, что да. Я знаком с тобой много лет и знал твоего отца. Он был однолюбом и после смерти твоей матери даже не посмотрел ни на одну женщину. Ты такой же. Просто ты так и не нашел себе настоящую подругу жизни. Может быть, тебе казалось, что Луиза твоя суженая... Но я знаю лучше: вы с ней были совершенно разными людьми. Но Эмили... Эмили Левски – это как раз то, что тебе надо.

– Эмили Левски считает, что я хуже, чем грязь под ее ногами. И у нее есть на это все основания.

– Значит, ты должен заставить ее изменить свое мнение.

– Не хочешь ли ты сказать, что я должен на ней жениться?

– Полагаю, что да...

Стив опустил голову на руки.

– Да, это должно быть правдой. Она действительно никогда не изменяла Станисласу. Мне кажется, что в глубине души я все время знал об этом.

– Никогда. Я могу поклясться в этом где угодно.

– Тогда ребенок, которого она носила, должен был быть от мужа. Она говорила мне, что любила своего неродившегося ребенка... Так что же с ним случилось?

– На этот вопрос я ответить не могу. Почему бы тебе не спросить у нее самой? Об этом знает только она.

– Да, – согласился Стив, – похоже на то. Но ты с таким же успехом мог бы предложить мне сунуть голову в пасть льва.

Заразительно рассмеявшись, Алан поднялся.

– Но ведь ты всегда любил преодолевать трудности, не так ли?

И все же я предпочел бы льва, подумал Стив. Дело совсем не в опасности, он знал, что это такое. Но женщины, подобные Эмили, являлись для него совершенно незнакомой территорией. Она хранила верность мужу, даже будучи несчастной в браке. Не изменяла Станисласу и сказала правду ему, Стиву. Во что бы то ни стало нужно было найти ее, попросить прощения, и... Об остальном пока еще рано было мечтать. Если это не является преодолением трудностей, тогда что же это такое?

Но жениться? Какой в этом смысл? Все дело в том, что Алан ошибался. Сильно ошибался. Он, Стив, не был влюблен в Эмили Левски.

Никоим образом.

Возглавляющая небольшую группу студентов Эмили направлялась к автостоянке, намереваясь поговорить с ними на тему автомобилей, когда краем глаза заметила ярко-красный «феррари», припаркованный на месте, отведенном для машины университетского архивариуса. Недавно она ужинала с ним и несколько удивилась, что он тогда не похвалился перед ней столь шикарным автомобилем.

По правде говоря, Эмили отнюдь не поощряла его к откровенности, хотя он был весьма приятный человек. Даже очень приятный, если сравнивать со Стивом. Собственно, она согласилась на эти встречи только из-за своих подруг, Айрин и Глэдис, настаивающих на необходимости чаще бывать в обществе, в том числе и в мужском.

Но Айрин и Глэдис ошибались. Мужчины ей были не нужны.

В этот момент из огненно-красной машины вышел мужчина, и сердце ее тревожно сжалось. Это был вовсе не архивариус. Это был Стив. Стив Рэмфорд.

Но такое просто невозможно! Откуда ему здесь взяться? Из того, что образ этого мужчины самым бесстыдным образом преследует ее во сне и наяву, отнюдь не следует, что появление его здесь вполне закономерно и естественно. Тем не менее Стив шел по лужайке прямо к ней.