Текст книги "Храм любви"

Автор книги: Салли Лэннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я не легла бы с тобой в постель, даже если бы ты был единственным мужчиной на земле, – горячо прошептала она. – И я приложу все усилия, чтобы мы больше никогда не встретились.

Прекрасно понимая, что Нил не сможет нагрубить ей в присутствии всей семьи, Грейс зашагала от него прочь, старательно моргая, чтобы прогнать подступающие к глазам слезы.

В эту минуту она действительно верила, что ей удастся никогда больше не встречаться с Нилом Хелнером.

...Изнывая от июньской жары, Нил шел по разогревшемуся под солнцем тротуару. Улица была одна из тех, с которых ему удалось убраться в возрасте двенадцати лет. С тех пор он старался сюда не заходить, не желая пробуждать неприятные воспоминания. Только в последние год-два Нил заглядывал на одну из этих улиц.

Сегодня ему предстояла встреча с директором недавно открывшегося женского приюта. Нил финансировал строительство.

Промокнув лоб носовым платком, он открыл дверь неприметного кирпичного здания, втиснутого между пивным баром и бильярдной, и начал подниматься по лестнице. Лифта здесь не было, равно как и какой-либо иной роскоши. Имелось лишь самое необходимое, но здешние обитательницы все равно были очень довольны.

Нил достиг второго этажа, когда отворилась свежевыкрашенная дверь. Изнутри помещения донесся женский голос:

– Спасибо, Лиз. Через неделю увидимся. И я непременно принесу вам шампунь.

Нил замер словно приклеившись к полу. Этот голос он узнал бы где угодно. Но здесь? Не может быть.

Затем та, кому голос принадлежал, вышла из двери, аккуратно прикрыв ее за собой. Женщина с кудрявыми светлыми волосами. Одета она была в синие джинсы и блузку.

– Грейс?! – сдавленно воскликнул Нил.

Она обернулась, и ее рот изумленно приоткрылся.

– Нил!

– Что ты здесь делаешь?

– Я... тот же вопрос могу задать тебе.

– Ты уходишь?

– Да, – ответила Грейс. – Ухожу.

– Хорошо. Спустимся вместе.

Бок о бок они вышли на солнцепек.

– Мой автомобиль остался на подъездах к кварталу. Я никогда не ставлю его здесь – это означало бы самому напрашиваться на неприятности. Если хочешь, давай подвезу, куда тебе надо.

– Здесь недалеко станция метро, да и автобусная остановка рядом. Я еду домой, Нил. Спасибо, что предложил подбросить.

Его тревожило, что Грейс ходит по этим улицам без сопровождения. Он правдиво, хоть и бестактно заметил:

– Ты устало выглядишь.

– О, благодарю!

– Я довезу тебя до автовокзала.

Грейс действительно устала и изнывала от жары. Вдобавок ее одолевало ощущение беспросветности, навеянное множеством поразительно похожих историй, которые она выслушивала от разных женщин неделю за неделей.

– А в твоем автомобиле есть кондиционер? – спросила Грейс. – Данное обстоятельство может меня убедить.

– Есть. Так что идем.

Нил взял ее под локоть и повел по улице.

– Скажи честно, что ты делала в этом приюте?

– Я работаю здесь добровольным помощником, приезжаю раз в неделю.

Рукава ее блузки были закатаны, Нил наслаждался возможностью прикасаться к нежной обнаженной коже. Однако параллельно он размышлял еще кое о чем.

– Та картина, которую я видел в твоей студии... Теперь понятно, почему тебе удалось так живо передать атмосферу этих улиц.

– Я никому не рассказываю, что бываю здесь.

– Неблизкий путь из деревни Стоунпит, – заметил Нил. – Тем более на автобусе.

– Верно.

– Почему ты это делаешь? – По лицу Грейс скользнула тень, и он быстро добавил: – Поверь, я никому не раскрою твоего секрета.

Грейс прикусила губу.

– Видишь ли, в детстве я остро ощущала, что не нужна Теду. Что касается Кэрол... она относилась ко мне нормально, но тоже без особой теплоты. А про мою мать никто никогда не вспоминал, как будто ее не существовало. Вот поэтому сейчас я пытаюсь как-то помочь находящимся в приюте бездомным женщинам. Им в самом деле негде приклонить голову. Конечно, то, чем я занимаюсь, – капля в море и, наверное, не имеет большого смысла...

Нил остановился и посмотрел ей в глаза.

– Напротив, это очень много значит. Ты поступаешь очень хорошо, Грейс.

Она вздохнула.

– Этого мало.

– Ни один человек не в силах спасти весь мир. Но если каждый внесет посильную лепту, помощь окажется значительной.

– А ты что здесь делаешь?

Нил ждал этого вопроса и постарался как можно короче рассказать о своем отношении к приюту.

– А сейчас я собираюсь обосновать специальную школу для детей, которых принято называть уличными. Мне бы хотелось, чтобы они пораньше получили профессию, которая позволила бы им поскорее встать на ноги. Дебора, директор женского приюта, хорошо знает этот район, поэтому я собираюсь посоветоваться с ней.

– Специальная школа – это замечательно, – улыбнулась Грейс. Потом добавила, чуть наивно: – Наверное, у тебя много денег.

– Достаточно для осуществления подобного проекта.

– И все капиталы ты заработал, благодаря собственным техническим идеям?

– Разве Берни никогда не рассказывал тебе мою историю?

Грейс покачала головой.

– В школе, где я учился, был весьма талантливый учитель физики. Благодаря ему я впервые увидел для себя смысл посещать занятия. Он же добился для меня специальной стипендии и перевода в другую школу, где тогда учился Берни. К девятнадцати годам я чувствовал себя в сфере кибернетики как рыба в воде. Ну а дальше лишь оставалось применить свои идеи на практике... Кстати, с тем учителем физики я и дальше поддерживал отношения. Он умер два года назад.

– Отнюдь не в бедности, насколько я понимаю. Ведь он имел дело с тобой.

Нил поморщился.

– Только не выставляй меня святым.

Грейс хохотнула.

– Это было бы некоторым преувеличением... Значит, ты, так сказать, попал из грязи в князи. Твое детство прошло в этом самом квартале?

Нил ускорил шаг, желая побыстрее миновать ряд мусорных баков.

– В соседнем. Когда отправляется твой автобус?

– Через пару часов. Если не хочешь говорить о своем детстве, так и скажи.

– Ладно. Не хочу.

За время визитов в приют Грейс наслушалась достаточно, чтобы понять нежелание Нила затрагивать эту тему. Она смущенно произнесла:

– Наверное, ты считаешь меня ужасной неженкой. Я плачусь о своем несчастном детстве, в то время как ты...

Нил вновь остановился.

– Ты не права. Я прекрасно понимаю, каково тебе было. Твоя родная мать исчезла, отец пытался превратить тебя в нечто такое, чем ты не являлась, а Кэрол гораздо больше времени проводит со своими дурацкими розами, чем с живыми людьми. Так что я вовсе не считаю тебя неженкой. И прости, если я позволил себе сказать нечто нелицеприятное о твоих отношениях с Дженнифер. Мне не следовало этого делать.

Грейс улыбнулась.

– Видишь ли, не успела я прийти к заключению, что раскусила тебя, как ты озадачил меня.

– Тебе незачем меня «раскусывать», – обронил Нил и, отпустив ее руку, зашагал вперед.

Задыхаясь от жары, Грейс поспешила за ним.

Он движется с грацией тигра, мелькнуло в ее мозгу. А я кто? Тигрица, следующая по пятам? Или более мелкий зверь, который легко может превратиться в закуску для этого великолепного хищника?

Сегодня Нил открылся ей с новой стороны. Он намерен вложить деньги и время в развитие мальчишек и девчонок, которых никогда не видел и вряд ли увидит! Ох, недоставало еще, чтобы я прониклась к нему симпатией! – подумала Грейс. Достаточно и того, что я до сих пор желаю его физически...

В то же время она не понимала, как можно думать о сексе, когда ее блузка липнет к влажной от испарины спине, а пить хочется так, что впору лакать из лужи?

Спустя несколько минут они сели в темно-синий «мерседес», где действительно был кондиционер. Чуть позже, выведя автомобиль из подозрительного района, Нил сказал:

– Я угощу тебя ужином. Через два квартала будет один уютный ресторан... А потом я отвезу тебя на автовокзал.

– Нил, я так выгляжу... меня не пустят ни в один ресторан.

– Пустят. Меня там знают. И вообще, сам я тоже не во фраке.

Ресторанчик находился в полуподвальном помещении, куда вела каменная лестница с коваными чугунными перилами. Как вскоре убедилась Грейс, здесь была едва ли не лучшая итальянская кухня в городе.

Их усадили в углу. Когда Грейс отпила глоток терпкого красного вина, Нил сказал:

– Между прочим, уезжая с крестин, я дал себе зарок никогда больше не встречаться с тобой.

На губах Грейс возникла улыбка.

– Добро пожаловать в клуб!

– Благодарю. – Он вздохнул. – И вот чем все кончилось... Ты веришь в судьбу?

Грейс настороженно взглянула на него.

– Вопрос с подвохом?

Нил протянул руку через стол, сжал пальцы Грейс, а потом принялся играть с ними. И продолжалось это до тех пор, пока она не ослабела от голода, который не имел никакого отношения к поданным блюдам.

– Что будем делать? Я хочу тебя, ты меня. Притом ты уже больше не являешься семнадцатилетней девственницей.

– Ничего не будем делать, – выдавила Грейс.

– Мы стали на двенадцать лет старше. И надеюсь, мудрее – это я о себе, – добавил Нил с лукавой усмешкой. – Жениться не обещаю. Но обязуюсь хранить верность в течение всего времени наших отношений, а также делать все от меня зависящее, чтобы ты была довольна. И счастлива.

Неизвестно почему, но Грейс вдруг захотелось расплакаться. Устремив взор в глубины наполовину наполненного вином бокала, она молчала, подыскивая слова, которые отвечали бы искренности Нила, но не открыли большего, чем ей хотелось бы.

– За минувшие двенадцать лет я повстречала много мужчин, – осторожно произнесла Грейс. – А ты... не подходишь мне, Нил. Ты сильный, обаятельный и такой сексуальный, что я просто таю в твоем присутствии. Но мне не хочется начинать с тобой роман, потому что я увязну глубже, чем могу себе позволить. И в результате ты принесешь мне одни страдания.

– Надеюсь, тем самым ты не хочешь сказать, что влюблена в меня? – хрипловато спросил Нил.

– Что ты! Конечно нет. Но то, что возникает между нами всякий раз, когда мы оказываемся рядом, обычным не назовешь. С тобой я теряю голову. Забываю обо всем на свете. – Грейс глотнула вина. – Возможно, для тебя все это не имеет значения, но таковы мои чувства. И я не способна воспринимать это как игру.

– Я тоже могу утверждать, что мое желание необычно, – прямо сказал Нил. – Во всех смыслах этого слова. И я испытываю из-за него большую досаду.

– Заметно, – сухо обронила Грейс.

– Ты боишься меня.

– Я боюсь собственного организма, того, что делает со мной собственное тело, – произнесла Грейс с оттенком раздражения. – Вот и сейчас я готова затащить тебя за эту пальму в кадке и заняться с тобой любовью прямо на ковре. Ивсе это чудесно, но что дальше?

Нил вдруг улыбнулся с таким пониманием, что Грейс невольно улыбнулась в ответ.

– Ты мне нравишься, – сказал он. – И в особенности – ход твоих мыслей.

– Правда? Нет, правда? Потому что я говорю «нет». И на том конец.

– Вижу, ты не кривишь душой.

Это было не совсем так. Всей правды Грейс не сказала. Она опустила ресницы, чтобы скрыть от Нила выражение глаз, и взялась за баранину с отварным картофелем, как будто только еда и интересовала ее в данный момент.

После непродолжительной паузы Нил спросил:

– Как продвигается твоя работа?

Выходит, он принял отказ. В глубине души Грейс ожидала, что он попытается уговорить ее переменить мнение.

– Неплохо. Три дня назад я закончила последнюю картину для выставки, поэтому сегодня захватила ее с собой и занесла в галерею.

Некоторое время они побеседовали, причем Нил удивил Грейс глубиной познаний в области направлений современной живописи.

– Кстати, – обронил он, – я обратился в галерею Джима Бредфорда и получил приглашение на открытие твоей выставки. Надеюсь, ты не против?

Вилка, которую Грейс держала в руке, на миг застыла в воздухе.

– А если я скажу, что против?

– Я все равно пойду.

Неизвестно почему рассердившись, она резко спросила:

– Почему тебе так хочется побывать на выставке моих работ?

– Чтобы увидеть твои картины, разумеется.

– И это не имеет какого-либо отношения ко мне лично?

– Отнюдь. Ведь ты только что отшила меня, помнишь?

Разозлившись еще больше и в то же время понимая, что ее гнев беспричинен, Грейс произнесла:

– Мы оба пришли к выводу, что нам лучше никогда не встречаться. Может, на том и порешим?

– Попробуем. После выставки.

– Ох, ты невозможен!

– Ничего невозможного не бывает, Грейс.

– Только не для меня! – заявила она, зардевшись.

– Намек понял. Кстати, в этом ресторане пекут изумительные песочные пирожные. Хочешь?

– Я хочу отправиться на автовокзал, одна, и уехать к себе домой!

– Где тебя не потревожат ни Тед, ни Кэрол, ни Дженнифер, – подхватил Нил.

– Добавь в список и себя.

Нил жестом подозвал официанта и попросил завернуть полдюжины пирожных. Затем спокойно произнес, обращаясь к Грейс:

– Ты уверена, что твое решение не скоропалительно? Неужели тебя ни капельки не интересуют мои деньги?

С трудом подавив желание опрокинуть на Нила стол со всем его содержимым, Грейс сдержанно ответила:

– Сейчас я вынуждена экономить. Но в следующем году мне исполнится тридцать, и я смогу получить свою долю бабушкиного наследства. Так что твои деньги мне ни к чему, Нил.

– Но у меня их гораздо больше, чем составляет твоя доля наследства.

– А сколько вообще может потратить человек? – фыркнула Грейс. – Я столько времени провожу за мольбертом, что мне совершенно некогда ходить по магазинам. И потом, глупо набивать шкаф тряпками, не имея возможности в них красоваться.

– В этом мы сходимся, – заметил Нил. – Несколько лет назад я избавился от излишков недвижимости, распрощался с множеством автомобилей и самолетом. На текущий момент в моей собственности находится самое необходимое. Остальное просто надоело.

– Сейчас тебе интересно строить приюты и школы? – усмехнулась Грейс. – Хотела бы я увидеть тебя, когда ты был подростком...

– Вряд ли тебе захотелось бы познакомиться со мной, – отмахнулся Нил. – Знаешь, нам пора ехать, иначе можем угодить в пробку. Ты готова?

Грейс почувствовала себя так, будто перед ней захлопнулась дверь. Нил весьма эффективно пресек ее попытку проникнуть в его прошлое.

– Ох, как мне не хочется, чтобы ты приходил на мою выставку! – воскликнула она с нотками отчаяния в голосе.

Он уже вставал, отодвигая стул и беря счет.

– Жду тебя у выхода.

– Ты очень четко даешь понять, что твое прошлое не обсуждается, – гневно произнесла Грейс. – Но почему сам не желаешь усвоить ту истину, что мое будущее точно так же никого не касается?

– Просто не желаю, и все, – сказал Нил.

Грейс резко отодвинула стул и зашагала в дамскую комнату. Потом всю дорогу до автовокзала она хранила мрачное молчание. Лишь когда Нил остановил «мерседес» у бордюра, она отрывисто произнесла:

– Спасибо за ужин и за то, что подвез. Но от галереи держись подальше. Потому что лично меня устраивает вариант под названием «Нам лучше больше никогда не встречаться»!

Нил схватил ее за запястье.

– «Никогда» – слишком долгий срок, – сказал он и крепко поцеловал Грейс в губы.

Все ее тело тотчас ожило, затрепетало от желания. Нил легонько задел локтем ее грудь, и соски мгновенно отвердели под тонкой тканью блузки. Как заманчиво было поддаться, прильнуть к сильному мужскому телу, углубить поцелуй...

Собрав все силы в кулак, Грейс вырвалась из объятий Нила и покинула автомобиль.

– Я не хочу вступать с тобой в близкие отношения!

Возле автовокзала было многолюдно. Двое прохожих рассмеялись, другие уставились на Грейс, как на уличного клоуна. Она захлопнула дверцу «мерседеса» и побежала внутрь здания.

Только купив билет и сев в автобус, Грейс вспомнила, что пакет с пирожными остался на сиденье принадлежащего Нилу автомобиля.

Она любила песочные пирожные. А Нила – нет!

...Родственники Грейс, будто сговорившись, прибывали в галерею через каждые пять минут. Сама она находилась в глубине зала, беседуя с двумя знакомыми художниками.

Выставка была организована с размахом, количество посетителей все увеличивалось. На некоторых картинах уже красовались бумажки с надписью «Продано».

Ради торжественного события Грейс надела длинную шелковую юбку и нежно-розовую блузку, которая чудесно сочеталась с оттенком ее кожи. Лицо Грейс обрамляли светлые кудри, в ушах – опаловые серьги, которые Тед и Кэрол подарили ей на прошлый день рождения.

Она, казалось бы, должна была находиться в приподнятом настроении. Но на самом деле никакой радости не испытывала. Потому что выставка собственных работ показала ей то, чего многие не замечали: творческий застой.

Подобная мысль не впервые посещала Грейс, но она надеялась, что до критического уровня еще далеко. А сегодня вдруг выяснилось, что он уже достигнут. И что теперь делать? Грейс понятия не имела. Народу все прибывало, а она чувствовала себя актрисой, вышедшей на сцену и не знающей, как исполнять роль.

Впрочем, внешне все выглядело просто блестяще.

– Сколько посетителей! – воскликнул Тед, с трудом скрывая удивление.

– Я жду этого с самого утра, – с непривычной теплотой произнесла Кэрол. – А вот и Дженнифер... Добрый вечер.

Тед обменялся с бывшей женой коротким рукопожатием.

Прибывшие следом Берни и Триша расцеловали Грейс. Дженнифер сделала ей комплимент по поводу того, как чудесно она выглядит. Сама Дженнифер смотрелась чрезвычайно элегантно в платье из полупрозрачной серой с жемчужным отливом ткани. В голове Грейс, пока она произносила слова ответной любезности, вертелось совсем другое: я боюсь собственной матери. И это была правда.

К счастью, вскоре распорядитель выставки отвлек Грейс от малоприятных мыслей, шепнув на ухо, что владелец галереи просит ее побольше общаться с гостями.

Примерно через полчаса, когда в зале уже стало очень шумно, кто-то положил руку на плечо Грейс. Улыбка на губах той разу словно заледенела. Она мгновенно догадалась, кому принадлежит рука. Это было нетрудно, потому что все тело Грейс словно оказалось объято пламенем.

Судорожно глотнув воздух, она обернулась.

– Здравствуй, Нил. Выходит, «никогда» длилось всего десять дней.

– Да, но кого это волнует? – улыбнулся он, медленно убирая руку.

За свою жизнь Нил повидал немало красивых женщин, однако в Грейс было нечто такое, что затрагивало его до глубины души. Он благодарил небеса, что пока ему удается скрывать свои чувства, потому что он считал дни до того момента, когда сможет вновь увидеть Грейс. А сегодня счет шел на часы.

И это притом, что она не желает иметь с ним близких отношений. А он не намерен предлагать ничего, кроме взаимно приятного времяпрепровождения.

С помощью пары якобы случайных вопросов Нилу удалось выяснить, что Берни снял для Грейс номер в гостинице.

– Не хочу, чтобы она возвращалась домой ночью, – пояснил Берни.

Нил тоже этого не хотел, хотя и по другой причине.

Грейс вдруг шепнула:

– Перестань смотреть на меня, как будто я голая! На нас обращают внимание. Разве у меня что-то не так?

Нил постарался взять себя в руки.

– Нет... ты выглядишь замечательно. – Заметив, что она порозовела от смущения, он добавил: – И еще ты выглядишь напряженной. Что-то случилось?

– Как тебе сказать... Здесь мои родственники. Тед, Кэрол, Дженнифер... Все съехались. Поневоле станешь напряженной.

Нил усмехнулся.

– Я думал, что, повзрослев, ты перестала обманывать. Какова настоящая причина твоей нервозности?

К своему ужасу, Грейс почувствовала, что к ее глазам подступают слезы. Она поспешно заморгала, чуть отвернувшись в сторону.

– Уйди, Нил! Мне следует блистать на этом показе, а я вот-вот расплачусь на твоем плече.

– Я в твоем распоряжении в любое время суток, – медленно произнес Нил. – Когда все кончится, мы отправимся куда-нибудь выпить.

– Лучшее предложение за весь вечер, однако это еще не означает, что я его приму, – сухо заметила Грейс, тут же послав лучезарную улыбку какой-то дородной даме с копной крашеных розовато-лиловых волос.

Все правильно, подумал Нил. Мимолетный роман не подразумевает такой интимности, как рыдание на плече. Мое предложение – против правил.

Он принялся ходить по залу, рассматривая, картины. Высокий рост давал ему преимущество перед остальными посетителями выставки.

В течение следующего получаса Нил много чего узнал о Грейс. Некоторые ее работы были очень реалистичны, другие необычайно красочны и динамичны, третьи граничили с абстракцией. Но почти каждая оставляла ощущение скрытой тревоги и затаенной боли.

Грейс Кэмпбелл определенно не относилась к числу женщин, с которыми привык общаться Нил.

Увлекшись, он не заметил, как внедрился в небольшую группу, состоящую сплошь из одних родственников Грейс, включая и ее саму. Постаравшись придать лицу приятное выражение, Нил произнес:

– Замечательная выставка, Грейс. – Это мнение было совершенно искренним. – Тебя можно поздравить.

Тед, который, по-видимому, вообще не разбирался в живописи, храбро произнес:

– Очень хорошие цвета. Мы с Кэрол купили одну картину, она будет отлично смотреться в нашей гостиной.

– Правда?! – удивленно воскликнула Грейс. – Вы в самом деле прибрели мою картину?

– И гордимся этим.

– Ох... – только и смогла произнести Грейс.

По ее лицу было заметно, что она совершенно ошеломлена. Спеша нарушить затянувшуюся паузу, Берни сказал с улыбкой:

– Нам с Тришей скоро придется вернуться в отель, сестренка, потому что мы должны отпустить няню. Но завтра ждем тебя на ланч. Кстати, почему бы и тебе не заглянуть к нам, Дженнифер?

– К сожалению, я сегодня же улетаю обратно в Нью-Йорк. У меня дела...

– Выходит, ты проделала весь этот путь ради одного дня? – пробормотала Грейс.

Дженнифер улыбнулась.

– Да. И не жалею об этом.

– Спасибо, – смущенно произнесла Грейс.

– Не за что, дорогая. Подбросить кого-нибудь на моем такси?

– Чудесная идея, – пропела Кэрол. – Ты готов отправиться домой, дорогой?

– Да-да, конечно. – Тед обратил на Грейс взгляд светло-голубых, словно выцветших глаз. – Надеюсь, мы вскоре встретимся.

Та промямлила что-то невразумительное, теребя пальцами край блузки.

Вся родня Грейс неспешно потекла к выходу. Берни на ходу спросил:

– Идешь, Нил?

– Мне хочется еще разок взглянуть на картины, тем более что посетителей уже стало меньше. Завтра поговорим с тобой.

Краем глаза он заметил, что Грейс переменилась в лице. Казалось, ее вдруг охватила паника.

Как бы она не улизнула от меня, – подумал Нил. – Нужно проследить за этим.

– Кажется, твое внимание пытается привлечь распорядитель выставки, – сказал он, обращаясь к Грейс.

– Да, верно, – кивнула та и ушла без своей обычной грации.

Когда Нил завершил второй ознакомительный тур по залу, двери помещения закрылись и большая часть посетителей ушла. Он решительно подошел к Грейс и обнял ее за талию.

– Готова покинуть выставку? Мой автомобиль ждет за углом.

Она напряглась, как нервная беговая лошадь, потом едва слышно произнесла:

– Я могу взять такси.

– Тебе нужно немного выпить. Идем-ка. – Продолжая обнимать Грейс, Нил повел ее к выходу.

На улице было жарко и душно, по проезжей части двигался сплошной транспортный поток. Когда они подошли к «мерседесу», Нил сказал:

– Здесь неподалеку есть ночной клуб, где исполняют хорошую музыку. Отправимся туда.

Грейс впервые не стала спорить. Усевшись, она сбросила туфли на высоком каблуке и облегченно вздохнула.

– Так гораздо лучше... Обещай мне одно, Нил: ты ни слова не произнесешь об искусстве.

Он рассмеялся.

– Наверное, тебе не раз пришлось сегодня услышать что-то наподобие: «Я совсем не разбираюсь в живописи, а могу лишь сказать, что мне нравится, а что нет»?

Грейс тоже засмеялась, поудобнее располагаясь на мягком сиденье.

– Об этом говорили все, кроме тебя.

Внезапно Нил испытал прилив пронзительной радости и мир словно заиграл для него всеми цветами радуги. Грейс находилась рядом. Сидела здесь, в его автомобиле. А ведь Нил вовсе не был уверен, что вечер закончится именно так. Но это случилось. И сейчас все зависело лишь от него.

Но почему он так обрадовался? Неужели Грейс так много значит для него? Просто он хочет переспать с ней, только и всего.

4

В клубе Нила хорошо знали и по его просьбе проводили в банкетный зал.

Здесь Грейс вновь вздохнула с облегчением. Она заказала себе бренди, а Нил – пиво и закуски из морепродуктов. Судя по тому, как Грейс принялась опустошать свою тарелку, она не на шутку проголодалась за нынешний день. Нил даже усмехнулся втихомолку. И вообще поймал себя на том, что у него чудесное настроение. Исподтишка наблюдая за Грейс, он заметил, что напряжение постепенно покидает ее.

Спустя полчаса Нил спросил:

– Хочешь потанцевать?

Она допивала второй бокал бренди.

– Для этого мне придется вновь надеть туфли?

– Можешь идти босиком, мне все равно.

В голосе Нила прозвучали нотки, от которых по спине Грейс побежали мурашки.

– Вряд ли в этом заведении можно танцевать без обуви.

– А я установлю здесь свои правила, – с ленцой протянул он.

И вновь по ее спине прокатилась волна трепета.

– Только не наступай на пальцы.

– Это было бы непродуктивно.

– По отношению к чему?

– К твоему удовольствию, разумеется... к чему же еще?

Грейс нравились словесные турниры с Нилом, во время которых в его серых глазах возникал особый блеск.

Отбросив всякую осторожность, она произнесла:

– Что ж, тогда потанцуем.

На танцевальном пятачке находилось еще несколько пар. Под приятную медленную мелодию, которая словно струилась по венам, Грейс скользнула в объятия Нила. Ни о чем не думая, она отдалась потоку чувственности.

На этот раз вспыхнувшая в ней страсть не была жаркой и нестерпимой, однако в этом таилась еще большая опасность.

Долгих двенадцать лет Грейс беспокоило лишь одно – собственная защищенность. Но разве этого хотела она от жизни? Чувствовать себя в безопасности? Не здесь ли находятся корни ее неспособности любить?

Может, на ее творчестве тоже каким-то образом отразилась эта... боязнь риска?

Однако Грейс не только художник, но и женщина. Когда она подняла взгляд, точно так же не скрывая своего желания, как и Нил, между ними словно проскочил электрический разряд.

– Хочу, чтобы ты кое-что знала, – сказал Нил. – Есть только одна женщина, которую я желал так же сильно, как тебя сейчас, но ее едва ли можно было назвать женщиной десяток с лишним лет назад.

Грейс улыбнулась.

– Имеешь в виду меня?

– Незачем спрашивать.

Она легонько потерлась об него бедрами, косясь из-под ресниц.

– Когда в тот вечер я сказала, что хочу нарисовать тебя, это была правда. Но лишь отчасти.

– Я все понял еще тогда.

Нил взял ее руку и поднес к губам, принявшись поочередно целовать пальцы. Затем уткнулся лицом в ладонь и замер так на несколько мгновений. Грейс показалось, что она сейчас растает.

– Моя гостиница недалеко отсюда, – слетело с ее губ.

– Да?

Грейс прикусила губу.

– Все повторяется, верно? Снова я солгала тебе. Десять дней назад сказала, что не хочу никаких отношений с тобой. Никогда. И вот сейчас сама намекаю на то, что моя гостиница находится рядом... Соблазняю тебя.

– Грейс, – хрипло произнес Нил, – ты оказываешь мне честь. Даришь свое тело...

И тут вдруг ее обуял страх. Словно чья-то холодная рука сжала горло. Заставляя себя успокоиться, Грейс отправилась под руку с Нилом обратно к столику. Там она надела туфли, а Нил расплатился по счету.

Дорога до гостиницы не заняла много времени.

Что я делаю? – подумала Грейс, когда «мерседес» остановился. И что буду делать, когда все кончится и я останусь одна? Смогу ли выдержать это?

Ее вновь охватила паника.

– Нил, я не могу! Не могу этого сделать...

Он повернулся к ней.

– Чего не можешь?

– Так рисковать... Я слишком боюсь последствий.

– Если ты о беременности, то у меня есть презервативы. Я ведь обещал максимально позаботиться о тебе. Сделать тебя счастливой.

– Да... и так будет продолжаться, пока ты не встретишь другую женщину.

Нил стукнул кулаком по баранке.

– Я никого не ищу!

– Но и не собираешься вступать со мной в длительные отношения.

– В брак – нет. Я предупреждал тебя об этом.

– В таком случае считай, что и я не вступаю в близкие отношения с мужчинами.

– Только мнеэтого не рассказывай! – хмыкнул Нил. – Я читал статьи о тебе, которые Берни собирал в течение нескольких последних лет. И там всегда упоминалось, что ты встречаешься то с тем, то с другим. Возле тебя всегда находятся мужчины. Так почему ты лжешь мне?

Грейс расстегнула ремень безопасности и вышла из «мерседеса», краем сознания отметив, что Нил не предпринял ни малейшей попытки остановить ее.

– Прости, – едва слышно произнесла она. – Я не должна была приглашать тебя сюда. И вообще, нам не следует видеться. Это бессмысленно.

С этими словами Грейс захлопнула дверцу автомобиля прямо перед лицом Нила и побежала к входу в гостиницу.

Швейцар улыбнулся ей.

Стуча каблуками по мраморному полу, она бегом пересекла вестибюль. В многочисленных зеркалах отразилась элегантно одетая женщина – Грейс не сразу сообразила, что это она сама и есть.

Нил не последовал за ней. А она ждала этого?

За ней мягко закрылись двери лифта. Наконец-то оставшись в одиночестве после целого дня суеты, она медленно выдохнула.

В номере Грейс сразу и с огромным облегчением сбросила тесные туфли. Затем на кровать полетели юбка и блузка.

Если бы я была смелее, на постели сейчас лежал бы Нил! – подумала она.

Тут Грейс увидела новое свое отражение. Она стояла в узком розовом лифчике и таких же трусиках и рассматривала себя в зеркале трюмо. Нетронутое, неласканое, девственное тело.

Но таков ее личный выбор. Неважно, хорош он или плох.

Проснулась Грейс рано и, наскоро приведя себя в порядок, спустилась к газетному киоску. О вчерашнем разговоре с Нилом она старалась не думать.

Купив несколько газет, в которых упоминалось о выставке ее картин, она заказала кофе и устроилась в своем номере на выходящем во двор балконе. Очень быстро Грейс отыскала статью критика, чье мнение, по большому счету, только и имело значение. Ужасно волнуясь и испытывая сильную сухость во рту, она начала читать.

Вначале автор отметил сильные стороны ее работ, но потом перешел к критическим замечаниям. Под конец взгляд Грейс будто споткнулся об один абзац:

«Очень жаль, что молодая, но подававшая большие надежды художница предпочла коммерческий успех творческому росту. Разумеется, не она первая и не она последняя, однако на этом пути ее наверняка ожидает духовный застой и неосуществимость самореализации».

Уронив газету на колени, Грейс устремила взор вдаль. Ее глаза застилали слезы. Как другой человек смог понять то, что она старалась прятать даже от себя самой?

Ее слух уловил шаги сзади. Вспомнив, что дверь осталась незапертой, она поспешно надела сдвинутые на макушку солнцезащитные очки и закрыла газету.

На пороге балкона показался Нил. Пристально взглянув на Грейс, он вдруг снял с нее очки.

– Не смей! – сдавленно крикнула она.

– Я читал газеты. Это одна из причин, заставивших меня прийти.