Текст книги "Конец старой вражды"

Автор книги: Сабрина Леммонз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Если б эту услугу оказал тебе любой другой мужчина, тогда – да! Но только не этот человек! Ты хоть знаешь, кого попросила о помощи?! – с негодованием в голосе продекламировала баронесса.

Вконец озадаченная, Марион нахмурила брови. Кто же он, этот удивительный незнакомец, из-за которого тетя вне себя?

– Представления не имею. Во всяком случае, никогда его раньше не видела. У него шикарная машина, но одет он очень скромно. Я сначала подумала, что он шофер или механик, обкатывающий машину клиента, но потом…

– Механик! – всплеснула руками леди Кросби.

– …Потом я поняла, что ошиблась. – Марион вспомнила свои ощущения, возникшие от близости незнакомца, и глубоко вздохнула. – У него такая осанка, такие манеры… В общем, он очень…

– Ты даже отдаленно не можешь себе представить масштабов и последствий своей ошибки, девочка! – воскликнула баронесса, перебивая ее. – Это ведь был граф Милфорд! Бернард его сразу узнал.

Глаза Марион округлились.

– Граф Милфорд, из рода наших заклятых врагов? – спросила она заинтригованно. – Тот самый?

Баронесса Кросби торжественно кивнула.

– Может быть, мне стоит извиниться перед графом за то, что я допустила такую дерзость и попросила его о помощи? Как ты думаешь? – спросила вдруг Марион тоном, в котором сквозили ехидные нотки. У нее никогда не укладывалось в голове, что можно всерьез воспринимать глупую старую историю о какой-то семейной вражде, когда на дворе двадцать первый век.

Однако тетя не приняла ее иронию. Похоже, Фелисити была решительно настроена враждовать и далее.

– Я нахожу твой легкомысленный тон совершенно неуместным, Марион, ибо не считаю, что трагедия, произошедшая с нашими предками, подходящий предмет для насмешек.

Марион постаралась придать лицу покаянное выражение. Впрочем, это плохо у нее получилось.

– Извини, тетя, я и не думала смеяться над нашими предками, просто это такая давняя, поросшая мхом история… Не пора ли предать ее забвению? И кстати, кто кого тогда убил на дуэли? Кажется, все произошло из-за женщины? И, если я правильно помню, именно наш предок первым затеял ссору? – не сдавалась Марион. Отчего-то в ее душе все восставало против нелепой вражды длиною в несколько веков.

Леди Кросби упрямо вздернула подбородок:

– Наш предок, мой прадед, защищал честь своей сестры, леди Летиции, красавицы, каких не видел свет. Во время своего первого лондонского сезона она привлекла внимание герцога Кентского. Ему исполнилось сорок, и он не блистал красотой, но был баснословно богат и очень влиятелен. Когда, сраженный очарованием юной леди Летиции, герцог попросил у ее отца руки дочери, тот незамедлительно согласился. Такое замужество, безусловно, считалось выгодной партией. Мнения Летиции, естественно, никто не спрашивал, но, не будучи влюбленной в герцога, она испытывала к нему определенную симпатию. А этого, без сомнения, вполне достаточно для хорошего крепкого брака.

«Да уж, – мрачно подумала Марион, – эту песенку моя тетушка поет уже много лет. По ее мнению, любовь и брак – вещи несовместные».

– Дело двигалось к свадьбе, – продолжала вещать баронесса, – и вдруг, приехав на лето в поместье, Летиция встретила молодого красавца военного, сына графа Милфорда. Летиция безоглядно влюбилась в молодого человека и отдалась ему. Через некоторое время она узнала, что беременна, и рассказала об этом своему любовнику. Тот предложил ей бежать с ним в Гретна-Грин и там тайно обвенчаться. Летиция была напугана ситуацией и не знала, как поступить. С одной стороны, она любила Чарлза – так его звали, но с другой – понимала, что отец никогда не простит ей позора, который она навлекла на благородное семейство Кросби. Причем у Чарлза не имелось ничего, кроме жалкой годовой ренты, на которую было невозможно содержать семью. Растерянная Летиция обратилась к своему старшему брату Говарду, призналась ему во всем и попросила совета. Взбешенный Говард вызвал Чарлза на дуэль и убил его. У Летиции от горя случился выкидыш. А граф Милфорд, чтобы отомстить за сына, ворвался в особняк Кросби, выстрелил в Говарда и ранил его. Тот, к счастью, выжил… А граф Милфорд проклял весь наш род до седьмого колена, чтобы ни одна женщина из семейства Кросби не вышла замуж. Кстати, до сих пор его проклятие сбывалось… – добавила леди Кросби с угрюмым видом.

– Как? В самом деле?

– Да. Летиция, оправившись после выкидыша, добровольно заточила себя в монастыре на севере Шотландии. У Чарлза, который застрелил Милфорда, было двое сыновей и две дочери, и ни одна не вышла замуж. У старшего сына Чарлза – Алана не было дочерей, а у младшего, моего дедушки, родились сын и дочь, которую жених бросил накануне свадьбы, найдя более богатую невесту. Она так и осталась старой девой. Ну а у моего отца, как ты знаешь, был сын Генри, отец Стива, я и еще один сын от второго брака – твой отец. Моя история тебе известна: мой жених, авиатор, разбился во время испытаний за две недели до свадьбы…

Марион была потрясена до глубины души. Неужели проклятие действительно возымело силу? Вот и не верь после этого в мистику и чертовщину! Или все это лишь случайные совпадения?

– Но, тетя, – проговорила она, – неужели никто из потомков обоих семейств не попытался восстановить отношения? Ведь времена Средневековья давно прошли!

– Но не изменились представления о чести и достоинстве семьи. Да разве можно что-то изменить, если пролилась кровь?

Марион покачала головой:

– Но это же дикие предрассудки! Даже после жестоких войн страны и народы восстанавливают дружеские отношения, а здесь не могут поладить две семьи… Уму непостижимо!

– Увы. Но поделать ничего нельзя. Мы не должны иметь ничего общего с Милфордами. Это предательство по отношению к нашим прародителям.

Марион приуныла, со сладкой тревогой подумав о высоком смуглом красавце графе.

– Но, может быть, нынешнее поколение Милфордов и думать забыло об этой старой истории? – высказала она вслух надежду. – Граф был так любезен со мной. Отвез Бернарда в больницу, помог мне сменить колесо…

– Не строй напрасных иллюзий! – оборвала ее леди Кросби. – Он и понятия не имел, кто ты.

«Неужели он не стал бы мне помогать, если бы знал, что я принадлежу к семейству Кросби? – недоумевала Марион. – Неужели он тоже считает, что пролегающая между нами пропасть – убийство и проклятие – непреодолима? Быть того не может! У него вид вполне современного и абсолютно здравомыслящего человека. Но, с другой стороны…»

– Поэтому, девочка моя, – прервала ее размышления леди Кросби, – я считаю, что вам со Стивом необходимо пожениться, причем как можно скорее. Не забывай, что в тебе, как и во всех нас, течет кровь Кросби. Единственное, что меня немного утешает, – в тебе лишь четверть нашей крови, а это может ослабить силу проклятия. Однако гарантии нет…

– Но, тетя Фелисити…

– Никаких «но», моя дорогая. Этот вопрос давно решен и обсуждению не подлежит.

…Когда Стив вернулся с очередного вызова, он застал дома все еще возбужденную тетю и задумчивую, притихшую Марион.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался он.

Леди Кросби поведала ему об утреннем происшествии.

Стивен помолчал, принимая информацию к сведению, затем объявил:

– Я, пожалуй, согласен с Марион. Надо позвонить графу, поблагодарить его за любезность и попытаться наладить с ним отношения. Продолжать эту древнюю вражду просто нелепо. Мы же цивилизованные люди!

Леди Кросби решительно воспротивилась предложению племянника:

– Мы никогда первыми не обратимся к Милфордам ни с приветствиями, ни с благодарностями, ни, тем более, с предложением мира. Это будет предательством по отношению к памяти наших предков!

И Марион, и Стива обескуражила непреклонность, которую проявила их тетя. Когда леди Фелисити удалилась к себе и они остались вдвоем, Марион дала волю своим чувствам:

– Разве можно столько лет жить, храня в душе ненависть к людям, которые не сделали тебе ничего плохого?! – воскликнула она. – Не понимаю!

Стив положил руку ей на плечо:

– Думаю, что ненависть – не совсем подходящее слово. Я, конечно, не психолог, но мне кажется, что это своего рода болезнь, имеющая очень глубокие корни и передаются по наследству.

– Но ведь к нам с тобой она, слава богу, не перешла, Стив! Лично я не испытываю никаких отрицательных эмоций по отношению к Милфордам, – сказала Марион. «Скорее даже наоборот», – про себя добавила она.

– Я тоже, – отозвался Стив, – но не забывай, что мы – новое поколение. Мы выросли в иных условиях, в ином мире. Конечно, основные общечеловеческие ценности остались, разумеется, прежними, но некоторые понятия как бы сгладились, смягчились, Тетя же воспитывалась в среде, которая относилась к подобным вещам куда более сурово. Возьми хотя бы ее допотопные понятия о сословных различиях.

– Да, она продолжает величать Бернарда своим камердинером, – усмехнулась Марион.

– Вот-вот, и я о том же, – подтвердил Стив. – Или, скажем, ее планы относительно нас с тобой.

– Тетя боится, что проклятие вновь обретет силу и я останусь старой девой.

В глазах Стива засветились озорные искорки.

– Ну, в этом я сомневаюсь, моя радость! Такой милашке, как ты, не грозит одиночество.

– Значит, ты собираешься жениться на мне, потому что я – милашка? – поддразнила его Марион.

– Нет, не только. – Он посерьезнел.

– А почему еще? Скажи! – потребовала она.

– Я лучше покажу.

Стив поднялся, в два шага преодолел расстояние между ними и, подхватив Марион, стиснул ее в объятиях и впервые поцеловал как мужчина, жадно раздвигая языком ее сомкнутые губы. Этот поцелуй никак нельзя было назвать родственным. Однако и того огня страсти, от которого кружится голова и земля уходит из-под ног, девушка тоже не ощутила. И Стив почувствовал это. Конечно, повзрослевшая Марион стала чертовски привлекательна и сексуальна, но в их отношениях отсутствовала искра, которая неизбежно вспыхивает между страстно влюбленными людьми.

И все же он предпринял еще одну попытку пробудить в своей нареченной сексуальное желание. Оторвавшись от ее губ, он ласково потерся щекой о ее шею и стал целовать белокурые локоны, рассыпавшиеся по плечам. Опускаясь все ниже, Стив коснулся языком ложбинки между грудей и, наконец, легко куснул через тонкую ткань блузки сосок Марион.

В тот же момент девушка смущенно высвободилась из его объятий. Возможно, тело ее и отзывалось на ласки Стива, но сердце молчало. От его поцелуев и прикосновений она не испытывала и сотой доли того головокружительного вихря эмоций, который налетел на нее лишь от одного присутствия графа Милфорда…

– Мы еще подождем со свадьбой, да, Стив? – робко спросила она.

Стивен вздохнул. Как достаточно опытный мужчина, он понимал: на сильное и взаимное физическое влечение рассчитывать ему не приходится – во всяком случае пока.

– Конечно, мы же договорились, – с улыбкой ответил он. – Хочешь прокатиться верхом?

Взявшись за руки, Марион и Стив направились к конюшне. Увы, им обоим не хватало какой-то мелочи, которая делает мужчину и женщину парой. Слишком уж они оба походили друг на друга.

Глава 3

– Скорее, Тоби! – подбадривала Габриела своего старого спаниеля. Тот, по причине преклонных лет, не хотел резвиться и бегать вприпрыжку, а тихонько плелся за хозяйкой в сторону старинного парка с прудом. – Я прекрасно знаю, что ты уже не мальчик. Но движение – это жизнь. Идем!

Обернувшись, Габриела залюбовалась стоявшим на невысоком холме замком Уайтстоун, что означало «белый камень». И действительно, замок в романском стиле – резиденция графов Милфордов с середины XVII века – был построен из очень светлого, почти белого песчаника.

В течение последних десяти лет Габриела редко бывала здесь. После пансиона она закончила высшую школу искусств во Флоренции. Пока она училась, родители умерли. Поначалу Габриела сильно тосковала по ним. При жизни они довольно мало общались с дочерью, с семи лет отправив ее в дорогой пансион, а ей так хотелось семейного тепла, ласки и любви, выражаемой не только в коротких поздравительных открытках и телефонных звонках… А потом еще несколько лет жизни в Италии… Что за глупое тщеславие – отправлять детей получать образование в другую страну, если это прекрасно можно сделать в родной?..

– Дети должны жить с родителями, верно, Тоби?

Спаниель поднял голову, внимательно посмотрел на хозяйку умным проницательным взглядом и даже, как показалось Габриеле, слегка склонил голову набок, словно подтверждая: ты совершенно права, дорогая.

…Вдовствующая графиня Милфордская вошла в Голубой салон замка Уайтстоун – такая же стройная и величавая, как в годы молодости, только некогда каштановые волосы, уложенные в высокую прическу, теперь стали серебристыми.

– Бабушка, – подбежала к ней Габриела, – Дерек вернулся? Держу пари, что он уже составил план, как приобщить меня к работе.

Старая графиня улыбнулась. Перед приездом Габриелы Дерек и в самом деле прикидывал, чем занять свою юную сестру.

– Безусловно, дитя мое, ты замечательная художница и живопись – твое призвание. Но мы с Дереком мечтаем, чтобы ты освоила и премудрости ведения домашнего хозяйства. В конце концов, ты когда-нибудь выйдешь замуж, у тебя появится свой дом, семья…

– Но, бабушка, я вовсе не стремлюсь под венец, – запротестовала Габриела, – во всяком случае, в ближайшем будущем. Домоводство – ужасная скука.

– Ты не права, дорогая, – возразила графиня. – Стоит только начать, и ты поймешь, насколько это увлекательно. Ведение такого хозяйства, как наше, включает в себя множество аспектов. Не обязательно хвататься за все сразу, можно выбрать, что тебе больше по душе. Помимо замка у нас есть обширные земельные, и лесные угодья, фермерские хозяйства. Счета, в конце концов, тоже требуют времени. Тебе необходимо научиться разбираться в этом хотя бы в общих чертах.

– Ну не знаю, – сморщила хорошенький носик Габриела.

Графиня вздохнула:

– Если домашнее хозяйство для тебя настолько непривлекательно, придется подыскать какого-нибудь богатого бездельника-гедониста, для которого главное – удовольствия и развлечения.

Габриела нахмурилась и счала задумчиво накручивать на палец длинные черные локоны, стянутые на затылке в конский хвост.

– Не удивлюсь, если у моего братца про запас имеется и такой вариант, – с легкой досадой проговорила она.

Графиня тут же сделала невинное лицо и попыталась скрыть улыбку, но от проницательной Габриелы не укрылась ее уловка.

– Ага! Значит, я права! Что затеял Дерек? Признавайся, бабушка!

– Почему тебя это так возмущает, дитя мое? – попыталась вразумить внучку графиня. – Мы с Дереком тебя любим, мы несем за тебя ответственность. Ничего удивительного в том, что мы стремимся устроить твою судьбу наилучшим образом.

– Наилучшим для кого? – вкрадчивым голосом поинтересовалась Габриела.

– Для тебя, разумеется.

– А вам не приходило в голову, что мне самой надлежит решать, что для меня лучше, а что нет, – возмутилась девушка. Глаза ее заблестели, а хорошенькое личико порозовело от возмущения.

– Успокойся, дорогая, – умерила ее пыл графиня, – никто и не помышляет принуждать тебя к тому, что тебе не по душе. Просто Дерек, как твой старший брат и опекун, хочет подыскать для тебя блестящую партию.

– Блестящую партию? Вот как? – хмыкнула не на шутку рассерженная Габриела. При всей любви к брату она не допустит его вмешательства в ее личную жизнь. Подумать только – подыскивать ей жениха, даже не спросив, хочет ли она вообще выходить замуж! – И кто же у него на примете?

– Точно сказать не могу, – ушла от прямого ответа графиня.

– Тогда поставлю вопрос иначе: кто бывал у нас с визитом в последнее время?

– В прошлом месяце в замке гостил лорд Бриджуотер, которого, кстати, ты должна помнить. Вы виделись пару лет назад, когда ты приезжала на каникулы.

– Разумеется, я помню этого Бриджуотера – жуткий зануда и чистоплюй, помешанный на безупречном соблюдении манер.

– Габриела! Как ты можешь так говорить? Герцог очень приятный молодой человек…

– Молодой? – воскликнула Габриела. – Да ему, должно быть, лет сорок пять, не меньше!

– Ему еще нет и сорока, и что с того? Прекрасный возраст для мужчины.

– Это ужасно!

– И что же ты находишь таким ужасным, сестричка? – раздался голос у них за спиной. Увлеченные спором, бабушка и внучка и не заметили, как вошел Дерек. – Что вы так бурно обсуждаете?

– Мы с Габриелей обсуждали ее планы на будущее – чем она хотела бы заняться и что ты имеешь ей предложить, – ответила графиня.

– И, насколько я понимаю, она не пришла в восторг от перспективы вникать в экономические проблемы поместья. – Дерек подошел к сестре и взял ее за плечи: – Что скажешь, Габби?

В уголках его глаз таилась лукавая усмешка. Гнев Габриелы тут же сошел на нет.

– Дерек, я очень тебя люблю и знаю, что вы с бабушкой желаете мне добра. Но я хотела бы сама решать, чем заниматься в жизни, – проговорила она мягко, но решительно.

– Совершенно с тобой согласен, – сказал Дерек. – Но позволь мне все же немного помочь тебе с предстоящим выбором.

– Ха! Так я и думала! – воскликнула Габриела. – Вы хотите все решать за меня!

Дерек остановил ее суровым взглядом.

– Как ты думаешь, многого бы добилась наша семья, если б мы не соблюдали правил приличия и забывали о долге? – спросил он, – Молодые люди в своих поступках часто руководствуются лишь чувствами, а это зачастую приводит к большим неприятностям…

– И поэтому ты решил поскорее сбыть меня с рук?

Дерек недоуменно поднял брови:

– Что ты имеешь в виду?

– Не притворяйся. Мне все известно о Бриджуотере. Ты ведь собираешься сосватать меня за него?

– Фу, Габриела, что за вульгарное слово «сосватать», – подала голос графиня.

– Не стану скрывать, герцог действительно положил на тебя глаз, когда увидел два года назад. С тех пор, по его словам, он только и мечтает о том, чтобы познакомиться с тобой поближе. Кстати, он приезжает сегодня вечером, – как бы между прочим сообщил Дерек.

– О нет, – простонала Габриела, – глаза б мои его не видели!

– Насколько я понял, в отношении тебя у него самые серьезные намерения.

– Неужели ты уже дал ему свое согласие, не спросив меня?

Дерек улыбнулся:

– Ну что ты! Как бы ты обо мне ни думала, Габби, я не деспот. Выбор предстоит делать тебе, и только тебе. Верно, бабушка?

– Разумеется, дорогой, – улыбнулась графиня внуку. – Я только что говорила ей то же самое. Ну вы пока тут побеседуйте, а я распоряжусь насчет ланча. – И графиня величаво выплыла из комнаты.

– Он же старый! – Габриела повернулась к брату и топнула ножкой.

– Не сгущай краски, – снисходительно улыбнулся Дерек. – Ему всего тридцать девять.

– Но он стар для меня!

Брат взял ее за руку и подвел к одной из кушеток, обтянутых голубым шелком.

– Ты когда-нибудь всерьез задумывалась о своем будущем? – спросил Дерек. Тон его был спокойным и серьезным.

Габриела капризно пожала плечами:

– Ты ведь знаешь, мое призвание – живопись!

– Конечно, знаю, и очень горжусь твоими успехами. Поэтому в самое ближайшее время мы намереваемся организовать выставку твоих работ. Вначале здесь, в Саутленде, потом в Брайтоне, а затем, думаю, и в Лондоне.

– Неужели? – просияла Габриела.

– Конечно, сестренка, – заверил ее Дерек, – но речь сейчас не об этом. Не пора ли тебе подумать об устройстве личной жизни, Габби?

Она заморгала.

– Но, Дерек, мне всего девятнадцать! Куда спешить?

– А я и не говорю, что надо спешить, но присмотреться к некоторым кандидатам не помешает, согласна? С таким прицелом я и пригласил к нам в гости лорда Бриджуотера. Кстати, в творческом плане вы составили бы прекрасную пару. Он меценат, обожает искусство, вкладывает деньги в различные его течения, в частности, в поддержку молодых талантливых актеров, музыкантов, художников. К тому же он много путешествует, его состояние это позволяет…

– Но, Дерек, – возразила Габриела, – то, что ты предлагаешь, называется браком по расчету. Ты сам хотел бы жениться на женщине не по любви, а только потому, что она – хорошая партия?

– Почему бы и нет? Главное – чтобы расчет оказался правильным. – Он усмехнулся.

Габриелу поразило холодное, расчетливое выражение лица брата. В душе ее поднялась волна возмущения. Как он может так говорить! Как будто в жизни существует только долг, дисциплина и обязательства! С другой стороны, она понимала, что возложенная на Дерека ответственность за огромное поместье не оставляла ему иного выбора.

– Дерек, я… – начала было Габриела, но брат нежно приложил палец к ее губам.

– Не говори сейчас ничего, Габби, просто подумай, хорошо? Тебя никто не заставляет с ходу говорить «да».

Он поднялся и взглянул на часы:

– Ну что, наступило время ланча, идем?

– Ты иди, – махнула рукой сестра, – а я подойду через пару минут.

Дерек вышел, а Габриела еще некоторое время сидела, размышляя над словами брата. Конечно, прекрасно, когда у супругов схожие вкусы и интересы, но разве это может заменить любовь?..

Встреча фермеров и землевладельцев с представителем министерства сельского хозяйства была назначена на полдень. Местом ее проведения избрали конференц-зал гостиницы «Королева Елизавета». На повестке дня стояло обсуждение наболевших вопросов и проблем аграрной отрасли.

Барона Стивена Кросби, возлагавшего на эту встречу большие надежды, в последний момент вызвали к одному из фермеров. Чертыхаясь, Стив побежал переодеваться и на лестнице столкнулся с Марион.

– Стив? – удивилась она. – Я думала, ты уже уехал. Что случилось?

– Джонатан позвонил. У его коровы осложнения после отела. Надо вводить лекарство внутривенно. Без меня им не обойтись, – пояснил Стив.

– Хочешь, я съезжу на встречу вместо тебя? – предложила Марион. – Послушаю, что будут говорить, запишу самое важное.

– Ты правда сможешь? – оживился Стив. – И тебя не пугает, что там будет много мужчин, которые будут пялиться на тебя? – лукаво подмигнул он ей.

– Меня? – Марион сделала удивленные глаза. – С какой стати? Главное, чтобы тебя это не пугало, – насмешливо добавила она.

Стив расхохотался:

– Один – ноль, в твою пользу. Надеюсь, я вне конкуренции?

– Конечно! – смеясь, отозвалась Марион. – Не волнуйся, ты самый лучший. Спасай корову Джонатана, а я поеду в город.

– Ты просто сокровище, и я тебя обожаю, – с нежностью посмотрел на нее Стив и наградил долгим поцелуем в губы.

Через пятнадцать минут, переодевшись и положив в сумочку блокнот и авторучку, Марион вывела свою машину из гаража и направилась в «Королеву Елизавету».

Конференц-зал гостиницы был полон. Собрались, в основном, мужчины из ближних графств – землевладельцы, фермеры, арендаторы, управляющие. Впрочем, Марион заметила и нескольких женщин.

Она приехала перед самым началом встречи и, не без труда отыскав свободное место, уселась, достала блокнот и ручку и приготовилась внимательно слушать и записывать.

– А я знаю, кто вы, – вдруг сказал ей сосед, парень лет двадцати пяти с красноватым обветренным лицом и широкой располагающей улыбкой. – Представитель прессы. Из Лондона? Я угадал?

Марион не опровергла и не подтвердила его предположение. Да и какой смысл, если он сам для себя все решил?

– Что навело вас на эту мысль? – поинтересовалась она.

Сосед принялся загибать пальцы.

– Вы выглядите как горожанка – это раз. Достали блокнот с ручкой – это два. И, в-третьих, если приезжает представитель министерства, значит, обязаны быть журналисты, – выдвинул он свои веские аргументы.

Представитель министерства – импозантный мужчина в дорогом костюме, явно весьма далекий от деревенской жизни, – вышел к собравшимся и начал свою речь, изобилующую пространными рассуждениями. Все притихли. Однако скоро в зале поднялся гул.

– Так и знал, что ничего нового он не скажет, – разочарованно проговорил сосед Марион. – Одни общие фразы. – Он наклонился к девушке и, доверительно понизив голос, сообщил: – Видите ли, этот господин собирается выдвинуть свою кандидатуру на выборы от нашего округа, потому и устроил встречу.

– И все присутствующие в курсе? – удивилась Марион. – Тогда зачем пришли, если знают, что не будет никакого толку?

– Так ведь надеялись; вдруг приедет человек, по-настоящему заинтересованный нашими проблемами. И напрасно, – сокрушенно воскликнул молодой фермер. – Но, погодите, сейчас ему покажут! – Парень многообещающе хохотнул. – Всем понятно, что этот бюрократ не сможет представлять наши интересы, потому что они ему абсолютно безразличны.

Он оказался прав. Зал заволновался, посыпались негодующие реплики, возгласы протеста. Обстановка сделалась напряженной.

– А почему вы ничего не записываете? – неожиданно поинтересовался сосед Марион, с удивлением уставившись в ее чистый блокнот.

– У меня хорошая память, – уклончиво ответила девушка.

Она бы с удовольствием сделала записи для Стива, если бы было за что зацепиться. Но человек на трибуне и впрямь только усугублял неблагоприятное впечатление о себе. Становилось все очевиднее, что он так же далек от проблем сельского хозяйства, как небо от земли.

– Нам не нужен такой представитель! – высказал вслух общее мнение пожилой фермер, сидевший неподалеку от Марион. Его натруженные мозолистые руки свидетельствовали о многолетнем тяжелом труде. Холеный господин из министерства не мог сообщить ему ничего, с чем он не сталкивался бы на практике. – Есть люди, которые разбираются в наших проблемах гораздо лучше, чем вы, политики!

Ответом на его реплику был всеобщий одобрительный гул и бурные аплодисменты.

– Вы непременно должны познакомиться с нашим землевладельцем, – шепнул молодой фермер на ухо Марион. – Этот человек знает толк в хозяйстве и всегда готов помочь людям словом и делом. Вот кому надо бы представлять наши интересы в правительстве, а не какому-то щеголю…

Он повертел головой и вдруг стиснул ее ладонь.

– Вон он, смотрите!

– Кто? – Марион обернулась в ту сторону, куда указывал фермер.

– Наш землевладелец.

Марион увидела высокого черноволосого мужчину, который стоял, опираясь о перила галереи, опоясывающей большой зал. Скрестив руки на груди, он наблюдал: за происходящим в зале. На нем был безупречный, с иголочки, костюм, и при одном лишь взгляде на него становилось понятно: он чувствует себя здесь хозяином положения, В следующий миг она узнала в нем того самого притягательного незнакомца, который в последнее время занимал все ее мысли. Сердце ее забилось чаще.

– Пойдемте, я познакомлю вас, чтобы вы сами убедились, какой это замечательный человек. Вы должны непременно взять у него интервью.

Молодой фермер потянул Марион за собой, Ее робкий протест утонул в общем шуме, и, пока она лихорадочно подыскивала предлог, чтобы отделаться от назойливого соседа, они уже поднялись по лестнице на галерею.

– Позвольте представить вам, мистер Милфорд, представительницу прессы! – с пафосом провозгласил фермер, и Марион отметила, какое искреннее уважение к графу сквозит в его голосе.

– А, Брайан, приветствую тебя! – Милфорд сердечно пожал молодому человеку руку. – Как поживает твоя достопочтенная матушка?

– Спасибо, неплохо. Нервишки, как всегда, пошаливают, а так ничего.

– Передавай ей от меня привет.

– Непременно, мистер Милфорд, непременно передам. – Брайан просиял. Было видно, что внимание такого человека, как граф Милфорд, ему льстит.

Граф между тем повернулся к Марион и взглянул на нее своими пронзительно-синими глазами, отчего у той язык тут же прилип к гортани.

– Значит, вы журналистка? Вот оно что! – На его лице промелькнула уже знакомая ей циничная улыбка. – Меня зовут Дерек Милфорд.

Дерек Милфорд старался не обращать внимания на то, как зачастил его пульс при виде той самой прелестной незнакомки, которая встретилась ему пару дней назад на шоссе. И дело было даже не в ее внешности. Бесспорно, она была прехорошенькая, но граф и прежде встречал в своей жизни немало красавиц. Ни одна из них не заинтриговала его так, как эта отважная девушка, едва не бросившаяся под колеса его машины. Он часто ловил себя на том, что вспоминает ее лицо, ее большие серые глаза, глядящие на него невинно и в тоже время призывно. Какое сильное притяжение возникло между ними! Он был настолько потрясен, что едва не поцеловал ее…

Желание прижать ее к себе и впиться губами в ее вопросительно приоткрытые губы нахлынуло на него и сейчас, так что Дереку пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать, какие эмоции обуревают его. В прошлый раз он опрометчиво отпустил ее, даже не узнав имени, но больше он этой ошибки не повторит!

– Прошу прощения, здесь так шумно, что я не расслышал вашего имени, – проговорил Дерек, с обаятельной улыбкой глядя в ее, как ему показалось, чем-то встревоженное лицо.

– Это потому, что я его не называла, – ответила Марион слегка осипшим от волнения голосом. – Да это и не имеет значения.

Он озадаченно уставился на нее. С каждым мгновением белокурая незнакомка волновала его все сильнее. Кто же она такая? Разрази его гром, если он не выяснит это.

– Из какой вы газеты? – осведомился он.

– Я… э… из «Сельского вестника». – Марион выпалила первое пришедшее ей в голову название. Кажется, тетя Фелисити выписывает такой журнал.

От нее не ускользнула ирония в его взгляде. Догадался, что она соврала? Ей необходимо бежать отсюда как можно скорее, иначе этот притягательный мужчина навеки околдует ее и она совершит какую-нибудь глупость у всех на глазах. Например, запустит пальцы в его иссиня-черные густые волосы и приникнет губами к его рту…

– Здесь так накурено… Прошу прощения, мне надо выйти на свежий воздух.

Резко развернувшись, Марион чуть не бегом покинула галерею, спустилась в вестибюль, выскочила на улицу и поспешила на стоянку. Щеки ее горели.

«Что теперь делать?» – билась у нее в голове отчаянная мысль. Она снова встретила графа Милфорда, главу враждебного семейства, и совершенно отчетливо поняла: он ей безумно, безнадежно нравится.

Дойдя до своей машины, Марион глубоко вдохнула. Свежий вечерний воздух привел ее в чувство. Когда мысли немного упорядочились, девушка усмехнулась: своим бегством она ничего не добилась. Рано или поздно граф узнает ее имя, ведь земли Кросби и Милфордов расположены по соседству. Стало быть, их пути все равно рано или поздно пересекутся…

Марион вдруг похолодела. Потрясенная встречей с графом, она забыла про свою сумочку, оставленную в зале. А ведь в ней – ключи от машины и документы. Придется возвращаться!

Досадуя, Марион развернулась, чтобы направиться назад, и тут увидела, что через стоянку к ней направляется граф Милфорд. Словно соляной столб она застыла на месте, не в силах пошевелиться.

– Вам уже лучше? – с учтивой улыбкой поинтересовался он.

Марион смогла лишь утвердительно кивнуть.

– А как поживает ваш родственник Бернард? Зубы больше не беспокоят его?