Текст книги "Загадочный виконт"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Очень надеюсь, что нет, – выплюнула Регина ему в лицо. – Потому что когда Маркус узнает о твоих проделках, ты и пикнуть не успеешь, как окажешься в его подземной тюрьме. И вряд ли выйдешь оттуда раньше чем через месяц.
Саймон растерянно заморгал и уставился на сестру – горечь, с которой это было сказано, уязвила его в самое сердце. Потом, опомнившись, надменно расправил плечи.
– Ну, ну, – свысока бросил он, – тебе не следует разговаривать со мной в подобном тоне. Кровь гуще воды, знаешь ли, моя дорогая девочка!
– Не смей больше никогда называть меня так! Я тебе больше не «дорогая»! И ты мне больше не брат! Я не желаю участвовать во всей этой подлости!
– А я тебя и не заставляю, – устало сказал Саймон. – Просто объяснил, что будет, если ты вздумаешь мне помешать. – Подойдя к сестре, он обнял ее за плечи. – Ну, ну, выше нос! Будешь вести себя хорошо, я и словечка не пророню о том, что ты все знала с самого начала. Можешь даже изобразить изумление, когда он узнает, что Луиза предпочла жить при дворе возле отца.
– Отца?! – Регина брезгливо стряхнула его руку. – Принни никогда не был ее отцом! Что же он раньше-то о ней не вспоминал? А сейчас хочет использовать ее в своих целях, вот и решил назваться ее отцом? – Она тяжело дышала. – Да вы с ним вдвоем не стоите одного Маркуса! И мое сердце разрывается от боли при мысли о том гнусном предательстве, которое вы затеяли.
– Тогда просто не мешай, поняла? – грубо рявкнул Саймон. – Между прочим, я лично ни о чем тебя не просил. И уж точно не заставлял залезать к нему в карету!
– Потому что ты прекрасно знал, что я никогда не соглашусь на это! Ни за что на свете – потому что не желаю участвовать в этой мерзости!
Однако она все-таки сделала это – так что не в ее интересах заострять внимание на этой детали.
– Но ты все-таки сделала это, – словно подслушав ее мысли, прорычал Саймон, – стало быть, теперь должна смириться и с последствиями! Итак, ты со мной? Или мне стоит по-дружески побеседовать со своим будущим зятем?
Кровь застыла в жилах Регины при мысли о том, какими словами встретит ее Маркус после такой беседы.
– Но ты ведь дал слово чести, что и близко не будешь подходить к Луизе, – сделав последнюю попытку воззвать к его лучшим чувствам, пробормотала Регина. – Неужели ты нарушишь его?
– Но я дал слово чести и своему августейшему господину, а это куда важнее. И если Дрейкер потребует от меня удовлетворения, обвинив в нарушении клятвы, что ж, он его получит. – Глаза его стали ледяными. – И если тебе не все равно, что с ним станется, ты позаботишься, чтобы этого не случилось. Я ведь отличный стрелок, ты знаешь.
Да уж, это она знала хорошо, как и то, что Маркус с двадцати шагов не попадет даже в дом.
– Ладно, твоя взяла – я буду молчать, – устало прошептала Регина. – Но я никогда тебе этого не прощу. Никогда.
Она резко повернулась и вышла. Саймон даже не пытался остановить ее. Возможно, почувствовал, что сильно рискует, – Регина была в таком бешенстве, что могла бы выцарапать ему глаза. А может, просто торжествовал победу. Что ж, вскоре он убедится, что сильно поторопился, —она не из тех, кто позволяет вытирать об себя ноги! И она не станет прыгать с тумбы на тумбу просто потому, что ему вздумалось покомандовать!
Регина прямиком отправилась в комнату Сайсели, моля Бога о том, чтобы кузина еще не спала и согласилась ей помочь. Вообще-то раньше ей всегда приходилось долго уговаривать Сайсели встать на ее сторону против Саймона. Но после того как он глазом не моргнув сообщил, что собирается сослать ее в деревню, возможно, обиженная Сайсели будет настроена более решительно.
Регина рассчитывала этим воспользоваться. Вдвоем с Сайсели они могли бы попробовать сделать так, чтобы планы Саймона не нанесли вреда Луизе. Нужно, чтобы хоть кто-то был на стороне Луизы, решила Регина.
Глава 16
Свадьба вашей подопечной не должна повлиять на вашу судьбу. Умная женщина всегда заранее позаботится о том, чтобы к моменту замужества своей подопечной уже не зависеть от ее семьи.
Мисс Сайсели Тремейн. Идеальная компаньонка
Все последние девять лет Маркус искренне считал, что женитьба не для него. Женится всегда кто-то другой: молодой арендатор – на дочке фермера, местный аптекарь – на слегка засидевшейся в девках школьной учительнице. Леди из общества выходит замуж за джентльмена – но лишь в том случае, если его лицо не изуродовано чудовищным шрамом.
Но вот он стоит перед епископом, и шрам по-прежнему уродует его лицо, и вообще все как всегда. Только на этот раз он сжимает в ладони пальчики самой прекрасной женщины в Англии, а может, и во всем мире. И она вот-вот станет его женой. Потрясающе!
Правда, он женится в страшной спешке, по специальной лицензии. Да, конечно, в связи с этим свадьба получилась скромная, без того блеска, на который, несомненно, рассчитывала Регина. И все-таки, несмотря ни на что, это их свадьба, и Регина охотно (или почти охотно) согласилась стать его женой. В суматохе последних приготовлений они почти не виделись, а в тех редких случаях, когда оставались наедине, она едва удостаивала его словом. И тем не менее сегодня, стоя у алтаря, она без колебаний дала супружеский обет.
Без колебаний… но и без особой радости. Впрочем, у кого повернется язык ее винить? Ведь очаровательные дочери герцогов не часто становятся женами ничем не примечательных деревенских олухов вроде него, зная, что вместо блеска и шума лондонского света они обречены на унылое прозябание в каком-то Богом забытом уголке.
«Я хочу иметь в городе свой дом. И жить там, когда мне захочется. Особенно во время сезона».
Маркус злобно ощерился. Ад и все дьяволы, уж он позаботится, чтобы Регина была с ним счастлива! Как только они окажутся в Каслмейне, он затащит ее в постель и продержит там до тех пор, пока не убедится, что ей уже не хочется возвращаться в город. Правда, как честный человек, он уже арендовал в Лондоне дом, но будь он проклят, если отпустит ее в город одну! Маркус поклялся, что скорее умрет, чем согласится жить так, как жил его приемный отец, даже если для этого ему придется не отходить от жены ни на шаг.
Епископ торжественно объявил их мужем и женой, но когда Маркус нагнулся, чтобы поцеловать новобрачную, то заметил, что Регина закрыла глаза. У него неприятно засосало под ложечкой. Что это – скромность? Вряд ли. Насколько он мог убедиться, излишком этого качества его будущая жена явно не страдала. Иногда она была пылкой и чувственной, чаще – сдержанной и чуть холодноватой. Но вот стеснительной или робкой – никогда! Может быть, она уже жалеет, что согласилась на этот брак?
Посмотрим, решил Маркус.
Если это хоть сколько-нибудь зависит от него, то она очень скоро забудет об этом.
И вместо того чтобы слегка коснуться ее губ, чего, наверное, ждали собравшиеся, Маркус решительно сгреб Регину в охапку и поцеловал так, словно вокруг не было ни единой живой души. Поцеловал, ясно давая понять, что теперь она принадлежит только ему.
Когда он наконец под вежливые смешки гостей разжал объятия, Регина едва могла дышать – грудь ее вздымалась резкими, неровными толчками, щеки пылали, а в глазах вспыхнул огонек. Маркус не слишком ломал себе голову, что он означает, – даже злость казалась ему лучше этой ее притворной стеснительности. Пусть изображает скромницу, если хочет, решил он, только не с ним. И не сейчас.
Прошла всего неделя с того дня, когда он впервые вкусил сладость ее губ, и теперь он буквально сходил с ума от желания изведать ее снова. И был твердо настроен сделать все, чтобы Регина тоже сгорала от желания. Сегодня она будет принадлежать ему – целиком и полностью. Его жена! У Маркуса даже дух захватило. Боже, помоги ей, если она когда-нибудь вздумает отвергнуть его!
Они повернулись к гостям. Потом он подал ей руку, и они вместе вышли на крыльцо храма.
– Держу пари, вы страшно довольны собой, – слегка задыхаясь, ворчливо пробормотала она. – Черт возьми, иной раз вы заставляете меня…
– …жалеть, что тогда, в «Олмаке», сели в мою карету? Регина удивленно воззрилась на него.
– Нет, конечно, – фыркнула она. И с кислым видом добавила: – Но неужели так уж необходимо напоминать всем и каждому, что нам пришлось венчаться по специальной лицензии?
Мрачная усмешка тронула его губы.
– Я сделаю все, что угодно, чтобы лишний раз дать понять вашим безутешным поклонникам, что вы для них потеряны навсегда.
– Разве одной свадьбы для этого недостаточно? – пожала плечами Регина.
Однако Маркус успел заметить, что голос ее мгновенно смягчился. И даже что-то вроде довольной улыбки мелькнуло у нее на губах.
Возле крыльца изящное ландо, казалось, только и ждало появления новобрачных, чтобы отвезти их в особняк Фоксмура. Усевшись в него, они помахали рукой гостям, и Регина внезапно услышала возле уха жаркий шепот Маркуса:
– А может, плюнем на этот свадебный завтрак и сразу отправимся в свадебное путешествие?
Регина смущенно отвела глаза в сторону:
– Я думала, мужчина вашей комплекции вряд ли откажется лишний раз перекусить…
Маркус поднес ее руку к губам и властным поцелуем впился в ладонь.
– Ну… это зависит от того, какого рода голод терзает его в данный момент. А блюдо, которое ждет меня, нужно вкушать без свидетелей.
Жаркий румянец, заливший щеки его молодой жены, мгновенно привел его в такое состояние, что Маркус сам не на шутку испугался.
– Держите себя в руках, – севшим голосом попросила Регина.
– Я и держу. Пока, во всяком случае.
К несчастью, свадебный завтрак был задуман с соблюдением всех правил хорошего тона. Едва переступив порог городского дома Фоксмура, новобрачные ни на минуту не оставались одни. Для скромной свадьбы в особняк съехалось просто невероятное количество гостей. Кроме мисс Тремейн, четы Айверсли, Бирна и нескольких леди и джентльменов из обычного окружения Регины, было множество тех, кого они вообще не знали.
Лорд Уитмор и его братья, само собой, также были в числе приглашенных, но теперь это нисколько не волновало Маркуса. Окруженный толпой, едва успевая кивать и раскланиваться в ответ на бесчисленные поздравления и пожелания счастья, в душе он потешался над унылой физиономией Уитмора. Из чистого коварства Маркус постарался улучить момент, когда тот смотрел на них, чтобы лишний раз поднести к губам руку своей молодой жены. Когда же Уитмор, не вынеся этой пытки, ушел – намного раньше своих братьев, Маркус почувствовал себя удовлетворенным сверх всякой меры.
Правда, торжество его длилось недолго. Хотя Фоксмур вел себя безупречно и Маркус понимал, что если бы герцог не явился на свадьбу сестры, то это неминуемо вызвало бы толки, однако одно его присутствие здесь, да еще рядом с Луизой, доводило его до умоисступления.
Как только поток прибывающих гостей иссяк, Маркус принялся искать взглядом сестру и невольно нахмурился, заметив, что она уединилась с мисс Тремейн и о чем-то оживленно беседует с ней.
– Когда это моя сестра и ваша кузина успели так подружиться?
Улыбка Регины показалась ему слегка натянутой.
– Почему это вас так удивляет? Сайсели сейчас гостит у Айверсли, так что теперь они встречаются каждый день.
– Видите ли, я так до сих пор и не понял, почему мисс Тремейн не могла пожить это время в Каслмейне.
– У нее слабое здоровье… мне не хотелось бы, чтобы она оставалась одна в целом доме.
– Мои слуги позаботились бы о ней.
– Все равно – леди Айверсли была рада пригласить ее к себе на это время, а мне будет спокойнее, если я буду знать, что она в заботливых руках.
Маркус решил, что должен еще возблагодарить судьбу за то, что его молодой жене не взбрело в голову взять с собой компаньонку в свадебное путешествие. Ему и так уже стоило немалых трудов отговорить ее брать с собой горничную.
И все же…
– Надеюсь, вашей кузине не вздумается помочь вашему брату нарушить данное им слово? – нахмурился он.
– Не волнуйтесь – Сайсели предана мне. И ей прекрасно известно, что я бы никогда не одобрила ничего подобного. Даже если бы Саймон вдруг решился отступить от своего обещания.
Она старалась не смотреть ему в глаза, и в душе Маркуса внезапно шевельнулось недоброе предчувствие.
– Наверняка решится. Я не верю вашему брату.
И тут она в первый раз взглянула ему в глаза:
–А мне… мне вы верите?
«Если речь идет о нем – нет», – подумал Маркус. Но он был не настолько глуп, чтобы произнести это вслух.
– Конечно, верю.
– Тогда даю вам честное слово, что Сайсели вы можете доверять так же, как и мне. – Взгляд Регины снова обратился к Луизе. – А если вас до сих пор мучают сомнения насчет Саймона, почему бы вам не рассказать о своих подозрениях Луизе? Тогда она будет начеку.
– Она мне не поверит. Ей хорошо известно, что я не доверяю ни принцу, ни его приятелям, – она наверняка скажет, что у меня это стало уже чем-то вроде мании. Чтобы убедить ее, мне пришлось бы сказать ей… – Маркус осекся, в душе проклиная свой слишком длинный язык.
– Сказать ей – что?
Он тяжело вздохнул. Что ж, теперь она его жена, стало быть, имеет полное право узнать наконец правду.
– Что существуют некоторые сомнения насчет того, кем был ее настоящий отец, – во всяком случае, у Принни они точно есть. Он утверждает, что ее отец он.
Странно, но она, похоже, нисколько не удивилась.
– Я так понимаю, что вы лично придерживаетесь другого мнения?
– Что бы он там ни говорил, Луиза не его дочь.
– Вы убеждены?
– Так уж случилось, что это невозможно. Кстати, самому Принни это отлично известно. Да и к тому же, считай он, что Луиза – его дочь, он ни за что не согласился бы, чтобы ее опекуном стал я. Думаю, он поступил бы с ней так же, как в свое время они с миссис Фитцхерберт обошлись с дочерью леди Горации Сеймур.
– Но Минни после смерти матери осталась совершенно одна. У бедняжки не было семьи – одни лишь дядюшки и кузены.
– И ни один из них не верил, что Принни – ее отец. И это при том, что ее мать была его любовницей. Тем не менее принц настоял, что сам станет опекуном несчастной девушки.
– Возможно, он доверил ее вам, потому что знал – Луиза попадет в надежные руки.
Маркус выразительно поднял брови.
– Ему прекрасно известно, до какой степени я презираю его. Он был просто обязан попробовать лишить меня опекунства, хотя бы для того, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.
Какое-то время она молчала, видимо, обдумывая его слова.
– А что, для вас было бы таким ударом, если бы выяснилось, что Луиза тоже является дочерью его высочества?
Глаза его налились кровью.
– Знаете, большая часть моей жизни была отравлена сознанием того, что я ублюдок… незаконный сын – ни наследник принца, ни отпрыск виконта. Мне ни на минуту не давали забыть о том, что я плод любовного союза, проклятого церковью и вызывающего презрение у всех порядочных людей. Я чувствовал себя символом всех пороков нашего общества. И скорее умер бы, чем согласился разделить с кем-то это бремя, тем более с Луизой.
– Но она уже взрослая женщина. И вполне способна это перенести.
– Способна ли? Предлагаете так ей и сказать? – Лицо Маркуса потемнело, и Регина поняла, что он с трудом сдерживается. – Только не забудьте тогда заодно сообщить и то, что ваш братец – всего лишь проходимец, который хочет воспользоваться ею как ступенькой, чтобы подняться на самый верх политической лестницы.
Регина побелела как полотно.
– Неправда! – Она затравленно оглянулась. – Но даже если бы это и было так, я бы никогда не решилась ей рассказать, потому что это разбило бы Луизе сердце!
– Вот именно. Как раз поэтому я тоже молчу. И делаю все, чтобы разлучить их. Лучше уж пусть считает меня упрямым тираном, это я уж как-нибудь переживу. Зато есть надежда, что за это время Фоксмуру надоест преследовать ее и он оставит эту затею.
– А если нет? – Маркус вопросительно поднял брови, и Регина торопливо добавила: – Если он будет ухаживать за ней?
– Пусть только попробует нарушить слово, и я собственными руками вырву сердце у него из груди! – И, смерив ее ледяным взглядом, добавил: – И ваше тоже, если вы вздумаете ему помогать!
– Мне и в голову не придет ему помогать, если это разобьет сердце вашей сестре. – И уже более мягким, даже слегка печальным тоном добавила: – Не знаю, поверите вы мне или нет, но я всегда желала Луизе только добра.
– Хорошо.
На этом разговор закончился, оставив после себя едкий привкус горечи, не пропавший даже после нескольких изысканных блюд, поданных гостям в качестве свадебного завтрака. Маркус помрачнел – Регина явно что-то скрывает от него. Он чувствовал это, только никак не мог понять, что же именно.
Это неприятное чувство не исчезло и после завтрака, а когда они уселись в карету, стало только сильнее. После выпитого шампанского у обоих слегка кружилась голова. Регина уже успела переодеться, сменив свадебное платье из серебристой и легкой, как паутинка, ткани на довольно скромный, зато удобный дорожный костюм. Жакет нежнейшего персикового оттенка застегивался до самого подбородка, а длинный ряд пуговиц упирался в изящный, но строгий воротничок, словно предупреждавший: «Руки прочь от меня!»
Нарочитая строгость туалета его молодой жены очень мало волновала бы Маркуса, если бы она не уселась напротив, вместо того чтобы расположиться рядом с ним. Ничего хорошего это не сулило.
Решив слегка разрядить обстановку, он сунул руку в карман и выудил оттуда то, что незадолго до отъезда дала ему Луиза.
– Вот, – объявил он, бросив на колени Регины конверт, когда карета тронулась в путь. – Луиза велела передать это вам, как только мы отправимся. Наверняка какие-нибудь женские штучки вроде «Добро пожаловать в семью!».
Похоже, вместо того чтобы успокоить, он лишь еще больше разволновал ее. Маркус нахмурился, глядя, как Регина трясущимися руками заталкивает конверт в сумочку.
– Спасибо, – пролепетала она.
– Разве вы не собираетесь его прочитать? – удивился он.
– Потом.
– Но я нисколько не возражаю, если…
– Нет. Я предпочитаю читать письма в одиночестве. Со временем вы к этому привыкнете.
– Понятно. – Черта с два ему что-то понятно, мрачно думал про себя Маркус. Возможно, именно так она представляет себе их брак – как некий союз, в котором каждый живет своей собственной жизнью? Его самого это нисколько не устраивало. Но что он может сделать?
Какое-то время они ехали в молчании, которое обоим было страшно прервать. Наконец Регина решилась.
– Куда мы едем? – дрожащим голосом поинтересовалась она.
– Это сюрприз.
Она сглотнула, стараясь подавить тревогу.
– Приятный, надеюсь?
– Очень рассчитываю, что да. Во всяком случае, там мы сможем побыть вдвоем.
– Долго?
– Сколько захотим.
Она втянула воздух сквозь стиснутые зубы и принялась смущенно разглядывать лежавшие на коленях руки.
– Это ведь… м-м-м… не слишком далеко?
Ее вопрос вновь заставил Маркуса насторожиться.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился он.
– Я смогу найти там слугу, которого можно было бы отправить с письмом?
– Конечно. А кому вы собираетесь писать?
– Хочу дать знать Сайсели, где мы, – пожала плечами Регина. – Просто на тот случай, если я ей вдруг понадоблюсь.
– Отлично. – Все эти вопросы и странная, почти детская зависимость от кузины почему-то не давали Маркусу покоя. – Надеюсь только, что вам не придет в голову пригласить ее составить нам компанию, – усмехнулся он. – А все остальное – пожалуйста. Пишите, сколько хотите. – Он впился взглядом в ее смущенное лицо и посерьезнел. – Скажите… неужели вы так боитесь остаться со мной наедине?
Регина, вспыхнув, бросила на него настороженный взгляд:
– Нет, конечно!
– Тогда в чем дело? Вы сейчас смахиваете на кошку на раскаленной плите. Даже раньше, когда мы не были еще обручены, вы не так нервничали, как сейчас. А ведь теперь вы моя жена.
Регина с трудом заставила себя улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.
– В день своей свадьбы каждая женщина нервничает – это естественно.
– Ну, от этого есть прекрасное лекарство. – Усмехнувшись, Маркус сгреб ее в охапку и усадил к себе на колени.
– Маркус! – затрепыхалась Регина, стараясь вырваться. – Еще же светло!
– Уже смеркается, – любезно успокоил ее Маркус. – А кроме того, мы женаты, мадам. – И прежде чем она успела возразить, закрыл ей рот поцелуем. Регина так растерялась, что сначала даже не ответила на него. Однако не прошло и нескольких секунд, как ее чувства проснулись и желание вспыхнуло в ней с такой силой, что она даже слегка испугалась.
Почувствовав, как руки жены обвились вокруг его шеи, Маркус довольно зарычал и вновь припал к ее губам с голодной страстью, от которой он изнывал всю эту бесконечно долгую неделю. Кровь ударила ему в голову, но он крепко держал себя в руках. Нет, он скорее умрет, чем позволит себе лишить ее девственности прямо здесь, в карете, как сделал бы дикарь. Но он, черт возьми, джентльмен, и не допустит этого! Однако ничто не мешает ему слегка… э-э-э… скажем так, подготовить молодую жену к первой брачной ночи. Что будет вдвойне полезно, поскольку разожжет ее желание, а заодно облегчит те неприятные ощущения, которые ждут каждую девственницу в тот момент, когда она становится женщиной.
Если, конечно, ему удастся продержаться достаточно долго… С каждым поцелуем Маркусу становилось все труднее брать себя в руки. Вскоре он с горечью понял, что просто умрет от разрыва сердца, если тут же, прямо сейчас не испробует на вкус ее нежную плоть…
Он наклонил голову, чтобы запечатлеть поцелуй на изящно изогнутой шейке своей молодой жены… и едва не лишился при этом одного глаза.
– Дьявольщина! – взревел он, резко отшатнувшись. Потом озадаченно заморгал, разглядывая с безопасного расстояния ее обманчиво шелковистый воротничок. – Проклятие! Что это за колючка у вас на шее?
– Обычный плоеный воротничок, – невозмутимо объяснила Регина. – А внутри проволочка, чтобы он был жестче и не опускался на плечи.
– Нет, это не воротничок, – пробурчал он. – Это какое-то орудие убийства, честное слово! Или вы не желаете, чтобы я даже пальцем прикасался к вам?!
В сумраке кареты смех Регины зазвенел серебряным колокольчиком.
– Если честно, я как-то даже не думала об этом, когда выбирала фасон. В модном журнале он назывался весьма элегантным и наиболее удобным для долгого путешествия в карете. Вы не согласны?
– Э-э-э… не совсем.
– Жаль! Мне казалось, он выглядит весьма соблазнительно.
– Для какого-нибудь дракона – возможно. Глаза Регины вспыхнули.
– Тогда он идеально подходит для жены виконта Дракона. Он криво улыбнулся в ответ.
– Мадам Дракон! Хм, вам идет. Только вам, моя дорогая, могло прийти в голову украсить платье тем, что вполне можно использовать в качестве орудия пытки.
Регина насмешливо подняла одну бровь:
– Ну, знаете, мне и в голову не могло прийти, что вы наброситесь на меня, едва карета тронется с места!
– Вот как? Тогда вы плохо знаете своего мужа, мадам! – Он нежно коснулся мочки ее уха. – Похоже, с нынешнего дня мне придется помогать вам, выбирать себе новые туалеты – хотя бы для того, чтобы не подвергать себя опасности окриветь всякий раз, как мне захочется поцеловать свою жену!
– О, бедняжка дракон! – иронически простонала Регина. – Испугался воротничка на женском платье! Какой позор! Разве после этого вы сможете высоко держать голову среди своих собратьев?
– Никаких других драконов! – зловещим шепотом произнес Маркус. – Слышите, мадам? Только я! И так будет всегда.
Он сразу сообразил, что ляпнул что-то не то, хотя бы потому, что Регина, как-то съежившись, вдруг сникла и вся ее веселость разом пропала.
– Я ведь уже поклялась, что стану вам верной женой, – прошептала она. – А за завтраком вы сами признались, что верите мне.
– Вы меня не так поняли – я не доверяю не вам, а другим драконам!
– Но я вышла замуж не за другого дракона. Я вышла замуж за вас!
– Просто потому, что вас заставили обстоятельства, – пожал плечами Маркус, невольно высказав то, что мучило его все последние дни.
– У меня был выбор, как поступить. Я сама так решила.
– Боюсь, он был весьма невелик, – покачал головой Маркус.
– Это верно. Но меня вполне устраивает моя участь, – отрезала Регина.
– Неужели?
– Между прочим, я сижу у вас на коленях, вы не заметили?
– Одетая в какой-то панцирь вместо платья, – мрачно закончил Маркус.
Регина засмеялась.
– Обещаю больше никогда его не надевать.
– Нет, нет, непременно надевайте – особенно если вам придется иметь дело с драконами, а меня почему-то не окажется рядом. Я согласен даже самолично облачить вас в этот наряд!
Вся сияя, Регина обхватила ладонями его лицо:
– Вы просто неотразимы, когда ревнуете! Маркус посмотрел ей в глаза:
– Я вовсе не шучу. Клянусь, я не намерен делить вас ни с кем.
– Я тоже, – серьезно ответила она. – Я не из тех, кто делится.
Маркус разинул рот:
– Вы шутите?
– Можно подумать, вы не заметили, как все дамы в «Олмаке» пожирали вас глазами, – усмехнулась она.
– Ну, может быть, одна или две, – с притворной скромностью пожал плечами Маркус, донельзя польщенный тем, что она тоже обратила на это внимание. – И то лишь из любопытства. А уж если бы им пришлось выбирать между красивым молодым человеком из вашего бывшего окружения и таким неуклюжим дикарем…
– Никакой вы не неуклюжий, – перебила его Регина, и он даже опешил слегка, с таким возмущением это было сказано. Вдруг ее пальцы запутались у него в волосах. – Если хотите знать, я нахожу вас весьма… эффектным.
Вообще говоря, она слегка покривила душой, так ей хотелось развеять его мрачное настроение. Но как ни странно, это сработало.
– Эффектным, значит? Что ж, неплохо… Регина осторожно погладила его по щеке:
– Ну а теперь, когда мы женаты, может, вы расскажете наконец, откуда у вас этот шрам?
– Святители небесные, для чего вам это знать?
– Потому что я ваша жена. И мне хочется знать о вас все. – Регина с притворным гневом расправила плечи. – А если вы станете молчать, то я буду колоть вас своим воротничком! – пригрозила она.
Неуверенная улыбка тронула губы Маркуса.
– Ладно, ваша взяла. Хватит с меня и одного шрама.
– Вы ведь получили его не при падении с лошади, я угадала? – спросила Регина.
Тяжело вздохнув, он посадил ее поудобнее.
– Нет, конечно. Там, в «Олмаке», вы были абсолютно правы – это ожог. От раскаленной кочерги.
Лоб Регины прорезала глубокая морщина.
– Ожог?! – ахнула она. – На лице?!
– Ну, справедливости ради замечу, что человек, у которого кочерга оказалась в руках, не собирался ударить меня по лицу. Если бы удар пришелся по спине, как и было задумано, то пострадал бы только мой сюртук, а я отделался бы синяком. Но я обернулся, и кочерга попала мне по щеке.
– О, мой бедный… дорогой… – В глазах Регины блеснули слезы. Она ласково погладила его по изуродованной щеке, словно давний ожог еще мог болеть. – Как ты, должно быть, мучился…
«Дорогой»! Она назвала его «дорогой»! Эх и дурак же он – нужно было с самого начала рассказать ей, откуда у него этот проклятый шрам!
– Да, некоторое время было довольно больно, – мрачно признался он. – Но мне пришлось бы куда хуже, если бы не моя не по летам развитая сестра. Бедная крошка настояла на том, чтобы самолично менять мне повязки, пропитанные каким-то чудодейственным бальзамом, рецепт которого она вычитала в одном дамском журнале. Как бы то ни было, но он действительно мне помог.
– Луиза была там?! – поразилась Регина.
– Нет, нет, она не видела, как это произошло, а я никогда не рассказывал ей, что было на самом деле. Но в то время она была дома.
Глаза Регины подозрительно сузились.
– Это случилось в Каслмейне? – инквизиторским тоном осведомилась она. – И кто же, интересно, осмелился поднять на вас руку? Да еще в вашем собственном доме?
– Не думаю, что вам стоит это знать… – Его охватил такой стыд, что Маркус отвел глаза. Ему было страшно даже думать о том, что может прийти ей в голову…
– Нет уж, извините. Я хочу это знать! В конце концов, я ваша жена. – Внезапно губы ее задрожали. – Вы можете рассказать мне все, дорогой!
«Дорогой»! Снова это сладкое слово! У Маркуса никогда и в мыслях не было, что женщина когда-нибудь сможет сказать про него «дорогой»… Тем более Регина. На мгновение он онемел.
– Это была моя мать…
Какое-то время она смотрела на него с открытым ртом. Маркус помрачнел – теперь его жена поняла наконец, в какую чудовищную семью она вошла… и уже горько раскаивается, что совершила такую глупость.
Он ждал слез, упреков – и страшно растерялся, когда ее лицо вдруг исказилось яростью.
– Ваша мать?! Ваша мать ударила вас кочергой?! Да как она могла?! Эх, жаль, что ее тут нет! Я бы… я бы… Впрочем, у меня еще будет время придумать, как ей отомстить! Ужас, какой! Ударить собственного сына раскаленной кочергой, да еще по лицу?! Что она – с ума сошла?! Чудовище, а не женщина!
Регину трясло от негодования. Маркус даже оторопел слегка – ничего подобного он не ожидал. Неужели она так расстроилась из-за него?
– Ну, это уж слишком… – пробормотал он. – Просто она была не в себе. Пришла в ярость и… по-моему, даже не понимала, что делает.
– Разве что-нибудь может оправдать женщину, когда она поднимает руку на собственного ребенка!
Маркус почувствовал себя на редкость неловко – впервые в жизни ему приходилось защищать свою мать.
– Она как раз собиралась поворошить угли в камине, чтобы огонь разгорелся пожарче. И в этот момент я потребовал, чтобы они с Принни навсегда убрались из Каслмейна. Теперь, став владельцем замка, я имел на это право. Это привело ее в бешенство. Принни запротестовал, и тогда я сказал ему все, что накипело у меня на душе, о… – Маркус осекся. Ему не хотелось об этом говорить, во всяком случае, сегодня. – Как бы то ни было, она потеряла голову. И бросилась на меня с кочергой. Принни вскрикнул: «Осторожно!» Я обернулся. И вот, пожалуйста. С тех пор у меня на щеке этот шрам.
– Ее следовало повесить за то, что она изуродовала ваше прекрасное лицо, – стиснув зубы, ледяным тоном процедила Регина.
Его прекрасное лицо?! Так жена находит его привлекательным?! Поразительно!
– Она уже получила свое. Принни так и не простил ей этой выходки. Впрочем, и того, что его вышвырнули из замка, как нагадившего кота, тоже. Для них обоих это стало началом конца. А как вы думаете, почему она распускает обо мне все эти ужасные слухи? О том, как мерзко я якобы вел себя с ней, как заставил умирающего отца вычеркнуть ее из завещания, и прочую чепуху? Просто мать так и не простила мне того, что из-за меня прервалась ее связь с Принни.
– Это не ваша, а ее собственная вина! А вы почему молчите? – напала на растерявшегося мужа Регина.
Он пожал плечами:
– Предлагаете разболтать всем о том, что моя собственная мать ненавидела меня до такой степени, что, не задумываясь, ударила по лицу раскаленной кочергой? Нет уж, увольте. Не хочу. И потом, она тут же примется на каждом шагу рассказывать, как я якобы бил ее и что она, мол, просто была вынуждена защищать свою жизнь. Или придумает еще что-нибудь.
