Текст книги "Призрак музыканта"

Автор книги: Сабахатдин-Бора Этергюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

21
БРАЧНАЯ НОЧЬ

В первую их ночь Панайотис явился в своей одежде музыканта. Он хотел помешать господину Хасану. Но тот, недолго раздумывая, схватил саблю, с которой не расставался, и ударил беднягу. Панайотис упал.

Трудно мне рассказывать о том, что было дальше, как плакала бедная госпожа, как обезумевший господин Хасан овладел ею грубо и злобно.

Он вызвал доверенного слугу и вдвоем они закопали труп в саду.

Я пришла к этой странной могиле, чтобы оплакать мертвого, ведь он мне приходился братом, из всех моих родных я потеряла его последним.

Стала я оплакивать его и тихо причитать, и вдруг заметила, что земля шевелится.

Я кинулась раскапывать могилу. И ногтями, ногтями. Обломала ногти, после опомнилась – побежала за лопатой. Разрыла землю. Он был еще жив, дышал, хотя и много крови потерял. Я перенесла его в самый дальний угол двора, в одно заброшенное строение, выходила его.

А госпожа с той ночи потеряла рассудок. Господин Хасан запер ее во дворе в одном строении, неподалеку от того строения, где я скрыла Панко.

А дальше было вот что.

Господин Хасан не мог без госпожи. Он тайком пробирался к безумной и овладевал ею. А она не узнавала его. Ей, похоже, было все равно.

Панайотис поправился, но свою безумную возлюбленную не покинул.

Так они оба и приходили к ней. Только господин Хасан – для телесной любви, а Панко – просто сидел и смотрел на нее, плакал и умолял ее очнуться. Но она не слышала.

Много времени прошло. Я ухаживала за госпожой. Очень я боялась, что столкнутся господин Хасан и наш Панко.

И однажды они столкнулись.

Господин Хасан растерялся при виде музыканта, которого сам когда-то убил и похоронил. А Панко ударил его ножом в горло.

И тут произошло самое страшное. Госпожа дико закричала.

– Я призрак музыканта, призрак музыканта! – кричала она.

Никто не мог услышать ее в самом дальнем углу двора. А она вдруг бросилась на Панайотиса, повалила его, схватила за горло, и была такая страшная – зубы оскалены, словно клыки, глаза выпучены, кровью налились. И рычала, как зверь.

– Вот тебе, Хасан! Вот тебе! – бормотала она.

Потом отскочила в сторону. Я глянула на лицо Панко и поняла, что он мертв, лицо посинело. Я хотела подойти к нему. И тут вдруг она двинулась ко мне на четвереньках, урча, как животное.

Я перепугалась и бросилась бежать.

Только на следующий день осмелилась прийти туда. И подумала: «А вдруг мне все приснилось?»

Трупов не было. Моя безумная госпожа кротко сидела на постели. Я с опаской подошла к ней, она была тиха. Я заметила землю у нее под ногтями и поняла, что все было наяву, а земля под ногтями – это оттого, что она зарыла трупы. Лопата была неподалеку. Но где она их зарыла? Сказать она не могла. Да я бы и побоялась спрашивать. И искать я боялась. Страшно мне казалось – найти, раскопать двух мертвецов. Так и не искала.

22
АННА

– Ты страшную историю рассказала, Анна, – задумчиво заговорил я. – Она так непохожа на правду, что, наверное, она и есть сама правда, голая, нагая правда. Ты много испытала горя. Прошлого не вернешь. Но скажи мне, чего бы ты хотела? Чем бы я мог тебе помочь?

– Я хотела бы вернуться в Харман Кая, на родину. Снова увидеть берег Босфора, и монастырские стены, и родное селение.

– Хорошо, Анна, – ответил я. – Я прикажу, чтобы тебя доставили на родину, дам тебе денег и приданое. Ты еще молода и еще можешь быть если не счастлива, то хотя бы спокойна.

Девушка кивнула, затем произнесла нерешительно:

– У меня есть еще одно желание.

– Какое? – спросил я.

– Приведите мою госпожу сюда. Пусть она простится со своим возлюбленным. Сколько раз бывало, что такие страшные потрясения возвращали разум самым безнадежным безумцам.

Я велел жене привести Сельви.

23
СМЕРТЬ СЕЛЬВИ

Мы увидели, как Амида ведет под руку бедную Сельви, а та волочит ноги по земле и горбится.

Вот они подошли к нам. Вот Амида подвела несчастную поближе и та увидела своего возлюбленного.

И чудо произошло.

– Панко! – вскрикнула Сельви звонким юным голосом. На мгновение распрямилась, будто стала прежней, юной и прекрасной, и сердце мое забилось, как в юности, как в детстве.

Все вернулось. На миг, но вернулось!

А Сельви бросилась к телу Панайотиса и упала на него.

И сердце ее больше не билось.

ЭПИЛОГ

Мы похоронили всех троих по-разному. Хасана – в нашей усыпальнице. А Панайотиса и Сельви – на кладбище, где хоронят самоубийц, ибо только там можно хоронить вместе людей разной веры. Могилы Панайотиса и Сельви – рядом. И розы там цветут. И одно маленькое деревце выросло, славное такое.

Анна теперь живет в Харман Кая. Она вышла замуж за одного местного жителя. Они живут хорошо. У них трое детей. Две девочки и маленький мальчик, которого зовут Панко. Я этому очень рад, потому что мне вера не дает назвать кого-нибудь из внуков в честь моего друга-христианина, как, впрочем, не мог бы и он назвать кого-нибудь из своего потомства в мою честь. Зато в семье одной из моих дочерей растет маленькая Сельви.

Недавно я возвращался из Харман Кая, где навещал семью Анны; поиграл с маленьким Панайотисом и подарил ему серебряную погремушку и несколько золотых монет – «на зубок».

Проезжая мимо монастыря, я увидел толпу. Подъехал поближе и спросил, что происходит. Мне сказали, что сейчас повезут по окрестным селам чудотворную икону святой Параскевы. Я спешился и еще приблизился. И увидел икону. Это была одна из удачных копий с той давней иконы Панайотиса. Я увидел Сельви. Она словно бы выглядывала из-за множества людских голов, и смотрела на меня тихо и серьезно.

Все вернулось. Это была она. Такая как в детстве. И я любил ее.

Люди поклонялись ей, ее изображению, даже не зная, кто она. Ибо они поклонялись именно ей, моей Сельви, а не святой Параскеве.

Можно было смеяться над людьми. Люди странные. Легковерные. Жестокие. Безоглядно добрые. Люди!

У меня защипало в глазах. Я вспомнил, как отец Анастасиос говорил, что я не должен стыдиться своих слез.

Быстрым шагом я прошел через толпу. Меня пропускали, давали дорогу, расступались, не понимая, что делает турок вблизи христианского монастыря.

Я подошел к своему коню, уткнулся лицом в его теплый дышащий бок и заплакал.

Фаина Гримберг – поэтесса, прозаик, переводчица. В ее переводах опубликованы романы Стефана Цвейга, Агаты Кристи и других западноевропейских писателей; а также произведения болгарских авторов – Л.Михайловой, Д.Коруджиева, Д.Цончева, К.Топалова, Т.Лижева и т. д. В переводе Ф.Гримберг опубликован роман «Лавина» известной болгарской писательницы и политической деятельницы, бывшего вице-президента Болгарии Благи Димитровой.

«ВОСТОЧНАЯ КРАСАВИЦА»

– единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры – всё это —

«ВОСТОЧНАЯ КРАСАВИЦА».

Коварные колдуньи и чарующие волшебницы, прекрасные принцессы и страстные любовницы – это тоже

«ВОСТОЧНАЯ КРАСАВИЦА».

Утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения – и это тоже

«ВОСТОЧНАЯ КРАСАВИЦА».

Следите за серией «ВОСТОЧНАЯ КРАСАВИЦА»

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.