Текст книги "Нерешенный кроссворд"

Автор книги: Рут Ренделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Если только он не сумеет втянуть ее наверх.

Стэнли лег плашмя на живот и уперся ногами в стенку резервуара Поначалу, когда он ухватился за стремянку, он подумал, что ему ни за что не сделать этого, но потом вспомнил полицейского, и вновь охвативший его страх придал силы. Втаскивать лестницу по прямой было бесполезно. Придется применить принцип рычага Кто это там говорил – «Дайте мне точку опоры и длинный шест, и я переверну земной шар»? Ну а он ведь всего-навсего старается сдвинуть несколько ступенек. «Используй край люка для опоры, подтяни медленно лестницу вверх, затем опусти осторожно на балки. Осторожно… Не оставь следов на штукатурке». Стэнли казалось, что его легкие вот-вот лопнут, он хрипло дышал. Но все было сделано.

Когда люк закрылся, он не выключил фонарь, но потом решил, что свет ему не нужен, так как оказалось, что в темноте он лучше слышит. Погасив свет, он ощутил нечто, похожее на покой. В полной тишине раздавался только легкий плеск воды в резервуаре.

Сидя в темноте, он почувствовал, как снова начал вздрагивать, словно чьи-то пальцы теребили его колени, веки и с нежной деликатностью проводили по животу. Стэнли понял, что плачет. Он понял это только потому, что на пальцы, державшие сигарету, закапали слезы.

Он вытер руки о рукав, а затем, хоть и не видел ничего вокруг, принялся беззвучно произносить названия всех предметов на чердаке: стропила, балка, бутылка, спичка, стремянка, резервуар. Точные определения рождались сами собой. «РЕЗЕРВУАР», девять букв: «Вместилище для жидкости или газа». «СТРЕМЯНКА»: «Переносная лестница в форме буквы «А».

«Господи, – подумал Стэнли, – наверное, это и есть сумасшествие – сидя на темном чердаке, составлять кроссворд, который никогда не будет решен». И в отчаянии он прислонил щеку к холодному металлу.

Часть четвертая ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

22

Когда Стэнли спустился с чердака, вся округа уже спала, ни в одном окне не горел свет. Он забрался в неубранную постель в полной уверенности, что не заснет, но проспал, и очень крепко, до десяти часов. Спустившись нетвердой походкой вниз, все в той же засаленной и пропотевшей одежде, он нашел на коврике перед входной дверью письмо.

На конверте Вериной рукой был выведен обратный адрес пансиона в Брейминстере.

«Стэнли,

после того, что ты сделал, ты, наверное, считаешь, что я передумала насчет дома. Не беспокойся, ты по-прежнему можешь там жить. Я обещаю это письменно, так как полагаю, ты не поверишь мне на слово. Я останусь в пансионе до тех пор, пока не найду себе какое-нибудь жилье. Пожалуйста, не пытайся встретиться со мной. Мне сказали, что я вправе попросить защиты у полиции в том случае, если ты предпримешь какие-то шаги, и получить судебное предписание. Я не хочу больше видеть тебя никогда. Никогда…

Вера».

Выругавшись, Стэнли скомкал письмо. Оно более или менее доказывало, что она успела побывать в полиции, стерва. Иначе, откуда бы ей знать о судебном предписании? Все-таки лучше сохранить письмо. Он тщательно разгладил мятый листок. Как только он выпутается из этой истории – тут же выгодно продаст дом. Получит четыре тысячи и пустит деньги в дело. Возможно, через какое-то время он таким образом сделает столько же денег, сколько мог бы получить, использовав деньги Мод, и тогда он позаботится о том, чтобы Вера узнала об этом.

Еще раз поев хлеба с джемом, Стэнли принял ванну и переоделся в чистое. Как он и предполагал, труба снова переполнилась. К этому времени он уже наловчился быстро попадать на чердак и мог произвести необходимые действия, не слишком при этом запачкавшись. Стэнли провел довольно спокойный день, лежа на диване. Он прихлебывал понемножку виски и рисовал на обратной стороне большого куска обоев огромный кроссворд, площадью восемнадцать квадратных дюймов.

Около восьми явился Пилбим. Убедившись для начала, что это не очередной представитель зако2на, пущенный по следу Верой, Стэнли впустил друга Вместе они прикончили виски.

– Ты выглядишь неважно, старина. – Пилбим разглядывал его с равнодушным любопытством биолога, изучающего под микроскопом печеночную трематоду. – Похудел. Должно быть, неприятная штука этот глаз.

– Доктор говорит, – отозвался Стэнли, – что все пройдет само по себе.

– Если только ты сам раньше не загнешься, да? – Пилбим оглушительно захохотал собственной шутке. – Но, надеюсь, это не случится прежде, чем мы сорвем куш.

Стэнли быстро сообразил:

– Ты не будешь возражать, если я возьму ненадолго отпуск? Хотелось бы уехать, возможно, на южное побережье, к жене.

– Почему бы нет? – сказал Пилбим. – Я сам, скорей всего, уеду. Мы можем закрыть магазинчик на недельку-другую. Один из способов подогреть интерес клиентов. Ну, мне пора Ничего, если я захвачу немного твоего первоклассного курева? У меня сейчас в карманах пусто, но ведь мы с тобой более или менее едины. Так, кажется, говорят при брачной церемонии?

Пилбим громко смеялся, пока шел к калитке. Значит, с чеком все обошлось. Стэнли отдал его Пилбиму в понедельник, а сегодня четверг, так что наверняка все в порядке. А утром он уедет. Не к Вере. К родителям. «Я поеду домой», – подумал Стэнли. – «Даже если мне придется ехать только автостопом, даже если я появлюсь на родном пороге нищим, я поеду домой». Он плакал, пока не заснул, тихо лил слезы в грязную подушку.

Рано утром в пятницу, когда Вере передали, что ее срочно вызывают в полицейский участок Кроутона, она отправилась на станцию, чтобы успеть на первый поезд, но миссис Хортон еще раньше предупредила Джеймса, и тот ждал ее с машиной. В десять тридцать они были в Кроутоне.

К этому времени Пилбим провел в полиции два часа Вера столкнулась с ним в дверях, когда ее провожали в кабинет старшего полицейского офицера, но ни она, ни Пилбим не признали друг друга. Приходило и уходило много незнакомых людей, которые, как подозревала Вера, были связаны с делом, заведенным против ее мужа Она избегала пронзительных глаз миссис Блэкмор и зачарованного, немигающего взгляда любопытного Майкла Макдональда-младшего. Старший полицейский офицер подробно расспрашивал ее в течение часа, прежде чем отпустить. Она вернулась обратно к Джеймсу и разрыдалась на его плече.

Стэнли проснулся с жуткой головной болью. Еще один жаркий день. Все же на дороге лучше голосовать в зной, чем под проливным дождем. Из зеркала на него глянул жалкий человечек, почти старик, с очень заметным тиком. Возможно, его вид вызовет жалость в сердцах тех высокомерных ублюдков в собственных автомобилях, кого он надеялся уговорить подвезти его.

Он скатал пару брюк и две оставшиеся чистые рубашки и сунул их в чемодан. Часы показывали почти полдень. Господи, как крепко он спал в последние дни! Он сидел на кровати, расчесывая волосы, когда услышал, что на улице остановилась машина. Блэкмор приехал домой на второй завтрак. Не вставая, Стэнли переместился по кровати, придвинул глаз к щелке между шторами.

Кровь отхлынула от лица. Он сжал в руке расческу, и в ладони у него оказалась горстка сломанных зубьев. Внизу стояла полицейская машина. Кроме того человека, который был здесь раньше, приехали еще трое. Один из них открыл багажник и вынул несколько лопат. Другие пошли по дорожке к дому.

Стэнли взобрался по стремянке, сжимая в руке чемодан. В тот момент, когда рука его коснулась люка в потолке, он услышал, как гости заколотили в дверь. Его всего затрясло. Почти одновременно с тем, как прекратился стук в дверь, оглушительно загремел звонок. Кто-то нажал кнопку и не отпускал. Стэнли влез в квадратное отверстие, улегся на балку и рывком втянул стремянку. После он не мог вспомнить, как умудрился так быстро поднять тяжелую лестницу и не уронить ее при этом на перила, и как вообще сумел поднять ее, когда все тело сотрясалось от конвульсий. Но он все-таки ее убрал почти чудом и беззвучно положил рядом с собой. Потом он вытер руки о брюки, чтобы не оставить следов на внешней поверхности люка, и опустил его точно на прежнее место.

Когда это было сделано, Стэнли перевернулся на спину и, лежа в темноте, забормотал одно и то же: «О, Господи, Господи, Господи…»

Стэнли прижал ухо к очень тонкой щели, скорее пазу, чем щели, между досками люка и прислушался. Да, теперь можно было кое-что разобрать – кто-то пытался взломать заднюю дверь. Он услышал, как поддался замок, а потом раздались шаги по кухне. А что, в свою очередь, могли услышать они? Неужели даже самое незначительное движение на старых балках прокатится по всему дому до первого этажа?

Теперь они поднимались по лестнице. Доски заскрипели под самым ухом у Стэнли, а потом кто-то заговорил:

– Я так думаю, его и след простыл, Тед. Пилбим сказал, что он пустится в бега, а Пилбим врать не станет. У нас слишком много на него материала.

«Иуда, – подумал Стэнли, – чертов мошенник, предатель, со своим «дружище, старина, Стэн это, Стэн то». Затопали по лестничной площадке. «Прошли в ванную», – решил Стэнли. Заговорил тот, кого звали Тедом:

– На заднем дворе уже начали копать, сэр. В саду Макдональдов собралась целая толпа. Быть может, мне выставить щиты?

– Тогда их придется нарастить чуть ли не до неба.

Они замолчали, и Стэнли услышал, как «сэр» – инспектор? старший инспектор? старший полицейский офицер? – перешел в спальни. Тед спустился вниз.

«Итак, теперь они все знают». – Стэнли постарался унять дрожь, сцепив руки. – «Они все знают. Вера рассказала им, а Блейк добавил еще, да и Моксли, наверное, поддержал его. Через минуту торф отгребут в сторону и найдут тело Мод».

Если он сейчас чиркнет спичкой, никто не услышит. Все равно они ищут не его, они сами сказали, дом обыскивают, чтобы найти доказательства того, как он убил Мод. Не вставая, Стэнли нащупал коробок, вынул спичку и чиркнул ею прямо перед лицом. Пламя отбросило странные длинные тени, похожие на судорожно сжимающиеся пальцы, быстро пробежавшие по балкам и вверх по потолку. Стэнли взглянул на часы. Ему казалось, что прошло очень много времени, но стрелки показывали всего половину первого. Они уйдут, когда найдут то, за чем пришли, или оставят в доме человека? Ему ничего не оставалось, как продолжать лежать между балками окруженным со всех сторон деревом, словно в собственном гробу.

Стэнли потерял счет времени, прежде чем «сэр» и его помощники вернулись на лестничную площадку. Ему снова показалось, что прошло много часов. Тело затекло, и каждые несколько секунд колени, плечи и локти пронзала острая, обжигающая боль. Ему хотелось закричать во все горло, выпустить страх, он чувствовал себя как человек, в которого вселился дьявол, и излечиться можно только криком. Он зажал рот рукой, чтобы остановить рвущегося на волю дьявола и не пустить его через люк к тем, кто был внизу.

Кто-то хлопнул задней дверью.

Топот нескольких пар ног по лестнице вызвал дрожь во всем его теле. Наверное, четыре человека, подумал он, идут сейчас по лестнице, а он находится в нескольких футах над ними. Это означает, что голова «сэра» примерно в трех футах от его собственной головы. Стэнли прижался к сырому шершавому дереву, чтобы приглушить резкое, громкое дыхание.

– Тринадцать банкнот по фунту, сэр, – произнес кто-то. – Лежали между страницами ежегодника.

На секунду слова потеряли всякий смысл. Он ожидал услышать совсем другое. Почему они не говорят о Мод? «Мод, Мод», – шептал он дереву. Должно быть, лежит сейчас посреди разоренного сада. Косточки, оставшиеся в оперении.

Голос «сэра» прервал его фантазии, Стэнли почувствовал, что невольно весь напрягся.

– Они пахнут фиалками, как и та сумка.

– И как те тридцать, что передал нам Харри Пилбим, сэр.

– Да, никогда не предполагал, что придется благодарить Бога за Харри Пилбима. Но этот субчик, конечно, знает свою выгоду. Продал бы собственную жену за пару фунтов, не брось она его десять лет назад. Стоило мне сообщить ему, что мы в курсе его проделок – подделывать старину и продавать за подлинник – он еле мог дождаться того момента, когда сможет обелить себя в наших глазах – мигом притащил старинные часы и фарфоровую дребедень.

Кто-то захохотал:

– Должен признаться, я даже получил какое-то удовольствие, узнав, что он как следует надул Мэннинга. Этот идиот вручил Пилбиму – Пилбиму, вы только подумайте! – в общей сложности две тысячи фунтов. Где он их только раздобыл?

– А как намеревался поступить Пилбим, ты знаешь?

– Думаю, хотел подоить его как следует, а потом удариться в бега.

Наступила тишина Стэнли лежал как мертвый, слова пролетали мимо него. Он ничего не понимал. Что они там делают? Что они хотят найти? Они копали, но не нашли Мод. Но почему? Перед ним забрезжила надежда. А вдруг они ищут вовсе не Мод, а украденные вещи, вроде тех, что передал им Пилбим?

Откуда-то издалека донесся голос. Непонятно, чей. Слова слились в неразборчивую фразу Теперь непрошеные визитеры снова вышли из спальни Мод на площадку. Неясная речь превратилась в различимые слова, словно кто-то настроил фокус объектива.

– Это была комната тещи, Тед.

– А она куда подевалась? Уехала вместе с женой?

– Нет, нет. Старушенция умерла. Примерно в то время, когда Мэннинг…

Голоса снова сплелись в клубок, шаги затихли. Пока люди были рядом, Стэнли старался не дышать, теперь он осторожно выдохнул. Сердце колотилось, как молот. Так они впрямь не нашли Мод. Они вообще ничего не нашли, кроме нескольких фунтовых банкнот. Он зря прятался. Его только хотели расспросить о Пилбиме. И он расскажет им все, что они захотят, и даже больше. Око за око… Месть Пилбиму будет действительно сладка А против него у них нет ничего, ничего. Каким-то чудом они ни о чем не догадались, ничего не нашли и полагают, что Мод умерла естественной смертью.

Он вытянул правую руку, стараясь найти в темноте ручку люка Сведенные судорогой пальцы нащупали ее, и тут Стэнли одолели сомнения. Если он объявится сейчас, они решат, что у него было что скрывать. Пусть лучше уйдут, покинут дом, а тогда уж он спустится и по своей доброй воле расскажет им то, что они хотят. «Сэр» и его помощники вновь оказались прямо под ним, и еще кто-то спускался по лестнице. Они уходили. Стэнли опять затаил дыхание.

Больше всего на свете ему хотелось сейчас, чтобы кто-то из них произнес слова, которые подтвердят, что он свободен, чист от всяких подозрений, что он просто дурак, позволивший какому-то мошеннику обвести себя вокруг пальца. Достаточно было бы самой короткой фразы: «Мэннинг нам нужен только как свидетель» или: «Мне кажется, Мэннинг уже сполна заплатил за свою доверчивость». Они должны сказать это. Он уже почти слышит, как они говорят это.

Шаги удалялись вниз. Заговорил Тед:

– Наверное, нам придется вызвать на опознание миссис Хантли, сэр.

А «сэр» ответил медленно и тихо:

– Хотя нет большого сомнения, что это тело мисс Этель Карпентер.

23

– Бедная вы моя, – сказала миссис Хантли в приемной полицейского участка, придвигая свой стул к Вере и дотрагиваясь до ее руки. – Для вас это гораздо тяжелее, чем для любого из нас.

– По крайней мере, мне не пришлось опознавать ее. Должно быть, это было ужасно.

Миссис Хантли передернулась.

– Если бы не колечко, я бы ее не признала. Она пролежала в земле целых… О, даже не могу говорить.

– Он… мой муж… убил ее за пятьдесят фунтов. На голове, куда он нанес удар, нашли рану. Если что и служит мне утешением, так это мысль, что мама так об этом и не узнала Я вам скажу одну вещь, о которой никто не догадывается… – Вера замолчала, думая, что есть еще один человек, которому она могла бы рассказать, которому со временем наверняка все расскажет. – Я думала, – тихо продолжала она, – я думала, он убил из-за денег маму, но теперь я знаю, что ошиблась. Эту тайну никогда не раскроют. Видите ли, если бы он убил маму, ему не понадобились бы те пятьдесят фунтов. Слава Богу, мама не успела узнать об этом.

– Бедная миссис Кинауэй о многом не узнала, – задумчиво произнесла миссис Хантли. – Например, кто был отцом ребенка мисс Карпентер. Однажды она рассказала мне в минуту грусти. Вы ведь теперь все знаете?

– Я догадалась. Догадалась, как только увидела эту девушку сегодня утром. Она, должно быть, приходится мне племянницей. Если бы мама когда-нибудь повстречала ее, а это обязательно произошло бы, не случись… – Вера приподнялась со стула, когда в приемной появилась Каролайн Сноу. Несмотря на ужас и потрясение от всего происходящего, Вера улыбнулась, внимательно глядя налицо, каким было ее собственное двадцать лет тому назад.

– Это мой отец, – сказала Каролайн Сноу. – Он помог мне. Пошел в полицию, когда мы отчаялись найти ее. Папочка превосходный человек. Он пообещал, что, когда мы найдем ее, она сможет переехать к нам. Но мы ее не нашли. То есть нашли, но только…

Мужчина встретился взглядом с Верой. На вид это был добрый, терпеливый, очень выдержанный человек. Он был ее родственником. Теперь у нее есть семья.

– Мне жаль, мне очень жаль, – только и сумела произнести Вера.

– Вы не виноваты, – сверкнули голубые глаза Джорджа Кинауэя.

– Миссис Мэннинг, вы так одиноки. Поедемте к нам. Пожалуйста, соглашайтесь.

– Когда-нибудь я так и сделаю, – сказала Вера. – Однажды, когда все это пройдет и забудется. – «Приеду и познакомлюсь с сестрой», – мысленно добавила она. – А сейчас у меня есть куда поехать, куда и к кому.

Однако полиция ее не отпускала. Они вновь задавали ей один и тот же вопрос, куда мог деться Стэнли, но Вера была не в силах им помочь. Она только беспомощно трясла головой. Здесь, в полицейском участке, было столько людей, столько лиц, миссис Патерсон, миссис Макдональд с сыном, самым важным свидетелем, миссис Блэкмор, человек, доставивший торф, и все они напоминали ей о той несчастливой жизни на Ланчестер-роуд. А ей был нужен только один человек, но наконец ее отпустили к машине, где он ждал.

– Однажды, – сказал он, вторя ее собственным словам, – когда все это пройдет и забудется, ты получишь развод и…

– О, Джеймс, ты же знаешь, я согласна. Я бы хотела этого больше всего на свете.

Стэнли оставался на чердаке до тех пор, пока стрелки часов не показали десять. Он использовал последнюю спичку, чтобы узнать время, но вниз его согнала не потеря света, а нестерпимая боль. Все его тело невыносимо ныло в каждом суставе, и он спустился бы вниз при любых обстоятельствах, даже если бы, как он уверил себя, дом до сих пор наводняли полицейские.

Теперь он ясно понял, какую расставил сам себе ловушку. Он никого не убивал, но на спрятанном теле были следы насилия; закопав в эту же могилу чемоданы Этель и ее кольцо, использовав деньги Этель, он безвозвратно обратил себя в убийцу и вора. Кроме того, существовало его дело в полиции, дело, которое показывало, что он на такое способен. И теперь бесполезно требовать, чтобы подвергли экспертизе подлинное тело Этель. По его собственному желанию, это тело было превращено в прах, в легкую, мягкую пыль, поддающуюся анализу еще меньше, чем паутина, приставшая сейчас к его одежде и коже.

Стоя на площадке лестницы в мрачных сумерках летнего вечера, Стэнли старался очиститься от чердачной пыли, пока воздух не заполнило пахнущее копотью облако. Он хотел полностью очиститься, потому что ему казалось, будто к нему прилипла Этель, окружив его пепельным облаком. В течение многих месяцев он страдал от навязчивой Мод, которая являлась к нему в сновидениях, но теперь Мод ушла навсегда Ему мерещилось, что рядом стоит Этель, как стояла в день своей смерти, прислушиваясь к храпу Мод и собираясь

3устроить ему выволочку, точно такую, как теперь. Он вздрогнул и завыл в темноте, стряхивая с себя Этель, стирая ее со своего лица трясущимися руками.

Он весь пропах смертью. Боясь воспользоваться водой и вновь вывести из строя трубу, Стэнли спустился вниз. Боль постепенно уходила из онемевшего тела. Жизнь понемногу возвращалась к нему, а вместе с ней – страх. Нужно было бежать.

Дом наполнили скрипы и шепот. В темноте Стэнли натыкался на мебель, сбил телефон, так что тот упал и загудел, а Стэнли в ответ пробормотал ругательство. И здесь тоже была Этель, ее дух, она тихонечко поджидала его на каминной полке. В комнату проникал зеленоватый тошнотворный свет от единственного уличного фонаря. Стэнли схватил трясущимися пальцами урну, дернулся и швырнул ее на пол. Пепельно-серая Этель рассыпалась по ковру. А теперь он должен уйти, убежать, скрыться, оставить этот дом и Этель. Теперь она здесь хозяйка.

Его никто не преследовал. Никто не поджидал в засаде. Стэнли бежал так, что его сердце готово было разорваться, пока не оказался вдали от Ланчестер-роуд, среди извилистых пересекающихся улочек, где рано ложились спать и почти все огни были потушены. Только тогда он остановился и прижал руку к ноющей груди, восстанавливая дыхание.

Мысль о том, что он выбрался из того дома, освободился от него и никто не преследует его по пятам, заронила в его душу крупицу чего-то похожего на надежду. Если бы ему удалось достать хоть немного денег и какой-то транспорт… Тогда он уехал бы домой, в Бьюрис, к своей реке. Его не станут там искать, потому что Вера расскажет, как он не ладил со своими родителями, как убежал из дому и никогда не писал писем родным. Стэнли прислонился к стене, собираясь с силами, пытаясь привести свои мысли в какой-то порядок и заставить мозг думать спокойно и здраво. «Я еду домой, – сказал он, – еду домой». И тогда, сначала еле волоча ноги, а потом перейдя на быстрый шаг, он повернул по направлению к Старой Деревне.

Магазин был погружен в кромешную тьму. Став немного увереннее и разумнее теперь, когда перед ним появилась цель, Стэнли обошел его с другой стороны, проверил, на месте ли фургон, и отпер заднюю дверь. «Слава Богу, – сказал он себе, – что ключи от магазина и фургона всегда в кармане пиджака». В его отсутствие Пилбим избавился почти от всего товара, и, если не считать нескольких уродливых, вероятно, совершенно безнадежных вещей, магазин был пуст. Тусклый свет от старинного уличного фонаря просочился из окна на огромный стол красного дерева и разлился лужицами по полу.

Мимо проехало несколько машин, одна остановилась перед магазином, но это была не полицейская машина. Стэнли едва бросил на нее взгляд и открыл кассу. Там оказалось двадцать фунтов в банкнотах и чуть меньше пяти серебром. Он перекладывал деньги в карман, когда услышал шаги, приближающиеся с заднего двора. Спрятаться было негде, разве что за пару темно-бордовых бархатных штор, которые Пилбим называл портьерами и которые повесил на одну из стен. Сначала тело Стэнли отказалось подчиняться, так он был напуган и настолько устал от страха и преследования, но наконец он сумел каким-то образом укрыться за шторой и прижаться к стене.

Дверь на задний двор открылась, и он услышал голос Пилбима:

– Даже смешно, дружище, я мог бы поклясться, что запер эту дверь.

– А в кассе ты оставил что-нибудь?

– Ты, должно быть, спятил, Дейв. Иначе зачем бы нам сюда тащиться? Там будет без малого тридцать фунтов.

Стэнли задрожал. Он ничего не видел, но чувствовал их присутствие в комнате. Кто этот Дейв? Громила, которого Пилбим приводил с собой на Ланчестер-роуд? Он услышал, как с визгом расстроенной скрипичной струны открылась касса.

– Господи, она пуста! – воскликнул Пилбим.

– Мэннинг, – сказал Дейв.

– Откуда? Его уже посадили за решетку.

– Ты так думаешь? – спросил Дейв и отбросил в сторону левую портьеру. Стэнли медленно поднял голову, посмотрел на них. – Выверни карманы, – строго приказал Дейв.

К Стэнли вернулось немного храбрости. Всегда что-нибудь остается про запас.

– Какого черта, – сказал он тонким писклявым голосом. – После того, что он вытянул из меня, я имею право на эти деньги.

Дейв отбрасывал черную и длинную тень, тень гориллы с руками-граблями. Он не шелохнулся.

– О нет, Стэн, старина, – сказал Пилбим. – Ты не имеешь никаких прав. У тебя ведь никогда ничего не было. Легко раздавать то, что тебе не принадлежит.

Стэнли чуть продвинулся и встал за стол. Его никто не остановил.

– Ну и что это должно означать? – спросил он. – Чеки, которые возвращаются назад, Стэн, вот что это должно означать. Мне кажется, Дейв, я забыл тебя представить моему другу, как полагается. Позвольте иметь честь. Это Стэн, мой партнер, старина Дейв. Это Дейв, управляющий фирмой, которая выполнила наш ремонт, Стэн.

Во рту у Стэнли пересохло. Он прокашлялся, но голоса так и не обрел.

– И что я теперь, по-твоему, должен делать? – спросил Дейв. – Пожать ему руку? Пожать руку этому грязному ничтожному убийце?

– Ты сможешь обменяться с ним рукопожатием через минуту, – сказал Пилбим. – Обещаю, что я тоже к тебе присоединюсь. Но сначала я хотел бы сообщить моему другу Стэнли, что оба наших чека, мой и Дейва, вчера вернулись из банка с отметкой «Обратитесь к владельцу чека». Я бы, может, и закрыл глаза на это, старина, все-таки мы с тобой давнишние приятели, но Дейв… Дейв совсем другое дело. Он не любит трудиться в поте лица, а потом терпеть насмешки.

Голос Стэнли сначала зазвучал визгливо, а потом немного окреп.

– Ты продал меня, – сказал он. – Ты, проклятый доносчик легавых. Очернил меня за моей спиной. А мне все время врал. У тебя нет жены и не было последние десять лет. Ты… – Голос его осекся.

Пилбим смотрел на него почти с нежностью. В глазах у него читалось спокойствие, уголки рта чуть подрагивали от улыбки. В словах его послышалась даже добродушная снисходительность, когда он произнес:

– А теперь давай пожмем ему руку, Дейв, а?

Стэнли быстро присел и перевернул с грохотом стол, образовав баррикаду между собой и двумя противниками. Дейв ударил по столу ногой, пнув его в блестящую середину. Стол отъехал назад и уперся ножками в стену, а Стэнли оказался в деревянной клетке.

Они приближались к нему с двух сторон. Стэнли вспомнил, как дрался с Мод несколько столетий, вечность тому назад. Он поискал сзади себя вазу или что-то металлическое, чтобы швырнуть в них, но все полки были пусты. Стэнли съежился, прикрыл голову руками. Дейв вытянул его за шкирку из-за стола.

Оказавшись посреди магазина, Дейв сомкнул замком руки на брыкающемся, извивающемся Стэнли, а Пилбим нанес своему бывшему компаньону удар кулаком в челюсть. Стэнли всхлипнул и продолжал брыкаться. За это он заработал от Дейва удар по голени, удар, от которого взвыл и поджал ногу.

В молчаливом танце трое мужчин топтались вокруг перевернутого стола, Стэнли надеялся улучить момент и ухватиться за ножки, чтобы опустить деревянную крышку в сокрушительном ударе на ноги Дейва. Но он хромал, и острая боль распространилась от голени по всему телу. Оказавшись вновь у стены, Стэнли притворно съежился, чтобы они подумали, будто с ним все кончено, но, когда Пилбим начал медленно приближаться,

Стэнли внезапно выпрямился и схватил бархатные портьеры. Послышался треск деревянного карниза. Стэнли швырнул тяжелую ткань в своих противников, и на какое-то мгновение они запутались в бархате.

Стэнли успел метнуться в дальний конец магазина и совсем рядом с дверью обнаружил оружие – длинный разводной ключ, который Пилбим оставил под прилавком с кассой. Первым из портьеры выпутался Дейв, ругаясь и отплевываясь; Стэнли изо всей силы бросил в него ключ. Снаряд не попал Дейву в голову, но ударил в грудь. Дейв завыл от боли. Потом кинулся всей своей тушей на Стэнли, пока тот у дверей возился с замком.

Секунд пятнадцать двое мужчин не размыкали объятий. Дейв был гораздо выше Стэнли, но ему мешала боль в груди. Стэнли наверняка удалось бы убежать, если бы не вмешательство Пилбима, который подполз неожиданно сзади и, схватив Стэнли за ноги, швырнул его на пол лицом вниз.

Дейв поднял противника с пола и не выпускал, пока Пилбим молотил по лицу Стэнли кулаками, а затем, вцепившись ему в плечи, стал ударять головой о стену. Колени у Стэнли подогнулись, и он рухнул, застонав, на бархат.

Когда Стэнли очнулся, то подумал, что ослеп. Один глаз вообще не открывался, а другой мог ви3деть только безжалостную черноту. Стэнли поднес руку к лицу, и она стала мокрой. От крови или от слез? Он не знал, потому что не видел. На вкус пальцы были солоноваты.

Затем постепенно перед ним появилось смутное темное очертание. Это был стол, вновь поставленный на ноги. Стэнли всхлипнул с облегчением. Значит, он не ослеп. Темно было только оттого, что на улице не горел фонарь.

Бархат, на котором он лежал, был мягким и теплым, как женские колени. Ему хотелось зарыться в него с головой, окутать им уставшее тело, которое болело и ныло в сотне мест. Но он не мог этого сделать, потому что нужно было ехать домой. Его ждал зеленый Стаур, поля, серебряные от конских бобов и изумрудные от сахарной свеклы.

Он сел в темноте. Место, где он находился, было похоже на какой-то магазин без товаров. Что он здесь делает? Зачем он сюда пришел? И откуда? Стэнли не помнил. Он знал только одно, что ему пришлось пройти сквозь ужас и боль.

Неужели он всегда так дрожал и подпрыгивал, словно неизлечимый больной? Теперь это не имело большего значения. Самое главное для него – манящая река. Он должен добраться до реки, лечь на ее берегу и смыть кровь и слезы.

Смутно он вспомнил, что кто-то следует за ним по пятам, но не знал кто. Возможно, смотрители больницы? Он убежал из больницы и попал к ворам. Когда Стэнли поднялся, его сильно зашатало, идти было трудно. Но он упорно продолжал двигаться, еле волоча ноги и вытянув вперед руки, чтобы ощупью проложить себе дорогу. Где-то там, возле дома, подумал он? стоит машина, его машина, потому что у него в кармане ключ от замка зажигания. Он нашел машину – фактически наткнулся на нее – и открыл дверцу своим ключом.

Оказавшись в кабине, он включил свет и взглянул в зеркало на свое лицо. Оно было черным от синяков и запекшейся крови. Над левым глазом проходил порез, а сам глаз дергался, то открываясь, то закрываясь.

– Меня зовут Джордж Карпентер, – сказал он незнакомцу в зеркале, – и я живу в…

Он не мог вспомнить, где живет. Затем попытался вспомнить хоть что-то – неважно что – из своего прошлого, но представил только женские лица, озлобленные и угрожающие, которые выплывали из темноты. Все остальное исчезло. Нет, не совсем… Его собственное «я» не потеряно. Звали его Джордж Карпентер, и работал он составителем кроссвордов, но потом очень сильно заболел, и ему пришлось оставить это занятие. Болезнь затронула мозг и нервы, вот почему он так сильно дергается.

Несчастная жизнь, жизнь, полная крушений. Детали уже не вспомнить. Он и не хотел вспоминать. Мальчишкой он был очень счастлив, ловил в реке бычков и гольцов. Головы бычков походили на головы доисторических рыб, которые существовали в те времена, когда не было еще на Земле людей. Стэнли понравилось думать о тех временах, от таких мыслей становилось легче.