Текст книги "Заклание волков. Блаженны скудоумные"

Автор книги: Рут Ренделл

Соавторы: Дональд Уэстлейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

Света было более чем достаточно. Он лился из окружавших меня со всех сторон окон. Через сад вилась выложенная камнем дорожка, но я не стал следовать ее изгибам, а пробежал напрямик к дощатому забору и взобрался на стоявший под ним металлический дачный стульчик. Остаток пути наверх я преодолел, подтянувшись на руках, после чего плавно спустился с забора по другую его сторону и угодил в хитросплетение из миллиона витков ржавой проволоки. Это были какие-то пружины; они цеплялись за ноги и сжимались подо мной, издавая полнозвучные «прыгни», а я выплясывал на них в стремлении обрести равновесие, хотя понимал, что падение неизбежно. Вскоре я рухнул, произведя громкий грохот, сопровождаемый лязгом и звоном.

Я замер, дожидаясь тишины, которая в конце концов наступила, но тотчас была нарушена скрипом распаиваемого окна и сиплым мужским криком:

– Брысь! Проклятые кошки! Брысь! Брысь отсюда к бесам!

Я не шелохнулся. Обладатель сиплого голоса застыл в ожидании и приблизительно через полминуты испустил еще пару-тройку вялых «брысь», после чего закрыл окно.

Пошевелиться без звуковых эффектов не было ровным счетом никакой возможности. Под левым коленом бухало, под грудью пухло, где-то рядом с правым плечом ухало. Под многочисленные «трень» и «бронь» я отполз от забора и вездесущих пружин и освободился от большинства из них, за исключением тех, которые прицепились к ремню и манжетам. С приглушенными «дрнннн» и «брнннн» я поотрывал от себя и их, после чего поднялся на дрожащие ноги.

Здесь тоже был дворик, но гораздо темнее, чем у мистера Гранта, и далеко не такой ухоженный. Здание, к которому я стремился, стояло прямо передо мной, ощерившись заколоченным досками окном и запертой дверью. Окна наверху кое-где светились, но весь первый этаж был погружен во мрак.

Только теперь я подумал, что, возможно, буду вынужден пройти через одну из квартир этого дома, поскольку его планировка, скорее всего, ничем не отличалась от планировки нашего здания, и черный ход тут был только один в квартире первого этажа. Но мне определенно везло: судя по отсутствию света, в этой квартире никого не было, ибо вряд ли ее жильцы ложились спать в половине девятого вечера.

Прежде мне ни разу не доводилось взламывать двери, и я очень смутно представлял себе, как это делается. Начал я с того, что подергал дверную ручку, и к своему вящему удовлетворению убедился, что замок, подобно любому другому замку в городе Нью-Йорке, надежно заперт.

Но потом я заметил, что одно из окошек в двери разбито и заделано картонкой (временно, надо полагать). Воистину, закрытая дверь всегда сулит открытие. Ну насколько прочно можно прикрепить лист картона? Я слегка надавил на него, и лист подался, поскольку был приклеен липкой лентой. Я просунул внутрь руку, открыл замок и опасливо шагнул в кромешную тьму.

Единственным ориентиром мне служил тусклый серый прямоугольник окна.

Если он все время будет у меня за спиной и если я стану передвигаться с величайшей осторожностью, то, наверное, с успехом совершу путешествие по квартире и рано или поздно покину здание через парадную дверь. Поэтому я крадучись двинулся вперед: шшшик, шшшик… Шаркнув ногами раз шесть, я услышал скрип, остановился и прислушался.

Вспыхнул свет. Это был торшер, он стоял прямо передо мной. На кнопке выключателя все еще лежали тонкие пальцы. Я увидел длинную белую руку и покосился направо, где на двуспальной кровати сидела обнаженная женщина и таращилась на меня. В глазах ее читалось недоумение, присущее людям, которые никак не могут понять, что же их разбудило. Рядом с женщиной, чуть поодаль от торшера, громоздился прикрытый одеялом курган, все еще окутанный сонным оцепенением.

Впрочем, так продолжалось недолго. Не отводя от меня глаз и не снимая руку с выключателя, женщина принялась тыкать в курган кулаком и кричать:

– Джордж! Джордж! Проснись! Тут взломщик! Джордж!

Я застыл, утратив дар речи, и, следовательно, не мог ни бежать, ни предложить каких-либо объяснений. Я просто стоял на месте, будто пресловутая жена Лота.

Курган стремительно попер вверх и превратился в мужчину с на удивление тяжелым подбородком и на диво волосатой грудью. Он даже не стал смотреть на меня. Вместо этого мужчина повернулся к соседке по кровати и вкрадчиво, с угрозой в голосе, спросил:

– Что еще за Джордж?

Женщина посмотрела на него, захлопала глазами и, спрятав лицо в ладонях, воскликнула:

– О, господи, это Фрэнк!

Я не стал дожидаться продолжения, поскольку вдруг обнаружил, что ноги мои вновь обрели способность двигаться. Справа от кровати была дверь. Я бросился к ней, распахнул и со всего маху врезался в стенной шкаф, набитый дамским платьем. Отплевываясь и отбиваясь от этого шмотья, я попятился назад и обнаружил, что Фрэнк мало-помалу начинает осознавать мое присутствие, хотя, конечно, до сих пор не понимает, кто я такой. Он наблюдал, как я, спотыкаясь, мечусь перед ним с белой блузкой на шее, и, наконец, спросил:

– Джордж? Это Джордж?

Единственным путем к спасению был путь обратный. Запустив во Фрэнка блузой, я развернулся, выскочил за дверь и помчался через двор к родному забору, возле которого снова угодил в Саргассово море ржавой проволоки.

Размахивая руками, я продирался через него, когда где-то за спиной вновь распахнулось окно, и послышался все тот же сиплый старческий голос:

– Ну, коты, ну, скоты, получайте же!

Я достиг забора, но и только. Подняться на него мешали прилипчивые пружины. Мешком привалившись к доскам, я ждал развития событий, и оно не замедлило последовать. На пороге только что покинутого мною дома выросла голозадая фигура Фрэнка.

– Иди сюда, Джордж! – заорал он. – Ты мужчина или нет? Иди сюда, и давай сразимся!

Тем временем подоспела и женщина. Обхватив Фрэнка руками, она заверещала:

– Фрэнк, я все объясню! Это недоразумение! Фрэнк, прошу тебя!

В этот миг послышался еще один женский голос:

– Гарри! Не надо! А то легавые нагрянут!

– Пусти меня, Мейбл! – сипло взревел Гарри. – На этот раз они у меня получат!

– Гарри, не надо!

– Фрэнк, прошу тебя!

– Ты подонок и баба, Джордж!

Где-то сзади раздался тихий хлопок, и тотчас рядом со мной послышалось «дрзынннььь». Потом опять. Сначала «пупффф» сзади, затем «дрзынннььь» совсем рядом.

И снова. И снова. «Пупффф-дрзынннььь, пупффф-дрзынннььь». Я не понимал, в чем дело, до тех пор, пока после очередного «пупффф» не почувствовал резкую боль в задней части правого бедра, значительно выше колена. Казалось, меня ужалила оса. Теперь я, наконец, осознал, что происходит. Гарри стрелял в меня из духового ружья.

«Пупффф-дрзынннььь».

Внезапно открыв в себе новый источник сил, я перемахнул через забор и кулем рухнул на дачный стульчик. Спустя минуту-другую я перевел дух, поднялся, отодрал от себя несколько пружин, зашвырнул их за забор, породив новую яростную смуту в зазаборном мире, и поковылял по дорожке к задней двери квартиры мистера Гранта.

В ответ на мой стук дверь приоткрылась ровно на дюйм, и мистер Грант с легким удивлением посмотрел на меня.

– Уже вернулись? – спросил он.

– Пришлось изменить планы, – выдохнул я.

Грант посмотрел в сторону источника шума и гама. Казалось, за забором развернулось что-то весьма похожее на военные действия: оттуда доносились вопли, визги и иные громкие звуки.

– Что все это значит? – с веселым изумлением осведомился мистер Грант.

– Вечеринка пошла вразнос, – объяснил я. – К нам это не имеет никакого отношения.

Я протиснулся мимо него в квартиру и добавил:

– Большое вам спасибо. Ну, что, я пошел?

Он был очень, очень удивлен.

Глава 10

Во втором ряду машин на той стороне улицы стоял черный лимузин, мотор которого урчал на холостых оборотах. Спрятавшись в темном подъезде, я смотрел на него, а он знай себе стоял и урчал, не выказывая признаков желания сделать что-нибудь еще. В полумраке кабины сидел шофер в ливрее, окно задней дверцы было задернуто черной занавеской.

Это они, сомнений быть не могло. Они еще не понимали, что я прозрел и теперь знаю об их попытке застрелить меня (точнее, не прозрел, а просто был предупрежден проходившим мимо ребенком), а посему внаглую поджидали прямо перед дверью моего дома в расчете на то, что рано или поздно я в беспечном неведении выйду на улицу, спущусь по ступенькам крыльца и тотчас попаду под град пуль.

Как бы не так. Выйти мне действительно нужно, причем другого пути, кроме парадной двери, у меня нет. Стало быть, надо как-то отвести от себя вышеупомянутый град пуль.

У меня было одно преимущество: они не знали, что мне известно об их стремлении разделаться со мной. Если мне удастся застать убийц врасплох, то при некой доле везения я, вероятно, все-таки сумею ускользнуть от них.

Выбраться за дверь, спрыгнуть с крыльца, опрометью промчаться по тротуару и скрыться из виду, прежде чем они поймут, что происходит, – вот моя задача.

Да, легко сказать. В теории все просто прекрасно, но я почему-то не спешил приступать к воплощению своего замысла. Тик-так, тик-так, тик-так.

Секунды убегали в прошлое, а я все никуда не убегал, продолжая трусливо таиться в подъезде.

До тех пор, пока не увидел вдали полицейскую машину, которая катила по улице в мою сторону. Как водится, она еле ползла, но, тем не менее, я понял, что спасен: едва ли они осмелятся открыть пальбу рядом с патрульной машиной.

Я напрягся, пригнулся, схватился за ручку двери и почувствовал, как мои нервные окончания завязываются в узелки. Машина все так же вяло приближалась ко мне. И вот, и вот… И вот она доехала до черного лимузина, поравнялась с ним…

В полном соответствии со своим замыслом я выскочил за дверь – вжик!

Сбежал с крыльца – прыг-скок! Бросился взапуски по тротуару – топ-топ! И – ни единого пиф-паф.

К тому же, на этой улице было одностороннее движение. Черный лимузин не мог просто развернуться и погнаться за мной. Он должен был объехать весь квартал. Когда он это сделает, я, если повезет, уже буду сидеть в такси, несущемся на север.

Разумеется, в Нью-Йорке нет ни одного такси. Во всяком случае, когда оно вам нужно. То есть, конечно, их тут многие тысячи, но все они едут в парк. Такси мчались мимо меня косяками, колоннами, стаями, сворами, и вся эта чертова армада стремилась в порт, курятник, стойло. Я размахивал руками, как регулировщик на палубе авианосца, но все было без толку.

Наконец появилось такси, водитель которого, по-видимому, решил оттрубить две смены. Я прыгнул в машину и заорал:

– На север! Шевелитесь!

Водитель лениво направил такси на север. Мы доползли до первого светофора, который был красным, и остановились.

– Светофоры рассчитаны на скорость двадцать две мили в час, друг мой, – объявил водитель. – Так что, если не возражаете, с этой скоростью и будем шевелиться.

– Как скажете, – согласился я, пытаясь укрыться от окружающего мира и одновременно высмотреть черный лимузин. Лимузина я не увидел, и, надеюсь, лимузин не увидел меня. Не прошло и недели, как светофор засиял зеленым глазком, и мы поползли на север со скоростью двадцать две мили в час.

Я воспрянул духом, когда увидел, что следом за нами на Семьдесят восьмую улицу свернул только маленький серый «пежо», управляемый женщиной в громадной широкополой шляпке. Когда он миновал нас, я расплатился с водителем, вылез из такси, пересек тротуар и юркнул в дом.

Передо мной была запертая стеклянная дверь, а справа от нее на стене висел щит с именами и кнопками. Но как звали ту девицу? Я напрочь забыл ее имя.

Может, если прочесть все имена, нужное вспомнится само собой? Я повел пальцем вдоль столбца и углубился в чтение.

Смит? Возможно ли, что девицу звали Смит? Ну кому придет в голову назваться таким именем? И тем не менее, оно привлекло мое внимание. Да, кажется, я вспомнил, что девица сказала «Смит», когда давала мне свой адресочек.

Ну, что ж. Похоже, оставалось только одно – нажать на кнопку. Было уже десять минут десятого, и время шло.

Я надавил на кнопку с надписью «Смит, 3-Б», и спустя минуту забранная решеткой дырка в стене спросила голосом железной леди:

– Кто там?

– Фитч, – сообщил я решетке. – Фред Фитч.

Дверь зазудела. Я толкнул ее и очутился в длинном коридоре, построенном в тридцатые годы. В конце его виднелся лифт.

Он стоял на девятом этаже. Я нажал кнопку и принялся наблюдать, как загораются цифры, медленно сменяя друг друга в порядке убывания. Наконец засветилась единичка, и вскоре створки расползлись в стороны. Лифт прибыл.

Когда я вышел из кабины на третьем этаже, то увидел, что квартира 3-Б расположена по правую руку от меня. Я позвонил, дверь мгновенно открылась, и я увидел девицу из парка на Мэдисон-сквер, облаченную в красные мешковатые штаны и пеструю безрукавку. Она была босиком и держала в руке бокал, который холодно приветствовал меня перезвоном ледяных кубиков.

– Вы опоздали на десять минут, – сообщила девица.

– Из-за небольшой неприятности, – ответил я.

– Что ж, пришли – и ладно. Это – главное. Заходите же.

Я ступил в белоснежную прихожую, из которой мне была видна часть гостиной. Мисс Смит закрыла дверь и сказала:

– Знаете, вы принесли мне пятьдесят долларов.

– Что?

– Ладно, проходите, – пригласила она и зашагала по ковру в гостиную.

Мне оставалось лишь последовать за девицей. Войдя в комнату, она сказала кому-то невидимому:

– Плати, умник, ты проиграл.

Что-то было не так. Я опасливо шагнул в гостиную, готовый в любую секунду развернуться и дать деру.

Впрочем, бежать было бессмысленно. Райли поднял с дивана свои мощные телеса, поставил бокал на кофейный столик и очень сердито сказал:

– Ну-ка, объяснись, дурак безмозглый.

Глава 11

Объясниться? Да ему самому впору объясняться. Вскоре все мы по колено увязли в объяснениях: я рассказывал, как в меня стреляли, а Смит и Райли втолковывали Фитчу, зачем залучили его сюда.

Похоже, что мисс Смит, которую звали Карен, была подружкой Райли и действовала по его наущению. Очевидно, они обсуждали меня (при этой мысли у меня запылали уши), и Райли утверждал, что свалившееся мне в руки богатство наконец-то вынудит меня более осмотрительно общаться с незнакомцами. А Карен Смит заявляла, что сумеет перехитрить меня и как бедного затворника, и как богатого наследника. Райли сказал, что, если это и впрямь удастся (иными словами, если я так и останусь неисправимым простофилей), он хочет видеть ее успех собственными глазами. Короче, если Карен сумеет заманить меня вечером в свою квартиру, не сообщив мне никаких правдивых сведений, кроме имени и домашнего адреса, то Райли будет должен ей пятьдесят долларов. А не сумеет, значит, он получит столько же с нее.

Я поверил в эту дичь, поскольку то и дело становился объектом всевозможных пари. А вот Райли довольно долго не хотел верить, что в меня действительно стреляли. Когда он, наконец, с ворчанием принял эту истину, то пожелал узнать, почему я не заявил в полицию.

– Как тебе известно, я – не единственный в мире легавый, – сообщил он мне.

– Ты – единственный в мире легавый, с которым я знаком, – напомнил я ему. – К тому же, я все время тебе звонил, но тебя не было дома.

– И в конце концов ты решил прийти сюда.

– Но ведь мисс Смит сказала…

– Карен, – вставила мисс Смит и улыбнулась мне.

– Карен, – согласился я, улыбнувшись в ответ. – В парке она сказала, будто бы моя жизнь в опасности, и она знает, как мне действовать. Вот я и решил прийти и все выяснить.

Райли тяжко вздохнул и покачал головой.

– Давай кое-что допустим, Фред, – сказал он. – Давай допустим, что Карен – наводчица и в сговоре с людьми, которые стреляли в тебя. Что тогда? Тогда ты приходишь, а они тут как тут.

– Ну… – я беспомощно посмотрел на Карен. – Мне и невдомек, что такое могло быть. Она казалась совсем другой.

Карен рассмеялась.

– Спасибо, мистер Фитч. Большое спасибо.

– Фред, – поправил я ее.

– Фред, – согласилась она.

– Фред, – сказал Райли, – пойми, что именно легковерие то и дело доводит тебя до беды. Когда же, наконец, ты уразумеешь, что внешность обманчива?

– Иногда – нет.

– Когда это иногда?

Я не мог ответить на этот вопрос. К тому же, Райли немного злился на меня (наверное, отчасти – из-за того, что проспорил Карен полсотни долларов), поэтому на минуту-другую беседа прекратилась. Все ее участники старательно избегали смотреть друг на друга. Наконец Карен с деланной веселостью предложила:

– А давайте-ка выпьем. Вам что, Фред?

– Э… полагаю, шотландское виски.

– Со льдом?

– Да, пожалуйста.

Пока она возилась на кухне, гремя ледышницами, Райли сказал мне:

– Полагаю, ты не спросил, как его звать.

Я понятия не имел, о чем он.

– Кого?

– Мальчишку, – с легким раздражением ответил Райли. – Который сообщил тебе о выстрелах.

– Ах! Нет, он не представился. Мальчишка как мальчишка. Там их полно.

Райли опять вздохнул.

– Фред, – вкрадчиво молвил он, – можно я расскажу тебе, как ты должен был поступить?

– Да, уж будь любезен.

– Что ж, тогда слушай. Тебе следовало схватить мальчишку за шиворот, затащить в телефонную будку и позвонить в местный полицейский участок.

Мальчишка мог дать описание машины. Возможно, он даже рассмотрел сидевших в ней людей.

– Не думаю, – возразил я.

– Ах, не думаешь? В любом случае мальчишка был свидетелем. Ты звонишь в участок, приезжают полицейские, и ты им говоришь: «Этот ребенок утверждает, что в меня кто-то стрелял». Все очень просто.

– Тебя послушать, так и впрямь просто, – согласился я. – Но я не очень верил, что у меня получится.

– В это ты никогда не веришь, – сказал Райли, снова вздыхая и качая головой. – Ладно, мне надо позвонить. – Он тяжело поднялся на ноги. Полагаю, ты сообщил мне все подробности? Ничего не забыл? Может, номер машины?

– Чего ты на меня взъелся? В конце концов, это твоя работа, а не моя.

– Да, видит бог… – пробормотал Райли и отправился в другую комнату, где стоял телефон. Какое-то время я слышал, как он бубнит и мычит там, но потом с кухни вернулась Карен, мы сели и, дабы скоротать время в ожидании Райли, принялись обсуждать погоду, телевидение и иные интересные предметы.

И тут выяснилось, что мне очень нравится Карен Смит. Она была ошеломляюще хороша собой, а я привык считать, что с ошеломляюще красивыми девушками невозможно вести связную беседу при первой встрече (впрочем, это не их вина), но с Карен все было по-другому. Она держалась свободно, легко, шутливо, и я без труда расслабился в ее обществе, словно мы уже много лет были закадычными приятелями.

Однако вернувшийся Райли все испортил. Он был зол и раздражен ничуть не меньше, чем когда покидал комнату.

– Они хотят еще раз потолковать с тобой, – сообщил он мне, усаживаясь рядом с Карен на диван.

– Кто? – спросил я. – Те же сыщики?

– Вот именно. Позвони им с утра пораньше и условься о встрече.

– Непременно, – пообещал я.

– А еще тебе надо бы найти какое-нибудь временное жилище.

– Ты хочешь сказать, что мне не следует возвращаться домой?

– Они следят за твоей квартирой, – объяснил Райли. – Это же очевидно. Возможно, тебе удалось сбить их с толку. Стало быть, пусть все так и остается.

– Думаешь, мне стоило бы поселиться в гостинице?

– Лучше у кого-нибудь из друзей. У такого, о котором они не вспомнят.

– Если это будет друг, они обязательно о нем вспомнят.

– Хотите – оставайтесь тут, – предложила Карен. – На диване довольно удобно.

– О, нет, – ответил я. – Не хочу вас стеснять.

– Пустяки, – заверила она меня. – Места здесь гораздо больше, чем нужно, и нам не придется путаться друг у друга под ногами.

– Устроюсь в гостинице, – решил я. – Ничего страшного. Но все равно спасибо.

– Погоди, погоди, – встрял Райли. – Карен, ты уверена, что это удобно?

Она развела руками.

– А почему нет? Я весь день на работе, почти каждый вечер хожу на свидания. Квартира пустует едва ли не все время.

– Право же, я вам очень признателен, но…

– Замолчи, – велел мне Райли и, подавшись к Карен, спросил вполголоса: – Ты понимаешь, что это значит?

Она зарделась, улыбнулась, и я тотчас понял, что это значит. Карен посмотрела на Райли и смущенно промурлыкала:

– У тебя тоже есть квартира.

Я начинал испытывать чувство неловкости.

– Э… Я устроюсь в гостинице. Право же, мне лучше…

– Уж конечно, – Райли повернулся ко мне. – Слушай, Фред, во-первых, никто не знает, что ты знаком с Карен, значит, здесь тебя искать не станут. Во-вторых, ты уже тут, и, стало быть, тебе не придется светиться на улицах. В-третьих, здесь мы с Карен сможем приглядывать за тобой.

– Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил я.

– Я не стал бы употреблять именно это слово, – ответил Райли. – Но я знаю, что так будет лучше всего. Поэтому оставайся.

Я посмотрел на Карен.

– Вы уверены?

– Будьте как дома, – пригласила она.

– Э… что ж, спасибо.

Карен встала.

– Налить вам еще?

– Да уж, пожалуй, – ответил я.