Текст книги "Лабиринты любви"

Автор книги: Рут Дейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Рут Джин Дейл
Лабиринты любви

ПРОЛОГ

– За здоровье Дэниела Буна Таггарта – человека, у которого есть все!

Стоя посреди уютной гостиной своей квартиры, расположенной в пентхаусе одного из особняков Нью-Йорка, Бун поднял хрустальный бокал с шампанским, благодаря за тост свою невестку Мег и приветствуя своего брата Джеси, взглядом давая ему понять, что одобряет его вкус к хорошеньким женщинам. Бун не очень любил шампанское – он бы предпочел легкое пиво, но выбрал этот напиток исключительно из-за Мег, которая, как выяснилось, находилась на ранней стадии беременности и вообще пила только апельсиновый сок.

Зато Джеси, наоборот, опрокинул бокал с шампанским чересчур поспешно, будто хотел поскорее с ним разделаться, чтобы немедля перейти к более приятным вещам. Несмотря на хорошо сшитый темный костюм и белую рубашку, в Джеси сразу угадывался человек с Запада: об этом неопровержимо свидетельствовали его коричневый загар и тот прищур глаз, который характерен для людей, привыкших обозревать огромные открытые пространства.

Буну казалось, что сам он уже мало, чем похож на ковбоя. И отчасти он был прав: годы, проведенные им в Нью-Йорке, а затем в Лондоне, лишили его возможности сохранить в себе тот особый аромат, который был свойствен только его родным местам. Этим он частично расплатился за свой успех, думал Бун. Поворачивая в пальцах хрупкую ножку хрустального бокала, он улыбнулся своей невестке и мягко возразил:

– Никто не в силах иметь сразу все.

– Может, это и так, – согласилась Мег, – но ты чертовски близко от этой черты. – Она окинула взглядом комнату с превосходными картинами, отличной мебелью, над которой искусно потрудился мастер-краснодеревщик, и продолжила: – Богатый, молодой, красивый; владелец квартиры на Манхэттене и квартиры на Слоун-сквер; адвокат влиятельной международной юридической компании.

– И могу поспорить – отбивающийся от женщин палкой мужчина, – вмешался Джеси. – Даже смешно, что это, кажется, не приносит тебе счастья, малыш.

– Я счастлив, – возразил Бун, которому не нравилось, когда старший брат называл его «малышом». Не отвергая легкого соперничества со своим родным братом, он всегда был уверен в себе и точно знал, что своего добьется и будет счастлив. Его жизнь шла по четко намеченному им плану. Он все вопросы держал под контролем и во всем любил порядок. За это Буна ценили. Уважение коллег окрыляло его, поощряло к успеху.

Ему это нравилось.

Наблюдая сейчас, как счастливы Джеси и Мег, он мог бы задуматься, не упустил ли сам чего в жизни. Но супружеского счастья брата было явно недостаточно для того, чтобы заставить Буна всерьез подумать о женитьбе.

Довольный всем, Джеси, не придав большого значения возражению Буна, заметил:

– Можешь говорить что угодно. Не против, если я налью себе еще? – Он помахал пустым бокалом и, не дожидаясь согласия со стороны брата, подошел к бару с зеркалами, вытащил оттуда бутылочку пива, открыл ее и стал пить прямо из горлышка.

Бун повернулся к Мег:

– Итак, летите в Австралию? Второй медовый месяц?

Мег кивнула, ослепительно улыбнувшись.

– Когда у нашего Рэнди появится братик или сестричка, – она любовно погладила себя по едва наметившемуся животу, – будет не очень-то легко вырваться. Мой дедушка обещал взять Рэнди на лето с собой в Ньюпорт, так что…

Джеси подошел к жене сзади и обнял за талию.

– Так что если представляется возможность, то лучше ею воспользоваться сразу, ибо второго случая может и не подвернуться. Разве мы не убедились в этом на своем горьком опыте?

Мег прижалась к мужу.

– Поэтому мы и заглянули к тебе, – добавила она. – Когда вернемся, тебя, может быть, здесь уже не будет, Бун. А мы хотели повидаться с тобой и ввести в курс семейных дел. За последний год произошло много событий.

Бун вопросительно посмотрел на нее. Он знал, что его дед, Томас Т. Таггарт, патриарх рода Таггартов, и дед Мег, Джон Рэндол, тайно руководили примирением Джеси и Мег после их размолвки, которая длилась несколько лет.

Бун готов был биться об заклад, что попытка примирить живших раздельно на старом семейном ранчо около Хелз-Белз, в Техасе, супругов может только ускорить развод, но не предотвратить его.

Однако он оказался не прав: Мег и Джеси с готовностью пошли на примирение и стали относиться друг к другу с небывалой прежде влюбленностью.

– Я обо всем знаю, – пожав плечами, равнодушно сказал Бун.

– Знаешь? – удивилась Мег.

– Ведь существует же телефонная связь! Между Англией и Техасом тоже.

– Но…

Джеси крепче обнял жену, и его лицо приняло упрямое выражение, хорошо знакомое Буну с детства.

– Кет, ты слышала, что сказал этот человек? Он знает обо всем!.. Тогда расскажи-ка нам, «спичка», когда ты последний раз говорил с Томасом Т. Таггартом?

Бун подумал.

– Довольно давно, – наконец сдался он. – Мы перезваниваемся только в том случае, если происходит что-нибудь важное. Ну и как там дед?

– Взбешен дальше некуда, – ответил Джеси. – Он хотел, чтобы мы оставили Рэнди с ним, пока будем находиться в отъезде. Но что он станет делать с восьмилетним мальчишкой? Конечно, он рассчитывал на Кит.

– Да, слава Богу, что он там хоть не один, а с Кит, – вставила Мег.

Кит? Перед глазами Буна мгновенно возникла веснушчатая племянница сейчас уже не работающей на ранчо деда экономки. Прошло, должно быть, лет десять с тех пор, как он видел Кит последний раз. Воспоминание о ней вызвало у него легкую улыбку. Ему доставляло удовольствие поддразнивать эту огненно-рыжую вспыльчивую девочку.

– Она живет своей жизнью, – продолжала Мег, – и не может все время заниматься только Рэнди.

– Я не знал, что Кит вернулась, – произнес Бун. – Последнее, что я слышал о ней, – это то, что она работает где-то в Далласе или Хьюстоне.

Джеси хмыкнул с негодованием:

– А я-то и вправду подумал, что ты знаешь обо всем! Кит вернулась на свадьбу.

– На чью?

– Трея и Рейчел. Сказать тебе честно, Бун, – нахмурилась Мег, – иногда мне кажется, что ты уделяешь недостаточно внимания делам семьи.

Бун быстро вспомнил, о ком идет речь. Это были Трей Смит и Рейчел Кокс. Рейчел он знал очень хорошо: она была одной из тех, на кого распространилась доброта Томаса Т., – он помог получить ей высшее образование. Девушка вернулась в Шоудаун, их родной город, несколько лет назад и стала работать библиотекарем.

С Треем Смитом Бун никогда не встречался. Вероятно, он был каким-то отдаленным родственником Таггартов, и, приехав в город, этот янки сразил наповал неприступную мисс Кокс и женился на ней. Все это произошло в течение нескольких месяцев. Зная далеко не мягкий характер Рейчел, Бун подумал: это какими же достоинствами должен был обладать Трей Смит!

Мег продолжала рассказывать:

– Потом Трею представилась возможность поехать в Россию в качестве координатора крупной фирмы. И когда в январе молодожены уехали, Кит вернулась на ранчо. Ты знаешь обо всем этом? Она работает медсестрой в школе, в самом Шоудауне. Я обратилась к ней с просьбой, чтобы она во время летних каникул присмотрела еще за одним ребенком – нашим Рэнди. С тех пор, как мы построили дом в Хелз-Белз, он проводит с Томасом Т. довольно много времени.

– Удивительно, что вы решили поселиться в этом старом, забытом Богом месте, – заметил Бун. – И как там?

– Великолепно! – Мег и Джеси улыбнулись друг другу, затем она добавила: – Все отлично, особенно если знаешь, что можно, купив билет на самолет, в любую минуту возвратиться к цивилизации.

Бун наблюдал за ними. Если какая-нибудь супружеская пара и подходила так идеально друг другу, то это, конечно, Мег и Джеси. Хотя они поженились поспешно, а потом и вовсе жили раздельно, но глубокое, прочное чувство, возникшее между ними с первой встречи, вновь соединило их.

Бун крепко сжал губы. Находясь рядом с Джеси и Мег, видя их взаимную любовь, невольно задумаешься и о себе. Как бы поступил он в их случае? Какой должна быть его избранница?

Чем дольше Бун наблюдал взаимоотношения Мег и Джеси, тем грустнее ему становилось. Он был почти рад, когда они сказали, что им пора уезжать. Задержавшись посреди выложенного мраморными плитами холла, Джеси повернулся к брату:

– Мы с Мег не будем в этом году на Днях Шоудауна, поэтому надеемся на тебя, думаем, что ты выберешь время и навестишь Томаса Т.

– Дни Шоудауна приходятся как раз на Четвертое июля [1]1
  День Независимости США. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]… Даже и не знаю…

Джеси сердито посмотрел на Буна.

– Тебе не пристало забывать старика. Ты ведь, помнится, не был в Шоудауне с того времени, как играл на празднике роль Шерифа Джека.

Бун непроизвольно улыбнулся. Он действительно играл Шерифа Джека во время одного из торжеств, проводимых ежегодно в Шоудауне и связанных с историей возникновения здесь первых поселений. Празднество устраивалось в соответствии с установившейся традицией и предусматривало обязательное наличие таких персонажей, как Шериф, Таинственный Бандит и прапрабабка рода Таггартов – Роза. Буну исполнился тогда двадцать один год, и это были последние веселые деньки перед его отъездом в Гарвард, на юридический факультет. В дальнейшем его жизнь существенно изменилась.

– Я целовал в тот день Марселлу Грант без остановки, – начал припоминать он, невольно возвращаясь к техасской манере растягивать слова, с которой все это время так долго и упорно боролся. – Остановиться было невозможно…

– Бьюсь об заклад, она была бы рада вновь предоставить тебе такую возможность, – поддразнила Буна Мег.

Джеси взял ее за локоть.

– Идем, дорогая. Не забывай, что мистер Всезнайка и так знает все. – Он открыл перед женой дверь. – Нам пора в путь, дружище, – бросил он брату через плечо.

Мег приподнялась на цыпочки и на прощанье поцеловала Буна в щеку.

– Кроме шуток, присмотри за Томасом Т., пока мы не вернемся, хорошо? Он скучает по тебе.

– Я тоже соскучился по нему, – сказал Бун, и это было правдой. – Постараюсь почаще ему звонить, но не знаю, смогу ли выбраться к нему раньше осени.

– Бун, ты ведь только что вернулся из Лондона, где провел долгие месяцы. Разве ты не заслужил небольшой отдых? – недоуменно спросила Мег.

Бун пожал плечами.

– Думаю, что, в крайнем случае я смогу воспользоваться своим правом на отдых, но просто так собраться и уехать, не поставив об этом заранее в известность руководство компании «Биг Эппл», не в моей власти. Если будешь вести себя подобным образом, то и шансов на успех у тебя будет мало.

Джеси покачал головой с выражением недовольства на лице.

– Очень жаль, мой маленький брат. С годами дед ведь не становится моложе.

– Да, я понимаю. – Бун ухватился за соломинку: – Может быть, я смогу привезти его к себе.

– Бывает, что и коровы летают, – проговорил Джеси с издевкой, – так Таггарты обычно реагировали на неоднократные предложения Буна привезти деда к себе или в гости, или насовсем.

– Ему было бы лучше здесь, со мной, – горячо возразил Бун.

– Ему лучше там, где он счастлив.

– Но он стареет. Дед родился в тысяча девятьсот восьмом году, о чем он так любит напоминать нам, и надо считаться с его возрастом и здоровьем.

Мег встала между мужчинами и, сжав мужу руку, решительно произнесла:

– Нам надо считаться с его сердцем. А его сердце принадлежит ранчо «Рокинг Т.», что находится под Шоудауном, в Техасе. А теперь прекратите ссориться из-за пустяков, как два… брата!

Бун вытащил из холодильника пиво и прошел на террасу. Облокотившись на перила, он смотрел на мерцающие огни города, рассыпанные внизу, как горсть драгоценных камней на черном бархате, – зрелище из тех, что вдохновляют поэтов.

Бун не был поэтом. Он был преуспевающим адвокатом. И, как сказала Мег, у него было все.

Тогда почему он испытывал смутное чувство неудовлетворенности? Глядя на город, он размышлял, откуда могло взяться это беспокойство.

Должно быть, причиной тому был Томас Т., пришел наконец к такому выводу Бун. Это неправильно, что человек его возраста живет один на «Рокинг Т.» – ранчо, требующем постоянных забот. Нанимаемые дедом рабочие ухаживали за крупным рогатым скотом, выращиваемым для особых целей, а также за небольшим стадом мясной породы – мясо этих животных по контрактам поставлялось в несколько изысканных ресторанов страны. Конечно, дед мог позволить себе оплатить помощь, которая ему требовалась, но это было не то же самое, как если бы он получал эту помощь от родственников.

И еще… Томас Т. жил не один в своем огромном старом доме викторианского стиля. С ним была Кит… Бун улыбнулся. Она приехала на ранчо двенадцатилетней девочкой в тот год, когда Бун уезжал учиться в колледж. Забавное маленькое создание. Он все еще помнил, как она ходила по пятам за ним и Джеси. А за ним особенно тогда, когда он участвовал в представлении, которое разыгрывалось ежегодно в Дни города Шоудауна. Кит тоже принимала участие, хотя он не мог вспомнить, какую роль она играла. Конечно, не главную, это точно.

Было забавно. На нем была белая шляпа, и на ремне висела пара шестизарядных пистолетов. Как главный герой представления, он разъезжал на белой лошади и принимал броские героические позы, произнося в то же время довольно идиотские речи. Во время этой буффонады, длившейся целую неделю, он даже принимал участие в классической перестрелке на Главной улице – мечта каждого мальчишки, в жилах которого течет техасская кровь!

Самое смешное, что героя-злодея этого представления – мужчину, который, если верить техасской легенде, «умер в грязи, как паршивый пес», – тоже звали Буном. По рассказам Томаса Т., «Бун» было старое семейное имя Таггартов. И в данном случае такое совпадение оказалось просто случайным.

Зазвонил телефон, и автоответчик щелкнул раньше, чем Бун успел подойти к аппарату.

– Дэниел, дорогой, в пятницу вечером будет огро-о-омный прием…

Он поднял трубку:

– Я слушаю, Бри.

– Привет! Прием, повторяю, состоится в пятницу. Новое руководство «Бораллис и Клейнсвейггер» устраивает. Я сказала, что хотела бы пойти. Там будет очень много важных персон. Полезных и для твоей карьеры, дорогой.

– Я тоже так думаю, но…

– Никаких «но». Увидимся через полчаса у «Тринити», что-нибудь выпьем, и я обещаю уговорить тебя пойти. – Бри чмокнула в трубку телефона и отключилась.

Бун постоял какое-то время в задумчивости у аппарата – он понял, что Бри хочет все начать сначала – с того момента, когда восемнадцать месяцев назад они расстались и он уехал в Лондон. Он не был уверен, что хочет продолжения их отношений, и идти на этот чертов деловой прием не хотел.

Он хотел одного – уехать домой, в Шоудаун. Конечно, этим он обязан своему деду. Он вдруг почувствовал себя таким одиноким, причем именно сейчас, когда оказался на гребне профессионального успеха, к которому целенаправленно шел все эти годы. Однако в этом успехе чего-то явно недоставало. Возможно, того, что его не с кем было разделить.

Но если его дед переедет к нему на Восток…

Возвратившись из «Тринити» через два часа, Бун обнаружил на автоответчике еще одно сообщение. Оно было от женщины, голос которой источал презрение:

– Господин Таггарт, если вас не затруднит, ваш дедушка хотел бы поговорить с…

Дальше следовал какой-то непонятный звук, будто на другом конце провода шла борьба за телефонную трубку, а затем до Буна донеслось протяжное техасское:

– Отлично, малыш, слушай, что я тебе скажу, и слушай хорошо. Я знаю, что ты крепко связан с финансами и большим бизнесом, но сейчас настало время, чтобы ты занялся домом. Ты меня слышишь? Дэниел Бун Таггарт, твой дед на смертном одре.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кит сидела опершись на массивный стол красного дерева, стоящий посреди большой столовой ранчо «Рокинг Т.». Ее взгляд печально скользил по груде бумаг и жалким остаткам подлинных вещей девятнадцатого века, которые она разложила перед собой.

– Я одно могу тебе сказать: это невозможно сделать, – обратилась она к сидящей напротив нее Рите Лопес.

Та без конца поправляла сползавшие с переносицы старенькие очки. Ей исполнилось тридцать пять лет, она была на десять лет старше Кит, которая считала Риту дамой, наделенной большим жизненным опытом.

Рита улыбнулась Кит натянутой улыбкой.

– О, только не бросай меня сейчас, Кит. Человек, который может сделать прививки целому классу объятых ужасом детишек, не должен испытывать чувство неуверенности.

– Но у нас остался всего один месяц! – рассудительно заметила Кит. – А репетиции еще, считай, не начинались…

– Да, может, это и к лучшему, так как наша «Героиня» позавчера сбежала с нашим «Таинственным Бандитом».

– Неужели? – Кит от неожиданности откинулась на спинку стула. – А из-за чего, что случилось?

– Очевидно, Мари Элис просто жаждала встречи с Мальчиком. И репетиции ролей Розы и Буна – Таинственного Бандита, которого играл Мальчик, для представления на Днях города были всего лишь ширмой. Как я думаю, ее отец сразу все понял и стал искать Мальчика, чтобы поколотить. Вот они и сбежали в Лас-Вегас.

– Для нас это большое несчастье!

Рита согласно кивнула.

– Что еще новенького?

Рита перестала притворяться, что предстоящий праздник Дней города Шоудауна ее мало волнует, и горячо затараторила:

– Я помню, что, когда у Джаннет Каннингэм заболела дочь, живущая в Уэйко, она тоже попала в затруднительное положение. А поскольку мы возглавляем Комитет по организации Дней города так же долго, как Джаннет, то нам также не составит труда найти выход из теперешней ситуации, когда осталось так мало времени. И зачем делать какие-то записи? После тысяча девятьсот восемьдесят второго года Джаннет ничего не готовила заранее. Неужели нам так уж нужны эти подсказки? – Рита указала на разбросанные по столу бумаги.

– Хватит, – решительно оборвала ее Кит. – Не забывай, что каждый в городе хорошо знает эту историю. И нам ошибок не простят.

– Да уж… Но если и был когда-то полный сценарий праздника, то где ж его найдешь? Наверняка затерялся во мгле веков… А мы тут собирай теперь по крупицам…

– Поэтому и нужны репетиции, чтобы все без сучка и задоринки прошло.

– Пройдет, как же, да еще с такими исполнителями, которые разлетаются, как мухи… – Рита устало покачала головой. – Я не представляю, как Джаннет умудрялась каждый год собирать всё и всех. Это просто кошмар!

– Не беспокойся, Рита. – Кит сочувственно сжала руку подруги. – Это представление проводится в Шоудауне так давно, что мы, право, можем смело действовать с закрытыми глазами.

– Спасибо, мне сейчас так нужна поддержка. – Рита стала копаться в груде бумаг, нашла желтый блокнот, схватила карандаш и продолжила: – Ну вот, все в порядке. На чем мы остановились? Главные действующие лица: Роза Таггарт – Героиня. Мы должны переутвердить исполнительницу на эту роль, а также исполнителя на роль Буш – Таинственного Бандита. Затем остаются Джек Гафри – Благородный Шериф; Джеймс Таггарт – Брат-Заступник Розы и его жена Диана. Правильно?

– Правильно, – согласилась Кит.

– Кто будет играть роль Шерифа? – Рита закатила глаза, подыскивая кандидатуру. – Предлагаю Бала Вильямса.

Кит застонала. Когда она прошлой зимой возвратилась в Шоудаун, Бад начал оказывать ей усиленные знаки внимания, но встретил с ее стороны холодный прием. Может ли он сыграть роль благородного человека? Кит сомневалась.

– А дальше еще хуже, – заявила Рита. – Думаю, нам придется согласиться с тем, что Гарри Микс будет играть роль Буна, Таинственного сама-знаешь-кого.

– Ты шутишь!

– Разве похоже? – Рите было явно не до шуток. – Я понимаю, из него уже песок сыплется, но, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, мы должны быть только рады, если он согласится на эту роль.

– Пожалуй, ты права, – уступила Кит. – Кто еще?

– Ли Кокс будет играть Джеймса Таггарта.

– Хорошо. Он подходит.

– А племянница Дженни Мертон, Челси, которая приехала на лето из Калифорнии, будет играть Диану, жену Джеймса.

Они немного помолчали, а затем Кит задала вполне понятный вопрос:

– А кто играет Розу?

Рита вздохнула.

– Одному Богу известно. Я созвала экстренное заседание Комитета, чтобы обсудить этот вопрос. Нам надо быстро принять какое-либо решение.

Кит знала, что мисс Роза Таггарт была неофициальной королевой Дней Шоудауна и взоры всех всегда были устремлены на нее. Когда-то Кит сама мечтала сыграть эту роль, но это была всего лишь детская фантазия, несбыточная мечта.

Прежде всего, потому, что она не была уроженкой Шоудауна, более того – вообще родилась не в Техасе. Просто она так сильно любила этот город и этот штат, что пыталась делать вид, как, между прочим, и большинство других жителей, что будто бы родилась здесь.

– Кто-то имеет шансы на эту роль? – спросила она.

– Я нема как рыба. – Рита прикрыла рот рукой, но затем все-таки сказала: – Единственное, что мне точно известно, – это то, что Комитет выберет самую хорошенькую, самую прелестненькую, настоящую красавицу южанку, которая, чтобы сыграть легендарную мисс Розу Таггарт, должна будет обладать необыкновенной смекалкой и храбростью, а также… способностью быстро выучить слова. Все эти качества просто необходимы, чтобы добиться успеха в исполнении этой роли.

Да, требования довольно высокие, и Кит спросила у Риты:

– У тебя хоть есть кто-нибудь на примете?

– Увы, к сожалению… и это не единственная проблема!

– А еще что? – Кит тщательно просматривала бумаги в надежде отыскать дополнительные заметки по сценарию. Она вытянула листок, начинающийся с середины предложения: «…ехавший на превосходном черном жеребце посредине Главной улицы с двумя шестизарядными пистолетами, имеющими перламутровые рукоятки и по десять насечек…»

– Пришла беда – отворяй ворота, – мрачно произнесла Рита. – Помнишь то свадебное платье, которое каждый год, начиная с тысяча девятьсот шестьдесят первого, надевала Роза?

– Конечно. – Кит держала листок в одной руке, а другой продолжала рыться в бумагах, надеясь найти что-нибудь еще. – Что с ним случилось?

– Оно превратилось в лохмотья, вот что с ним случилось! – Темные глаза Риты гневно сверкнули. – И это произошло в прошлом году. Я же знала, что эта девушка, Купер, не восьмого размера, но она клялась и божилась, что носит восьмой размер. Теперь на платье практически каждый шов разъехался.

– И что ты собираешься делать?

Рита пожала плечами.

– А что тут можно сделать? Надо поискать где-нибудь другое платье. Может быть, удастся найти на каком-либо чердаке. В противном случае кто-то должен будет сшить новое – и этот «кто-то» буду не я. Все, что я смогу сделать с возвратившимися домой на летние каникулы моими сорванцами, так это только активно поучаствовать в самом представлении.

– Пожалуйста, не смотри на меня так! – со страхом выговорила Кит. – Я шить не умею. Могу сделать укол. Могу разобрать почерк врача – тут иногда требуется особое умение. Но шить я не могу.

– Не беспокойся об этом. – Рита засмеялась. – У меня целая очередь умеющих шить. У нас достаточно других проблем, от которых… – ее прервал звон колокольчика, – голова идет кругом. – Она посмотрела по направлению к двери, ведущей в заднюю часть дома. – Похоже, Томас Т. ступил на тропу войны. Звонит уже третий раз за последние пятнадцать минут. Когда он здоров – то просто вспыльчивый старый человек, а когда болен – настоящий тигр!

– Ты тоже была бы вспыльчивой, если бы у тебя был неблагодарный внук, который не может приехать домой, даже когда в семье чрезвычайные обстоятельства. – Возмущение Кит нарастало. – Вчера вечером мы оставили ему сообщение на автоответчике, но он до сих пор не соизволил откликнуться.

– Понятно, Бун – твое больное место, – усмехнулась Рита. – А как насчет Джеси и Мег? Они приедут?

Кит покачала головой.

– Томас Т. не разрешил мне звонить им. Они на пути в Австралию, празднуют свой второй медовый месяц. – Она помолчала, потом, преодолев нахлынувшую необъяснимую грусть, продолжила: – Мег снова ждет ребенка. Они чрезвычайно взволнованы этим обстоятельством.

Рита наклонилась, чтобы потрепать Кит по руке.

– А тебя это не очень радует, да, дорогая?

– О, напротив – я очень рада! – Это было действительно так – Кит всегда переживала за Джеси, которого считала своим братом, и за его жену, которая ей очень нравилась. – Я скучаю по ним.

– Кит! Он все разнесет, девочка моя. Если ты сейчас же не пойдешь к нему, то придется пойти мне.

Кит и Рита обменялись понимающими взглядами. Любой житель Шоудауна знал Томаса Т. и его склонность устраивать сцены. Однако его чудачества вызывали у большинства симпатию.

Торопясь на помощь, Кит услышала звук автомобиля, въезжающего во двор дома, но не стала поворачивать назад. Очевидно, кто-то приехал, чтобы подбодрить Томаса Т., предположила она. После несчастного случая, произошедшего с ним, поток посетителей ни на день не прекращался, однако никому, кажется, так и не удалось поднять ему настроение.

Бедный Томас Т.! Он стал колючий, как кактус, с того времени, как черный жеребец сбросил его и он сломал ногу. А ведь сколько времени потратил Томас Т. Таггарт на это животное! Кит знала, что теперь он чувствует себя глубоко униженным оттого, что потерпел поражение, хотя в его возрасте не стоило бы даже приближаться к такой горячей лошади.

Не способствовала улучшению настроения Томаса Т. и его неудачная попытка дозвониться вчера вечером до своего младшего внука.

– Безответственный лгун, обманщик. Постеснялся бы деда, – ворчал он, повесив телефонную трубку и разрешив Кит поправить подушку под сломанной ногой, на которую была наложена шина. – Нью-Йорк – плохой город, но этот Лондон!.. Он вконец испортил его, я в этом уверен!

Кит относилась к Томасу Т. очень терпеливо, хотя нельзя было сказать, что это давалось ей очень легко. Конечно, она была терпелива со всеми своими пациентами, но отношение к Томасу Т. было с ее стороны не просто профессиональным вниманием дипломированной медицинской сестры – она любила этого старика. У нее не было отца или какого другого человека, который бы его заменял, – до того дня, пока она не приехала жить в этот огромный старый дом. Ей было двенадцать лет, и Томас Т. оказался первым человеком, в которого она поверила и которого полюбила, как отца. Неизмеримую симпатию вызвал у Кит и его внук – Бун, но он принес ей только разочарование.

Она тихо постучала в дверь, за которой лежал восьмидесятилетний Томас Т. Таггарт, и вошла.

– Что-нибудь нужно? – бодрым голосом спросила Кит.

– Разумеется, нет. – Плотно сжатые губы Томаса Т. саркастически искривились. – Я просто тут развлекался, слушая, как трещит голова. Конечно, мне кое-что надо.

Томас Т. лежал на медицинской кровати, специально установленной в комнате. Верхняя часть его туловища была приподнята. Он все еще мог похвастаться седой шевелюрой густых, упрямых, жестких, словно проволока, волос – как у ненормального ученого-ковбоя, часто подшучивала по этому поводу Кит.

Наклоняясь к старику, она поправила простыни, ожидая, о чем он попросит. Но так как Томас Т. сердито молчал, Кит рискнула заговорить сама:

– Если у тебя что-нибудь болит…

– У меня ничего не болит. – Он откинулся на подушки с выражением явного недовольства. Затем порывисто вздохнул и потрепал девушку по руке. – Ты хорошая девочка, Китти. Не знаю, как ты можешь терпеть такого вздорного, старого козла…

Эти слова были похожи на извинение и просьбу о поддержке. Кит с пониманием пожала его искривленные пальцы. Не в правилах Томаса Т. Таггарта было показывать свою уязвимость. И то, что он сделал это сейчас, заставило Кит почувствовать себя неловко.

– Томас Т., ты знаешь, что я…

– Все, что я знаю, так это то, что Дедушка Время дает о себе знать и что я вынужден принять его вызов. – Он устало покачал головой. – В один прекрасный день мне придется признать тот факт, что я уже не прежний Томас Т. Таггарт. Что станет тогда с ранчо?

Кит, не выпуская его пальцев, пододвинула свободной рукой стул ближе к кровати.

– Это время еще далеко, – сказала она дрожащим голосом. Затем прокашлялась и продолжила: – «Рокинг Т.» всегда принадлежало Таггартам и, всегда будет принадлежать им.

– Да. Но меня не будет.

– Томас Т.!

Уж не пытался ли он сказать этой фразой, что не надеется выздороветь? Нет! Она сильнее сжала его пальцы.

– Не говори так! – крикнула Кит. – Доктор Престон сказал, что дела идут неплохо. Ты, конечно, не можешь рассчитывать на быстрое восстановление организма, ведь он у тебя уже не такой, как у юноши. Но дело идет на поправку, это точно.

– Я знаю, – зло произнес старик. – Я еще не готов сыграть в ящик.

Ее напряжение спало.

– Тогда в чем дело?

– Поработай мозгами, Китти. – Томас Т. Таггарт произнес это таким снисходительным тоном, будто перед ним находилась маленькая девочка. Хотя рядом с ним каждый чувствовал себя ребенком. – Я не вечен. Ты с этим согласна?

– Конечно. Никто не вечен. – (Даже абстрактное признание того, что Томас Т. смертен, вызывало у Кит боль.)

– Когда я уйду, кому будет нужно ранчо «Рокинг Т.»? Никого не беспокоит, что с ним случится.

Меня, молча прокричала Кит. И не потому, что оно представляет какую-то денежную ценность. Это ранчо было единственным домом, который я когда-либо имела. И только здесь я ощутила ту любовь, на которую могла рассчитывать.

Но она не принадлежала к роду Таггартов и не была охотником за состоянием, поэтому высказала предположение:

– Может быть, Джеси…

– Джеси начал заводить свое хозяйство на месте нашего старого ранчо. Ему больше не нужно ранчо «Рокинг Т.».

У Кит тяжело опустились плечи.

– Но у тебя два внука. Если «Рокинг Т.» больше не интересует Джеси, может, им заинтересуется Бун… – робко предположила она.

Но ее предположение было тут же отвергнуто.

– Бывает, что и коровы летают. – Томас Т. освободил свою руку и весело улыбнулся Кит – впервые с тех пор, как с ним произошел несчастный случай. – А может быть, они и летают, а? Представляю, что, когда дело будет приближаться к развязке, старик Бун может всех нас удивить.

– Будем молиться за это, – пробормотала Кит без всякой надежды в голосе.

– За что будем молиться?

– За то, что ты сказал. – Она встала, испытывая страстное желание наклониться и поцеловать старика в щеку. Но она никогда раньше так не поступала, поэтому побоялась, что этот поцелуй может как-то его оскорбить.

– Не хочешь, чтобы я тебе немного почитала?

– Нет. Я знаю, что красивая сеньора Лопес ждет тебя внизу.

– Но раз ты меня позвал, значит, была причина? – возразила Кит.

– Да, но я уже забыл, зачем тебя звал. – И он бросил на нее хитрый взгляд.

– Ты уверен? – Она подоткнула вокруг него одеяло. – Может быть, хочешь чего-нибудь выпить? Воды? Или соку?

Она нарочно не упомянула кофе: им старик просто злоупотреблял. А каждая чашечка кофе – лишний кофеин. «Не знаю, как кто-то может глотать такую дрянь», – говорил он, когда Кит предлагала ему кофе без кофеина.