Текст книги "Фейерверк"
Автор книги: Рут Дейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Все в ней притягивало его с непонятной силой.
И теперь она казалась ему прежней, но другой.
Он уже почти привык к ее новой прическе, и, кажется, она ей даже шла, делая мягче выражение ее лица. Во всяком случае, он предполагал, что это из-за новой прически она теперь выглядит – более мягкой и женственной, чем раньше.
Но она не стала мягче, а стала еще жестче и упрямее, чем была, когда он женился на ней.
А чего он мог ожидать после пяти лет разлуки? Он бросил фотографию на тумбочку и лег на кровать, задрав повыше ноги в сапогах, чтобы не испачкать покрывало ручной вышивки. Заложив руки за голову, Джесси мрачно смотрел в потолок.
Не получается. Я знаю, на что рассчитывали два этих старых дурня. Но в одном они правы: так дальше продолжаться не может. Пора или подсекать, или снимать наживку.
Через три дня за ужином он предложил ей развод.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мэг попер, хнулась красным вином и закашлялась так, что слезы выступили на глазах. Отдышавшись, она нервно скомкала салфетку и возмущенно посмотрела на Джесси.
– Что ты сказал?
– Ты же слышала. – Он нехотя поковырял в тарелке спагетти с фрикадельками. – Если хочешь подать на развод, я не буду возражать.
– Как ты смеешь предлагать мне такое! – Мэг резко отодвинула тарелку и яростно повернулась к нему. – Если тебе нужен развод, подавай сам. Я тебе в этом помогать не собираюсь.
Джесси растерянно смотрел на нее.
– Я думал, ты этого хочешь. Ты же сама сказала, что у тебя остались только тяжелые воспоминания.
– Ничего подобного! Если хочешь знать, у меня есть и очень хорошие воспоминания.
– Например?
– Сам приводи свои примеры. Мои хорошие воспоминания тебя не касаются.
– А почему? В плохих-то уж точно виноват я. – Он выпрямился и пристально посмотрел на нее. – Я просто хочу найти какое-то разумное решение.
– И считаешь, что разумен только развод?
– Я так не говорил. Просто это один из вариантов.
– Непонятно, почему ты заговорил об этом именно сейчас? Если только… – Мэг побледнела, ее била дрожь.
– Если только – что?
– …у тебя не появилась другая женщина.
Он ответил не сразу, но на лице промелькнула целая вереница чувств. Это было чувство вины или удивление, а может быть, и разочарование…
Наконец он заговорил, тихо и ледяным тоном:
– Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы.
– Ну что же, этого вполне достаточно. Ты всегда так отвечал на мои вопросы. Даже когда я хотела узнать, как губная помада попала к тебе на воротник.
– Ты не спрашивала, ты обвиняла. Мне не нравится, когда на меня давят.
– А мне не нравится… – Она внезапно остановилась. Ей не хотелось даже думать, что у него может быть другая женщина, но сказать об этом Мэг не могла. – Мне многое не нравится, – не очень убедительно закончила она.
– И поэтому ты подаешь на развод?
– Ни в коем случае. Это значило бы признать свою вину в том, что наш брак оказался неудачным. Я отказываюсь даже обсуждать этот вопрос. Если хочешь развода, сам этим и занимайся.
– Но предоставить право женщине было бы только по-джентльменски.
– Ах, посмотрите! Мы хотим быть джентльменом! – Она встала и схватила полную тарелку, уронив на пол несколько спагетти. В груди стоял такой ком, что она едва могла дышать, но глаза оставались сухими.
Он сидел сгорбившись, пока она убирала со стола. Хотя, за исключением первого вечера, обычно они делали это вдвоем. Когда мы жили вместе, он никогда не помогал мне по дому, думала Мэг, громыхая посудой. Я-то надеялась, что за эти годы мы оба повзрослели, но ничего подобного – он все такой же упрямый, тупоголовый, эгоистичный. Одно слово – мужлан.
Он встал так неожиданно, что Мэг уронила тарелку. Зацепившись за край стола, тарелка упала на деревянный пол, и осколки брызнули во все стороны.
– Мой ответ – нет, – произнес он.
– Ответ на что? – удивленно подняла глаза Мэг.
– На все. – Он повернулся и, не говоря ни слова, вышел из дома.
Ее ярость и разочарование не имели границ. Ей хотелось кричать, плакать. Хотелось… узнать, что он имел в виду. Нет – он не хочет развода? Нет – у него нет другой женщины?
Или же просто нет – он не снизойдет до того, чтобы отвечать на ее вопросы?
Их отношения стали такими натянутыми, что двумя днями позже она почти обрадовалась, увидев, что во двор въехал Джо Боб Брукс. Он погудел и высунулся из окна своего грузовичка.
– Всем привет! – Он открыл дверцу и выбрался из кабины. На боку кузова была надпись: «РАНЧО ДЖО БОБА БРУКСА» ПРИТОН-НА-ХЭНДБАСКЕТ «. А под этим:» Паси коров вместе с Джо Бобом «.
Или подальше от него, подумала Мэг, медленно спускаясь с крыльца. Она заметила промелькнувшее на лице Джо Боба удивление.
– Давненько не виделись, – осторожно начала Мэг.
– Это точно! – Джо Боб затрусил к ней. Он сильно смахивал на огромного щенка. С их последней встречи он набрал фунтов сорок, и его живот нависал над ремнем с вычурной пряжкой. Он снял свой черный» стетсон «, вытер рукой лицо и улыбнулся. – А где Джи-Джи?
– Катается верхом, – Мэг неопределенно махнула рукой.
– Не слишком-то красиво так вести себя во время второго медового месяца. – Он хитро подмигнул. – У вас ведь медовый месяц, правда?
Мэг изобразила на лице улыбку.
– Вроде того.
– Ну что же… – Он вдруг поскучнел и неловко переступил с ноги на ногу. – Можно я войду в дом и подожду его?
Не успев ответить, Мэг услышала стук копыт и увидела въезжающего во двор Джесси. Его норовистый жеребец был в мыле, но Джесси держался в седле с непринужденной грацией, притягивавшей к себе взгляды. О его мастерстве наездника ходили легенды, даже здесь, в Техасе, где дети подчас умеют ездить верхом, еще не научившись ходить.
При виде старого друга лицо Джесси расплылось в улыбке и он замахал рукой. Конь резко попятился, но всадник по-прежнему прочно сидел в седле.
– Привет, старый конокрад! Почему ты не сказал мне, что приедешь?
– А что такое, неужели местная система оповещения не сработала?
Мэг недовольно отвернулась, чувствуя себя лишней. Краем глаза она видела, как Джесси легко соскочил с седла, мужчины пожали друг другу руки и весело хлопнули друг друга по спине.
Это просто нечестно! У Джесси здесь есть друг, а у меня – ни одного. В Массачусетсе было бы совсем наоборот. В своем штате мне бы не пришлось сидеть одной.
Может, он нарушает наш договор? Разве мы не должны быть вместе? Если он уедет с Джо Бобом…
По крыльцу застучали сапоги, и следом за ней в дом вошли мужчины: Джесси впереди, а Джо Боб следом. Гость выглядел расстроенным.
– Не понимаю, почему ты не хочешь поехать? – спросил Джо Боб.
– Я тебе уже объяснил, – терпеливо повторил Джесси, наливая себе стакан воды, – я провожу здесь время со своей женой. – Он бросил на Мэг непроницаемый взгляд.
– Так что же ты катаешься один, а она сидит дома? – поинтересовался Джо Боб, бросив Мэг небрежное» извини «.
Она и не думала обижаться, ей было интересно наблюдать за происходящим.
Джесси насмешливо приподнял бровь.
– И ты не можешь придумать никакого подходящего объяснения?
Джо Боб наморщил пухлое лицо, изображая работу мысли.
– Ты хочешь сказать, что вы, – он ткнул в их сторону пальцем, – немножко поссорились?
– Мы с Джесси не ссоримся, – с милой улыбкой вмешалась Мэг. – Иногда громко спорим, но никогда не ссоримся.
Джесси тоже улыбнулся и помотал головой.
Джо Боб смотрел на них недоверчиво и недовольно, но сделать ничего не мог.
– Ладно, намеки я понимаю не хуже любого другого, – проворчал он. – Если передумаешь, знаешь, где меня найти. – Он повернулся к двери. – Ну что же, оставляю вас, голубки, одних.
– Извини, дружище.
– А Четвертого июля? Ты же будешь, правда? Конечно, у нас здесь празднуют не так пышно, как в Шоудауне, но и Хеллс-Беллс не собирается отставать. Фейерверк, игры, угощение… Хочешь, бери с собой Мэгги.
– Мэг. Ее зовут Мэг.
– Все равно, – небрежно отозвался Джо Боб, и они вместе пошли к дверям. – У нас будет» чили «, мясо на вертеле и мороженое…
– Ты хочешь устроить своим пижонам настоящее празднование Четвертого июля по-техасски?
– Гостям, Джи-Джи, гостям. Им больше не нравится называться пижонами.
Они ушли, а Мэг с мрачным видом села за стол и взялась за книгу. Она прочитала двадцать третью страницу раз пять, но так и не поняла, что там написано. Ей было скучно, она устала от одиночества. Если бы Джо Боб пригласил ее посмотреть, как режут свинью, она и то с радостью бы согласилась, только бы выбраться отсюда хоть ненадолго.
Джесси просунул голову в дверь.
– У тебя пятнадцать минут, – объявил он.
– Для чего?
– Чтобы собраться и ехать со мной в город.
– Зачем?
Он улыбнулся, и от этой улыбки его и без того красивое лицо стало еще красивее.
– А не все ли равно?
– Пожалуй, что так, – согласилась Мэг.
– Вот-вот, и мне так кажется. Сейчас только поставлю коня на место, и можем ехать. Встретимся на крыльце?
– Да, да, да, да, да!
Они выехали в полдень, в самую жару.
– Надо бы заглянуть в овощной магазин, – заметила Мэг, перекрикивая музыку из радиоприемника и шум мотора.
Джесси сосредоточенно вел машину по изрытой глубокими выбоинами проселочной дороге. Но вот он выехал на шоссе, и в машине стало значительно тише. Мэг откинулась на спинку сиденья.
– Хорошая мысль. Мне кажется, мы слишком много времени проводим наедине, хотя последние два дня почти не общались.
– Разве что за едой. Хотя вряд ли можно назвать это общением, когда сидишь за одним столом и не обращаешь друг на друга внимания.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Если мы хотим, чтобы нам смягчили приговор, нужно начать разговаривать. Ты ведь это понимаешь?
– Да. – Она сжала губы и посмотрела на лежащие на коленях руки. – Но это так трудно! – вырвалось у нее. – В этом доме так много воспоминаний, и большинство из них, надо признать, приятные Мне очень трудно забыть… все, что было.
– Мне тоже. – Он внимательно смотрел на дорогу», и Мэг был виден только его мужественный профиль. – Но та вода уже утекла. Теперь нам надо сосредоточиться на том, что делать дальше.
– Я понимаю, ты прав Ради Рэнди…
– Да. Ради Рэнди. Ты, конечно, знаешь, на что они надеются, – добавил он, помолчав, повернулся к Мэг и перехватил устремленный на него пристальный взгляд.
Она виновато отвела глаза.
– Кто?
– Наши деды.
– А! Ну, это же ясно. Они… они надеются, что мы перестанем ссориться из-за нашего сына.
Джесси затормозил перед поворотом. Справа по обе стороны обсаженной деревьями дороги тянулся городок Хеллс-Беллс.
– Вот именно. И они считают, что лучший способ для этого – восстановить наш брак. Снова жить вместе, Мэг.
Его слова глубоко потрясли ее.
– Они сошли с ума!
– Два старых лиса. А иначе зачем они загнали нас в этот дом, где мы провели медовый месяц? Зачем везде оставили напоминания о тех счастливых днях? У тебя в спальне есть одна из наших свадебных фотографий?
Мэг судорожно сглотнула.
– Да. И у тебя тоже?
Джесси возмущенно кивнул.
– Том Ти сказал, что пора наконец во всем разобраться и принять решение: либо мы снова станем семьей, либо нет. Если нет…
– И что же ты ему ответил? – спросила Мэг, чувствуя, как в душе закипает гнев.
– Что это не его дело, а мы можем поступать как нам заблагорассудится.
– Молодец!
Джесси поставил машину на стоянку возле «Одинокой звезды» и выключил мотор.
– Я думал, что ты хочешь развода. Поэтому и завел об этом разговор, на тот случай, если ты… ну… стесняешься заговорить об этом сама.
Мэг не знала, поблагодарить его за заботу или обругать за самонадеянность. Решила выбрать нечто среднее.
– Если бы я хотела развода, то, конечно, сказала бы.
– Привет! – квакнуло переговорное устройство рядом с открытым окошком закусочной. – Эй, там, в машине! Это ты, Джи-Джи Таггарт? Добро пожаловать домой, малыш!
Джесси повернулся к окошку.
– Ида Мэй Татл, столько лет прошло, а ты все еще жаришь здесь гамбургеры?
Микрофон исказил смешок женщины.
– «Техасбургеры», детка, а не те малюсенькие штучки, которые подают в других краях. Слушай, а кто это с тобой в машине? Старшая дочка Картера Доббинса?
Мэг, с улыбкой слушавшая их разговор, почувствовала, как ее хорошее настроение улетучивается. Она понятия не имела, кто такая старшая дочка Картера Доббинса, но Джесси явно был с ней знаком.
Он смущенно покосился на Мэг и вернулся к прерванному разговору с бестелесным голосом Иды Мэй Татл:
– Не говори глупостей, Ида, я с женой.
– Ох! Ну, извини. Я принесу тебе обычную порцию для двоих – «техасбургеры» и жареный картофель. Одну минуту.
Переговорное устройство замолчало.
– Извини, – произнес Джесси с виноватым видом. – Ты и правда немного похожа на старшую дочку Картера, во всяком случае издалека.
– Мне это льстит, – холодно отозвалась Мэг.
– Вполне возможно. Донна Доббинс считалась самой красивой девушкой в городе, пока не появилась ты… – Он остановился и глубоко вздохнул. – Забудь про Донну Доббинс, Мэг. Я не хотел тебя обидеть.
– Вряд ли я могу обидеться на то, что меня перепутали с Донной Доббинс, – поджав губы, ответила Мэг.
– Ты же знаешь, я не об этом. – Он снял шляпу и бросил на сиденье между ними, словно поставил барьер. – Я имел в виду, что никогда не обижал тебя со злости. Может, по незнанию или по глупости… но не со злости
Мэг осторожно провела пальцами по полям шляпы и убрала руку.
– Я тоже никогда не хотела обижать тебя, – тихо сказала она. – То есть я это делала, когда ты обижал меня первый, но для самозащиты. Ты понимаешь?
– Нет, – серьезно ответил он.
– Неужели? Ты не понял и что я чувствовала, когда рассматривала содержимое старого чемодана? – И не понял, почему я тогда забрала ребенка и уехала от тебя, добавила она мысленно, поскольку не была готова говорить об этом.
– А тебе никогда не приходило в голову…
– Эй, приоткройте-ка окно, чтобы прошел поднос!
Они вздрогнули от неожиданности и повернулись к улыбающейся полной пожилой женщине. Джесси открыл окно, и Ида Мэй просунула поднос так ловко, словно делала это миллион первый раз. Впрочем, возможно, так оно и было.
Она посмотрела на Мэг и приветливо поздоровалась.
– Я знала этого парня еще совсем малышом, – добавила она.
Мэг улыбнулась в ответ, тронутая откровенным дружелюбием Иды.
– Рада с вами познакомиться.
– Все в городе знают про красивую женушку Джи-Джи. Я просто пошутила, – прервала ее Ида Мэй. – Вы остановились у себя на ранчо, да?
– Совершенно верно. – Джесси взял картонную коробочку с картофелем фри и положил бы прямо на шляпу, если б Мэг не успела отдернуть ее в сторону. Его мысли явно были заняты чем-то другим.
– Хорошее местечко для второго медового месяца, – подмигнула Ида Мэй. – Увидимся на празднике Четвертого июля. – И она вразвалочку пошла назад.
Мэг вытащила из коробки палочку картофеля, обожгла пальцы и уронила ее назад.
– Что это за второй медовый месяц, о котором все говорят? – сердито поинтересовалась она.
Джесси взял два огромных гамбургера и протянул один ей.
– Видимо, этот слух – дело рук Тома Ти. Наверно, он хотел как лучше.
– В самом деле?
– Ну перестань! А что ему было еще говорить? Что нашел для нас место, где мы можем драться и убивать друг друга? По крайней мере слова «медовый месяц» держат людей на расстоянии.
– Всех, кроме Джо Боба. – Немного успокоившись, Мэг осторожно откусила кусок от своего «техасбургера». В нем оказался майонез, зеленый салат, помидоры и несколько маринованных огурчиков размером с мизинец. Необычно, подумала она, очень необычно. Но совсем неплохо.
Джесси взял с подноса пакетик кетчупа и полил картофель.
– Джо Боб знает нас лучше всех в этом городе. Мне кажется, он не поверил в историю со вторым медовым месяцем.
– А если и поверил, то не обратил внимания.
– Ты к нему несправедлива. Его собственный брак только что распался, и он работает по тридцать шесть часов в день, чтобы его ранчо давало доход. У него свои проблемы.
– Мне очень стыдно, – послушно произнесла Мэг, на самом деле не испытывая ничего подобного. Конечно, жаль, что он теперь одинок, но трудно представить, чтобы какая-то женщина согласилась терпеть его бесконечные идиотские шутки и мужской шовинизм.
Они ели и дружелюбно беседовали о погоде, о городе и его жителях – только не о себе самих. Но вот Джесси вернул поднос Иде Мэй, и они поехали в овощной магазин, который держала пожилая супружеская пара. На ранчо еды было больше чем достаточно, но они купили свежего молока и фруктов.
– Я слышала, у вас второй медовый месяц, – заметила кассирша, пробивая чеки. – Господи, как время летит!
– Это уж точно, – согласился Джесси, и
Мэг заметила, что уголки его рта дрогнули в улыбке.
– Хорошо прогулялись, – сказала Мэг, когда они внесли в дом три пакета с продуктами. – Я чувствую себя гораздо лучше. По правде говоря, мне изрядно надоело сидеть дома.
– Мне очень жаль, – откликнулся он, стоя у кухонного стола и наблюдая, как она убирает продукты.
– Чего жаль?
– Что я оставлял тебя одну последние дни. Я… мне нужно было хорошенько кое о чем подумать.
– И у тебя получилось? – Она не смогла скрыть беспокойства, явственно прозвучавшего в голосе.
– Думаю, да. Я решил: нам надо забыть об обидах, обвинениях, не нянчиться со своими оскорбленными чувствами. Стереть все, как со школьной доски, и начать заново.
Мэг задумалась. Возможно, он в чем-то и прав. Пожалуй, можно игнорировать возникающие между нами разногласия. Но если мы попытаемся все начать заново, создать что-то прочное и долговременное, из этого ничего не получится.
Но ведь он наверняка и не имел этого в виду! Так почему бы не облегчить себе жизнь? Если я спрячу подальше свои настоящие мысли и чувства, то смогу привыкнуть к нему до такой степени, чтобы спокойно обсудить будущее нашего сына.
Правда, начало оказалось неудачным, но мы сумели это преодолеть. Ставки были слишком велики, и ни один из нас не вышел из игры. Что будет с сыном, если родители не научатся находить общий язык?
– Ну хорошо, – согласилась она. – Сотрем. Начнем сначала. – Она нервно хихикнула. – По правде говоря, мне не слишком-то это нравится, но может быть… ради Рэнди…
– Да, Мэгги.
Услышав необычные грустные нотки в его голосе, она резко подняла голову. Джесси шагнул вперед и мягко положил руки ей на плечи. Это легкое прикосновение произвело на нее ошеломляющее впечатление. Время словно остановилось. Она лишь молча смотрела на него, ощущая, как гулко бьется ее сердце, чувствуя обжигающий жар его ладоней.
Улыбка тронула уголки его выразительного рта.
– Мы оба делаем это ради Рэнди. Мы заставим себя вернуться и будем возвращаться до тех пор, пока не решим, что будет для него лучше всего. К этому времени мы можем истечь кровью, можем пожалеть, что вообще встретились. Но мы сделаем то, что должны.
Он обнял ее, и она подчинилась, слишком потрясенная, чтобы возражать. Этого так давно не случалось, так давно! Мэг стояла, ощущая биение его сердца, вдыхая запах его тела. Опьяненная смесью страха и предвкушения, она с трудом сдерживалась, чтобы не обнять его.
Он прижал ее голову к своей груди, и она скорее почувствовала, чем услышала, его вздох – такой горький и одновременно счастливый, что затрепетала.
От его дыхания колыхнулись волосы у нее на виске.
– Ты же знаешь, что мы должны сделать это вместе. Мы вместе сделали ребенка, и эту связь разорвать невозможно.
– Джесси… – Ее голос предательски дрогнул.
– Я знаю, знаю.
Он так неожиданно сжал кольцо своих рук, что она ахнула. Его губы коснулись ее головы – и он вдруг отпустил ее, убрал руки. Она покачнулась, лишившись поддержки.
– Я оказался слишком самонадеян, – криво улыбнулся Джесси. – Как всегда. Но я подумал, что, если коснусь тебя, ты почувствуешь мою искренность. Поверь мне, Мэг. Поверь, прошу. Я ни за что больше не причиню тебе горя.
Рискну ли я поверить? Он стоял перед ней – большой, настоящий и такой притягательный! Она внимательно всматривалась в лицо Джесси, пытаясь найти какие-то признаки лукавства, и не находила.
– Видно, мне действительно надо поверить тебе, – медленно произнесла она. – Если мы хотим найти какой-то выход, другого пути нет.
Но я делаю это только ради Рэнди.
Мэг сидела на берегу Хэндбаскет-Крик, прислонившись спиной к узловатому стволу старого дерева и прислушиваясь к позвякиванию уздечек и поскрипыванию кожаных седел. Наверно, не стоило поддаваться искушению и соглашаться на прогулку верхом вместе с Джесси. Лучше было бы вежливо, но твердо отказаться.
Но она не отказалась.
– Спокойно, спокойно…
Голос Джесси успокаивал лошадей так же легко, как успокаивал и ее. Мэг закинула руки за голову и закрыла глаза. Она наслаждалась теплом, прислушиваясь к жужжанию пчел и пению птиц.
Очнувшись от приятной дремы, она вздохнула. Дни стали лучше, а ночи – еще тяжелее. Она думала, что привыкнет спать в этой комнате и на этой кровати. Но она ошибалась.
Вместо прежнего возникло новое напряжение, оно росло, и справляться с ним было еще труднее. Казалось, все вокруг сговорилось напоминать ей о потерянном счастье.
Это воспоминания, и не более того, убеждала она себя снова и снова. Действительно, Джесси был единственным мужчиной, которого она любила, но все давно кончилось. Они слишком долго жили врозь, и причины, разлучившие их, за это время не исчезли.
Она в который раз мысленно перечислила все его грехи: не умеет жить в семье; никогда ничего не объясняет; не считается с моими чувствами…
Хватит, прекрати! – одернула она себя. Ты никогда по-настоящему не была нужна Джесси, не нужна и сейчас. Вот в чем все дело.
А мне необходимо быть нужной. Вот поэтому-то я и упрекала его, поэтому сердила и мучила. Если бы он хоть раз сказал, что не может жить без меня…
– Тес!
Раздался тихий шорох, и чья-то рука закрыла ей рот. Мэг широко распахнула глаза, сердце испуганно застучало. Рядом на корточках сидел Джесси, его лицо придвинулось совсем близко. Увидев его серые глаза и темные брови, Мэг ощутила какую-то странную истому, удивленно и радостно улыбнулась.
– Тише! Осторожно посмотри на реку.
Джесси ласково повернул ее голову. Она не сопротивлялась, в этот момент она была неспособна ни думать, ни действовать.
Оттого что он дышал ей в ухо, по всему телу прошла дрожь. Она пыталась сосредоточиться, собраться с мыслями, но Джесси был слишком близко, и ей это никак не удавалось. Он наклонился и прижался грудью к ее спине, а рука скользнула вокруг ее талии.
– Ты видишь? – Он медленно поднял другую руку и показал.
Сначала она ничего не заметила. Она увидела лениво текущую речку и деревья, спускающиеся почти к самой кромке берега…
И оленя, склонившего голову к воде. Мэг затаила дыхание и осмелилась бросить взгляд через плечо.
– Бемби! – беззвучно произнесла она, и он кивнул в ответ.
Зрелище завораживало, и во всем было чтото сказочное: лес, изящно склонившийся олень и мужское обаяние, пленившее ее.
Тут олень резко вскинул голову, словно почувствовав напряженность их эмоций. Он стоял так близко, что Мэг рассмотрела падающие с морды капли воды, беспокойно раздувающиеся ноздри. Огромные темно-карие глаза встретились с ее глазами, и в них вспыхнуло беспокойство. Развернувшись, олень прыгнул в гущу деревьев и исчез.
Переведя дыхание, Мэг откинулась на грудь Джесси.
– Это был белохвостый олень, – прошептал Джесси, едва касаясь губами ее уха. – Их много в здешних горах. Дальше, к западу, водится еще чернохвостый олень.
Она уронила голову ему на плечо, потому что не было сил отстраниться. Так он держал ее несколько мгновений, потом осторожно прислонил к стволу дерева. Широко открыв глаза, Мэг ждала, что же будет дальше. Все вокруг казалось нереальным, и поэтому она могла позволить себе плыть на облаке своих фантазий.
– Один раз, – сказал он хрипло. – Только раз. Но я должен знать: я схожу с ума или твои губы действительно такие сладкие, как мне помнится.
– Джесси, не надо… – Он наклонился, и она подняла руки, чтобы оттолкнуть его. Но вместо этого схватила его за рубашку и притянула к себе.
Их губы встретились, и ее ощущения оказались настолько острыми, что она покорилась опьяняющей власти его поцелуя. Все тело налилось истомой и затрепетало от желания.
Джесси отстранился и посмотрел прямо ей в глаза. Похоже, он был ошеломлен не меньше ее. Необычным для него порывистым движением он взъерошил волосы и заговорил каким-то странным, неуверенным голосом:
– Послушай, мы подошли к чему-то серьезному. Нужен тайм-аут, нужно чем-то отвлечься, пока разберемся, что к чему. Хочешь поехать в Хеллс-Беллс на празднование Четвертого июля?
Сегодня же Четвертое июля! – вспомнила Мэг. Потрясающе. Едва не сдалась в День независимости!
