355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рустан Рахманалиев » Империя тюрков. Великая цивилизация » Текст книги (страница 17)
Империя тюрков. Великая цивилизация
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 23:10

Текст книги "Империя тюрков. Великая цивилизация"


Автор книги: Рустан Рахманалиев


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 86 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Статуи, которые встречаются во всех степях и которые мы называем «каменные бабы», хотя они изображают людей обоих полов, ничего общего с балбалами не имеют, но их довольно часто путают специалисты. Высотой от 0,55 до 2 м, иногда достигают 2,85 м, они изображают вооруженных людей, сидящих или, реже, стоящих, с кубком в правой руке, прижатой к груди. Именно эти статуи служили прототипом условного образа исламского принца, который начиная с II в. запечатлевался в бронзе и слоновой кости.

У самых отсталых племен письменность неизвестна. Зато она рано появилась у тюркютов. Самым древним документом является надпись в Бугуте – правый приток Селенги – обнаруженная в 1956 г. и исследованная в 1972 г. Она не датирована, но, по всей очевидности, восходит к 581 г. Подобно всем тюркютским (а затем уйгурским) надписям она сделана на стеле, стоящей вертикально на спине черепахи – образ мира в китайской космогонии, а китайцы заимствовали его у ведической Индии. Текст выполнен рукой мастера не по-тюркски, а по-согдийски, на трех сторонах и содержит 29 строк высотой 1,2 м с пробелами и выбоинами; на четвертой стороне имеется текст на санскрите. Надписи на тюркском языке – более поздние. Самая древняя (?) посвящена Тонюкуком Баину Цокто и относится примерно к 715 г. (?) На несколько лет позже появились надписи, посвященные братьям-императорам Бильге-кагану и Кюльтегину, датированные 732 и 735 гг., все вместе они носят название «орхонских надписей». Стелы, на которых они выполнены, имеют высоту 3,75 м и содержат, кроме тюркских текстов с большими одинаковыми отрывками, китайские надписи. Остальные тексты того же времени имеют меньшее значение. Все они вырезаны на камне буквами или знаками (которые ошибочно считаются руническими), хорошо соответствующими языку, и имеют явно арамейское происхождение (пришли к тюркам через парфянский язык): заимствованы у согдийцев около VI в. Они были расшифрованы почти сразу после того, как их обнаружили Томсен и Радлов, которые работали порознь (1896 г.). Тексты составлены неудачно, хотя и с неплохими эпическими и поэтическими пассажами, которые делают их настоящей литературой; они содержат краткие сведения о религиозных ритуалах, социальной организации, политической идеологии и повествуют о военных кампаниях и биографиях. Эти тексты составляют основу любого тюркологического исследования.

Поговорим о религии тюрков и их изначальной тяге к универсальным или мировым религиям.

Культурные контакты тюрков с различными народами и влияние, оказанное на первых, не придают религии, которую они исповедуют, оригинальности, и здесь мы находим мало ранее неизвестных фактов. Даже шаманизм, магически-религиозная практика, ставящая целью войти в экстаз, чтобы осуществить космическое путешествие с помощью «добрых» духов, которые воюют со «злыми» (и те, и другие зооморфны), известный с доисторических времен и считающийся специфическим сибирским и верхнеазиатским феноменом, не представляет собой ничего исключительного. Что касается религии, которая стоит намного выше шаманизма и противостоит ему, если магия вообще противостоит религии, ее нельзя назвать монолитной. Основанная на фундаментальных принципах и определенном видении мира, она варьируется от региона к региону, от эпохи к эпохе в зависимости от исповедующих ее социальных классов. В конечном счете она представляется не чем иным, как мистикой.

Самым высшим ее выражением является Тенгри, Бог-Небо. Он – голубой, вечный, высокий, могучий, созидающий или несозидающий; это Вселенная, которая «сформировалась» или «была создана». Он распоряжается, оказывает давление на людей и не знает иного наказания, кроме смерти. Это, конечно, трансцендентная фигура, но к нему могут иметь доступ суверены, шаманы и птицы – души мертвых, причем он служит для последних местом пребывания; Тенгри также может прийти к человеку через своих посланников, орлов и соколов, через лучи света, которые дают жизнь и оплодотворяют женщин.

Второстепенные божества, с трудом отличаемые от высших духов, действуют параллельно Тенгри, могут иметь с ним связь, как, например, богиня Земля, которая дает ему кров, совокупность «духов земли и священных вод», плацентарная богиня Умай, покровительница новорожденных, и Од Тенгри, бог времен, вероятно отличающийся от Неба или являющийся одним из его проявлений. Другие, по крайней мере в ту эпоху, никогда не упоминаются вместе с ним и даже не всегда появляются в тюркских текстах. В частности, только из иностранных источников и более поздних текстов мы знаем Луну и Солнце, Венеру, Гору, особенно священную гору Отюкен, космическую ось, центр мироздания; Великое Древо и совокупность деревьев, т. е. рощу, лес; опять-таки лес Отюкена; очистительный огонь и хранитель очага, альтер эго шамана, также подверженный трансу и дым которого, как и шаман, может достичь Неба; бог Порога и все неидентифицируемые божества, проявления жизни, объекты, имеющие «нумен», души вещей, которые, возможно, начиная с этого времени превращаются в идолов.

Если волк, тотем семейства Ашины, становится Великим Предком, тогда как остальные тотемы теряют свои очертания, то животный мир в целом сохраняет свою интегральность, будучи «всем другим и всем подобным» и обладающим сверхъестественными возможностями, превышающими возможности человека. Его помощь абсолютно необходима – нужно, чтобы животные давали себя стричь, доить и убивать, и они это делают, потому что совершают тем самым ритуал; существуют ритуалы жертвоприношения по случаю первого приплода, охоты, казни, освящения, через которое определенные представители вида «остаются на свободе», т. е. не используются.

Культ, часто незаметный, выражается в молитвах, кратких восклицаниях, бескровных жертвоприношениях и повседневных жертвенных возлияниях, в жертвоприношении Небу и другим божествам, главным образом в виде заклания лошади, иногда совершаемое на специальном колу; для этой цели брали и других животных, а также собак (у булгар). Эти жертвоприношения служили для поддержания установленного порядка: чтобы не обрушилось небо, чтобы не провалилась земля, а стада продолжали жиреть и дети рождаться…

Погребальные церемонии и поминовения мертвых – это, вероятно, самые важные элементы ритуала. Способ захоронения изменился в эпоху владычества тюркютов: раньше был обычай сжигать мертвых, теперь их хоронят в земле, пишут китайские источники. Сожжение, эксгумация и подвешивание трупов на дереве – все эти способы мирно сосуществовали, поскольку речь шла лишь о технических деталях при одинаковом результате: мертвое тело или основная его часть – кости – хранились до двух единственных дней в году, когда можно было исполнить погребальную церемонию – когда опадали листья и когда они распускались. Похороны сопровождались пышными процессиями, а когда хоронили принца, вассалы и союзники присылали делегации. Все присутствующие должны были участвовать в таких похоронах: они толпились вокруг мертвого тела, брили себе головы, царапали себе лица, громко оплакивали умершего и рассказывали о его подвигах. Потом все совершали общую торжественную трапезу. В могилу закапывали вещи, необходимые для другой жизни, – коней, рабов, жен. Однако начиная с тюркютских времен вдову уже не убивали и предпочитали выдавать ее за брата или сына покойного, которые должны были сохранять ее для того, кто умер. День смерти также отмечался через сорок дней после захоронения и год спустя.

Как и все живое, человек – это одновременно единственный в своем роде и множественный феномен. Его души находятся в определенном месте и одновременно повсюду. Души находятся вне его, в его крови, костях, дыхании, бродят в его теле, и каждая из них может жить в двух разных местах: на небе, где «мертвый пребывает как среди живых», в «тотемном месте предков», в могиле, в знамени, в «балбале», перевоплощаться в другое тело или в то же самое, только оживленное, которое они покинули, или бродить как тень, пугая живых.

Этики здесь почти нет, и зачастую она далека от того, что мы называем моралью. Запрещается нарушать табу или порядок, освященный ритуалами. Нельзя «пачкать» воду, огонь, нельзя требовать от природы больше, чем она может дать, нельзя оскорблять, пусть даже ненамеренно, своих господ. Первая заповедь – подчиняться кагану, гаранту космического порядка, и верно служить ему. Сдаваться врагу – это коллективное преступление, которое влечет за собой коллективное наказание, как показывает исторический опыт. Преступления считаются таковыми и влекут за собой наказания, только если преступления совершены внутри общины, к которой принадлежит преступник. Убийство, кража, адюльтер, насилие не считаются преступлениями, если они совершаются в отношении врага или чужака, но не гостя. Нельзя нарушать данное слово или клятву – это тяжелейший грех, и верность торжественному обязательству остается одной из основных черт тюркских обществ.

Какой бы сильной ни была национальная религия (а говорит о ее силе то, что она сохранилась с немногими изменениями до наших дней), являющаяся преимущественно мистикой, она остается открытой для других людей. Однако она придает некоторым ритуалам особое значение, что бывает препятствием для новых адептов, и история подтверждает этот факт. Здесь кроется источник конфликтов, но религиозные войны – это не тюркское изобретение: как правило, тюрки старались обойти углы и найти компромисс в спорных вопросах, твердо стоя на том, что может быть принято другой стороной. Все дело в том, что у тюрков есть неукротимая тяга к универсальным религиям.

Бугутская надпись, которая свидетельствует о согдийском влиянии на тюрков, также указывает на влияние буддизма. Бумын-каган здесь представлен как приверженец этой доктрины: когда однажды вызвали его дух, покойный приказал своим наследникам основать новый монастырь. Это доказывает, что Бумынкаган принял буддизм, по крайней мере формально, и здесь нет ничего удивительного, если только речь не идет о простом невежестве. Хорошо известно, что буддизм, рожденный в Индии, сделал Центральную Азию одним из путей своего проникновения в Китай, построил там прочные форпосты и послал по всем главным дорогам индийских, парфянских миссионеров уже во II в. Некоторые из них оставили свидетельства о том, как их приняли тюрки. Жинагупта, который жил среди племен ту-кю с 574 по 584 г., беспрепятственно проповедовал им свое учение. Прабхакарамистра (626 г.) учил их закону. Хьюань Цанг неустанно восхвалял добродетели своих хозяев и их учтивость. При таком отношении буддисты спасались от преследований китайцев у тюрков так же, как в свое время евреи бежали от византийских погромов к хазарам. Таким образом, тюркский буддизм существует начиная с VI в., но не играет сколько-нибудь значительной роли и остается поверхностным, ничего не меняя ни в образе мышления, ни в образе жизни. Источники убедительно подтверждают сохранение туземных верований, которые разделяются массами и уважаются правящими классами: на «буддистской» стеле в Бугуте в скульптурном виде изображен языческий миф о происхождении, к этой стеле ведет длинная аллея традиционных балбалов. В VIII столетии, несмотря на склонность Бильге-кагана к индийской религии, которая выражается в его желании построить монастырь в городе его мечты, его министр Тонюкук смело, как пишут китайские историки, отговаривает правителя от этой затеи, аргументируя такими словами: «Будда и Лао-Цзы учат людей мягкости и униженности. Но воинам не подходят такие науки».

Аллюзия на даосизм кажется случайной в этом контексте, но в тот ранний период она явно не была частью религиозной жизни тюркютов и в целом Центральной Азии. Наряду с буддизмом по степям прошло много религий, которые оставили там свои следи, о чем мы писали ранее, в частности несторианское христианство и манихейство.

Таким образом, в то время, когда хазары проводили политику терпимости, которая так удивляет историков, тюрки, сохраняя свою древнюю религию, прилежно усваивали великие универсальные религии. Они готовили почву для того необычного уйгурского общества, которое скоро придет им на смену, введет тюрков в лоно высокой культуры и явит миру неслыханное зрелище настоящего экуменизма.

Когда VII в. прошел половину своего пути, глубокие потрясения произошли в Азии и почти решили ее судьбу на следующие столетия. Новую эру открыли два события. В 744 г. – падение тюркютов, а в 751 г. – битва при Таласе, в результате чего китайцы ушли из Центральной Азии, точнее, они утратили возможность китаизировать этот регион, как они делали в прошлом.

Сформировались все главные мировые религии и, за исключением ислама, который только предвкушал свои завоевания, распространились в Азии, на Ближнем Востоке до самого Китая, охватывая центральную часть континента. Местное население горячо приняло их, и они глубоко пустили свои корни в этой почве, обеспечив хороший урожай на будущее. Природная терпимость тюрков, их склонность ко всему, что касается религии, стали благоприятной почвой и обеспечили религиям такую поддержку, какой они, конечно, не имели бы в иных обстоятельствах и местах. Здесь не использовался принцип «кто царствует, тот вершит культ», здесь не было инквизиторов и всего того, что провоцирует мусульманский джихад или христианский крестовый поход, не было китайского фанатизма и национализма. Здесь создавалась уникальная в мировой история вселенная, которая впоследствии озарит своим светом оазисы Ганьсу и Синьцзяна. Но до этого было еще далеко.

Раскол в Великом Тюркском каганате

Начиная с 582 г. между восточными тюрками, тюрками Орхона и западными племенами он-ок произошел раскол. И вскоре соперничество между двумя царствами переросло в вооруженное столкновение, чем не замедлил воспользоваться Китай.

Изначально раскол между восточными и западными тюрками носил характер династической распри.

Рассмотрим катаклизмы 583 г. более подробно.

Итак, кто же были участниками этой распри?

Амрак – старший сын Тобо-хана – совершенно не подходил к той деятельности, к которой был предназначен своим царственным происхождением, предпочитая спокойную жизнь превратностям судьбы властителя.

Торэмен – сын Мугань-хана – властолюбивый, но нерешительный, храбрый в бою, но нерешительный в политике, уступчивый перед сильным, наглый перед слабым. К тому же его мать была всего лишь наложницей-китаянкой Мугань-хана, что весьма негативно отразилось на популярности ее сына.

Шету и Чулохеу – сыновья Кара Иссык-хана. Шету – храбр, умен, решителен, энергичен настолько, что даже жена считала его «по свойствам настоящим волком»; эти качества обеспечивали ему уважение народа и знати.

Чулохеу ни в чем не уступал старшему брату и был весьма популярен в народе. Его удел располагался на восточной границе каганата. Имя его означает буквально «второстепенный князь каменистой пустыни». Очевидно, именно эта «второстепенность» тянула его на сближение с китайцами.

Кара-Чурин Тюрк Тардуш-хан был самой значительной фигурой и при этом дядей всех перечисленных ханов. Он и Шету ненавидели друг друга, хотя и старались скрывать свои чувства.

Итак, в 581 г. Тобо-хан умирает и оставляет свой трон, согласно лествичной системе, сыну своего брата Мугань-хана – Торэмену. Но в закон престолонаследия вносится корректива: в силу того что у Торэмена мать – наложница и он не пользуется популярностью у тюркской знати, престол передается Амраку. И в принятии этого решения далеко не последнюю роль сыграл Шету, который в качестве аргумента привел «длинное копье и острую саблю». Аргументация оказалась убедительной, но безвольный и слабый Амрак уступил свое место Шету, который вступил на престол под именем Ишбар-каган.

Таким образом, первым ханом стал Ишбар-каган, ставка находилась у гор Отюкен, в центре его восточных владений.

Вторым ханом, западных владений, был Кара-Чурин Тюрк. Ставка Кара-Чурина располагалась у горы Актаг.

Третьим ханом считался безобидный Амрак. Его ставка находилась у реки Толы, среди привольных охотничьих угодий.

Торэман получил удел на северных окраинах государства и титул Або-хана (старейшего хана).

Второстепенные ханы также получили уделы.

Тюркская держава распалась на уделы, причем наиболее крупным и значимым был удел не великого хана, а Кара-Чурина – Семиречье. Тем не менее, обойденный Кара-Чурин не смирился, затаил обиду. Его сторону принял Торэмен.

В это время весьма активно зерна раздора между ханами каганата сеял китайский лазутчик, находившийся при посольстве, – Чжан-сунь Шэ, который был дружен с Шету еще со времен, когда тот был удельным князем.

Чжан-сунь Шэ очень ловко плел интриги и сумел поссорить Ишбар-кагана с Або-ханом, а затем и с другими удельными ханами – такова была цель суйского императора.

Объединенный Северный Китай стал сильным государством. Чувствуя это и видя назревавший в Каганате конфликт, новый император Ян Цзянь прекратил платить дань и разорвал дипломатические отношения с тюрками. Это означало объявление войны.

У Бичурина мы находим: «Война оказалась не такой легкой, как предполагали император и его советники. Тюрки сразу взяли инициативу и лишили китайцев возможности использовать численный перевес. Суйская армия растянулась по всей линии Великой стены. Левый фланг упирался в Наньшаньские горы, а правый располагался на равнинах Шаньси. Китайские пограничные войска были разбиты и укрылись за Великой стеной. Тюрки форсировали ее через проходы Мухя и Шиминь, в Ганьсу». Шесть богатых областей Северо-Западного Китая были захвачены тюрками. Ян Цзянь объявил мобилизацию всех сил империи, но спешно укомплектованная армия из крестьян не соответствовала боевой подготовке тюркских войск. После первых же сражений император Ян Цзянь понял, что с такой армией нечего и думать о победе. Военные поражения на фронтах были с лихвой восполнены дипломатической службой. Император Ян Цзянь послал к Кара-Чурину брошь из золота в форме волчьей головы, показав этим, что Китай признает его. Получив политическую поддержку от Китая, Кара-Чурин Тардуш-хан – правитель западной части каганата – объявил о своем неподчинении кагану и заключил сепаратный мир и вывел войска из Китая. Ишбар-каган негодовал.

Что касается Китая, то гегемония Суйской династии покоилась, во-первых, на жестокой вражде, возникшей между западными и восточными тюркютами, и, во-вторых, на неослабевающей потребности в шелковых тканях.

Умный и хитрый император Ян Цзянь понимал, что его армию спасла только распря в Каганате, и он сделал следующий шаг, отправив посольство с дарами, как во времена правления Бэй-Чжоу, к Ишбар-кагану. Посол потребовал, чтобы каган назвался вассалом империи Суй, за что получит войско против Кара-Чурина. Одним словом, в 584 г. Ишбар-каган совместно с китайской армией выступил в поход на запад. Объединенные войска разбили армию Торэмена и захватили в плен его жену и детей. Торэмен с войсками отступил на запад и обосновался возле Пайкенда (Бухары).

Таким образом, в этот критический для Тюркской державы момент Ишбар-каган капитулировал перед империей Суй, вследствие чего китайцы разгромили мятежников, что дало возможность кагану умереть на престоле в 587 г.

После смерти Ишбар-кагана положительную роль в сохранении империи сыграла опять же лествичная система: на трон не решался сесть сын Ишбара Юн Йоллыг, поскольку наследником был Чулохеу-хан, хотя последний и находился в стане врага, западного кагана. По личным качествам он превосходил своего старшего брата Шету.

Между племянником и дядей завязалась переписка, в результате которой, соблюдая законы лествицы, на трон сел Чулохеу-каган, который вместе с престолом унаследовал и политику своего брата: подтвердил союз с империей Суй и повел войну против своего бывшего друга Або-хана.

Противостояние между западными и восточными тюрками было обусловлено тем, что восточные тюрки претендовали на главенство, западные – на самостоятельность.

Воцарение Чулохеу-кагана сразу разрядило обстановку. Многие из числа сторонников Торэмен-хана перешли на сторону нового кагана. Кара-Чурин тоже перестал активно действовать против центральной власти и поссорился с Торэмен Або-ханом, который оказался в полной изоляции. Но, несмотря на свое плачевное положение, Торэмен продолжал политику непризнания кагана и центральной власти. После переговоров с Торэменом, не добившись его повиновения, Чулохеу-каган повел против него восточные войска. На помощь кагану были посланы войска западного каганата. Ими командовал сын Кара-Чурина Янг Соухтегин. Весной обе армии окружили войско Торэмен Або-хана и заставили его принять битву около Бухары. Войско Торэмена было разбито и рассеяно, а сам он погиб. Покончив с мятежником, Чулохеу-каган оповестил об этом всех в Каганате, надеясь на мирное управление. Но надежды не оправдались: после разгрома и гибели Або-хана усилились распри между востоком и западом. Хан западного крыла каганата Кара-Чурин вновь начал выражать свое неподчинение центральной власти и плести интриги против каганата. Верховная власть решила, что дальше нельзя терпеть Кара-Чурин Тардуш-хана, так как из-за него нет мира в державе.

Зимой 588 г. Чулохеу-каган двинулся на запад против Кара-Чурин Тардуш-хана. После жестокого побоища войска Чулохеу были разбиты, а сам он погиб. Но война не прекратилась, а продолжалась до 593 г. Китайский летописец приводит слова первого министра об этих событиях: «Родные истребляют друг друга подобно ядовитым насекомым». Только в 593 г. мир с Тардуш-ханом заключил Юн Йоллыг – сын Ишбара, ставший каганом после смерти своего дяди Чулохеу. Этот мир восстановил единство каганата и стабилизировал границы между улусами.

Мир, воцарившийся в каганате, лишил китайского императора плодов своих усилий. В 593 г. был обезглавлен последний сторонник Китая – Кинюй-шад, младший брат Юн Йоллыга. Труп казненного каган отправил в Китай как знак того, что в каганате императору не на кого больше рассчитывать. Китайского императора больше устраивала раздробленность каганата, когда ханы и беки ходили к нему поодиночке за подачками в виде помощи. Сейчас же перед ним снова был мощный каганат, требующий выполнения подписанных договоров. Император не стал обострять отношения с каганом, а предоставил полную свободу в проведении своей политики в тюркской державе китайским разведчикам и дипломатам, чтобы они продолжали вносить раскол. Разведчики и на этот раз нашли ему нужного человека. Это был наследник престола, двоюродный брат кагана – Жангар. Он имел удел на северо-востоке и титул Тули-хан. Жангар, по докладу китайского разведчика Чжань-сунь Шэн, был беспринципен, завистлив, труслив, непостоянен и вероломен, т. е. имел все качества, присущие изменнику. И в каганате вновь образовалась прокитайская партия. Однако Кара-Чурин по-прежнему оставался удельным властителем западных областей.

Тюркская держава в 90-х годах VI в. продолжала оставаться внутренне крепкой и грозной для соседей. С этим, безусловно, не мог примириться суйский Китай.

Для тюрков Китай – источник доходов, для Китая тюрки – угроза для своих границ, и вместе с миром 593 г. перед суйцами снова встал единый и могучий каганат, настаивающий на строгом выполнении торгового договора, столь убыточного для Китая.

В это время фактическим правителем каганата стал Кара-Чурин. Неизбежность войны с Китаем была очевидной. Центральную Азию Кара-Чурин держал крепко: в Пайкенде сидел его внук Нили-хан, в Чаче (Ташкенте) – другой внук – Шегуй.

Здесь следует остановиться на отношениях западных тюрков и согдийцев. Если западно-тюркские каганы черпали у степных племен Семиречья и Чуйской долины силу, то богатство текло в их руки из оседлых владений Центральной Азии и бассейна Тарима. Согдиана в конце VI – начале VII в. была раздроблена на мелкие княжества и не имела сил к объединению. Безопасность их торговых караванов, возделанных садов, мастерских, городов гарантировали каганы западной ветви тюрков, при этом последние не вмешивались в дела своих подданных – согдийцев. Много хорошего видели согдийцы от западных ханов, потому были им надежной опорой.

В начале VII в. Центральная Азия была на гребне своего экономического и культурного расцвета: торговля, земледелие и ремесла развивались с предельной быстротой; религиозные культы мирно уживались друг с другом; шелк, перевозимый из Китая в Византию, частично оседал в Пайкенде, Самарканде, Чаче, Кашгаре, Куче и Турфане в виде золотых слитков. И все это благополучие было результатом подчинения Согдианы тюркским каганам. Этот, ставший традиционным союз с согдийскими купцами неизбежно влек за собой вражду с Ираном.

В 598 г. китайская армия вступила в Степь, началась война с Китаем.

В войне участвовали войска восточного и западного крыла Каганата. Западным крылом командовал сам Кара-Чурин-хан. На стороне китайцев открыто выступил Жангар.

Зимой 598/599 г. тюркская конница обошла китайские линейные войска и обрушилась на ставку Жангара, которая была расположена к югу от Великой стены. Братья, дети и все родственники Жангара были убиты, а сам он бежал в китайскую крепость. Император принял участие в укрывательстве Жангара и не жалел дорогих подарков изменникам.

Летом 599 г. произошла битва между армией Кара-Чурина и суйской армией под командованием генералов Гао Фаня и Ян Со. Кара-Чурин потерпел поражение и отступил. Армия восточного крыла во главе с Дулань-каганом громила другую китайскую армию, а также войско Жангара, подаренное ему императором. Удачное наступление восточной армии остановилось только после того, как китайскими разведчиками был убит Дулань-каган. Не созывая курултая, Кара-Чурин объявил себя великим каганом. Таким образом, был нарушен закон о престолонаследии. Восточные тюрки стали называть Кара-Чурина узурпатором.

В 601 г. Кара-Чурин вторгся в Китай и разбил армию генерала Хань Хуна; другой отряд тюрков разгромил кочевья Жангара, увел людей и скот. Но неожиданно, подстрекаемая китайскими агентами, подняла мятеж конфедерация десяти телесских племен: повстанцы разбили западных тюрков.

На востоке Кара-Чурин оказался отрезанным от своего удела, и восточные тюрки бросили его в беде. Кара-Чурин бежал в Тогон, где был убит тибетцами.

Когда Кара-Чурин объединил обе половины Каганата, это не вызвало сопротивления на востоке, но как только он был разбит, восточные тюрки бросили его. Погибла его личная дружина, очевидно, состоявшая из западных тюрков.

Между родственниками погибших и предателями пролилась кровь, каганаты пребывали в состоянии кровной вражды, и воссоединение стало невозможным.

Китайцы торжественно возвели Жангара на трон, и сопротивляться было некому. В конце 604 г. Жангар стал признанным каганом Восточного каганата, который навсегда отделился от Западного. Империя Суй праздновала полную победу.

Никогда прежде в своей истории Китай не достигал такого величия, такого авторитета, и никогда не достигнет позже: империя входила в свою самую славную эпоху.

Что же касается тюркской державы, то ее восточное крыло стало вассалом Китайской империи Суй. Китай постепенно распространил свое влияние на Центральную Азию, и тюрки в конце концов попали в полную зависимость от него.

Окитаивание тюрков встретило серьезное сопротивление. Среди тюркского народа начались волнения, открыто выражалось недоверие кагану. Видя это, китайское правительство стало опасаться тюрков. Оно не без оснований полагало, что воля кагана далеко не отражает настроений народа. Оказавшись в плачевном положении, Жангар написал письмо китайскому императору: «Я подчиняюсь Вам, плачу налоги и посылаю ценные подарки, но с моей помощью Вы хотите, чтобы мой народ изменил свой язык, стриг длинные волосы, одевался по-китайски, принимал ваши обычаи и законы, чего фактически сделать невозможно. К этим вопросам нация относится чувствительно и объединяется как одно-единое сердце».

В 608 г. Жангар умер. Китайский император Ян-ди назначил каганом его сына – шада Дуги. Это было прямое нарушение тюркского закона о престолонаследии, но Ян-ди полагал, что китайское правительство полностью подчинило всех восточных тюркских ханов и беков. Ключевые позиции китайцы заняли сами, на прочие были поставлены безвольные либо купленные, либо полностью подчиненные, подконтрольные им беки, а поэтому уже можно было и не стесняться.

Дуги принял титул Шибир-хан и взял в жены китайскую принцессу – вдову своего отца, по сути, китайскую разведчицу.

Став каганом, Шибир-хан повел политику, прямо противоположную своему отцу. Он окружил себя верными беками и старейшинами, настроенными против Китая. Все это весьма встревожило китайское правительство. К военным действиям против Китая побудило предложение китайских агентов младшему брату Шибир-хана, Чики-шаду, участвовать в заговоре против кагана с последующим восшествием на престол, о чем Чики-шад поведал брату. Началась война. Но в это время в империи Суй из-за непосильных налогов, неудачных войн в Корее, жестокости императора произошло восстание. За 614 г. в Китае вспыхнуло пять восстаний: восстали князья, генералы, атаманы разбойничьих шаек, восстал народ. Шибир-каган принял в смуте самое активное участие. Наиболее сильным повстанческим отрядам и претендентам на императорский трон он посылал лошадей и знамена с золотой волчьей головой.

Настало время, и тюрки сполна отплатили китайскому правительству за недавнее унижение. Войска восточного крыла каганата совершали опустошительные набеги в глубь Китая, в результате чего Шибир-каган стал фактическим хозяином империи Суй.

В ходе гражданской войны одержал победу генерал Ли Юань, полукитаец-полутюрк, который сверг императора, отразил нашествие тюрков и основал династию Тан. Это стало переломным моментом не только для Китая, но и для всей Азии.

Китайский полководец, администратор и выдающийся политик Ли Юань, подобно Александру Македонскому, стремился не просто завоевать страны с разными культурами, но и сроднить эти культуры – цивилизованного Китая и кочевых варваров.

Культурный обмен поначалу воспринимался весьма позитивно. Китайцы полагали, что политическая обстановка благоприятствовала этому процессу – немало китайцев, бежавших от суйской тирании, осело в кочевьях и породнилось с тюрками. Их принимали на службу, не интересуясь, кто они – китайцы или тюрки. Казалось бы, много хорошего было заложено между китайцами и тюрками в тот период: составлен китайско-тюркский словарь (к сожалению, не сохранился), при императорском дворе исполнялась тюркская музыка, шел постоянный обмен людьми, одежда и нравы тюрков импонировали китайской знати и, наконец, совершенным жилищем для китайцев представлялось тюркское жилище – юрта.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю