Текст книги "Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века"

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Р. Г. Скрынников
Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

Введение

В начале XVII в. Россия пережила неслыханное разорение, а затем гражданскую войну. Ослаблением страны воспользовались ее внешние враги. Русское государство оказалось на грани распада и утраты национальной независимости. Современники, пережившие то трагическое время, метко называли его «Смутным».

Историография событий начала XVII в., получивших наименование Смуты, весьма обширна. Во взглядах ранних дворянских историков прослеживается влияние летописной традиции. В. Н. Татищев видел в Смуте «безумную распрю знатных шляхетских родов». В то же время он первым высказал догадку, что «великая беда», приключившаяся в начале XVII в., явилась следствием законов Бориса Годунова, сделавших невольными крестьян и холопов. [1]

[Закрыть]Мысль В. Н. Татищева заложила основы научной концепции Смутного времени.

М. М. Щербатов описывал Смуту, также следуя в основном летописи. Выясняя «коренные причины буйства народного», он, подобно В. Н. Татищеву, указывал на политику Годунова, отнявшую свободу у «низкого народа» и тем вызвавшую негодование как крестьян, так и бояр. [2]

[Закрыть]

Официальный дворянский историограф Н. М. Карамзин не видел закономерных причин в выступлениях народа, восстание Болотникова назвал бунтом Шаховского и утверждал, что разврат в то время затронул все слои общества – «от черни до вельможного сана». [3]

[Закрыть]В наибольшей мере, по мнению Н. М. Карамзина, Смута была вызвана вмешательством внешних врагов России. В земской освободительной борьбе почин принадлежал государю и верхам общества.

Крупнейший буржуазный историк С. М. Соловьев выражал решительное несогласие с теми историками, которые полагали «причиною Смуты запрещение крестьянского выхода, сделанное Годуновым». Он выдвигал на первый план «дурное состояние нравственности», династический кризис, в особенности же развитие казачества. «Смутное время, – писал он, – мы имеем право рассматривать как борьбу между общественным и противообщественным элементом, борьбу земских людей собственников, которым было выгодно поддерживать спокойствие, наряд государственный… с так называемыми. казаками, людьми безземельными, бродячими, людьми, которые разрознили свои интересы с интересами общества…» [4]

[Закрыть]Оценка казаков как главных зачинщиков бунта начала XVII в. привела С. М. Соловьева к парадоксальному заключению, будто восстание Болотникова, местами нанесшее ущерб помещикам, еще больше направлено было против крестьян. Выступления самозванцев он связывал в первую очередь с действиями внутренних, а не внешних сил, а освободительное движение трактовал с точки зрения восстановления государственного порядка в первую очередь.

Возражая С. М. Соловьеву, Н. И. Костомаров подчеркивал, что казачество сыграло положительную роль в защите границ. Но бунты казаков, поднявших «кровавое знамя переворота Русской земли вверх дном», стремившихся разрушить весь общественный строй, имели одни отрицательные последствия, поскольку казачество при всяком своем самодеятельном движении к государству оказывалось неразумно и поэтому мешало успеху развития русской общественной жизни». [5]

[Закрыть]Самозванщину Н. И. Костомаров связывал прежде всего с внутренними факторами.

Вершиной буржуазной историографии явились труды В. О. Ключевского, разработавшего цельную концепцию Смутного времени. По мнению В. О. Ключевского, поводом к Смуте явилось пресечение династии Калиты, тогда как причины Смуты коренились в самом строе государства, в неравномерном распределении государственных повинностей, порождавшем социальную рознь. [6]

[Закрыть]Когда «поднялся общественный низ, – писал В. О. Ключевский, – Смута превратилась в социальную борьбу, в истребление высших классов низшими». [7]

[Закрыть]Междоусобная борьба уступила место национальной. «С конца 1611 г., когда изнемогли политические силы, начинают пробуждаться силы религиозные и национальные, которые пошли на выручку гибнущей земли». [8]

[Закрыть]Именно вмешательство во внутреннюю усобицу чужеземных сил положило конец Смуте, питавшейся «рознью классов земского общества». [9]

[Закрыть]

В ярком и большом исследовании С. Ф. Платонов более полно раскрыл сложный внутренний кризис второй половины XVI в., вылившийся позже в Смуту. С. Ф. Платонов различал три периода в развитии московской Смуты: династический, социальный и национальный.

В результате прекращения династии в конце XVI в. возник политический кризис, питательной почвой для которого была давняя вражда «московской верховной власти с родовой княжеской аристократией» (выражением этой вражды была, в глазах С. Ф. Платонова, опричнина). Для второго периода Смуты характерно «разложение государственного порядка и падение политической самостоятельности Москвы вследствие социального междоусобия». Главным фактором социальной борьбы, как полагал С. Ф. Платонов, было восстание Болотникова, имевшее целью не только смену царя, но и «общественный переворот в смысле низвержения крепостного порядка».

В период национальной борьбы происходит восстановление «государственной самостоятельности и общественного порядка, разрушенного Смутой и иноземным завоеванием». [10]

[Закрыть]В конце концов Смута уничтожила старое боярство и нанесла поражение казачеству. «Верх и низ московского общества проиграли игру, а выиграли ее средние общественные слои». [11]

[Закрыть]

С. Ф. Платонов развил знаменитую схему В. О. Ключевского, согласно которой все классы русского общества последовательно входили в Смуту «в том самом порядке, в каком они лежалй в тогдашнем составе русского общества». Бояре начали Смуту, затем настала очередь дворян, позже поднялись низы.

После революции советские историки предприняли попытку критически преодолевать концепцию Смуты, разработанную В. О. Ключевским и С. Ф. Платоновым. В их работах на первый план был выдвинут фактор классовой борьбы. М. Н. Покровский писал, что Смута началась не сверху, а снизу. [12]

[Закрыть]Оценивая события начала XVII в. в рамках теории «торгового капитализма», некоторые историки пришли к выводу, что в то время в России имел место мощный взрыв классовой борьбы – «крестьянская революция», или «крестьянская война». [13]

[Закрыть]Новую трактовку получил вопрос о самозванцах, появление которых связывали теперь не с иностранной интервенцией, а с внутренними событиями. В глазах С. М. Дубровского Лжедмитрий I был казацким царем, возглавившим казацкую революцию в России. [14]

[Закрыть]

Труды Б. Д. Грекова и И. И. Смирнова открыли новую страницу в изучении событий начала XVII в. Б. Д. Греков исследовал проблему закрепощения крестьян в России в конце XVI в. и доказал что становление крепостного права подготовило почву для восстаний начала XVII в. [15]

[Закрыть]И. И. Смирнов отверг представления о самозванческом движении как проявлении казацко-крестьянской революции и. впервые всесторонне изучил восстание Болотникова. В своем фундаментальном исследовании И. И. Смирнов доказывал, что восстание Болотникова 1606–1607 гг. фактически и явилось первой крестьянской войной в России. [16]

[Закрыть]

Преодолев тезис о том, что «революция» в начале XVII в. носила непрерывный характер и связана была с выступлениями как Болотникова, так и самозванцев, ранняя советская историография в определенной мере отказалась также от цельного взгляда на Смуту как единый комплекс внутренне связанных событий. [17]

[Закрыть]

Изучение Смуты вели теперь по нескольким в значительной мере изолированным друг от друга направлениям. Наряду с трудами по истории Крестьянской войны Болотникова появились многочисленные работы о борьбе с польско-шведской интервенцией в начале XVII в. [18]

[Закрыть]В литературе впервые утвердился термин «интервенция» применительно к иностранному военному вмешательству в дела Русского государства. Самозванцы Лжедмитрий I и др. стали рассматриваться исключительно как орудие иностранных интервентов. Тем самым игнорировался факт поддержки самозванцев социальными низами, служивший проявлением классовой борьбы. Изучение политической борьбы, интервенции и классовой борьбы оказалось разъединенным.

Преодолению такого разобщенного взгляда способствовал выход в свет книги И. С. Шепелева «Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608–1610 гг.» [19]

[Закрыть]и в еще большей мере – дискуссия по проблемам первой Крестьянской войны, развернувшаяся в 1958–1961 гг. В дискуссии приняли участие А. А. Зимин, И. И. Смирнов, В. И. Корецкий и др. [20]

[Закрыть]Вступив в спор с И. И. Смирновым, А. А. Зимин высказал мысль, что Крестьянская война не прекращалась на протяжении всего периода с 1603 по 1614 г., являясь как бы стержнем всех событий того времени. Называя Лжедмитрия I игрушкой в руках польских магнатов, А. А. Зимин в то же время связывает его успех с нарастанием Крестьянской войны на южных окраинах страны и восстанием низов в Москве. [21]

[Закрыть]Периодизация первой Крестьянской войны, предложенная А. А. Зиминым, получила признание в литературе.

Первым опытом фактического обоснования новой периодизации явилась монография Д. П. Маковского, в глазах которого все события Смутного времени были лишь последовательными этапами Крестьянской войны. На первом этапе (в 1601–1603 гг.) движущими силами антифеодального движения были закрепощаемые крестьяне и беглые плебеи-наймиты, превращенные в холопов. На втором этапе решающая роль принадлежала казачеству, а также городскому бюргерству – средней и мелкой буржуазии и плебсу. Д. П. Маковский считал Лжедмитрия I вождем революционного плебса и казаков, а события начала XVII в. трактовал как раннюю форму буржуазной революции. [22]

[Закрыть]Попытка возродить концепцию Смуты, выработанную школой Покровского, однако, не получила поддержки у историков.

Значительным явлением в историографии последних лет явилась книга В. И. Корецкого «Формирование крепостного права и первая Крестьянская война в России», основанная на огромном архивном материале. Автор всесторонне исследовал социальную политику государства на разных этапах Смуты. Особое внимание он уделил восстанию Хлопка и попытке Лжедмитрия I восстановить Юрьев день в России. [23]

[Закрыть]

Анализируя движущие силы. Крестьянской войны, В. Д. Назаров сформулировал положение о главных особенностях первой Крестьянской войны. «Своеобразие России, – отметил В. Д. Назаров, – состояло в том, что объективно роль активного начала в открытой классовой борьбе, роль „идеолога“ и в известной мере организатора взяло на себя казачество», которое ходом событий раскололось на ряд соперничавших течений и «оказалось неспособным на более или менее длительное объединение угнетенных слоев города и деревни». [24]

[Закрыть]

Важное значение для понимания событий Смутного времени имеют наблюдения Л. В. Черепнина и В. И. Буганова относительно тех периодов, когда классовая борьба сливалась с национальной освободительной, [25]

[Закрыть]когда сама борьба против интервентов в определенной степени приобретала антифеодальное содержание, так как народные низы видели в них не только национальных, но и классовых врагов. [26]

[Закрыть]

Большой интерес представляют исследования, посвященные внешней политике Русского государства в период Смуты и внешнеполитической ориентации повстанческих сил в период восстания Болотникова. [27]

[Закрыть]

Л. В. Черепнин монографически исследовал практику земских соборов в начале XVII в. [28]

[Закрыть]

Однако до настоящего времени отсутствует сколько-нибудь полное исследование истории политической борьбы в Русском государстве в период Смуты. Остается недостаточно разработанной в конкретном плане проблематика соотношения социальных движений и национальной освободительной борьбы.

Сложные события Смутного времени могут быть поняты при учете всех факторов – политических, социальных и экономических, исследованных в их взаимодействии и взаимозависимости. Только такой подход поможет воссоздать цельную концепцию.

Настоящая книга продолжает ранее изданную монографию «Россия накануне Смутного времени». Она посвящена начальному этапу Смуты с 1598 по 1605 г.

Глава 1
Боярские заговоры

Московское боярство не представляло собой единой и однородной массы. В его сложной иерархии запечатлелась вся история объединения русских земель. В ходе объединения местная знать частично вошла в состав московских правящих верхов, частично утратила земельные владения и перешла в разряд мелких землевладельцев. Крупное феодальное землевладение сложилось в Новгородской земле раньше, чем где бы то ни было. К XV в. местное боярство обладало обширными вотчинами и многовековым. опытом управления. Чтобы покончить с Новгородской боярской республикой, Иван III конфисковал у новгородских бояр все земли и роздал их московским служилым людям в поместье. Разгром древнего новгородского боярства и основание поместной системы стали важным фактором формирования самодержавия в XVI в. Княжества Владимиро-Суздальской земли (Нижегородско-Суздальское, Ярославское и др.) давно попали в орбиту московского влияния и были присоединены в основном мирным путем, вследствие чего местная титулованная аристократия избежала катастрофы, постигшей Новгородскую знать. В середине XVI в. 282 потомка местных великокняжеских династий (князья Суздальские, Ярославские, Ростовские, Стародубские) служили в Москве по княжеским и дворовым спискам, а самые влиятельные из них заседали в Боярской думе. [1]

[Закрыть]Значительная часть этих князей сидела большими гнездами на территории некогда принадлежавших им княжеств, удерживая в своих руках крупные земельные богатства. Опричная казанская ссылка высветила подлинное значение суздальской знати в политической структуре единого государства. Добиваясь неограниченной власти, Иван Грозный казнил двух князей Суздальских и сослал в Казань около сотни князей Ярославских, Ростовских и Стародубских, конфисковав их вотчины. Ослабление суздальской знати, реально ограничивавшей власть царя, явилось одной из предпосылок укрепления самодержавного строя во второй половине XVI в. [2]

[Закрыть]Упадок суздальской знати был связан с усилившимся процессом дробления княжеских родовых вотчин, с одной стороны, и с опричными конфискациями – с другой. [3]

[Закрыть]

Важное место в русской иерархии занимали нетитулованные старомосковские бояре (Захарьины-Романовы, Морозовы, Бутурлины и пр.), издавна служившие московским государям и владевшие крупными вотчинами на территории, собственно Московского княжества. По мере ослабления суздальской знати политическое значение старомосковского боярства усиливалось. Не случайно, после смерти царя Федора Ивановича главными претендентами на трон выступили представители старомосковского, а не титулованного княжеского боярства.

Самую верхнюю ступень московской иерархии занимали удельные князья, но влияние их на политическую структуру неуклонно падало на протяжении XVI века. Процесс централизации государства беспощадно уничтожил самые крупные из удельных княжеств.

Короткое междуцарствие, последовавшее за смертью царя Федора, вызвало всплеск аристократической реакции. Борис Годунов должен был осознать, что будущее основанной им династии зависит в значительной мере от поддержки Боярской думы. Поэтому он не жалел усилий на то, чтобы заручиться поддержкой аристократии. Его меры призваны были убедить боярские верхи в том, что утверждение новой династии не внесет изменений в сложившуюся систему местничества, гарантировавшую знати первые. места в думе и армии.

Борис сохранил пост главы Боярской думы за удельным князем Ф. И. Мстиславским. Дворяне – князья А. В. Трубецкой, Б. К. Черкасский, В. К. Черкасский числились в списке «князей служилых» при дворе царя Федора. В годуновской думе они заседали как бояре. Однако двое удельных владетелей – царь Симеон Бекбулатович Тверской и князь Иван Воротынский оставались не у дел. Годунов пожаловал в бояре служилого князя Степана Волошского. [4]

[Закрыть]

Грозный казнил покорителя Казани князя А. Б. Горбатого Суздальского, едва ли не самого крупного из военачальников XVI в. Борис Годунов приказал тайно умертвить виднейшего воеводу князя И. П. Шуйского, героя псковской обороны. Однако несмотря на предыдущие опалы суздальские князья заняли самое высокое положение в думе Годунова. Боярский чин имели князья Василий, Дмитрий, Александр и Иван Шуйские. [5]

[Закрыть]

Опричнина Ивана Грозного нанесла ощутимый удар младшей суздальской знати. Ростовские и Стародубские князья надолго были изгнаны из Боярской думы. Все это нарушило устоявшуюся систему местнических отношений. Назначения, проведенные Годуновым, должны были в известной мере восстановить положение, существовавшее до опричнины. Борис пожаловал в бояре князя М. П. Катырева-Ростовского, в окольничие – князя Д. И. Хилкова. Князь П. И. Буйносов-Ростовский стал думным дворянином, а позже боярином.

Вернувшиеся в думу князья обладали блестящим родословием, но чтобы вернуть себе прежнее значение они неизбежно должны были вступить в борьбу с преуспевшей на службе знатью. Получив боярство, князь Катырев возобновил давнюю тяжбу с Мстиславским. [6]

[Закрыть]Видимо, это отвечало политическим расчетам Годунова.

Стремясь создать возможно более широкую опору своему трону, царь Борис не побоялся ввести в думу некоторых влиятельных лиц из числа своих давних противников. При нем чин боярина носил князь А. П. Куракин, немало повредивший Годуновым при царе Федоре и поплатившийся за то долгой ссылкой. [7]

[Закрыть]Борис не доверял Голицыным и тем не менее сделал боярином князя В. В. Голицына. [8]

[Закрыть]Современники называют Александра Никитича Романова не только соперником в борьбе за трон, но и личным врагом правителя Бориса. Однако после коронации Годунова Александр получил боярство, а его брат Михаил Романов – окольничество. [9]

[Закрыть]

Описывая политику Бориса, некоторые писатели и мемуаристы утверждали, будто он всеми силами стремился унизить и истребить знать. Данные о назначениях в Боярскую думу не подтверждают их слов. При Борисе княжеская аристократия, казалось, вновь обрела влияние в думе, которым пользовалась до опричнины. [10]

[Закрыть]Ее представительство в высшем органе государства расширилось. [11]

[Закрыть]

Жалуя знать, Борис одновременно старался укрепить в думе позиции своей родни. Его дядя Дмитрий Иванович Годунов получил титул конюшего – старшего боярина думы, боярин Степан Васильевич Годунов занял пост главы Большого дворца. В разное время в качестве бояр в думе царя Бориса заседали Иван Васильевич Семен Никитич и Матвей Михайлович, в качестве окольничих – Никита Васильевич, Степан Степанович, Иван Иванович и Петр Васильевич Годуновы. [12]

[Закрыть]Таким образом, на долю Годуновых приходилось почти треть состава двух высших «чинов» думы – бояр и окольничих. [13]

[Закрыть]

Старомосковская знать была представлена в думе значительно менее полно, чем высшая титулованная аристократия. Наибольших успехов на службе у Бориса добились Морозовы и Басмановы-Плещеевы,

Годунов заботился о воинском чине. Но он был далек от того, чтобы распахнуть двери Боярской думы перед представителями дворянства. Думные дворяне не вернули себе того влияния, которым они пользовались при Грозном.

Видными членами старой опричной думы были любимец Грозного Богдан Яковлевич Бельский и Игнатий Петрович Татищев. Даже Иван IV не решился дать высший думный чин Б. Я. Бельскому из-за его редкого худородства. Однако Бельский был двоюродным братом царицы Марии Скуратовой-Годуновой и по этой причине получил от родни чин окольничего. Борис пытался привлечь его на свою сторону, хотя постоянно опасался интриг с его стороны.

И. П. Татищев был произведен в казначеи, а его сын М. И. Татищев стал думным дворянином. Членами курии думных дворян стали также выдвинувшийся в опричнине Е. М. Пушкин, а позже его брат И. М. Большой Пушкин. В самом конце царствования Бориса чин думного дворянина получили В. Б. Сукин и А. М. Воейков, влияние которых на дела было невелико. [14]

[Закрыть]

Бывшие сподвижники Годуновых по опричнине рассчитывали на то, что утверждение новой династии перевернет вверх дном устоявшуюся систему местнических отношений, но их надежды не оправдались. Когда Пушкины дерзко заместничали с «великими» Морозовыми-Салтыковыми, их сразу одернули и наказали. [15]

[Закрыть]

Писатели Смутного времени утверждали, будто царь Борис подвергал гонениям высокородную знать, грабил имущество вельмож и бояр. [16]

[Закрыть]В действительности он вел весьма осторожную политику в отношении высшей аристократии.

Годунов получил трон вопреки воле боярских верхов, и потому поводов к раздору и взаимным подозрениям было более чем достаточно. Многие аристократические семьи, открыто боровшиеся за власть либо тайно помышлявшие о короне, не считали свое дело окончательно проигранным. Особые надежды они возлагали на недолговечность Бориса, удрученного старостью и болезнями. Борис был прекрасно осведомлен насчет замыслов своих недругов. Принимая присягу от подданных, он обязал их клятвой на кресте «царя, царицу и детей их на следу никаким ведовским мечтанием не испортить, ведовством по ветру никакого лиха не посылать», «людей своих с ведовством, со всяким лихим зельем и кореньем не посылать, ведунов и ведуней не добывать на государское лихо». [17]

[Закрыть]Подверженный суевериям Борис постоянно подозревал, что любое ухудшение в его здоровье связано с кознями знатных вассалов. Доносы, поступавшие от боярских холопов, питали его подозрения. «Изветы» поступали во все большем числе по той простой причине, что власти щедро жаловали доносчиков. Неосторожные разговоры по поводу худородного царя служили достаточным поводом для розыска и суда. Согласно описям царского архива начала XVII в., там хранилась целая связка «сыскных доводных дел старых… при царе Борисе». [18]

[Закрыть]Наибольшую известность приобрели «доводные дела», затронувшие боярские семьи. Шуйских, Катыревых-Ростовских, Шестуновых-Ярославских и Романовых.

Как правило, власти не располагали серьезными уликами, доказывавшими боярскую «измену». Поэтому арестованных чаще всего обвиняли в дурных замыслах и попытках причинить царской семье «лихо» с помощью колдунов и волшебных кореньев. Политические преследования неизбежно приобретали мистифицированную форму «колдовских» процессов. Типичным в этом отношении был процесс Шуйских.

Француз Яков Маржарет, служивший при дворе Годунова, сообщает, что государь подозревал Шуйских более всех остальных и многих подвергал пытке только за то, что они навещали Шуйских в их доме. [19]

[Закрыть]Опись царского архива сохранила такие подробности «дела» Шуйских, которые остались неизвестны Маржарету. В государственном архиве хранилось «дело доводное – извещали княж Ивановы Ивановича Шуйского люди Янко Иванов сын Марков и брат его Полуехтко на князя Ивана Ивановича Шуйского в коренье и в ведовском деле». [20]

[Закрыть]В глазах тогдашних судей обвинения в намерении извести царскую семью колдовством имели исключительно серьезное значение. Холопский донос дал Годунову повод во второй раз подвергнуть род Шуйских опале и ссылке. Однако царь желал избежать раздора с аристократией и ограничился самым мягким наказанием.

Трое старших братьев бояр Шуйских отделались испугом. Пострадал один лишь Иван Шуйский. Власти лишили его думного чина боярина, но сохранили за ним его земельные владения. [21]

[Закрыть]

Доносы сыпались на правых, и виноватых. Жертвой их стал сын боярина М. П. Катырева-Ростовского, известного своей преданностью династии. Возникло «дело, что извещали на князя Ивана Катырева-Ростовского люди его Федька Мошковатой да Илюшка Дудакин при царе Борисе во 110-м году». [22]

[Закрыть]Розыск по этому «делу» не имел никаких последствий ни для боярина, ни для его сына. В 1602 (7111) г. князь И. М. Катырев нес почетную службу рынды при встрече датского королевича в Москве. [23]

[Закрыть]

Борис не желал подвергать заподозренных бояр жестоким гонениям, но старался скомпрометировать их в глазах столичного населения путем обнародования их «дел». Когда слуга боярина князя Ф. Д. Шестунова-Ярославского явился с доносом на своего господина, власти объявили народу, что не причинят «никакова дурна» боярину и другим оговоренным людям, но при этом щедро пожаловали доносчика. Слуга Воинка (боевой холоп, судя по прозвищу) получил за свое предательство чин городового сына боярского и поместье. Награда была обставлена торжественной церемонией. Борис велел произнести свое царское жалованное слово Воинке «пред Челобитным приказом на площади (в Кремле. – Р.С.) предо всеми людьми (за. – Р.С.) его службу и к себе раденье». [24]

[Закрыть]Награды подобного рода вели к тому, что поток доносов на государевых «лиходеев» увеличивался из года в год.

Донос на боярина Шестунова не привел к его опале. Однако об этом доносе вспомнили, едва правительство напало на след заговора бояр Романовых и Бельского.

Во время избирательной кампании Бориса Годунова именно Романовы были самыми опасными из его соперников. После наречения Бориса на трон Романовы при поддержке Бельского предприняли шаги, грозившие расстроить его коронацию. Они готовили почву к тому, чтобы передать корону крещенному служилому хану Симеону Бекбулатовичу Тверскому, некогда занимавшему по прихоти Грозного московский трон. После воцарения Годунов пожаловал Бельскому высокий думный чин и вског ре же назначил его помощником к боярину Александру Ивановичу Шуйскому в Московский судный приказ. [25]

[Закрыть]В названном приказе судились московские чины и прочие дворяне. [26]

[Закрыть]Для бывшего правителя государства и ближайшего сподвижника Грозного это поле деятельности было слишком тесным. Опасаясь оставлять Бельского в столице, правительство уже через полгода направило его с войском на Северский Донец. Положение Бельского уже тогда казалось непрочным. Верным признаком тому явилась попытка его помощника воеводы Семена Алферьева затеять против него местническую тяжбу. [27]

[Закрыть]

Экспедиция на Донец началась в июне 1599 г. [28]

[Закрыть]Располагая огромными земельными богатствами, Богдан Бельский снарядил в поход свою собственную вотчинную армию – «двор». Едва войска прибыли на урочище под Святой горой, Бельский «град нача делати преже своим двором и здела своими людми башню и городни и укрепи великою крепостию. Потом же с тово образца повеле и всей рати делати». [29]

[Закрыть]

Благодаря энергии и распорядительности Бельского крепость Царев-Борисов была воздвигнута очень быстро. Однако, чувствуя себя господином положения, брат царицы повел себя крайне неосторожно. В кругу доверенных людей он заявил, что теперь сам он царь в Цареве-Борисове, как Борис Федорович – царь в Москве. [30]

[Закрыть]Бельский щедро жаловал своих людей и мог рассчитывать на их преданность. Но на него донесли служилые немцы, находившиеся в его отряде.

В Москве речи Бельского были истолкованы по-своему. Сочли, что воевода стремился к «пребольшему», желая себе царства. Дьяк Иван Тимофеев, засвидетельствовавший этот факт, прибавил от себя, что Бельского оклеветали. [31]

[Закрыть]

При дворе донос немцев вызвал тревогу. Прошел всего лишь год с тех пор, как Бельский оспаривал у Бориса власть. Литовцы называли его в числе четырех главнейших претендентов на трон.

В подчинении Бельского находилась внушительная военная сила: 46 выборных дворян, 214 детей боярских – рязанцев, тулян, каширян и белевцев, 2600 русских и украинских казаков, стрельцов и «немцев». Воевода вел себя более чем подозрительно. Он не использовал случая, чтобы поживиться за счет казенных средств, отпущенных на жалованье служилым людям и оплату строительных работ. Более того, окольничий велел доставить в Царев-Борисов много припасов из своих вотчин и щедро ссужал своих подчиненных. «Ратных же людей поил и кормил по вся дни множество и бедным давал деньги и платье и запасы». Бельский явно стремился завоевать популярность среди служилых людей, и он достиг цели. «Прииде же на Москве, – записал летописец, – про ево от ратных людей хвала велия…» [32]

[Закрыть]

Царь Борис болел, и как раз в то время состояние его здоровья ухудшилось. Когда ему сообщили о крамольных речах Бельского, он приказал немедленно арестовать его. Вместе с окольничим пострадали некоторые «старые» дворяне, находившиеся при нем. В их числе был брянский «выборный» дворянин Афанасий Федорович Зиновьев. В начале своей карьеры Зиновьев возглавлял сторожевую станицу на южных границах, позже выполнял дипломатические поручения в Крыму, служил головой в стане у царя Бориса. [33]

[Закрыть]Зиновьева и других дворян подвергли наказанию за то, что они не «посягали» на воеводу, иначе говоря, не донесли на него. Конрад Буссов, имевший личные счеты с Бельским, утверждал, будто самозванного царев-борисовского «царя» увезли в столицу в регалиях, какие приличествуют не государю, а негодному бунтовщику. [34]

[Закрыть]Что имел в виду Буссов – колодки или шутовский наряд, трудно сказать.

Санкции против Бельского были осуществлены не позднее весны 1600 г., так как между февралем и апрелем названного года Разрядный приказ назначил главным воеводой в Царев-Борисов окольничего князя Андрея Ивановича Хворостинина. [35]

[Закрыть]

Бельский обладал огромным опытом политических интриг и был едва ли не самым коварным и изворотливым противником Бориса. Его привезли в Москву в трудное для династии время.

В конце 1599 г. царевич Федор известил монахов Троицко-Сергиева монастыря о том, что его отец недомогает и не сможет прибыть на богомолье. [36]

[Закрыть]В 1600 г. здоровье Бориса резко ухудшилось. Польские послы, прибывшие в Москву осенью 1600 г., записали в дневнике, что русским властям не удалось сохранить в тайне болезнь царя и в городе по этому поводу поднялась большая тревога. Для обсуждения сложившейся ситуации была спешно созвана Боярская дума, после чего Бориса по его собственному распоряжению отнесли на носилках из дворца в церковь, чтобы показать народу, что он еще жив. [37]

[Закрыть]

Польским послам пришлось задержаться в Москве. Причиной тому, отмечал Я. Маржарет, была болезнь Бориса. [38]

[Закрыть]Она тянулась очень долго. После заключения перемирия в марте 1602 г. Борис не смог проститься с польскими послами «за болезнью». [39]

[Закрыть]

В виду близкой кончины Бориса возобновление борьбы за трон казалось неизбежным. Польские послы, наблюдавшие развитие кризиса, утверждали, будто у Годунова очень много недоброжелателей среди подданных, число строгостей против них растет ото дня ко дню, но строгости не спасают положение. «Не приходится сомневаться, – писали поляки, – что в любой день там должен быть мятеж». [40]

[Закрыть]

Последующие события показали, что наибольшую угрозу для неокрепшей династии, как и прежде, таят в себе притязания бояр Романовых. По сравнению с худородным Годуновым Романовы имели несравненно больше прав на трон в качестве ближайших родственников – двоюродных братьев последнего царя из династии Калиты.

Боярин Никита Романович много десятилетий управлял земщиной и успел снискать большую популярность в народе. Сыновья Никиты Романовича Федор с братьями, по крайней мере, отчасти унаследовали его славу.